Помоги проекту - поделись книгой:
— Тебя что — вообще ничем пронять невозможно? — окрысился монстр. Катерина пошарила на полке, достала cd-диск и вручила монстру:
— Наслаждайся.
— Мультфи-и-ильм? Неужели аниме?! О! Кажется, я сам начинаю бояться. За тебя, — подчеркнуто трагично заявил монстр.
Катерина пожала плечами:
— Не хочешь — отдавай обратно. И будьте добры, оба, — в следующий раз не смейте без разрешения рыться на полках.
— Вот этого, — монстр помахал диском. — Боишься?! Заинтриговала.
— В детстве — больше всего боялась. Теперь просто стараюсь про такое не думать.
Монстры прямо-таки закудахтали от радости. Шкафный монстр поспешил к плейеру, унитазник на пару мгновений пропал и тут же вернулся с каким-то пакетом.
— А вот — кому? Погрызть, пока смотрим.
Катерина с сомнением покосилась на шевелящийся пакет:
— Спасибо, воздержусь. Пойду, сделаю бутерброд, начинайте без меня. Только учтите: графика — на любителя, хоть и не аниме, да еще две звуковые дорожки друг друга перекрикивают. Но вещь сама по себе — культовая.
— Посмотрим-посмотрим, — довольно потер конечности шкафный монстр. Унитазник подпрыгивал на стуле от нетерпения.
Унитазный монстр не дождался финала. Он сполз со стула и убежал, после того как в ядерном пламени погибли родные Гэна. На полу остался скользкий след, словно комната подверглась нападению целой оравы улиток. Катерина уже знала, что так унитазник выражал сильнейшее огорчение.
Шкафный монстр досмотрел мультфильм до конца и тоже исчез, Катерина и не заметила — как. Она пожала плечами и принялась расставлять коробки с дисками по местам. Ей стоило большого труда не рассыпать фильмы, когда за ее спиной монстр неожиданно звучным голосом продекламировал:
— И ни птица, ни ива слезы не прольет,
Если сгинет с Земли человеческий род.
— О, надо же! Кое-кто успел покопаться в книгах?.. Ну, если я замечу грязные обложки или отсыревшие страницы… — Тут Катерина обнаружила, что разговаривает с пустым местом.
Вернулся унитазник, молча подтер тряпкой следы свой истерики и снова пропал. "Хорошая идея, кстати," — рассеяно подумала Катерина. — "Давно пора как следует помыть крыльцо."
На крыльце обнаружился шкафный монстр. Он сидел на перилах, уставившись в темноту.
— Ну? И чем прикажешь тебя пугать? — спросил монстр, не оборачиваясь. — Гигантскими счетами за электричество? Поддельными имейлами об увольнении?
Катерина прикинула, не запустить ли в доморощенного философа мокрой тряпкой. Телескопический глаз свесился через голову владельца и многозначительно посмотрел на тряпку.
— Даже не пытайся, — фыркнул монстр, съехал по перилам и ушел под крыльцо.
— Тронешь без разрешения ноут — выселю! — крикнула ему вслед Катерина.
— Жалко мне вас, люди… — донеслось из-под крыльца.
Закончив мыть крыльцо, Катерина вернулась в дом… и сразу же за дверью обо что-то споткнулась. Ведро ей удалось удержать ценой достойного аплодисментов акробатического трюка, но тряпка, увы, отправилась в свободный полет по дому. Судя по грохоту, в полете она обрела много новых знакомых.
Виновник катастрофы изобразил смущенную улыбку. Точнее сказать, улыбки, — по числу голов.
— Соображаешь, что творишь?! — рявкнула Катерина. Размеры вероятных разрушений к мирной беседе как-то не располагали. В ответ унитазник застенчиво протянул девушке блюдце, полное жутковатых белесых комков:
— Вот, печеньице из плесени с мыльной пенкой… натворил.
— В этом доме можно хоть пять минут обойтись без насилия и угроз? — угрюмо поинтересовался из комнаты шкафный монстр. — И я вам не жонглер. Заберите у меня кто-нибудь эту чертову лампу и все остальное.
…А потом человек и монстры сидели у окна, пили химический чай и смотрели на подернутые смогом звезды.
1.04. Они не читали О.Генри
Посвящается всем, кто ненавидит осень.
Ранней весной Катерина посадила возле дома березку.
— О! Собственный березовый сок, — одобрительно ухмыльнулся шкафный монстр.
— Свежие березовые веники! — обрадовался унитазный монстр, втихаря дожевывая посудную губку.
— Фенологический индикатор, — покачала головой Катерина.
— От индикатора слышу, — насупился шкафный монстр.
— Фено… чего? — растерянно переспросил унитазник. — Фен я не трогал, он сам упал, честно!
Катерина поразмышляла, стоит ли говорить им о
— Это дерево подскажет нам, когда закончится лето. Настоящее лето, не календарное. Точнее — его листья подскажут, — для наглядности Катерина подергала березу за тоненькую веточку. — В наших краях запестрение березы — самый первый признак осени.
— Зачем знать, что лето кончилось? — удивился унитазник. — Все равно ведь обещали, что через пару лет перестанут отключать летом горячую воду…
— Отключат — не отключат… Тьфу! — немедленно встрял шкафный монстр, — Нечего рассчитывать на обещания, я давно говорю: устанавливай электронагреватель!
— Не надо нагреватель! Я его боюсь! — жалобно пискнул унитазник.
— Да ты даже вантуза боишься!
— Шшш! Хватит! — Катерина погрозила спорщикам пальцем. — Я не люблю осень. Очень не люблю. Теперь я всегда буду к ней готова.
— Почему не любишь? — захлопал множеством глаз унитазник.
— Потому что осенью зеленые листья умирают. И потому что осенью нечего ждать, — вздохнула Катерина и ушла, прежде чем любопытный монстр задал очередной вопрос. Странные существа, поселившиеся в ее доме, были свободны от многих человеческих заморочек и слабостей. Некоторые вещи она просто не смогла бы им объяснить, и прежде всего — свое отношение к зеленому цвету. Этот цвет она любила в живой природе: в листве и травах. К зеленому в одежде и прочих вещах она была равнодушна. Для нее зеленая листва означала тепло, энергию и радость. Осенью все это заканчивалось. Она знала, что красный и желтый заложены в зеленом листе изначально, и просто прячутся, до поры, до времени, вот только легче от этого не становилось. Может, кого-то "пышное природы увяданье" и вдохновляло, но Катерине оно нравилось не больше тех сцен из детективов, в которых дотошные патологоанатомы вскрывали утопленников годичной давности.
А еще осенью дни становились все темнее и короче, и не было ни одного толкового праздника, ни единого дня рождения у друзей или знакомых — хоть какой-нибудь даты, чтобы вести отсчет. Ну и чего, скажите на милость, от осени ждать?
Другое дело — зима. Снег сразу делает унылый мир чуточку ярче, потом все начинают ждать Нового Года, потом отмечают его, потом все дружно приходят после Нового Года в себя, потом еще праздники…
А потом можно начинать ждать возвращение тепла, света и зеленых листьев. Ждать весну.
Но сначала надо пережить осень. Насовсем от осени сбежать некуда, но ненадолго все-таки можно — в отпуск.
Увы, отпуск — тоже не идеальный способ: все хорошее заканчивается до обидного быстро, а уж в отпуске со временем и вовсе творится что-то невообразимое. Кажется, только вчера она просила монстров попрыгать на дорожной сумке чтобы наконец-то закрыть ее, а потом давала им — исключительно для очистки совести — ценные указания: что не включать, кого не дразнить, и куда не лазить. И вот вам, пожалуйста: уже пора домой, где вместо ласкового солнца и морского бриза — унылая морось, холодный ветер издевательски швыряет в лицо мертвые скрюченные листья, а утро сейчас, или вечер, можно понять только по часам.
Катерина стащила грязные кроссовки, плюхнулась на диван, тяжело вздохнула:
— Что за кошмарный перелет… Гроза, воздушные ямы, словно мы не летим, а едем по ухабам, потом этот чертов туман, который, судя по четырем кругам вокруг аэропорта, самолет разгонял собственными крыльями… Столько нервов, просто безобра… -
и заснула, даже не сняв куртку.
Кое-кто из соседей Катерины тем утром тоже изрядно потрепал себе нервы. Старая дама, живущая в девятом коттедже, вышла из дома позвать кошку, а назад прибежала без кошки, без зонтика, приняла сорок капель корвалола и заперлась у себя в комнате. Но все это не помогало забыть дорожную сумку, которая ползла по катеринину крыльцу и ругалась сама с собой на два голоса.
Спросонок Катерина первым делом споткнулась о сумку и растянулась на полу:
— Черт! Какая сво… О! Спасибо, ребята. Я ее на крыльце бросила, да? Кое-кто был умницей и сейчас получит подарок — настоящую губку, прямиком из Средиземного моря.
— Я — умница, я! — унитазный монстр явился, как из-под земли, сцапал губку и довольно ухмыльнулся всеми пастями. — Люблю подарки!
— А ничего, что не все в этом доме мечтают исключительно о губках? — сварливо спросили из шкафа.
Катерина усмехнулась, достала из сумки пачку открыток, приоткрыла шкаф и опустила пачку внутрь. Из шкафа раздалось неопределенное "Гм!", а потом — возня и шуршание. С тех пор, как монстр поселился в шкафу, он начал серьезно и основательно обживать его: внутри уже были пришпилены три календаря с котятами, две новогодние открытки и старый потрепанный плакат "Уходя, гасите свет!". Время от времени плакат загадочным образом перемещался наружу. Катерина каждый раз терпеливо снимала его и отправляла обратно внутрь. Если уж и украшать дом, то пусть это будут морские закаты и старинные замки. Она специально купила много открыток, теперь оставалось надеяться, что обитатель шкафа поймет намек правильно.
— Ну вот, часть сувениров раздала, — улыбнулась Катерина и стала разбирать вещи. — Охохонюшки, сколько еще нужно сделать…
А делать что-то не было ни сил, ни желания. Может, это только казалось, что футболки и шорты хранят тепло южного солнца, но песок, посыпавшийся из пляжной простыни, уж точно был реален. Мятое полотенце все еще оставалось чуть влажным и пахло морем.
*
Тут она глянула в окно. Вещи вывалились из рук.
— Ироды! — возмутилась Катерина. — Признавайтесь: ваша работа?! У меня ж на ее запах аллергия!
— На тебя не угодишь! — буркнули из шкафа. — Ты не нюхай, а любуйся, да радуйся! Эта уж точно не пожелтеет.
Вместо березы за окном была елка.
1.05. Окно ванной комнаты
Посвящается всем поклонникам "Tanz der vampire" вообще
и всем несостоявшимся Сарам Шагал — в частности.
Первый этаж ему пришлось исключить сразу же. Судя по качеству кирпичной кладки, владельцы квартиры посчитали окно в ванной комнате если не угрозой номер один, то личным оскорблением уж точно.
Окну на втором этаже посчастливилось уцелеть, и более того — оно оказалось распахнуто настежь. Тот, кто думает, что вампиру необходимо словесное приглашение, глубоко ошибается. Весьма глубоко, если мерить, скажем, в футах. И, как правило, всего один раз. Потому что за тысячелетия существования вампиры наловчились считать приглашением множество самых разных вариантов. Окна, распахнутые после захода солнца, идут в этом списке одними из первых.
Нетопырь опустился на подоконник… и едва не был сметен с него волной чудовищных звуков. На мгновение он решил, что попал не в ванную, а на бойню, совмещенную с кузницей. Но звуки — звуками, а чутье не обманешь. Несомненно — его цель близка.
Она и в самом деле была там — тощая девица в невообразимом наряде самозабвенно скакала по комнате, которая могла быть чем угодно, но только не ванной. Кажется, теперь здесь была жилая комната, хотя с тем же успехом это можно было назвать складом странных предметов черного цвета. Грохот и визг, несущийся из черных ящиков, обитательница комнаты, очевидно, считала музыкой.
*
— Ааа!!! Мышь!
*
Тут он увидел то, чего, отвлекшись на обстановку, не заметил прежде: на шее у девицы болтался крест. И по одному кресту — в каждом ухе. И еще один в… *
— Мы-ы-ышка! Га-а-атичная! — девица, которой, по логике, полагалось бы уже забиться в угол от страха, ринулась навстречу вампиру, вытянув вперед руки и скрючив пальцы на манер когтей. — Стой, заррраза!
Отчаянно колотя крыльями, нетопырь ретировался наружу. Девица высунулась из окна, оглядываясь по сторонам: — Гуля-гуля… Тьфу! Мыша-мыша! Твою ж… Куда делась, тварь? А какой брелок для мобилы!.. — окно с грохотом захлопнулось.
Вампир посчитал до десяти, потом на всякий случай — еще до ста, и наконец решился выбраться из-под карниза.
Медленно, очень медленно он подобрался к следующему окну. Чутье подсказывало, что в ванной третьего этажа тоже есть особа женского пола. Оглядев через мутное стекло захламленную комнату, он с изумлением спросил себя, что могло случиться с его безупречным чутьем. К женскому полу здесь можно было причислить разве что некоторых тараканов. Неожиданно то, что он сначала принял за груду тряпья, распрямилось под аккомпанемент скрипа суставов и… размашисто осенило себя крестным знамением. "Охохонюшки, грехи мои тяжкие!" — философски высказалось ужасное видение, а потом взвалило на плечо двадцатилитровый бак с бельем, и, шаркая ногами, удалилось.
Рекорд по поднятию тяжестей среди бабушек остался без свидетелей. Скорчившись в уголке между стеной и оконной рамой, вампир пытался прийти в себя.
*
Поделиться книгой: