Помоги проекту - поделись книгой:
В боях за Молдавию
Книга пятая
Книгу отрецензировали и рекомендовали к печати
Составители: генерал-майор в отставке
От составителей
Вышедшие до сих пор четыре сборника под таким же названием составили существенное дополнение к военной истории Молдавии, к той ее странице. которая повествует о защите молдавской земли от фашистского порабощения, о разгроме немцев в одной из самых значительных операций Великой Отечественной войны — Ясско-Кишиневской.
Предлагаемый читателю пятый сборник раскрывает новые эпизоды и события периода Великой Отечественной войны на территории края.
Авторы сборника не профессиональные публицисты, а непосредственные участники боев — от командиров до рядовых.
На предложение принять участие в подготовке сборника откликнулось свыше 300 ветеранов. Безусловно, опубликовать все присланные материалы не представилось возможным. В сборник вошли наиболее яркие, интересные.
Война!!!
В. С. МЕЛЬНИКОВ,
Утром 22 июня на попутной полковой машине я выехал из Кишинева в Оргеев, в штаб 266-го корпусного артиллерийского полка, в котором служил.
Я уже знал от дежурного помощника коменданта города, что Кишинев бомбили вражеские самолеты. Мои попутчики сообщили, что на полигоне, откуда они ехали, самолеты с чужими опознавательными знаками нападали на автомашины, обстреливали и бомбили их. Это означало одно: война!..
В штабе полка меня принял старший лейтенант И. А. Соколов и объявил, что с сего числа формируется 648-й корпусной артиллерийский полк; командир полка — майор В. М. Бачманов, начальник штаба — он, И. А. Соколов, помощник командира полка по хозяйственной части — майор М. С. Федоров, а я назначен начальником артиллерийского снабжения полка.
Из «старого» полка к нам переходит в полном составе 3-й дивизион, а также часть начальствующего состава управления полка и полковая школа. 266-й полк в составе трех огневых и разведывательного артиллерийского дивизионов уже выступил к Государственной границе, в бой. Нам предстоит сформировать новый артиллерийский полк.
Мне нужно было выехать в Одессу, в штаб округа, где решить вопросы обеспечения полка орудиями и другим вооружением. К такому повороту событий я не был готов: видел свое место с 266-м полком, в бою…
Много раз помянули мы добрым словом в те первые военные дни работников партийных и советских органов Оргеева за их всестороннюю помощь новому формированию. Четко и организованно действовали работники военкомата, поэтому вскоре стало поступать пополнение. Первыми прибыли мобилизованные из Оргеевского уезда. Для службы в артиллерии большинство из них мало подходило: виной тому были неграмотность, незнание русского языка, неподготовленность — в артиллерии не служили, и наши орудия пугали их своей мощью. Обрадовало пополнение из Оргеевской автоколонны и МТС: техники, механики, трактористы, шоферы. Добровольцем вступила в полк В. С. Лыса — одна из первых трактористок Молдавии, депутат Верховного Совета Молдавской ССР первого созыва.
По приказу В. М. Бачманова из 3-го дивизиона, имевшего хорошо обученный в мирное время рядовой, младший и средний начсостав кадровой службы, по одной батарее, а также воины всех специальностей из взвода управления были переданы во вновь формируемые дивизионы, где составили костяк для их комплектования и сколачивания.
…К исходу 26 июня подразделения были укомплектованы, личный состав, расставленный по боевому расписанию, приступил к боевой подготовке. Учеба шла напряженно, целеустремленно, по узкой специальности: учили только тому, что через считанные дни потребуется в бою.
Потом прибыло пополнение из Донбасса, из Николаевской и Кировоградской областей. И знакомством с техникой, и грамотностью, и деловой хваткой, и желанием идти в бой они выгодно отличались от крестьян-бессарабцев. Не было и «языкового барьера». В подразделениях провели перестановку личного состава — и вновь пошла учеба, тренировки.
Обучали своих бойцов, младших командиров и младшие лейтенанты И. Д. Шараев, Н. Ф. Маленко, Б. И. Волошиновский, Л. А. Погорелецкий и другие посланцы Молдавии, прибывшие в полк.
Получили тракторы и автомобили. Большинство тракторов — прямо с полей, в плохом техническом состоянии. А в новом полку нет ремонтных средств, мало специалистов. Техники Б. М. Буяльский, И. Е. Савостин, механики, водители и трактористы из Оргеева, в том числе К. Н. Соболев, М. В. Дончук, Ф. С. Поворознюк, А. А. Вдовин, под руководством помощника командира полка по технической части лейтенанта Н. Д. Телегина взялись за решение неимоверно трудной задачи — привести технику в готовность к боевым маршам.
24 июня получили двенадцать 152 мм гаубиц — пушек образца 1937 года, через два дня — еще двадцать. До штатной численности недоставало четырех. Эти гаубицы — превосходные орудия с наибольшей дальностью стрельбы 17,2 км, способные быстро маневрировать огнем на фронте, равном дальности стрельбы. Они имели в боевом комплекте мощный осколочно-фугасный снаряд весом 43,5 кг, предназначенный для поражения живой силы и техники врага и разрушения дерево-земляных сооружений, а также бетонобойный снаряд. Трудности были в том, что все мобилизованные совсем не знали новейшие гаубицы-пушки. Вся тяжесть ремонта орудий, их подготовки к бою, а также обучения арттехников и артмастеров легла на плечи красноармейцев Г. Ю. Мазинга, А. М. Садовникова и Ю. В. Синельникова, прошедших обучение при артмастерской в предвоенные месяцы, начальника артснабжения полка — единственного кадрового артиллерийского техника. В каждом орудийном расчете был хотя бы один кадровый, хорошо обученный до войны красноармеец или младший командир.
29 июня командиры 1-й и 4-й батарей лейтенанты Т. А. Капаев и Н. Т. Зекунов доложили, что их батареи готовы к ведению огня. И это было так, хотя еще не все прибывшее пополнение сменило штатскую одежду на форменную военную, еще не все машины с оружием и приборами прибыли со складов..
Создание партийной и комсомольской организации в полку, мобилизация всех и каждого на преодоление трудностей — такими были первоочередные задачи, вставшие перед командирами и их заместителями по политчасти (с 16 июля — комиссарами). Благодаря большой энергии, умению быть с массами и вести их за собой нашим политрукам И. П. Малинину, П. С. Ремень, Г. И. Соловьеву, К. А. Смирнову, А. Н. Шишкину, И. К. Ткаченко и другим удалось добиться немалых успехов в решении этих задач. Большие организаторские способности проявил комиссар полка А. С. Фридман. Вскоре поступило распоряжение готовить к выходу на фронт один дивизион, а через некоторое время — приказ на перемещение всего полка в Кишинев и далее эшелонами — за Днестр, на ст. Раздельная.
Между тем сводки Совинформбюро становились все тревожнее. Вслед за Литвой противник захватил значительную часть Латвии, западную часть Белоруссии и Украины. Все мы ждали выступления И. В. Сталина.
3 июля. Радио донесло знакомый, но очень изменившийся голос Сталина. Чем больше он говорил, тем яснее становилось: борьба будет тяжелой, кровавой и долгой… Очень тяжелой. Но никто из нас, слушавших Сталина в тот день, и представить не мог, что она будет настолько долгой и тяжелой. (А ведь совсем недавно— 22 июня — один из наших командиоов на вопрос жены: «Теплую одежду положить в чемодан?» — ответил: «Зачем? Не до зимы же будем воевать?»)
«Все силы народа на разгром врага. Вперед за нашу победу!»— говорил Сталин. Это был призыв партии. Да, нужно было отдать все силы и каждому из нас. Боевая учеба и вся работа по подготовке подразделений и техники к боям были продолжены с еще большим напряжением. Сначала отделения и взводы, потом батареи и дивизионы принимали вид слаженных единиц. Ждали команды идти в бой.
…В ночь на 13 июля полк выступил маршем из Раздельной в северо-западном направлении. Спустя несколько дней в штаб полка поступила информация, что с 11 июля противник крупными силами ведет наступление на фронте 9-й армии и что 16 июля после упорных боев наши войска оставили Кишинев.
18 июля полк занял боевой порядок между Рыбницей и Дубоссарами: на огневых позициях по западному берегу речки Тростянец от Федосеевки до Новых Дойбан были размещены 32 орудия девяти батарей (четыре орудия нам так и не дали); на высотах у реки Днестр разместились наблюдательные пункты. Впервые на фронте, а не в тылу отдавали начальники штабов дивизионов лейтенанты А. П. Морозов, И. В. Шахов и их помощники Д. В. Дубовик, И. Ф. Халин, С. М. Новиков распоряжения по организации разведки и связи, подвоза боеприпасов и горючего… Впервые выбирали боевые наблюдательные пункты начальники разведки дивизионов младшие лейтенанты Б. А. Лившиц, Т. П. Далиев, О. Д. Казачковский, впервые вели наблюдение за настоящим противником, выходившим к Днестру, командиры взводов управления младшие лейтенанты Г. Н. Дацько, С. А. Воробьев, Н. А. Доморацкий, В. М. Новиков, старшие сержанты 3. Акижайов, Е. И. Спиваковский, А. Д. Спиридонов, О. В. Соколов, П. А. Филимонов, И. И. Шаховский. Первые линии связи прокладывали в бою лейтенанты Н. В. Иванов, А. Д. Гацкан, старшие сержанты А. П. Шишкан, П. Т. Монаенко, А. С. Прилуцкий, А. С. Вербовский.
Боевые действия полк начинал в составе 48-го стрелкового корпуса генерала Р. Я. Малиновского. Вместе с 58-м отдельным пулеметным батальоном 80-го укрепленного района полк взял под защиту участок фронта длиной 22 километра.
Сначала в штаб полка поступали сведения от разведчиков о выходе противника к реке Днестр. Потом появились и цели, достойные нашего удара: утром 23 июля в роще, что западнее Стодолны, было замечено оживленное перемещение солдат и автомашин; потом было обнаружено место скопления автотранспорта и переправочных средств. Проведя анализ разведданных, старший лейтенант И. А. Соколов доложил свои предложения командиру полка. Майор В. М. Бачманов приказал капитану И. А. Пирогу, командиру 3-го дивизиона, открыть огонь.
Быстро и точно подготовлены исходные данные, проведена пристрелка, потом грянули залпы батарей. Сначала боязливо, из ровика, зажимая ладонями уши, дергали за шнур замковые— вчерашние пахари, рабочие МТС и заводов. Но с каждым выстрелом все спокойнее и увереннее становились их действия…
Весть о первых 129 снарядах, умело и с большим эффектом выпущенных по врагу, быстро облетела весь полк. Заметно поднялось настроение бойцов. Политработники провели беседы.
То было начало наших боев, которые с каждым днем становились все более напряженными. Вот боевая хроника тех дней.
24 июля противник обстрелял наблюдательный пункт 3-го дивизиона. Были обнаружены и подавлены стрелявшая батарея врага, наблюдательный пункт, а также уничтожено скопление его переправочных средств у Ципово.
В ночь на 25 июля, левее полосы действий полка, противник переправился через Днестр и занял села Кучиеры, Роги (северо-западнее Дубоссар) и Дороцкое с прилегающей петлей реки (к югу от Дубоссар). Довернув батареи влево и ведя огонь на предельную дальность, 1-й дивизион (командир дивизиона капитан Н. А. Пальчиков, командиры батарей: 1-й — лейтенант Т. А. Капаев, 3-й — А. А. Перфильев) в течение 25, 26 и 27 июля не раз рассеивал скопления противника, разбивал его переправочные средства, отражал атаки на плацдарме. При поддержке дивизиона подразделениям 30-й стрелковой дивизии удалось выбить противника из сел Кучиеры и Роги; однако в районе южнее Дубоссар противник удерживал плацдарм, 27 июля навел мосты и начал усиленно переправлять войска…
В эти же дни 3-й дивизион, действовавший на правом фланге нашей полосы, обнаружил и подавил минометную батарею противника у Стодолны; точным ударом 8-й батареи лейтенанта Н. Б. Холодкова был разрушен штаб противника в Лалово.
28 июля по штабу немецкой пехотной дивизии в Сусленах удачно выпушено 34 снаряда, здание штаба серьезно разрушено В районе Вышкауц разведана и подавлена минометная батарея. 1-м дивизионом подавлена артбатарея, а также рассеяно до батальона пехоты, пытавшейся переправиться в районе Голерканы — Маловата.
29 июля вечером из Булаешт (Мырзача) открыла огонь 4-орудийная 105 мм батарея противника. Она была обнаружена разведкой батареи лейтенанта Н. Т. Зекунова, а затем подавлена.
В ночь на 30 июля из 58-го отдельного пулеметного батальона и с наших передовых наблюдательных пунктов стали поступать сообщения о подозрительном шуме за Днестром. Затем разведчики обнаружили подготовку противника к переправе — сосредоточение живой силы с переправочными средствами. Усилив освещение района с помощью ракет, наблюдатели обеспечили точную и быструю пристрелку целей. Грянули залпы нескольких наших батарей, и переправа была сорвана.
Днем 2-й дивизион (командир — капитан П. И. Пустовой, командиры батарей лейтенанты Н. Т. Зекунов и П. И. Шаронов) подавили одну 105 мм батарею врага. 1-й дивизион произвел огневой налет на колонну танков и машин в районе Маркауц, в результате чего в колонне возникли три больших пожара.
…Тревожной была сводка Совинформбюро 30 июля: вместо Невельского появилось Новоржевское направление; сообщалось об особо упорных боях на Смоленском и Житомирском направлениях. О боях на Южном фронте не упоминалось. А бои шли, не затихая.
За 31 июля нашим огнем сожжены три танка и до 10 машин с пехотой на дороге к Голерканам; подавлена минометная батарея у Мырзача; рассеяно до батальона пехоты и сорвана его попытка переправиться в районе Ципово…
В ночь на 1 августа, после артиллерийской подготовки, противник вновь пытался переправиться у Ципово и в направлении Лопатны. Четко взаимодействуя с 58-м отдельным пулеметным батальоном, 3-й и 2-й дивизионы быстро пристреляли районы переправ, а затем мощными огневыми налетами разбили переправочные средства, рассеяли до полка пехоты противника, нанеся ему большие потери. Очень губительным для врага был подвижной заградительный огонь: стена разрывов вставала в тылу вражеских подразделений; затем этот огневой вал постепенно смещался все ближе и ближе к берегу, сметая все на своем пути; не было спасения ни на берегу, ни в воде… В самом начале боя небольшой группе пехоты противника удалось на нескольких лодках переправиться через Днестр, но все они были уничтожены огнем стрелков и пулеметчиков…Дважды з$ ночь пытался противник осуществить здесь переправы. И дважды отступал, понеся большие потери. Ночь не помогла ему.
3 августа вечером противник открыл огонь по нашему доту. Артиллерийская разведка полка обнаружила хорошо замаскированную стрелявшую батарею врага. Старший лейтенант Е. Е. Беззуб, ставший к этому времени признанным мастером точных огневых ударов, уничтожил эту вражескую батарею. За отличную стрельбу была объявлена благодарность особо отличившимся при выполнении боевой задачи: старшему на батарее лейтенанту Н. Г. Докудовскому, командиру огневого взвода старшему сержанту Н. Ф. Маликову, командиру орудия сержанту М. С. Фалю, красноармейцам — орудийным номерам Н. И. Зайченко, А. Комову, К. И. Харькову и другим.
В тот же вечер 2-й дивизион произвел огневой налет по большому скоплению пехоты и автомашин противника у с. Лопатна, после чего более двух часов в расположении врага бушевал пожар.
За первые десять дней боя на рубеже реки Днестр полк вместе с 58-м отдельным пулеметным батальоном сорвал все попытки врага переправиться на фронте протяжением 22 километра. Кроме этого, огнем полка подавлены или уничтожены три артиллерийских и две минометных батареи, подавлены и разрушены наблюдательный пункт и два штаба, сожжено 8 танков и 10 автомашин, рассеяно и частично уничтожено свыше полка пехоты противника.
Полк был готов и дальше бить врага на рубеже Днестра. Но обстановка круто менялась.
На плацдарм южнее Дубоссар противник переправил большую часть 72-й пехотной дивизии (немецкой), а также румынскую дивизию, которые продолжали наступательные действия; еще южнее, у Тирасполя, противник сосредоточил до десяти румынских дивизий, находящихся в готовности форсировать Днестр. Через несколько дней они совместно с немецкими дивизиями протаранили оборону армии в направлении на Жовтень, Березовку…
Правее 9-й армии еще в середине июля противник (11-я немецкая армия) прорвался в стыке Юго-Западного и Южного фронтов, а также глубоко вклинился в нашу оборону на стыке с 18-й армией Южного фронта, рвался к Южному Бугу. Ныне известно также, что в конце июля немецко-фашистское командование решило двинуть подвижные соединения 1-й танковой группы Клейста через Шполу на юг, во фланг и тыл войск Южного фронта… Ко 2 августа моторизованный корпус из состава этой группы прорвался с севера и северо-востока к г. Первомайску, а затем устремился через Вознесенск на г. Николаев. Теперь все это широко известно. А тогда полк просто выполнял очередные боевые приказы и распоряжения…
Утром 4 августа в штабе 80-го укрепрайона командир полка получил приказ о переподчинении 51-й Перекопской стрелковой дивизии, которая имела задачу перейти в наступление и овладеть Дубоосарами. Для выполнения этой задачи 3-й и 2-й дивизионы сменили боевой порядок в районе Дубово, а 1-й развернулся фронтом на юг в занимаемом районе.
5 августа дивизия перешла в наступление. Поддерживая ее, полк нанес мощные огневые удары по скоплениям противника у сел Н. Гояны, Н. Розовка, Федоровка и в роще, что в 7 километрах юго-западнее Дубово, а также по боевым порядкам немецких войск, по их контратакующим частям… Противник, имея превосходящие силы, остановил продвижение 51-й стрелковой дивизии, а затем, — контратакуя, продвинулся вперед. Так, немецкие войска вошли в колонию Трехграды, а вечером прямо на улице устроили «победный пир». Полк превратил этот пир в большие похороны, когда обрушил на скопление пехоты около трех сотен снарядов!..
В ночь на 6 августа стрелковые части получили приказ на отход; роты 80-го укрепрайона, с которыми мы так успешно действовали, еще с вечера накануне начали снимать вооружение и взрывать укрепленные точки: командование армии принимало меры к тому, чтобы вывести войска из западни, которую готовили немцы — их «клещи» готовы были сомкнуться в нашем тылу.
Приказ на отход поступил в полк с задержкой. Мимо батарей уже прошли основные силы стрелковых частей, когда была дана команда «отбой». Чтобы подготовить к маршу такую крупную часть, как наш полк, требовалось порядочно времени… Но вот сборы закончены. Взорваны неисправные тракторы; на их ремонт нужны дни, а вражеская разведка совсем близко. Пошли на восток и мы. Пошли, надеясь: «Все-таки мы победим. И вернем тебе свободу, Молдавия».
Заставы сражались стойко
В. Н. МАТИЕЦ,
В ночь на 22 июня 1941 года в 4 часа утра меня разбудил посыльный штаба 24-го пограничного отряда, который тогда дислоцировался в Бельцах.
— Срочно в штаб, боевая тревога! — сказал он.
По прибытии в штаб я сразу почувствовал, что тревога действительно боевая. Собрались все офицеры штаба. Начальник отряда майор Соловьев Иван Владимирович изложил оперативную обстановку. Закончил ее словами:
— По всей границе от Болотино и до Скулян идет бой. Румынские и немецкие войска атакуют наши заставы, стремятся форсировать Прут. Пограничники еще держатся. Это не провокация, это война! Всем быть на местах. Сообщить семьям и готовить их к эвакуации. Эшелон уже заказан.
Его слова заглушили взрывы бомб: началась бомбардировка города.
Я сразу же стал заниматься тем, что предписывалось нашей санчасти мобилизационным планом: развернул дополнительный лазарет на 20 коек. Обстановка была напряженная, но все работали четко, оперативно, без паники, организуя помощь заставам. Еще до начала войны мы не могли не заметить приготовлений фашистов на границе. Факты говорили сами за себя. По ту сторону Прута — скопления немецко-румынских войск, артиллерии, танков, понтонов. Заметно проводилось и отселение гражданского населения в тыл, усилилась авиаразведка противника. Фашисты нагло летали днем над нашей границей, но нам был дан приказ: самолеты не обстреливать. Граница, конечно же, была подготовлена к отпору, но даты начала войны никто не знал.
Командование отряда приняло безотлагательные меры: на заставах были оборудованы дзоты, окопы, созданы запасы боеприпасов и продовольствия. В мае была усилена охрана границы. Три четверти офицеров штаба находились непосредственно на заставах.
Но перед самым началом войны войсковые части Одесского военного округа ушли на маневры за 200 километров, под Одессу, и в первый день войны вместо двух дивизий, которые были расположены в районе Бельц, мы располагали между Болотино и Скулянами всего двумя стрелковыми полками без танков. Войну встретили пограничники без мощной поддержки войск. Держались, отбивая врага штыками, гранатами, пулеметным и винтовочным огнем.
Особенно тяжелые бои развернулись в Скулянах — на главном направлении наступления одной из дивизий противника, против которой стояли одна комендатура и полк нашей пехоты, подошедший на помощь пограничникам.
Граница была в огне. Ни один боец не отходил без приказа. Наши бойцы в ряде мест, воодушевленные командирами, переходили в контратаки, достигали правого берега Прута. Раненые после оказания медицинской помощи отказывались от эвакуации и оставались на заставах, продолжая сражаться.
Бельцы подверглись ожесточенной бомбардировке. Завязались воздушные бои. Наши летчики сражались в неравных боях с вражеской авиацией. В первый же день войны произошел случай, который я запомнил на всю жизнь.
С подбитого фашистского самолета выбросился на парашюте летчик. При падении он повредил бедро. Его захватили в плен наши пограничники за городом и доставили в штаб отряда. Мне пришлось оказать ему медицинскую помощь.
Впервые я увидел фашиста. Здоровенный, в кожаных шортах, с финкой на поясе, в спортивной рубашке, с железным крестом на груди, он, даже будучи ранен, вел себя вызывающе и нагло.
На допросе он показал, что его авиачасть ранее располагалась в Средиземном море — на острове Крит. Несколько дней назад ночью им был зачитан приказ Гитлера: СССР напал на Германию, и им предстоит ее защищать.
Зная немецкий язык, я спросил его, почему же они бомбят гражданское население, а не только военные объекты? Он ответил: «Вы все равно будете все уничтожены. А вас, доктор, прошу передать в Международный Красный Крест мой жетон, чтобы в случае моей смерти об этом известили моего отца в Берлине, полковника в отставке».
Расстреливая женщин и детей, разрушая город, матерый фашист даже в плену не забыл, однако, о своей шкуре. Он настоятельно стал просить меня сделать ему переливание крови. Судьба зло посмеялась над ним. После оказания ему медицинской помощи он был отправлен в Кишинев в госпиталь на санмашине. По дороге машину разбомбил немецкий же самолет…
Мне как начальнику санитарной службы отряда с первых часов войны пришлось организовывать медицинскую помощь на границе. Летучие санитарные отряды на обычных и санитарных автомашинах проводили эвакуацию раненых с застав и полей сражений. В первые же дни стали поступать десятки раненых пограничников, а медработников не хватало. На помощь пришли жены офицеров, отказавшиеся выезжать в тыл.
Так, жены капитана К. И. Афанасьева, старшего лейтенанта Н. И. Михайлова остались на заставах и до приказа об отступлении под огнем противника перевязывали раненых. Впоследствии они медсестрами прошли весь боевой путь полка, воюя вместе со своими мужьями-офицерами. Большую помощь заставам оказывало и местное население. Оно выделяло им транспорт, молоко раненым, укрывало их у себя.
Из-за непрерывной бомбежки Бельц штаб отряда был перемещен на окраину города в Поминтены — в сад бывшего епископского дворца и церкви, которые противник не бомбил. Так как здание санитарной части было разрушено бомбами, то и санчасть тоже была переведена в Поминтены.
Вспоминаю, как бойцы, которых доставляли в санчасть, требовали, чтобы им быстрее оказали помощь и отправили обратно на передовую. А на передовой тогда совершались поистине героические поступки.
Бессмертный подвиг совершил, например, старшина заставы И. Г. Стеблецов, погибший смертью храбрых. Сейчас эта пограничная застава носит имя Ивана Григорьевича Стеблецова, его именем названа также улица в Кишиневе.
Мне рассказывали, как под ураганным огнем противника два офицера одной из застав взорвали мост через Прут и противник долго не мог его форсировать.
К одной из застав в первый же час войны фашистам удалось подойти скрытно, но бдительный часовой выстрелом предупредил внезапное нападение. Личный состав заставы контратаковал разведку противника и полностью ее уничтожил.
В то время некому было записывать, а зачастую даже просто фиксировать многочисленные подвиги пограничников. Бои были упорные. Особенно трудно пришлось в районе Фалешт, куда прорвалась рота мотоциклистов. Но она была полностью уничтожена — уже в районе Скулян.
Тысячи трупов фашистских захватчиков остались на границе. Десять дней держали герои-пограничники свои рубежи до подхода частей Красной Армии. К 1 июля отошли к Днестру, в район Сорок. О наших боях упоминалось тогда в сводках Совинформбюро.
2 июля мы оставили Сороки, но бои в пограничных районах продолжались, и только 6 июля немцы захватили Бельцы. Оставляя границу, мы твердо верили, что еще вернемся сюда, вернемся победителями. Так оно и случилось. Примечателен в связи с этим такой факт. Когда уходили из села Чечуля Фалештского района, капитан И. Н. Пестерев попросил одного крестьянина закопать сундук, в котором были некоторые вещи капитана, фотографии. В 1944 году, через три дня после освобождения села, И. Н. Пестерев вернулся на этот участок бывшей границы и патриот-молдаванин вернул ему припрятанное, сказав при этом: «Я знал, что вы вернетесь — победить Советскую власть нельзя».
Мы никогда не забудем своих боевых товарищей, павших на берегу Прута, в полях Украины, в Донбассе и на Северном Кавказе. В трехдневном бою в Сальских степях полк, в котором я воевал, потерял до трехсот бойцов и офицеров. Среди них — комбат А. И. Матицын, И. М. Ладушкин, политрук С. Е. Сечкарев, сержант С. Ф. Шпринкин, капитан И. И. Кручнин, пулеметчик А. В. Воробьев, санинструктор, двадцатилетняя комсомолка О. К. Линдрик, комсомольцы лейтенанты Н. Г. Тихомиров, Н. А. Чумаков, старшина Я. И. Калитов, рядовые Н. А. Денисов, М. В. Немовец, Б. Е. Кочмала и многие другие. Фашисты ненавидели нас, пограничников в зеленых фуражках, и боялись нас, ибо знали, что пограничники всегда стоят насмерть.
24-й погранполк влился в состав действующей армии и воевал на Украине, Северном Кавказе, на 2-м и 3-м, Украинских фронтах. Потом первым вступил в апреле 1944 года на Государственную границу по реке Прут, установив на ней пограничный столб! За это он получил звание Прутского.
В период Великой Отечественной войны в полку выросло много славных командиров. Среди них полковник Степан Елисеевич Капустин, Герой Советского Союза генерал-майор Иван Владимирович Соловьев, капитаны комбаты Ф. Я. Шумкин, С. Г. Самошкин, А. И. Акимов впоследствии стали подполковниками, многие мои однополчане трудятся ныне инженерами, врачами, учителями, в народном хозяйстве, на культурном фронте.
В Музее погранвойск в Москве хранится овеянное боевой славой знамя нашего полка, с которым он прошел свой боевой путь от Прута до Северного Кавказа, вернулся к своей родной границе и окончил войну под Прагой.
В день 30-летия Великой Победы — 9 мая 1975 года — Главное политическое управление пограничных войск КГБ СССР, Музей пограничных войск, совет ветеранов 24-го пограничного полка организовали встречу в Москве, на которую прибыли со всех концов нашей страны 70 ветеранов полка — офицеры, солдаты, жены пограничников. Торжественно вынесли из Музея пограничных войск наше боевое полковое знамя, которое со слезами на глазах поцеловали седые ветераны. Тут же клятву верности боевым традициям дали молодые курсанты-пограничники. Нас приветствовали комсомольцы, пионеры.
Мы посетили памятные и дорогие каждому советскому человеку места — мавзолей Ленина, могилу Неизвестного солдата. Потом многие из нас побывали в местах былых боев.
На Северном Кавказе наш пограничный полк в 1942 году на неделю остановил на Маныче танковый фашистский корпус. В городе Сальске высится величественный мемориал в честь павших героев-пограничников, воздвигнутый трудящимися Сальского района. Здесь ежегодно организуются митинги трудящихся всего района, возлагаются венки. Здесь чествуют героев. Всегда на эти митинги приглашают и нас, ветеранов-пограничников, где мы рассказываем о боевом пути своего полка. Крепкая дружба связывает ветеранов и с жителями Молдавии, где пограничный отряд принял боевое крещение. Мы никогда не забудем боевые июньские дни 1941 года, дни, когда наши воины-пограничники с честью выдержали испытание на верность своему народу.
Две недели на водном рубеже
Д. И. ПИСКУНОВ,
В 1940–1942 годах я был начальником артиллерии 95-й стрелковой дивизии, впоследствии получившей название Молдавской. В составе дивизии я встретил войну, испытал всю горечь отступлений и тяжелых потерь. Испытал я и ни с чем не сравнимую радость побед над врагом — и не только в ходе наступлений наших войск, но и тогда, когда мы отступали, когда, казалось, этому отступлению конца-края не видно. Да и тогда, когда отступали, ибо отступали мы не сломя голову, противнику приходилось не спины наши видеть, а ощетинившийся всеми огневыми средствами фронт — пусть и не вытянувшийся еще тогда единой неодолимой преградой, пусть в нем были свои «бреши», которые приходилось «залатывать» ценой неимоверных усилий, но это был фронт, который давал яростный отпор превосходящим силам врага, изматывал его день ото дня, нанося ему многочисленные удары. Такие отпоры для всех нас были хоть й маленькими, но запоминающимися победами.
Сейчас, десятилетия спустя, я думаю, что не будь этих маленьких побед, после которых отступление все же продолжалось, не было бы и Великой Победы.
Тогда же, в сорок первом, нас иногда мучили сомнения: а не зря ли положили головы наши бойцы за какое-нибудь крохотное сельцо, не имеющее ровным счетом никакого стратегического и тактического значения, был ли смысл отстаивать его до послед него, если своевременное отступление сберегло бы и людские резервы, и технику, которые позарез нужны были на другом рубеже обороны? Но тогда каждый из нас — полковых, дивизионных офицеров — мог судить о целесообразности той или иной операции лишь «с колокольни» своей должности и звания. Нам, конечно же, трудно, да и невозможно было представить всю цепь следствий того или иного незначительного, а то и нецелесообразного, на наш взгляд, сражения.
И только потом, многие годы спустя, восстанавливая общую картину фронтовых событий по документам, воспоминаниям, мы начали понимать, что на войне, как на войне, — ничего без последствий не остается, а какое-нибудь сражение «местного» масштаба, которое даже в сводку Совинформбюро не попало, в конечном итоге вылилось в крупное фронтовое событие: где-то благодаря ему была осуществлена так необходимая переброска наших войск, где-то были сорваны планы противника, где-то был развит успех наших войск.
Перебирая в памяти большие и незначительные сражения, участником которых мне пришлось быть, я не раз вспоминал две недели боев на Днестре в первые месяцы войны.
Беседы с фронтовыми товарищами, личные записи, архивные документы позволили мне воссоздать картину боевых действий нашей 95-й стрелковой дивизии в те нелегкие дни.
…Итак, как известно, после тяжелых оборонительных боев в Молдавии войска центра и левого крыла Южного фронта, согласно приказу Ставки Верховного Главнокомандования, в период с 18 по 22 июля 1941 года отошли на восточный берег Днестра.
95-я стрелковая дивизия, входившая в состав войск 9-й армии того же фронта, переправилась через Днестр в ночь на 20 июля и заняла оборону на старой Государственной границе — между Григориополем и Тирасполем. Нашим соседом справа была 9-я кавалерийская дивизия, переправившаяся через Днестр еще 18 июля, слева — 25-я Чапаевская стрелковая дивизия.
21 июля мы получили приказ о создании Тираспольского боевого участка в составе Тираспольской зоны 82-го укрепленного района, 95-й Молдавской стрелковой дивизии, 397-го артполка укрепрайона, 266-го корпусного артполка, 528-го армейского гаубичного артполка большой мощности и корпусного зенитного артдивизиона. Начальником Тираспольского боеучастка был назначен полковник М. С. Соколов — командир нашей дивизии, а начальником артиллерии — автор этих воспоминаний.
Побывавший у нас 22 июля генерал-майор Д. Г. Егоров сообщил, что 95-я дивизия будет входить теперь в его 14-й стрелковый корпус и, следовательно, в Приморскую армию, о чем вскоре последовал приказ.
Поделиться книгой: