Помоги проекту - поделись книгой:
ЯЦЕК ДУКАЙ
ПРИЯТЕЛЬ ПРАВДЫ
ДИАЛОГ ИДЕЙ
Теодор поднял голову над книгой, когда состав остановился на станции метро Вержбно и в вагон ввалился вонючий клошар в громадной футболке с Че Геварой, Осамой бен Ладеном и Анджеем Леппером[1]. THEY LIVE! Леппер был весь красный от засохшего кетчупа.
Как можно скорее Теодор опустил глаза, делая вид, будто бы бездомного не заметил.
Теодор внимательно изучал литературные описания антисемитов, его увлекала их карикатурная нереальность.
Иногда по ходу чтения он хихикал под нос. Чувством юмора он обладал. От если бы я был антисемитом, - размышлял он, - то умел бы смеяться над собой, я был бы ироничным антисемитом.
Он вышел на станции. (Клошар тоже вышел). На улице Теодор купи в киоске сигареты и пачку бумажных платков. О остановился, чтобы высморкаться, и тогда-то на него налетел тот бородатый нищий; вони никак Теодора не предупредила – нос был забит.
- Пару злотых на кусок хлеба, уважаемый, - захрипел оборванец.
Теодор как можно скорее отодвинулся от него.
- Сколько не жалко, шеф, сколько не жалко, - не отступал от него клошар.
Теодор выбросил платок, отвернулся и быстрым шагом направился к переходу.
- Голодному жидишься, еврей[2] ебаный! – позорил его вослед бездомный.
Проходя впоследствии мимо витрины бутика, Теодор притормозил и присмотрелся к своему отражению в стекле. Волосы темные, но, скорее, шатен, а не брюнет; нос – самый обычный; скулы, правда, очерчены сильнее обычного… Хммм. Интересно, ругань бездомного была просто синонимом скупости, или же ассоциация в его мыслях появилась от чего-то другого?
На трамвайной остановке он открыл блокнот и записал:
Если бы он был антисемитом, то в генетику бы не верил.
Ключи он вынул еще до того, как до него дошло, что дверь открыта. Запах соуса к спагетти наконец-то преодолел забитые ноздри. Жаня крутилась по кухне. На ушах наушники, так что его не услышала. Он склонился, чтобы поцеловать ее в шею – та нервно отодвинулась, поначалу он подумал, что это потому, что застал ее врасплох, но тут же отметил стиснутые губы и прищуренные глаза: подняв ложку она мерила его взглядом, словно учительница прихваченного на списывании ученика.
- Что? – разложил он руки.
- Иди помойся.
- Но в чем дело?
Ведь не ответит.
Быть может, вообще не следовало упоминать о браке, размышлял Теодором под душем. Но, как правило, она настроям не поддается, он очень ценил ее именно за этот вот спокойный – мужской – рационализм; Жаня никогда не устраивала сцен или истерик.
Квартира Теодора располагалась на третьем этаже довоенного дома, отремонтированного несколько лет назад усилиями нового владельца. Вот только их толстенных стен все так же сочились холод и сырость, тени под высокими потолками были более глубокими, произнесенные слова висели в воздухе на какую-то долю секунды дольше.
Теодор открыл окна в самой большой (то есть, самой большой из двух) комнате, чтобы впустить теплый воздух летнего вечера. Но вместе с ним впустил скрежещую симфонию уличного гвалта: шум автомобилей, голоса прохожих, звон катящихся между полосами движения трамваев, радиопозывной из выставленного на всю катушку приемника, детский плач… Сюда же прибавлялась вонь выхлопных газов, но как раз ее он не чувствовал. Теодор присел на высокий подоконник. Сейчас он был в шортах, мокрое бедро прилипло к пластику.
Пурпурные тучи раздвигались над городом.
Паркет затрещал пд ногами Жании. Она уселась на подоконнике, опершись о противоположную фрамугу окна и подтянув ноги. Стакан с вином она поставила между ног, тарелку со спагетти устроила на коленях. Выглядывая на улицу, она игралась наматываемыми на вилку макаронами.
- А мне не положено? – усмехнулся Теодор.
- Сам себе возьми.
Пошел, взял.
- Ну ладно, буркнул он, заново приняв удобную позицию на окне. Горячая тарелка обжигала кожу. – Чем раньше ты из себя выбросишь… Иначе весь вечер себе испортим.
Жания лишь бешено глянула на него.
- Извини, извини, извини. – Теодор переложил тарелку из одной руки в другую и стиснул пальцы левой под коленкой Жании. – Только скажи мне, за что.
- Ты даже не заикнулся о детях, - буркнула в ответ та. – Мы вообще не разговаривали.
- Не понял?
- Я ведь не бесплодна! – огрызнулась Жания.
Теодор открыл рот, но не знал, что сказать, и лишь удивленно хлопал ресницами.
Девушка долгое время присматривалась к нему и, похоже, выражение абсолютного недоумения на лице Теодора поколебало ее уверенность, потому что отозвалась первой, уже почти что вопросительно:
- Ты выставил объявление о поиске суррогатной матери. Носитеольницы зиготы от искусственного оплодотворения.
Теодор выпустил воздух из легких.
- Мне нужно было воспользоваться компом, - прибавила Жания, - а в открытом профиле мэйлридера у тебя были ответы на объявление…
- Ты гляди, все же придется учиться по фильмам. Именно на таких вот глупостях отрицательные характеры и прокалываются.
- Тео!
- Ну, что?
- Давай серьезно!- Так ведь именно так и строят мыльные оперы: на идиотских стечениях обстоятельств и дурацких недоразумениях.
- Говори.
- Это мое хобби.
- Это что же? Твое хобби – оплодотворять наемных женщин?
От смеха Теодор чуть не свалился с окна. Горячий соус вылился на живот; онвытер его пальцами, пальцы тщательно облизал, скалясь при этом, как идиот.
- Портрет счастливого психопата, - буркнула Жания. – Ну ладно, все уже! А не то я сам тебя столкну.
Теодор почесал вилкой грудь, поднял глаза на потоло.
- Ты же была у меня на работе, видела этот музей техники.
- Угу.
- Играюсь этим уже пару лет… Вместо бессмысленных тестовых программ запускаю собственные. Зачем же оборудование будет простаивать?
- Да, ты упоминал мне. – Жания наморщила кожу на лбу. – В последний раз что-то про историю народов.
- Нуу… не совсем.
- Вот только без таких!
- Каких?
- А таких вот взглядов: "Ну как мне тебе сказать, чтобы до бедной дурочки дошло?".
Теодор смешался.
- Господи, извини. Я ведь и на самом деле не думал… И так паршиво, и тк нехорошо. Рассказываю без объяснений – думают, будто я специально темню, чтобы выглядеть более умным. Рассказываю по возможности доступно – считают, будто бы я принимаю их за идиотов.
- Бедненький, - вздохнула Жания, поднося стакан к губам. – Ну, давай…
- Оки-доки. Короче, я взял и подумал: а почему евреи…
- Евреи?
- Ты чего кривишься?
- Нет, все нормально, рассказывай.
- Но что?
- У меня аллергия на такие вот антисемитские…
- Антисемитские? – отшатнулся Теодор. – Антисемитские? Я еще ничего не успел сказать, а ты уже корчишься. Как будто бы само только произнесение слова делало человека антисемитом.
- Ну нет… Но привкус этот уже имеется… Хмм. – Жания проглотила и вытерла рот. – Так уже в языке сложилось. Покажешь пальцем и скажешь: "Это еврей" – и это не банальная информация о национальности, как если бы ты сказал о французе или итальянце; это уже оскорбление. Независимо от тона и контекста. Просто звучит так. Что мне поделать? "Еврей, жид" – это неприличное слово. А когда ты начинаешь с множественного числа…
- Так что?
- Евреи. Ну послушай: евреи, евреи, евреи… Евреи. В тот самый момент, как ты выделяешь их из человечества, чтобы создавать отдельную категорию – это уже первая ступень антисемитизма. Евреи. Жиды…
Теодор не знал: смеяться ему или разозлиться.
- Ты это несерьезно.
- Честное слово, Тео, я не имела в виду тебя. Вот только это как-то так…
- Иисусовыми ранами клянусь! Это же какая-то оруэлловская политкорректность! Тогда как мне говорить, как мне размышлять о евреях, раз уже само по себе выделение их под одним наименованием – это уже антисемитизм?!
- Я не говорю, что антисемитизм, - медленно произнесла Жания, склоняясь к Теодору. – Но – да, это его облегчает.
- Паранойя.
- Не можешь ненавидеть за черту, которой не замечаешь. Когда начинаешь классифицировать людей в соответствии с ней…
- Но ведь я никого не ненавижу! И уж наверняка не евреев!
Девушка вздохнула.
- О'кей, извини, я отвлеклась. Мы должны были говорить о твоем суррогатно-материнском хобби.
Теодор продолжал крутить головой.
- Но как мне рассказывать? Здесь все касается евреев.
- Ладно, все время я стану делать вид, будто не вижу, как ты нагло меняешь тему и убегаешь из-под ножа. – Жания криво усмехнулась. – Набери воздуха и посчитай до десяти.
- Не зли меня, женщина. Дай-ка вина. Хмм. В общем так. С самого начала. Евреи правят миром.
Жания подавилась. Согнувшись наполовину, она какое-то время плевалась спагетти и соусом, большая часть полетела за окно, на улицу.
Теодор удерживал ее за плечо.
- Ну-ну. Все?
- Кгхгх…Блузку в стирку… Евреи правят миром, я правильно услышала?
- Я не говорю о каких-либо теориях заговора. Просто, как-то раз я проверил на холодную голову – процентный анализ, мне было скучно и я вытащил все возможные базы данных… Лауреаты нобелевской премии, финансисты, управляющие инвестиционными фондами; акционеры крупнейших корпораций; преподаватели самых престижных западных университетов, так называемые влиятельные интеллектуалы, журналисты, политики, распорядители шоу-бизнеса… Списки серых кардиналов по различным сферам. Индексы публикаций. Мы живем в веке рейтингов. На их основании достаточно сделать распределение по национальностям и сравнить пропорции. И как бы ты не считала, евреи представлены раз в десять больше относительно среднего показателя других наций подобной численности.
Поделиться книгой: