Ловушка для радуги

Сноска;)

Выдержка коньяка Jenssen Arcana — 98 лет в дубовых бочках. Он имеет чрезвычайно концентрированный и насыщенный вкус. Хранится коньяк в бочках, а разливается в бутылки только по запросу. Каждая бутылка запечатывается и снабжается сертификатом. Стоимость бутылки — 5200$

Глава 3

Ксан вопросительно посмотрел на слегка перекошенное лицо друга и поинтересовался:

— Ну и? Кто там?

— Коньяк… — пробормотал Баа, несколько раз моргнув ошарашенно выпученными глазами.

— Чего?! Какой еще коньяк?

— Ну… Дорогой. Очень. — Будто сам сомневаясь в своей адекватности, Кпинга помотал головой.

— Друг, у тебя все лезвия в ножнах? — то ли озаботился, то ли решил понасмехаться Эмеичи. — Подожди секунду, я за медсканером схожу.

— Иди ты в за… во ржу вместе со своим сканером! Там этот псих из бара. — Баа резким движением смахнул дреды с лица. — И говорит, что он Дженсен Аркана. Он когда представился, я смутно вспомнил, что где-то вроде слышал это имя… сразу в сеть полез. Вот, сам посмотри, — буркнул Баа, проецируя в воздух голограмму с красивой красновато-коричневой бутылкой и описанием к ней.

— Хм… — Ксан задумчиво взял себя пальцами за подбородок и изогнул бровь. — Губа не дура. У тебя, в смысле. Такой коньяк только Прародитель может себе позволить по будням пить.

— Да я-то тут при чем?! — на нервах вспылил Кпинга. — Не веришь мне — сам иди… встречай гостей.

— Да верю, верю. Что ты дальше-то делать собираешься? Ну скажи, что по вторникам коньяк не принимаешь, — хохотнул Эмеичи.

— Кончай издеваться, Ксан! Ну я реально серьезно! Этот псих не уходит и долбится в приемник с такой силой, что у нашего телепорта уже щиты трещат, наплевав ваще, что их сам основатель ставил! Щас врежет посильнее — и але!

— Невежливый какой-то коньяк. Ну ладно, пойдем вместе глянем, — нахмурился Ксан. — Если что, подмогу вызовем.

— Ты вообще с ума сошел?! — еще громче взвыл Баа. — Чтобы потом вся призма ржала, как меня чуть прямо дома не поимели, а я орал на весь спектр «спасите, насилуют»?!

— Ты определись уж, какая именно честь тебе важнее, непосредственная или общественная. Да ладно, ладно… О! О-о-о-о! — Ксан несколько секунд рассматривал подробную, в полный рост и в реальном времени голограмму гостя, спроецированную на коврик в прихожей. — Слушай, друг. По-моему, твой коньяк нарезался как… коньяк. И спьяну точно нам щиты снесет ко рже. Давай лучше пустим и попробуем протрезвить. Ну на крайний случай, если он тебя прямо тут попробует завалить, я уж как-нибудь его оттащу. Конфиденциально, успокойся.

— Пьяный? — Это открытие почему-то слегка успокоило Кпингу. — А… ну тогда ладно. Я думал, он просто неадекватный или с катушек слетевший… но если пьяный… может, ему помощь нужна?

— Почуял брата по разуму? — не мог не подколоть Ксан. — Если спьяну буянит, то это нормально? Тогда, может, зря сопротивляешься? Это ж прям по тебе Мастер, надо обязательно на резонанс провериться.

— Вот же ж язва ты ржавая, чтоб тебя всем составом совета… кхм! — скорбно сделал брови домиком Баа. — Не зря тебя самого ни к одному Мастеру не тянет, с такой ядовитой колючкой просто никто не уживется.

— Кроме тебя, — с усмешкой согласился Ксан. Разве что усмешка эта была слегка горькой.

— Кроме меня, — покладисто мотнул дредами рыжий, почувствовав настроение друга. — Ибо я — ангел во плоти. Вечно терпеливый, понимающий и…

— …Слегка под градусом.

— А с тобой по-другому и не выжить, — сразу нашел отмазку рыжеволосый. — Ладно, открывай. А то если этот коньяк нам телепорт сломает и в нем уснет — это еще хуже, чем просто сломает.

Ровно через секунду из открывшегося порта через порог ввалился весьма импозантно выглядевший пронзительно синеглазый брюнет. Молодой, с классически красивым лицом потомственного кланового Мастера из самых высших и древних. В одной руке у него была початая бутылка того самого коньяка, другой рукой он прижимал к боку коробку с десятком или даже двумя десятками подобных сосудов.

Сфокусировавшись на рыжих дредах Баа, гость неподдельно обрадовался:

— Моя прелес-с-с-сть! Хочешь? — И щедро протянул Кпинге даже не открытую бутылку с дорогим спиртным, а сразу всю коробку. — Это такая шта… штука кла… как это? А! Классная!

— По-моему, ты все-таки зря ломаешься, — прокомментировал это действо Эмеичи, расслабленно прислонившись плечом к косяку своей двери. Только тот, кто хорошо знал Ксана, мог заметить в этой позе скрытое напряжение и готовность к молниеносному действию. — Тут у нас и комплименты, и подарки… стоимостью с небольшое поместье на голубой спирали. Просто мечта, а не Мастер.

Баа, пораженный в самую душу сим зрелищем, только молча открыл рот и пару раз моргнул.

Гость воспринял это как одобрение и весьма обрадовался:

— На! Если надо будет, я тебе еще принесу… там много. Было… ик! Но наверняка еще осталось, а лохматый не… нет… о-обидится… — Мастер завораживающе улыбнулся, но пьяная икота быстро развеяла наваждение. — Скажи мне свой индиот… дифи… идиотификационный код!

— Эт че он сейчас спросил? — беспомощно взглянул на друга Баад.

— Ну, судя по моему обильному опыту твоих возлияний и практики перевода с пьяного на всеобщий, твой будущий Мастер интересуется чем-то средним между твоим именем и номером коммуникатора, — перевел Эмеичи.

— Не скажу! — мгновенно преисполнился подозрениями Баад. — Мало ли зачем ему!

— Я же тебе свой сказал! — обиделся гость. — Так нечес… неправильно! Лохматый обещал! Может, ты не слышал просто? Сенсоры барахлят, да? Вот: Дженсен Аркана!

— Это коньяк так зовут, если уж на то пошло, а не тебя! — насмешливо фыркнул Кпинга.

— И-и-и-и меня тоже, — не согласился брюнет. — Очшень крас-с-сивый идиоти… тьфу! Лохматый прав, краткие термины удобнее. Очень красивое имя!

— В дупель… — констатировал Ксан. — Скажи ты ему имя, может, отстанет. А то войдет в маниакальную фазу, еще буянить начнет. Оно нам надо? Все равно не вспомнит, как протрезвеет.

— Номер не дам, — на всякий случай непримиримо поджал губы Кпинга. — Эй, ты… короче. Баад меня зовут. Баад Умбрайя-Ганджу.

— Баад Умбрайя-Ганджу! — на удивление четко повторил за рыжим незваный гость. — Тоже крас-сивое имя… Ладно, я пошел. Спрошу у лохматого пароль на следующий уровень доступа…

Гость развернулся и шагнул обратно в сторону телепорта, не обращая внимания на слегка офигевших от такого поворота хозяев. Уже почти скрылся в подпространстве, но вдруг затормозил и наполовину высунулся обратно:

— Чуть не забыл… ик. Ты с-самец или с-с-сам-мчка?

— Че?! — окончательно охренел Кпинга.

— А, ладно… ща сам посмотрю… постой с-секундочку на месте… как там… у самочек вогнутое, у самцов выпуклое… или наоборот? Не… — «Коньяк» вытянул в сторону своей жертвы раскрытую ладонь и пошевелил растопыренными пальцами, словно щупал воздух.

— Да ты окончательно страх потерял, псих?! Пшел вон! — заорал Баад, инстинктивно прикрывая ладонями «выпуклое». И даже не обратил внимания на тихо сползающего по косяку друга, который трясся от беззвучного хохота.

— Пароль неверный, да?.. Ладно-ладно, уже пшел… самец. Как интересно…

И гость окончательно растворился в подпространстве. Не вышел. Не телепортировался. Растворился туманом.

Глава 4

— Сколько ты выпил?

Тугой ком из одеял невнятно замычал и скинул размытый мыслеобраз.

— Сколько-сколько?! Ты охренел?!

— Ш-ш-ш-ш-ш! — раздалось из-под подушки. — Ради пустоты, не ори так… Моя голова-а-а-а… у тебя есть что-то… что уберет эту боль?! Что это вообще? Откуда? Зачем?..

— Есть, — злобно пробурчал Прародитель. — Есть верное средство. Топор!

— То есть, если отделить эту часть тела, мне станет лучше? — слабым голосом поинтересовался Дженсен. — Тогда дай… где этот топор? Или я могу сам…

— Тьфу! — с чувством выдал Прародитель, обнаруживший в собственной спальне, в самом защищенном и секретном холостяцком уголке призмы, пьяного в дымину пришельца. — Черный юмор при тебе лучше не практиковать.

— Почему мне так пло-о-охо?.. — заныл новоявленный алкоголик, садясь в постели и сжимая растрепанную голову руками. — Ты не сказал, что в твоей призме бывает так… так… отвратительно!

— Пить надо меньше! — яростно-ехидно выдал Прародитель. — Спирт, в твоем случае — коньяк, это легкий яд. Когда его пьешь немного — он греет и веселит. А если налакаться, как это сделал ты, то последствия не заставят себя долго ждать. Вот сколько ты выпил? Две бутылки? Три?

— Э-э-э-э… — Дженсен свел глаза к переносице, пытаясь добыть из мутных глубин похмелья более-менее внятное воспоминание. — Двадцать… или тридцать. Или… не помню.

— Сколько?! — Присевший было в кресло Прародитель взлетел от злости едва не под потолок. — Где ты вообще столько взял?! В том баре его в лучшем случае было бутылки три… специально для меня и моих гостей. И ты все выжрал, а потом?

Прародитель нахмурился и почесал в затылке, пытаясь разобраться в этой загадке. Мало ли, может, это швейное недоразумение просто считать не умеет или умеет генерировать коньяк прямо из воздуха. Хотя нет, это вряд ли…

И вдруг его глаза расширились, а взгляд преисполнился страшного подозрения.

— Постой… для тебя ж нет преград, а по «запаху» ты хоть меня найдешь, хоть… мою заначку?! Мой коньяк!!! Ах ты, падла междумирная… прорва ненасытная! Мало тебе!

— Не ори-и-и-и…. — закрыв уши, застонала «падла междумирная».

— Буду орать! Мой коньяк! Мои настойки! Я их столько веков собирал и хранил! Там есть… были раритеты времен моих первых потомков!!! Ты хоть представляешь, сколько они стоили?!

— Не представляю. — Брюнет был сейчас согласен на всë, лишь бы лохматый перестал орать. Помимо головной боли, в теле появилась странная ломота, но он старался не обращать на нее внимания. — Но было очень вкусно… и очень весело. Я брал только те бутылочки, которых зовут как меня, — показал он пустую емкость от уже печально известного коньяка.

— Ы-ы-ы-ы! — Прародитель схватился за голову и застонал как от сильной зубной боли. — Ы-ы-ы-ы!!!

— У тебя тоже это… похмелье? — Дженсен ощутил что-то вроде сочувствия, передернув плечами от холода. — Да, это очень неприятно… оно еще долго будет болеть?

— Пока я ее тебе не оторву!!! — все еще разорялся Прародитель.

— О… без топора? А давай прямо сейчас? Не могу уже… оу!!! — Он вдруг вскочил и стремительно растворился в воздухе. А через секунду со стороны санузла донеслись весьма характерные звуки, свидетельствующие о том, что к похмелью подключился и желудок незадачливого алкоголика.

Примерно минут через двадцать мрачный Прародитель, сидя в кресле, наблюдал за тем, как несчастный Дженсен пытается окуклиться под одеялом и стонет:

— Ужасное тело, ужасное, ужасное… зачем ты заставил меня стать именно этой вариацией? Такое хрупкое и незащищенное… кха…

— Затем, что никакое тело столько алкоголя не выжрет без последствий, — ехидно хмыкнул потерпевший. — Значит, так…

Следующие полчаса брюнет, жалобно поскуливая и всë больше кутаясь в одеяло от озноба, выслушивал обширную, развернутую и прочувствованную лекцию о вреде пьянства для неокрепших мозгов.

— Но ты сам его пи-и-ил! — не выдержал в конце концов бедолага.

— Но не тридцать бутылок за раз, это во-первых. И что позволено взрослому разумному существу, то не позволено молокососу с ветром в башке!

— Я старше тебя! — попробовал возмутиться Джен, но тут же опять с оханьем схватился за виски.

— А твоему телу трое суток! Оно чистое, почти невинное, не вдыхавшее смрада города и не евшее токсинов… хм… тебе, наверное, надо было сначала эти… как их… прививки сделать? И… ржа…

— Пчхи! Ой. — Дженсен передернул плечами, но еще больше закутаться у него просто не выходило.

— Нет-нет-нет, не говори мне, что…Только этого не хватало!!! Где ты шлялся, помимо бара и моей заначки?!

— ПЧХИ! ПЧХИ! А-А-А-АПЧХИ!

— Да чтоб тебя! Нет, погоди, ты ж столько выпил, что у тебя там спирт вместо крови, никакой вирус не выживет! — запаниковал мужчина.

— Холодно… нет, жарко! И голова болит… и горло болит… всë болит! А-а-а-а, сделай что-нибудь! Я щас развоплощусь и…

— …И не видать тебе прядильщика. Второй раз мембрана межреальности тебя не пропустит, — быстро сориентировался Прародитель, останавливая Дженсена.

— Мой прядильщик! — Швей было оживился и даже высунул из одеяла нос. Но тут же сник и заныл: — Хочу моего прядильщика… хочу… он такой… рыжий… я даже код узнал…

— Температура растет на глазах, — мрачно констатировал Прародитель. — И что мне с тобой делать?

— Хочу… — Дженсен аномально быстро уплывал в болезненный бред, и вокруг его тела начали закручиваться воронки развоплощения, — Прядильщика…

— Э-э-э! — всполошился Прародитель. — Не смей! Ах ты ржа… Щас ведь выскользнет, и обратно я его уже не затащу! Столько эпох рже под хвост! Так… надо его заякорить. Эй! Э-эй! Как зовут твоего прядильщика?

— Он рыжий. И громкий. Самец… потому что выпуклый, а не вогнутый… — Речь брюнета становилась всë невнятнее.

— Имя скажи! Нет, не так! Какой у него идентификационный код?

— Имя красивое… красивое имя… Баад Умбрайя-Ганджу.

— Кто?! Эм-м-м… н-да. — Прародитель озадаченно приподнял брови и почесал в затылке. — Даже не знаю, поздравить тебя или посочувствовать… Хотя о чем это я! Для начала тебя надо тут удержать. А Баад… эх, Баад. — Прародитель обратился куда-то в пространство: — Прости, парень, я всё понимаю про свободу воли и даже поддерживаю, но… сейчас тебе придется поработать любимой мамочкой для своего будущего Мастера. Ради спасения этого мира, как бы пафосно это ни звучало.

Мужчина подхватил на руки кокон с иномирным существом в одеяле и открыл телепорт.

— Заодно и другу твоему дело найдется. Не зря ж на нелегального лекаря обучался. А нам в клинику нежелательно…

Глава 5

— Ы-ы-ыхы-хы-хы-хы-кфхы-хы… — Зефирка едва не подавилась печенькой, и ее Топору пришлось отбирать у девушки опасное лакомство.

— Прожуй, потом смейся, — пробухтел он, заботливо поправляя пушистую розовую подушечку с кошачьими мордочками у жены под спиной. — А ты диагностируй нормально, вместо того чтобы байки травить! — напустился он на праправнука, водившего специальным сканером вокруг небольшого, аккуратного Зефиркиного животика.

— Много ты понимаешь, — хмыкнул Эмеичи. — Хорошее настроение мамочки — первый залог правильного развития беременности.

— Ты меня поучи еще детей рожать, — фыркнул Кетцалькоатль. — Закончил?