Опыт поколений

Странно, но у меня тоже второе июля, но только две тысячи пятнадцатого. Прямо, как в народной присказке получилось, кино и немцы. Может это действительно розыгрыш какой то, но не со мной, а допустим с каким нибудь олигархом, а я так, в качестве бесплатной массовки в нём участвую.

— Товарищ лейтенант, понять всё таки не могу, от куда здесь море взялось.

— Ты где в дозоре стоял? — спросил я солдата.

— Так в трёх километрах от станции Быхов. Мы же с вами там повстречались, но там моря точно не было.

— Это верно, море на станции Быхов отсутствует, только вот я сюда, совсем не от этой станции вышел, а из другого места.

— Как это? — заинтересовался сказанным боец.

Прежде, чем ответить на его вопрос, я представил себе, как один буду бродить по пляжу в поисках своих товарищей и пропитания, и не приведи господь нарвусь на немцев, которые наверняка разбираться не станут, откуда я сюда попал. Нет одному в таком странном месте нельзя оставаться, надо этого Колю при себе оставить, любыми способами, даже если придётся воспользоваться, незаконно присвоенным, служебным положением.

— Пока точного ответа на этот вопрос у меня нет, но вот совет тебе один дам. Не думай откуда здесь море появилось, а знай одно, твоя задача сейчас бить врага, где бы он не повстречался, на море ли, на суше или даже в небе. И самое главное не забывай о присяге и воинском долге. Понятно.

— Так точно товарищ лейтенант — вскочив и как положено по уставу, рявкнул солдат.

— Ну и молодец, раз так точно. Тогда пока до своих не доберёмся, поступаешь в моё распоряжение.

— Есть товарищ лейтенант — снова громко отчеканил Николай.

— Да перестань ты так орать, нам только не хватало чтобы на твой крик немцы сбежались. Сядь лучше, да расскажи откуда родом будешь? — спросил я паренька.

— Сибиряк я — с гордостью ответил солдат. — А вы?

— Я то, из Санкт… — не договорив фразу, вовремя опомнился — из Ленинграда, стало быть. Слыхал про такой город?

— Конечно, это же города самого, товарища Ленина. А вы случайно товарища Кирова не видали, ну ещё до того, как его враги наши, подло убили?

На этот вопрос я ответить не успел, так как из кустов кто то спросил:

— Дяденьки, можно мы с вами у костра посидим?

— Кто там ещё? — испуганно спросил Николай — А ну выходи, не то стрельну.

Из темноты вышло пять человек, когда они подошли ближе и их можно было рассмотреть, то оказалось, что это пацаны, лет по пятнадцать, от силы шестнадцать.

— Кто такие? — строго поинтересовался я.

— Мы окопы копали, бомбили нас, потом в лес удрали, а сегодня немцев на дороге видели, вот от них и прячемся — ответил один, наверное самый старший.

— Откуда сами то? — задал я вопрос, который интересовал меня больше всего.

— Из Бобруйска, откуда же ещё? — ответил всё тот же парень.

— А станция Быхов далеко от того места, где вы окопы рыли?

— Далеко, совсем в другой стороне, до неё отсюда километров триста будет.

— Вот значит как, ну а число какое сегодня, помните?

— Конечно, второе июля. А вы почему интересуетесь?

— Проверяю вас, может вы диверсанты и только маскируетесь под советских людей.

Интересно, если это сорок первый год, то как люди находящиеся в разных местах, оказались вдруг рядом, да ещё на берегу моря. И главное каждый из них считает, что находится в том месте, где и вчера был. Что то тут не стыкуется, но пока не соображу, что именно.

— Ни какие мы не диверсанты, разве вы сами не видите? — ответил самый младший, из приблудившихся мальчишек.

— Ладно, не обижайтесь, проходите к костру и грейтесь если замёрзли. Коля, осталось у нас чего пожевать?

— Есть, не много.

— Дай ребятам, голодные наверное, а завтра чего нибудь придумаем.

Солдат располовинил оставшийся хлеб и отдал одну часть парням, а потом отозвал меня в сторонку и сказал:

— Врут они товарищ лейтенант, нет тут рядом ни какого Бобруйска, я сам карту видел, когда нам командир задачу ставил. Хотя и на диверсантов не похожи, какие то слишком маленькие они, для такого дела.

— Завтра разберёмся, что к чему, а ты сейчас давай лучше спать укладывайся.

Сам же уснуть, я долго не мог, всё думал куда же это меня вынесло, да и моих теперешних спутников, тоже пристроило не плохо, но им всё же проще, они хотя бы из одного года. А может это они все к нам попали и немцев за собой приволокли. Такой вариант меня бы больше устроил, лучше пришельцев самому повстречать, чем не понятно куда провалиться. Но тогда куда катамаран подевался и все его пассажиры, неужели они вот так просто взяли да бросили меня, а сами домой уплыли, одни вопросы, на которые нет ответов.

Утром разбудил Николай, он тихонько тряс меня за плечо и не громко говорил в самое ухо:

— Товарищ лейтенант, подымайтесь, светает.

Пришлось вставать, хотя зачем в такую рань, не знаю. Наши комсомольцы мирно спали у потухшего костерка, прижавшись друг к другу. Чего мне с ними дальше делать, ума не приложу, ясно пожалуй одно, чем больше будет наша компания, тем проще отбиться от шляющихся где то рядом немцев. Надо оставлять их, хотя бы на какое то время.

— Коля подымай мужиков.

Парни повскакивали сразу, как только красноармеец объявил общий подъём. Они стояли кучкой, не зная чего дальше делать.

— В одну шеренгу становись — отдал я приказ.

Команду выполнили мгновенно, вот что значит люди военного времени.

— Рассказывать, про международную обстановку, не буду, вы сами всё прекрасно знаете и видите — начал я свою речь — скажу только одно, в нашем теперешнем положении много не ясного и не понятного, можно даже сказать мистического. Когда во всём сам разберусь, попытаюсь и вам разъяснить. А пока считаю вас всех мобилизованными, для борьбы с врагом, под какой бы личиной он не маскировался. Главное для всех должно быть беспрекословное выполнение приказов командира и потребность защищать ту территорию, где мы с вами сейчас находимся. Вопросы.

Все стояли молча, вопросов не было, я их если честно не очень то и ждал.

— Красноармеец Круглов, выйти из строя — скомандовал я.

Пока Коля выходил, чеканя шаг, успел подумать, как же всё таки здорово, что я, в своё время, отслужил в армии. Теперь вот могу объясняться на всем понятном языке, не зависимо от того, кто из какого времени.

— Назначаю вас старшим по команде и поручаю выяснить, кто у нас лучший стрелок, а затем раздать имеющееся в наличие оружие, и по одной обойме боеприпасов. Приказ ясен?

— Так точно.

— Тогда выполняй.

Николай занялся малолетними солдатами, а я стал обдумывать дальнейший план действий. В какую сторону податься, вот вопрос, выступил я вроде бы уверенно, а про остальное в голове тишина.

Подумав решил, что надо выходить к морю, проверю ещё разок, может собратья по несчастью вернулись за мной, а нет, так пусть парни посмотрят, чего тут за кустами твориться.

Когда подошли к берегу, очумевшие от увиденного пацаны, в один голос выпалили:

— Чего это?

Снова, как и вчера Николаю, растолковывал, что это самое настоящее море и в нём можно купаться, а на берегу загорать, но позже, сейчас надо еду добывать. А вот откуда это чудо здесь появилось, просьба меня не спрашивать, у меня всё равно пока на этот вопрос ответа нет.

Где то через километр прогулки по пляжу, напоролись ещё на людей, но на таких, которым жить в этих краях не следует, во всяком случае по мнению той части нашего коллектива, которая с этими гражданами не в очень хороших отношениях. Я лично к ним, как то спокойно отнёсся, а вот мужики готовы были рвать, немецких солдат, голыми руками. Удержал только тем, что предупредил, кто без команды высунется, расстреляю на месте, без суда и следствия, и ещё письмо на родину отправлю, как погиб герой. Подействовало, а чего они хотели, сейчас я побегу в штыковую, с криком ура, спасибо, знаем чем это заканчивалось. Но вот то, что прямо сейчас придётся воевать, это без сомнений, меня просто не поймут, если я отдам приказ на отход, а то и самого могут на месте пристрелить. Вот же угораздило попасть в переделку.

— Слушать всем внимательно — начал я разъяснять план действий — выходим тихо, стреляем, снова стреляем, пока их не останется меньше половины и только потом бежим вперёд, и опять же не забываем стрелять, и пригибаться от пуль врага. Всё поняли?

— Так точно — ответил за всех красноармеец Круглов.

Не знаю, кто из нас больше нервничает, пацаны увидевшие так близко врага или я, до сих пор не понимающий, чего тут делаю. Дёрнул же меня чёрт лейтенантом назваться, надо было сказать, что меня мама потеряла, а чего одежда на мне соответствующая была, поговорил бы с Кругловым и в лес убежал, так нет по выпендриваться захотелось. Вот сейчас пулю в лоб схлопочешь и весь твой выпендрёж от туда, вместе с мозгами, и вылетет.

Пока наставлял бойцов, немецкие товарищи облегчили нам задачу, до нельзя. Эти покорители Европы пошли купаться, побросав оружие, на берегу и даже не выставив часового возле него. Мне только и осталось, что отдать приказ на атаку, хотя сделать это было ох как не легко.

Первым выстрелил Николай и только потом начали стрелять все остальные, включая и меня. Оказалось, не так то просто стрелять из настоящего оружия, в живого человека, даже если ты с самого детства знаешь, что он был врагом, для твоих бабушек и дедушек. В данной ситуации парням из Бобруйска было проще, чем мне, они то уже побывали под бомбёжкой и в немцах видели реального врага. У меня же, кроме кинофильмов и учебника истории, опыта в общении с этой категорией людей не было. Первый выстрел я сделал наверное за компанию со всеми, второй потому что не попал в первый раз, а третий от страха. Раненый мной немец никак не хотел умирать, чем очень пугал меня. Пришлось всадить в него два оставшихся патрона, прежде чем он упал, а следом за ним завалился на песок и я, нет меня не ранили, я сам себя морально убил, убив другого человека.

Когда пришёл в чувство, всё было кончено, к счастью на моё беспомощное состояние никто не обращал внимания, остальные бойцы моего отряда, проведя первый в жизни бой, вели себя точно так же как и я. Приглядевшись к тому, что твориться вокруг, обнаружил на песочке только три трупа немецких солдат, остальные так и продолжали купаться в море, не обращая внимания на то, что вода заливает рот, нос, открытые глаза, а морская волна безжалостно бьёт их тела о берег.

— Коля собирайте всё, оружие, ранцы, одежду, ничего не оставляйте. Загружайте в мотоциклы и узнай у ребят, может ли кто на нём ездить — сказал я Круглову, только лишь потому, что надо было чего то говорить.

Пока рядовой отдавал команды и справлялся насчёт наличия водителя мотоцикла, я приблизился к одному из убитых и посмотрел ему в глаза. Не знаю зачем это сделал, было такое впечатление, что меня кто то принудил на это. Стоял и смотрел, не в силах оторвать взгляда от безжизненных глаз совершенно голого человека. Мурашки сначала пробежали по спине, потом перебрались на шею и через ухо залезли в голову, вызвав там сильнейшую панику.

Спасибо Круглову, не то бы я точно рехнулся.

— Плюнь на него, командир, ему и так досталось — сказал он, выведя меня из транса и по своему поняв мою игру в гляделки, с убитым немцем.

Трофеи нам достались приличные, всё же девять человек ухлопали. В моём распоряжении появилось три мотоцикла, три пулемёта, девять автоматов, один пистолет, в багажниках ящики с патронами, девять ранцев с продуктами, девять ножей и столько же комплектов целёхонькой формы, солдат вермахта.

Общими усилиями, кое как, закопали немцев, подальше от пляжа, чтобы не портили лечебный морской воздух. Потом умылись, благо нашлось мыло в одном из ранцев, хотели сесть подкрепиться, но я дал команду на отъезд. Двадцать минут ничего не изменят в нашем физическом состоянии, зато, за это время, уедем отсюда туда, где наше моральное состояние снова придёт в норму.

Оказалось, что немцы добрались до места своей гибели по дороге, ею воспользовались и мы. Водители среди молодых ребят нашлись, но опыта в вождении мотоцикла с коляской, у них нет ни какого. Пришлось беспрерывно притормаживать, чтобы они даже и не пытались развить запредельную скорость в попытках догнать меня. В один из таких моментов, как раз когда я ехал не более двадцати километров в час, на дорогу выбежал не высокий, толстенький человечек, в кругленьких очках, на мясистом носу и тюбетейке, покрывающей голову с остатками растительности на ней.

— Остановитесь! Остановитесь, я вас умоляю — закричал он.

Пришлось сбавить газ полностью и встать, как можно не откликнуться на такую просьбу.

— Ради всего святого возьмите меня с собой, я вторые сутки брожу по лесу в поисках людей, пищи и крова. И всё безрезультатно, вы первые, кого я увидел за это время.

— Вы сначала представьтесь, товарищ — решил я снова войти в роль советского командира.

— Мойша Исакович Штильман, сотрудник института биологии и ботаники в городе Москва.

Ну здравствуйте, приехали, не успел с немцами разобраться, здесь другая напасть.

— И что же вас занесло так далеко, уважаемый — спросил я Мойшу Исаковича.

— Вы не поверите, я сам ничего не понимаю. Два дня назад я вышел из дверей института, как обычно парком шёл домой и вот каким то непостижимым образом до сих пор не могу таки до него добраться. Там наверное Сонечка сошла с ума или даже уже, в сумасшедшем доме.

— И что, за это время вы никого не видели, даже немцы вам не попадались ни разу?

— Что вы такое говорите, откуда в таком приличном месте взяться немцам. Я вас умоляю.

— Как откуда? — встрял в разговор Николай, сидевший в люльке — война идёт целых десять дней.

— Помилуйте, какая война и за что? — недоумевал наш собеседник.

— Подожди Коля — остановил я красноармейца и продолжил разговаривать со Штильманом — Вы о каком месяце и дне ведёте речь, когда это недоразумение с вами приключилось?

— Так я же вам битый час толкую, два или нет уже три дня назад. Первого июля тысяча девятьсот тридцать седьмого года. Вы что же думаете, старый Штильман совсем из ума выжил?

— Как по мне так, да — заговорил почему то с еврейским акцентом красноармеец Круглов.

— И что вы себе такое позволяете, молодой человек — попытался пристыдить Мойша Исакович, русского парня Колю.

Вот как оно тут заворачивается, уже и тридцать седьмой год проявился, и что всё это значит.

— Садитесь на заднее сиденье, товарищ Штильман, с нами поедите — сказал я ботанику.

— Молодой человек, не могли бы вы со мной поменяться местами — сделал он предложение развалившемуся в люльке Николаю — вам там удобнее будет.

Коля пожал плечами, посмотрел на меня, на дядю Мойшу, хмыкнул, но пересел. Ребята, за то время, что мы вели беседу, догнали нас и успели даже передохнуть. Долго задерживаться здесь не надо бы, пора искать место и делать остановку на обед. Я завёл мотоцикл, остальные сделали то же самое и неспешно стали двигаться дальше по сильно пылившей грунтовой дороге. В одном месте от неё было ответвление, узкая дорога, на которой наверное только и проедешь на мотоцикле или телеге, вела вглубь леса. Туда я и повернул, в надежде на то, что найду удобную полянку, где мы сможем остановиться.

Время шло, а полянок не было, совсем никаких, но вскоре я заметил впереди какой то просвет, прибавил газку и через несколько минут оказался лицом к лицу, с самой настоящей избушкой. Скорее даже с избой, к которой прилагались амбары и сараи. А самое удивительное то, что во дворе топилась летняя печка и на ней чего то готовили.

Такого я не ожидал, то что здесь могут жить люди, местные, в своих домах, о таком и подумать не мог. Казалось бы откуда им в таком месте взяться, а вот погляди ка нашлись.

Заглушив двигатель уверенным шагом пошёл к дому, но зайти в него не успел, на встречу мне вышел кряжистый старик, с седой бородой и такой же пышной шевелюрой.

— Вам чего, ребята? — задал он вопрос всем присутствовавшим.

— Здравствуй, дедушка. Водички попить не дашь, замаялись кататься на этих драндулетах — попытался я завязать разговор.

— От чего же не дать, вон колодец, пейте на здоровье.

Я и в самом деле хотел пить, с пресной водой пока одни проблемы у нас. За мной последовали и остальные.

— А вы кто же такие будите, что с оружием катаетесь и ни кого не боитесь? — спросил дед.

— Бойцы рабоче крестьянской Красной Армии, слыхал про такую — ответил за всех Коля.

— Слыхал, как не слыхать. А в наших краях то чего забыли?