В стороне от морских дорог

В городе много исторических памятников.

На невысоком постаменте с барельефом парусника на фронтоне — камень, к которому цепью прикреплен якорь. Это памятник Лаперузу, французскому мореплавателю, открывшему пролив между Сахалином и Хоккайдо. Он описал западный берег Сахалина и несколько заливов и мысов в Приморье. Они сохранили французские названия: залив Де-Кастри, мыс Жонкиер, остров Монерон.

Памятник Берингу представляет черную колонну на белом постаменте.

Самый древний памятник — надгробная плита над могилой Чарлза Кларка, участника третьей экспедиции известного английского мореплавателя Джемса Кука, ставшего после гибели Кука его заместителем. Эпитафия на английском языке, посвященная не столько покойному, сколько его начальнику капитану Куку, гласила, что именно Кук и Кларк в 1768 году открыли… Камчатку. Это звучит достаточно странно. Не говоря уже об открытии Камчатки, укажем, что Петропавловск основан за четверть с лишним века до посещения его Куком — в 1741 году.

На склонах сопки, заросших деревьями, над морем замерли две часовни — памятники героической обороны Петропавловска в 1854 году от нападения соединенной англо-французской эскадры.

На площади — обелиск над могилой тех, кто отдал свою жизнь за счастье советского народа. На монументе высечена надпись: «Вечная слава героям, павшим в боях за честь и победу нашей Родины. Память о вас, вернувших Родине Курильские острова, переживет века. Август, 1945».

Мы зашли в небольшой краеведческий музей. Он показался нам несколько запущенным: видимо, давно не обновлялись экспонаты, особенно морские. Но даже и то, что имелось, говорило без слов: как же богата эта красивая суровая земля! В море — большое разнообразие рыбы, моржи, котики, киты, крабы, в реках — лососи, в лесах — ценные пушные звери.

Вечером в двухэтажном деревянном доме камчатского отделения Тихоокеанского института рыбного хозяйства и океанографии состоялась встреча ученых «Витязя» и местных океанологов. Делились опытом, давали друг другу советы. А утром «Витязь» ушел в плавание.

Съемка промысловых районов требует большого напряжения сил. Станции через 15, 10 и даже 5 миль, поэтому промежутки времени между ними очень невелики. Люди успевали только сделать записи в журналах и снова надевали намокшие ватники.

Однажды экспедиция оказалась в районе большого скопления трески. Началось с того, что планктонная сетка принесла треску. Тралмейстер с ихтиологами стали готовить трал, а свободные от вахт начали лов рыбы крючками. За борт с лебедки спускали тонкий трос с крючками без всякой наживки и через несколько минут подымали трос с гирляндой зеленовато-белых бьющихся тресковых тел. На удочку попадались и терпуги, интересные тем, что у них не одна, а четыре боковых линии на теле.

Тралом ловили камбалу, минтая. А однажды в районе Олюторского залива трал принес красных и розовых морских окуней. Некоторые из них достигали чуть ли не метра длины. Выпученный изо рта плавательный пузырь и тонкие розовые вздутия глаз говорили о том, что эта рыба живет глубже, чем другие промысловые рыбы: их поднимали с глубины 300–400 метров.

На другой день весь экипаж «Витязя» угощался окуневой ухой: четырнадцати окуней хватило на всех.

Севернее Камчатки к самому морю подходит Корякский хребет, покрытый снегом даже в июне. До бухты Провидение здесь нет крупных населенных пунктов. А между тем «Витязь» нуждался в воде. Лоция подсказала простой выход: зайти в бухту Иматра, где имеется достаточно мощный источник. Так и поступили.

С моря вход в бухту не был заметен. Казалось, высокие снеговые горы расступились и пропустили корабль. Берега бухты еще полностью сохранили свой зимний наряд. Бухта Иматра и находящаяся за нею бухта Глубокая еще и наполовину не очистились ото льда. Только набухшие почки деревьев, ветки которых были чуть заметны под снегом, да зеленые кожистые листья полярного рододендрона говорили о близком приходе весны.

Был спущен мотобот, в котором партия матросов отправилась на берег на поиски воды. Но указанная в лоции ложбинка, где был ручей, оказалась под снегом. Пришлось копать ямы, и только в четвертой нашли ручей. К полудню «Витязь» ошвартовался кормой к берегу, заведя концы за два больших камня. В снегу вырыли траншеи, в них уложили шланги — и вода пошла самотеком.

На ледяном припае всего в нескольких шагах от борта «Витязя» виднелись почти совершенно круглые следы медведя величиной с небольшую тарелку. Группа витязян начала карабкаться в гору, проваливаясь выше колен в снег. Ярко светило солнце, снег слепил глаза, голубела неподвижная вода бухты. В ней зеркально отражались горы и маленький издали корабль. Экскурсанты принесли ветки рододендрона, они вскоре пышно расцвели в каютах.

На другой день на мотоботе была отправлена партия из представителей всех отрядов для исследования бухты Иматра.

Бухты Глубокая и Иматра хорошо известны китобоям. Они сюда заходят на стоянку для текущего ремонта и пополнения запасов воды.

В Беринговом море промышляют тюленей, котиков, моржей, китов. К сожалению, ценных усатых китов осталось мало, основную добычу составляют кашалоты.

12 июня «Витязь» направился в Анадырский залив, однако сделать океанографическую съемку всего Анадырского залива не удалось. Погода благоприятствовала, светило солнце, но в глубине залива стояли сплошные льды, а дальше за их кромкой колыхался густой туман. В разрывах порой виднелись берега — низменная снежная равнина.

На обратном пути «Витязь» работал значительно дальше от берегов. Но и здесь ихтиологи часто ловили икринки и личинки рыб, к большому удовлетворению профессора Т. С. Расса. Особенно часто попадались личинки минтая, рыбы, близкой к треске, встречающейся только на Дальнем Востоке. Нередко ловилась и молодь различных видов камбалы, в том числе и очень вкусного палтуса.

Однажды трал принес несколько довольно крупных осьминогов. Со щупальцами они были в поперечнике более двух метров. Бесстрашные биологи брали их в руки, к ужасу остальных. Раздраженные осьминоги густо багровели. Одна из самых удивительных особенностей головоногих моллюсков, к которым относятся и осьминоги, — это их способность чрезвычайно быстро менять окраску тела. В спокойном состоянии они светлые, иногда даже полупрозрачные, при раздражении краснеют или чернеют.

Питаются не слишком крупные осьминоги преимущественно моллюсками. Они хорошо живут в аквариумах, но в лаборатории бентоса не нашлось больших аквариумов, и потому временно их поместили в ванну на прогулочной палубе, предварительно напустив туда морской воды. Рано утром раздался пронзительный женский крик: уборщица, зайдя в полутемное помещение, неожиданно наткнулась на осьминога. Он держался на краю ванны, спустив по обе стороны слегка шевелившиеся щупальца и вытаращив неподвижные злые глаза. Они немного похожи на человеческие, и, может быть, поэтому на неискушенных людей осьминоги производят сильное впечатление.

24 июня «Витязь» подошел близко к берегу Олюторского залива. Ихтиологи хотели понаблюдать за мойвой, которая после нереста выбрасывается на берег и гибнет, а гидробиологи — сделать сборы прибрежной фауны. К берегу пошел мотобот.

Внизу, у моря, было холодно, кое-где лежал нетающий снег, а немного выше веял теплый ветер, зеленела трава и пышно цвел желтый рододендрон. Начало весны и ее конец здесь разделяло буквально несколько шагов…

Рейс прошел успешно, во Владивостоке на специальной научной конференции были подведены итоги. Впервые в Беринговом море в ранневесеннее время выполнена океанологическая съемка, получены подробные сведения о скоплениях рыб и их личинок, а также важнейшие данные о кормовых ресурсах и их распределении.

* * *

Туман такой густой, что, кажется, его можно резать ножом. «Витязь» басовито гудит, но звук гаснет, как в вате.

Нам предстоит работать в местах, которые в лоции отмечены как опасные для мореплавателей. Они находятся в стороне от морских дорог. Это некоторые проливы, разделяющие острова «Курильского ожерелья».

«Курилы» — так называют их на Дальнем Востоке — скрыты пеленой тумана, но мы их обнаружили при помощи всевидящего ока радиолокатора через двое суток после выхода из Владивостока.

Почти все 47 дней рейса «Витязь» плавал в тумане. Теплые влажные массы тихоокеанского воздуха, приходящие с юго-востока, охлаждаются над водами холодного течения Ойясио и особенно в проливах, где в летнее время в результате интенсивного приливного перемешивания на поверхность поднимаются глубинные, значительно более холодные воды. Это и порождает густые и продолжительные туманы, которыми так славятся Курильские проливы.

Ночью во время станций туман порой был так плотен, что, когда зажигали прожекторы, работавшие на палубах видели свои огромные тени, отброшенные на туманную «стенку». Казалось, корабль стоял в каком-то тесном колодце. Днем туман тоже удивлял витязян: пасмурно, но ясно видно, что горизонт ничем не закрыт, и вдруг над «Витязем» нависали высокие горные вершины. Что такое? Оказывается, это не линия горизонта, а граница неожиданно спустившегося тумана.

Бывало и так, что нос корабля не виден— скрыт туманом, а за кормой почти чистый горизонт. Попадали и в такие места, где туман образовывал кольцо. Внутри кольца ясно и вверху видно голубое небо, а вокруг белая стена. Это были районы так называемых холодных пятен, где температура воды на поверхности в результате особенно интенсивного перемешивания относительно теплых поверхностных вод с холодными глубинными ниже, чем на окружающей акватории.

Однажды туман сыграл было с нами плохую шутку. Мы проводили суточную станцию на большой глубине. На этот раз «Витязь» находился на оживленном морском пути — здесь проходили корабли к Камчатке и Чукотке.

Все шло обычным размеренным порядком, и вдруг на «Витязе» зазвучал непрерывный тревожный гудок. Кто был в помещениях, выбежали на палубу, и в этот момент из тумана показался огромный корпус теплохода «Азия». Почти задев своим бортом борт «Витязя», он тотчас пропал в серой мгле. В штурманской бледная от волнения вахта облегченно перевела дух, только капитан сохранял внешнее спокойствие.

Острова Курильской гряды мы видели только в редкие бестуманные дни. Вид у них суровый. Небольшие острова похожи на готические соборы, а скалистые громады больших, протяженностью в несколько десятков километров, напоминают сказочных великанов. Все это вершины погруженного в океан грандиозного Курильского хребта.

Над некоторыми конусообразными вершинами курится дымок — это действующие вулканы, поэтому землетрясения здесь не редкость.

Для Курильских островов, общее число которых 56, характерны черты морского климата. Зимы здесь метельные, вьюжные и несравненно мягче, чем на тех же широтах на материке; лето прохладное: средняя температура августа, даже когда лето считается очень жарким, не превышает 18°. Только на островах, находящихся на крайнем юге Курильской дуги, летняя температура выше; там, как и на Хоккайдо, растет бамбук.

Погода на Курильских островах капризна. Очень часто в разгар зимы наступает оттепель, а летом в хороший солнечный день остров вдруг окутывается сплошной пеленой тумана, и сырой холодный воздух моря приходит на смену теплому, напоенному запахом земли.

В районе Курил нас интересовали течения, водообмен между Охотским морем и Тихим океаном через проливы, а также условия обитания рыб в этих местах.

Большое внимание мы уделили изучению явлений, связанных с приливами и отливами. С этой целью в море в разных местах были выставлены мареографы — самописцы, фиксирующие колебания уровня за большой период времени. Одновременно проводились измерения течений.

Явление прилива в океане выражается не только в периодических изменениях уровня, но и в так называемых приливных течениях. Строго говоря, это не течение в обычном смысле слова, когда вода более или менее постоянно течет в одном направлении, а горизонтальное движение взад и вперед от некоторого положения равновесия. Особенно большая скорость приливо-отливных течений наблюдается в проливах. В некоторых проливах Курильских островов скорость достигает 6 узлов. Для проливов характерны водовороты, образующиеся при встрече быстрых приливо-отливных течений разных скоростей и направлений. Все это создает большие трудности для мореплавателей. Поэтому изучение приливо-отливных течений имеет большое практическое значение…

23 августа «Витязь» зашел в порт Северо-Курильск — небольшой город на острове Парамушир — для пополнения запасов воды. Встали далеко на рейде, и сообщение с берегом поддерживалось с помощью мотобота.

У моря на низменном берегу бухты расположен рыбоконсервный завод, ремонтируются суда. В городе несколько улиц, застроенных рублеными домами. Это центр Северо-Курильского района, здесь есть своя газета, почта, больница, школы — все, что необходимо. В центре города, на площади, обелиск над могилой воинов Советской Армии и Флота, отдавших свою жизнь за освобождение Курильских островов в 1945 году.

Остров Парамушир — второй по величине и наиболее гористый из крупных островов Курильской гряды. Сразу за городом поднимаются покрытые травой довольно крутые склоны, которые выше переходят в серые скалистые гребни.

В ложбинах еще лежит нерастаявший снег. Деревьев не видно; кое-где в местах, защищенных от ветра, попадаются заросли ивняка и ольшаника. По зато множество цветов: незабудки, ирисы, лилии. Было удивительно приятно идти в этом нескончаемом море цветов.

На городском стадионе состоялась первая в истории «Витязя» футбольная встреча. Игра началась, как потом говорилось в репортаже нашей стенной газеты, по свистку судьи «тихоокеанской категории» — заместителя начальника экспедиции И. А. Стоянова. Нетренированные витязяне, разумеется, проиграли лучшей команде города. Нашим морякам не помогли даже огромные лужи, в которых застревал мяч.

Могли ли витязяне предполагать, что тихий Северо-Курильск через два месяца станет местом трагедий! Две огромные волны «цунами» одна за другой на рассвете внезапно обрушились на берег. Городу и некоторым предприятиям, расположенным поблизости, был нанесен значительный ущерб.

Причина разрушительных цунами — моретрясения, внезапные сейсмические смещения земной коры обычно в глубоководных впадинах. От океанских волн, вызванных ветром, цунами отличаются скоростью и высотой. Если наибольшая скорость ураганных волн составляет лишь 80 километров в час, то волны цунами движутся со скоростью самолета — до 800 километров в час, а высота их достигает 50 метров. Это и определяет огромную разрушительную силу цунами при встрече ее с берегом. Необычайна и длина волны цунами, которая может достигать 200 километров; поэтому они пологи и не опасны для судов, находящихся в открытом море.

ПОД НАМИ БЕЗДНА

В 1953 году изучению Курило-Камчатской впадины был посвящен специальный рейс «Витязя», которым руководил Л. А. Зенкевич.

Этот рейс был событием для советской океанологии — сделали большое количество станций до глубины 10 000 метров!

К станциям на этот раз готовились особенно тщательно и наибольшее внимание уделяли лебедкам: в их бесперебойной работе залог успеха, и, чтобы избежать сцепления тросов в воде, работы теперь производились только с одной лебедки.

Станции занимают много времени: от 6–8 часов у гидрологов и геологов, до суток у планктонологов. Последним приходится спускать прибор сначала на максимальную глубину, затем на меньшие — 8000 метров, 6000, 4000 и т. д. Когда лов почему-либо неудачен, его повторяют. Но это лишь в случае, если позволяет время. Ведь рейс «Витязя» точно рассчитан. До часа определено время на все виды работ, на стоянки в портах, и только двое-трое суток оставлено на так называемый штормовой резерв.

Конец мая 1953 года. «Витязь» уже несколько недель ведет работы в районе Курило-Камчатской впадины. Геологи круглосуточно несут вахту у эхолотов. Вот началось резкое увеличение глубины: восемь, девять, десять километров. Десятикилометровая толща воды под килем «Витязя»! Через несколько минут звонок по телеграфу, команда «стоп машина» — и судно ложится в дрейф. Первыми приступают к научным наблюдениям гидрологи под руководством К- В. Морошкина.

— Работать будем двумя сериями, — говорит Кирилл Владимирович, — особенное внимание — глубинной серии. Ведь это уникальные данные!

Пока работают гидрологи, сотрудник геологического отряда Г. Б. Удннцев рассчитал истинную глубину места, где сейчас находится «Витязь». Она оказалась равной 10 382 метрам, в то время как наибольшая глубина, измеренная в 1874 году американским судном «Тускарора», равнялась 8512 метрам. Существенная поправка! В дальнейшем с помощью эхолотов выяснилось, что Курило-Камчатская впадина — узкая, клинообразно сужающаяся вниз щель. На севере эта впадина подходит к Алеутской впадине, а на юге — к Японской.

С нетерпением ожидают, когда появятся батометры с пробами, постоянные клиенты гидрологов — химики. Сразу же после того как подняли все батометры, начинают работать с тралом биологи. Они особенно волнуются. Ведь до настоящего рейса было произведено всего пять тралений на глубинах более 6000 метров: американскими исследователями на «Альбатросе» во впадине Тонга в 1899 году, шведской глубоководной экспедицией во впадине Пуэрто-Рико в 1948 году, «Витязем» на Курильской впадине в 1949 году и два — датским судном «Галатеей» в 1951 году. Результаты первых двух тралений были чрезвычайно скудными. Только Витязь», а за ним «Галатея» своими работами по-настоящему опровергли гипотезу о безжизненности океанических впадин.

…Много часов разматывается стальной четырнадцатимиллиметровый трос, пока трал достигает дна. Особые приборы — тралографы регистрируют, сколько трал пройдет по дну океана за медленно идущим судном. Это необходимо, чтобы вычислить количественное распределение живых организмов по площади дна. А когда начинается подъем трала, какое волнение на борту! Медленно наматывается на барабан трос, но наконец трал поднят, и его окружает плотное кольцо людей, горящих желанием увидеть обитателей морской бездны. Ведь даже уже известные обитатели максимальных глубин очень интересны и необычны. Жизнь в полной темноте и под колоссальным давлением наложила на них специфический отпечаток.

Вот стеклянные губки с хрупким скелетом, сложенным из иголочек кремнезема, они настоящие произведения искусства. Десятиногие и равноногие раки, бесцветные или черного цвета, совершенно непохожие на своих ярко-красных собратьев, обитающих на меньших глубинах. Особый интерес у специалистов вызывают погонофоры, они стали известны сравнительно недавно — с 1933 года. Это длинные, до 40 сантиметров, червеобразные животные с густым венчиком тонких щупалец. Погонофоры живут в полутораметровых трубочках, которые образуются из их выделений. До сих пор у них не найдено ротовое отверстие. Нашим знаниям о погонофорах мы обязаны в основном ленинградскому зоологу профессору А. В. Иванову, участнику ряда экспедиций на «Витязе». Погонофоры распространены главным образом на глубинах свыше 3000 метров.

Во время работ на Курило-Камчатской впадине было обнаружено огромное скопление этого ранее неизвестного класса животных. Иногда пустые их трубки навертывались на колесико тралографа, как сено, и останавливали его работу.

Среди животных больших глубин много иглокожих; можно там встретить также офиур, или змеехвосток, близких родственниц морских звезд. Но больше всего среди обитателей глубин голотурий, или морских огурцов. Темные овальные тела их почти везде составляют 30–40 % всех животных, а на максимальных глубинах — даже до 90 %.

Голотурии распространены и на мелководьях и бывают разных размеров: от нескольких миллиметров до метра. Большинство голотурий питается, пропуская через кишечник грунт. Другие виды добывают пищу с помощью клейких щупалец. Живущие на небольших глубинах служат объектом промысла у Малайского архипелага и на Филиппинах и ценятся в Японии и Китае как пищевой продукт, известный под именем трепанга.

Коллективу биологов, возглавляемому профессором Л. А. Зенкевичем, удалось установить те изменения, которые претерпевает состав животного мира с увеличением глубины. Десятиногие раки не встречаются глубже 5000 метров, губки, морские звезды и офиуры — глубже 8000, предел обитания креветок и равноногих раков 9000 метров. Только морские лилии, некоторые брюхоногие и двустворчатые моллюски живут глубже. На максимальной глубине обитают многощетинковые черви, голотурии и погонофоры. По мере увеличения глубины жизнь беднеет количественно: до 4000–5000 метров на 1 квадратный метр приходится от 2 до 5 граммов биомассы (живого веса организмов), а в пределах от 8000 до 10 000 метров показатель биомассы составляет лишь 250–800 миллиграммов.

Можно сказать уже определенно, что жизнь существует даже на максимальных глубинах, но количество организмов уже с 2000 метров начинает резко убывать.

Интересные результаты получены ихтиологами. Так, на глубине 7230 метров была найдена небольшая бесцветная и безглазая рыба, новая для науки. Улов глубоководных рыб не плещется в тазах и стеклянных ваннах — небольшие рыбки странной окраски и формы лежат неподвижно: они уже мертвы, их убила быстрая смена давления при подъеме на поверхность. Ведь на каждые десять метров глубины давление увеличивается на одну атмосферу.

Вода сжимается незначительно, а так как ее в теле морских обитателей много, внутреннее давление организмов легко уравновешивается с давлением среды. При подъеме внутреннее давление становится все больше наружного, и животных буквально распирает. Поэтому на поверхность они приходят деформированными: изо рта торчит желудок, глаза выдавлены из орбит, а чешуя отстает.

Глубоководные рыбы, по данным, полученным во время исследований Курило-Камчатской впадины, очень разнообразны. Мы видели и бесцветных, почти белых рыб, слепых или с крохотными глазками, и тонких, черных, как уголь, похожих на шнурочки. Очень красивы стройные, со змеиной головкой и огромными зубами хаулиоды и серебристые, совершенно плоские аргиропелекусы и особенно маленькие темные миктофиды со светящимися органами по бокам.

Известно, что светятся не только рыбы, но почти все организмы, населяющие толщу воды, — гребневики, рачки, каракатицы.

Для каких целей у рыб и других глубоководных жителей органы свечения? На этот вопрос в настоящее время еще нельзя дать определенного ответа. Считают, что светящиеся органы одного и того же организма имеют различное назначение. У некоторых рыб они расположены и на голове, и по бокам, и на хвосте. Биологи предполагают, что одни светящиеся органы служат для приманки добычи, другие — для опознания себе подобных, третьи — для привлечения особи другого пола. Установлено, что у некоторых глубоководных креветок внезапная вспышка света служит для устрашения врагов.

Вообще еще много неясного в жизни морских глубин, и тем более рано говорить о промысловом значении рыб и других организмов, обитающих в нескольких тысячах метрах от поверхности. По рыболовство захватывает все более глубокие горизонты, и, в частности, в Японии объектом лова служит рыба макрурус, обитающая в 500–800 метрах от поверхности. Ее ловят специальными глубоководными удочками и высоко ценят. Попадали макрурусы и в наши специальные орудия лова. Эти большие, длиной до 1 метра, черные непривлекательные на вид рыбы оказались довольно вкусными, хотя и без признаков жира. Сначала их жарили любители-одиночки, но однажды макрурусов наловили на весь экипаж.

18 июня «Витязь» встал на рейд у острова Беринга, входящего в группу Командорских островов, где более двухсот лет назад нашли пристанище моряки и ученые с пакетбота «Св. Петр», возвращавшегося после тяжелого плавания к берегам северо-западной Америки. Архипелаг, который они открыли, и остров, к которому они пристали, были названы в честь руководителя этого славного похода капитан-командора В. Беринга.

Мы посетили остров, ставший последним пристанищем Беринга и многих его сподвижников. Недалеко от деревянного причала, к которому подошел вельбот с «Витязя», находился памятник Берингу — белый невысокий обелиск; по углам площадки, огороженной цепями, лежали старинные небольшие пушки и ядра с корабля «Св. Петр».

Несмотря на то что Командорские острова находятся на широте Москвы, было холодно, и моряки и ученые «Витязя» отправились на берег в порядком надоевших ватниках. Отмелый берег усеян плавником. Говорят, что здесь иногда находят отполированные, словно окаменелые после длительного пребывания в морской воде, ветки деревьев, растущих на Японских островах.

Как они сюда попали? Трудно говорить об устойчивом южном течении, но возможно, что теплые воды Куросио в иные годы могут проникать и так далеко на север.

Зима на Командорах не суровая, но длинная: до сих пор плоские холмы острова покрыты пятнами снега. Но хотя зима и кончилась, транспорт здесь остается зимний. Прямо по гальке вдоль берега упряжка крупных пестрых собак тащила сани. В центре острова, говорят, есть северные олени, но они дикие или, вернее, одичалые. Как тягловую силу их не используют.

Командорские острова, несмотря на свой довольно суровый климат, славятся обилием жизни в литоральной (прибрежной) полосе. Море вокруг них не замерзает, и поэтому-то прибрежная фауна носит тепловодный характер. Здесь проходит крайняя северная граница распространения многих тепловодных животных.

В отлив мы прошли по обнажившимся скользким прибрежным камням, обросшим водорослями. В углублениях между ними, заполненных водой, под «листьями» ламинарий можно было заметить крупных морских звезд и ежей, мелких осьминогов, различных рыбок. В песке и иле в большом количестве здесь живут черви, голотурии, съедобные моллюски, усоногие рачки — балянусы. Кое-где на берегу попадаются выброшенные волнами позвонки китов… К сожалению, не удалось посмотреть лежбище котиков: до него было более 15 километров.

Оставшееся время мы посвятили осмотру алеутского села Никольского. Это большой населенный пункт, культурный и административный центр Командорских островов. Здесь есть школы, больница, выходит своя газета «Алеутская звезда». Село состоит из добротных деревянных домов, между которыми проложены тоже деревянные тротуары.

Много домашнего скота — коров и в особенности свиней; последние бойко роются в ворохах водорослей на берегу. Но что это? Какие-то довольно крупные животные, похожие на собак, выскочили из-под дощатого тротуара и побежали под дом. Да это песцы! Они промышляют всякую живность на берегу и около кухонь питаются отходами. Сейчас песцы линяют, поэтому вместо дымчатого пушистого меха на них серые, свалявшиеся клочья.

Посещением Командор «Витязь» завершил работы в Беринговом море. В целом за шесть лет изучения дальневосточных морей собраны ценнейшие сведения об их природе, сделаны многие открытия, получены данные, имеющие первостепенное практическое значение… и не пора ли распространить наши исследования на южные районы Великого океана?

КУPC НА ЮГ

Осенью 1955 года «Витязь» отправился в свой двадцать второй рейс. Когда Японское море и Сангарский пролив остались за кормой, корабль повернул на юго-восток. В рейсовом задании говорилось об исследованиях зоны смешения теплых и холодных вод, изучении течения Куросио, о тропических водах — словом, курс был проложен до самого Северного тропика, или тропика Рака.

Этот рейс воспринимался участниками так же остро, как и первые рейсы «Витязя»: ведь судно направлялось в районы, где еще не работала ни одна советская экспедиция.

Очень скоро по выходе из Сангарского пролива вода начала приобретать глубокий синий цвет, а затем на поверхности моря стало все больше появляться еще незнакомых нам обитателей. Мы привыкли видеть с борта как будто безжизненные воды дальневосточных морей: изредка покажутся плавники косатки, дельфинов, фонтанчик кита; иногда чайки покачаются на пологой волне. Но здесь вода как бы расцвела причудливыми синими цветами, на волне колыхались плоские прозрачные треугольники, укрепленные на темно-синих пластинках, от которых вниз спускались бахромки нитей. Это были сифонофоры, живущие колониями. У этих организмов сверху имеется воздухоносная камера различного устройства у разных видов, ниже ее — плавательные колокола, которые, сокращаясь, выталкивают воду и передвигают колонию в любом направлении. Отдельные особи колонии несут свои функции по размножению, питанию, защите. С помощью стрекательных капсул, имеющихся у особей защиты, сифонофора может ожечь, как крапивой, неосторожно прикоснувшееся к ней животное. Многие, трогавшие сифонофору пальцами, скоро почувствовали это: боль, распространяясь от пальцев к плечу, довольно сильно беспокоит два-три часа.

Встречались и другие моллюски, приспособившиеся к плаванию у поверхности воды. Таков белесо-голубоватый моллюск янтина (Janthina), он имеет даже поплавок из пузырей воздуха в оболочке быстро засыхающей слизи. Нередок тут и моллюск гляукус (Glaucus), похожий на синюю «веточку» какого-то растения. Гляукус — хищник и питается сифонофорами, их стрекательные клетки гляукусу не страшны.

Плавающие на воде обрывки водорослей, куски дерева и другие предметы всегда несли на себе то или иное население, на них сидели усоногие ракообразные — морские уточки (Lepas), мелкие крабики, гидроидные полипы, а под них прятались быстрые ярко-синие креветки пененды (Peneus). Вообще все население поверхностных вод района Куросио оказалось окрашенным в те или иные оттенки синего цвета. Многие из них относятся к плейстону[8].

Плейстон изучен еще слабо; естественно, что им заинтересовались наши ученые. Вскоре на палубе закипела работа: из обрывков рыболовных сетей и металлических обручей мастерили сачки, к которым вместо палки привязывали длинную веревку. Получалось своеобразное «лассо», которым с успехом «арканили» любых представителей пелагических организмов.

Оказалось, что «морским лассо» можно с успехом ловить и рыбу, которую ночью мы привлекали на свет. При наступлении темноты за борт к воде спускалась мощная лампа. Благодаря большой прозрачности воды даже с пятиметровой высоты борта хорошо видны многие обитатели поверхностных слоев, в том числе различные рыбы.

Особенно много здесь сайры — вкусной промысловой рыбы, ставшей объектом лова наших искусных метателей. В районе течения Куросио было поймано ее более 300 штук.

Эту рыбу добывали и японские суда. Однажды ночью «Витязь» оказался посредине скопления кавасаки, ни дать ни взять большая деревня: куда ни взглянешь — кругом огни.

Наша рыбная промышленность сейчас осваивает добычу сайры в Тихом океане. Из нее делают консервы, хороша она также в свежем и мороженом виде. В том, что население получило превосходный продукт, большая заслуга «Витязя» — именно ихтиологи экспедиций, проведенных на нем, обратили внимание работников рыбной промышленности на огромные запасы сайры в северных районах Тихого океана.

Вместе с рыбой в полосу света часто попадали и кальмары — головоногие моллюски, близкие родственники осьминогов. В воде они стремительны, как молнии, и нападают на мелкую рыбешку. Вытащенные на борт, кальмары багровели и, отпугивая зрителей, выбрасывали метра на два густую струю «чернильной» жидкости, имеющей в воде защитное маскирующее значение.

Через несколько дней «Витязь» вышел из района вод Куросио и оказался в тропической зоне Тихого океана. Исследования шли своим чередом. Но если в северных районах производство наблюдений затрудняли холод, обмерзание приборов, плавучие льды, то в тропиках главной помехой оказалась высокая влажность воздуха, и, хотя во время плавания температура не превышала 30°, дышать было трудно. Ведь насыщение воздуха влагой здесь достигает 98 %! Одежда и постельное белье обычно сырые и оттого быстро рвутся, висящий в шкафу шерстяной костюм покрывается зеленой плесенью, сахар и соль, если они не спрятаны в холодильник, тают, а иголки и другие металлические предметы покрываются ржавчиной.

Тропики заставили витязян позаботиться о соответствующей одежде. Женщины надели ситцевые платья, а мужчины шорты, короткие брюки до колен. На палубе заработал душ, питаемый забортной водой.

Дожди выпадали почти ежедневно, но облегчения они не приносили. Чаще всего это были короткие слабые дожди, но случались и настоящие тропические ливни, длившиеся по нескольку часов. Однажды «Витязь» попал даже в грозу — явление в океане чрезвычайно редкое. Мы в течение двух часов любовались исключительно сильными электрическими разрядами на светлом вечернем небе, из воды на горизонте поочередно стремительно взмывали ввысь огненные ветвистые деревья.

Путешествие в тропические районы Тихого океана в это время года небезопасно. Здесь проходят пути тайфунов, зарождающихся между 10 и 15° северной широты и устремляющихся по большой дуге на северо-запад и затем к северу.

«Тайфун» по-китайски означает «большой ветер». Опасно встретиться с тайфуном в открытом море, а еще опаснее у берегов. Порывы ветра до 40–50 метров в секунду и огромные волны могут сломать надстройки и вскрыть люки у любого современного большого корабля, а маленькие суда просто перевернуть.

Тайфун представляет собой относительно небольшую, но очень интенсивную область низкого давления; система ветров образует здесь спиральный вихрь вокруг центральной зоны. Диаметр тайфуна колеблется от двадцати до нескольких сот миль. Сила урагана увеличивается от периферии к центру, но в центральной зоне господствует почти полный штиль. Бывалые моряки рассказывают, что в центре тайфуна всегда голубое ясное небо — «глаз бури». Но мало кому удается рассказать про это. Здесь на злосчастный корабль обрушиваются гигантские крутые волны. Тысячи тонн воды, взлетающей выше труб, ломают надстройки, лючины трюмов и в конце концов топят судно.

Во время нашего первого тропического плавания было отмечено 22 тайфуна различной, часто ураганной силы. Часть из них не дошла до нашего района исследований и затихла, но некоторые прошли неподалеку от «Витязя».