Мичман Флэндри; Восставшие миры; Танцовщица из Атлантиды

Пол Андерсон

Мичман Флэндри. Восставшие миры. Танцовщица из Атлантиды

Мичман Флэндри

Глава первая

Вечер на Земле…

У его императорского величества, Высочайшего Императора Георгия Мануэля Кришны Мурасаки, четвертой династии Вонгов, Главнейшего Блюстителя Мира, Великого Правителя Звездного Совета, Главнокомандующего, Верховного Судьи, признанного властителя многих миров и почетного главы такого множества организаций, что одному человеку не под силу их и запомнить, был день рождения. На дальних планетах, неразличимых среди множества мерцающих над Океанией звезд, потемневшие и уставшие от кошмарных климатических условий подданные поднимали бокалы в приветствии. Световые волны, несущие с отдаленных планет пышные здравицы властителю, достигали Океании и бились о Его мавзолей.

Земля не была такой торжественной. Один только двор чувствовал себя обязанным придерживаться традиций и проводить одну изматывающую церемонию за другой все светлое время суток, а для всех остальных день рождения Императора стал просто поводом для проведения карнавала. Проносясь в своем аэрокаре над бескрайними сумеречными водами, лорд Марк Хоксберг видел, как небо на востоке озаряется огнями, словно разноцветный живой занавес. Там метеорами взрывались фейерверки. Сегодня, пока планета оборачивалась, ее теневая сторона была такой сияющей, что в этом сиянии потонули все метро-центры, которые видны с Луны.

Настраивая свой телевид практически на любую станцию, лорд Хоксберг мог наблюдать, как дома удовольствий заполняются празднующими, как среди празднично украшенных башен неистовствуют толпы на улицах.

Хоксберг вздрогнул — спутница лорда, Алисия, нарушила молчание, пробормотав:

— Хотела бы я, чтобы мы перенеслись сейчас на сто лет назад.

— А? — иногда она просто изумляла Хоксберга.

— Тогда день рождения еще что-то значил.

— Ну… Да… Возможно.

Мысли Хоксберга обратились к истории. Алисия была права. В те давние дни, когда сумерки завершали празднества и парады, отцы выводили сыновей за порог, указывали на ранние звезды и говорили: «Взгляни туда. Все это наше. Мы верим, что в пределах владений Империи их целых четыре миллиона. И действительно, сотни тысяч ежедневно общаются с нами, повинуются нам, платят нам дань и получают взамен мир и счастье. Этого добились наши предки. Так что оправдай их доверие».

Хоксберг пожал плечами. Невозможно уберечь последующие поколения от утраты наивности. Со временем они должны прозреть и до конца осознать, что сотнями миллиардов светил владеет пылинка в галактике; что мы даже не исследовали всего и, похоже, вряд ли когда-либо исследуем; что не нужно никакого телескопа, чтобы увидеть таких гигантов, как Бетельгейзе и Полярис, которые нам НЕ принадлежат. Отсюда легко сделать вывод: Империя была основана и управлялась грубой силой, центральное правительство коррумпировано, границы приблизительны, а единственная оставшаяся организация, сохранившая высокую мораль, — Военный Флот — существует лишь для ведения войны и притеснений, для борьбы с инакомыслием.

Так что — получи свое и веселись, облегчай совесть небольшими дозами разумного сарказма, но никогда-никогда не дурачь себя — не воспринимай Империю всерьез.

«Может быть, мне удастся это все изменить?» — подумал Хоксберг.

Алисия прервала его размышления.

— Мы могли бы, по крайней мере, поехать на приличную вечеринку! Так нет же, ты тащишь меня к наследному принцу. Надеешься, что он поделится с тобой одним из своих хорошеньких мальчиков?

Хоксберг попытался смягчить напряженность улыбкой.

— Ну-ну, ты несправедлива ко мне, любовь моя. Ты же знаешь, что я пока предпочитаю женщин. Особенно таких красивых, как ты.

— Или Персис д’Ио, — Алисия откинулась в кресле. — Не обращай внимания, — сказала она устало, — я просто не люблю всех этих оргий. Особенно вульгарных.

— Я тоже от них не в восторге, — он погладил ее по руке. — Но как-нибудь перетерпим. Среди твоих качеств, которыми я восхищаюсь, есть способность непринужденно чувствовать себя в любой обстановке.

«Пожалуй, это верно, — подумал он, разглядывая идеальные черты лица Алисии, обрамленные пышными волосами, украшенными диадемой. На мгновение он почувствовал горечь сожаления. — Да, он женился по расчету, но тем не менее они могли бы быть, по крайней мере, друзьями. Могла бы со временем появиться и любовь, конечно, не такая, как в древней литературе, а живая, чувственная, плотская. Он, конечно, не был Пеллеем, да и она не Мелиссанда. Она умна, любезна и достаточно откровенна с ним. Она дала ему наследника: большего контракт и не предусматривал. Со своей стороны он дал ей положение в обществе и почти неограниченное количество денег. Что же касается большей части его времени… с этим сложнее. Кто-то ведь должен действовать, когда Вселенная распадается на куски. Большинство женщин это все же понимает…»

Внешность Алисии была плодом дорогостоящей биоскульптурной работы. Он видел слишком много таких лиц — незначительно отличающихся вариаций этого модного лица.

— Я ведь тебе уже объяснял, — сказал он, — что и сам бы предпочел Мбото или Бхатнагар. Но мой корабль отходит через три дня, а это последний шанс сделать несколько исключительно важных дел.

— Как скажешь…

Наконец, он принял решение. Сегодняшний вечер, по его мнению, не столь уж большая жертва с ее стороны. За месяцы его отсутствия она находила достаточное утешение в объятиях своих любовников (как еще может благородная дама без особых талантов коротать время на Земле?!). Но в злобе и гневе она способна даже на убийство. Так что необходимо все время держать опущенным забрало, имя которому — притворство, и поменьше обращать внимание на то, что скрыто за ним. Но даже с опущенным забралом тебя может ожидать неприкрытая насмешка, а эта сила для человека, стоящего у власти, опасна так же, как для космического путешественника пустота и радиация.

«Странно, — отстраненно размышлял он, — что при нашей тысячелетней истории, при всех наших социодинамических теориях природа власти все же остается загадкой. Если меня осмеют, то можно будет просто удалиться в свои владения. Но ведь я нужен Земле».

— Дорогая, — сказал он, — я ничего не мог тебе рассказать раньше. Слишком много вокруг ушей, живых и электронных, ты же знаешь. Если бы оппозиция пронюхала о том, что я намереваюсь сделать, мне бы обязательно помешали. Не потому, что есть принципиальные разногласия, а просто они не хотят, чтобы я вернулся с успехом. Меня поставили бы в длинную очередь в Политическое Управление, и оппозиция постаралась бы затянуть дело так, чтобы в конце концов похоронить его совсем. Ты понимаешь?

Она остановила на нем тяжелый взгляд. Он был высоким стройным блондином с немного заостренными чертами лица; в зеленом мундире, при орденах, газовом плаще, золотистых бриджах и полуботинках из телячьей кожи. Хоксберг был скорее красив… чем прав.

— От этого зависит твоя карьера? — спросила Алисия.

— Да, — кивнул он. — Но еще и мир. Хотела бы ты пережить нападение на Землю? А ведь такое может случиться.

— Марк! — она переменилась в лице. Ее пальцы, плотно сжавшие запястье лорда под кружевами, почувствовали холод. — Неужели это так серьезно?

— Катастрофически, — сказал он. — Заваруха на Старкаде не просто ссора из-за общих границ. Такую точку зрения пытались внушить всем, но все равно очень мало кто в это верит. А ведь большинство видело лишь отчеты, профильтрованные через сотни контор, в каждой из которых затушевывали факты, доказывающие, что их работа самая важная. Я собрал подлинные данные и сделал свой анализ. Самая консервативная экстраполяция дает в перспективе сорок процентов вероятности войны с Мерсеей в ближайшие пять лет. Я имею в виду такую войну, которая может перерасти в тотальную. Кто же станет делать ставки при таком раскладе?

— Конечно, — прошептала она.

— Предполагается, что я поеду туда с миссией по сбору фактов и вернусь с докладом к Императору. Потом наша бюрократия скорей всего начнет их мусолить, долго готовиться к мирным переговорам. А может быть, и нет: некоторые могущественные кланы хотели бы разжечь конфликт. Но в любом случае напряженность тем временем будет возрастать. Урегулирование будет становиться все более сложной задачей, а то и вовсе невыполнимой. Нужно обойти весь этот жалкий процесс. Мне нужны чрезвычайные полномочия, чтобы поехать прямо со Старкада на Мерсею и попытаться провести предварительные переговоры. Думаю, это реально. В конце концов, они тоже разумные существа. Я думаю, что многие из них ищут выход из угрожающего положения. Я могу его предложить. — Он выпрямился. — По крайней мере, попытаюсь.

Алисия сидела тихо.

— Понимаю, — сказала она наконец. — Конечно, я постараюсь помочь.

— Умница.

Алисия слегка наклонилась к нему.

— Марк…

— Что?

На фоне бордовой полосы силуэтом обозначилась цель их полета.

— О, ничего особенного, — она откинулась назад, разгладила складки на платье и стала смотреть на океан.

Коралловый дворец был построен на атолле, который медленно погружался в пучину моря, и казалось, что именно устремляющиеся ввысь башни дворца не дают острову скрыться под водой. Кары порхали вокруг, как светлячки. Машина Хоксберга приземлилась на выступ, выпустила Марка и Алисию и отправилась на стоянку. Мимо кланяющихся рабов и салютующих стражников они прошли в переднюю с колоннами, где блистали нарядами многочисленные гости, и двинулись в бальный зал.

— Лорд Маркус Хоксберг, виконт Най Кальмара, Второй Министр Внеимперских Дел, и леди Хоксберг, — провозгласил мажордом.

Через прозрачный купол бального зала взору открывалось небо. Внутреннее освещение зала было ультрафиолетовым. Пол, мебель, оркестровые инструменты, столовые приборы, изысканные блюда — все это светилось сочными флюоресцентными красками, точно так же, как и одежда гостей, их защитные макияжи, глазные линзы. Еще более впечатляющим зрелище делали сверкающие и вспыхивающие повсюду рубины, топазы, сапфиры, изумруды, в обилии украшающие маски и локоны… Музыка сливалась в воздухе с ароматом роз.

Наследный принц Джосип принимал гостей. Он вышел во всем черном. Его руки и лицо, как будто сами по себе парящие в воздухе, отливали зеленым и казались неестественно бесплотными, а линзы тлели зловещим красным светом. Хоксберг поклонился, а Алисия преклонила колени.

— Ваше Высочество, — произнес Хоксберг.

— A-а. Рад вас видеть. Не часто встречаемся.

— Дела-заботы, Ваше Высочество. Не смею вас ими обременять.

— Да. Понимаю, вы должны уехать.

— По делам Старкада, ваше высочество.

— Что?.. Ах, да. Это. Дело чрезвычайно серьезное и сложное, но я надеюсь, что сегодня вы сможете здесь отдохнуть.

— Мы на это и рассчитывали, ваше высочество, хотя боюсь, нам придется рано уйти.

— Хм!.. — Джосип уже начал отворачиваться.

Не стоило оставлять его обиженным.

— Разумеется, мы оба страшно сожалеем, — мягко проговорил Хоксберг. — Могу ли я просить еще об одном приглашении после возвращения?

— Да, естественно!

— Позволю себе еще одну просьбу. Мой племянник приезжает на Землю. Переселенец, понимаете, но, насколько я могу судить по стерео и письмам, вполне замечательный парень. И если бы он мог познакомиться с настоящим наследником Империи… для него это было бы событием даже более значительным, чем личная беседа с Богом.

— Ну, зачем же так. Конечно, конечно, — Джосип засиял, приветствуя вновь прибывших гостей.

— Это не рискованно? — спросила Алисия, когда они отошли в сторону.

— Только не для моего племянника, — усмехнулся Хоксберг. — У меня его нет. А память у дорогого Джосипа довольно коротка.

Марк часто задумывался, что станет с Империей, когда это создание взберется на трон. Джосип — слабый владыка. Хорошо, если к тому времени Политическое Управление возглавит человек, который понимает галактическую обстановку.

Он наклонился и поцеловал руку своей даме.

— Я должен отлучиться, моя дорогая. Пока развлекайся. Немного удачи, и наш побег будет выглядеть вполне прилично.

Объявили новый танец, и Алисию захватил адмирал. Он был не так уж стар, а по орденам можно было понять, что этот человек знаком со службой не только на этой планете. Если бы Алисия сегодня вернулась домой, Хоксберг удивился бы.

Он протолкался к стене, где толпа была поменьше, и стал прокладывать себе дорогу локтями. Не было времени полюбоваться видом, открывающимся за гранью купола. А картина была фантастической: море волновалось, мерцая под низкой луной. Огромные волны, причудливо и яростно пенясь, разбивались о крепостные валы; Хоксбергу казалось, что он слышит их рычание. Темноту, подчеркнутую полумесяцем Луны, пронзали огни города. Постепенно их свет перерос в гигантское пламенеющее знамя, и на просторе царственной голубизны вспыхнуло солнце, и словно ветры стратосферы протрубили приветствие. Лишь несколько звездных лучиков смогли про рваться сквозь такое обильное сияние.

Но Хоксберг разглядел Регул, за пределами которого лежала его миссия, и Ригель, светящийся в сердце мерсеянских владений. Его охватила дрожь, и когда он подошел к столику фужер с шампанским пришелся весьма кстати.

— Добрый вечер, — раздался голос.

Хоксберг обменялся поклоном с тучным человеком с рас крашенным лицом. Лорд Советник Петрофф был не совсем в своей стихии на подобных празднествах. Он еще раз слегка наклонил голову, и Хоксберг кивнул в ответ. Обменявшись короткими репликами, они разошлись. Хоксберга задержала пара нудных типов; далеко не сразу от них отделавшись, он, наконец, поймал лифт вниз.

Они сидели в небольшой, плотно закрытой комнате. Их было семеро, критически настроенных к Политическому Управлению: седые мужчины, чувствующие власть как собственную плоть. Хоксберг почтительно их приветствовал.

— Примите мои искренние извинения за то, что я заставил милордов ждать.

— Не имеет значения, — сказал Петрофф. — Я объяснил ситуацию.

— Однако я не видел ни данных, ни расчетов, — сказал да Фонсека. — Вы принесли их, лорд Хоксберг?

— Нет, сэр. Как я мог? Возможно, во дворце задействованы все микрочитающие устройства. — Хоксберг набрал воздух: — Милорды, вы можете ознакомиться с результатами на досуге, когда я уже уеду. Вопрос в том, поверите ли вы в данный момент моему слову и слову лорда Петроффа? Если дела окажутся настолько серьезными, как я полагаю, то, надеюсь, никто не будет возражать, что на Мерсею должен быть отправлен особый представитель для переговоров. С другой стороны, если Старкад не имеет особой значимости, то что мы теряем, проведя там спокойное обсуждение накопившихся проблем?

— Престиж, — ответил Чардон. — Мораль. Уверенность, что в следующий раз нам не придется противодействовать ответному ходу мерсеян.

— Я не предлагаю идти на компромисс за счет жизненно важных интересов, — сказал Хоксберг, — и во всех случаях, какого бы соглашения я ни достиг, оно должно быть ратифицировано здесь. Милорды, нам не следует долго отсутствовать, это могут заметить. Но если вы выслушаете…

Он начал свою речь. Она была тщательно подготовлена.

Их следовало убедить. Под контролем этих шести человек и Петроффа было достаточное количество голосов для того что бы склонить решение вопроса в его пользу Если бы удалось уговорить их созвать завтра конфиденциальное собрание то при наличии кворума, Хоксберг мог бы отправиться на Старкад как полномочный посол.

В противном случае… Нет, не нужно брать на себя слишком много. Уж, по крайней мере, не на нынешней стадии своей карьеры… Но ведь на Старкаде гибли люди.

Все-таки он их убедил. По спине ручьями тек пот. Дрожа от напряжения, Хоксберг оперся о стол и едва услышал как Петрофф сказал.

— Поздравляю Желаю удачи. Она вам несомненно понадобится.

Глава вторая

Самой высокой в центральном хребте острова Курсовики была гора Нарпа, достигающая в пике почти двенадцати километров. На такой высоте над уровнем моря атмосферное давление было близким к земному человек мог спокойно дышать, и люди построили здесь Высотный порт На необработанном космическом поле стояло несколько десятков сборных домиков, вмещавших не более пяти тысяч человек, но городок рос. Сквозь стены своей штаб-квартиры командующий Разведывательным корпусом Имперского Военного Флота Макс Абрамс слышал лязг железа и гул строительных машин.

Его сигара опять погасла. Он мусолил потухший окурок пока не закончил читать отчет, затем откинулся назад и щелкнул зажигалкой. Дым вновь потянулся к голубому облаку которое висело под потолком, распространяя по маленькой холодной комнате отвратительную вонь. Но командующий этого не замечал.

— Черт! — сказал Абрамс. И тут же, поскольку был он человеком по-своему религиозным, добавил: — Черт побери!

Чтобы успокоиться, он взглянул на фотографию жены и детей. Но они были дома, на Дайане, в имперском районе Веги, удаленной от Старкада на столько парсеков, что лучше и не вспоминать. Да и по времени они были очень далеки. Он не виделся с семьей уже больше года. Марта писала, что малышка Мириам так быстро растет и меняется, что он бы ее ни за что не узнал, а Давид стал долговязым неуклюжим подростком, Яэль встречается с Аббой Пельмуттером… хотя, конечно, он хороший мальчик. Но фотография всего лишь картинка, отделенная от него кучей бумаг и баррикадой из настольной техники. И ему не дано оживить ее.

«Не старайся разжалобить себя, болван!» Стул заскрипел под тяжестью его тела. Абрамс был коренастым мужчиной с крупным лицом, крючковатым носом и проседью в волосах. Помятая униформа, потускневшие знаки различия — двойные планеты — на широких плечах, воротничок мундира расстегнут, на поясе в кобуре — бластер; вот и все, чем можно охарактеризовать его внешний облик. Он вернулся к мыслям о работе.

«Дело не в том, что флиттер исчез, и даже не в том, что пилот скорее всего погиб. Технику сбивают и людей убивают все чаще и чаще. Плохо получилось с этим пареньком… как его… да, мичман Доминик Флэндри. Хорошо, что я никогда не встречал его. Хорошо, что я не должен писать его родителям». Не давал покоя район, где исчез флиттер. Он проводил обычную рекогносцировку над Злетоварским морем, а это всего в тысяче километров отсюда. Если мерсеяне становятся так агрессивны…

Хотя виновны ли они, никто не знал. Вот почему эту докладную спихнули Начальнику Разведки Земной миссии. Взрыв атмосферных помех уловили в Высотном порту в стороне от заданного направления.

Во время поискового полета не обнаружили ничего, кроме обычных Тигрийских торговых судов и рыбацких лодок. Да, случалось, моторы глохли; поставки матчасти были такими скудными, что наземные службы не могли даже обнаружить всех признаков механической перегрузки. «Когда, дьявол их забери, в генштабе растрясут свои затекшие задницы и поймут, что это никакая не «оперативная помощь дружественному народу», а война?» И при таком ярком светиле, как Саксо, находящемся сейчас в пике своего энергетического цикла, никакие модуляционные ухищрения не обеспечивают постоянной связи с такой высоты. С другой стороны, разведывательный флиттер надежен и снабжен несколькими вспомогательными системами.

«А мерсеяне усиливают свой нажим. Мы в ответ не делаем никаких гадостей, только расширяем свое влияние. Как насчет того, чтобы заставить их ответить нам для разнообразия? Территория, которой они командуют, по-прежнему неотвратимо разрастается. Она, правда, все еще удалена от острова Курсовики на расстояние в четверть планетарной окружности. Но, может быть, теперь нам удастся наладить связь с их передовым отрядом?

Давай-ка поинтересуемся, что мы теряем?!»

Абрамс нажал кнопку на видеофоне. На экране появился оператор.

— Соедини-ка меня с зеленокожим, — приказал Абрамс.

— Да, сэр, если получится.

— Для тебя будет лучше, если получится. За что тебе платят? Скажи ему, что его «армия» горит синим пламенем, чтобы он тут же понял, что я хочу сделать следующий ход.