Выживальщик

— Я тоже решил закупиться, — сказал он, — а то дома уже голяк полный. У малого смесь скоро кончится. Да и воды бы купить.

На площадке перед «Звездным» успело собраться прилично народа, но по ступенькам пока никто не поднимался. На крыльце переминались уже четверо охранников, судя по всему нервничали.

— Вот так, парни. А вы думали, служба — это сутки на стульчике за монитором и трое дома на диване? Иногда смена так и не кончается. — Военный, как стал его мысленно называть Артем, оказывается пошел вслед за ними.

— Граждане, расходитесь, торговый центр сегодня не работает, — один из охранников, по виду главный, взял мегафон.

Расходиться народ явно не спешил. Но и заходить за легкие переносные перильца, выставленные по границе ступенек, не торопился. Чоповцы все были в черных бронежилетах, поверх черной же формы, в руках помповые ружья.

У парочки пожилых охранников лица кислые, ситуация им явно не нравилась. Все-таки они пришли в охрану не жизнь класть за хозяйское добро, а спокойно сутки-трое зарабатывать себе на хлеб насущный.

В отличие от них, парень с мегафоном, лет тридцати-тридцати пяти, являл образ верного пса: с решительным лицом, эдакий правильный боец. В перерывах между объявлениями он что-то энергично втирал своим коллегам. Похоже, проводил инструктаж. Четвертый совсем мальчишка, на вид едва ли больше двадцати, боялся, хотя старался не подавать вида.

— Опасаются, что народ разметет их кубышку, — голос Сашки напоминал сейчас рычание шавки, боящейся и в то же время стремящейся добраться до вожделенной косточки, возле которой расположился более крупный пес. Рычание, переходящее в подскуливание.

— Они на работе, — пожал плечами Артём, — кто знает, чем все закончится, а им отвечать.

— Да их хозяева в центре кремировались и скоро пеплом на нас просыплются.

— Во-первых, откуда ты знаешь, что хозяева нашего «Звездного» были в эпицентре взрыва? Ты вообще знаешь, где они живут? Может, за кордоном. А во-вторых, даже если хозяева накрылись, охрана работает не на конкретного дядю, а на фирму. Погибли одни хозяева, найдутся другие.

Военный, посмотрел на Артёма своим долгим внимательным взглядом, кивнул и еле заметно одобрительно улыбнулся.

— Еще раз повторяю, граждане, магазины сегодня не работают. Пожалуйста, покиньте территорию.

— А нам как быть? — закричал кто-то из толпы. — Второй день ни один магазин не работает, дома шаром покати. Что, с голоду теперь подыхать?

— Воды хотя бы дайте купить, воды! Водоканал пересох, мы даже из сливного бачка воду уже вычерпали.

— Бли-и-ин, — раздалось рядом характерное, девчонка даже ручонками задрыгала, подпрыгивая на мысочках, — даже голову помыть нечем. Я, наверно, лохматая, как кикимора. Хорошо, что в универ пока не надо.

Окружавшие подружки ее активно поддержали.

— Проблемы с прической? Стригись налысо, — буркнул Артём вроде не громко, но его услышали, — так и вшей меньше будет.

Пожилой крепыш заржал в голос, хлопнул ободрительно по плечу. Девчонки зашипели ну чисто кошки.

— Народ, как вы не понимаете, — старший охранник уже без мегафона пытался достучаться до разума толпы, — персонал ТЦ на работу не выходит, многие, скорее всего, погибли. Да если бы и вышли, все равно света нет, там темно и кассы не работают.

— Ну и что нам делать? — за ограждение прошел мужчина, потрясая руками. — Нам чего делать?

— Так, господа… кхм, граждане… — через толпу пробирались давешние «вершители судеб»: Родионыч, «брючная коза» и мужчина в милицейской форме, наверно, тот самый Расулов, — да пропустите же!

Они прошли сквозь ограждение, и решительно поднялись на крыльцо. Следом шла четверка молодых парней уже с повязками на рукавах, судя по всему, та самая «дружина».

Лица пожилых чоповцев стали разглаживаться, а вот старшему явно не понравилось. Он выдвинулся вперед, на пару шагов, поднял руку ладонью вперед и что-то спросил.

— Мы комитет самоуправления района, — визгливый голос «козы» донесся до задних рядов все увеличивающейся толпы. — В связи со сложившимися чрезвычайными обстоятельствами требуем передачи под контроль комитета имеющихся ресурсов и продовольствия.

— Это частная собственность… — начал было старший охраны.

Но его буквально заткнул Родионыч:

— Какая на фиг собственность?! Ты что, не видишь, что творится? Нет твоих хозяев больше, не перед кем отчитываться. Мы теперь для тебя власть!

«Брючная коза» при этом явственно скривилась, но промолчала. А Родионыч добавил, подпустив в голос язвительности:

— Или сам хотел на кубышку сесть? Местным олигархом заделаться?

Видимо, подобные мысли «старшему» были не чужды. Как минимум посещали. И может быть, будь парень порешительнее, он имел бы неплохие шансы: все-таки десяток человек под единым командованием с дробовиками против дезорганизованной безоружной толпы — это сила. Но не судьба. Все-таки верный пес — не волк: мало хорошо исполнять чужую волю, надо иметь свою.

Артём осознал, что буквально на его глазах, вот прямо сейчас, происходит пресловутый передел собственности. Такой же, как в забытых девяностых. Старший охранник порывался что-то сказать, несколько раз открыл рот, взмахнул свободной рукой с мегафоном. Противостоящие люди спокойно наблюдали за его метаниями с минуту, потом Расулов негромко что-то сказал и было видно, как бывший «старший» как будто переключил тумблер, включив привычного ему «хорошего исполнителя».

— Да, конечно, сейчас Смирнов вас проводит, — предложил «старший». И повернувшись к одному из пожилых чоповцев, приказал: — Николай, проводи товарища майора с сопровождающими…

Расулов, пара парней и охранник Николай куда-то ушли. К краю крыльца вышла депутатша Антипова:

— Граждане, пожалуйста успокойтесь, все получат доступ к продуктам питания. Но для этого нам надо наладить учет имеющегося. Сейчас выбранная комиссия пройдет в торговый центр для проведения инвентаризации. Позже, как только комиссия закончит, мы сможем провести выдачу продуктов.

— Знаем мы ихнюю инвентаризацию, — забормотала бабка, — вначале нахапают себе полные закрома, а нам — что осталось.

— Интересно, кто их выбрал? — не обращаясь ни к кому, проговорил Артём, имея в виду пресловутый «комитет».

— Да сами себя и выбрали, — в тон ему ответил военный. — Может, даже протокол какой уже успели состряпать.

— Ага, — фыркнул пожилой, — не согласен? Так надо было на собрание приходить. Какое собрание и почему не были собраны все? Так время сейчас такое, не терпит промедления.

— А как быть с деньгами? У большинства деньги на карточках! — выкрикнули из толпы.

Антипова беспомощно повернулась к остальным самопровозглашенным отцам района. За это время к ним успела присоединиться еще пара человек: коммунальщик Марков и незнакомый пузатый мужик в спортивном костюме.

Вперед выступил Родионыч:

— Товарищи, мы все прекрасно понимаем, не переживайте. Товары первой необходимости будем выдавать по записи.

— И как? Сколько унесешь? Или по числу едоков? А у меня ребенок грудной.

Группка на крыльце опять принялась совещаться. Видимо, ни к какому решению не успели прийти, как выступил все тот же Родионыч:

— Не переживайте, составим отдельные списки нуждающихся. Семьи со стариками или маленькими детьми будут в приоритете.

А вот с этим остальные его подельники оказались не согласны. Антипова что-то зашипела ему в ухо. Наконец Родионыч, Антипова, Марков и новый толстяк развернулись и ушли вглубь «Звездного». Толстяк, ткнув указательным пальцем в грудь старшего охраны, что-то отрывисто ему приказал. И получил в ответ кивок-подтверждение. Тут Артём обратил внимание, что пока суть да дело, первые разреженные ряды толпы уже просочились сквозь ограждение и успели подняться до середины ступенек.

Старший охраны опять взял мегафон:

— Граждане, освободите территорию торгового центра. Допуск на территорию будет организован позже, когда комиссия закончит работу.

— Маловато у тебя, парень, силенок, чтоб толпу остановить, — буквально под нос себе проговорил военный. — Я бы на твоем месте сейчас двери держал. Да еще и решетку внутреннюю опустил.

— Да-а-а… — протянул пожилой, — сейчас народ на солнышке пожарится, терпежу подрастеряет. Их тогда и строем ОМОНа не остановить будет.

Трое охранников плюс оставленные им в помощь молодчики вышли цепочкой к толпе и постарались ее оттеснить. Большинство, развернувшись, ушли за заграждение, но некоторые спустились на несколько ступенек да там и остались. Старший, по-видимому, посчитал задачу выполненной и вновь поднялся на крыльцо.

— А когда выдавать начнут? Дайте хотя бы воды!

— Воды, воды! — покатилось над изрядно разросшейся толпой.

Сейчас перед ТЦ народу было явно больше, чем на собрании у школы.

— Граждане, ну подождите немного, скоро все будет!

В этот момент к старшему подбежал ранее ушедший Смирнов. Он что-то быстро ему доложил. Изменившийся в лице старший решительно ткнул пальцем во второго пожилого охранника, потом указал на одного из молодчиков. Тот отдал ему ружье. Затем старший повернулся к молодому:

— …за старшего… никого… подмогу.

Молодой чоповец подтянулся, кивнул в ответ, после чего старший и оба пожилых бегом скрылись внутри «Звездного». Остались трое: молодой чоповец и пара «дружинников», один из которых вооружился отданным помповиком. Толпа меж тем очень медленно, по шажочку, по одной ступенечке, но вместе с тем неотвратимо накатывалась на оставшуюся тройку. Первые ряды, еще пару минут бывшие разряженными, сплачивались, насыщаясь подходившими из глубины людьми. Наиболее решительные энергично проталкивались вперед, их охотно пропускали. Ропот постепенно усиливался.

— Сынок, ты уж пусти нас, у нас дома дети малые, их кормить-поить надо.

Парень, вначале строивший из себя грозного охранника, постепенно сдувался. От строгих окриков «Граждане!» постепенно перешел почти к умоляющим интонациям:

— Ну, пожалуйста, отойдите назад. Не напирайте. Сейчас старший вернется, он вам все расскажет.

— Слышь, вы что, глухие? Ну-ка отвалите назад на десять шагов! — молодчик передернул затвор. При этом из окна выбрасывателя выскочил ранее уже досланный патрон. Небольшой красный цилиндрик глухо подпрыгнул на плитке и покатился по ступенькам под ноги приближающимся людям.

— Баран… — сквозь зубы негромко выругался военный.

На «дружинника» не обратили внимания.

— Парни, пропустите нас, Христом-богом молю, нам бы только водицы взять. У вас ее там много, а у нас семьи от жажды мучатся.

Первые ряды перевалили через верхнюю ступеньку. Громкие выкрики почти прекратились, негромкий ропот набирал силу. Толпа гудела, наэлектризовываясь, противостоящая ей троица отступала к стеклянным дверям.

— Уходите внутрь, пацаны, и двери закрывайте, — буквально прошептал державшийся рядом крепыш и покачал головой.

Он, Артём и военный по-прежнему оставались позади основной массы людей, продвинувшись за это время всего на несколько шагов. Сашка как-то незаметно растворился в толпе впереди. Но охранники, уже вжавшиеся спиной в стеклянную стену, также продолжали кто криками, кто просьбами отгонять надвигающуюся толпу. Только что их разделяла пара метров. Незаметный миг, и не больше шага. И вот толпа начала давить на парней, вставших плечом к плечу в проеме так и не закрытых стеклянных дверей. Один «дружинник», держа ружье двумя руками, отжимал им напиравших. Второй отталкивал людей голыми руками. Молодой чоповец, прижав ружье к себе, как щит, встречал толпу грудью.

Вдруг толпа качнулась вперед и просто смела стоящих в проходе. В дверях мгновенно возникла давка, раздались крики и ругань. Наконец вся масса начала вливаться в двери. Зазвенела разбившаяся витрина, звон перекрыли крики боли, но ничего не могло остановить народ. Как сквозь рухнувшую плотину, людская масса вливалась внутрь «Звездного», растекалась в фойе и исчезала в темноте громады торгового комплекса.

— Д-а-а… дела-а, — протянул крепыш, — я внутрь не пойду. Там сейчас такая бойня начнется.

— Идиоты, — согласно кивнул военный, — они и сами ноги попереламывают, и продукты по большей части побьют, пораскидывают. А еще, я думаю, сегодня ночью на улицу лучше не выходить. Пока запасы алкоголя у народа не кончатся.

Развернулся и пошел от «Звездного». Крепыш сплюнул, выматерился и тоже отправился восвояси. Артём, движимый любопытством, поднялся на крыльцо. В двери продолжали забегать опоздавшие к началу погрома. Внутри в темноте метались смутные тени, изредка мелькали огоньки фонариков и зажигалок. Где-то бабахнул выстрел.

Один из «дружинников», который безоружный, тяжело дыша подполз к рамке металлодетектора, стоящего против входных дверей чуть в глубине холла, и облокотился в изнеможении. Кожаная куртка разорвана и залита кровью, лицо превратилось в кровавую маску. Артём не поручился бы за его ребра и внутренние органы, но парень жив, конечности целы, сильных кровотечений незаметно.

Рядом с входом лежал мертвый молодой чоповец. Видно, что по нему пробежалась толпа. Внутри бабахнул еще один выстрел. Артём постоял немного в оцепенении, подошел к мертвому чоповцу и опустился рядом с ним на корточки. Мимо, озираясь на них, забегали внутрь ТЦ все новые и новые люди. Некоторые тащили с собой большие клеенчатые сумки или рюкзаки. Тёма вздохнул, закрыл мертвые, такие наивно-удивленные глаза молодого охранника.

— Вот ты где, я тебя обыскался! Что тут у вас… Вот черт!

Артём обернулся. За спиной стоял Миха, переводя ошарашенный взгляд с мертвеца на раненого «дружинника».

— Не, ну погромы в магазах я видел, но чтоб до такого, — шумно выдохнул, покачал головой, — совсем озверел народ. Надеюсь, ты туда не собираешься?

— Я что, совсем на голову больной?

— Тогда пойдем домой.

— Нашел Кирилла? — спросил Артём, когда они уже не спеша шагали к дому.

— Нашел, — без энтузиазма ответил Мишаня, — он только матерится. Говорит, слова вставить не дали.

— Если честно, Мих, я почему-то так и думал. Сейчас наверху такая грызня пойдет, только держись. Зубы как у волка нужны и полное отсутствие совести. А твой Кирилл не такой.

Помолчал, потом хмыкнул:

— Не, а Родионыч-то каков, видал? Энтузиаст хренов.

— Зря ты так на Родионыча.

— Что значит зря? Знаешь, кто опасней дурака? Дурак с инициативой! Вот наш Родионыч и есть инициативный придурок. Видел, чем его пожарная эпопея закончилась?

— Что есть, то есть, но он хоть за общее дело радеет, просто…

— Просто дурак, — закончил за Миху Артём.

— Ладно, чего ты на него взъелся? Кирилл его хочет как нашего человека у власти использовать. Меня или тебя он слушать, конечно, не станет, а вот Вячеславовича уважает. Так что не все еще потеряно.

— Слушай, Миха, — Артём остановился, схватил приятеля за рукав, — ты вот мне скажи: неужели нужен был всего один день, ну хорошо, сутки, чтоб народ так озверел?! Ведь если взять каждого по отдельности — большинство мухи не обидит. Побоится или пожалеет, неважно. Знаешь, я думал, что все эти россказни об озверевших толпах в постапокалипсисах — это художественное преувеличение, ну чтоб картинку пострашнее изобразить. Но тут!

Мишаня тоже остановился, посмотрел иронично:

— Знаешь, у нас на работе периодически проводили тренинги. Считается, что торговый представитель без этого не сможет быть успешным. Пичкали всяческой техникой продаж, работой с возражениями. По-моему, так просто бабки отмывали. Но иногда попадались грамотные ведущие. И вот как-то раз в перерыве мы трепались о разном, и кто-то спросил: как так происходит, что люди буквально переобуваются в прыжке.

— Чего-чего?

— Меняют свое мнение, — уточнил Миха.

— И при чем тут это?

— Ща поясню. Вот смотри, стоишь ты на платформе, ждешь электричку, собралась толпа. Подъезжает поезд, уже забитый. Ты начинаешь в него ломиться вместе со всеми. А дальше, как говорится, следите за руками: вот ты еще на платформе. Впереди тебя какие-то счастливчики перешагнули порог и уже в вагоне, а ты еще снаружи. Ты ощущаешь себя частью тех людей, что еще стоят на платформе, вы вместе орете внутрь: «А ну не стойте в дверях, из тамбура проходите в вагон, всем надо ехать!». Ты вместе с теми, кто снаружи, ненавидишь тех, кто уже влез. За то, что они не хотят немного сдвинуться, что они уедут, а вы еще рискуете остаться… — Мишка сделал паузу. — Но вот ты делаешь шаг через порог. И что? Миг, и ты уже ненавидишь тех, кто толкает тебя в спину, с кем еще мгновение назад был готов разорвать тех, кто внутри! Ты уже в лагере вошедших, и ты вместе с другими вошедшими орешь назад: «Куда прете?! Через десять минут следующая электричка!».

Артём расхохотался:

— Да уж, точно!

— Точно, — подтвердил Миха, с лица которого вдруг пропала вся веселость. — А чему же ты тогда удивляешься? Люди они и в Африке люди. Еще вчера милые попутчики, с которыми ты ожидал электричку под названием «завтра». Но что-то случилось, и до людей доходит, что в завтра они могут не уехать!