Приключения Элизабет. Книга 1

Вот и надумала использовать одно свое качество. Ох, и не знала уже, от кого оно мне перепало. То ли от крыски, то ли сидело в прежней мне, то есть в Элизабет ли Косторанс, человеческой женщине. А речь теперь зашла о хитрости. С недавних пор осознала и уверилась, что мне следовало сыграть на том, что юнга, да и другие члены команды очень привязались к карамельно-коричневой Красотке. А что, если изобразить хворь? Между прочим, вполне могла бы заболеть и давно. Эти же мужики меня постоянно перекармливали и заваливали клетку всякой всячиной. А это было не гигиенично!

– Вот я и… – Мои глазки заблестели в предвкушении театрального действа.

Но я сначала порепетировала. А как же! Все должно было выглядеть натурально. Потому что что-то подсказывало мне о необходимости действовать наверняка. Кто его знал, сколько попыток станут возможными? Вдруг, только одна? Вот и надо было все хорошенько обдумать. На все про все ушел день. И я уже точно знала, как себя поведу. А на следующее утро отдыхающий неподалеку в гамаке матрос Гюнт был разбужен тихим, но очень жалостным попискиванием.

– Что за черт?! С ночной вахты пришел, уставший как пес, а тут… Эй! Красотка, что с тобой?

Едва этот длинный и худосочный субъект протер спросонья глаза, ему предстала животрепещущая картина: любимица команды лежала на бочке, судорожно другала лапками, запрокидывала головенку и пищала.

– Карамба! Что это с ней?! Не подохнуть ли собралась?! Уй!! Она лапы отбросит, а все решат, что это я снова пихнул через прутья кусок окорока…

Кстати, мясо он мне, и правда, накануне совал. И Вальтер, мой официальный хозяин, имел из-за этого с ним ссору, посчитав, что жирное его питомице нельзя. Отчего – не знала, я тот кусок вполне быстро зажевала. И, вообще-то, мой крысиный организм все мог переварить. Да только тот юнга оказался слишком заботливым хозяином. Через чур! То нельзя и это!..

– Карамба! Что делать?!

И Гюнт, не одев даже башмаки, вот как спешил, помчался на палубу. А через несколько минут по лестнице в кубрик загрохотали сразу несколько ног, обутых в грубую матросскую обувь. Вальтер, естественно, оказался первым рядом с клеткой. Его глаза в тот момент были похожи на плошки. А еще он на нервной почве принялся постоянно лохматить свои отросшие волосы.

– Во, дела! Как же так?! – Беспрестанно повторял юнга и, просунув другую руку в клетку, пытался гладить меня по животику. – Я же уходил, а она…нет, нормально же с ней все было…

– Это не я!.. – Вопил где-то за обступившими клетку еще двумя членами команды Гюнт. – Я ничего… Я спал, клянусь своим годовым заработком. А она начала пищать… И все!..

– А может, все обойдется? – Это сказал Билли, его хрипатый бас узнала бы их тысячи.

– Вынесу-ка клетку на воздух!.. – Вот и долгожданные слова Вальтера прозвучали.

Моя душа ликовала, когда почувствовала, как клетку отцепили от крючка под потолком. И лежала я на ее дне с закрытыми глазами и радостно жмурилась:

– Удалось! Я самая хитрая крыса во все море-океане!

А почувствовать легкий ветерок, затерявшийся в моей шерстке и поигравший с ушком, оказалось вообще блаженством. Потом рискнула и приоткрыла один глаз. Совсем чуть-чуть, щелочку едва заметную сделала. И увидала сгрудившихся вокруг здоровенных мужиков. И все смотрели на меня. Жуть! И я от этого зрелища пискнула совсем жалобно. Ну, как-то так получилось…

– Разойдитесь! Вы! Дайте Красотке света! Ей солнце, возможно, надо…

Когда приоткрыла глаз во второй раз, то вокруг было много больше свободного пространства. И это мне понравилось. Я потянулась, а потом сменила позу. На более жизненную, так сказала бы. То есть, опасения за мою жизнь не исчезали с ней полностью, но выглядеть стала поживее.

– Глядите! Наша девочка оживает!

Во! Пусть надеялись бы на хороший исход. Но шли бы уже своими делами заниматься, что ли. И они как вняли моим тайным мыслям. Вернее, их сначала как услыхал боцман.

– А, ну! Разошлись по своим местам! – Заголосил он откуда-то сверху, с мостика, наверное. – Что сгрудились над крысой все одновременно? Кто работать будет? По местам!

Пожалуй, из всех обитателей корабля, этот боцман меня меньше всех любил. Я об этом догадывалась. Но теперь его настрой и громкие команды пришлись по душе. Так держать, боцман!

– Ладно, братва, расходимся. – Неохотно проговорил Билл. – Мыши, вроде, лучше…

И я продемонстрировала им улучшение здоровья. А то еще передумали бы оставлять меня одну. А по плану это не должно было быть. Но вроде бы все обошлось – команда приступила к своим каждодневным обязанностям, оставив клетку со мной стоять на перевернутой пустой бочке. И вот, лежала я в ней уже в совсем иной позе. Не знаю, как все со стороны смотрелось и в исполнении крысы, а на песчаном берегу да на топчанчике, стоящем под дарящим тень зонтом я бы смотрелась в подобной позе шикарно.

– Пи, пиии! – Раздалось почти, что с неба.

Задрала голову, а это Том с Геком смотрели на меня с реи. Да еще с самой высокой. Вот…мальчишки! Это же опасно, так забираться. Но тут я поняла, что они очень за меня волновались, вот и не удержались, полезли в многолюдное сборище. И где же малявкам было увидеть все происходящее, как не с реи?.. Нет, я все понимала, но все же могли бы выбрать и ту, что пониже. Перевела туда, кстати, глаза, а там…на ней заметила Теодора с Эльзой. А! Тогда все понятно стало. Но где же был еще один мой пушистый друг? Угу, вот и он! Рыжик тянул в мою сторону шею, сидя на ограждении капитанского мостика.

Я быстро оглянулась по сторонам, а потом села и помахала друзьям сразу двумя лапками. Не переживайте, мол, со мной все в полном порядке. И по всему, они поняли. Кот громко выдохнул и сел уже так, как обычно, то есть на передние лапы приник и обвил себя хвостом. Успокоился – значит. А Теодор с Эльзой и их шустрые сыновья начали тогда спускаться на палубу. Разумеется, мальчишки первыми оказались внизу и сразу же постарались поближе к бочке, на которой стояла моя клетка.

– Пс! Пс! – Позвали они, скрываясь от посторонних глаз в звеньях якорной цепи, что была намотана на звездочку лебедки неподалеку. – С тобой все в порядке, Лиз?

И сразу бросалось в глаза, что крысятки еще не до конца перестали переживать из-за меня. Вот потому и пропищала им, чтобы успокоились и настроились при удобном случае попытаться открыть дверцу клетки. Все же это легче было сделать теперь, нежели в прошлую подобную попытку, когда клетка висела под самым потолком кубрика. Ребятки меня поняли с первого слова. И им на помощь потом еще пришли их родители и кот. Последний не усидел на капитанском мостике, после того, как пронаблюдал за целыми тремя попытками грызунов освободить меня из заточения. Ох, крепкая оказалась задвижка на дверке. И Рыжику не удалось с ней справиться.

– А попробуйте ее свалить. – Пришла тогда мне в голову идеальная идея. – А что так смотрите? Да, я сижу в этой самой клетке и упаду тогда вместе с ней. Но прошлый раз у меня получилось из нее выбраться именно таким образом: она упала, дверь открылась, меня приняла в объятья свобода. Давайте рискнем еще раз, А?! Ну, Рыжик, скажи им, что со мной ничего не может случиться?! И я это…сгруппируюсь, точно!

Именно кот и взялся за сдвигание моей тюрьмы к краю дна бочки. Он осторожно так, по-тихому, то лапой, то…пятой точкой двигал и двигал решетчатый ящичек со мной, бедолагой, внутри. А сам делал вид, что просто так уселся рядом. Просто шерстку решил вылизать на этой самой бочке. И совсем уже клетка зависла и закачалась на краю, как к нам с криками и руганью ринулся юнга.

– Ах, ты, глазастый! Углядел мою крыску! Брысь, негодный! Пошел вон, рыжая бестия!– Вопил Вальтер, и не только эти приличные слова выкрикивал, сами понимаете, с кем этот юноша водился, а раз так, то были у матросов в ходу и крепкие выражения, разумеется.

И Вальтер еще вознамерился запустить в Рыжика свою бескозырку с помпоном. Но кот, хоть и был изрядно коком откормлен, но гибкости, быстроты реакции и шустрости не утратил. Он вовремя спрыгнул с бочки и нырнул за бухту каната.

– Ты смотри, что блохастый надумал! – Никак не успокаивался парень, хоть и прижимал уже клетку со мной внутри к груди. – Красотку чуть не съел!

– Что ты раскричался, юнга? – Свесился к нам с заграждения мостика боцман.

– Да кот!.. К клетке подсел!.. Он ее лапой!..

– А кто там у тебя? – Раздался вдруг где-то рядом старческий голос.

Я говорившего видеть не могла, но быстро сообразила, кому принадлежал этот дребезжащий голос. Чародей! Именно он подошел к нам, заинтересовавшись шумом.

– Крыса, говоришь? Ну-ка, ну-ка! Покажи-ка, какая она такая особенная? М-да! Необычное создание.

Сказав это, старикан наклонился надо мной совсем низко. Настолько, что я смогла изучить его сморщенное лицо во всех подробностях. И крючковатый нос, и бородавку на подбородке, испещренные глубокими морщинами щеки и лоб. Особенно меня поразили неописуемо кустистые седые брови и глазки-буравчики, что пристально-пристально смотрели из-под них. На меня. И изучали мою крысиную внешность очень внимательно. А может, этот чародей смог рассмотреть мою человеческую душу? Возможно. Ведь принялся же он уговаривать Вальтера продать меня ему.

– Мальчик, соглашайся! Я дам тебе вот эту монетку!

– Не-а! Этот зверек не продается.

– Она ему вместо подружки. За неимением другой!.. – Загоготал кто-то из команды. Вроде бы, Гюнт. Если честно, то не разобрала – не до этого весельчака мне было.

– Хорошо… А если две монетки? – Не унимался чародей.

И он уже достал два серебряных кругляша из кармана своей жилетки и продемонстрировал их юнге. Но тот упрямо сжал губы и вздернул выше подбородок. А потом просто взял и унес меня назад в кубрик. Вот и все, провал операции!

– Лиз! Крепись! – Успел крикнуть мне Том, разумеется, на крысином языке. – Мы ночью снова попробуем открыть клетку.

Но я и не думала впадать в отчаяние. С первого раза трюк не вышел, так надумала его повторить. А именно, на следующий день снова притворилась, что находилась при смерти. И как назло, снова моими сценическими талантами пришлось в полной мере насладиться Гюнту. И так уж вышло, что теперь на него косо смотрела вся команда, включая боцмана. И напрасно он верещал, что ни при чем, что даже не дышал в мою сторону, так как Билли все равно взял и глаз ему подбил.

К счастью, жертва Гюнта оказалась ненапрасной. Дело в том, что на этот раз чародею удалось уговорить Вальтера передать клетку со зверьком ему. И колдун пообещал парню понаблюдать за крыской, выяснить причину ее, то есть моих, недомоганий, и постараться избавить животное от недуга. Юнга целиком и полностью колдуну доверился, да ему ничего другого и не оставалось – уж больно я жалко в тот момент выглядела. Парнишка отдал свою Красотку старику, и вот так я оказалась в каюте чародея. И ничего особенного в ней не было. В этой маленькой комнатенке клетка была оставлена на узком столе у крошечного окна. Чародей поставил рядом стул и уселся на него.

– Так, так! Интересно! Что это тут у нас такое?

Я затаила дыхание. Это он у меня, что ли, спрашивал? А похоже было на то. Вот и не удержалась: кинулась к решетке, обхватила прутья лапками и заверещала. Пищала я тогда отчаянно проникновенно. До хрипоты голос сорвала в попытке поведать старцу свою историю. Но он, похоже, ничего не понял.

– Малышка. Красивая маленькая мышка. Ты ведь не болеешь, да? Тебе просто надоело жить в душном кубрике без света и в вечном табачном дыму? Ну, ничего. Здесь тебе будет лучше. У меня здесь и окно есть…

Как же мне хотелось, чтобы он меня понял! Но ничего не получалось. И мне стало уже грозить совершенно лишиться голоса, как вдруг колдун над чем-то задумался. А потом он, кряхтя, поднялся и завертелся на месте в поисках своей сумки-саквояжа. В ней, оказывается, находились его очки. Чародей их разыскал и водрузил на нос.

– Ну-ка? Дай я тебя так рассмотрю.

Это его желание меня приободрило. Кто его знал, вдруг сослепу не разглядел во мне нечто, что подсказало бы о моей исключительности. И теперь на меня уставились глаза старика, увеличенные круглыми стеклышками очков.

– Смотри, чародей, смотри! Вот она я! Элизабет ли Косторанс. Девушка из знатного рода, жительница славного города Медитен, подданная королевства Литания. Кто, как ни ты, увидит во мне ту несчастную, которой так вот крупно не повезло утратить собственный облик? И я еще молчу, что до этого была обманом выдана замуж. Да смотри же, чародей, лучше и пристальнее! Ну как же ты не замечаешь, у меня же человечьи глаза!..

Ох, как я старалась! Искрутилась, извертелась, каких только поз не принимала, а еще чуть ни нос к носу приблизила. А что, старец же, и подслеповат он, основательно так, судя по линзам. И вот заметила, что взгляд колдуна вроде бы изменился. Неужели?! О, сказал бы старичок уже что-нибудь, а то сердце в груди готово было разорваться.

– Миленькая. Красивая мышка.

Да что же его заело на этой «мышка»?! Если разобраться, то и не так все было – крысой я стала по воле той колдунье, с которой столкнула судьба.

– Как тебя, малыш, юнга назвал? Красотка? Что же, вполне подходяще назвал.

Да лучше бы он в глаза мне смотрел, чем палец через прутья клетки совать и пытаться гладить мою шелковистую шерстку. Ага?! А если отбежать в дальний угол? Не достал! Неужели захотел открыть дверцу? Так и было! Открыл! А вот тогда я мешкать нисколько не стала – один момент, и нет меня. Проскользнула под его ладонью, нырнула в проем и была такова.

– Ох, ты! Убежала! Глупышка, стой!

Куда ему было поймать юркую крыску?! Я быстрая. Я ловкая. Я в один момент оказалась на полу и спряталась в щелку за тем самым столом.

– Если ты то, что мне только секунду назад показалось, то вернешься. – Сказал вдруг чародей громко.

И сазу стало понятно, что хотел, чтобы его услышала Красотка. Значило ли это, что он…неужели, рассмотрел во мне другое существо, а не грызуна?

– Давай же, иди сюда. Эй! Как тебя звать на самом деле?

Вот эти слова! Что они значили? Он ко мне, как к человеку обратился? Вся в сомнениях, но из спасительной щелки выбралась. И навострила уши. А еще привстала на задние лапки.

– Если хочешь от меня помощи, то иди сюда. Ну же! Мне не по возрасту наклоняться, дорогая.

Как он меня назвал? Так к крысам, определенно, не обращаются. Может, стоило рискнуть? И приблизиться? А, была, не была!..

– Вот она ты! Смелая малышка. Решилась, значит. Тогда забирайся вот сюда.

И старец постучал ладонью по столу. А я не стала его заставлять себя уговаривать. Но забираться вверх оказалось тяжелее, чем прыгать вниз. Но ничего, я справилась. И вот уже сидела перед чародеем.

– Так, так! Я не ошибся. Ты – крыса необычная. У тебя есть секрет. Если прав, то кивни мне.

Я качнула головой и даже переусердствовала, сделав это трижды. А потом какая-то сила заставила меня покрутиться на месте волчком. Нервы, наверное, сдали, и еще такое могло случиться от нетерпения.

– Ух, ты! Шустрик. Но угомонись, нам с тобой надо выяснить еще некоторые вещи. Давай так, я стану задавать вопросы, а ты отвечать. Разумеется не писком. Если согласна будешь с простым вопросом, то кивай. Договорились?

И я кивнула. Это мне не сложно было делать. А колдун остался мной довольный. И дальше он снова полез в свою сумку. Когда на стол лег лист бумаги, перо и чернильница, поняла, что решил записывать мои признания и делать для себя пометки. Что же, дело было его. Я же приготовилась к вопросам. И их оказалось очень много. И день из-за них не прошел, а пролетел, незаметно. Но в результате колдун прознал почти всю мою историю.

– Что я скажу?.. Помочь тебе можно. Но для этого надо будет провести сложный ритуал. А у меня не все для него есть. Поэтому надо запастись терпением и дождаться следующего порта. Там я приобрету недостающие вещи. И тогда… Эй, тихо! Не верещи! Терпение, женщина!

Медуза зашла в иноземный порт через два дня. А до того я жила бок о бок с чародеем. Вполне свободно, однако, жила. Колдун уже больше не закрывал клетку, оставив ее дверь открытой навсегда. На палубу он меня не выносил, хотя мы свободно могли бы гулять там с ним вместе. Например, я сидела бы у него на плече и наслаждалась, таким образом, солнечными лучами. Но чародей побоялся, что Вальтер, заметив улучшение здоровья своей Красотки, мог бы затребовать ее себе. Назад. Он же так и не продал питомицу колдуну. И две серебряные монетки его не прельстили, вот как парень привязался к своей питомице. Дурачок, право слово! От приличных же денег отказался!

А вообще мне этот юнга нравился. За внешней грубоватостью скрывалась добрая душа, оказалось. Вон как переживал мою «болезнь». Ай, яй! Мне даже одно время стыдно было за свой вынужденный розыгрыш. Да еще и Гюнт в глаз ни за что получил! И Бил, казалось, похудел за те пару дней, что колдун продолжал изображать озабоченность моим здоровьем. Ох! На чувствах же их мы играли! Светлых! Кто же знал, что эти мужики неотесанные могли так волноваться за грызуна? А они действительно ходили по кораблю, как в воду опущенные. Я знала это – видела. В щель под дверью просочилась и потом еще в другую щелку на палубу смотрела, а там…переживали все за меня, одним словом.

Но хорошо еще, что друзья мои, Том и Гек, смогли в каюту чародея в первый же день пробраться. А значит, они убедились в моем благополучии и потом еще отцу с матерью об этом донесли и Рыжику. Вот их удалось успокоить сразу, в отличие от команды Медузы. И да, Вальтер напросился к колдуну в каюту, пришел на меня посмотреть и угощения принес: самое красивое и спелое яблоко, что смог на камбузе отыскать. И мне перед ним снова пришлось притворяться больной. Было за это стыдно, но что делать, не могла же из благодарности за такую трепетную привязанность к грызуну навечно остаться его ручной крысой, в самом-то деле.

И вот, приближался корабль к заветному порту, а чародей постепенно вводил меня в курс предстоящего ритуала. С его слов, так ничего ужасного не ожидало. Только и надо было, что посидеть на одном месте спокойно. На вопрос, будет ли больно, колдун уверенно ответил, что все произойдет в моем беспамятном состоянии. О, да, что-то подобное я и помнила. Это при том, при первоначальном обращении меня в крысу. Тогда тоже в темноту и абсолютную тишину провалилась. Но понимала еще, что в это самое беспамятство надо было «впасть». Вот это меня и смущало. Ведь не просто же так организм мой должен был выключиться! М, да! Ситуация! Но что было делать? Переживем!

И вот он, порт показался по курсу. И меня тогда тут же охватило волнение. Уй! Усидеть на месте не стало никаких сил. И я принялась нарезать круги по каюте. Чародей вышел из комнаты и отправился по сходням на берег, а я так и прилипла к окну, чтобы за ним наблюдать. И следила за ним, пока была такая возможность. Потом он скрылся от глаз, и пришлось снова в волнении перемещаться по каюте. А вместе со мной круги принялись нарезать и Том с Геком. Этим шалунам что, им бы только вечно бегать. А вот я вся изволновалась. Или они тоже переживали? Возможно, конечно.

В такой вот кутерьме прошло несколько длинных, предлинных часов. А потом явился чародей. Уставший. Мне не терпелось узнать, достал ли недостающие элементы ритуала, а он еле дух переводил – все отдышаться никак не мог. Уф, еле дождалась его подтверждения, что да, теперь к моему обращению в человека все было готово. Но думаете, это сообщение меня успокоило? Ничуть не бывало! Я тогда разволновалась еще больше. И меня теперь съедал следующий вопрос.

– Когда? Когда?! Когда?!!

– Угомонись ты, женщина! – Взмолился колдун. – Хочешь, чтобы я богам душу отдал? Имей почтение к моим сединам и сострадание к старому человеку.

А ведь и правда! Как бы, не того, не умер от перерасхода физических сил. Старичок же! Вот я и угомонилась. Большого труда это мне стоило. И терпения с выдержкой. Но меня грела мысль, что уже завтра стала бы снова человеком. Именно так пообещал чародей. И я ему верила. Всей душой ему доверилась.

Глава 5. Превратиться – не напасть, как бы в человеческом теле да не пропасть

Ритуал моего обратного превращения планировали на следующий день, тогда он и должен был состояться. С утра, сразу после завтрака, старец, скрипя суставами, полез снова за своим баулом, в котором хранил всякую всячину. Полезную. Оттуда извлек немеряно больших и малых предметов. Далеко не все их могла опознать, но кусок мела, множество восковых свечей, таких коротких и толстых и в поддонах, еще длинную веревку я сразу же узнала. И вот все необходимое было свалено объемной кучей на столе, и из всего множества колдун в первую очередь взял в руки мел.

После уже он со стонами и неизменным суставным скрипом, куда же без этого, опустился на пол. И стал выводить на темных от времени досках рисунок. Это был очень хитрый узор. Выглядело похоже на плетение дикой виноградной лозы. Эти немыслимые изгибы, кажущаяся путаница… И весь узор пошел извиваться, сплетаться по кругу. Сложный рисунок продолжил еще усложняться и разрастаться, даже когда сомкнулся. Да, да, старец еле ползал по полу, а все еще что-то норовил пририсовать.

Я за все его действия переживала. А от этого снова принялась метаться по помещению, не в силах усидеть на месте. И этим только мешала колдуну. Он сказал, что отвлекала и не давала сосредоточиться. Я все это понимала, но никак не получалось унять разошедшиеся нервы. И только, было дело, начала с собой справляться, как в нашу каюту пролезли Том с Геком. Появление моих друзей не было для старца неожиданностью – он с ними еще ранее успел познакомиться. Но как заметил, что суетливых крыс прибыло, так поморщился.

– Вот еще их-то мне и не хватало! А ну! Лезьте в клетку, если хотите смотреть, как ваша подружка превратится в человека. Кому сказал?! А не хотите, так прогоню вон. Что это они пищат так? Тоже хотят превратиться? Не выйдет, ребятки. Эй! Умолкли, я сказал! А о родителях вы подумали?! С кем они тогда останутся? Ага! Призадумались! Это хорошо. А теперь лезьте в клетку. Вот так. Сейчас вас закрою, а потом выпущу. И что у нас дальше с тобой, девица, по плану?..

Колдун в центре своего творения сложил тот самый кусок веревки. Получилось что-то вроде гнезда. В него-то и велел мне лечь. Или сесть. А вокруг расставил свечи и зажег фитили. От этого в каюте стало довольно светло. Почему так, раз был ясный день? А погода, оказывается, резко сменилась. Она на глазах портилась. Вернее, нам-то не до нее особенно было – мы все внимание посвятили творчеству мага. Но корабль в это время во всю скользил по водной глади. А поднявшийся ветер наполнил его паруса по полной, придавая еще скорости. И Медуза приближалась к тому району моря, что славился густыми туманами. Настолько плотными, что даже ветру не под силу было его порвать или истончить. Об этом мне крысята поведали, как только за нашим маленьким окошком пропало солнце и как будто наступили сумерки. Они же рассказали, что это довольно опасное место на пути корабля, из-за близких скал.

– Но ты не бойся, Лиз. Слышала звук корабельного колокола? Это значит, что боцман поменял смену. Поставил свежих матросов и самых опытных. Он всегда так делает в этом районе. Если хочешь знать, то мы здесь уже много-много раз проходили. И ничего!..

Признаться, меня мало беспокоило происходящее за бортом и за окном. Все мое внимание было нацелено на чародея. Мальчишки-крысята тоже быстро успокоились и замолкли. Они теперь уже тихо сидели в клетке и глаз не спускали с колеблющихся язычков пламени. Надо ли говорить, что звери очень боятся огня? Вот и Том с Геком насторожились на зажженные свечи. Я же была неправильной крысой, оттого у меня к огню было другое отношение. У меня сердце стучало и билось с силой о ребра от беспокойства, получится ли у колдуна мое превращение. Вот это был для меня самый первейший вопрос.

А потом пришел черед занять место в центре художества, на той самой веревке. Я решила сесть. Угнездилась и замерла. А чародей начал бубнить заклинание. И было оно витиеватым и еще сложнее, чем исполненный им рисунок. Слушала я его, слушала и поняла вдруг, что от причитаний у меня начали слипаться глаза. Но тут старик достал из рукава нож и порезал себе запястье.

– Боги! Кровь! Страшно-то как! – Вскрикнула, а получилось, конечно же, пи-пи.

– Замолкни, женщина! – Тут же прикрикнул на меня колдун.

От его окрика я так резко закрыла рот, что получилось прикусить язык. После этого уже не произнесла ни слова, не издала ни звука. И вообще, как оказалось, в скором времени я отключилась. Сколько длилось беспамятство, знать не могла. А очнулась опять же от звучания голоса старика. Вот так: он меня усыпил, он же и пробудил. Но глаза открываться никак не хотели. Я сначала лежала и только все слушала. Заклинания чародея, как будто бы звучали по-прежнему, поэтому я и не поняла, что уже превратилась во что-то иное, и не была больше крысой. Еще я слышала возню Тома и Гека в той самой клетке. И они, вроде бы, охали и удивлялись чему-то. А вот когда уже смогла разлепить веки, то поняла, что комната сильно изменилась.

Нет, как потом оказалось, это я, а не она претерпела изменения. Это я увеличилась в размерах, и значительно. Но тогда голова у меня работала еще не очень хорошо, вот и подумала, что комната стала совсем-совсем маленькой. И зрение полностью не спешило ко мне возвращаться. Какая-то муть наблюдалась перед глазами. Но когда она рассеялась, увидела морщинистое лицо колдуна близко-близко от своего. И он смотрел в мои глаза пристально-пристально.

– Ну?! Как ты? И кстати, звать тебя как, девица?

– Элизабет. – Проговорила я ему и с удивлением отметила, что чародей качнул головой, давая понять, что все расслышал и принял к сведению.

– Отлично! Речь восстановилась. – Сказал тогда старик, а у меня, подозреваю, открылся неприлично рот от нахлынувшей растерянности.