Неизвестная Астрид Линдгрен: редактор, издатель, руководитель

«В четверг будет вручена премия размером 10 000 крон. Если бы такую премию заявили пять лет назад, небогатые писатели не поверили бы своему счастью, но с тех пор их акции выросли и конкуренция между издательствами значительно обострилась»[xi].

Dagens Nyheter не преувеличивала. Первая премия в 10 000 крон в пересчете на сегодняшний день составляет 187 000 крон; по размеру она составляла бы две премии Августа Стриндберга[19]. Неплохо для издательства, которое еще два года назад едва могло наскрести на зарплату сотрудникам.

В отличие от предыдущих лауреатов Эдит Уннерстад была уже состоявшейся писательницей. Ее детские книги выходили в издательстве Natur och Kultur, а романы для взрослых публиковали Wahlström & Widstrand и Norstedts. Но именно заявленная в конкурсе книга была колоссальным прорывом, и в 50-е годы писательница стала одним из самых популярных шведских авторов для детей. У Эдит Уннерстад были напряженные отношения с Астрид Линдгрен, что всерьез осложняло сотрудничество. Но в 1949 году дела пошли на лад. Астрид писала домой:

«Rabén & Sjögren присудило первую премию 10 000 крон за лучшую детскую книгу Эдит Уннерстад. Я была в составе жюри и отчасти способствовала тому, чтобы она участвовала в конкурсе, так что счастливая обладательница премии пригласила меня завтра вместе со всеми на обед в Grands veranda[20]. Эльса Олениус тоже придет».

Из письма родителям, без даты

«Черное пятно» Харри Кульмана оказалось не таким успешным, как «Путешествие кастрюли», но дерзкий сюжет привлек к книге большое внимание.

Детские книги становятся литературой

В чем же загадка стремительного восхождения Rabén & Sjögren на Олимп? Откуда взялись все эти детские писатели? Казалось, Астрид Линдгрен печет их как горячие пирожки. За исключением Эдит Уннерстад и Оке Хольмберга, все они были дебютантами, неизвестными широкому кругу читателей. Откуда ни возьмись явилась целая плеяда замечательных сочинителей. За короткое время издательство привлекло молодых авторов, книги которых шведские дети читали все последующее десятилетие. Период с 1945 по 1949 год был для Rabén & Sjögren таким насыщенным, что окончательно укрепил ведущую позицию издательства в мире детской литературы.

Что-то витало в воздухе: чувство свободы и вера в будущее, вырвавшиеся наружу с окончанием войны.

Мари Эвриг, первый руководитель Института детской литературы Швеции, описывает ситуацию так:

«Педагогический подход изменился. Свободное воспитание стало лозунгом родителей и учителей. После кошмаров, пережитых во время войны и власти нацистов, воспитание свободного, самостоятельного, надежного человека ценилось более чем когда-либо. Доминирующим стало формирование ребенка, а не жизнь взрослого»[xii].

Другим объяснением было то, что благодаря конкурсам Rabén & Sjögren удалось привлечь куда больше авторов, чем удавалось другим издательствам. Позднее многие из лауреатов признавались в интервью, что раньше не представляли себя в роли детских писателей. Они писали романы и другие тексты для взрослой аудитории. Одни зашли в тупик, другие получили отказы издательств. Многим помешала писать дальше война.

Увидев в газетах объявление о конкурсе Rabén & Sjögren, они отложили в сторону свои взрослые книги и стали сочинять для детей. Предложение было весьма соблазнительным: издательству нужны были хорошие тексты, настоящая литература. Серьезная и интересная проза – неплохой повод для вдохновения. Сочинять книги для детей стало престижно, к тому же появился шанс заработать немного денег, а разбогатеть на романах для взрослых было труднее. Детская литература таила большой потенциал – появилось много разнообразных и хороших книг, читатели могли выбирать. Это был новый уровень развития.

Харри Кульман рассказывает в интервью газете Idun, что он

«…как и все в 40-е годы, начинал с романов для взрослых. Но дело шло туго. Тут я увидел анонс конкурса книг для детей Rabén & Sjögren. Я только что прочитал книгу о Моцарте, и мне пришло в голову написать роман для детей о вундеркинде, жившем во времена Наполеона».

Кульман вырос в семье рабочих. Окончив школу, он пошел трудиться посыльным, а затем в экспедиторскую фирму. После обучения в колледже сдал экзамен и поступил в Высшую школу торговли в Стокгольме. Затем устроился в рекламное бюро Rygaards. Писать рекламные тексты ему не нравилось, он с детства любил сочинять истории. В двадцать девять лет написал свою первую книгу.

Ханс Петерсон дебютировал в двадцать два года. Он рассказывает:

«…в 1945 году, после нескольких литературных опытов, я написал детскую книгу, сделал к ней иллюстрации и послал на конкурс в Rabén & Sjögren. Последний срок сдачи рукописей был 1 августа; за неделю до этого я написал еще одну книгу и в последний момент успел подать на конкурс ее. Я получил вторую премию размером 1000 крон. Это было достаточным основанием, чтобы бросить работу электрика и стать писателем»[xiii].

Каи Сёдерйельм родился в Финляндии. Семья переехала в Швецию, когда ему было пять лет. Во время советско-финской войны он пошел на фронт добровольцем и работал военным корреспондентом для газеты Göteborgs-Tidningen в Норвегии. В 1948 году в возрасте тридцати лет Сёдерйельм дебютировал с детской книгой. В то время он жил в Буросе, где работал репортером газеты Borås Tidning, а затем устроился рекламным директором в торгово-посылочную компанию. После работал библиотекарем.

Оке Хольмберг был старше остальных победителей, на тот момент ему исполнилось тридцать девять лет. Окончив университет во время Второй мировой войны, он работал в стокгольмском Музее северных стран, но эта работа была ему не по душе. И, когда в 1946 году Rabén & Sjögren объявило конкурс, он прислал рукопись и разделил первую премию с другим писателем. Еще одну рукопись Хольмберг подал в издательство Gebers. Она также была опубликована, но Астрид Линдгрен сделала все, чтобы он перешел в Rabén & Sjögren:

«Помню, как он впервые пришел к нам в издательство. Выглядел изящно и решительно. Да, именно что решительно. По крайней мере, во всем, что касается точек и запятых»[xiv].

Оке Хольмберг был требовательным писателем, работа издательства нередко вызывала его недовольство. Несмотря на это, он опубликовал в Rabén & Sjögren десятки книг. Наиболее известны детективные истории о Тюре Свентоне.

Свену Ингвару на момент его дебюта было двадцать восемь, он работал учителем народной школы. В интервью, опубликованном на сайте шведского Союза писателей, Свен рассказывает, как начиналась его карьера:

«В 1947 году Rabén & Sjögren объявило конкурс на лучшую детскую книгу о жизни рабочих. Эта тема подходила мне как нельзя лучше, и я начал писать, вспомнив, как был юнгой на торговом судне. Я выиграл первую премию в 1500 крон».

Такими были лауреаты конкурсов первых лет. С их помощью Rabén & Sjögren привлекло многих других писателей, издававшихся позднее – в 50-е годы.

В финансовом отношении 1949 год был хорошим. Продажи возросли до 775 000 крон, прибыль составила почти 100 000 крон. Старт был довольно неуверенным, но теперь, на пороге 1950 года, издательство твердо стояло на ногах. К тому же у него появился новый владелец. Когда финансы пошли в гору, Карлу Сёрлину наконец удалось продать Rabén & Sjögren Кооперативному союзу. Ему пришлось снизить цену, но все же он получил за свои акции 60 000 крон и вернул вложенные в издательство деньги. Для Сёрлина такое дело оказалось неприбыльным, зато Кооперативный союз заключил блестящую сделку. В ближайшие пару лет прибыль превзошла сумму, уплаченную при покупке издательства. У Сёрлина было слабое здоровье, и год спустя он скончался. Сегодня лишь немногие знают, что когда-то он был владельцем Rabén & Sjögren.

На работе издательства смена владельцев сказалась положительно. Ожидания новых собственников были довольно скромными, но сами они были весьма дальновидны. В издательстве воцарился порядок, хотя многие и сокрушались, что стало больше бюрократии. Служащие и правление знали, что теперь есть деньги на выплату долгов, авторских вознаграждений и оплату счетов. В то время еще был жив свойственный Кооперативному союзу народный дух, у людей были культурные амбиции, не противоречившие основной деятельности и текущей торговле. У Кооперативного союза было свое издательство, начавшее выпускать качественные детские книги одновременно с Rabén & Sjögren. Покупка издательства была хорошим дополнением к уже существующему портфелю.

Осенью 1949 года издательство переехало из старого особняка на Оксторгсгатан в дом 28 на Тегнергатан, где размещалось вплоть до 1995 года. Теперь Астрид было легко добираться до работы:

«Переехали на Тегнергатан. Нас объединили с издательством Кооперативного союза, потому что мы принадлежим одному холдингу. Здесь очень уютно, у меня прекрасный кабинет со скошенным потолком».

Из письма родителям 6 ноября 1949 года

Бренд, опередивший время

Астрид Линдгрен была звездой, Rabén & Sjögren использовало ее славу в рекламе издательства. Благодаря этому издательство обрело свое лицо и наладило прекрасные отношения с книготорговцами:

«В воскресенье у нас была встреча с книготорговцами в Vår Gård[21] в Сальтшёбаден. Издательство Кооперативного союза устраивало презентацию своих книг для детей. Поскольку Rabén & Sjögren стало частью Кооперативного союза, мы тоже участвовали. Потом состоялся футбольный матч издателей и книготорговцев. Издатели выиграли со счетом 9: 2. Я была боковым судьей, махала флажком и замерзла как собака».

Из письма родителям 11 октября 1949 года

Несмотря на новые книги, «Пеппи Длинныйчулок» оставалась символом издательства, и это умело использовали в рекламе. В свете дебатов последних лет о языке «Пеппи Длинныйчулок», а именно об отце Пеппи, его острове в Средиземном море и слове на букву Н[22], интересно посмотреть на рекламную шумиху вокруг Острова детей в 1949 году. Это дает ключ к пониманию культурной доминанты и словоупотребления в Швеции конца 40-х годов. Организатором был Barnens Dag[23], а Астрид Линдгрен и Rabén & Sjögren пригласили в качестве участников.

«Когда мы прибыли на место, Остров детей переоборудовали в страну Веселию, а по берегу бегали негритянский король и толпа негритят. Пеппи высадилась на берег и бросилась на шею негритянскому королю, а газетные репортеры принялись фотографировать. Планировалось, что на машине приедет негритянский боксер Джо Уолкотт, а Пеппи уложит его в нокаут, но, к сожалению, по дороге боксер попал в аварию и его отвезли в больницу. Все обошлось, так что будем надеяться, 14-го он, как и предполагалось, выйдет на ринг».

Из письма родителям 5 августа 1949 года

Джерси Джо Уолкотт – знаменитый боксер-тяжеловес. Во время матча 14 августа, о котором пишет Астрид Линдгрен, Уолкотт выиграл в четвертом раунде с нокаутом у шведской звезды Улле Тандберга. Матч проходил на футбольном стадионе Росунда. Спустя два года Уолкотт стал чемпионом мира по боксу.

С появлением нового владельца Rabén & Sjögren стало сестринским предприятием еженедельника Кооперативного союза Vi, у которого был огромный тираж и высокий статус. «Мы все из Бюллербю» сначала издавалась как роман с продолжением в журнале Vi и лишь потом вышла отдельной книгой. Это было началом долгого и тесного сотрудничества. Главный редактор газеты Нильс Тедин приметил Астрид Линдгрен еще до того, как Rabén & Sjögren купил Кооперативный союз, и был рад, что та подписала контракт на «Мы все из Бюллербю». После того как роман был частями опубликован в газете, писательница дала большое интервью. Журналистка Вера Форсберг под псевдонимом Вероника немного волновалась, пока ждала собеседницу. Она не знала, как выглядит Астрид Линдгрен. Позднее в преамбуле к материалу она напишет, что ожидала встретить рыжую женщину с веснушками на лице:

«Каково же было мое удивление, когда я увидела стройное грациозное создание в изящной одежде бежевых и бледно-бирюзовых тонов и с веселым блеском в спокойных серых глазах».

Астрид Линдгрен, проработавшая на тот момент в Rabén & Sjögren едва десять месяцев, отвечала на вопросы весьма уверенно и с юмором:

«В чем секрет хорошей детской книги? Даже не знаю, есть ли какой-то особый секрет. Если да, то нужно хорошо помнить свое детство. Не просто год, когда ты в первый раз побывал в Стокгольме, или лето, когда тебе купили красивое платье на выпускной. Важно помнить, что ты чувствовал, как думал и говорил, будучи ребенком. На первый взгляд это само собой разумеется, но, когда тебе каждый день по долгу службы приходится перелопачивать рукописи детских книг, понимаешь, как важно помнить такие пустяки. И ни в коем случае никаких длинных навороченных предложений, теоретических размышлений, непонятных слов и указующего перста»[xv].

Через несколько месяцев Астрид напишет домой:

«Отличная трудовая неделя, – видимо, это и вдохновило журнал Vi написать письмо, которое я получила сегодня. Редактор посчитал необходимым поблагодарить меня за радость, которую “Бюллербю” подарило редакции и читателям газеты, и необходимость эта нашла выражение в чеке на 500 крон в добавку к полученному мной гонорару. Бабка моя, отцовская мать, говаривала, и я за ней повторю: “Видать, надрался!”, потому что в трезвом состоянии человек не будет сорить деньгами ради такого повода. Кстати, про деньги. Только я сегодня проснулась и начала зевать, как меня осенило – до сих пор не выслала часть долга папе! Так я расстроилась, что чуть не осталась с открытым ртом. Ну, теперь уж, поди, только завтра».

Из письма родителям 14 октября 1947 года

Забытый долг, упоминаемый Астрид, она уплачивала в счет займа, который ей дали родители на переезд в новую квартиру на Далагатан.

Нильс Тедин добавил к гонорару круглую сумму, чтобы и впредь привлекать Астрид в качестве автора. Это было очень кстати, поскольку Bonnier по-прежнему держало ее на примете. Астрид писала родителям:

«Åhlen & Åkerlund[24] пригласили меня быть главным “консультантом” всех издаваемых ими книг с ежемесячной зарплатой 1000 крон. Но я не хочу работать на полную ставку, мне нравится полдня уделять издательству, а в оставшееся время писать для себя. Так что я поблагодарила и отказалась – к их огромному удивлению».

Из письма родителям 3 мая 1947 года

Поездка в Америку

Уловка не сработала, но Bonnier не теряло надежды. Поскольку существовал неписаный закон не переманивать писателей из других издательств, Bonnier зашло с другой стороны – через свои еженедельники:

«Сегодня мне любезно предложили пожаловать к шеф-редактору журнала Damernas Värld[25], которой господин Бонниер поручил спросить, не желаю ли я за их счет ненадолго съездить в Африку или Америку и написать о негритянских детях (откуда они это взяли?) для их журнала. Не знаю, почему этим самым дамам так интересны негритянские дети. Они застали меня врасплох, и я до сих пор ничего не ответила. Вообще-то неплохая идея – бесплатно съездить в Америку. Похоже, Пеппи не дает покоя господам Бонниер: то одно предложение, то другое».

Из письма родителям 30 августа 1947 года

Предложение было соблазнительным. Астрид не раз провожала Стуре в аэропорт Броммы, когда он отправлялся в очередную командировку, и махала вслед. Путешествие в Америку манило ее все больше и больше:

«Прежде у меня не было ни малейшего желания ехать со Стуре (к тому же мне не давали визу), но, приехав в Бромму и услышав рев двигателей, я и сама захотела забраться на борт, подняться на воздух и отправиться к океану».

Из письма родителям 8 ноября 1945 года

И все-таки в 1946 году Астрид отказалась от предложения Эльсы Олениус, ответив словами Самуэля Августа:

«Правильно говаривал мой отец: на кой тебе сдалась эта Америка, мальчик мой, – коли туда навостришься, дак все равно там окажешься».

Но, когда Bonnier предложило взять на себя все траты за эту поездку, Астрид не устояла:

«Подписала контракт с Ålen & Åkerlund на поездку в Америку. Заказала билет на самолет, отлет 14 апреля, возвращение 12 мая. Альберт Бонниер прислал мне договор, к которому прилагалось письмо. В нем он сообщает, что подписал договор “с легкой душой” в надежде на “наш совместный успех”. Лично я в успехе сомневаюсь, но как можно упустить шанс – такой превосходный контракт. Надеюсь уговорить Ингрид Нюман поехать со мной».

Из письма родителям 21 февраля 1948 года

Ингрид Ванг Нюман не успела получить визу, так что Астрид пришлось поехать одной. Вернувшись в Стокгольм, она поняла – ей не удается нащупать стиль для серии статей, заказанных журналом Damernas Värld:

«Написала две строчки той дурацкой статьи про поездку в Америку для Bonnier, но о дальнейшем страшно даже подумать. Есть большое желание вернуть им деньги за свое путешествие и забыть об этом раз и навсегда».

Из письма родителям 23 сентября 1948 года

Тем не менее Астрид преодолела все трудности и выполнила обещание. Она переработала серию статей, и в 1950 году Bonnier опубликовало ее как книгу под названием «Кати в Америке». Позднее в той же серии Bonnier вышли книги «Кати в Италии» (1952) и «Кати в Париже» (1953). Это был единственный прецедент сотрудничества Линдгрен с Bonnier.

«На днях звонил Альберт Бонниер и спрашивал, не буду ли я так любезна принять его предложение съездить в Египет. Я отказалась. Пора покончить с книгами про Кати».

Из письма родителям 3 сентября 1950 года

Астрид никогда не отзывалась плохо о Bonnier, но осадок остался. Она не могла забыть, что Bonnier отказалось от «Пеппи», и продолжала работать с Rabén & Sjögren, где по сей день издаются все ее книги.

Пока Bonnier и Norstedts занимались другим

Исполины издательского бизнеса Швеции Bonnier и Norstedts существовали уже более ста лет, когда Rabén & Sjögren выпустило свои первые книги. Благодаря профессионализму и дальновидному подходу они завоевали позиции на рынке, у них было время укрепить свое положение, и обе компании скупали небольших конкурентов.

Профиль у Bonnier и Norstedts был разный. Первые делали ставку на художественную литературу и много работали с различными каналами распространения книг. Вторые в основном издавали нон-фикшн и специализировались на печати. В 1930 году владельцем Norstedts стал холдинг Esselte (шведская типография, специализирующаяся на литографиях). Несмотря на эти различия, и у Bonnier, и у Norstedts были большие издательские амбиции во всех областях и необходимые экономические ресурсы.

Новоиспеченное издательство Rabén & Sjögren, не имевшее за душой ни гроша, в течение пяти лет стало ведущим в области детской литературы – небывалый прецедент в издательском бизнесе Швеции. Самым удивительным было то, что они не переманивали писателей из других издательств, а открывали новые имена. Rabén & Sjögren сделало себе имя на продвижении новых, неизвестных ранее авторов и иллюстраторов. Главным успехом были, разумеется, книги Астрид Линдгрен, издававшиеся год за годом огромными тиражами. В самые трудные времена, с 1946 по 1949 год, ее книги составляли от 25 до 40 % общих продаж. Без этого издательство бы не выжило. Но даже Астрид не смогла бы спасти Rabén & Sjögren от разорения, если бы остальные шведские издательства не были так равнодушны к детской литературе.

Время между двумя мировыми войнами было не лучшим для ее развития. В своей книге «Детская литература Швеции в 1870–1950 годах» Стефан Мельквист рассказывает, что суммарное количество детских книг, вышедших в разных издательствах, ежегодно составляло не более двухсот новых наименований. Это было откатом в прошлое по сравнению с расцветом детской литературы в начале ХХ века. Астрид Линдгрен описывает плачевное состояние так:

«Именно в это время – 40-е годы – шведская детская книга пришла в упадок. Детская литература издателей не интересовала, они удовлетворяли потребность в детском чтении об озорницах и сорванцах, издавая примитивные переводные книжонки низкого качества со скверными картинками, жалкие по форме и содержанию»[xvi].

В 1945 году в Национальном библиографическом отделе Королевской библиотеки зафиксировано поступление 337 новых наименований книг для детей и юношества. Эта цифра так существенно превышает указанную Мельквистом за 1940 год, поскольку в Королевской библиотеке учитывались также переиздания книг, выпускавшихся ранее.

Вот десять издательств, выпустившие наибольшее количество детских книг по данным на 1945 год[xvii]:

B. Wahlström – 46

Lindqvist – 33

Bonnier – 32

Harrier – 25

Svensk Läraretidning – 18

Rabén & Sjögren – 16

J. A. Lindblad – 14

Ugglan – 11

Hasselgren – 9

Ljus – 8

B. Wahlström выпустило больше всего новинок, а Bonnier могло похвастаться лучшими продажами: его доля на книжном рынке составляла 15 %. От крупнейших издательств того времени до сегодняшнего дня дожили только три: Rabén & Sjögren, Bonnier и B. Wahlström – последнее в виде импринта. Остальные семь перечисленных выше либо были поглощены большими холдингами, либо прекратили свое существование. Значительную долю детских книг на рынке выпускали издательства религиозного толка Harriers Förlag, J. A. Lindblads Bokförlag, Diakonistyrelsens bokförlag, Svenska Missionsförbundet, Filadelfia, Örebromissionen и многие другие. Если смотреть на ситуацию критически, то можно смело утверждать, что семьи с детьми должны были выбирать между массмаркетом и поучительной высоконравственной литературой. Либо книги в духе «Бигглса»[26], либо воскресная школа. А между ними провал.

Bonnier издавало детские книги и раньше, но отдельной детской редакции у него не было. Этим традиционно занимался младший по возрасту член правления. В начале 40-х у Bonnier был неплохой топ-лист детских книг, на вершине которого держалась Эльза Бесков – в 1930 году ее переманили из издательства Wahlström & Widstrand. Она играла такую важную роль, что контракты с ней заключал сам Карл Отто Бонниер. Весьма популярны были книги Йосты Кнутсона о котенке Пелле Бесхвостике: только в 1944 году продали более 100 000 экземпляров. В 1945 году вышла первая книга Марты Сандваль-Бергстрём из серии о Кулла-Гулле. Несмотря на это, прибыль от продаж была несущественной и издание детских книг всегда находилось под вопросом.

В 30-е годы Жерар, младший из династии Бонниеров, принял эстафету у своего двоюродного брата Кая, но в 1946 году Кай Бонниер снова поднял вопрос о нецелесообразности издания книг для детей. Он считал, что из-за низких цен маржа выходит ничтожной. В итоге пришли к компромиссу: Bonnier продолжало издавать детские книги, но их количество было урезано[xviii].

Диаграмма на рисунке показывает, как в критический отрезок времени разошлись дороги Bonnier и Rabén & Sjögren. Первые урезали количество книг, вторые, наоборот, увеличили.

Издание книг для детей и юношества у Rabén & Sjögren и Bonnier в период с 1943 по 1950 год

Кривые показывают количество наименований книг, выпущенных в соответствующие годы. График построен на основании данных, предоставленных Национальным библиографическим отделом Королевской библиотеки.

Роковая ошибка

На протяжении более сорока лет Жерар Бонниер с ангельским смирением приносил извинения за то, что в 1944 году Bonnier отказалось от «Пеппи Длинныйчулок». 20 сентября 1944 года в письме с отказом Карин Польсон написала несколько хвалебных строк, но заканчивалось письмо так:

«На прошлой неделе мы обсуждали наш редплан и поняли, что в серии “Библиотека детских книг” все расписано на 1945 и 1946 годы, а связывать себя обязательствами на 1947-й нам не хотелось бы».

Леннарт Хельсинг также получил отказ от Bonnier, предложив им свою первую детскую книгу «Кошка дует в серебряный рог».

«В 1945 году в издательстве Кооперативного союза вышла моя первая книга. Я предлагал ее Bonnier. Это было в ту же осень, когда они отказали Астрид Линдгрен. Моя книга им тоже не понравилась, показалась слишком странной. Когда Кооперативный союз купил Rabén & Sjögren, я предложил эту книгу им.

Герман Стольпе из Кооперативного союза был человеком осторожным, он часто отказывал авторам. В конце концов их портфель детских книг совсем истощился, все получали от ворот поворот. В то время Bonnier тоже выбирало детские книги весьма осторожно. И Rabén & Sjögren стал самым значительным в этой области»[xix].

Судя по всему, отказывая авторам, в Bonnier не думали о художественной ценности, а исходили из экономических соображений. Руководство считало детские книги нагрузкой со смутными перспективами, к тому же в издательстве не было человека, который отстаивал бы целесообразность их выпуска.

В начале ХХ века Norstedts опубликовал значительное количество детских книг. P. F. Norstedts & Söner издавало книги Анны Марии Роос, Ханса Кристиана Андерсена, у них была серия детской классики в переводах с английского – «Книга джунглей» Редьярда Киплинга, «Маленькая принцесса» Фрэнсис Элизы Бёрнетт и «Черный красавец» Анны Сьюэлл. Но в 30-е годы темпы замедлились и от этого великолепия остались одни осколки.

У P. F. Norstedts & Söner был шанс сделать неплохие продажи в 1949 году, но шеф издательства Рагнар Сванстрём отказался от книги Эдит Уннерстад «Путешествие кастрюли». Зато в конкурсе Rabén & Sjögren она получила первую премию. «Рагнар не разбирался в детской литературе», – сказала Эдит Уннерстад, которая симпатизировала Сванстрёму. А редактора, специализирующегося на книгах для детей, который мог бы его поддержать, не было.

Интересно проследить, как в 40-е годы Bonnier отказало трем самым значительным детским писателям и те ушли в Rabén & Sjögren. Несмотря на свою компетентность в издательском бизнесе, эти титаны не разглядели растущий потенциал детских книг на книжном рынке. Единственным из крупных издателей, кто видел большие экономические возможности в книгах для детей и юношества, был Биргер Вальстрём. Уже в 1911 году он ловко сформировал в издательстве B. Wahlström серии для мальчиков и девочек – книги стандартного формата и в традиционных красных и зеленых обложках. Он хотел выпускать доступные детские книги по низким ценам. Эта идея приносила хорошие результаты, но из-за нее издательство оказалось на периферии рынка детской литературы, переживавшего расцвет после Второй мировой войны. B. Wahlström так и осталось на этих позициях.