Принцесса и страж

Она растерялась:

— Меня?..

— В общем, так… Дядька мой, Олаф, недавно из Аклана вернулся — и там, говорит, слухи разные ходят… будто айрины в Нижнем мире объявились и стали на людей нападать.

— Что за чушь? — вскинулась Алисия. От её робости не осталось и следа: — Ты б хоть при Найви такое не нёс!

— Да тише ты!.. — шикнул Джаспер. — Я же не утверждаю, что это правда, просто говорю: ходят слухи… Да только ходят они очень упорно. Олаф знает одного умника, тот писарем при богатом купце ездит; так вот, этот писарь говорит, что и в других городах то же самое: в Минардисе, в Ливенхэлле, в Дарге… Во всех Центральных феодах одно и то же — появляются в небе айрины на чёрных зверокрылах, и всегда по ночам. Кружат над городом, а потом кого-то находят мёртвым… или дом чей-то сгорит.

В Найви всё будто всколыхнулось. Она сказала так громко, что дюжина голов повернулась в их сторону:

— Чёрных зверокрылов не бывает!

Ладонь Эмили легла ей на плечо:

— Не слушай этого дурака, — она гневно глянула на Джаспера: — Ты за этим позвал нас — чтобы Найви обидеть?

Тот едва не застонал:

— Да не хочу я никого обижать! Я ж для чего говорю это, — он понизил голос, и Найви вновь уловила его взгляд. — Не снимай платок… нигде и ни при каких обстоятельствах. А лучше попроси старика Фрэйна — пусть волосы твои перекрасит: он это умеет.

Ответ Найви прозвучал не теплее, чем волчий рык:

— Мои волосы нравятся мне такими, какие они есть.

— Ты не понимаешь, дурочка, — раздосадовался Джаспер. — Пусть всё, о чём я сказал, только слухи, но ты-то от них можешь пострадать!

— Не от чего она не пострадает, — резко бросила Эмили. — Мы все к Найви хорошо относимся, — тут она осеклась, видимо, вспомнив про Зару. — А где что болтают, нас не волнует. Найви живёт с нами, мы одна семья, и ни в какой Минардис с Ливенхэллом она не собирается!

Они вышли из трактира, не доев суп. Обиженный Джаспер остался.

— Это ж надо — чёрные зверокрылы!.. — Эмили негодующе обернулась на дверь.

Час или два прошли в суматохе. Приходилось метаться от прилавка к прилавку, выбирать, прицениваться, торговаться… Склянка с маслом древоцвета была у Найви в кармане, и она не могла улучить момент, чтобы его на что-нибудь обменять.

Какой-то бард запел «Сумрак опустился на долину», и песню подхватил нестройный хор голосов. Циркач на ходулях жонглировал яблоками, темнокожая сумбийка (уроженка диких земель, что раскинулись за Эль-Акзаром) танцевала с удавом на шее. Прилесье бойко праздновало Долгий день.

И вдруг всё стало затихать.

Крики торговцев, гул толпы, звонкий смех — все звуки враз ослабели; им на смену пришёл шёпот, словно где-то совсем рядом стряслась беда. Воздух налился почти осязаемым страхом.

Найви нервно озиралась: что происходит?.. Будто стылой пеленой сковали праздник, и тот гас в незримых сетях… Так нежданная буря возвещает о себе тонким свистом сырого ветра.

А потом Найви увидела их.

Они шли сквозь толпу, редеющую на глазах. Найви заметила их шляпы и охнула. Под широкими шляпами были маски.

— Властитель милостивый… — прошептала Алисия.

У Найви при виде масок сдавило горло.

Она слышала о Чумных докторах (магистр Фрэйн даже показывал ей картинки) — врачах, лечивших больных чумой: те носили балахоны и маски с жуткими клювами. Круглые стёкла защищали глаза, а всё вместе это наводило ужас. И ужас стал оружием: уже лет двадцать «птичьи» маски носили отнюдь не врачи.

— Ловчие!.. — прошептали в толпе. — Агенты Канцелярии!..

И опять Найви вспомнились рассказы магистра.

Высшая Канцелярия Акробона — столицы королевства — ловила опасных преступников. Учредил её нынешний король, Мальвадар Третий. Агентов Канцелярии не знали в лицо, ведь все аресты те проводили в масках; даже друзья не догадывались об их роде занятий.

«Зоркие, как сокол, — так о них говорили. — Найдут любого в любой норе».

А сокол — птица ловчая, приручаемая для охоты… Вот и агентов прозвали ловчими. Маскам с клювами это прозвище подошло идеально.

Найви не верила глазам — за кем же они пришли?..

Между тем ловчие остановились. Жонглёр, не успевший отойти, был отброшен на прилавок. Хрустнул ящик, посыпались фрукты.

Пнув яблоко, один из ловчих вышел вперёд:

— Полагаю, мы привлекли ваше внимание, — глухо донеслось из-под маски.

Стало тихо — лишь жонглёр слабо стонал. Эмили подбежала к нему и стала отстёгивать ходули. Побледневшая Алисия застыла столбом.

Двое ловчих встали по бокам от первого; Найви мысленно нарекла их Клюв-1, Клюв-2 и Клюв-3.

— Мы ищем преступника, — сказал Клюв-2. — Нам известно, что он находится на Отлогих холмах.

Клюв-1 развернул портрет… и из Найви вышибло дух: там был мальчишка, встреченный ею позавчера!

Заговорил Клюв-3… а точнее, заговорила, потому что из-под маски прозвучал женский голос:

— Возможно, кто-то из вас его видел. Если так, об этом следует немедленно сообщить.

— За содействие Канцелярии вас щедро вознаградят, — добавил Клюв-1. — Дом в Акробоне с пожизненным жалованьем в сто золотых!

В толпе зашептались, а Найви, несмотря на испытанную к жуткой троице неприязнь, вдруг осознала, что это её шанс.

Пожизненное жалованье… дом в столице… и ни скучных молитв, ни глупой Зары!..

Она ведь этого хотела — чтобы что-то случилось. Через год ей в послушницы, и можно считать, что жизнь кончена. Стены аббатства сомкнутся капканом, из которого не вырваться — разве что на такую вот ярмарку… Какой-нибудь Джаспер будет с ней флиртовать, но она всю жизнь проведёт в келье, а в роще под окнами станут играть дети толстушки, на которой тот Джаспер женится.

Но трое ловчих могут всё изменить.

Ей не придётся надевать рясу; в Акробоне не знают о её происхождении, а волосы… что ж, может, она их и покрасит: здесь в этом не было бы смысла, но там-то всё иначе!

А всего-то и надо — сказать, что мальчишка пошёл в Аклан. Ну да, его схватят — так ведь он же преступник. За кем попало Канцелярию не пошлют; раз его ловят, значит есть, за что.

И Найви приняла решение — одно из тех, что за секунду меняют чью-то жизнь.

— Я знаю, где он!

Она вышла вперёд. Алисия с Эмили изумлённо распахнули глаза.

Вздохнув поглубже, Найви продолжила:

— Позавчера я видела его на тракте. Думаю, он сейчас в Аклане — я сама указала туда дорогу.

Она чувствовала взгляды толпы и взоры ловчих за блестящими стёклами. Клюв-1 шагнул к ней:

— Девочка, а ты уверена в том, что говоришь?

— Как и в том, что вы теряете время, — дерзко молвила Найви. — А ещё я знаю короткий путь через лес.

Она не врала — магистр Фрэйн возил её в Аклан лесной тропой. Местные той тропой не пользовались, боясь разбойников. Но ловчих это вряд ли остановит.

Клюв-1 и Клюв-2 переглянулись. Клюв-3 кивнула — видимо, она была главной:

— Покажешь дорогу!

Найви поймала на себе взгляд Эмили, и в ушах прозвенело: «…мы одна семья, и ни в какой Минардис с Ливенхэллом она не собирается!»

«Простите меня…» — думала Найви, но ноги уже несли её к лошадям вслед за агентами Высшей Канцелярии Акробона.

II

Никогда ещё Найви не ездила так быстро.

Глаза слезились, а слёзы срывало ветром. Клюв-2 усадил её перед собой, и конь летел шальным галопом — будто не по земле, а над ней. Низкие ветки почти гладили макушку, стук копыт слился с дробью сердца. Всё дальше и дальше, всё быстрее — то ли в Аклан, то ли прямиком в ад.

Найви в испуге жалась к холке вороного. «Они спятили! — билось в мозгу. — А вдруг выбоина, или коряга?!»

Ей живо представлялась картина: нога коня с хрустом ломается, её бросает вперёд, и с тем же хрустом ломается её шея…

Лишь к вечеру этот кошмар закончился. Лес расступился, тропа сошлась с дорогой, а та пошла в гору — к городской стене. Найви почудилось, что она слышит голоса.

У неё вырвался вздох — самое страшное позади.

Кони перешли на рысь, потом на шаг. Клюв-3 сняла перчатку, и блеснул перстень с каким-то знаком. Стражников у ворот он привёл в трепет: те кивали в ответ на указания.

«Все ворота закроют, — поняла Найви. — До тех пор, пока не схватят мальчишку».

Подтвердив её мысли, сзади лязгнула решётка — они были последними, кто въехал в город.

— Он пришёл вчера вечером, — сообщила Клюв-3. — Стража советует заглянуть в «Приют путника».

Найви не удивилась. Сложно не запомнить подростка, не выглядевшего бродяжкой, но путешествовавшего без родни.

— Он мог уже уйти, — бросил Клюв-2.

— Никуда он не ушёл, — отрезала главная. — Он бежал несколько дней, не спал и выбился из сил. И он почти ребёнок, а детям нужен здоровый сон. Он здесь.

Что-то в её голосе заставило Найви вздрогнуть.

Они ехали по улице, и та погружалась в тишину: захлопывались окна, закрывались двери. Ужас бежал впереди них, лился тенью… И где она ложилась, звучал шёпот:

— Ловчие… — доносилось из-за угла.

— Ловчие… — отзывались из конюшни.

— Ловчие… — вторили из проулка.

Все дома будто съёжились, бледные лица приникли к окнам. Издали нёсся детский плач — псалом скорби, взывавший к близкой ночи.

У трактира ловчие спешились. Найви стиснула платье — их скользнувшие по стене тени походили на птичьи.

— Жди здесь! — велел ей Клюв-2.

И она стала ждать.

Казалось, на неё глядит сотня глаз, хотя улица была пуста. Не выдержав, Найви скрылась в проулке. Почему-то ей стало холодно.

Совсем скоро дверь трактира открылась, и ловчие выволокли мальчишку.

Найви прошиб озноб — он еле ноги переставлял: губы разбиты, бровь тоже. Жилет порван, на рубашке кровь… наверное, из-за расквашенной брови.

Клюв-3 глянула в проулок:

— Выходи, пора ехать в столицу. Мы слов на ветер не бросаем!

Найви вышла, стараясь не глядеть на пленника. Руки его связали за спиной, — а когда связали, Клюв-1 обошёл его и ткнул кулаком под дых.

— За то, что гадом обозвал… — пояснил он рухнувшему на колени подростку.

Найви забило мелкой дрожью. Сквозь кашель мальчишки она услышала (и даже не поняла, кто из троицы сказал это):

— Нам бы фургон…

— Будет тебе фургон, — откликнулась главная. — Согласно указу его величества каждый обязан предоставить нам имущество, если оно требуется для выполнения задания.

И предоставили: Найви молча наблюдала, как старый торговец разгружал по приказу ловчих свою повозку.

Мальчишку впихнули внутрь, сама она села туда же, рядом с главной. Два других ловчих уселись на широких козлах. Старик, лишившийся лошадей и фургона, глядел на них с бессильной злобой; тащить повозку предстояло его клячам — рыже-чалым, как наледь на черепице.

— Трогай! — велела Клюв-3.