В боях за Молдавию. Книга 6

Такое большое усиление корпус получал впервые за все время ведения боевых действий. Мы почувствовали; что наша промышленность, народное хозяйство и вся страна располагают громадными материальными возможностями и людскими ресурсами.

До полной штатной численности были доведены входившие в состав корпуса соединения, части и отдельные подразделения. Недоставало лишь автомобильного транспорта. К тому времени в его штатном составе находились: 13, 14-я и 15-я гвардейские механизированные, бригады (командиры — гвардии полковники Я. И. Троценко, Н. А. Никитин и гвардии полковник М. А. Андрианов), 36-я гвардейская танковая бригада (командир гвардии полковник П. С. Жуков), 352-й гвардейский тяжелый самоходно-артиллерийский полк (командир гвардии полковник И. М. Тиберков), 292-й гвардейский средний самоходно-артиллерийский полк (командир гвардии полковник С. К. Шахметов), 527-й минометный полк (командир подполковник А. И. Григорьев), 1512-й истребительно-противотанковый артиллерийский полк (командир подполковник М. И. Шишов), 129-й отдельный гвардейский минометный дивизион (командир гвардии майор Я. М. Большаков), 138-й отдельный саперный батальон (командир майор И. И. Андрюхин), 62-й отдельный мотоциклетный батальон (командир майор К. А. Вдовенко), 46-й отдельный гвардейский батальон связи (командир гвардии майор А. Ф. Ермаков), 181-й отдельный ремонтно-восстановительный батальон (командир старший лейтенант И. П. Прокопченко), 555-й отдельный медико-санитарный батальон (командир майор медицинской службы Н. Г. Титов), 549-я полевая танкоремонтная база (командир капитан И. М. Киселев), 163-й полевой хлебзавод (командир капитан И. М. Башков), отдельное звено самолетов По-2 (командир гвардии капитан И. С. Кожевников)[17].

Вместе с приданными частями и соединениями механизированный корпус в своем составе насчитывал 237 танков и самоходно-артиллерийских установок, 531 орудие и миномет, 26 725 человек личного состава[18].

Это была довольно мощная подвижная группа, включавшая в себя пять бригад и отдельный мотоциклетный полк, пять танковых и самоходно-артиллерийских полков, пять минометных и артиллерийских полков, четыре истребительно-противотанковых артиллерийских полка, полк ракетной артиллерии М-13, шесть полков штурмовой и истребительной авиации, а всего 27 полков и 4 отдельных батальона различных родов войск. На усиление каждой бригады в среднем приходилось по 5,4 полка.

Боевую задачу командир корпуса получил 9 августа, за 11 дней до начала операции. Времени на подготовку для ее выполнения было достаточно. Это позволило детально изучить противостоящего противника и местность в полосе наступления, а штаб имел необходимое время для разработки обоснованных предложений, обработки планирующих документов и своевременного доведения их до исполнителей.

Ввод подвижной группы в прорыв с рубежа Фештелица — Слободзея и развитие оперативного успеха на первом этапе операции в направлении Тарутино генерал В. И. Жданов решил осуществить по трем маршрутам, имея боевое построение корпуса в два эшелона с наличием мощного артиллерийского резерва. В первом эшелоне наступали три механизированные бригады.

13-я гвардейская механизированная бригада с 1961-м истребительно-противотанковым артиллерийским и 1341-м зенитным артиллерийским полками, 2-м дивизионом 58-го гвардейского минометного полка и 1-й ротой 138-го отдельного саперного батальона выполняла поставленную боевую задачу на правом фланге и наносила удар в направлении Фештелица — Березино.

14-я гвардейская механизированная бригада с 1512-м истребительно-противотанковым артиллерийским и 1341-м зенитным артиллерийским полками, 2-м дивизионом 525-го легкого артиллерийского полка и 3-й ротой 138-го отдельного саперного батальона развивала успех в центре боевого построения корпуса непосредственно на Тарутино.

15-я гвардейская механизированная бригада с 1962-м истребительно-противотанковым артиллерийским, 1335-м зенитным и 870-м легким артиллерийскими полками, 129-м отдельным гвардейским минометным дивизионом (М-43) и 1-й ротой 218-го отдельного инженерно-саперного батальона наносила удар на левом фланге в направлении Слободзея — Красное.

Во втором эшелоне до рубежа Березино — Тарутино следовали 36-я гвардейская танковая и 5-я отдельная мотострелковая бригады с 53-м отдельным мотоциклетным полком.

36-я гвардейская танковая бригада с 352-м гвардейским тяжелым самоходно-артиллерийским полком и 2-й ротой 218-го отдельного инженерно-саперного батальона продвигалась за 13-й гвардейской механизированной бригадой в готовности в любой момент к отражению контратак на правом фланге 13-й танковой дивизии противника и развитию успеха механизированных бригад первого эшелона.

5-я отдельная мотострелковая бригада под командованием полковника М. И. Завьялова со 101-м минометным и 1358-м зенитным артиллерийским полками продвигалась за артиллерийским резервом по среднему маршруту. С выходом первого эшелона в район Тарутино бригада оставалась на достигнутом рубеже до подхода общевойсковых соединений 46-й армии, занимала населенные пункты Березино, Тарутино, Красное и не допускала прорыва отходящего противника в западном направлении на тылы подвижной группы.

53-й отдельный мотоциклетный полк под командованием подполковника А. Ф. Шевкина с 1-м дивизионом 525-го легкого артиллерийского полка и 3-й ротой 218-го инженерно-саперного батальона продвигался за 15-й гвардейской механизированной бригадой и прикрывал сосредоточение главных сил подвижной группы в районе Тарутино с юга.

В состав артиллерийского резерва входили: 292-й артиллерийский средний самоходно-артиллерийский полк, 124-й гаубичный, 527-й минометный и 740-й зенитный артиллерийские полки, 1-й дивизион 58-го гвардейского минометного полка (М-13), 3-я и 4-я роты 138-го отдельного саперного батальона. Артиллерийский резерв продвигался непосредственно за 14-й гвардейской механизированной бригадой.

Выход подвижной группы на рубеж ввода в прорыв планировалось осуществить в два этапа. Первоначально соединения и части выходили в исходный район. Затем они переправлялись на правый берег Днестра и продвигались за общевойсковыми соединениями в бригадных колоннах до рубежа Фештелица — Слободзея.

Исходный район находился в 50 км от района сосредоточения корпуса (Карманово) в крупном населенном пункте Русская Слободзея и прилегающих к ней фруктовых садах, на левом берегу Днестра против Кицканского плацдарма.

Марш в исходный район командир корпуса решил осуществить по трем отдельным маршрутам в течение двух ночей. В ночь на 19 августа марш совершали: 1512-й истребительно-противотанковый, 740-й зенитный артиллерийский и 527-й минометный полки, 129-й отдельный гвардейский минометный дивизион, 53-й отдельный мотоциклетный полк и части боевого и материально-технического обеспечения. В ночь на 20 августа переходили в исходный район механизированные мотострелковая и танковая бригады с самоходно-артиллерийскими полками[19].

В исходном районе подвижная группа должна была находиться до наступления темноты. После этого соединения и части должны были переправиться по трем наведенным мостам через Днестр на плацдарм, принять в свой состав приданные на усиление артиллерийские, минометные и зенитные полки и вместе с ними к утру 21 августа выйти за боевыми порядками 31-го гвардейского (командир гвардии генерал-майор С. А. Бобрук) и 37-го стрелковых корпусов (командир генерал-майор Ф. С. Колчук) на рубеж ввода в прорыв Фештелица — Слободзея.

Управление штатными приданными на усиление частями и соединениями планировалось осуществить с подвижного наблюдательного, подвижного командного и тылового пунктов управления.

Подвижной наблюдательный пункт возглавлял командир корпуса. В его состав вошли: командующий артиллерией гвардии подполковник С. Ю. Махлин с двумя по мощниками начальника штаба артиллерии гвардии майорами А. У. Недоступом и С. А. Кобызеевым, начальник политического отдела корпуса гвардии полковник A. М. Костылев, корпусной инженер гвардии полковник Г. Б. Куров, начальник разведки гвардии подполковник B. Н. Ефремов с переводчиком, начальник оперативного отдела штаба корпуса гвардии подполковник В. Ф. Толубко со своим заместителем гвардии майором Н. И. Барышевым, офицеры связи гвардии капитаны Г. П. Митичан и В. И. Лобанов, помощник начальника связи гвардии майор Т. Д. Полуляк, представитель 17-й воздушной армии полковник П. Г. Попов с радиостанцией для вызова и наведения поддерживающей авиацией.

Подвижной наблюдательный пункт был очень маневренным, имел в своем составе два танка командования, строго ограниченное число транспортных и специальных машин и следовал в колонне 14-й гвардейской механизированной бригады.

Подвижной командный пункт возглавлял начальник штаба корпуса гвардии полковник В. Ф. Чиж. В его состав входили: заместитель командира корпуса по технической части инженер гвардии подполковник Г. Р. Прагин со своим отделом, начальник химической службы корпуса гвардии подполковник М. И. Ковернего, начальник связи гвардии подполковник М. В. Кобасо со своим отделом, помощники начальника оперативного отдела гвардии майоры Д. Н. Усик и Е. Г. Кугатов, офицеры связи гвардии старшие лейтенанты В. М. Козловский, В. Д. Васильев и В. М. Савельев, начальник топографической службы гвардии майор В. Я. Федюкин, офицеры политического отдела во главе с заместителем начальника отдела гвардии полковником Е. И. Смолевым, начальник штаба артиллерии гвардии подполковник А. И. Прокуда с офицерами штаба, начальник строевого отделения гвардии майор И. Г. Ткачук с подчиненными, офицеры шифровального отделения и ряд других офицеров.

Подвижной командный пункт, как и подвижной наблюдательный пункт, включавший в свой состав также строго ограниченное число машин и три танка, следовал в голове колонны 5-й отдельной мотострелковой бригады по среднему маршруту. Связь с подвижным наблюдательным и тыловым командным пунктами поддерживалась с помощью специально выделенной для этой цели маломощной радиостанции. Тыловой пункт управления возглавлял заместитель командира корпуса по тылу гвардии полковникМ. И. Торопко. В его составе были представлены все службы материально-технического обеспечения корпуса, а также личный состав других средств и служб, не вошедших в состав подвижных пунктов управления. До выхода подвижной группы в район Тарутино тыловой пункт управления оставался в Русской Слободзее, а в дальнейшем перемещался из одного района в другой за общевойсковыми соединениями 46-й армии.

Все пункты управления имели в своем распоряжении достаточное количество средств связи. Среди них были радио и проводные средства, самолеты По-2 и офицеры связи на бронеавтомобилях. Однако основным средством связи была радиосвязь. Только она могла обеспечить в подвижных формах боя непрерывное и устойчивое управление подчиненными войсками. Все остальные средства были менее эффективны и выполняли второстепенную, дублирующую роль.

Командир 46-го отдельного гвардейского батальона связи гвардии майор А. Ф. Ермаков имел в подразделениях самые различные типы радиостанций. Недостатка в радиосредствах не было. В частях и соединениях корпуса насчитывалось более 300 радиостанций самых различных классов и назначения. С их помощью была организована непрерывная и устойчивая радиосвязь со штабом фронта, командующим 46-й армией генерал-лейтенантом И. Т. Шлемлным и командиром 7-го механизированного корпуса генерал-майором танковых войск Ф. Г. Катковым.

С механизированными, мотострелковой и танковой бригадами создавались две независимые друг от друга радиосети. Радиосеть командования предназначалась для связи командира подвижной группы с командирами бригад и отдельных частей с подвижного наблюдательного пункта, штабная радиосеть — для связи начальника штаба механизированного корпуса с начальниками штабов частей и подвижного командного пункта. Кроме того, создавались радиосети командующего и начальника штаба артиллерии, радиосеть тыла и радиосеть подразделений разведки. В бригадах, отдельных частях и батальонах соответственно создавались свои радиосети.

В качестве дублирующего канала и доставки командованию различных письменных боевых документов планировалось максимальное использование самолетов По-2 и других подвижных средств связи. С этой целью предусматривался широкий обмен офицерами связи.

В штаб фронта и штабы взаимодействующих объединений направлялись наши офицеры связи, а от них прибывали к нам. Всем командирам механизированных бригад первого эшелона было приказано иметь своих офицеров связи на подвижном наблюдательном пункте, а командирам мотострелковой и танковой бригад второго эшелона — на подвижном командном пункте корпуса.

Для скрытного обмена информацией между пунктами управления по техническим средствам связи офицеры оперативного отдела разрабатывали различные переговорные и радиосигнальные таблицы. Они были предельно короткими, включали только лишь самые необходимые боевые сигналы (приказы) и ответы на них. На каждый этап операции составлялась своя таблица. Отдельные таблицы были для обмена информацией с взаимодействующими соединениями, для управления подразделениями разведки и тыла.

Наряду с переговорными и радиосигнальными таблицами широко применялись кодированные карты. При этом кодировались не координатные сетки, а населенные пункты, отдельные квадраты, рощи, высоты и др. Это, по нашему мнению, намного повышало оперативность управления, избавляло офицеров от составления бесчисленного количества различного рода кодограмм и давало возможность лучше следить за обстановкой, больше уделять времени выработке обоснованных предложений командиру корпуса.

Поскольку на подготовку частей к предстоящим боевым действиям времени было достаточно, все планирующие документы во всех штабах обрабатывались с особой тщательностью. Хотелось спланировать боевые действия корпуса как можно подробнее и точнее.

В качестве приложения к боевому приказу разрабатывались специальные планы по различным службам, плановые таблицы взаимодейстия, план марша из района сосредоточения в исходный, переправы через Днестр и выхода на рубеж ввода.

В плановой таблице взаимодействия особенно тщательно отражались вопросы прохода подвижной группы через боевые порядки 31-го гвардейского и 37-го стрелковых корпусов 46-й армии на рубеже ввода, порядок освобождения предоставленных ей маршрутов, современного ввода на них артиллерийских полков усиления, зенитного и авиационного прикрытия полосы ввода, подготовки ее в инженерном отношении и артиллерийского обеспечения вводимых в прорыв соединений.

Наряду с планированием предстоящего боя в частях и подразделениях продолжалась боевая подготовка на учебных полях в районе населенных пунктов Карманово и Новопетровка. Ни на минуту не стихала стрельба, всюду слышалось раскатистое громкое «ура» атакующих условного противника подразделений и лязг гусеничных цепей танков.

Учились бить врага все — и бывалые и вновь прибывшие в корпус воины. В основе обучения— накопленный частями боевой опыт, а он был большим. Корпус к этому времени прошел с боями по дорогам войны около 4500 км. Основная масса офицерского состава и большое число младших командиров шла с корпусом от стен Сталинграда. Это были исключительно опытные кадры, они вынесли на своих плечах все тяготы войны, подавляющее большинство из них были награждены боевыми орденами и медалями.

Командир корпуса гвардии генерал-майор танковых войск В. И. Жданов и начальник политического отдела гвардии полковник А. М. Костылев были очень чуткими и внимательными к этим кадрам. Они везде и всюду ставили их в пример и постоянно опирались на них. Это был испытанный боевой актив. На него была возложена почетная задача обучения и воспитания прибывающего пополнения.

Обучение проводилось целеустремленно. При составлении программ боевой подготовки и разработке тематических планов были тщательно учтены все специфические стороны района боевых действий. Впереди была Румыния — чужая, незнакомая страна с многочисленными реками, горами, со своим языком, национальными обычаями и бытом. Все это необходимо было учесть в учебном процессе и воспитании воинов. Мы сознавали, что боевые действия переносились на чужую территорию, и с нетерпением ожидали того радостного дня, когда и на нашем фронте останутся позади пограничные столбы Родины.

Румынская армия в течение трех лет воевала против нас на стороне гитлеровской Германии. От Сталинграда до Днестра наши воины своими глазами видели страшные злодеяния фашистских оккупантов, разрушенные города и села. Естественно, что это вызывало чувство гнева и ненависти к врагу. В ходе партийнополитической работы солдатам и служащим разъяснялось заявление Советского правительства от 2 апреля 1944 года о линии поведения советских войск в Румынии, в котором подчеркивалось, что вступление войск Красной Армии на территорию Румынии диктуется исключительно военной необходимостью и продолжающимся сопротивлением немецко-фашистских армий и союзных с ними румынских войск. Советским наступающим частям был дан приказ преследовать врага вплоть до его разгрома и капитуляции.

В учебных планах отводилось также время на изучение противостоящего противника. В ходе долгих ожесточенных боев соединения и части корпуса сталкивались со многими соединениями 6-й немецкой и 3-й румынской армий. Например, с 4-й румынской горнострелковой дивизией пришлось вести боевые действия еще в период Сталинградской битвы при разгроме котельниковской группировки вражеских войск, а части и подразделения 13-й танковой, 15, 302-й и 306-й пехотных дивизий 6-й немецкой армии наши гвардейцы громили на Миусе и гнали их вплоть до Днестра.

Наши воины хорошо изучили тактику боевых действий этих соединений, знали их слабые и сильные стороны. Все это тщательно учитывалось при обучении. Мы искали новые, неизвестные противнику тактические приемы борьбы. При подготовке частей и подразделений особое внимание уделялось обучению их стремительным и дерзким лобовым атакам при прорыве поспешно организованной обороны, совершению глубоких обходных маневров укрепленных узлов обороны и ведению огня из танков на максимально дальних действиях. Экипажи танков, вооруженных 85-мм танковыми пушками, обучались ведению огня с коротких остановок по танкам противника на дальность 2500 м, а вооруженных 76-мм пушками — 1500 м. По тому времени это были очень большие дальности.

Командир 13-й немецкой танковой дивизии генерал-лейтенант Трегер, видимо, и не подозревал, что наши танкисты каждый день готовятся поражать его танки с таких больших расстояний.

Командование корпуса уделяло большое внимание вопросам соблюдения бдительности, организации и осуществления маскировки. Командующий фронтом генерал Толбухин требовал тщательно замаскировать корпус от вражеской разведки. И эта задача была решена с большим эффектом. Когда началась переброска ряда соединений в Белоруссию, вместе с ними сменил свое место дислокации и наш механизированный корпус. В одну из ночей он перешел из занимаемого района сосредоточения в новый, расположенный в 40–50 км от старого, и тщательно замаскировался. Танкисты сняли танковые шлемы, комбинезоны и куртки, спрятали свои пистолеты и вооружились автоматами и карабинами. На головах офицеров, сержантов и солдат появились пилотки, а на погонах вместо танковых эмблем — общевойсковые. В результате солдаты механизированного корпуса стали похожи на стрелков и автоматчиков выведенной из состава фронта 8-й гвардейской армии.

Чтобы скрыть от противника принадлежность техники к механизированному корпусу, были сменены на ней все опознавательные знаки. На танках, автомашинах и орудиях вместо квадратов с цифровыми обозначениями появились силуэты различных зверей, домашних животных и птиц. Танковая бригада, например, имела силуэт идущего на задних лапах белого медведя, 14-я гвардейская механизированная бригада — лошади, 13-я— оленя и т. д. Всего было более 20 различных опознавательных знаков. Их силуэты наносились на башни танков, кабины машин, щиты орудий и т. п.

Была усилена и охрана расположения частей, установлен строгий контроль за телефонными разговорами. Начальник связи корпуса гвардии подполковник И. В. Коба и его ближайшие помощники майоры А. М. Гусельников и Т. Д. Полулях предприняли все зависящие от них меры. Была даже временно освобождена от работы на радиостанции, поддерживавшей связь со штабом фронта, радистка Нина Бугримова. Единственной причиной этого явился ее своеобразный голос, значительно отличавшийся от голосов остальных девушек-радисток. Немецкая разведка не замедлила этим воспользоваться. Как только Нина выходила в эфир, так немедленно засекалась радиостанция. Противник постоянно следил за ее работой и по голосу узнавал принадлежность работающей радиостанции.

Командованию корпуса стало известно об этом факте еще в марте от захваченных в плен в Новом Буге радистов штаба 6-й армии противника. Но командир корпуса решил не предпринимать временно никаких мер. Он знал, что это обстоятельство можно использовать в определенной обстановке для введения противника в заблуждение. И этот момент настал.

В один из июньских дней вдруг замолчал в эфире голос Нины Бугримовой. Это натолкнуло вражескую разведку на мысль, что корпус вместе с другими войсками убыл из пределов 3-го Украинского фронта на север. Так удалось целому корпусу «ускользнуть» из-под наблюдения вражеской разведки. Противник был убежден, что он ушел на белорусское направление. Но закончилась Белорусская операция, а 4-й гвардейский механизированный корпус так и не был обнаружен.

Вражеская разведка искала корпус на всех фронтах, но нигде не находила. Потерянный из виду корпус не был обнаружен даже перед вводом в прорыв, когда шла перегруппировка и выход войск фронта в исходные районы для наступления.

Все мероприятия по подготовке к боевым действиям проводились с величайшей осторожностью и осмотрительностью. Чтобы не привлекать внимания немецкой разведки, запрещалось до определенного времени движение машин днем. Боевая задача доводилась до офицерского состава в строго установленные сроки. К разработке тех или иных вопросов привлекалось только ограниченное число исполнителей. Были запрещены всякие телефонные разговоры. Рекогносцировка маршрутов вывода частей в исходный район, исходного района и переправ через Днестр велась в несколько этапов и небольшими группами. Соблюдались все меры маскировки при подготовке исходного района в инженерном отношении.

Соединения и части корпуса совершали марш в исходный район только с потушенными фарами машин и танков перед самым началом наступления общевойсковых соединений. Чтобы еще больше ввести противника в заблуждение, передвижение механизированных и танковой бригад осуществлялось одновременно с частями 7-го механизированного корпуса.

Благодаря четко организованной комендантской службе и высокой дисциплине личного состава на всем 50-километровом участке от района сосредоточения до исходного не произошло ни одной аварии и катастрофы, ни одного нарушения требований светомаскировки. Корпус опять остался незамеченным.

Вопросам маскировки войск и скрытности подготовки к операции уделялось большое внимание во всех частях, соединениях и объединениях 3-го Украинского фронта. В результате противник не мог обнаружить сосредоточение ударной группировки на Кицканском плацдарме до перехода ее в наступление. Как свидетельствуют записи в журнале боевых действий 6-й немецкой армии, их разведка 19 августа заметила лишь необычную загрузку самолетами аэродрома в районе Раздельной, оживленное движение железнодорожных эшелонов на участке Одесса — Тирасполь и сосредоточение на плацдарме в районе Чобручи 3-й зенитной артиллерийской дивизии.

Таким образом, противнику не удалось обнаружить перегруппировку наших войск и сосредоточение 27 стрелковых дивизий, огромного количества артиллерии и двух механизированных корпусов на Кицканском плацдарме площадью 170 кв. км. Это случилось потому, что командующий группой армии «Южная Украина» генерал Фриснер, командующие 6-й немецкой и 3-й румынской армиями генералы Фреттер-Пико и Думитреску не ожидали нанесения советскими войсками главных ударов на этих направлениях. Они полагали, что войска 3-го Украинского фронта в ближайшее время переходить в наступление не могут, и считали это направление наиболее спокойным. Более того, генерал Фриснер день нашего наступления — прорыв обороны в районе Тирасполя отнес к боям местного значения, предпринятым якобы с целью отвлечения как можно больше сил с северного участка, где вели тяжелые бои войска 2-го Украинского фронта. Это, безусловно, было большой победой нашего советского оперативного искусства и показало высокое мастерство командования всех степеней.

Ввод в прорыв

Ровно в 8 часов утра 20 августа воздух над Днестром потряс могучий артиллерийский залп. Более 3,5 тыс. орудий и минометов по единому сигналу одновременно открыли по врагу уничтожающий огонь. На каждый километр фронта обороны обрушился огонь более 200 орудий и минометов. Вся первая полоса вражеской обороны заволоклась дымом, гарью и разрывами снарядов. Артиллерийская подготовка продолжалась 1 час 45 минут. Одновременно с артиллерийской подготовкой в воздух поднялась авиация 17-й воздушной армии. Штурмовики и бомбардировщики наносили бомбовые удары по опорным пунктам, узлам сопротивления и ближайшим резервам немецко-фашистских и румынских войск.

После артиллерийской подготовки началась артиллерийская поддержка атаки. Пехота дружно поднялась, вышла из окопов и с раскатистыми криками «ура» стремительно бросилась в атаку. Наступление развивалось успешно: 31-й гвардейский и 37-й стрелковый корпусы 46-й армии к исходу дня на направлении главного удара взломали вражескую оборону на всю глубину. Были захвачены ключевые позиции противника — Талмаз, Чобручи и Раскаецы, созданы благоприятные условия для развития успеха и выхода подвижной группы на рубеж ввода, которая в это время находилась в исходном районе — Русская Слободзея. После совершенного накануне марша личный состав частей приводил в порядок материальную часть, командиры частей и подразделений ставили подчиненным боевые задачи, политработники организовали и проводили короткие митинги и партийные собрания, вводили воинов в курс последних событий в Румынии, разъясняли поставленные боевые задачи.

Выдвижение частей началось с наступлением темноты. Под гул артиллерийских орудий и треск пулеметных очередей они переправились на западный берег Днестра и с потушенными фарами в темноте начали выходить на рубеж ввода. Движение проходило крайне медленно. Все дороги на плацдарме были забиты войсками. На пути находилось много заболоченных участков, а местность вне дорог для автомобильного транспорта оказалась непроходимой. В результате войска были полностью прикованы к двум проселочным дорогам с искусственно возведенными в некоторых местах насыпями и мостами низкой грузоподъемности.

Танки и машины, построившиеся в два ряда, впритык друг к другу, шли на самых низких передачах. Их средняя скорость не превышала 1,5–2 км в час. 18-километровый путь от Днестра до Фештелицы они преодолевали всю ночь, и только к 9 часам 21 августа вышли на рубеж ввода в прорыв. К этому времени он был уже освобожден, а противостоящая 4-я румынская горнострелковая дивизия полностью разгромлена. В обороне противника между населенными пунктами Фештелица и Слободзея шириной около 15 км образовалась брешь.

Условия для ввода в прорыв назрели. Медлить нельзя было ни одной минуты. Противник пришел в себя, понял, что нависла катастрофа, и к участку прорыва начал стягивать все, что было возможно снять с неатакованных направлений. На правом фланге на рубеже Кырнацены — Ермоклия, всего в 4–5 км от рубежа ввода, развернулась его 13-я танковая дивизия и с ходу контратаковала соединения 31-го гвардейского стрелкового корпуса.

Одновременно на рубеж ввода в район Фештелицы выходили части 384-й пехотной немецкой дивизии, а в район Волонтировки — 153-й учебно-полевой дивизион. Необходимо было во что бы то ни стало упредить их выход.

Ровно в 9 часов с наблюдательного пункта командира корпуса в воздух взвилась ракета, а в наушниках радистов частей и подразделений корпуса несколько раз подряд четко и отрывисто прозвучал условный сигнал: «Ласточка». Его подавал лично командир корпуса. А находившийся рядом гвардии полковник А. М. Костылев в шутку произнес:

— А вы, Владимир Иванович, как я вижу, не только хороший боевой командир, но и превосходный радист, Думаю, что ваш голос узнали не только прильнувшие к наушникам командиры и начальники штабов подчиненных частей, но и подслушивающие радиостанции противника. Вы, наверное, как и Нина Бугримова, находитесь у немцев на особом учете.

— Что поделаешь! Пусть подслушивают, теперь неопасно. Что нужно было сделать — сделано. Наши части опередили врага и находятся в более выгодном положении, чем они. Сейчас они всей своей массой ринутся вперед… Смотрите, справа пошла 13-я, левее — 14-я, а еще левее — 15-я гвардейские механизированные бригады.

Вздымая клубы пыли, части и подразделения подвижной группы мощной лавиной двинулись в юго-западном направлении на выполнение поставленной боевой задачи.

Наши штурмовики и бомбардировщики непрерывно бомбили и штурмовали части 13-й танковой дивизии, а также колонны 384-й пехотной и 153-й учебно-полевой дивизий немецко-фашистских войск, которые выходили на направление ввода в прорыв подвижной группы. В воздухе было полное превосходство нашей авиации.

Вскоре механизированные бригады прошли боевые порядки стрелковых соединений и вошли в непосредственное соприкосновение с противником. Румынских частей на пути корпуса не было, появились только свежие немецкие подразделения. В районе населенных пунктов Ермоклия и Фештелица 13-я гвардейская механизированная бригада завязала бой с правофланговыми подразделениями 13-й немецкой танковой дивизии. Командир бригады гвардии полковник Я. И. Проценко, выполняя требование командира корпуса не ввязываться в затяжные бои с противником, прикрыл свой правый фланг в районе Ермоклии 38-м гвардейским танковым полком подполковника П. Ф. Тулова, а главные силы направил на Александровку (Александрень), Бородино и Тарутино.

В районе Симонешты (в 4 км юго-западнее Фештелицы) бригада завязала встречный бой с полковой группой Драббе 384-й немецкой пехотной дивизии, выходившей в этот район по тревоге. Главные силы этой дивизии были задержаны и рассеяны нашей авиацией. Тем не менее отдельные ее части и подразделения пытались выйти на выгодные рубежи, закрепиться на них и остановить продвижение наших войск. Такую же задачу имела и полковая группа Драббе.

Командир бригады с ходу развернул два мотострелковых батальона. К этому времени занял огневые позиции минометный батальон бригады.

Командир батальона капитан В. И. Носков с группой управления огнем смело выдвинулся вперед для разведки огневых средств противника. Он обнаружил 10 самоходных установок врага и открыл по ним огонь. После первых выстрелов две самоходки загорелись, а остальные поспешили повернуть назад. Вслед за ними начала поспешно отходить и пехота. Враг не принял боя и отошел. На его плечах наша мотопехота ворвалась в Симонешты, а затем в Александровку.

Первым в Александровку ворвался капитан Н. К. Котов с ротой автоматчиков на бронетранспортерах. Сея панику среди ошеломленного врага, рота помогала главным силам бригады сравнительно легче овладеть этим крупным населенным пунктом и развить стремительное преследование противника в направлении Николаевки и Гофнунгстали. Наступление бригады было настолько стремительным, что ее передовые подразделения застигли противника в Гофнунгстали за ужином. Увидев русских, солдаты 384-й пехотной дивизии пришли в крайнее недоумение, повскакивали и как вкопанные смотрели на развертывавшиеся для атаки мотострелковые батальоны. А когда противник опомнился и пришел в себя, было уже поздно. Бригада с ходу атаковала врага и в скоротечном бою выбила его из населенного пункта. В 20 часов командир 13-й гвардейской механизированной бригады донес в штаб корпуса, что находится в Гофнунгстали..

Донесение об овладении Гофнунгсталью нас очень обрадовало. Этот населенный пункт находился от рубежа ввода в прорыв на расстоянии 40 км.

До Тарутина оставалось всего около 25 км. Бригада далеко оторвалась от 13-й танковой дивизии противника и имела перед собой незначительные силы 384-й пехотной дивизии.

Успешно действовала и 14-я гвардейская механизированная бригада, наступавшая левее 13-й гвардейской механизированной бригады. Она все время шла вровень со своим правым соседом, и в 20 часов 30 минут командир бригады гвардии полковник Н. А. Никитин донес, что форсировал р. Чагу и овладел крупным населенным пунктом Кластиц (Веселая Долина).

Несколько медленнее продвигалась 15-я гвардейская механизированная бригада, наступавшая на левом фланге корпуса. В этот день она далеко отстала от своих соседей. К исходу 21 августа главные силы подвижной группы достигли рубежа р. Чаги и находились на подступах к Бородино и Березино, вышли на тылы 13-й танковой дивизии и создали реальную угрозу выхода в глубокий тыл всей 3-й румынской армии. Фронт обороны противника был расколот. В стык 6-й немецкой и 3-й румынской армий был вбит мощный танковый клин, а командование 6-й немецкой армии не имело об этом никакого понятия. В журнале боевых действий армии так и записано: «…К вечеру 21 августа было еще совершенно неясно, какими силами располагают прорвавшиеся неприятельские соединения».

Противник продолжал оставаться в неведении относительно наших сил и возможностей даже во второй день грандиозного наступления.

Развитие оперативного успеха ни на одну минуту не прекращалось и ночью. 4-й гвардейский механизированный корпус продолжал преследовать отходящего противника. 13-я бригада с ходу овладела крупным населенным пунктом Бородино и важным узлом шоссейных и железной дорог на восточном берегу р. Когильник — Березино.

В эту же ночь соединения подвижной группы преодолели р. Когильник и утром стремительным ударом с севера, востока и юга овладели еще одним узлом дорог — Тарутино.

Всего несколько часов назад в этом населенном пункте находился штаб 6-й немецкой армии. Опять он, как и в Новом Буге, попал под удар нашего механизированного корпуса.

К исходу 21 августа соединения и части механизированного корпуса продвинулись до 50 км. С выходом в район Тарутино боевая задача первого этапа подвижной группы была выполнена.

Враг в стальном кольце

В первые два дня наступления войска 2-го и 3-го Украинских фронтов прорвали систему организованной обороны противника. На обоих фронтах были введены в бой крупные подвижные соединения, которые стремительно развивали наступление. Резервы немецко-фашистского командования на этом направлении оказались почти исчерпанными. Обстановка для противника крайне осложнилась. В первом часу ночи следующего дня командующий группой армий «Южная Украина» генерал Фриснер получил разрешение Гитлера на отвод войск на р. Прут.

Отвод войск планировалось осуществить постепенно, начиная с вечера 22 августа. Как свидетельствуют записи в журнале боевых действий 6-й немецкой армии, решение на отвод вполне соответствовало сложившемуся тяжелому положению войск противника. Но оно было слишком запоздалым.

Предвидя такой ход событий, Ставка Верховного Главнокомандования еще вечером 21 августа поставила войскам 2-го и 3-го Украинских фронтов задачу быстрее замкнуть кольцо окружения противника в районе Хуши, после чего, сужая это кольцо, уничтожить и пленить кишиневскую группировку противника.

«Успешное решение задачи разгрома кишиневской группировки противника, — отмечалось в директиве Ставки, — откроет нам дорогу к основным экономическим и политическим центрам Румынии»[20].

В соответствии с директивой Ставки командующий 2-м Украинским фронтом генерал армии Р. Я. Малиновский утром 22 августа ввел в сражение 18-й танковый корпус под командованием генерал-майора танковых войск В. И. Полозкова с задачей стремительного наступления в общем направлении на Хуши и соединения с войсками 3-го Украинского фронта. Командующий 3-м Украинским фронтом генерал армии Ф. И. Толбухин отдал приказ генералу В. И. Жданову повернуть подвижную группу в северо-западном направлении также на Хуши, где соединиться с 18-м танковым корпусом и замкнуть кольцо окружения вокруг 6-й немецкой армии. Кроме того, часть сил подвижной группы выделялась для нанесения удара на Измаил. Таким образом, из района Тарутина подвижная группа развивала дальнейшее наступление в северо-западном и южном направлениях.

Для выполнения поставленной задачи потребовалась немедленная перегруппировка всех ее сил и постановка частям новых боевых задач. С этой целью войскам был отдан по радио приказ закрепиться материальными средствами и ожидать получения новой боевой задачи. Офицеры оперативного отдела штаба корпуса приступили к выработке предложений, соответствовавших сложившейся обстановке и поставленной задаче. Необходимо было в самые короткие сроки развернувшегося сражения принять, по существу, новое решение, определить каждой части боевые задачи, нацелить их на северо-западное направление и обеспечить всем необходимым для успешного ведения боя.

Офицеры оперативного отдела под руководством начальника штаба гвардии полковника В. Ф. Чижа производили необходимые расчеты, намечали по оперативной карте наиболее короткие и удобные маршруты движения бригад, формулировали боевые задачи и разрабатывали боевые распоряжения.

В это же время один из помощников начальника оперативного отдела гвардии майор Е. Г. Кугатов находился на радиостанции и уточнял местонахождение бригад, гвардии майор Д. Н. Усик собирал офицеров связи и заботился о своевременной доставке в части боевых распоряжений.

Вносили соответствующие коррективы в свои планы и ранее отданные распоряжения командующий артиллерией корпуса гвардии полковник С. Ю. Махлин, заместитель командира корпуса по технической части инженер гвардии подполковник Г. Р. Прагин, заместитель комадира корпуса по тылу гвардии полковник М. И. Торопко, корпусный инженер гвардии полковник Г. Б. Куров и другие начальники служб. Начальник разведки гвардии подполковник В. Н. Ефремов подготавливал предложения по использованию разведывательных подразделений на новом направлении и уточнял последние данные о противнике.

На выработку нового решения и разработку самых необходимых боевых документов нам потребовалось около 2 часов. При докладе наших расчетов и предложений командир корпуса гвардии генерал-майор В. И. Жданов не внес ни одного существенного изменения.

В определении замысла, точности формулировок боевых задач частям и маршрутов их движения он не нашел ни одной ошибки. Предложенный проект решения командир корпуса утвердил полностью.

Было решено и дальше выполнять поставленную боевую задачу в двухэшелонном построении. По-прежнему в первом эшелоне продолжали наступать 13-я и 15-я гвардейские механизированные бригады, 14-я гвардейская механизированная бригада выводилась во второй эшелон, а 36-я гвардейская танковая бригада переходила из второго эшелона в первый и составляла передовой отряд корпуса. Для развития дальнейшего наступления в южном направлении в сторону Измаила и Галаца выделялись 5-я отдельная мотострелковая бригада и 53-й отдельный мотоциклетный полк.

Боевая задача войскам подразделялась на ближайшую и последующую. Ближайшей задачей корпуса являлся выход в район крупного населенного пункта и важного узла шоссейных дорог г. Комрат.

В последующем корпус выходил на восточный берег Прута, на участке Леушены — Фэлчиу, общей протяженностью около 60 км, захватывая переправы, устанавливал связь с действующим на западном берегу 18-м танковым корпусом 2-го Украинского фронта, замыкал кольцо окружения вокруг 6-й немецкой армии и переходил к обороне. Общая глубина задачи от Тарутина составляла 100–120 км. На ее выполнение отводились всего одни сутки.

Как только были отпечатаны боевые распоряжения, офицеры связи капитан В. И. Лобанов, старшие лейтенанты В. М. Козловский, В. М. Савельев, В. Д. Васильев и другие развезли их в войска и вручили командирам частей и соединений.

Для перенацеливания 13-й гвардейской механизированной бригады на новое направление в ее боевые порядки командир корпуса выслал своего заместителя генерал-майора танковых войск С. К. Потехина. Но не суждено было ему в нее прибыть. В районе населенного пункта Твардица машину генерала атаковали два немецких истребителя. Савва Константинович был тяжело ранен и через 30 минут скончался.

Не стало заслуженного боевого генерала, коммуниста, участника гражданской войны, отдавшего всю свою сознательную жизнь строительству Вооруженных Сил нашей страны. Весть о гибели Саввы Константиновича молнией облетела личный состав частей и соединений корпуса. Для всех нас смерть прославленного генерала была тяжелой потерей.

Бригаду пришлось догонять одному старшему офицеру связи капитану Г. П. Митичану.

К моменту его прибытия на командный пункт к начальнику штаба гвардии подполковнику Г. И. Обатурову ее подразделения громили противника уже на удалении более 40 км от главных сил корпуса. Приказ о прекращении дальнейшего наступления из-за плохой слышимости радистами бригады был передан неверно. Слово «прекратить» они приняли как «продолжать». Получилось, что бригаде и дальше ставилась задача продолжать наступление в юго-западном направлении.

Читая полученную радиограмму, командир бригады гвардии подполковник Я. И. Троценко, начальник штаба гвардии подполковник Г. И. Обатуров не имели осенова ний сомневаться в ней. Ее содержание соответствовало ранее поставленной задаче, все было логично.

Бригаде противостояли мелкие подразделения 153-й учебно-полевой немецкой дивизии, и она на максимальных скоростях продолжала преследовать отходящего противника в юго-западном направлении — на Кагул. Командованию бригады и в голову не приходило, что надо остановиться. Пришлось срочно поворачивать части бригады строго на север и выводить их на новое направление.