Жена напоказ

Особенно перед Ксавье.

Я точно успела чем-то прогневить Первородных вчера, если вслед за небольшими удачами они слали мне подобные подлянки.

— Ты же видел эту мадам д’Амран, — продолжил Ксавье. И звук моего имени заставил насторожиться ещё больше. Даже уши шевельнулись, честное слово! — Мари. Она удивительно привлекательна для… вдовы. И молода. Странно.

— Что же, по-твоему, все вдовы — усохшие в семейной жизни изюмины? — Ренельд издевательски хохотнул. — Бывают и такие. И тем они гораздо более опасны, чем твои незамутнённые адептки из Санктура.

— Почему мы раньше не встречали её? — Ксавье, озадаченно тронув гладко выбритый подбородок, дошёл до окна и отодвинул в сторону тяжёлую портьеру. — Я бы точно запомнил.

— Потому что Эдгар д’Амран наверняка хранил свой нежный цветок от чужих глаз старательнее, чем ты флягу с настойкой на совайже — от отца.

— Да, тогда за неё мне сильно влетело, — младший де Ламьер досадливо встрепал волосы на затылке. Ещё раз озадаченно посмотрел во двор и вновь повернулся к брату. Но его взгляд мгновенно стал серьёзным. — Я хочу встретиться с ней снова.

Ренельд озадаченно кашлянул. И совершенно точно переглянулся со своим псом, словно тот в этот самый миг сказал что-то язвительное.

А я смахнула лёгкую испарину с шеи. Солнце уже поднялось довольно высоко — и сейчас его свет как раз падал в окно напротив меня. В плотном, пусть и светлом платье становилось просто невозможно жарко. Ещё и от слов Ксавье сердце заколотилось как сумасшедшее. Неужели удалось?

— Ты уверен, что оно тебе нужно? — тон Ренельда стал сварливо-отеческим. Он подошёл к брату ближе и пристально вгляделся в его лицо. — Вокруг тебя столько милых девиц, которые только и ждут, что ты посмотришь в их сторону. А мадам д’Амран… Она почти год живёт без мужа. Такие дамы с выражением на хорошеньких личиках «ах, я всё сделаю сама!» — обычно имеют по несколько любовников. По дням недели.

Я сжала кулаки, едва удерживаясь от того, чтобы выскочить из-за ширмы и просто разорвать де Ламьера на кусочки поменьше. Чтобы никакая королевская экспертиза не опознала. Зная, что я всё слышу, он не стесняется в предположениях! Вот же циничный кусок камня.

— Думаю… — Ксавье смолк, будто и правда ещё раз всё взвесил. — Думаю, да. Она не показалась мне прожжёной стервой. А твоё отношение к женщинам, уж прости — предвзято. Не все они похожи на…

— Я понял, — слегка поспешно оборвал его брат. — Дело твоё. Но, прежде чем ты бросишься с головой в эту пропасть… Дай-ка я проверю твою ауру.

— С чего вдруг? — Ксавье даже немного отшатнулся.

— Не доверяю я этой излишне привлекательной вдовушке, — Ренельд вновь чуть повысил голос — явно для меня.

Лабьет ткнулся чёрным носом ему в ладонь, словно захотел успокоить. А у меня ощутимо подогнулись колени. Бездна бы вас побрала, месье дознаватель!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Брось, — младший де Ламьер выставил перед собой руку. — Терпеть не могу, когда ты так делаешь. Словно мозги проворачиваешь в мясорубке. Со мной всё в порядке. А вот ты какой-то раздражённый… Леонора вильнула хвостом?

— Попридержи коней, — предупредил маркиз.

Так-так, похоже, младший наступил-таки ему на воспалённое место. Мне даже захотелось крепко поцеловать Ксавье. В щёку, разумеется! Прилив здорового женского злорадства слегка взбодрил — но не ненадолго.

Я снова покосилась на блестящий флакон, уже зная, что меня ждёт дальше. Как бы через ту мясорубку, которую упомянул Ксавье, не пропустили мои мозги! В отместку за чудесно проведённое утро, так сказать.

Стук в дверь на самом интересном месте прервал разговор, который касался меня со всех сторон. Может, и хорошо: слушать его становилось всё более неловко. Хоть и любопытно, надо признать.

Вошёл слуга и, озадаченно оглядевшись в комнате, рапортовал:

— Вам письмо, ваше сиятельство. Только что доставили из Жардинской жандармерии.

Он прошёл чуть дальше и протянул Ренельду послание на небольшом круглом подносе. Маркиз вскрыл его ножом для писем и быстро пробежался взглядом по строчкам.

— Прости, мне нужно собираться, — отрешённо бросил он брату. — Поговорим о твоей Мари чуть позже. И о том, чем тебе грозит связь с нею. Если только ты не желаешь просто развлечься. Тогда пожалуйста.

Я переступила с ноги на ногу, ощущая, как зудит ладонь, требуя хорошенько впечататься в поросшую короткой щетиной щёку де Ламьера. Желательно, несколько раз. Сторговывает меня, словно какую-то девку!

— Я ещё не решил, — усмехнулся Ксавье. Да он, собственно, ничуть не лучше братца! — Жаль, только утром узнал, что Мари не уехала домой. Осталась здесь. Но её служанка сказала, что графиня пошла прогуляться после сна. Правда, найти её я так и не смог.

Значит, в этом доме и правда есть комната, в которой меня поселила гостеприимная герцогиня. Уже легче. И спасибо сообразительной Абели за то, что нашлась, как отговориться от пылкого Ксавье! И подозрений будет меньше, и интерес его подогреет. Пожалуй, в этом месяце она получит двойное жалование! И подаренную мне дальней родственницей мужа шляпку, что ей так нравилась, но которую я больше чем за год так ни разу и не надела. Не мой фасон.

Но вдруг слуга, который так и стоял в ожидании распоряжений, вопросительно глянул на маркиза, а затем пробежался взглядом по спальне. Задержался на смятой явно двумя людьми постели, после — на ширме. Вот сейчас он-то меня и выдаст!

Я невольно качнулась назад. Пышный подол задел банкетку — и мой корсет с тихим шорохом соскользнул с неё на пол.

Слуга вытянулся, вмиг состроив отрешённое выражение лица. Пёс навострил уши. Но, к счастью, Ксавье, кажется, ничего не расслышал.

— Может, она всё же уехала, — рассеянно отозвался Ренельд, увлечённо перечитывая письмо. — Октав. Ты же всё тут знаешь лучше других. Будь добр, выясни, где сейчас мадам д’Амран. И доложи Ксавье.

— Эм, — мужчина коротко стрельнул глазами в мою сторону. — Да, ваше сиятельство. Конечно.

Он повернулся, и вышел из комнаты.

— Какие-то проблемы? — Ксавье попытался заглянуть в послание, что Ренельд до сих пор держал в руке. Но тот не позволил ему удовлетворить любопытство.

— Сегодня и выясню. Что-то месье Лимиер беспокоится. Думаю, меня ждёт немало новостей от него.

— Что ж. Тогда я пойду, — младший хлопнул его по плечу. — Попытаюсь всё же найти Мари.

— Будь с ней осторожнее, — не преминул напомнить ему маркиз.

Тот лишь рукой на него махнул и закрыл за собой дверь.

А для меня, кажется, пришло самое время прыгать в окно! Сбежать через каминную трубу тоже вариант. Потому что Ренельд быстрым шагом вернулся к тому столику, под который закатился флакон, и поднял его как неоспоримое доказательство моей размытой вины.

— Что это? — он едва не снёс ширму — так резко отодвинул её в сторону.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Мои капли от мигрени! — смело заявила я и попыталась выхватить флакон из его пальцев. От его дознавательского нюха подальше. — Отдайте!

Герцог вскинул руку вверх, не позволяя мне дотянуться. И почему он такой высокий?! Я невольно подпрыгнула, а Лабьет глухо рыкнул, явно угрожая отгрызть мне что-нибудь, если придётся.

— Вы хотите меня провести? — продолжая удерживать руку наверху, Ренельд склонился ко мне. — Если у вас так болела голова, что вы выхлестали целый флакон капель, то отчего просто не поехали домой?

— Во-первых, он был неполный! Во-вторых, месье де Ламьер, это было бы невежливо. Я слегка разволновалась. К тому же эта духота… Глупо было бы уезжать. Балы подобные тому, что устроила ваша матушка не слишком часто случаются в моей жизни. Как вы верно заметили, — я сделала шаг к герцогу, снова собираясь отвоёвывать склянку. — Эдгар оберегал меня. И ему не слишком хотелось разъезжать по приёмам. По некоторым причинам. И с моей стороны было бы неуважением отвечать на приглашения без своего супруга.

— Вас послушать, так вы настолько благочестивы, что аж скулы сводит, — хмыкнул де Ламьер. — Может, вы ещё и невинны?

Я чуть не поперхнулась.

— Знаете, что!.. — прошипела, сощурив глаза. — Вы уже определитесь, невинна я или меняю любовников каждый день! Хотите стать четвергом? У меня как раз освободился! Хотя нет… Раз уж этой ночью всё было так уныло, что я не запомнила, оставлю этот день для кого-нибудь другого!

Ух, как же меня понесло! Перед глазами заплясали канкан серые пятна гнева. Ренельд даже руку чуть опустил, завороженно слушая меня. Тут бы изловчиться, но гадкий Лабьет схватил меня за подол и дёрнул так, что я едва не рухнула на банкетку задом.

И в этот самый миг Ренельд откупорил флакон. У меня в висках что-то качнулось, голову повело. Я даже вообразила себе запах трав, что сейчас вырвется из бутылочки и мгновенно раскроет меня. Но зачарованный сосуд должен был хорошо маскировать исходящие от зелья потоки магии.

Ренельд поднёс к носу горлышко, чуть брезгливо сжимая его двумя пальцами. Втянул воздух, словно и правда мог понять что-то уже по одному только запаху. Прикрыл глаза — и ко мне протянулся ощутимый поток его магии. Оставалось только надеяться, что за ночь эта капля зелья настолько потеряла зачарованный заряд, что даже чуткому де Ламьеру не удастся ничего уловить.

— Сложно сказать, — герцог вновь посмотрел на меня. — Мало материала. Но всё же я предполагаю, что здесь были не капли от мигрени. Целительской ауры я не чувствую. Скорее, зачарование иного плана, — он криво усмехнулся. — Может, расскажете сами, пока я не взялся за более детальный анализ?

— Боюсь, мне нечего вам сказать. Верните флакон, — я протянула раскрытую ладонь. — В конце концов, вас не касаются подробности моего здоровья и самочувствия. А так же моя личная жизнь.

— Меня-то нет. А вот моего брата, как вы уже поняли — вполне, — Ренельд так и не поторопился исполнить очевидную и пока что вежливую просьбу.

— Прекратите! — я снова попыталась забрать своё. — Какое вы вообще имеете право так со мной разговаривать!

Мне всё же удалось дотянуться, но Ренельд снова взмахнул рукой. Я вцепилась крепко и выдернула бутылочку, но сама же не удержала. Ещё попыталась поймать флакон — тот отскочил от подставленной руки и, ударившись о край ширмы, разлетелся на мелкие осколки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Вы нарочно… — заметно вскипел де Ламьер.

Он двинулся на меня вместе со своим сообщником-питомцем. Двое на одну, это вообще-то нечестно! Я подавила мгновенно вспыхнувшее желание защищаться — и ещё как защищаться! Хорошеньким разрядом промеж глаз ударить точно могла — так, что месье дознаватель забудет и это утро вдобавок. Останется только вопрос, откуда у него синяк в пол-лица.

Муж обучал меня многому. Пробовал разные разделы магии, чтобы понять, к чему у меня наибольшая предрасположенность. Так и бывает — что маг выбирает, на какой вид умения станет развивать ауру. Обычно приходится останавливаться на одном. Мне же давалось всё без исключения — и это больше всего интриговало Эдгара.

«Я в тебе не ошибся, малышка», — часто говорил он.

И мне нравилось чувствовать его гордость.

— Это случайность, — я всё же отступила. Если сейчас покалечу королевского дознавателя, легче от этого мне явно не станет. — Сегодня произошло много досадных случайностей.

Но пятиться скоро стало некуда: меня почти прижали к стене. Я вскинула руки в инстинктивной попытке отгородиться от наползающей на меня тени Ренельда — и он тут же схватил мои запястья. Качнулся вперёд, разглядывая моё лицо, и неожиданно опустил взгляд на губы. В них мгновенно ударилась кровь, наливая пульсирующим теплом. Герцог глубоко вдохнул, ловя мой растерянный вздох — и его зелёные глаза стали совсем ядовитыми. Словно он захмелел. Через миг де Ламьер обхватил ладонью мой затылок, зарываясь пальцами в едва причёсанные волосы. Подушечками надавил на кожу, придвинулся ещё теснее. И ещё — так что моё сердце заколотилось где-то под горлом.

— Вы хотели кого-то опоить? — тихо проговорил он, касаясь дыханием скулы. — Думаете, вам это нужно?

Да что с ним такое творится?!

— Думаю, мне нужно идти, — я попыталась вывернуть руку из его хватки.

И тут меня до локтя пронзило словно бы ледяным копьём. Отголоски холодной волны окутали плечо и даже часть груди. Перед глазами качнулась чернильная муть, точно разводы в воде, заполнила голову и начала растворяться. Мышцы потянуло, как будто накануне я их перетрудила.

Что это вообще такое?!

Глухо стукнуло сердце в висках — и Ренельд замер, ввинчивания в меня ошалелый, совершенно непонимающий взгляд. Замер на зыбкой грани, за которой — я знала каким-то глубинным чутьём — просто сомнёт мои губы своими. Один внутренний толчок, порыв, движение. А дальше будет неведомо что. Его пальцы на моём запястье сжались крепче, но ещё миг — и он резко отпустил меня, словно наше соприкосновение стало невыносимо обжигающим. А я, пользуясь таким удачным случаем, подобрала подол и быстрым шагом ринулась прочь. К счастью, Лабьет не стал меня преследовать. Похоже, невменяемое состояние хозяина сейчас волновало его больше, чем мой побег.

— Всего доброго, ваша светлость, — бросила я напоследок. — Я сама попрошу подать мне экипаж.

Теперь скорее уносить ноги, пока герцог не пришёл в себя.

Видят Первородные, сложно представить себе более безумное утро!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​

‌‌‍Глава 3

Ренельд не мог прийти в себя ещё несколько мгновений после того, как прыткая и невероятно притягательная вдовушка выскочила за дверь спальни. Лабьет кружил у ног, задевал колено тяжёлым шипастым хвостом, но не мог ничего сделать. Ничем помочь хозяину. В голове стоял шалый дурман, а в груди словно бы вращалось огненное колесо, разливая тепло по всему телу. И это ощущение было просто… ошеломительным. Будоражащим. Диким. Даже лучше, чем ночь с умелой любовницей. Каждая мышца звенела, наливаясь незнакомой силой. Колючей и щекотной одновременно.

Ренельд поднял руки и с отрешённым интересом оглядел свои ладони. Казалось, они сейчас начнут светиться. И что же это с ним сделала прехорошенькая мадам д’Амран? Ударила заклинанием?

Вряд ли.

Это больше походило на то, как если бы всё тело резко накачали чужой светлой аурой. Настолько сильной, что она на несколько ослепительных мгновений заглушила собственную ауру Ренельда — тёмную.

В таком случае это и правда походило бы на опьянение. И с подобными практиками, да при известных особенностях, ему нужно быть осторожнее.

Другое дело, что обычная магисса после такого обмена упала бы без чувств и восстанавливалась бы день-другой без возможности пользоваться даже простейшими заклинаниями. А мадам д’Амран сбежала так резво, словно ей всё нипочём.

Надо бы понаблюдать за ней и разузнать подробности её жизни. Думается, она вовсе не та, кем хочет казаться.

«Рен. Рен. Рен! — гавкал в голове Лабьет. Его призыв доносился до разума всё отчётливее вместе с тем, как волшебное ощущение лёгкости сходило на нет. — Рен, что с тобой?»

Ренельд опустил взгляд на шинакорна и тот наконец перестал суетиться, остановился и завилял хвостом, явно радуясь, что хозяин наконец очнулся.

— Всё хорошо, — Ренельд потрепал друга по бугристой башке.

Всё хорошо, кроме того, что он до сих пор не помнил, как Мариэтта оказалась с ним в одной постели. И было ли между ними хоть что-то. Особенно это досадно для мужчины, который в таких делах — без ложной скромности — ни разу не сплоховал.

И как бы через месяц-другой графиня не пришла с заявлением, что носит его ребёнка — точно в дурных любовных романах. От такой ведьмочки и не того можно ожидать. Опоит и уложит в постельку себе под стройный бочок на раз-два. Но насколько выдающимися умениями нужно обладать, чтобы зачаровать любовное зелье так, чтобы Ренельд его не почувствовал? А ведь чтение чужих аур и заклинаний его профиль.

Две вопиющих оплошности за одну ночь — как-то это слишком много.

«Эй! Ты в курсе вообще, что твоя красотка сбежала? — вновь окликнул Лабьет и повернул нос к двери. — Хочешь, догоню? Она вкусно пахнет. О-очень вкусно. Так и куснул бы её за…»

— Не нужно, — Ренельд потёр шею и прошёлся мимо камина и обратно, решая, стоит ли так легко отпускать Мариэтту. Пахла она и правда сногсшибательно. Чем-то фруктово-пряным. Если только это не какие-нибудь чары. — Ты лучше выяснил бы, что за зелье было в том флаконе.

Кивнул на осколки, что блестели на полу. Сам он пока вряд ли был способен на точную оценку: в голове до сих пор покачивался туман, а обожжённый светлой аурой вдовушки «нюх» восстановится не так скоро, как хотелось бы.

Лабьет покосился на разбитый хрусталь с явным сомнением.

«Так испарилось всё».

— Не ворчи.

Пёс подбежал к месту явного преступления несносной Мариэтты и вдумчиво обнюхал всё, что осталось от дорогого бутылька. В таком вряд ли хранят просто лекарство. Они сами по себе стоят, как приличная нить жемчуга.

На несколько мгновений Лабьет даже задумался, но потом озадаченно тряхнул головой.

«Что было, уже не разберу. А вот бутылка и впрямь интересная. Сам посмотри».

Ренельд присел на корточки и взял осколок двумя пальцами. И тут же кожу кольнуло не острой гранью, а остатками разрушенного вместе с флаконом зачарования.

Очень умело, даже талантливо. Тут явно дело рук мага незаурядных способностей. Сплетено так, чтобы его ауру не почувствовал никто посторонний. Возможно, именно поэтому и не удалось распознать зелье вовремя.

Защитное заклинание рассыпалось, словно фигурка из песка на ветру. И скоро осколок стал просто осколком. Пожалуй, не проверь Ренельд вовремя, так и не сумел бы ничего найти. Спасибо Лабьету. Порой его чутьё оказывается гораздо острее, чем у хозяина, который, между прочим, распутывал клубки и посложнее, чем уловки симпатичной соблазнительницы!

Но, похоже, Мариэтта д’Амран собралась перевернуть многие его представления о женщинах.