Неизвестная Астрид Линдгрен: редактор, издатель, руководитель

«Об издательском бизнесе я не знала ровным счетом ничего», – сказала как-то Астрид, вспоминая начало своей карьеры. У нее был разнообразный опыт в других областях, она была дипломированным секретарем, получила образование в Институте Бар-Лок[2], и на других местах ее очень ценили. Но в издательстве работать не приходилось. В письме Самуэлю Августу и Ханне видно, что настроена Астрид оптимистично:

«1 сентября начинаю работать на полставки в издательстве Rabén & Sjögren – это почти наверняка. Буду заместителем доктора Рабена на время его отсутствия и должна взять на себя как можно больше работы, которую приходится выполнять ему. Сегодня была там и встретила среди прочих Йосту Кнутсона. С Эльсой Олениус разговаривала только по телефону – она прочитала рукопись моей детективной книги и была в полном восторге».

Из письма родителям 23 августа 1946 года

Заместитель директора – человек, который «ровным счетом ничего» не знает об издательском бизнесе. Не слишком ли самонадеянно? В письме домой Астрид хотела нарисовать красивую картину. Кроме того, мы видим те черты ее характера, что время от времени проявлялись во время работы. За непринужденной манерой держаться стоит огромная вера в себя и свои возможности. Астрид была очень начитанной, в двадцать лет уже крепко стояла на ногах и знала, что легко и эффективно справляется с любыми обязанностями.

Линдгрен не сразу заняла руководящую должность. Она должна была «взять на себя работу с детскими книгами» – так сформулировал задачу Ханс Рабен. Он имел в виду, что Астрид разгрузит его, а вовсе не станет заместителем в полном смысле этого слова. По крайней мере, поначалу. Но на самом деле Астрид лукавила, когда говорила, что не готова к такой работе. Она уже прилично ориентировалась в издательском деле. Читая письма, которые Линдгрен отправляла родителям в Нэс, мы видим, что после публикации «Пеппи Длинныйчулок» она активно начала вникать во все тонкости работы издательства:

«Вчера Эльса Олениус сказала, что на следующей неделе у нее будет прием, среди прочих придут Коринна – Грета Булин из Svenska Dagbladet[3] и Коломба – Эва фон Цвайгбергк из DN[4], и меня она тоже хочет позвать. Вот засучу рукава и устрою ей головомойку – нечего ругать мою “Черстин и я”».

Из письма родителям 18 января 1946 года

«Черстин и я» – вторая книга Линдгрен, изданная в 1945 году. Коринна – Грета Булин из Svenska Dagbladet и Коломба – Эва фон Цвайгбергк из Dagens Nyheter были в то время самыми значительными критиками в мире детской литературы. Благодаря Эльсе Олениус у Астрид быстро сложились хорошие отношения с влиятельными дамами. Работая в издательстве, она узнавала новых людей:

«На днях позвонил доктор Рабен, у него масса планов, связанных с детским журналом, который будет издавать Йоста Кнутсон…»

Из письма родителям 2 марта 1946 года

«На прошлой неделе была на т. н. коктейльной вечеринке – я рассказывала об этом [тете] Эмме, чтобы немного ее расшевелить. Вечеринку устраивало Ljus förlag[5], они хотели собрать всех по случаю приезда в Стокгольм мистера Брандта – директора по сценариям Metro Goldwyn Myer[6], а также директора издательства из Лондона. Вообще-то меня никто не приглашал, но Эльса Олениус упрямо настаивала, чтобы я составила ей компанию, поэтому я позвонила фру Бюрлинг из Ljus förlag и сказала, что придется меня пригласить, – деваться им было некуда. Вечеринка проходила в Ambassadeur, там было много чудесных людей: Мирдаль[7], Паулина Брюниус[8] (выглядит она так, будто у нее рак в последней стадии), Эльса Нюблум[9], Сигфрид Сивертц[10], Йоста Атторпс[11] из Svenska Dagbladet, Коломба (Эва фон Цвайгбергк) из DN, Густаф Валли[12] и Марика Стиернстедт[13] – наверняка я кого-то забыла».

Из письма родителям 13 апреля 1946 года

«Собираюсь поехать в Оденсе[14] и попробовать продать “Бритт-Мари” и “Черстин и я” издательству, которое купило права на “Пеппи”».

Из письма родителям 2 мая 1946 года

«Приехала в Копенгаген поездом из Оденсе, где переночевала и провела полдня. Заглянула в издательство, купившее “Пеппи”, – Skandinavisk Bogforlag. До чего роскошное заведение: собственный особняк, огромный штат и очень приятный директор. Они поводили меня по Оденсе, показали дом детства Ханса Кристиана Андерсена – теперь там музей, где хранятся его личные вещи. Потом мы посмотрели домский собор Оденсе, там похоронен Кристиан Тиран[15]. Я оставила в издательстве “Бритт-Мари” и “Черстин и я”, а дальше уже посмотрим, понравится им или нет».

Из письма родителям 16 мая 1946 года

Астрид продолжала работать стенографисткой в государственном учреждении. Работала она на полставки, а в свободное время занималась продвижением собственных книг. Робкой и застенчивой она не была. Многие писатели делегируют продажу прав на свои книги издательствам, которые выпускают их в родной стране, или, как принято сегодня, литературным агентам, но Астрид с самого начала занималась этим сама. По словам ее дочери Карин, это один из множества примеров «маминой предприимчивости».

1 сентября 1946 года Астрид Линдгрен сразу и безоговорочно заняла место ближайшего заместителя Ханса Рабена. Между тем кое-что с самого начала пошло не так. Издательство должно было определиться с победителем конкурса, объявленного весной в номинации «Детективные истории для мальчиков и девочек 12–15 лет». В первую неделю сентября нужно было огласить имена победителей. Когда Ханс Рабен открыл конверты, где лежали результаты голосования, одним из победителей оказалась Астрид Линдгрен.

Если издательство присуждает первую премию одному из своих служащих, это выглядит скверно, пусть даже человек едва приступил к работе. Это противоречило правилам хорошего тона и могло испортить репутацию престижного конкурса.

И все-таки Астрид получила премию за «Знаменитого сыщика Калле Блумквиста» в первую свою неделю работы в Rabén & Sjögren. Ей пришлось разделить ее с прославленным писателем Оке Хольмбергом. Первой книгой Хольмберга была «Дом теней»; Тюре Свентон[16] появится на свет только два года спустя. Каждый из победителей получил 15 000 крон. Вторая премия досталась книге Черстин Йоранссон-Юнгман «Тайна саамской юрты». Участница жюри Эльса Олениус, как всегда, знала о рукописях, которые подавали на конкурс, больше, чем требовалось. Она успела прочитать текст «Калле Блумквиста», обсудить его с Астрид и горячо убеждала жюри присудить премию этой рукописи.

В письме родителям Астрид рассказывает:

«Проработала первую неделю, – похоже, я могу принести издательству пользу. Работа отличная, и самое интересное происходит именно осенью, когда выпускают все новые книги. Не знаю, будет ли так же здорово и в дальнейшем. Вся эта суета вокруг премии несколько преувеличена – во всяком случае, так мне кажется; чтобы я еще хоть раз участвовала в каких-либо конкурсах! Коллеги в издательстве не в восторге, что я вновь среди номинантов. Я ведь подписала рукопись чужим именем, но они все равно догадались, что это я. Рабен и Страндберг хотели меня не заметить, но Йосте Кнутсону, не знавшему, что “Блумквист” моя рукопись, она понравилась больше других. Ну и Эльса Олениус тоже голосовала за меня».

Из письма родителям 9 сентября 1946 года

Астрид Линдгрен и Ханс Рабен отделались легким испугом, но уже в тот момент четко обозначилась проблема, которую так или иначе придется решать: двойная роль Астрид Линдгрен. Писатели такое не прощают.

Два шефа, ноль денег

Rabén & Sjögren по-прежнему располагалось в старом особняке на улице Оксторгсгатан, неподалеку от Хёторгет, где Астрид когда-то опустила в ящик рукопись «Бритт-Мари изливает душу». Она работала на полставки – с часу до пяти – и получала жалованье 300 крон в месяц. Такую же сумму составляла ее зарплата в должности стенографистки на неполный рабочий день.

Вот как описывал Ханс Рабен свое издательство:

«Втиснутый между соседними зданиями трехэтажный дом с аркой, ведущей в небольшой дворик с двумя довольно ветхими флигелями. Судя по всему, построенный в XVIII веке богом забытый дом, когда-то принадлежавший купцам. Слева от арки хлипкая дверка. Но сводчатые потолки, двойные входные двери, обитые панелями комнаты с глубокими сужающимися оконными нишами создавали атмосферу милой старины. Здесь и прошли первые годы издательства»[vii].

Ханс Рабен был директором. Настоящий фронтмен, высокий и стильный, в костюме с жилеткой, иногда в галстуке, чаще с бабочкой. Именно он предложил Астрид работу. Но на самом деле у издательства были другие руководители, а Рабен стал второстепенной фигурой.

Как уже было сказано, Rabén & Sjögren оказалось на грани разорения, но в последний момент его спас Карл Сёрлин. Он не был таким франтом, как Рабен, но обладал предпринимательскими способностями. «Калле был хитер», – говорила Астрид. Он ездил в Стокгольм из Норчёпинга, чтобы лично держать под контролем финансы издательства, и не полагался в этом вопросе на Ханса Рабена. Кроме того, на Рабена давили обстоятельства: ему надо было взять реванш перед свекром, Хансом Т. Хольмом, который в решающий момент спас и его самого, и издательство.

В одном из радиоинтервью Астрид рассказывает Стефану Мельквисту, как все было на первых порах:

«Когда я пришла в издательство, там было несколько человек в службе распространения, два секретаря и сам Ханс Рабен. И больше никого. А книги будто должны были выпускаться сами собой»[viii].

Кризис миновал, но перспективы по-прежнему были смутными. Годовой отчет свидетельствовал – издательство ушло в ноль, но только благодаря потенциалу, хранившемуся на складе. В кассе оставалось 19 000 крон, а долгов было на 250 000. Все едва держалось на плаву, и то с учетом вклада Карла Сёрлина, которому постоянно приходилось делать новые вливания, чтобы процесс пошел. Спустя три недели работы в издательстве Астрид писала домой:

«Позавчера Эльса Олениус пригласила издательство на ужин в “Operakällaren”[17]. Издательство – это я, доктор Рабен, доктор Страндберг и книготорговец Сёрлин. Последний – невысокий толстенький и богатый добряк, владелец издательства. Ужин был на редкость вкусный. Сачала подали три сэндвича с русской икрой, лососем и сыром, потом тарталетки с грибным соусом, невероятно вкусный суп из омаров, птицу и глясе с горячим шоколадом. А еще два сорта вина».

Из письма родителям 21 сентября 1946 года

В письмах родителям Астрид часто в подробностях описывала званые ужины. Еда была важной темой в крестьянской семье, и Астрид хотела показать, что в Ниневии, как называл Стокгольм ее дражайший отец Самуэль Август, она не терпит в пище нужды. В Ветхом Завете рассказывается, что город Ниневия (сегодня Мосул) возле реки Тигр был разрушен за грехи его обитателей. Астрид отвечала отцу в таком духе:

«Вернулась в Ниневию. В понедельник пойду на работу».

Сёрлин купил издательство в надежде получить прибыль, распродав товар со склада. Это и была сфера его компетенции, а управлять издательством ему было неинтересно. Иначе обстояли дела с Хансом Рабеном. Несмотря на неудачи и поражения, он не утратил веры в себя и снова делал ставку на детские книги. Когда на Рождество 1945 года «Пеппи Длинныйчулок» неожиданно прогремела, Сёрлин понял, что в самой издательской кухне заложены большие возможности, важен не только склад. И все же Сёрлин хотел продавать, а не управлять.

В решающий момент на сцене появилась Астрид Линдгрен. Она поступила на службу в издательство, находящееся в плачевном состоянии, управляемое двумя шефами, тянувшими телегу в разные стороны, с владельцем, желавшим как можно скорее продать его, и серым кардиналом Эльсой Олениус, которая привыкла принимать решения. У Астрид были все шансы оступиться и нажить врагов. На своих прежних работах Линдгрен никогда не занимала руководящие должности, но оказалось, что у нее есть важное качество – она могла укротить своих шефов:

«Ссорились они редко, но, если уж это случалось, дым шел коромыслом. Когда остановить их было уже нельзя, я вставала между ними и кричала во всю глотку: “Брейк!” И тогда они неохотно прекращали свою перепалку»[ix].

Эта история повторялась бессчетное количество раз. В течение года Астрид частенько приходилось утихомиривать разбушевавшееся начальство. Благодаря такту и мудрости она быстро завоевала авторитет и пробудила доверие у коллег. Астрид оказалась хорошим посредником и прекрасно умела решать проблемы. Она готова была отодвинуть свои интересы на задний план, если это могло помочь делу. Многие из ее друзей отмечали, что она, судя по всему, не любила открытых конфликтов.

Очевидно, Астрид знала о финансовых трудностях и смутных перспективах Rabén & Sjögren. Несколько тревожных звоночков уже было, и она подумывала, не сменить ли издательство. И все же помнила, что Рабен стал первым, кто поверил в нее, когда она была никому не известной домохозяйкой, и не раз отплатила за это.

С завидным упорством Ханс Рабен пытался вдохнуть новую жизнь в детское книгоиздание Швеции, и Астрид верила – скорее даже не столько в возможность это сделать, а в его несгибаемую волю. Но главным фактором была Эльса Олениус, которая формально числилась консультантом, но фактически имела огромное влияние на все, что происходило. Астрид сделала стопроцентную ставку на Rabén & Sjögren – и как на издательство, и как на работодателя.

Ее дочь Карин, которой в тот момент было двенадцать, вспоминает, что мать ни секунды не сомневалась в своей новой работе:

«Для меня не было ничего удивительного в том, что она так быстро завоевала признание. Мама была просто кремень, именно такой я ее знала всегда»[x].

Новый поворот

Астрид Линдгрен, Ханс Рабен, Карл Сёрлин и остальные праздновали Рождество 1946 года в мрачном расположении духа. Осенние продажи не радовали. Rabén & Sjögren выпустило две новые книги Линдгрен – «Пеппи Длинныйчулок отправляется в путь» и «Знаменитый сыщик Калле Блумквист», – но этого было недостаточно. Когда в январе подвели итоги, оказалось, что продажи упали на десять процентов. У Астрид и раньше были сомнения в состоятельности издательства, и это лишь подлило масла в огонь. Ханс Рабен в этом отношении был более закаленным, ему и прежде случалось балансировать на лезвии бритвы.

Карл Сёрлин, владевший издательством, поставил на кон многое. Он вложил 230 000 крон, чтобы оплатить счета и заново запустить работу. Предприятие оказалось вовсе не таким прибыльным, как он рассчитывал. Его терпение кончилось, Сёрлин хотел бы выйти из игры, но, продавая издательство, не желал оставаться в убытке. Перед продажей невесту надо было принарядить, а это не так уж просто. Несколько раз Сёрлин пытался убедить Кооперативный союз купить Rabén & Sjögren, но ничего не получалось. Союз понимал, что издательство в кризисе и остатки на складе огромны. Другие потенциальные покупатели тоже были не готовы сделать сомнительную покупку.

Но в сложившейся ситуации были и плюсы. Накануне Рождества 1946 года Маргит Винберг писала в газете Idun:

«Количество детских книг впечатляет – а кругом говорят о нехватке бумаги! Уровень этих книг оставляет желать лучшего, по-другому не скажешь. Большинство вполне симпатичные, но все же из тех, что можно прочитать и забыть, а потом увидеть на прилавках с уцененным товаром; многие достойны похвалы, а некоторые следовало бы вернуть авторам на стадии рукописей. Издательство Rabén & Sjögren хотелось бы отметить особенно. Это настоящие профессионалы с большими амбициями, они издают первоклассные книги для детей и юношества».

Когда был готов финансовый отчет за 1946 год, оказалось, что ситуация по-прежнему плачевная. Долги составляли 380 000 крон. Летом, впервые уходя в положенный отпуск на три месяца, Астрид покидала издательство, находившееся в состоянии штормового предупреждения. Родителям она писала, что с тяжелым сердцем отправляется на дачу в Фурусунд, оставляя коллег в такой сложной ситуации:

«В последние дни перед отпуском у меня просто море работы, перед отъездом столько всего нужно доделать. Не представляю, как они без меня справятся. Остается надеяться, что все решится само собой».

Из письма родителям 13 июня 1947 года

Продажи увеличиваются

Вернувшись осенью из отпуска, Астрид увидела, что дело наконец сдвинулось с мертвой точки – как и предрекал Ханс Рабен. Был готов первый эшелон книг, подписанных в печать Линдгрен. Благодаря литературным конкурсам предыдущих лет в портфеле издательства было много новых писателей, а старые сорняки были аккуратно прополоты. Но прежде всего подскочили продажи ее собственных книг. Осенью в издательстве вышли три новинки Линдгрен, которые вместе с ее прежними книгами составляли 25 % всех продаж. Предложенная Рабеном модель показала свою состоятельность: Линдгрен эффективно совмещала работу издателя и писателя. Продажи возросли на 75 %, Rabén & Sjögren впервые за все время было в прибыли.

Книга «Мы все из Бюллербю» была написана задолго до этого: Линдгрен подавала рукопись на конкурс в 1945 году. Наконец ее напечатали с иллюстрациями Ингрид Ванг Нюман, и книга имела большой успех. В течение осени 1947 года она была продана тиражом 19 500 экземпляров. «Мы все из Бюллербю» очень отличалась от «Пеппи» и «Калле Блумквиста». Здесь царили идиллия и гармония.

Еще одна книга 1947 года – «Знаешь ли ты Пеппи Длинныйчулок?» – стала первой книгой Rabén & Sjögren, напечатанной в четыре цвета. Астрид отобрала эпизоды из первой книги, а Ингрид Ванг Нюман сделала новые иллюстрации, на которых дети выглядели младше, чем в текстовой книге. Она тоже хорошо продавалась – тираж был 7800 экземпляров. С тех пор ее допечатывали бессчетное количество раз, она до сих пор остается одной из самых продаваемых книг Rabén & Sjögren.

«Меня сфотографировал корреспондент Idun, так что скоро этот снимок будет в газете. Я обитаю то дома, то в Наке у Ингрид Нюман – это та, что иллюстрировала “Пеппи” и сейчас рисует к ней цветные картинки. По-моему, получается потрясающе. Мы сделаем еще одну общую книгу; как же мне повезло работать с такой первоклассной художницей».

Из письма родителям 3 мая 1947 года

В том же году вышла еще одна книга Астрид с иллюстрациями Биргитты Нурденшёльд – «Не хочу ложиться спать». Позднее она сделала иллюстрации еще к двум книгам Линдгрен с полноцветной печатью.

В ноябре Астрид исполнилось сорок – к тому моменту она проработала в Rabén & Sjögren чуть больше года. День рождения праздновали весьма основательно: настроение было оптимистическое. Линдгрен прислала домой подробное описание того, как проходил праздник – с утра и до вечера – и какие ей подарили подарки. Письмо походило на инвентарный отчет. Вот лишь первые строки:

«Прихожу утром в издательство, а там весь персонал при параде и встречает меня именинной песней. Подарили мне неземной красоты корзину с цветами. От Калле Сёрлина и Ханса Рабена мне досталась прекрасная картина художника Акселя Ульсона из Хальмстадской группы»[18].

Из письма родителям 17 ноября 1947 года

1947 год стал поворотным, с этого момента дела пошли в гору – и для издательства, и для самой Астрид. В 1948 году была опубликована 51 книга – 32 новые и 19 переизданий. Последняя цифра говорит о многом, ведь это значит, что книги прошлых лет были успешными и пользовались большим спросом. Финансовая ситуация постепенно налаживалась, что придавало Рабену и Линдгрен уверенности. Стало ясно, что они выбрали правильный путь и у них получается неплохо сотрудничать. В письмах родителям Астрид стала называть Рабена просто Хассе:

«Сегодня я за главную, Хассе нет – сидит дома, читает рукописи. Калле Сёрлин еще не поправился, лежит в больнице в Хюльтафорсе».

Из письма родителям 5 февраля 1948 года

Темпы росли. Каждый год Астрид писала по новой книге, а издательство набирало обороты. Стуре работал генеральным директором в Королевском обществе автомобилистов, возвращался домой поздно вечером и часто бывал в командировках, поэтому Астрид приходилось заботиться о детях и вести хозяйство самой. Помогавшая ей с детьми няня Линнея то и дело болела и собиралась отказаться от места. Линдгрен приходилось решать массу проблем, и тогда на помощь приходили родители:

«Дорогие мама и папа!

Большое спасибо от имени моих детей, что пригласили их на Пасху. Для них это наивысшая радость. Высылаю талоны для Ларса – надеюсь, я не пожадничала. Талоны для Карин пришлю Гуллан».

Из письма родителям 9 апреля 1948 года

Гуллан была женой Гуннара, брата Астрид, который занимался хозяйством в Нэсе. Систему продовольственных талонов отменили только в 1950 году. Но в стокгольмских ресторанах было чем поживиться:

«В последнее время в издательстве у меня полный цейтнот, перед отъездом хочу успеть сделать кучу всего. Вчера был обед с жюри нашего конкурса в ресторане “Юргордсбрюн”, все было невероятно вкусно. Сначала подавали омаров по-американски (в жизни ничего вкуснее не пробовала), затем тартар из лосося со шпинатом, а на сладкое – глясе с горячей шоколадной подливкой».

Из письма родителям 9 апреля 1948 года

Конкурс на лучшую книгу

Очень скоро Rabén & Sjögren стало ведущим издательством в области детской литературы. Секрет феноменального успеха был прост: они публиковали книги новых, неизвестных прежде писателей. Обычно новые издательства делали ставку на авторов, которые уже заслужили признание и публиковались где-то еще. А Rabén & Sjögren держало курс на тех, чьи имена были новыми для читателей и книготорговцев.

Визитной карточкой Rabén & Sjögren стали ежегодные конкурсы на лучшую книгу. Ничего уникального в этом не было, другие издательства тоже объявляли литературные конкурсы, но везло им довольно редко. Писатели частенько критиковали их, чувствуя себя использованными. В самих формулировках рабеновских конкурсов было нечто, делавшее их такими успешными. Новое издательство отчетливо и громко объявляло на страницах газет, что хочет издавать лучшие книги для детей, непохожие на те, что издают другие. Были амбиции развивать и повышать качество книг в области, которая другим издательствам казалась неинтересной. А лицом Rabén & Sjögren стала Астрид Линдгрен. Во всем этом было нечто принципиально новое. Издательство уловило дух времени.

Астрид Линдгрен открыли благодаря конкурсу. В 1944 году она получила вторую премию за книгу «Бритт-Мари изливает душу», а в 1945-м – первую премию за «Пеппи Длинныйчулок». В том же году вторая премия досталась молодому дебютанту Хансу Петерсону, который на протяжении половины столетия был самым продуктивным писателем Rabén & Sjögren. Книга называлась «Как Стина и Ларс путешествовали».

Интересно проследить, как конкурс менялся. Каждый год заявляли новую тему, исходя из концепции издательства. У Rabén & Sjögren не было литературного манифеста в привычном смысле, Астрид Линдгрен была довольно-таки прагматичным издателем, она испытывала отвращение к какой бы то ни было идеологии. Тем не менее в анонсах конкурса они с Хансом Рабеном должны были предельно конкретно формулировать свои требования.

В 1947 году Астрид Линдгрен впервые оказалась в составе жюри и придумала тему конкурса. В этот раз у Rabén & Sjögren был совсем иной вектор: книги о различных профессиях. В фокусе оказались образование и карьера как отражение послевоенного оптимизма в отношении будущего.

В то время гендерный вопрос не стоял остро, и список победителей выглядел так:

Первая премия: Свен Ингвар «Привидение на борту» (книга для мальчиков).

Вторая премия: Бу Анкер «Крутой репортаж» (книга для мальчиков).

Третья премия: Май Ульвскуг «Где моя сестра?» (книга для девочек).

Все три победителя были дебютантами.

«Вчера выбирали победителей последнего конкурса (на лучшую детскую книгу о разных профессиях), было грустно, что я в этот раз осталась без премии. Но я ведь и не участвовала. Помимо доктора Рабена в жюри были писательница Эльса Нюблум и доктор Атторпс из Svenska Dagbladet. После заседания мы поехали на машине на виллу Ханса Рабена в Нокебю, там к нам присоединилась Эльса Олениус. Нас ждал прекрасный обед: сэндвичи, тарталетки с грибами, маринованный лосось и торт».

Из письма родителям 13 июня 1947 года

Олениус впервые не вошла в жюри, но на обеде в честь заседания присутствовала.

Когда в 1948 году пришло время для нового конкурса, издательство в очередной раз сменило вектор. На этот раз темой стало преодоление гендерных барьеров: на конкурс принимались книги, которые были одинаково интересны и девочкам, и мальчикам. Список победителей красноречиво показывал, насколько успешной была работа Rabén & Sjögren:

Первая премия: Каи Сёдерйельм «Помчимся к северо-западу». Рассказ о жизни в Финляндии в XIV веке.

Вторая премия: Оке Хольмберг «Сыщик Тюре Свентон».

Третья премия: Харри Кульман «В тайном порядке». Приключенческая книга о временах Наполеона.

Каким образом в Rabén & Sjögren смогли разом «угадать» трех писателей, чьи имена будут самыми значимыми в детской литературе следующих десятилетий? И Сёдерйельм, и Кульман были дебютантами. У Оке Хольмберга эта книга была третьей.

Конкурсы приносили огромный успех Rabén & Sjögren и Астрид Линдгрен. В 1949 году размер премии возрос пропорционально возросшей вере в себя. В 1948 году первая премия составляла 1500 крон. В 1949-м она подскочила до 10 000 крон. На этот раз соучредителями конкурса выступали журнал Vi и кинокомпания Nordisk Tonefilm. Номинация была незатейливой: «Лучшая детская книга».

На конкурс было подано 160 рукописей. Победителем стала Эдит Уннерстад с книгой «Путешествие кастрюли». Почетные упоминания заслужили Харри Кульман с книгой «Черное пятно» и Леннарт Ридшё с книгой «Обитатели пустоши».

Размер премии и впрямь был огромен. Dagens Nyheter прокомментировала это так: