Самая плохая адептка

ГЛАВА 1

— Девочки, я нашел жениха! — торжественно произнес отец за обедом и закрепил новость стаканчиком пунша.

— Мне? — оживилась моя красавица-сестра.

— Нет, Элиске. Она старшая, сперва нужно пристроить ее, — тяжело вздохнул папенька.

— Меня?! — Я даже отвлеклась от чтения «Аптекарского вестника» и отложила булочку.

Ох, чувствую, что неуемное желание папаши выдать меня замуж до добра не доведет. Казалось бы, должен угомониться после того как в прошлом году сосватал мне сына своего приятеля-банкира. Жених позорно сбежал, что называется, «из-под венца». Я была уверена, что после такого меня оставят в покое. Как раз собиралась пойти поучиться на целителя. Но нет, наш с Валежкой отец Адам Кошмарек, известный в Альмерии владелец аптек, буквально грезил о том, чтобы поскорее выдать дочерей замуж. У Валежки-то ухажеров видимо-невидимо, а вот у меня точно невидимо. Все равно что живого искать на кладбище. Нет-нет, там жениха искать не буду. Я не некромант, а приличный светлый маг пусть и с самым маленьким резервом. А уж про внешность и формы вовсе молчу. Но тут уж папенька сам виноват: невзрачный цвет волос и небольшой рост я унаследовала от него, как и тягу к сладкому. Конечно, я мечтала похудеть. А кто не мечтает? Но такая уж у меня комплекция — кость широкая. Вон сестрица за обе щеки пирожные уминает и хоть бы что. Худющая, как палка! Блондинка-красавица Валежка была копией нашей покойной матушки. И ее, как и маменьку, кроме нарядов и ухажеров, больше ничто не волновало. Это я грезила об учебе. Но последние четыре года занималась тем, что варила зелья красоты да помогала отцу управлять аптеками.

Когда мама покинула этот мир и ушла за Занавесь, мне исполнилось восемнадцать, а сестре четырнадцать. Я должна была отправиться на обучение в магический пансион, но планы изменились. Отец принялся топить горе в вине, заодно и семейный бизнес пошел ко дну вместе с нашим банковским счетом. Сперва я спасала папеньку из лап зеленого змия, потом — дом из лап кредиторов, а затем и работу наших столичных аптек наладила, заполонив их популярными удам зельями красоты. Отец недовольно ворчал, что некогда приличное заведение превратилось в забегаловку. Но именно магические примочки и настойки красоты стали самым ходовым товаром в наших аптеках «Кошмарековы зелья». Клиентки нас любили, потому что мы их ни микстурами, ни ценами не кошмарили, наоборот, лечили и делали краше.

— И кто тот несчастный, согласившийся взять меня в жены? Где ты его нашел? — спросила у отца.

— На этот раз я доверил выбор магическому шару архимагистра Страшневицкого, — с гордостью сообщил папенька и пробурчал себе под нос: — Раз все женихи, найденные мной, разбежались.

— Ты обратился к аферисту Страшневицкому? — охнула Валежка. — Его же вроде судили за незаконные махинации?

— Не аферист, а окультист! — поправил сестру отец. — И его оправдали еще год назад. У лера Страшневицкого частная практика. Многие аристократы обращаются к нему за помощью в подборе невесты.

— И сколько ты заплатил этому афери… окультисту, чтобы сбагрить меня замуж?! — нахмурилась я.

— Между прочим, жених сам выбрал тебя из нескольких кандидаток, предложенных ему магическим шаром! — поторопился ответить отец, явно не желая обсуждать затраченные на этот «выбор» средства. — И почему сразу «сбагрить»? Это лучший жених из всех, кто у тебя был!

Я обреченно вздохнула. Спорить с папенькой бесполезно. Мы уже прошли с ним все стадии: от мирных переговоров и убеждений до ссор, шантажа и побега из дома. В итоге самым действенным способом оказалось тайное вредительство. Но для этого мне необходимо познакомиться с избранником поближе.

— Да кто жених-то?! — не выдержала Валежка.

Отец многозначительно произнес:

— Ректор Провинциальной магической академии!

— Провинциальной? — скривилась сестра. — Да еще и ректор. Значит, старый.

— К тому же безумный, коль искал жену через магический шар, — поддакнула я.

— Жених — совсем не старый, ему всего тридцать. Светлый маг высшей категории и аристократ. В Протумбрии его все знают… — попытался возразить отец.

— Мы не знаем, потому что здесь столица, а не провинция! — резонно заметила Валежка. — И не всего тридцать, а уже! Значит, пожилой.

Я фыркнула. У восемнадцатилетней Валежки ухажеры были ровесниками, только одному исполнилось двадцать три. Все, кто старше, казались ей пожилыми. Меня, в отличие от сестры, ни возраст ректора, ни он сам не волновали. А вот Провинциальная магическая академия очень даже заинтересовала, ведь с недавних пор там на целительский факультет принимали девушек! И если для того, чтобы поступить, нужно временно стать невестой ректора — я согласна. Потом придумаю, как отвертеться от брака.

— Когда смотрины? — поинтересовалась сестра.

— Смотрин не будет! — заявил папенька. — Брачный договор я подписал, приданое обговорил! Свадьба следующим летом, когда в академии закончится учебный год. Ректор очень занятой человек.

— Жених что — даже не познакомится с нашей Элиской? — возмутилась Валежка.

— У алтаря и познакомится! — проворчал отец.

Видимо, не желал представлять меня жениху заранее, памятуя о прошлом провале. Нет, я, конечно, понимала, что не такая красавица, как сестра, и нечего раньше времени пугать будущего мужа. Но все же обидно! А поговорить? А обсудить мое поступление в академию? Неужели папа думал, что я на первой же встрече подсыплю ректору отворотное зелье, как предыдущему жениху? Или подолью в чай слабительное, как еще одному ухажеру? Да связываться с ректором магической академии — себе дороже! Я, может, впервые в жизни согласна с решением родителя. Жених меня заинтересовал, вернее возможность учиться в его академии. О чем и сообщила папеньке.

— Никакой академии и преждевременных встреч! — воспротивился глава семейства. — Знаю я это знакомство! Мне нужно, чтобы жених благополучно добрался до алтаря. Поэтому ты, Элиска, на год отправляешься в закрытый магический пансион — будешь учиться хорошим манерам, танцам, овладеешь бытовой магией. Наконец-то похудеешь!

— Мне? Худеть? — с ужасом переспросила я и потянулась к пирожку. Чувствую, он будет последним в моей жизни. — Закрытый пансион? Хочешь замуровать до свадьбы?!

— Ты же обещал меня отправить в элитный пансион учиться танцам! Элиске они ни к чему! — надула губы сестра.

— Тебя отправлю в следующем году. А пока поедешь к тетушке Лижбет в Ликарнию!

— В глушь? В деревню?! — округлила глаза Валежка. — Там же нет ни приличных магазинов, ни развлечений!

— Вот именно! — согласился папенька. — Одна днями напролет шастает по балам, другая не вылезает из лаборатории! На платья и зелья все деньги извели! Так и без приданого останетесь!

— Но мы… — мы с сестрой попытались возразить.

— Молчать, когда отец говорит! — заорал родитель и схватил графин с горькой настойкой. — Моя задача — удачно выдать вас замуж! Именно об этом перед смертью просила ваша мать! А для этого тебе, Элиска, нужно заняться внешностью и манерами, поэтому ты едешь в пансион! А тебе, Валежка, прочитать хотя бы одну книжку и научиться экономно расходовать средства! Твоим обучением займется тетя Лижбет, у этой скряги каждая копейка на счету! Уезжаете сегодня же! Идите собирать вещи!

Как бы объяснить отцу, что тетушка вряд ли сможет обучить Валежку хоть чему-то. Старушка давно ослепла на один глаз да и слышит плохо. Мне ли не знать, потому что я регулярно посылаю ей микстуры и очки с магическими линзами. Да тетя до сих пор считает, что у нее не «маразма», а харизма! И она даже не вспомнит, какая из внучатых племянниц к ней приехала. Ой. Кажется, я нашла выход!

Меня посетила гениальная идея. Я вскочила из-за стола, буркнув папеньке, что отправляюсь собирать вещи, и потянула за собой рыдавшую уже в голос сестру.

— Я знаю, что делать! — сообщила сестрице, как только мы оказались наедине в ее спальне.

— Да что тут поделаешь? Целый год ни новых туфелек, ни развлечений, — всхлипнула Валежка. — Я так мечтала учиться в пансионе, там изучают не только танцы, но и магокосметологию!

— Будет тебе пансион! Мы с тобой поменяемся!

— Как это?

— Да очень просто. Ты едешь вместо меня танцевать и готовить примочки красоты, а я…

— Вместо меня к тетушке Лижбет? — догадалась сестра.

— К тете я, разумеется, ненадолго заскочу, но на самом деле отправлюсь поступать в Провинциальную магическую академию. Заодно и на жениха посмотрю — что мне за счастье такое привалило.

— Ничего не понимаю, — захлопала глазами сестра. — Как же ты увидишься с тетушкой, если поедешь в академию?

— Ты помнишь, где живет тетя Лижбет?

— В Ликарнии. Это какая-то дыра на границе с Протумбрией. От нас очень далеко, — тяжело вздохнула Валежка, вероятно представив захолустье во всей красе.

— Именно! Ликарния по соседству с Протумбрией и… с академией! — торжественно пояснила я. — Остановлюсь у тети, она сослепу и не разберет, какая из племянниц к ней пожаловала. Совру, что посещаю курсы кройки и шитья или кружок магического домоводства, а сама буду ездить на занятия в академию.

— Элиска, как же ты все здорово придумала! Ты такая умная, — с восхищением произнесла сестрица. — Тебе обязательно нужно учиться! Только боюсь, меня в пансионе разоблачат, ведь они будут ждать тебя.

— Да кто догадается? Пансион закрытый, деньги отец наверняка заплатил немалые, какая им разница, кто из сестер Кошмаректам учится!

— А твоя Провинциальная академия — та еще дыра, там тоже никого из знакомых не встретишь! — Валежка вдруг нахмурилась: — Только придется сознаться ректору в том, что ты его невеста. Он тебя по фамилии вычислит, она у нас слишком известная.

— А я скажу, что документы потеряла, — не сдавалась я. — Что-нибудь придумаю, главное — поступить!

— Обязательно поступишь и станешь самой лучшей адепткой! — обнадежила сестра. — Ладно, Элиска, давай собирать вещи. Мне нужно столько с собой взять!

И Валежка принялась вытаскивать из шкафа роскошные наряды, которые в один саквояж точно не поместятся. Я тоже отправилась в свою комнату паковать книги по анатомии, тетради с рецептурами и флаконы с ингредиентами для зелий. Уверена, и редкие сушеные лапки тысячелистниковой козявки, и настойка ахирантеса десятилетней выдержки мне обязательно пригодятся — ведь я собираюсь стать лучшей на целительском факультете!

ГЛАВА 2

Вечером я попрощалась с папенькой и Валежкой, села в поезд и помахала из окна вагона родителю ручкой, даже утерла для приличия единственную, выдавленную с трудом слезинку. А сошла уже на следующей станции и час провела в привокзальном кафе. Там меня и обнаружила сестрица, которая совершила похожий маневр. Да, мы не ищем легких путей, но папеньку необходимо убедить в том, что дочери уехали. Хорошо, у меня были собственные деньги на новые билеты, даром что ли я последние четыре года работала на семейные аптеки. Нам с сестрой пришлось провести на вокзале еще час, дожидаясь поезда. Это время мы потратили с пользой, применив маскировку. Я с трудом втиснулась в Валежкино платье и прикрыла шалью все то безобразие, что бесцеремонно вываливалось из корсета. На голову мне сестрица нахлобучила блондинистый парик. Куплен он был в спешке в одном из привокзальных магазинчиков, качество еще то: волосинки напоминали солому, а прическа — взъерошенную траву. Но алхимичить с волосами было некогда, как и применять сложный грим. Поэтому Валежка поколдовала над моим лицом, пощекотала кисточкой щеки и смазала губы липкой помадой. Я чихнула и облизнулась.

— Не ешь помаду! Знаешь, сколько я за нее заплатила?! — укорила меня сестра.

— Даже знать не хочу! — проворчала я и нахмурилась, рассматривая свой новый образ в зеркале дамской комнаты.

Если Валежка думала, что в жутком парике и с яркой розовой помадой я стану похожа на нее, она жестоко ошиблась. Из меня вышла какая-то сельская простушка, заявившаяся из полей прямо на бал.

— И не забывай — на тебе один из моих лучших нарядов из последней коллекции лиры Шарнель! Береги платье! — зудела сестра, поправляя оборки на моей груди.

— Да как тут забудешь! Я в эту «шинель» еле влезла. Боюсь, что как только сяду — швы по бокам разойдутся!

— А ты не садись! И не ешь в дороге! Хотя я шнуровку ослабила, можешь воды попить, — разрешила Валежка, а затем тяжело вздохнула, рассматривая мое платье, полученное в обмен. — Кажется, ты перепутала и привезла серый мешок!

— Вовсе не мешок, а очень удобный сарафанчик, — буркнула я, привязывая к животу и бедрам сестры маленькие подушки. — И ничего не серый! Ткань приятного туманного цвета, прочная, не мнется. Фасон свободный: ешь — не хочу.

— «Не хочу» — это явно не про тебя, — фырнула сестрица, с интересом наблюдая за тем, как я прячу ее стройную фигуру за бесформенным нарядом и белоснежные локоны под темный парик с пучком.

Конечно, Валежка не стала мной, но какое-то смутное сходство с оригиналом возникло. Главное, ее неземная красота не так бросалась в глаза. Правда, и моя не бросалась. Да что там "не бросалась" — она уже много лет спала беспробудным сном!

С вокзала мы с сестрой дали телеграммы в пансион и тетушке о задержке в пути. Устроив Валежку в вагоне первого класса и убедившись, что поблизости нет типов сомнительной наружности, я обняла сестрицу, передала ей свои документы и напомнила, чтобы она не забывала отправлять мне письма.

Как только поезд тронулся, я отправилась на свой перрон, а вскоре уже заходила в вагон. В уютном одноместном купе я расположилась на удобном диване и под мерный стук колес, мечтая об академии, задремала.

Будеж, городок, в котором проживала тетушка Лижбет, оказался маленьким, провинциальным и, как ни странно, очень милым. По прибытии на вокзал я тут же разузнала о поездах, ежедневно отправляющихся из Ликарнии в Протумбрию. Оказывается, путь до академии занимал меньше часа. Как же все удачно складывалось! Остается придумать, что соврать тетушке, но с этим я разберусь позже. А пока заметила на перроне старичка с табличкой в трясущейся руке «Валежка Кошмарек». Как только я приблизилась, мужчина прищурился:

— Лира Кошмарек? Я сразу вас признал! Вылитая вдова Лижбет в ее молодые годы! Только что-то вы припозднились.

— Я перепутала время, села на другой поезд, — произнесла в оправдание, подавив усмешку. "Признал" это сильно сказано, кроме меня из молодых дам на перроне никого не было.

— Бывает, дело молодое, — пожал плечами мужчина и поковылял к стоянке мобилей.

Я последовала за ним, уже потянулась к дверце длинного серебристого красавца, как услышала довольное кряканье.

— Ну вот и моя малышка. — Старик открыл дверь маленького красного недоразумения, что стояло по-соседству с роскошным мобилем, и закинул мой увесистый саквояж на заднее сиденье. — Эта крошка давно мне служит! А шустрая какая!

Вздохнув, я с трудом втиснулась на пассажирское место, и мобиль, долго фыркая и кряхтя, тронулся.

Пока мы медленно ехали по городу на «шустрой» крошке, я краем уха слушала городские байки. А вскоре мобиль со страшным скрипом притормозил возле двухэтажного ярко-желтого особняка с розовыми колоннами и рыжей черепичной крышей. На скромное жилище болезной вдовы дом никак не походил. Да и судя по всему, тетя чувствовала себя неплохо. Из распахнутого окна доносился смех.

На пороге дома меня встречала дородная дама с добродушным лицом, в белом чепце и фартуке. Из переписки с тетей я знала, что за ней ухаживала помощница — Марта. Женщина приказала водителю отнести багаж наверх, а сама провела меня в гостиную. Но прежде чем войти, Марта громко покашляла, постучала кулаком в дверь и какое-то время потопталась на пороге. Только после этого меня впустили внутрь.

На диване, укутанная в плед, дремала тетя Лижбет. Я заметила край ярко-желтого платья и мысы такого же цвета туфелек, а на голове красовался кружевной чепец, из-под которого выглядывали рыжие, то ли крашеные, то ли накладные, кудряшки. Я собиралась поздороваться и сделать тете комплимент, что она чудесно выглядит несмотря на возраст, тугоухость, слепоту, радикулит и маразм. Вдруг тетушка вздрогнула и ее лицо скривилось от боли. Я не удержалась и бросилась к старушке.

— Тетушка Лижбет, как вы себя чувствуете? Что-то болит?

— Все, — простонала родственница и приоткрыла один глаз. Она поморщилась, открыла второй глаз и приподнялась на локтях. Откуда-то из-под пледа появился монокль, а я сразу признала мой подарок, отправленный посылкой на зимний праздник. — Э-э-э… Элиска? Нет, это старшая. Вспомнила! Ты Валюшка!

— Валежка, — подсказала я.

— Я так и сказала! — буркнула тетушка и жестом приказала отойти от дивана, чтобы меня лучше рассмотреть. — Мда. На портрете, который несколько лет назад присылал Адам, ты казалась худенькой, миленькой, вылитая мать. А сейчас стала копией папаши и старшей сестры. Хотя… я бы предпочла, чтобы приехала она, а не ты.

— Это почему? — возмутилась я.

Нет, мне, конечно, приятно, что тетя была обо мне хорошего мнения, оценила микстуры, а заодно и денежные переводы, которые я выкраивала из семейного бюджета и пересылала дальней родственнице на лечение. Но за Валежку все же обидно.

— Потому что ты черствая и равнодушная! — резко ответила тетя. — Твой отец написал, что грезишь лишь о нарядах и балах! Но ничего, я это живо исправлю!

— Но я… — попыталась возразить.

— Конечно ты! Ни разу мне не поинтересовалась, как я живу после смерти моего драгоценного мужа Вольдемара! Я, между прочим, так нуждалась в средствах и наряд… в смысле в микстурах! Элиска — единственная из вашей семьи, кто позаботился о тетушке из Ликарнии! А та чудодейственная микстура, которую она отправила мне в последней посылке, оказалась настоящим живительным источником!

Тетя Лижбет мечтательно улыбнулась, а я только сейчас обратила внимание, что на лице у нее толстый слой пудры, ресницы подкрашены, а на губах еще недавно была помада. Бедняжка. Даже в таком состоянии она взяла себя в руки, не хотела предстать перед родственницей беспомощной и больной.

— Простите меня, — покаялась я перед тетей. А точнее, перед троюродной бабушкой.

На самом деле, мы с Валежкой приходились хозяйке этого дома не племянницами, а троюродными внучками. Но об этом тетя Лижбет запрещала не то что говорить, а даже думать! И кстати, какую именно микстуру она имела в виду? В последний раз я отправляла ей посылку с бутылочкой домашнего ликера, чтобы задобрить местного аптекаря, и внушительную сумму на дорогущую слуховую трубку, которую она заказала у этого скряги.

— Жу-жу, прости девочку! — раздался мужской голос, а я только сейчас заметила в кресле, что стояло у окна, импозантного пожилого мужчину, в строгом костюме и накрахмаленной рубашке. Его буйной шевелюре мог бы позавидовать и молодой, если бы не седина.

Мужчина поднялся с места, подошел ко мне и галантно поцеловал руку.

— Эмм… Валюшка, познакомься со старинным приятелем моего покойного мужа Вольдемара — лером Гульфриком, — произнесла тетушка, но голос уже не был блеклым, в нем заиграли кокетливые нотки. — Он единственный, кто навещает меня, не то что столичные родственники!

— Жу-жу, у тебя очаровательная племянница! А какие глаза! Так похожа на

тебя.

— В свои восемнадцать я была гораздо худее! — возразила тетя, а старикашка тем временем плотоядно улыбнулся, при этом рассматривал не мои глаза, а грудь, которая неприлично вываливалась из модного платья.

— Кхе-кхе… — закашлялась тетя, а лер Гульфрик виновато покосился на хозяйку дома. — Полагаю, Варяжка устала с дороги. Ей пора.

— Валежка, — вновь поправила тетю.

— Да что ты меня все время перебиваешь?! Дерзкая девчонка! Да еще кокетка! — отчего-то разозлилась старушка, недовольно поджав губы. — Надеюсь, ты не доставишь мне неприятностей? В твоей комнате я подготовила брошюрки, выбери себе курсы, позже обсудим твой распорядок дня и занятия. Но скажу одно: бездельничать ты не будешь! И вот еще что: здесь не столица и выпячивать достоинства не принято. Я подберу тебе наряд из своих запасов. Какое-нибудь скромное платье, что я носила до свадьбы с Вольдемаром.

Я содрогнулась, представив эти «запасы», но возразить не успела.

Тетя взмахнула рукой, отпуская меня восвояси, а экономка любезно открыла дверь, выпуская из гостиной.