Помоги проекту - поделись книгой:
— Собака пострадала вместе с хозяином… Только хозяину лампочку… ну… не туда воткнули… Кажется, бедный парень очень хотел выиграть спор, так что сидеть он теперь не может…
То, что высказал Вадим Георгиевич впечатлило даже медсестру, что уж обо мне говорить. Куда там лампочку засунули? Они серьезно? Ну и работа у докторов, что ни день, то очередная история. Теперь еще и я с клыком у них появилась…
— Эй, вампиреныш, — хмыкнул напоследок мужчина, подписывая мне несколько бумаг, — смотри, не помогай больше бабушкам. А то видишь, какие все нынче нервные стали…
— Ага, приму к сведению…
И, пройдя по коридору мимо компании довольно подвыпивших подростков, я узрела-таки несчастную таксу в обнимку с хозяином, лежащем на кушетке попой кверху. Медсестры в сестринской старались дико не хохотать, но получалось с трудом, я же чувствовала, что в ближайшие несколько лет и близко ни к одной милой бабушке не подойду. Даже если она слезно будет умолять меня ей помочь!
Не помню, как я ехала домой — перед глазами все словно туманом скрыто. Иногда мне казалось, что сознание куда-то выпадает и тело идет само чисто по инерций, пользуясь мышечной памятью.
Стоило мне зайти в подъезд, как в лифте я встретила соседа… Кажется, это был тот самый мужчина из квартиры сверху…
Как странно от него пахнет… Железом каким-то… И так сразу есть захотелось, кто бы знал… бефштексика бы мне… да с кровушкой…
Клацнув от удовольствия зубами, я тут же прервала все попытки соседа заговорить со мной, вышла из лифта, с трудом открыла дверь квартиры и тут же громогласно упала в кровать не раздеваясь при этом и не снимая обуви.
Плевать. На все плевать! Я спать хочу, а желательно таблетку для амнезии. Р-раз — и все забыла! И нет больше этих странных травмирующих воспоминаний о бабушке с этими чертовыми пакетами и обломанным зубом!
Глава вторая
ГЛАВА ВТОРАЯ
— Мамочка, со мной все хорошо! — эти слова я хотела сказать в трубку, когда раздался звонок из родительского дома, но… не судьба…
— Тебя правда старушка покусала? — гнусный смех на том конце провода принадлежал брату. Иногда это исчадье ада бесило меня настолько сильно, что я искренне полагала — его усыновили. Причем аист, принесший сей подарок моей семье был не только пьян, но умудрился по дороге люльку уронить, раз пять, не меньше! — ну ты даешь, сестра… Я знал, что тебе не везет по жизни, но что бы так…
Бесит. Тяжело вздохнув, я медленно потянулась в кровати, вспоминая, что прошлым днем даже раздеться не успела. Став шарить под одеялом ногами, я тут же осознала, что…обуви на моих ногах не было.
Платья, кстати… тоже… Оно висело в шкафу, где и должно было быть. Туфли стояли на полке в коридоре, где им и место. Посуда вся вымыта… Как странно, я забыла закрыть за собой дверь и некто особо добрый решил убрать мою квартиру, заодно и помочь с переодеванием? Ну не могла же я сама во сне все это сделать, или просто уже не помню?
— Эй, Сонька! — раздалось в трубке. Брат активно пытался привлечь мое внимание, но получалось не очень, — родители хотят к тебе приехать, посмотреть, как ты живешь.
— Ой, да ладно, — зевнула я, — мы с тобой прекрасно понимаем, что они просто хотят от тебя подальше сбежать. Ты же у нас такой громогласный, что сил нет. Как дела, кстати? Подтянул английский?
Языки в нашей семье больная тема. Все дело в том, что я родилась с природным талантом к изучению, а вот брату так не повезло, он с английским не дружит от слова совсем. Вообще. Никак! За это родители довольно часто его ругали, поражаясь, насколько разными могут быть дети в одной семье и почему им приходится оплачивать ему репетитора, в то время как я сама со всем справлялась. Сразу понятно, что это не укрепляло нашу с ним братскую/сестринскую любовь. Зато у него хорошо выходило работать с компьютерами и что-то там программировать. Родители в этом ничего не понимали, да и не особо обрадовались, когда его пригласили работать в одну крупную иностранную компанию, браузером которой пользуется полмира. Брат на сей счет не долго возникал, но от работы не отказался, с большим удовольствием переехав жить заграницу. После этого наши с ним отношения немного наладились, я подтягивала его в английском, а он помог родителям купить большую, я бы даже сказала огромную, квартиру. Вот только те все равно припоминали ему репетиторов…
Может, нас обоих усыновили? Я, конечно, люблю маму с папой, но иногда совсем их не понимаю. Брат часто страдал из-за этого, но держал в себе обиду. Став чуть старше внутренняя замкнутость вошла в привычку и вытянуть из него важную информацию становилось все сложней и сложней.
— Ты надолго к родителям? — прошептала я, осознав, что за окном уже далеко не рассвет, а полуденное солнышко. Это сколько же я проспала?
— Через два дня улетаю, — голос Димы изменился, стал более серьезным. Таким, к которому я уже давно привыкла, — знаешь, они мне опять припоминают этих несчастных репетиторов и то, что я дурак.
— Дим, смирись, — вновь шепнула я, чувствуя, как горло сдавливает каким-то странным спазмом, — что-то я так пить хочу… Знаешь, Дима, ты для мамы с папой очень многое сделал. Я и половину не смогу сделать того же, что и ты. Ты стал мужчиной — сильным и уверенным в себе, способным заработать и обеспечить свою семью. Ты у меня потрясающий брат! Правда!
Повисло молчание в трубке, затем я услышала какое-то сипение и после этого брат повесил трубку.
Плачет, мой миленький нежный братик. Стоит мне его похвалить, как он тут же кидается в слезы и это при том, что он почти под два метра ростом. Люблю его.
Тем временем горло сдавливало все сильнее. Какая странная тянущая боль. Может заболела?
Прыснув лекарство, я почувствовала, как спазм заметно уменьшается, уходит боль и уже было обрадовалась своему состоянию, как сверху у соседа вновь что-то упало. Да что он там делает? Еще и этот странный запах железа…
Никак не могла избавиться от этого непонятного мне привкуса во рту. Да что со мной происходит?
Рана под повязкой сильно ныла, встав перед зеркалом, я стала медленно отклеивать медицинский пластырь и снимать марлевую основу, которая все же присохла к окровавленной ране.
Четкий укус, конкретный такой! Прям вся челюсть отпечаталась! Нет, чтобы как у вампиров — две аккуратненькие точечки, так нет же! От клыка до клыка, да с клыком осталась!
Вернув повязку на место, я предварительно смазала кожу вокруг раны специальным кремом, который мне выписали в приемном покое, проверила почту, на которую должны были скинуть результаты анализов крови и мазка, печально вздохнула и вновь вышла на балкон.
— Привет, соседка, — мужчина напротив выглядел очень уставшим, бледным. Впрочем, как и всегда. Черные волосы свисали лохматой копной, слегка кучерявились, взгляд казался воспаленным — опять работал до самого утра.
— Ты вообще спал сегодня?
— Нет, — печально зевнув, мужчина, чье имя я так и не знала, указал молча в сторону повязки, — это тебя так на собеседовании приложили? Что, послала начальство на чисто китайском и не успела увернуться от самозабвенно летящего в тебя словарика?
— Меня бабушка укусила! — рявнув, я тут же многострадально взвыла, рассказав эту невообразимо печальную историю, — представляешь? Иду я, никого не трогаю! Помочь решила, а она меня со всей дури грызанула! Да еще и зуб сломала! Надо мной пол отделения хохотало, хотя потом к ним пришли лампожуи… или лампососы…
— Кто-кто там пришел? — бабка, сидящая под окнами на лавочке, как всегда внимательно подслушивала любой разговор, — Слышь, Семеновна! Тут это, пенсионная реформа уже дает о себе знать! Кажись скоро на нашу пенсию всех подряд жрать станем! Вон, уже есть первая жертва!
— Да ты че, Марковна! — с первого этажа послышался знакомый скрипучий голос. Анна Семеновна очень любила свою соседку, вечно сидящую на лавочке, а уж как сплетни пообсуждать это вообще всегда пожалуйста, — ну нет, я людей есть не хочу! У меня челюсть вставная… хотя если взять мясорубку…
— Вот еще! Тут такие новости, а ты нас гонишь? Шиш тебе, жертва пенсионной реформы!
Сбоку послышалось хоровое хрюканье, отдаленно похожее на человеческий смех, сосед сверху вообще впал в историку, переходя на более высокие ноты, я от стыда сползла на пол, а сосед напротив нервно курил свои отвратительные сигареты, пытаясь, видимо, сдержать икоту. С ним словно что-то странное происходило, он будто бы злился… На бабушек, что ли? Подумаешь, они, конечно, бред несут, но на то они и бабушки — им вообще все позволено и только попробуй слово поперек вставить, тут же клюкой по попе получишь.
— Слушай, ты осторожней с бабушками, — успокоившись, сосед откинул назад свои взъерошенные волосы и я впервые за долгое время увидела его лицо. Боже, а он… красивый… Но уставший до одури. Честно сказать, я уже очень давно испытываю странные чувства всякий раз, как слышу его голос. Будто бы наваждение — не логичное, не понятное, но… наваждение… — а то видишь, они от голода уже совсем с ума сошли. Как плечо? Сильно болит?
— Эй, Рыжая Сонька! — Семеновна не дала мне ответить, перебив еще в самом начале, — а че, правда прям зуб свой сломала? Эх, везучая была бабка, с зубами! У меня вон вообще полные съемные протезы, с ними мяско не пережевать толком.
— Ну так та же на особой диете, питательной! — поддержала подругу соседка с первого этажа и в нашем дворе вновь разразился старческий гогот.
— Болит, — ответив, я заметила, как сосед дернулся, будто надеялся другой ответ услышать. Смотрит так пристально… да что не так-то? — со мной что-то не то? Ты так смотришь, словно у меня за спиной черти стоят, а на голове рога выросли.
— Я просто спать хочу дико, — отмахнулся мужчина, — всю ночь уснуть не мог, на твой стриптиз смотрел. Красивое у тебя белье, кружевное, прозрачное…
Да что б тебя…
На мгновение замерев на месте, я тут же высказала все, что думаю по поводу этого хама, этого дома и всех соседей вместе взятых! При чем орала я это на всех известных мне языках, включая русский!
— Я прям завидую, — печально вздохнули еще одни соседи сверху, — ты хотя бы можешь кружевное носить, а мне так не удобно…
— За твоим милым пузиком белье и так не видно, — мягко прошептал мужчина, явно целуя свою девушку в ушко.
Кажется, молодая пара въехала в наш дом совсем недавно. Девушка была беременна, ее муж работал как проклятый, почти сутками, а жили они в маленькой однокомнатной квартирке, которая по площади была как моя студия. Кошмар — вот вам и доступное жилье!
— Видно — не видно, а хочется! — обижено пролепетала та, — ну ничего, вот рожу и сразу пойду по магазинам!
— Ага, по магазинам она пойдет! — расхохотались молодые мамочки откуда-то сбоку, — до ванны дойди сначала, пока твое чудовище спит в кроватке! Ты когда родишь, примерно первый год жизни своей прелести себя собой чувствовать вообще не будешь! Вампиром станешь, начнешь бредить от хронической усталости и недосыпа! Но ничего, мы тебя поддержим! Сами в такой же ситуации оказались!
Все вокруг тут же подключились к разговору, а я думала лишь о том, что это полная жесть — жить в этом доме. Пусть и среди более-менее хороших людей, но…
Но так не правильно.
— Слушай, а я когда встала с кровати? — спросила я напоследок, как раз перед тем, как сосед затушил сигарету и собирался вернуться в квартиру.
— Примерно в два часа ночи. Ты поднялась и стала мыть окна. Я сразу понял, что с тобой что-то не то. Бубнила что-то на своем французском, потом стала раздеваться, вещи аккуратно складывать и завалилась спать. Я тебя звал, но ты не отзывалась.
Приплыли… Божечки, я схожу с ума. Стоп… Какие еще окна?
Спросить я не успела — сосед вернулся в квартиру, а я резко обернулась, внимательно разглядывая идеально чистую поверхность пластиковых окон. Ого… Это правда я сделала? Может та бабушка и правда ядовитая была? Надеюсь, я не стану теперь так каждую ночь все вокруг себя драить?
Весь день я пыталась прийти в себя — выходило не очень. Меня часто клонило в сон, побороть это чувство я уже не могла, поэтому самозабвенно завернулась в одеяло и включила маленький телевизор. Там что-то вещали, но я не особенно всматривалась. Руки дрожали, ноги тоже. Все тело мерзло, словно за окном была зима, а не лето с его редкой для Питера жарой. Значит, меня знобит.
Выпив несколько таблеток, прописанных доктором, я все же смогла уснуть, но не на долго.
Пить… как же хочется пить…
Ничего не предвещало беды. Вообще ничего! Студия сама по себе предполагала нахождение кухни в комнате — далеко за водой идти не пришлось, вот только стоило сделать первый глоток…
Тошнота возникла внезапно и без предупреждения. Фаянсовый друг выдержал мои позывы, я же от такого чуть с ума не сошла, причем окончательно.
Да что происходит?
Может, вода испортилась? Или я заболела… да, скорее всего я просто заболела…
Надо померить температуру…
Вот зря я нашла градусник. Зря стала мерить, зря вообще его включила!
34,8… 34,8! Да это просто какое-то издевательство! Сломался! Электрический градусник явно сломался, а это значит мне нужно идти за новым в аптеку, но как же кушать хочется…
Оставив идею как следует напиться, я все же добралась до холодильника, взяла с полки заветную и до одури любимую картошечку, но стоило мне проглотить маленький кусочек, как…
Да здравствует любовь к фаянсовому другу! Ты, мой милый друг, не скоро меня забудешь…
— Это все… это все уже не смешно… Надо скорую вызвать… Срочно…
Как же я хочу есть, кто бы знал… Как же хочется… хочется…
Да что это за дикий запах железа? Что этот дурак сверху все время делает? Ремонт уже давно окончен, я сама видела, как он выносил инструменты и мешки с мусором!
Железо или… хотя нет, так пахнет…
Так пахнет
Стоило подумать о красной субстанции, как перед глазами все резко потемнело и я потеряла сознание…
***
Громогласный стук в дверь мог разбудить кого угодно, даже мертвого, а звуки сирены где-то во дворе и подавно наталкивали на не самые приятные мысли.
— Кто там? — прохрипела я, пытаясь осознать, что происходит.
— Полиция, откройте!
Какая еще такая полиция… Ничего не понимаю… Медленно повернув замок, я мигом проснулась…
Действительно полиция… Настоящая, с документами. Грозная такая, взгляд исподлобья, у одного хамоватый, у второго забитый. За их спинами уже во всю маячили журналисты, кажется я видела вспышку камеры и тут же отшатнулась назад — уж больно свет резанул по глазам.
— Что случилось? — я ничего не понимала, но все же смогла собраться и выслушать представителей власти.
— Где вы были этой ночью? — ага, полный игнор вопросов. Ну и ладно, я все равно ни в чем не виновата.
— Дома спала.
— Вы слышали этой ночью какие-то странные звуки?
— Нет, говорю же, я спала. Я только что из больницы вернулась, мне было очень плохо. Могу показать выписной бланк, если хотите.
Вижу, лица мужчин тут же как-то смягчились, оба внимательно прочитали документ и не удержались:
— Вас… вас укусила… бабушка?
— Ага, а что, на вашей памяти такое впервые?
Мужчины молча кивнули, отдали выписку, но затем продолжили:
— Ваш сосед сверху был убит этой ночью. Нам поможет любая информация, если вы что-то вспомните, то перезвоните по этому номеру…
Визитку дали, еще пару вопросов задали, осознали, что разговаривать со мной бесполезно и двинулись дальше вести допрос.
Только после того, как я закрыла за ними дверь, я осознала, что стояла в одном белье. В одном, чтоб вас, кружевном белье! Ну ничего себе у них выдержка! И даже бровью не повели! И почему я скинула халат? Вроде же в нем спать ложилась…
Махнув рукой на произошедшее, я быстро натянула джинсы с футболкой и тихонечко вышла из квартиры.
Ага, две наших самых главных сплетницы тут как тут вынюхивали что могли, делая свои лица как можно более доброжелательными. Но я-то воробей стреляный, я уже знаю, что если милая бабушка-одуванчик тебе улыбается, не факт, что она не сходит с ума от голода.
— Людмила Марковна, — я тихонько подошла к старушке, а что произошло?
Поделиться книгой: