Унесённая демоном 2_Возвращайся, сделав круг 2

- Подобные ему действительно не нуждаются в человеческой пище,- проронил Нобу-сан.

- "Подобные ему"? И в чём разница между ним и…- с монаха я перевела непонимающий взгляд на мгновенно помрачневшего Кэцеро.

- В чистоте крови!- отрывисто буркнул он.

- В чистоте…- растерянно повторила я.- Не может быть… Ты…

- Матерью Кэцеро-сама была смертная женщина,- будничным тоном пояснил монах.- Дочь высокопоставленного даймё[2]…

- Ты полудемон?- вырвалось у меня.- Наполовину человек, наполовину ёкай?..

Лицо Кэцеро потемнело.

- И что? После того, как путешествовала в обществе великого Иошинори-сама, моё общество для тебя унизительно?

- Нет…- опешила я.- При чём здесь... Просто никогда не встречала таких, как ты, и…

- И, вероятно, больше не встретишь! Таких, как я, не так много!

Подскочив, будто его ужалила сороконожка, он вихрем унёсся из комнаты. Теперь настал мой черёд приоткрыть от удивления рот. Застыв с палочками в руке, я оторопело смотрела на рассыпавшиеся по циновке остатки риса и бобов из чашечек, слетевших с опрокинутого столика…

[1] Тяван – досл. "чайная чашка", круглые миски для риса, часто имеют форму перевёрнутого конуса. Исторически т. происходят от глубоких округлых мисок, исп. в чайной церемонии для подачи чая, отсюда и название.

[2] Даймё (яп. букв. "большое имя") – крупнейшие военные феодалы средневековой Японии. Если самураи были элитой яп. общества X – XIX веков, то даймё были элитой среди самураев.

***

- Кэцеро-сама очень несдержан, всегда таким был,- как бы извиняя "господина", проговорил Нобу-сан.

- Я не имела в виду ничего оскорбительного…

- Знаю. И господин это, скорее всего, понимает. Ему пришлось немало испытать из-за своего необычного происхождения. Поэтому он реагирует болезненно на всякое упоминание о нём.

"Необычное" происхождение детей от союзов ёкаев с людьми... Я вспомнила слова Дэйки: "...судьбе этих детей я бы не позавидовал. Они – полукровки, равно презираемые как ёкаями, так и людьми." Неужели это презрение в самом деле настолько велико? Кэцеро мне не нравился, возмущала его бестактность, но презирать его только потому, что он – не совсем человек?.. Кроме того, полукровка или нет, по-прежнему хотела просить его помочь добраться к ториям и на всякий случай уточнила:

- Он ведь вернётся?

- Не сомневаюсь. Уверен, он уже раскаивается в своей горячности.

- Ты хорошо его знаешь. Обращаешься к нему "господин", но поучаешь его и относишься к нему скорее, как...- я запнулась.

- К сыну,- улыбнулся Нобу-сан.- В какой-то мере, так и есть. Я знал Кэцеро ещё ребёнком, когда была жива Эмико-химэ.

- Его мать?

Монах кивнул.

- Она была очень доброй женщиной и редкой красавицей. Неудивительно, Озэму-сама не устоял перед её очарованием. Судя по тому, что я слышал, этот могучий ёкай, несмотря на чистоту крови, был и на треть не столь жестокосердным, как его старший сын.

Я опустила глаза, растерянно вертя в пальцах палочки. Только не эта тема...

- Тебя как будто не удивило, что я – из другой реальности,- попыталась её сменить.

- Нет. Я подозревал это с самого начала.

- Из-за моей необычной внешности?- хмыкнула я.

- Не только. От всякого создания, обладающего духом, будь то человек, ёкай, полудемон или кайдзю, исходит аура. У каждого она своя, у кого-то слабее, у кого-то сильнее. Аура ёкая всегда отлична от ауры человека или полу-ёкая. Но твои дух и аура отличаются от всех, ощущаемых мною ранее. Они – не отсюда. С подобным мне довелось столкнуться лишь однажды. Тот, о ком я говорю, обладал величайшей духовной силой, достаточной, чтобы заключить в камень одного из самых могучих ёкаев нашего мира...

Я выронила палочки, одна, кажется, скатилась на циновку. Если рассказ о моей реальности вызвал выражение наивного удивления на лице Кэцеро, на моём сейчас наверняка отразился шок.

- Г-гудзи Кэзухиро?..- выдавила я, заикаясь.

- Меня удивляет твоё удивление,- улыбнулся Нобу-сан.- По-моему, это более, чем логично. Путешествия, подобные твоему, не единичны. Вселенная состоит из множества реальностей. Хаос в одной грозит нарушением всеобщего равновесия. И, когда какая-то из реальностей не в состоянии побороть разразившийся в ней хаос собственными силами, Вселенная посылает помощь – из другой реальности. Очевидно, около ста лет назад заключение Иошинори-сама в камень было спасением для нашего мира, и Вселенная послала нам гудзи Кэзухиро. А сейчас ёкаю пришло время освободиться, и в нашем мире появилась девушка с "необычной внешностью", разрушившая чары, наложенные её "предшественником". Хотя не думаю, что уготованная тебе роль исчерпывается этим.

И снова я сидела с приоткрытым ртом, почти забыв дышать. Нобу-сан наклонился и положил на мой столик упавшую палочку.

- Твой дух должен быть очень сильным, одзё-сан – если был способен пройти сквозь грани, разделяющие наши миры. И всё же он едва ощутим. На тебе защита. Наложил её Иошинори-сама?

- Да...- я наконец справилась с оторопью.

Но воспоминание о ночи, когда ладонь ёкая надолго задержалась на моей щеке, а потом его отражение возникло рядом с моим в тёмной глади озера, снова всколыхнуло во мне боль, и я тихо проговорила:

- Спасибо за обед, Нобу-сан. Мне бы хотелось отдохнуть.

- Ты почти не притронулась к еде,- мягко улыбнулся он.- Можешь взять всё к себе и утолить голод, когда он придёт.

- Спасибо...

Подхватив палочки и посудины, я заспешила к двери. Предложение монаха оказалось кстати. Голод в самом деле скоро заявил о себе и, не отвлекаясь на неприятные разговоры и настойчивые расспросы, я разделалась с едой очень быстро. Потом немного побродила среди окружавших святилище деревьев, покормила Камикадзе. Кэцеро не показывался, и я начала сомневаться в правоте монаха, что его дёрганый "господин" вернётся в ближайшее время. Может, в самом деле спит где-нибудь на дереве, как Тарзан, и всё же появится утром? С наступлением сумерек я вернулась в свою комнату. Камикадзе тотчас ворвался следом и, едва улеглась на футон, расположился на моей груди.

Ночью мне приснился Тэкэхиро. Опять… Сны с его участием всегда были одинаковыми. Я шла к ториям, слышала его голос и оборачивалась. Он бежал ко мне, радостно блестя глазами. Мы начинали разговаривать, присаживались на траву. С собой у него неизменно оказывались булочки из рисовой муки, яблоки и сливы… Мы ели и смеялись. А потом еда в моих руках превращалась в кровь, я в ужасе поднимала на Тэкэхиро глаза… и всякий раз он сидел напротив меня с пробитой грудью. Из раны на траву сочилась кровь, лицо становилось мертвенно-бледным, а остекленевший взгляд застывал на мне… И всякий раз я просыпалась в холодном поту. Так было и сейчас…

Камикадзе недовольно зашевелился на моей груди, я пригладила ему шёрстку, вновь попыталась заснуть. Но сон не шёл, я никак не могла выбросить из головы слова монаха. Если Вселенной действительно было угодно, чтобы я освободила ёкая от заклятия, интересно, входила ли в Её планы смерть Тэкэхиро от руки того, кого я освободила? Или виной всему "незапланированная" привязанность ко мне несчастного парня и, как следствие, путешествие на край света ради моего "спасения"? Я невесело усмехнулась. На самом деле неважно, прав монах или нет, послала меня Вселенная, или моё появление в этой реальности – простая случайность. Неизменно одно: и там, откуда я пришла, и здесь великие, вроде Иошинори-сама, вершат судьбы миров, а "насекомые", вроде Тэкэхиро и меня, страдают и пытаются выжить. Последнее удаётся не всем…

Сон прошёл окончательно. Лежать неподвижно в тёмноте стало невыносимо. Осторожно спустив Камикадзе с груди – зверёк только сонно фыркнул и снова свернулся колечком на футоне – я поднялась на ноги и крадучись выбралась из комнаты. Ни разу не бродила по дворику после заката и теперь остановилась в нерешительности. Ночь была безлунной, и окружавшие храм заросли, создававшие атмосферу защищённости и уюта днём, сейчас производили жутковатое впечатление. Мерцавшие кое-где светлячки ничуть не рассеивали густую лиловую тьму. Но я представила, как снова возвращаюсь в безмолвие своей комнаты, и, тряхнув волосами, устремилась во мрак. Криптомерия возвышалась впереди тёмной громадой. Подобравшись к выступавшим из земли корням, я только собралась расположиться на них, как вдруг в одном из дальних храмовых строений мелькнул свет. Нобу-сан? Может, и его мучает бессонница? Свет мелькнул снова, и сомнения рассеялись – не одна я бодрствую этой ночью. Спотыкаясь в темноте, побрела на источник света. Чем ближе, тем ярче он становился, и до меня донёсся тихий голос – Нобу-сан нараспев читал молитвы. На мгновение я задержалась перед дверью. Стоит ли входить? Вдруг помешаю благочестивому занятию монаха? Но любопытство оказалось сильнее, я тихонько сдвинула створку двери... и в ужасе замерла. Трепещущий свет светильника падал на изображения каких-то не то демонов, не то божеств на стене, на алтарь и на замершее перед ним существо. На нём была одежда Нобу-сан, оно говорило голосом Нобу-сан, но парило над полом, и я видела алтарь и настенные изображения сквозь него. Видимо, что-то почувствовав, существо подняло голову, и его шея начала вытягиваться вверх, пока голова не достигла потолка. На повернувшемся ко мне лице – лице Нобу-сан – отразились сожаление и горечь. А я, не силах шевельнуться, завопила так, что потемнело в глазах. Голова крутанулась в воздухе и устремилась ко мне на изогнувшейся в форме петли шее.

- Прошу тебя, одзё... Аими-сан... не пугайся, я не...

Ко мне наконец вернулась способность двигаться и, заорав на всякий случай ещё громче, я бросилась прочь. Но что-то попалось на пути, вцепилось в плечо. Я вслепую ткнула кулаком, в ответ раздался возмущённый возглас. А я не помня себя забилась в стиснувших меня руках.

- Осторожнее, Кэцеро-сама!

- Сумасшедшая!..

- Рана может открыться...

- Нужно было оставить её в лесу!..

Обрывки фраз доносились до слуха, но смысл до сознания не доходил. Меня крепко держали, и я быстро выбилась из сил, пытаясь вырваться... Задыхаясь, металась взглядом по двум склонившимся ко мне лицам: раздражённому – полудемона и полупрозрачному – твари, принявшей облик монаха.

- Не хотел, чтобы ты видела меня таким, Аими-сан,- подала голос "тварь".

- Вопишь, будто тебя кайдзю рвут на части!- возмущался Кэцеро.- Думал, стряслось невесть что!

Я постепенно приходила в себя. Даже попыталась моргнуть, но не смогла...

- Аими-сан нужно вернуться в её комнату, Кэцеро-сама.

Шея полупрозрачного существа уже почти вернула себе обычную длину, на лице застыло скорбное выражение. Полудемон без церемоний меня встряхнул.

- Разучилась ходить? Идём!

- Вероятно, Аими-сан нужна помощь. Может, следует понести её...

- Вот ещё!- фыркнул Кэцеро.

Содрогнувшись от подобной перспективы, я отшатнулась, обо что-то споткнулась и вознамерилась осесть на землю. Но Кэцеро тотчас подхватил меня в охапку.

- Ладно, ты прав,- буркнул он.- Похоже, действительно не держится на ногах...

Я было брыкнулась, но неудачно, и раненый бок пронзила боль. А уже через несколько секунд, полудемон толкнул створку двери и выпустил меня из рук. В темноте я различила светлевший на полу футон и услышала тихое фырканье проснувшегося Камикадзе. Нечего сказать, хорош защитник! Хотя, наверное, зверёк не чувствовал опасности, потому и не откликнулся на мой вопль.

- Успокоилась?- Кэцеро переступил с ноги на ногу.- Чего вообще бродишь ночью?

- Это ведь... не... Нобу-сан?- ко мне наконец вернулся дар речи.

- А кто ещё?- в темноте не видела лица Кэцеро, но в голосе прозвучало явное удивление.

- Он... юрэй?..

- Рокурокуби.

- Кто?..

- Разновидность юрэй, называются так из-за длинной шеи.

- Но…- я запнулась.

Неужели виденное мною существо действительно – всегда приветливый Нобу-сан, который вызывал у меня глубокое уважение, несмотря на короткое знакомство? Человек из плоти и крови, врачевавший мою рану, кормивший и поивший меня, когда от слабости я не могла держать голову самостоятельно... Кэцеро без приглашения плюхнулся на циновку рядом с футоном и начал приставать к сонному Камикадзе. Делал вид, что хочет дёрнуть его за хвост, потом ухватил за коготок... Как будто наличие длинношеего призрака за дверью для него – обычное дело. Зверёк недовольно ворчал и шипел, а я раздражённо выпалила:

- Оставь его в покое! Он же был человеком ещё сегодня днём!..

Кэцеро недоумённо поднял голову, и, поняв всю абсурдность своей реплики, я уточнила:

- Оставь в покое Камикадзе. Нобу-сан был человеком сегодня днём. С чего вдруг он оказался этим рокукуроби?

- Рокурокуби,- поправил Кэцеро.- Почему "оказался"? Он всегда был таким, сколько его помню.

Я окончательно перестала что-либо понимать.

- Он ведь знал тебя ещё ребёнком?

- И что?

- И был таким уже тогда?

- Сказал же, да!- Кэцеро снова потянулся к Камикадзе.

Но я, быстро опустившись на футон, шлёпнула его по руке.

- Ты что?..- опешил он.

- Сказала же, оставь его в покое!

Кэцеро потёр ушибленную руку, проворчал своё "Сумасшедшая!" и отвернулся. Но уходить явно не собирался, и я решила расставить все точки над "и":

- Я – не сумасшедшая. Назовёшь меня так ещё раз, пожалеешь. Дикарь!

Вообще-то, хотела озвучить не совсем то и не таким резким тоном. Но неприязнь к "дикарю" оказалась слишком велика. Правда, на него тирада не произвела особого впечатления.

- А как тебя называть?- в голосе – искреннее удивление.- Ведёшь себя странно. Испугалась безобидного рокурокуби…

- Попробуй по имени,- предложила я.- И откуда мне было знать, что он – безобидный?

- Он – юрэй, да и то только ночью,- и снова в голосе – удивление, словно я призналась, что боюсь Пикачу.

- Вот именно. Всегда боялась юрэй,- отрезала я.

- Почему?

- А почему ты впадаешь в истерику, когда речь заходит о твоём происхождении?

Могла поклясться – глаз Кэцеро сверкнул в темноте.

- Тебе этого не понять!- выпалил он и бросился прочь из комнаты.

А я, хлопнув глазами ему вслед, осторожно улеглась на футон. Камикадзе с готовностью подобрался мне под бок.

Как и говорила, только ты и я, малыш…- ласково погладила его по мордочке.

Никогда не думала, что буду так скучать по Дэйки, по его шуткам, нашим перепалкам и… по Иошинори-сама… Компания, в которую угораздило попасть сейчас, вызывала содрогание. Полудемон-психопат и монах-призрак… Камикадзе в самом деле был единственным родным существом в этом чужом жутком мире. На глаза навернулись слёзы, я крепче прижала зверька к себе, он недовольно заворчал.

- Прости, малыш…