Помоги проекту - поделись книгой:
Почему-то дворянин древней крови, потомственный палач, коллекционер и просто блестящий офицер Третьего Рейха, подумал про вазелин и пистолет с одним патроном…
Просыпался незадачливый взрывотехник тяжело, болела голова, болело все тело, да проще было сказать, что не болело. Болело все. Но, как ни странно, болело приятно, как после хорошей тренировки. Очень хотелось ЖРАТЬ, просто невыносимо. Не обращая внимания на то, что он сидит в камере, Степан начал доставать и инвентаря куски вяленой конины и жадно их пожирать. Потом в дело пошли шоколад, тушенка и гороховый концентрат. Когда парень уничтожил три суточных пехотных рациона и пару килограмм конины, он запил все это тремя литрами холодной родниковой воды запасенной в инвентаре. После этого его отпустило. Степан обратил внимание, как на него смотрят, выпучив глаза, трое охранников тюрьмы. Моментально скользнув из тени в камере в тень в коридоре, убийца оказался за спиной охранников. Оглушив их ударами по затылку, он разоружил их, а затем, с хрустом ломающихся костей, засунул между прутьями решетки. Зачем, он и сам не знал, просто не нравились они ему. Видимо, сработало умение «Халк Крушить», оно не только усиливало физические атаки, но и, скорее всего меняло характер. И только после этого Степан обратил внимание на мерцающие на периферии зрения значки о пришедших сообщениях:
Внимание! Цепь событий, что была активирована вами при помощи всего сорока килограмм взрывчатки, принесла вашим врагам более миллиарда рейхсмарок убытка, генеральное наступление отложено на три месяца, а ваши союзники получили передышку, которой воспользовались для контратак и выравнивания и укрепление оборонительных рубежей. Ваша награда увеличена!
Награда:
Опыт: 350.000
Профессия: «Взрывотехник» (+10 к интеллекту, +10 к мудрости) увеличена до уровня 100 (МАХ) и преобразована в профессию «Мастер моментального демонтажа» (+20 к интеллекту, +20 к мудрости) уровень 14: ваши изделия имеют повышенную эффективность, в размере 5 % за каждый уровень навыка.
Навык: «Нереальный Мародер» Уровень 10, у вас не всегда есть время и возможность провести вдумчивый сбор трофеев. Умение дает вам возможность собирать их автоматически, можно настраивать, что именно будет отправлено в инвентарь. Чем выше ваш навык, тем больший процент предметов вы сможете снять, автоматически, с каждого тела.
Достижение: «Долетай до самого солнца» эволюционировало в «Долетай до самого солнца II» — теперь все, заложенные лично вами заряды любой взрывчатки, срабатывают в три раза мощнее.
Достижение: «Девять Жизней» — Вы выжили менее чем с 10 ХП. Ваше количество ХП всегда будет выше базового значения в два раза. Удача +5.
После просмотра сообщений, Степан порадовался увеличенному количеству здоровья, и отправился посмотреть, что тут есть интересненького. Входную дверь он выломал случайно, не заметил, что та открывается в другую сторону. Надо будет на базе быть аккуратнее. Опешивших караульных также засунул в решетку. Самое интересное оказалось в кабинете начальника гестапо. Степан по-немецки не читал, но интересным тут было все, даже статуи и стол и стулья. Мебель заныкает в схрон, а вот документы передаст командованию, может пригодятся на что. Оставалось только добраться до базы. Но нельзя же просто так, мимо пройти. Инвентарь почти пустой, надо его забить полностью. А тут, как раз, в городе после целой серии взрывов происходит пожар в борделе во время наводнения. В этот раз он выбирал очень тщательно, только хорошо прикинутых воинов. Рядовые с винтовками ему были не нужны. Только хорошо экипированные автоматчики, пулеметчики, снайпера, офицеры. Результат его действий не замедлил сказаться. Паника в городе усилилась, слышались хлопки выстрелов — это солдаты разгоняли мародеров, не подозревая, что главный мародер сейчас скорым шагом движется домой.
По пути Степан навестил свои старые схроны, и раскидал по ним барахло. Но кое что он все же сохранил, учитывая, что к советскому ПТРС патроны у парня кончились, пришлось брать трофейное немецкое. Хотя какое оно немецкое, польского производства, 1935 года разработки. Калибр ствола, конечно, не чета русскому, обычные 7,92, но гильза 107 миллиметров обеспечивала навеску пороха достаточную, что бы разгонять удлиненную тяжелую бронебойную пулю до полутора тысяч метров в секунду. Плюс четыре патрона в магазине. Так что для обычных французских и чешских легких танков этого было достаточно, а при должной удаче можно было обезвредить даже Т-1 и Т-2. На Т-3 и Т-4 мощности уже не хватило. Малый ресурс ствола, всего в 300 выстрелов, Степан компенсировал улучшением всех частей ружья до 1 стадии. Улучшать до 2 стадии свое оружие он пока не решался, потому что там надо было тратить дополнительные ресурсы, а еще могло сильно изменить внешний вид оружия, что тоже, пока, ник чему. Для чего оно ему понадобилось, да для того, чтобы, во-первых, иметь средство для борьбы с самолетами, а во-вторых, пора было начинать снайперскую охоту за высокопоставленными офицерами и начальниками. Легендарный камень душ, выбитый с Гауляйтера, возбуждал хомячью часть его души. А с достижением «Нереальный Мародер», даже не нужно было подходить близко к жертве. Поэтому Степан собрал все патроны к своему трофею, какие нашел. А это почти 2000 штук.
Появился в отряде он как всегда неожиданно и незаметно. Вот его нет, а вот он уже сует свой котелок раздатчице в столовой, та, как и всегда, положила ему стандартную порцию, как услышала знакомый бас:
— А че так мало, мне тройная порция положена, с командиром оговорено, я большой, мне калориев много надо, так что кидай еще, не жмись!
И только тогда в столовой раздались крики:
— Степка, бисов сын, живой!
— Вот, сукин кот, ничего его не берет, заразу!
…
И в таком стиле десятки комментариев. Когда пришел командир, полковник Орлов, он как раз успел к началу рассказа:
…- Я говорю, очнулся, а эти дурашки меня к себе тащуть, я не будь дурак, виду не подал, что очнулся. А зачем. Так я ихний штаб неделю бы искал. А как иначе, не мог же я ходить по городу, который взорвал, и спрашивать, а где тута ваш штаб. А так они сами меня туда принесли. И ноги топтать не пришлось. Меня же если в хорошее место пустить, то потом попробую оттуда выковырять. Глаза открыл, а я в камере. Делать нечего, пришлось решетку ломать, а оне такие удивленные были, во такие глаза стали, — и Степан пальцами показал какие глаза были у конвоиров, получалось, что не менее, трех дюймов, — опосля а охранников, того, этого, тоже сломал, и пошел в кабинет главного начальника, документы, какие есть в мешок поклал, карты тож, ручку вот золотую тоже подрезал, гляньте какая шикарная. Потом вышел, пострелять, конечно, чутка пришлось, а то не выпускали, по пути ружбайку вот захватил, противотанковую. Она супротив нашей хлипковата, но версты на полторы достает. Я вот на нее прицел приспособил от маузера, снайперский, теперича и на охоту можно сходить.
Полковник сделал жест, который вне времени и пространства, называется рука-лицо. От этого раздолбая у него точно скоро инфаркт будет. И не скажешь ничего. Потому как Герой, мать его так. Мост взорвал, штаб гестапо ограбил. Особенно доставляла золотая ручка. Зачем она ему, он же не пишет ничего, только планы немецких частей химическим карандашом с горем пополам малюет. Причем без всяких соблюдений правил картографии. Гражданский, что с него взять. Увидев же, как здоровяк «приспособил» прицел, кроме слова присобачил, подобрать было нечего, и захотелось побиться головой о столешницу, чтобы это развидеть. Отличную немецкую оптику, выдранную «с корнем», он прикрутил к огромной винтовке стальной ПРОВОЛОКОЙ. Слова «Стимпанк» полковник никогда не слышал. А сам прицел нужен был Степану только для маскировки. С его умением и боевым интерфейсом, никакой прицел нужен не был.
— Степка, сука, ты моей смерти хочешь, — просипел полковник, — бегом к оружейникам, они тебе его нормально прикрутят, и куда документы дел?
— В штабе, на стол положил, — удивленно произнес парень.
— Так там закрыто, — удивился Орлов.
— Ну, я чутка надавил, она, дверь, и открылась, че-то там правда хрустнуло, но это ж так, мелочи. А мешок вам на стол положил.
Рука командира потянулась к кобуре, но пока он решал, застрелить придурка, или застрелиться самому, запал прошел, да и полезный этот придурок. Хотя и безбашенный на полную катушку. Отпустив парня отдыхать и в оружейную мастерскую, полковник отправился посмотреть, что же за документы тот притащил. Когда он немного вник в их суть, то не знал, что делать. Хотелось то спрятать этот мешок в самый дальний сейф и жить около него, а то сразу самому бежать с ним через линию фронта. В мешке была информация по разведшколам Абвера, и картотека на сотни уже внедренных агентов, причем сразу по двум республикам. Там били планы развития агентурных сетей, схемы и карты. А еще личный дневник самого Генриха Лансдорфа, где были характеристики на многих руководителей Вермахта, а также множество их маленьких и больших секретиков, которые, очень помогут в работе, уже советским нелегалам, работающим в немецких штабах. Наступила пора форсировать подготовку к отправке людей через линию фронта. Он уже посыла туда нескольких разведчиков, вернулись ровно половина. Они и рассказали всю ситуацию. Одним словом — не пройти. И тут опять пришла в голову одна высокая и плечистая проблема. Дойти-то он, конечно, дойдет, но вот методы проверки у фронтовых особистов очень уж специфические, а ну как Степан обидится. Тогда смело можно распускать отряд, и идти сдаваться фашистам. Потому как убийство особистов полковнику не простят. Опять захотелось побиться об стол головой от безысходности.
Но рефлексировать было некогда, надо было продолжить набирать достижения, чтобы оправдать попадание в плен половине бригады НКВД и самого полковника тоже. Потому как подобное считалось недопустимым. Поэтому, для того, чтобы избежать трибунала, надо было сделать так, чтобы совокупность заслуг, перевесила их вину. А для этого, надо было начинать шевелится. И без Степана тут опять не обойдется. Почему-то достижения стопроцентного результата любой акции, можно было добиться только с его помощью. Для очередного нападения была выбрана станция городка Слуцк, где сейчас скопилось множество эшелонов и крупный узел железных дорог — Барановичи. Атаковать решено было практически всем отрядом. Формировались две колонны грузовиков, броском они выдвигались сразу к двум станциям и атаковали. Учитывая нахождения станций в глубоком тылу, и удаленность от основного, захваченного партизанами района, охранялись они относительно слабо. И разведка это подтверждала. Из-за ужасной погоды немцы попрятались по домам, что намного снизило возможность обнаружения колонн. Хотя обратное продвижение обещало быть трудным.
Фрицев застали, так сказать, со спущенными штанами. Немногочисленную охрану буквально смели. После чего минирование эшелонов превратилось в обычную учебную практику. Степан ничего не минировал, после Мозыря, его к минированию не допускали, он залез на трубу котельной в Слуцке, и отстреливал пытающихся командовать офицеров. Пускай много фрагов он не набил, но опыт потихонечку капал, а камни душ и энергокристаллы высокого качества регулярно падали в инвентарь, далось даже получить несколько кристаллов Великого уровня. Вермахт может заменить солдат, заменить технику, привезти ещё патронови топливо, но грамотные офицерские кадры, это то, что быстро найти не получится. И убийство офицеров, возможно, было самой большей диверсией. Именно гибель командира гарнизона Слуцка и его офицеров штаба позволило колонне добраться до базы почти без боев, мелкие стычки на блокпостах не в счет. А вот с Барановичей парни пробивались с боем. На плечах отступающих партизан немцы ворвались в предполье, перед зоной прохода к пинским болотам. Так уж получилось, что Степан уже второй раз принимал тут бой. Но в этот раз не один. Сейчас он просто отстреливал чересчур ретивых офицеров. Точнее тех, кто осмелился выглядеть как офицер.
Степан стал отсиживаться в окопах, а залез под подбитый танк, и чередуя пулемет и противотанковое ружье методично отстреливал как толпу солдат, так и командиров. В будущем, ему может и не пригодится немецкое оружие и обмундирование, но вот камни душ и энергокристаллы будут основной валютой, и за нее он будет развивать свое хозяйство, поэтому пока есть возможность, надо заработать их как можно больше. Тем более, что они никакого веса не имели и спокойно, не мешаясь, лежали в инвентаре. Но в этом бою, опять Степан смог поразить всех. Это случилось во время налета авиации. Вездесущие Ю-88, налетали волнами, и также, волнами, падали на землю, нарываясь на убийственный огонь Степана. Усиленные взрывным умением пули, взрывались точно в кабине, уничтожая пилотов. И самолеты падали целенькими, без характерного дымного следа. Они просто меняли направление, и начинали улетать в разные стороны. Это было страшно. После уничтожения десятка самолетов, остальные посбрасывали бомбы на собственные позиции, и отступили. После этого началось повальное бегство пехотных частей. А полковник Орлов думал, как внести в личное дело рядового Цветкова строку о том, как он огнем из трофейного противотанкового ружья сбил десять самолетов противника. Его точно за такое посадят, как лжеца. И замалчивать то, что видел все, тоже не получится. Где-то, в глубине сознания полковник, начал задумываться о пистолете с одним патроном.
А Степан в это время сидел в окружении однополчан и с удовольствием, жмурясь как сытый, котяра принимал похвалы. В этот раз он их заслужил, причем на глазах у всех. Спас множество народу, продемонстрировал снайперское мастерство. Четыре из пятнадцати танков, атаковавших позиции партизан были уничтожены нашим снайпером. Официально, никто не мог поверить, что усиленной очередью из пулемета можно оторвать башню легкому танку. И победу присудили артиллеристам. Сам парень только усмехался, читая про свое очередное достижение:
Вы из легкого стрелкового оружия, уничтожили больше техники, чем некоторые из тяжелого. В подарок получаете достижение «Смерть Железякам!». Урон по технике выше на 20 %.
Очень актуально. Особенно это будет проявляться, в мире Земля-1, так как там именно технические средства нападения развиты больше всего. Появление большого количества достижений удивляло, но не сильно. Постепенно количество умений должно было перейти в качество. Чем больше количество боевых умений и их уровень, тем больше ущерба может причинить боец, и тем больше у него достижений. Его эффективность не оставила равнодушным и командиров. Теперь его посылали везде, где только можно. Тем более, что выносливость и железные нервы попаданца это позволяли. Партизаны развернули настоящую рельсовую войну, на направлениях к Смоленску, Минску и Киеву. Если везло, то вместе с рельсами уничтожали эшелоны, если не везло, то уничтожали насыпи, стрелки, поворотные круги, небольшие станции. К началу холодов оккупанты вынуждены были держать на охране станций и железных дорог более десяти пехотных дивизий, что не могло не сказаться темпе наступления. Но и партизаны больше не могли спокойно передвигаться в немецких тылах. Ну, кроме Степана. Вылазки стали реже, осторожнее и намного злее. Можно сказать, что резня тыловых гарнизонов, стала особенно жестокой и показательной.
Финальным аккордом должно было уничтожение Главного Штаба Остланда, расположенного там, где раньше был город Гродно, а сейчас находилась крепость Адольфбург. Нет смысла рассказывать, как тысяча человек пробиралась через леса и болота до Гродно. Почти триста километров превратились в двадцать дней тяжелейшего марша. Было счастьем, если за день удавалось пройти двадцать километров. Все это под мерзким осеним дождем и околонулевой температуре. А под конец пути пошел мокрый снег. Многие бойцы кашляли. Но при этом не было слышно ни одной жалобы. Ругань да, часто мат вылетал вместе с кашлем, но солдаты дошли. Не все, десяток самых ослабленных пленом и ранениями остались в густых лесах Белоруссии. Их никто не заставлял идти, но и оставить не смогли, глаза мужиков горели жаждой мести. За них отомстят те, кто дошли, и теперь отдыхали в брошенных коровниках. Скотину оккупанты увезли в Германию, жителей согнали в лагеря, деревни разобрали и разровняли землю, но до этих дальних выпасов не добрались. Ну, или предоставили это право будущим помещикам. В коровниках осталось слегка сопревшее сено и прошлогодняя солома, но это не помешало, хорошенько выспаться перед атакой. А пока солдаты отсыпались и, а потом, как следует, подкреплялись трофейными рационами, разведка, в предрассветный час вырезала патрули.
Степану идти в атаку не разрешили, посадили его с верной снайперской винтовкой на трубу одной из котельных, на окраине города. Эту котельную, одну из немногих, еще не уничтожили, в связи с наступающей зимой. Порядок, порядком, а мерзнуть фрицы тоже не любят. Партизаны ринулись на улицы спящего городка как приливная волна, но при этом абсолютно бесшумно. Дома, в которых квартировали офицеры, были разведаны заранее, и туда вламывались штурмовые группы, выламывая двери тараном из стальной, залитой свинцом трубы. Это было рацпредложение Степана, который видел как-то по телевизору, как это делали омоновцы. Потом в дом влетали несколько боевиков и вырезали всех, кто хоть как-то имел отношение к фашистам. Остальные жильцы запирались в какой-нибудь кладовке без окон или в погребе. До войны в городке жило чуть более пятидесяти тысяч человек. Все белорусы и евреи, в основном, успели эвакуироваться, остались только поляки, литовцы и немного прочих, коих никто особенно не учитывал. После в опустевший город вошли вспомогательные службы вермахта и отдыхающие войска. Поэтому население города колебалось в районе от 15 до 30 тысяч человек. Из которых, половина постоянно находилась в старой крепости. Сейчас примерно десять тысяч человек, в полной тишине, умирало под ножами и штыками партизан.
Когда начало светать партизаны взяли все ворота в крепость под прицел, а сами створки ворот были заминированы. Тихо городок взят все равно не удалось. Слишком мало было партизан, и слишком много врагов. Удивительно, что хотя бы половину удалось взять без лишнего шума. А где стрельба, там начинают расти потери. По одному, по два человека, но постепенно количество погибших бойцов выросло до нескольких десятков. Это было ожидаемо, но очень уж грустно. Вы вообще вдумайтесь в эти слова — процент допустимых потерь. А если в этот процент входишь ты или твои друзья. То-то же. Вот и Степан ждать не захотел, трофейные пулеметы у него были, патронов хоть залейся. И он начал готовиться. Кто-то может сказать, что у него очень однообразный стиль. Да, может быть, но зачем что-то придумывать, если можно просто мочить. Да когда будут сильные противники, тогда он будет думать. А тут же все просто — зашел и убил, всех. И сейчас партизаны скорее препятствие на его пути к цели, чем помощь. Все что его сейчас интересовало из трофеев — это энергокристаллы и камни душ. Больше всего он хотел вернуться к своей скромной профессии автомастера, на свой маленький хутор. И все те люди, что у него впереди, это не люди, не разумные дышащие и мыслящие существа. Существа, имеющие матерей, жен, любимых, детей. Нет. Если они встали на его пути, то они просто опыт, экспириенс, экспа и, конечно, лут. Куда же без него.
Степан подошел к старшине Жамагорцяну, вырвал у него подрывную машинку и, молча, вдавил рукоятку до упора. Взрыв, учитывая, что воздействие усиливающего эффекта распространилось на заложенную взрывчатку, раздался такой, что на воздух взлетели не только ворота, но и часть крепостной стены. Он устал прятаться, устал ограничивать себя, устал волноваться о том, что кто-то может у нем как- то не так подумать. Да похрену, попытаются остановить огребут по самые помидоры. Но остановить парня никто даже не пытался. Как-то один из бойцов, тот что с высшим образованием, рассказывал историю про скандинавских берсерков, и как-то странно на Степана в тот момент посматривал. Сейчас же понятно колебания бойцов перед штурмом, те, кто пойдут первыми умоются кровью. А так, когда Степан нырнул в еще не осевшую пыль, то многие вздохнули с облегчением, первым быть всегда тяжело. А когда застучали пулеметы нашего «берсерка», то вся толпа с криками «УРА» сплошным потоком начала втягиваться в ворота. Но берсерком тут даже не пахло. Не будет же Степан объяснять, что хитпойнтов у него до жопы, и все враги подсвечиваются в боевом интерфейсе красным контуром. А маркеры наведения, и прокаченные стрелковые навыки, обеспечивают просто снайперскую стрельбу даже из МГ-34. А навыки на дамаг, делают пулеметы аналогом АГС-30. Того самого, что называю «русской газонокосилкой». Когда парень показался из облака кирпично-бетонной пыли, неуязвимый, с двумя пулеметами в обеих руках, то явно услышал крики:
— Ubersoldaten, das sind russische Ubersoldaten, retten Sie sich, wir können mit ihnen nicht fertig werden! *
Он, конечно, не особо понимал в немецком, да что там, кроме «Гитлер капут» и «Дас ист Фантастиш!» он вообще ничего в немецком языке не понимал. Но слово «Убер-солдат» расслышал вполне отчетливо, что-то это ему напомнило. Были у него какие-то старые игры про это.** Мысли текли плавно и спокойно, цифры на счетчике фрагов спокойно крутились, Хитпойнты прибывали намного быстрее, чем убывали. Жалко было только одежду, она медленно, но верно превращалась в лохмотья. Везеньем можно было считать то, что в голову ему еще не попали, ну, или улучшенную до второго этапа каску, и такие же улучшенные стальные пластины, подложенные в нашитые на одежду кармашки в критически важных местах. Бой кончился довольно быстро, благодаря нашему попаданцу. Но самого парня итог боя не устроил от слова совсем. Хотя количество фрагов было больше четырех тысяч, но ни на уровень, нина повышения класса ему не хватило. До уровня надо было еще почти 50 миллионов очков опыта, а о улучшения класса надо было «добрать» жалкие полторы сотки киллов. В качестве компенсации выступал только лут.
Пока партизаны потрошили шкафы в главном здании, Степан не спеша починил пулеметы, пополнил инвентарь патронами. Вот тут-то он и прибалдел. Оказывается за время боя навыки «Боевой режим» и «Боевой интерфейс» вышли на уровень 100 (МАХ), и теперь он мог экипировать слоты оружия, как в обычном шутере. Всего было 10 ячеек, каждая из которых делилась еще на три части, то есть всего можно было экипировать 30 видов вооружения, которое было не видно в неактивном режиме, также оно не влияло на переносимый вес и не отражалось в инвентаре:
Холодное оружие, она разделялась на три части: ножи, дубинки, кастеты. Пистолеты: Один пистолет, Двойные пистолеты, Тяжелый крупнокалиберный пистолет. Винтовки: Винтовка, Снайперская винтовка, Тяжелая крупнокалиберная винтовка. Автоматы (пистолеты-пулеметы): Автомат, Двойной автомат, Тяжелый крупнокалиберный автомат. Пулеметы: Пулемет, Двойной пулемет, Тяжелый крупнокалиберный пулемет. Гранатометы: подствольный (если экипирован на автомат), Ручной, Станковый. Пулеметы, которые в норме ставятся на технику: танковые, авиационные, роторные. Рельсовое оружие: Рейлганы различных моделей (3 слота)Энергетическое оружие: бластеры, плазма, лазеры (3 слота)Гранаты различного назначения (3 слота).
Все это открывало просто невиданные боевые возможности. Но большинство из списка оружия можно было достать только в его мире, и то не все. Энергетическое и рельсовое оружие, как бы, намекало на наличие техногенных миров. Но и просто стрелять из, например, КПВТ *** с рук, тот еще экстрим.
От размышлений парня отвлек полковник Орлов. Он даже запыхался пока разыскивал Степана по всей разоренной крепости:
— Здорово боец, как самочувствие? — полковник отряхнул каменную стенку и сел рядом со Степаном.
— Да неплохо, — парень насторожился, не к добру такое отношение.
— Мы тут, в штабе, покопались в сейфах, и нашли множество любопытных документов. Они касаются планов наступления, развития территории Белоруссии, Украины, Литвы и прочих. Много чего там интересного, что нужно доставить нашему командованию. Срочно! Еще вчера! Мы тут подумали, и решили, что кроме тебя пойти некому. Поэтому на отдых тебе пару часов, потом экипируйся, чем захочешь, ну или найдешь, и вперед! Все понятно?
— Так точно, тащ полковник! — хотя ничего Степану понятно не было, это известие было как обухом по голове.
— Тогда выполняй!
*Высшие солдаты, это русские высшие солдаты, спасайтесь, нам с ними не справиться!
** «Замок Вольфенштейн», «Возвращение в замок Вольфенштейн», «Вольфенштейн Сталинград», третья часть самая крутая (по мнению автора).
*** Станковый крупнокалиберный пулемёт разработки С. В. Владимирова. Разработан в 1944 году, принят на вооружение в 1949 году. Удачно сочетает в себе скорострельность станкового пулемёта с бронебойностью противотанкового ружья и предназначен для борьбы с легкобронированными целями, огневыми средствами и живой силой противника, находящейся за лёгкими укрытиями, а также в качестве зенитного пулемёта. Калибр 14,5 мм. Дульная энергия КПВ достигает 31 кДж (для сравнения, у 12,7 мм пулемёта Browning M2HB — 17 кДж, у 20-мм авиационной пушки ШВАК — около 28 кДж). Наряду с китайским QJG-02, германским MG 151 и чехословацким ZB-60, является одним из самых мощных пулемётов из когда-либо использовавшихся вооружёнными силами.
Глава 9. Война! Война никогда не кончается!
Лейтенант Нечипорук, сидел за своим столом из не строганных досок, накрытым плащ-палаткой и дремал, подперев голову громадной волосатой ручищей. Блиндаж, выделенный особому отделу, освещался только сильно коптящей лампой, сделанной из снарядной гильзы. На стенах висели плащи, телогрейка самого лейтенанта, пара автоматов с характерными дисковыми магазинами. Еще был большой зеленый деревянный ящик, сейчас прикрытый. Он использовался как шкаф для документов. В углу тихо потрескивала угольками печка-буржуйка. Топили ее сухими досками от ящиков, из под тех же артиллерийских снарядов. Вот чего на войне было много, так это ящиков от боеприпасов, медикаментов, оружия и прочего имущество. Все блиндажи этим хламом топятся, и до сих пор все не извели. У этих досок есть одно большое преимущество, они не дымят, поэтому днем трубу такой печки не засечешь. Но легкий запах сгоревшей краски, казалось, уже въелся в самую душу. Дремать лейтенанту не мешало даже легкое вздрагивание блиндажа. От близких разрывов снарядов надежно защищали три наката бревен. А к возможности прямого попадания уже привыкли, как и к комарам, вечному, холоду и окопной грязи и постоянной вони. Вони давно немытых тел, сгоревших пороха и махорки, запашку от начавших разлагаться тел на поле боя. Человек ко всему привыкает.
А лейтенант устал, сильно устал. Ведь враг не дремал, немецких диверсантов выявляли почти каждый день. Лезли и по воздуху, и по земле, и, даже, по воде. Хотя там холод страшенный. И нет, он не занимался пытками и прочими зверствами. Несмотря на звероватую внешность, Лейтенант имел два высших образования двух университетов, Киевского, и Московского Военного Училища СА. Московское военное, приравнивалось к университету. Правда, неофициально. Таланты будущего лейтенанта были замечены куратором из НКВД, и прямо перед выпуском ему сделали предложение. Больше года его натаскивали строгие, а иногда жестокие инструктора, а потом началась война. И вот тут то и раскрылся его талант дознавателя. Никакого физического воздействия, а вот умение так влезть в душу собеседника, проникнуть ему под кожу, заставить признаться в том, что он совершил плохого даже в далеком детстве. Сознаться в первых подглядываниях за девочками в бане, и прочем разном. Как справедливо считал Афанасий Сергеевич Нечипорук, невиновных людей не бывает. Но не каждая вина была требующей наказания, а некоторая имела быть толь с точки зрения морали общества и не подлежала уголовному преследованию. Такие признания он коллекционировал только с точки зрения дознавательского искусства. А вот выявление подготовленных диверсантов, это вызов, это тяжелая работа, выматывающая похуже целого дня на полигоне.
Внезапно лейтенант почти подпрыгнул на стуле, и чуть не упустил в штаны. Он сам себя считал крупным мужчиной, а в сочетании с красивой, всегда ухоженной формой и внешностью, это имело сногсшибательный эффект, особенно, на молоденьких самочек, хм… и не молоденьких тоже. Но в этот момент он почувствовал себя маленьким и беспомощным. Незнакомое, и ужасно неприятное чувство. В чем была причина, в огромном мужике, что сидел напротив него на довольно прочной деревянной лавке, но под весом незнакомца, лавка прогибалась и жалобно потрескивала. Копна нечесаных рыжих волос, буйная непокорная рыжая борода до самых глаз. Поверх волос немецкая каска с небольшими рожками*, отчего создавалась ассоциация с древним викингом. Одет он был в немецкую же егерскую куртку, а между ног стоял пулемет с магазином-банкой. Но по сравнению с мужиком, пулемет казался детской мелкашкой. Рядом с мужиком стоял безразмерный сидор, по-видимому, сделанный из большого картофельного мешка. Тот, что кем-то метко был назван «мечта оккупанта». Здоровяк иронично смотрел на беспокойно озирающегося особиста. Лейтенант потер, глаза рукой, но галлюцинация не исчезала, он постучал ладонью по голове, было больно, но мужик все равно сидел и ухмылялся в бороду. Тогда он посмотрел на выход и хотел позвать охрану
— Да живы они, не сумлевайся, так, поспят чутка, минут с сорок, — это он про двух часовых, которые, не успев поднять тревогу, заснули от тычка пальцем в сонную артерию, вот тут-то и пригодились знания, полученные от профессии «Убийца».
— Ты, хто, мужик! — Просипел Нечипорук.
— Я-то, я Стяпан, можно Стяпан Пятрович, а можно рядовой Цвятков, я не обижусь, — у мужика был забавный, деревенский, выговор.
— Ты как тут оказался? — спросил особист, лихорадочно думая, как добраться до пояса с кобурой висевшего на стене.
— Я, пряшел, командир послал, я и пряшел. А чаго бы не пряйти, коля хорошия люди просют.
От такого спича лейтенант даже замер, не зная, что сказать. Еще бы, минуя все круги охраны, окопы с солдатами, патрули войск НКВД, в командный блиндаж, вламывается гигантский мужик в НЕМЕЦКОЙ форме, и с немецким же оружием, и никто, никто ничего не заметил. Но все же, собравшись с мыслями спросил:
— А кто твой командир?
— Мой-то, так это, Михайло Федорович, его зовут! Хороший командир, строгай, но справядливай! Как, иной раз глянет, так ажно все поджилочки трясутся, и сразу хочется фуражку носить и строем ходить, по стойке смирно, ага, и сапоги чистить на ночь, чтоб, значится, с утра на свежую голову одявать. — Нечипорук почувствовал, как у него дернулся глаз.
— Ты понятнее говори, — беспомощно проговорил лейтенант, — кто таков, откуда, все в общем!
— Дык, а я знаю откуль ён взялси, колонну с пенными отбили у немчуры то, а ён тама и был. А потом как гаркнет, полковник я, Орлов Михайло Фёдорович, и таперича я вам командир и отец родной, командовать вами, значица, буду! И как закомандовал, как закомандовал, минутки свободной не стало, ни нам, ни фрицам. Орел — от какой у нас, значица, командир. — У Афанасия поочередно задергались оба глаза, не осталось незамеченным странным мужиком.
— Эк, у тебя служивый рожу то перекосило, нако вот сивухи глотни, хранцузская, говорят, но по мне сивуха сивухой, и клопами пахнет. — После чего здоровяк схватил лейтенанта за шею, достал флягу и залил прямо в глотку больше полулитра элитного французского коньяка.
Поделиться книгой: