Помоги проекту - поделись книгой:
В школу я, конечно, хера-с два вернусь, а вот пойти домой и набраться сил — это здравая идея.
Я поднялся с пня, который всё больше походил на скамейку и, стараясь не попасть всадникам под лапы их фыркающих бензином коней, потопал домой.
***
Вот такая вот история первого столкновения с невъебенным миром способностей, предметов и квестов.
Что будем делать дальше? Рассказать про то, как я вернулся домой, по пути натыкаясь на троллей, гоблинов, бравых воинов и эльфиек? Как увидел над братишкой плашку «Малой» или про то, как выяснил, что моя мамаша относится, как и Килый, к классу «Отбросы общества»? Или как лёг спатеньки, а на следующее утро проснулся, как ни в чём не бывало, разве что разбитый, как сердца пиздастрадальцев из молодёжных драм. И только, когда принял углеводы во второй раз, начал догадываться, что за штукенция со мной творится.
Нет и ещё раз нет, скажу я. Это путь каких-то обормотов, любителей линейных сюжетов, боящихся себе признаться, что они больше ни на что не способны. У них перс пошёл сделал что-то, потом лёг спать, потом проснулся, глянул в зеркало, чтобы умыться и дать авторишке описать себя, пошёл пить чай, захлебнулся и умер. (или ещё хуже — жил долго и счастливо)
Ну уж нет. Тут куски моего больного сознания, и ты видел в каком я сейчас состоянии.
Ну, вот и отправимся мы с тобой со времён, когда я был салагой прямиком в апрель этого года, когда разбушевалась ебучая корона, а я в середине своих двадцатых.
Я был из тех, кого коронавайрус особо не уронил, а даже наоборот. В общем, запускай кат-сцену.
Глава 2. Сранний звонок
Звонок.
Боже, как противно бьют прямо по нутру эти ебучие коробки с нарисованными на них яблоками. Тянусь рукой. Промахиваюсь, разумеется. Глаза-то разлепить не могу, вот вслепую и шарю по тумбочке.
А он всё пиликает, да пиликает, а я просто всё уже с тумбочки спихнул, что можно, но мобилу найти не могу. К этому моменту я более менее оклемался и разлепил глаза с величайшим трудом. У меня в организме со вчерашнего вечера ещё что-то осталось, потому что предметы подсвечивалсь под моим взором. «Лампа», говорит, «Пепельница». Охуеть, а я-то без этого бы не допёр, шо это. Но справедливости ради следует заметить, что действительно этот режим помогал мне в вычленении объектов из общей массы пространства.
С помощью него я быстро понял, что мобила не на тумбочке. Ещё несколько секунд тупого залипания и непоняток, что происходит, и ноты понеслись по воздуху у меня перед глазами. Я башню повернул и понял, откуда они летят. Стул с наваленными вещами извергал их, как Везувий лаву.
Я издал раздражённый стон. Блять, с кровати вставать придётся. Ну, встал, чё уж поделать. Сполз, точнее.
Я даже на часы не взглянул, но боковое зрение само мне вывело в центр — 12:50. Кто звонит в такую рань?
Выуживаю мобилку из кармана и смотрю на экран. Режим Героя ещё держался, я же ещё не поссал и воды не глотнул, поэтому Оля там высветилась, как Оленна, и на фотке была в ковбойской шляпе и клетчатой рубашке. Замечу, что я по идее никогда эти фотки на контакты не ставлю, я же не полоумный. Следующая станция скатывания в ущербность — искать обои на мобилу в инете, а не оставлять стандартные. Вот тут можете смело меня застрелить, ибо шансов на нормальную жизнь у меня, значит, не осталось.
— Аллё? — хриплю в трубу.
— Не разбудила, солнце? — сладко поёт.
— Конечно, разбудила, — я всё хриплю и прокашляться даже не пытаюсь. — Что за тупые вопросы?
— Ну и нехуй спать так долго, — прекращает подлизываться.
Такая вот Олька Грунь. Сначала сахаром обмазывает, а если не выходит, то в атаку идёт. Ей уже под тридцать, а всё такая же, как и в восемнадцать. Отцовское лицемерное воспитание, а потом ещё и учёба в Академии Всегда Довольных Мусоров сделали своё дело. Сформировали очередного «честного» мента. Наверное, такой и останется навеки.
— Что же стоило того, чтобы прервать мой сон?
Это для меня фраза прозвучала так, на деле же я наверняка спросил: «Ну и с какого ляда ты меня будишь в такую сраннюю рань, тварина?». А может, и нет. Неважно.
— Не ной, Бостон. Я бы не стала тебе раньше обеда звонить, но дело неотложное.
— Чё там? — я заинтересовался.
— Тема появилась внезапно. Гек подогнал.
Гектор — это её хахалёк нынешний. Тоже из ментовских. Знал бы, что мы с ней иногда веселимся, то не улыбался бы мне при встрече и темы не подкидывал. А так думает, что я просто братишка районовский Олькин, с помощью которого заработать можно. Пусть думает, хуле.
— Что за тема?
— Мне с неё сорок.
Хуясе она больше чем на треть греется. Значит, что-то бодренькое. Она всегда так делала. С ерундовой прибыли крошки собирала, чтобы в нужный момент на достойном деле срубить котлету. Просит больше двадцати процентов, значит, куш будет порядочен. Единственный раз, когда она попросила больше — за наводку по делу Киры. Там ей отойдёт половина. Но там такой выхлоп обещается, если всё сделать красиво, что я готов оттуда даже двацарик взять и уйти довольным. Но я беру сорок, и десятку оставляю Кире за работу. Расскажу об этом деле ближе к середине или к концу книги.
(«— Знаешь, как заинтриговать? — Как? — Завтра расскажу))). — Пидр. — ))0)»)
— Ишь ты, шустрая. За что, скажи сначала? — уточняю я у Оли.
— Короче, подвезли гуманитарку к нам в город. Маски, антисептики, перчатки и всё такое.
— Ну и?
— Ну и её сегодня в шесть перевозят из одной локации в другую. Гек выяснил, что два грузовика будут без сопровождения на одном промежутке. Будет окно.
Я убрал трубку от уха, чтобы посмотреть, действительно ли я сейчас с Ольгой разговариваю. Она, конечно, тварь коррумпированная, но так низко даже она не опускалась. Нет, всё так же её цифры и фотка с ковбойской шляпой.
— У тебя, Грунь, совсем крыша поехала что ли? Забыла, как тех луговских к стенке поставила?
Район соседний — Луговой. Горел в городе как-то торговый центр, и как огонь потушили, один луговской оборотень в погонах подтянул пацанов, чтобы те товары уцелевшие поутаскивали. На чужом горе заработали и честных людей опрокинули. Падальщики. Ну, Грунь их собственно всех нашла, нас подтянула и целые они в тот день не ушли. Я тогда чизбургер лизнул, и они все у меня в крыс попревращались и с одной тычки падали. Потом Оля их обязала ставить бабки тем, кого они объебали.
Вот такая она справедливая, а тут сама пытается честный народ надуть.
— Да ты не тупи, Бостон! — возмутилась, прям обиделась. — Охренел так думать обо мне?
— Не, ну а чего ты такие темы предлагаешь?
— Гуманитарку уже спиздили, долбоёб! Ребята откуда-то из отделов. Никому она бесплатно не упадёт, её сейчас по аптекам раскидают и продавать начнут. Ты чё думал, просто так что ли грузовики без сопровождения оставят на время? Нет, палиться не хотят. Навариваются черти. Ну а мы собственно их и опрокинем.
— И? Сами продадим что ли? — я всё сомневался, чуя дерьмо.
— Я бы с удовольствием их отдала народу бесплатно, но это не останется незамеченным и спровоцирует вопросы. Выйдут ненужные люди и на нас и на них. Нет, круги по воде пускать не стоит.
— И чего? Всё равно те районовские же смогут выяснить, кто их в аптеки загнал. Придут за нами.
— Да завязывай, Бос! Они очконут шумиху поднимать. И будет им уроком. А мы отстегнём просто наверху, кому надо, для убеждения в том, что всё для нас ровно закончится.
— Охота тебе врагов лишних наживать, Олька?
— А что? — усмехнулась. — Волнуешься за меня?
«По большей части мне слегка похуй на тебя. Я с тобой здесь в связке просто»
— Волнуюсь, — признаюсь.
Она умиляется с той стороны пару секунд и продолжает дело.
— Короче, Бостон. Просыпайся, собирай пацанов, и к пяти будьте готовы выезжать.
— Раз всё будешь разруливать, то теперь понятно, что сорокет тебе. Гек сколько просит?
— Просил двадцать пять…
— Охуевший! — не выдержал я.
Ручки-то не ему марать, и мы чисто из-за того, что Ольга в деле, доверяем его темам, так бы на хуй послали, и он это знает, а четвертак всё же просит.
— Да я ему раскидала всё. На десятку согласился в итоге.
— То-то же. Жук, блять.
— Угу. Ладно, до связи.
— Стой. Сколько в грузовиках человек?
— По двое, вроде. Детали уточню ещё. Всё, отбой.
Пошёл я чайник поставил и попиздовал умываться. В зеркале я увидел своё уставшее ебало, которое я описывать не буду. Ты уже сам себе там представил, как я выгляжу, вот пусть таким я и остаюсь. Единственно уточню, что у меня несколько татух на голом торсе. Тоже до пизды вообще, раскидай их куда хочешь, а я потом где-нибудь в тексте скажу, где они у меня и посмотрим, угадал ты или нет. Морской бой такой:
«— Левая грудь!
— Мимо!
— Правая щека!
— Я чё еблан по-твоему на лице чёто бить? Мимо нахуй!
— Тогда правая ягодица!
— Попал, сссука!»
Зеркало раскидало мне интерфейс. Фастфуд отпускал, поэтому некоторые данные плыли, как будто я дислексик. Хп-шку, погоду и время истечения режима героя, он же мана, я выяснил. Совсем немного осталось. Перед делом надо обязательно чем-то закинуться.
Но сначала надо бахнуть кофейка, он меня догонит немного, и набрать пацанов. Надеюсь, вечер у них свободный. Нет, всё-таки кофе подождёт. Звоню Домыслу сначала.
Домысел — это местный старший. Ну, был старшим когда-то, пока мы все не поперевырастали, но всё равно авторитет держит до сих пор. Зовут его Артур, а Домысел — это погоняло от фамилии. Он то ли прибалт, то ли хорват, я хуй его знает. У него там что-то Домосыленовких… Бля, не вспомню. Для простоты обращения он для всех — Домысел. Есть у него ещё братик, Домысел младший, более известный как Доцык. Они с моим малым кентовались одно время, но я потом стоп прописал. У Малого был и есть шанс, а у Доцыка нет и не предвиделось. А люди без шансов в нашей среде любят лишать их других. Кому, как не мне, об этом знать.
— Здорово, Домысел! Как живёшь?
— Живём, хлеб жуём.
— А увеличить количество хлеба желания не имеется?
— Это мы всегда за. Чо, где встретимся и обговорим?
— Времени нет, Артур. В пять, а ещё лучше в полпятого надо выдвигать. В четыре встретимся, и я там всё расскажу. Ещё двоих цеплять надо помимо нас. Есть свободные люди?
— Доцык и Губер.
На манеже всё те же. Есть у меня масса историй с участием этих лиц, я сейчас с Домыслом договорю и одну из них расскажу. Тоже из подростковых времён и тоже про то, как мне открытый Интерфейс подсобил тогда.
— Сложное дело? — уточняет Домысел.
Ему по барабану на самом деле. Дай ему только включиться, он там и Кеннеди пристрелит. Интересуется чисто, чтобы знать, насколько заряжаться.
— Как тогда с торговыми. Пару клюшек бы не помешало.
— Понял.
Отлично, пока всё срастается. Потопал я на кухню, и по пути запутался в макрамешке, висящей в коридоре. Бывшая повесила, а мне всё лень снимать, вот я и путешествую в Нарнию, каждый раз, когда с утра экспедирую коридор.
Бахнул кофейка, потом ещё, потом ещё. Пожрал без удовольствия, но надо. Я уже давно выяснил, что если не буду есть, то крякну быстрее, чем хотелось бы. Не то, что я за жизнь волнуюсь, как ты уже понял, но всё же жизнь — кайф, хоть и шлюха та ещё. С ней противно, но с ней классно. Поэтому я её разношу, как могу, и как могу — берегу.
Пока я ходил по хате туда-сюда и залипал в телефон, настало время выдвигать. Я подошёл к картине на стене и отодвинул её. Она послушно отошла и обнажила для меня потайной шкафчик. Если у меня задумают провести обыск или какой-то форточник залётный окажется здесь, то тайник они найдут в два счёта, но я и не боюсь. Спрятал я его чисто от шлюх, что здесь бывают в ночи выходных дней, и от Малого, что заходит в гости. Он, конечно, знает о моих нездравых увлечениях, но всё равно разбрасывать перед ним упаковки от бургеров я не стану.
Я открыл шкафчик, и взгляд заскользил по пакетикам, этикеткам и баночкам. Что подойдёт сегодня? Вот тут мне снова вспомнилась история с Губером и Доцыком, в которой и Малой поучаствовал. Тогда я тоже впервые думал, что же мне сожрать такого? Что поможет отбуцать торпеду Губера? Я тогда только с бургером чемпионов и коктейлем живости был знаком, но не был в них уверен. А про другое ещё не выяснил, что даёт какой эффект, что подойдёт для ситуации больше, поэтому выбор был довольно сложный.
Давай мы с тобой вернёмся в то лето, когда мне было семнадцать, и я переходил в последний класс. Три, два, раз, кто ещё не поставил лайк, тот пидарас, а мы запускаем кат-сцену.
Глава 3. Дерзкий шкет
— Кто? — спрашиваю я грозно, едва завидев фонарь под его левым глазом.
А сам нервничаю прямо. Я уже понял правила мест, где мы живём. Залез в движуху — трудно вылезти. Я уже одной ногой тонул в этой трясине, и очень хотел, чтобы Малой двигался своим путём. Обычной дорогой без жёстких правил, без дури, без драк. А он заобщался с Доцыком, братишкой бандюгана местного. Братишка там недалеко с пальмы упал, такой же рос, как и братан его.
— Зацепился с кем-то? — продолжаю я грозно, а Малой всё молчит.
Я подхожу и давлю ему на глаз, он вздрагивает и шипит от боли. Ничего, полезно будет. Я на него никогда руки не поднимал и не стану, но привязать физическое ощущение к ситуации просто необходимо. Я-то вкручу ему сейчас хорошенько в уши и в мозг, но этого недостаточно. Бить я его не стану, а вот что-то между — в данном случае надавить на уже полученный фингал — в самый раз.
Он вырвался и отошёл на пару шагов назад.
— Боксовались мы, — буркнул он, потирая глаз.
Поделиться книгой: