Помоги проекту - поделись книгой:
Охота тем временем продолжалась. Чтобы побороть страх, Нейт перегнулась через борт и с опаской посмотрела вниз, на жутких тварей, мечущихся в реке. Казалось, крокодилы со всего Нила собрались на запах крови и кружили вокруг ладьи. В мутной воде угадывались длинные тёмные силуэты. Ни одного человека Нейт не боялась так, как этих речных чудовищ, священных животных бога Собека. Глядя на них, она вспоминала, как зубастая пасть разомкнулась перед лицом Ламии и полностью заглотила верхнюю часть её туловища. Даже по прошествии стольких лет эта картина стояла перед глазами, словно всё случилось вчера. Нейт не могла дождаться, когда они вернутся на берег.
Девушка перегнулась через борт ладьи, и тут кто-то толкнул её в спину. В ужасе Нейт поняла, что теряет равновесие и летит в воду, красную от крови. Вскрикнув, она выставила руки вперед в тщетной попытке остановить падение. Прежде чем с головой уйти под воду, она увидела, как перед лицом совсем близко от поверхности, извиваясь, промелькнуло длинное тело речного монстра. Нейт не могла поверить: самый жуткий её кошмар сбывался!
«Это сон! Сон!»
Вода залила глаза, рот и уши, на мгновение ослепив, оглушив и дезориентировав. Вынырнув на поверхность, Нейт отчаянно заработала руками. Мокрые волосы облепили голову и лицо, подобно болотной тине. В панике Нейт озиралась по сторонам, но из-за воды, попавшей в глаза, плохо видела. Люди на ладье свесились через борт и что-то взволнованно кричали — девушка слышала голоса, но они казались далекими, словно доносились из-под земли. Уши заложило. Она тряхнула головой, пытаясь вернуть себе слух и зрение, но всё оставалось размытым. Каждую секунду Нейт ожидала, что на неё набросятся: вот-вот крокодил схватит за руку или вцепится в ноги, болтающиеся под водой. Что-то длинное и огромное проплыло под ней. Совсем близко. Горло сдавило от приближающейся истерики. Мокрой ладонью девушка снова протёрла глаза и отбросила назад прилипшие к лицу волосы. Зрение прояснилось, но она по-прежнему ничего не видела, кроме синего неба и жёлтой воды. Крики, доносившиеся сверху, с корабля, стали особенно громкими и тревожными. Захлестнула паника: люди, стоящие на борту, видели то, что сама она не замечала. Нейт резко обернулась. Из воды, как в самых жутких её кошмарах, показалась страшная удлинённая морда. От ужаса Нейт парализовало. Она едва не пошла ко дну.
«Это очень больно, когда тебя разрывают на части и едят заживо», — мелькнуло в голове. Лицо исказилось от беззвучных рыданий.
Крокодил приближался, медленно и бесшумно, едва различимый в мутной нильской воде. Пасть приоткрылась, обнажая острые зубы. Чешуя на морде влажно блестела.
«Нет! Нет! Нет! — билось в голове. — Этого не может быть! Это сон! Всё не может закончиться так! Пожалуйста, только не это!»
Спастись было невозможно. Нейт знала: резкое движение — и зубастая тварь мгновенно преодолеет разделявшее их расстояние. Гигантские челюсти начали медленно размыкаться.
Стало оглушительно тихо. Люди на корабле замерли, возбуждённо наблюдая за происходящим. И вдруг в этой тишине раздался всплеск, словно кто-то ещё свалился за борт. Чёрная фигура вынырнула из воды и, обхватив зубастую пасть руками, заставила ужасные челюсти вновь сомкнуться. Гиант! Раздался общий изумлённый вздох: люди на корабле тоже его узнали. Никто из воинов не пришёл Нейт на помощь. Жалкий гаремный евнух оказался храбрее тех, кто его презирал.
Все с замиранием сердца следили за этой неравной схваткой, понимая: долго она не продлится. Крокодил бил хвостом, мотал длинной мордой, поднимая гигантские брызги. Нейт видела, как напряжены мускулы на чёрных руках Гианта. Знала: стоит ослабить хватку — и чудовище тут же отгрызёт ему голову.
Пока евнух из последних сил держал челюсти крокодила стиснутыми, один из воинов подобрался ближе и ударил зверя копьём, раздробив ему позвоночник. Гиант разжал руки. Сверху кто-то бросил ему канат, и нубиец обвязал его вокруг головы убитого монстра. Четверо мужчин, держась за верёвку, втащили мёртвую тушу на палубу.
Нейт ощутила невероятное облегчение, хотя понимала, что не успокоится, пока её не вытянут из реки. Напряжённые мышцы покалывало. Сквозь слёзы она посмотрела на своего любовника, стремительно плывущего к ней, и тут её ногу свело болезненной судорогой. Нейт с головой ушла под воду. Отчаянно размахивая руками, она пыталась выбраться на поверхность, но чувствовала, что погружается только глубже.
Нейт начала задыхаться, когда её крепко обхватили за талию и потянули наверх, к свету. Видимо, она лишилась сознания, потому что очнулась уже на палубе, кашляя и выплевывая воду. Заслоняя солнце, над ней взволнованно склонялся Гиант. Мужчина потерял набедренную повязку, пока боролся с крокодилом, а может, сбросил её, прежде чем прыгнуть в реку, и теперь все могли видеть страшные раны, которых он так стыдился. Похоже, впервые в жизни нубийца не смущала собственная нагота.
— Как ты? — прошептал Гиант. Голос едва заметно дрожал. Красивые чувственные губы казались бледными, цвета рыбьей чешуи. Нейт повернула голову и с недовольством отметила, что их окружает толпа народа. Платье намокло, сквозь ткань просвечивалось обнажённое тело. Юбка задралась выше колен. Волосы облепили лицо. Девушка повернулась к любовнику, но тут приблизился Кархедон, и Гианту пришлось отойти.
Нубиец заметил, что на нём нет ни клочка одежды, и поспешил прикрыться. Нейт видела, что ему неприятно чужое пристальное внимание.
— Я надеюсь, ты не пострадала? — спросил номарх с притворным сочувствием. — Когда вернёмся, тебя осмотрит мой личный лекарь.
«Что за глупый старик!» — подумала Нейт, но вслух сказала:
— Благодарю, повелитель, вы очень добры.
Когда Кархедон ушёл, Гиант помог ей подняться и проводил в каюту, где в углу стояла грубо сколоченная кровать, а на низком столике мерцал глиняный светильник. По приказу номарха слуги предложили фаворитке вина, чтобы успокоиться. Руки тряслись, и она с трудом поднесла чашу к губам. Нейт сняла мокрое платье и завернулась в оленью шкуру. Её била дрожь. Чем больше Нейт думала о случившемся, тем яснее осознавала: за борт её столкнули намеренно. Хотели убить. Она попыталась вспомнить всех, кто в этот момент был на палубе.
«Скорее всего, это женщина, — размышляла она. — Наложница Кархедона. Возможно, бывшая фаворитка. Никто другой не может желать мне смерти. Надо спросить Гианта, к кому номарх раньше проявлял особую благосклонность».
Глава 23
Вечером Кархедон устраивал пир по случаю удачной охоты. Нейт вместе с другими девушками должна была развлекать гостей песнями и танцами под аккомпанемент флейты. Кроме того, она собиралась играть на арфе, пока вельможи будут в неумеренных количествах поглощать вино и пробовать запечённых с медом гусей, которых сами добыли на ужин. Однако после случившегося Кархедон проявил несвойственное ему милосердие и освободил Нейт от её обязанностей до тех пор, пока она не оправится от пережитого стресса. Многие наложницы из тех, кого правитель обделял вниманием, мечтали попасть на пир: это было какое-никакое, но развлечение. Дни в гареме казались чересчур длинными. Девушки проводили часы в безделье, гуляя по царскому саду или сидя на подушках у края бассейна. Ели, спали, вели бессмысленные беседы, не представляя, как убить время от завтрака до обеда и от обеда до ужина. Любая расстроилась бы, узнав, что не будет участвовать в праздничном пире, Нейт же не слышала новости лучше.
Дверь в комнату отворилась. Несколько секунд Гиант стоял на пороге, словно не решаясь войти. Нейт кивнула, и он опустил серебряный поднос с ужином на прикроватный столик.
— Ты спас мне жизнь, — сказала она и, поднявшись на цыпочки, нежно потёрлась о его нос своим. — Спасибо.
Нейт всё думала о том, что случилось. До того дня она не воспринимала своего чернокожего любовника всерьёз. Не из-за увечья — нет! — а потому что он был рабом. Рабом покорным, смирившимся со своей участью. И конечно, она представить не могла, что Гиант способен на столь храбрый поступок. Броситься в реку, кишащую крокодилами… Озноб пробирал, стоило только вспомнить, как её любовник зажимал пасть этому гигантскому речному дракону.
Когда Нейт размышляла, какой мужчина ей нужен, то приходила к одному и тому же выводу: она не может принадлежать человеку слабому, глупому и безвольному. Прежде чем полюбить, она должна проникнуться уважением, убедиться, что избранник её достоин. Что касается Гианта, Нейт не считала его сильной личностью, но после того, как он спас ей жизнь, не знала, что и думать. Был ли он тем мужчиной, кому она могла бы, не опасаясь, себя доверить? В любом случае пока Нейт не собиралась ломать над этим голову: все её мысли занимал Диктис.
— Меня пытались убить, — сказала наложница, сменив тему. — Кто-то толкнул меня, когда я наблюдала за охотой.
Гиант замер, растерянно наблюдая за тем, как она ходит по комнате.
— Ты кого-нибудь видела? — наконец спросил он.
— Если бы я видела, кто это сделал, то давно рассказала бы обо всём номарху. Но у меня есть догадки. Скажи, кому я могла перейти дорогу?
Гиант задумался.
— Раньше эти покои занимала Тахенвет, они самые роскошные во дворце, по крайней мере, в восточной его части.
— Тахенвет? — повторила девушка. Сколько бы она ни напрягала память, перед глазами возникал собирательный образ высокой, ярко накрашенной египтянки. Но так выглядели почти все наложницы Кархедона. — Его бывшая фаворитка?
— Её статус и сейчас очень высок. Когда-то Кархедон обещал сделать её своей женой, но, видимо, передумал. Тахенвет до сих пор лелеет надежду. Считаешь, это могла быть она?
Нейт пожала плечами.
— Возможно, если она видит во мне угрозу.
— С твоим появлением Кархедон стал дарить ей меньше подарков и реже приглашать по вечерам в свою спальню.
— Ей так нравится его развлекать? Тогда я с удовольствием уступлю ей эту привилегию.
— Тахенвет хочет быть уверенной в своём будущем, а для этого ей нужно стать женой Кархедона, иначе после смерти номарха она вместе с другими наложницами перейдёт в собственность его преемника. Никто не знает, кого новый правитель выберет своей фавориткой. А Тахенвет привыкла к роскоши и уважению, к свободе, которую ей даёт высокий статус, — подумав немного, Гиант добавил: — Если кто-то действительно покушался на твою жизнь, ты должна быть особенно осторожна. Любимое оружие интриганок — яд. Кто-то должен пробовать всё, что тебе приносят. Даже не прикасайся к еде, пока не убедишься, что она не отравлена. — Он посмотрел на стоящий на столе поднос.
— Тогда принеси мне для этих целей кошку, а лучше котёнка.
Гиант неодобрительно покачал головой.
— Ты разгневаешь Бастет.
— Боишься? Ничего, я обращусь с этой просьбой к номарху.
— Не вздумай. Он скажет тебе то же самое. Кошка — священное животное. Даже при пожаре её выносят из дома первой, а уже потом спасают детей. Кархедон предложит тебе одного из своих рабов, крестьянского мальчика лет шести.
— Я не хочу подвергать опасности жизнь ребёнка. Либо ты принесёшь мне кошку, либо впредь будешь спать один.
Вспомнив, что Гиант спас ей жизнь, Нейт смягчила слова лукавой улыбкой.
Евнух вздохнул:
— Хорошо. Я сделаю всё, что ты хочешь. Но помни, за убийство кошки тебе грозит смертная казнь. Никому не рассказывай, для чего ты её используешь.
После того как мужчина ушёл, Нейт свежим взглядом осмотрела свою просторную комнату. Гиант сказал, что ей достались лучшие покои в восточной половине дворца, принадлежавшие бывшей фаворитке номарха, женщине, которую он едва не сделал своей женой. Как и в общем зале гарема, стены спальни от пола до потолка покрывали цветные фрески. Большинство изображали великую мать-реку Нил, окружённую зарослями камыша и папируса с летящими над ними дикими утками. Окна выходили в сад, но были слишком маленькими, чтобы любоваться видом. Мебель была изготовлена из редкого эбенового дерева, привезённого торговыми караванами из страны Куш. Напротив двери возвышалось широкое ложе с ножками в виде звериных лап и мягким матрасом из страусовых перьев. Кроме обычной деревянной подставки для головы, на кровати лежали настоящие подушки с кокетливой бахромой.
До этого дня Нейт не обращала внимание на окружавшую её роскошь. Когда-то она мечтала разбогатеть и жить среди дорогих и редких вещей, но с тех пор многое изменилось. До того как попасть в бордель, Нейт никогда не спала на настоящей кровати: бедняки довольствовались циновками, которые стелили прямо на голый пол. И всё же больше, чем роскошь, она ценила свободу и с радостью променяла бы свой страусовый матрас на песок под звёздным небом пустыни. Тахенвет явно была не такой.
«Любопытно будет на неё посмотреть», — подумала Нейт. Она так и не смогла вспомнить соперницу, хотя наверняка встречала её в общем зале гарема, и, скорее всего, не раз.
Весь следующий день Нейт провела у бассейна, где убивали время за сплетнями скучающие наложницы. Там она смогла как следует рассмотреть свою неудавшуюся убийцу. Соперница обладала яркой, выразительной внешностью, но уже давно вышла из возраста юной девочки, в то время как конкуренцию ей составляли бойкие и решительные красавицы семнадцати лет. На их фоне даже Нейт в свои двадцать чувствовала себя древней старухой. У Тахенвет были прямые чёрные волосы, спускающиеся до плеч, утончённые черты лица, светло-жёлтая кожа и крепкие икры танцовщицы. Она казалась сказочно красивой, пока не оборачивалась и не смотрела в упор хищными прищуренными глазами. Этот тяжёлый взгляд полностью разрушал магию внешности.
«Пусть после смерти моё сердце сожрёт Амамат, если это не она столкнула меня в воду», — подумала Нейт.
После полудня Гиант, как и обещал, принес трёхмесячного котёнка, которого девушка сразу поручила заботам служанки, чтобы не успеть привязаться. Она кормила его редко и только тем, что ела сама, и голодное животное быстро привыкло к необычной для него пище. Нейт понимала: рано или поздно котенок умрёт, и целенаправленно давила в себе чувство вины. Если она и была жестокой, то не больше, чем Кархедон, который использовал для таких же целей шестилетних крестьянских мальчиков, проданных в рабство собственными родителями.
Многим рыжеволосая наложница казалась бесчувственной и холодной. Нейт и сама думала о себе так. Но жестокость её была оправдана: через месяц после охоты она нашла пушистый трупик своего питомца рядом с миской воды. Эту воду она утром налила ему из собственной кружки. Бедное животное умерло в страшных муках. Глаза-бусинки закатились. С крошечной мордочки клочьями свисала белая пена. Когда Нейт вернулась в комнату, чёрные лапки котёнка дергались в последней агонии, а грудная клетка судорожно вздымалась и опадала.
Отравленную воду Нейт перелила в пустой фиал — раньше в нём хранилось ароматное масло — и запечатала пробкой из пчелиного воска. Остатки из кувшина выплеснула в окно. К тому времени котёнок затих, и Нейт позвала служанку. Охая и рыдая, та унесла из комнаты маленькое бездыханное тельце, чтобы забальзамировать и похоронить со всей пышностью на специальном кладбище.
Глава 24
В хлипкой лачуге Джун было темно и дымно. В ведьмовском котле, по обыкновению, что-то булькало, распространяя вокруг немыслимое зловоние. На земляном полу сидела бедно одетая египтянка и терпеливо наблюдала за работой колдуньи. Саму ведьму было не разглядеть в густых клубах дыма, поднимавшихся от котла. Нейт приоткрыла дверь и тут же отпрянула, зажимая ладонью рот. От едкого пара на глазах выступили слёзы.
— На, возьми. Подмешивай ему в пиво, но не больше двух-трех капель на кружку, иначе будет заметно.
Откашлявшись, Нейт снова попыталась заглянуть внутрь. Женщина поднялась на ноги и со словами благодарности неуверенно, словно сомневаясь, примет ли колдунья такую плату, протянула ей несколько свежих карпов, нанизанных на верёвку. Джун скривилась, но повесила рыбу на торчащий из стены крюк. Прижимая кувшин к груди, женщина поспешила из комнаты и едва не столкнулась с замершей в дверях Нейт. Прежде чем войти в хижину, та глубоко вдохнула, словно собиралась нырнуть в холодную воду. В комнате было нечем дышать. Глаза слезились от дыма. В горле першило, и девушка вновь закашлялась.
— Ты изменилась, — проскрипела колдунья. — На рынке в толпе я бы тебя не узнала.
Нейт неосознанно коснулась своих волос. Оглядевшись по сторонам, она заметила в углу соломенную циновку, но не решилась присесть: всё вокруг почернело от копоти и въевшейся грязи. Даже земля под ногами казалась жирной, словно наносной ил. Под потолком через всю комнату тянулась верёвка с сушеной рыбой. Стены украшали шкуры мелких животных и чучела птиц. На плоском широком камне стояло множество глиняных горшочков всевозможных форм и размеров.
За минувшие годы колдунья нисколько не изменилась. Старая и уродливая, она казалась бессмертной, такой же незыблемой, как песок и скалы. Создавалось впечатление, что Джун уже родилась такой — дряхлой, сгорбленной, знающей абсолютно всё. Что, когда её, Нейт, заберёт Анубис, старая ведьма ещё долго будет жить в своей мрачной хижине и варить вонючие зелья уже для её детей.
— Зачем ты пришла? — Джун опустилась на грязную циновку в углу, но не предложила девушке сесть, видимо, заметив, с каким брезгливым выражением та огляделась по сторонам. Тут же на колени забрался жирный усатый кот с лоснящейся чёрной шерстью. Ведьма рассеянно почесала его за ухом.
— Меня хотели отравить, — Нейт протянула ей запечатанный воском фиал. — Можешь определить, что это за яд и где его купили?
Отковыряв ногтем пробку, колдунья осторожно понюхала воду, затем поднесла флакон к пламени и посмотрела на свет. Поцокав языком, она прогнала кота с колен и поднялась на ноги. Пока Нейт описывала симптомы отравления, старуха вылила содержимое фиала в котёл и, бросив следом несколько дополнительных ингредиентов, задумчиво помешала ложкой кипящее варево. Наложница не сводила с колдуньи внимательных глаз.
Наконец старуха сказала:
— Похоже на работу Нур.
Услышав знакомое имя, Нейт побледнела. Спустя два года прошлое вновь напомнило о себе. Словно внезапный порыв ветра швырнул в лицо горсть песка. Сделав глубокий вдох, Нейт затолкала неприятные образы в самый дальний уголок памяти.
— Ты уверена?
— Утверждать не буду. Яд можно купить у какого-нибудь неболтливого жреца, но это рискованно. Обычно с такими целями идут к нам. А здесь, в городе, никто, кроме меня и Нур, этим не занимается. — Старуха скривилась, и по выражению её лица девушка поняла: они с Нур соперницы. — К тому же несколько дней назад я видела, как из пещеры этой старой карги выходила знатная египтянка.
Нейт напряглась.
— Можешь её описать?
— Лица я не видела, зато запомнила браслет на предплечье: широкий, золотой, украшенный глазом Гора и ляпис-лазурью. Искусная работа. Вряд ли где найдётся второй такой.
Сомнений не осталось. Нейт хорошо помнила этот браслет: Тахенвет носила его, не снимая. Этим подарком Кархедона девушка гордилась особенно: в гареме тот вызывал неизменную зависть и словно возвеличивал её над другими наложницами. И хотя ювелиры часто украшали свои изделия изображением уджа, конкретно этот браслет был настолько тонкой работы, что не мог не бросаться в глаза.
— Этот яд… — старуха покачала головой. — Кто-то хотел, чтобы ты сильно мучилась перед смертью.
Нейт вздрогнула. Она сняла с шеи золотой, расписанный красками медальон, изображавший покровителя урожая Хапи, и протянула удивлённой колдунье.
— Покажи мне пещеру, где живёт Нур. И приготовь точно такой же яд.
Старуха понимающе усмехнулась.
Глава 25
Ночью Гиант словно сорвался с цепи и любил её особенно страстно, видимо, представив, как бы себя почувствовал, если бы Тахенвет удалось осуществить свой коварный план. Позже, обессиленные, они лежали на широкой кровати, и Нейт с удивлением размышляла, что единственный мужчина, всегда заботившийся о её удовольствии, более того — сумевший привести её к пику, — всеми презираемый евнух. Даже ревнивый номарх и тот не воспринимал Гианта всерьёз. Многие и вовсе считали его существом бесполым, не способным испытывать физические желания. Сколько раз она замечала, как воины Кархедона открыто или украдкой насмехались над проходящими мимо евнухами. Но для этих мускулистых самцов, так гордящихся своими мужскими достоинствами, секс был гонкой за несколькими секундами высшего наслаждения. Их заботила только собственная разрядка, о партнерше они не думали.
Сердце защемило от нежности к этому красивому искалеченному мужчине, задремавшему на её плече. Благодаря Гианту она познала бесценные минуты безмятежного счастья, блаженную негу, наступавшую после оргазма, когда всё тело, до этого напряжённое, словно тетива лука, расслаблялось и пело. Прежде Нейт не успевала за своими любовниками, и возбуждение оставляло её постепенно. Спустя час оно проходило само собой, но сменялось раздражением и усталостью. Сейчас Нейт качалась на мягких волнах послеоргазменной неги, удовлетворённая и расслабленная. Теперь она понимала, насколько важно, чтобы удовольствие приходило к своему завершению.
— Почему ты не хочешь рассказать Кархедону, что кто-то пытался тебя отравить?
— Я думала, ты спишь. — Нейт спихнула его голову со своего плеча: рука онемела.
— Ответь.
— Я знаю, кто пытался меня отравить, но у меня нет доказательств, и говорить об этом бессмысленно. Не волнуйся, я со всем разберусь сама.
— Что ты задумала?
— Скоро узнаешь.
Нейт закрыла глаза, давая понять: разговор окончен и Гианту больше не удастся выдавить из неё ни слова. Её чернокожий любовник приподнялся чуть выше, так что голова девушки оказалась у него на груди, и принялся нежно перебирать рыжие локоны. Отпущенное им время давно истекло. Звёзды поблекли. Ночь подходила к концу: ещё два-три часа — и сонную тишину гарема разобьют первые ленивые шорохи. В коридоре раздадутся шаги, из-за стен донесутся приглушённые голоса. Начнут непрерывно хлопать, открываясь и закрываясь, двери. Проснувшиеся наложницы, раздражённые по утрам, будут покрикивать на нерадивых служанок и снующих туда-сюда евнухов. По коридору, заступая на службу, промаршируют вооружённые стражники.
— Тебе пора, — прошептала Нейт, но объятия стали лишь крепче. Сердце Гианта под её ухом забилось чаще.
В сотый раз Нейт задалась вопросом, сможет ли доверить себя Гианту, такого ли мужчину желает видеть рядом с собой? Если в самом начале этих странных и запутанных отношений она всего лишь его использовала, то со временем чувства девушки изменились. Незаметно, почти против воли безразличие сменилось острой, щемящей нежностью, холодный расчет всё чаще разбивался о симпатию и привязанность. Притворяться не получалось. Разыгрывать равнодушие — тоже. Хотелось расслабиться и вверить свою судьбу в сильные мужские руки. Бывали дни, когда, устав от дворцовых интриг и бесконечной борьбы за место под солнцем, она мечтала почувствовать себя слабой женщиной, надежно защищённой от бед чужой широкой спиной. Но понимала: за всё надо платить. Нельзя жонглировать ролями, как тебе вздумается. С сильным партнером можно плыть по течению, но такой захочет, чтобы любимая ему подчинялась. А Нейт любила командовать. С Гиантом было легко. Он беспрекословно признавал её власть над собой, но парадокс — поэтому Нейт и не слишком его уважала.
Вздохнув, Гиант выбрался из постели. И хотя девушка не раз видела его шрамы, одеваясь, он всегда поворачивался к ней спиной. Любуясь этими широкими плечами, тонкой талией, крепкими рельефными ягодицами, легко было забыть о его увечье. Нейт не могла отвести глаз от спины Гианта. Нубиец потянулся, и мышцы на ней проступили отчётливей, соблазнительно перекатываясь под чёрной кожей. Почувствовав на себе пристальный взгляд, евнух смутился и спешно обернул вокруг бёдер льняную повязку. Затем нагнулся, поднял с пола сандалии и направился к двери, держа их в руке.
Как всегда в момент расставания, Нейт ощутила неловкость, словно они были незнакомцами, случайно оказавшимися в одной постели. Стоило разомкнуть объятья — и возникшая между ними близость исчезала без следа. Нейт лежала на боку, подперев рукой голову, и наблюдала за любовником, идущим к двери. С каждым его шагом она чувствовала себя всё более одинокой. Обычно они расставались молча, не обменявшись напоследок ни поцелуем, ни другой мимолетной лаской, но сейчас, сама не зная почему, Нейт бросилась на шею Гианту, уже стоявшему на пороге. Так они и застыли на границе света и тьмы, стиснув друг друга в судорожном объятии. Нейт слышала, как под ладонью бешено колотится чужое сердце. За спиной лунный свет дорожкой ложился на изножье кровати. Спальня за распахнутой дверью тонула во мраке — в коридоре мерцали тростниковые факелы. На стенах трепетали тени. От того ли яркие фрески, изображавшие обнажённых танцовщиц, делались словно объёмнее, и казалось, будто застывшие фигуры вот-вот оживут, их руки ударят в бубны, ноги опустятся, завершая начатое движение.
Нейт не могла объяснить свой внезапный порыв, так удививший и обрадовавший Гианта. Наблюдая, как за мужчиной закрывается дверь, она отчетливо поняла, что не в силах остаться одна в этой тёмной комнате, на этой смятой кровати, рассечённой мертвенным светом луны. Успокоившись, Нейт осознала, что поступила глупо. Они стояли, обнявшись, в дверном проёме, ещё не в коридоре, но уже и не в комнате — там, где каждый мог их увидеть. Она разомкнула руки, но Гиант удержал её за талию.
Неожиданно тишину разорвал насмешливый женский голос.
— Вот, значит, как.
Любовники отпрянули друг от друга, почти отскочили. В конце коридора, там, где он разветвлялся на две узкие галереи, стояла, прислонившись плечом к стене, Тахенвет. Прищуренные глаза светились торжеством и злорадством. Секунда — и наложница исчезла за поворотом, будто её и не было. В тишине раздался звук удаляющихся шагов.
— Беги, — зашептала Нейт, настойчиво подталкивая любовника в сторону, противоположную той, куда ушла Тахенвет. — Беги, пока она не позвала стражу. Тебя не должны здесь увидеть.
Поделиться книгой: