Иные города

— Или украсть хотели именно «Обнаженную»? — заключил Цезарь.

Настя кивнула.

— Необходимо проработать все три версии. Кто коллекционирует пин-ап, работы Домерга, насколько они востребованы — Лика, ты возьмешь на себя эту версию. Итсаску и Серж отследят самую объемную версию по двум заказам или заказу на все три картины. Диего и Настя — вы возьмете на себя «Обнаженную». Возможные авторы работы, найдите хорошую репродукцию, узнайте у владельца всю информацию по картине. Хорошая работа, Настя, — Цезарь положил руку на плечо девушки. — Учись у Диего, я назначаю тебя его напарницей.

Настю мало обрадовал такой вариант, в последнее время ей казалось, что Диего следует за ней повсюду. Чувство, что за ней следят, не покидало ее на улице. Словно кто-то невидимый ходил за ней, не отставая, она спокойно дышала только в кафе Пепе, дома, в школе языков. В агентстве Диего постоянно был рядом, в спортзале он гонял ее беспощадно, словно готовил к сдаче экзамена в полицейскую академию.

Но в то же время, она понимала выбор Цезаря: они с Диего были очень интуитивными. Он хорошо читал людей, а Настя полагалась на интуицию больше, чем на логику. Серж и Итсаску были техниками, а вот по поводу Лики Настя еще не определилась.

Итсаску, к слову сказать, одевалась очень необычно: то пышные юбки, то обтягивающие брюки и высокие сапоги, но неизменной деталью были разнообразные корсеты, когда кожаные, когда из ткани, с многочисленными мелкими деталями и металлическими заклепками, шестеренками, ремешками, ключами. И сапоги и пальто у нее тоже были в таком странном стиле. Лика назвала его стимпанк, но надо было признать, смотрелось это все на Итсаску просто здорово. Лика предпочитала элегантный деловой стиль, классику. Серж одевался просто, а Диего был всегда элегантный, идеальный, так что просто дух захватывало.

— В принципе, любая версия может оказаться верной. Или все версии могут оказаться неверными, — рассуждал Диего рядом с ней по дороге до дома. — Нам сейчас важно начать с чего-то, потому что все предыдущие версии, самые простые, с которых мы начали, не оправдались. Так что ты вовремя появилась.

— Я не думаю, что гожусь в сыщики, — покачала головой Настя.

— Если Цезарь тебя взял, значит, годишься. Просто ты еще не осознаешь свои способности.

— А ты как попал в агентство?

— Меня нашел Старик. Ну, Главный. Граф Виттури. Я работал фотомоделью, съемки проходили в одном из венецианских дворцов. Это было потрясающе! Декорации невероятно красивые, но работать приходилось очень много. На съемках одна из девушек-моделей не выдержала и распсиховалась, а я стал ее успокаивать. В этот момент, пока мы стояли в коридоре, нелепо одетые, проходил он. После съемок он пригласил меня на кофе, предложил работу в агентстве в Барселоне. Как ты знаешь, от гонораров сложно отказаться. Ну, а потом, когда я втянулся, то начал понимать красоту этой работы. Надеюсь, и ты поймешь.

— Твоя способность как-то связана с эмпатией? Чувствами? Я заметила, что ты легко находишь подход к людям.

— Отчасти, да. Я могу настроиться на человека.

— И загипнотизировать его тоже?

Диего на миг отвернулся от нее, посмотрел прямо перед собой, покусал свои пухлые губы.

Потом, словно решившись, он повернулся к ней.

— Да.

— Скажи мне правду, что произошло тогда при нашем знакомстве. Я не помню, как ты взял мою руку. Как представился.

— Я тебя проверял. Это было необходимо. Прости, но приходится это делать со всеми. Но ты запомнила, что я говорил тебе в гипнозе, хотя я не просил тебя это запомнить, это интересно.

— А тогда… на улице? Что случилось?

Диего, казалось, задумался. Они прошли некоторое время в тишине. Наконец, Настя обиженно пожала плечами:

— Ладно, не хочешь — не говори.

Диего вдруг положил ей руки на плечи и прижал ее к стене дома. Его зеленые глаза с интересом рассматривали Настю.

— Ну, хорошо. Настя, я просто подрался с тем парнем. Вот и все. Я не хотел, чтобы ты это помнила. Поэтому ввел тебя в гипноз. Заставил поверить, что ты была на вечеринке.

— Я не верила, что я была на вечеринке, — процедила Настя. — С самого начала мне это казалось странным. Почему подрался?

— Он сам спровоцировал драку, — он смотрел на Настю в упор. — Сам полез. Мне бы не хотелось, чтобы в твоей памяти остался этот неприятный момент.

— Больше так не делай, — Настя слегка оттолкнула его, и он отступил. — Если мы напарники, то должны доверять друг другу. Но Валерио я больше не видела на курсах.

— Я сам сказал ему, что если еще приблизится к тебе, получит по-крупному.

— Во-первых, я сама решаю, с кем мне дружить, а с кем нет. А во-вторых: ты поэтому за мной везде ходишь?

Они стояли друг напротив друга, смотрели друг другу в глаза, сжав кулаки. Со стороны могло показаться, что красивый парень ссорится со своей девушкой, и если уж на то пошло, то девушка для него слишком нежна. Красота парня была агрессивной и хищной, а профиль девушки нежным и милым. Она была красива скромно: длинные пшеничного цвета волосы, заплетенные в косу, мягкий изгиб лба, большие зеленые глаза, маленький нос и пухлые губы. Такая красота у фарфоровых кукол, грустинка в глазах придает глубину взгляду, наклон головы словно завлекает. Нежная красота, которая раскрывается постепенно, чем больше смотришь на нее, против яркой, броской и необыкновенной красоты парня.

— Поэтому, — наконец, отступил он. — Не хочу, чтобы он к тебе лез. Поверь, мысли у него были нехорошие.

Настя кивнула. На этот раз Диего говорил искренне.

— С чего начнем? — примирительно спросила Настя.

Они снова зашагали плечом к плечу.

— С визита к специалисту. Есть у нас один. Фото картины у меня есть, попробуем? Завтра вечером?

Настя кивнула.

Готический квартал Барселоны погружался в сумерки. Настя шла по улице быстрым шагом, пытаясь согреться, кутаясь в огромный шарф. Витрины магазинов и маленьких лавочек уже загорались мягким золотистым светом. Узкие улочки, знаки с лошадью и повозкой на углах домов «Выезд», «Въезд», но машины тут почти не ездили, а уж повозки с лошадьми тем более. Пешеходы торопились по своим делам. На небольшой площади перед собором жарили каштаны. Продавец, прокопченный насквозь от постоянного дыма, завернул ей каштанов в газетный кулек. Она долго стояла и грела им руки, прежде, чем открыть и вдохнуть запах теплой осени.

— К ним бы еще горячего глинтвейна, — раздалось справа от нее.

— Вечно ты подкрадываешься, — засмеялась Настя. — Признайся, что шел за мной от метро. То-то у меня было ощущение, что за мной следят.

В глазах Диего мелькнуло беспокойство, но он торопливо улыбнулся.

— Возможно, — и тут же залез к ней в кулек, — делись давай.

Вместе они шелушили каштаны, доставали горячую светлую мякоть ореха и с удовольствием ели.

А когда с каштанами было покончено, он повел ее по узким улочкам Барселоны мимо картинных галерей, углубляясь в старый город.

Незаметно они вышли к неоготическому собору, прошли по самому популярному среди туристов пути, который вел через маленькую арку в готическом стиле, которая соединяла два старинных дома.

— На самом деле, это не арка, а переход, эти два здания принадлежат церкви и при помощи этой арки устранялась необходимость переходить из здания в здание по улице.

— Она очень красивая, — Настя любила это место в Барселоне. От него веяло Средними Веками, готикой, романтикой.

— Видишь, под аркой есть череп с воткнутым в него кинжалом? — Диего остановился и заставил ее заглянуть под арку. Настя кивнула. — Легенда гласит, что если дьявол здесь пройдет, то кинжал пронзит его и убьет. А теперь проверим, не дьявол ли ты? — и он слегка подтолкнул ее вперед.

Настя засмеялась, взяла его под руку, и они вместе вошли под арку.

После арки улочка становилась еще более красивой: со стен с обеих сторон нависали горгульи, окна были украшены резьбой по камню, порой причудливой, с изображением драконов и рыцарей.

Быстро перейдя площадь святого Хайме, они снова погрузились в очарование старого города, и вскоре Настя совсем потеряла дорогу, они сворачивали во все более мелкие улочки и, наконец, остановились у маленькой и неприметной лавки, чья единственная витрина была завалена старыми книгами, бюстами и старинными приборами, возможно, навигационными, судя по лежащим под ними старым картам.

Диего потянул на себя деревянную дверь лавки, звякнул колокольчик, и они вошли. Запах старых вещей тут же окружил их, свежих с холодного воздуха. В довольно тусклом освещении лавки, которому не хватало яркости современных магазинов, были видны стеллажи с книгами, свитками, различными чашами и кубками, бюстами и статуями. Повсюду стояли причудливые столики и не менее странные светильники, элегантные подсвечники, старинные канделябры. В маленьких стеклянных витринах из дерева, которые сами казались древними, лежали монеты, медальоны, различные предметы из серебра. А по противоположной от книг стене были развешаны всевозможные мечи, шпаги, кинжалы, рапиры, дуэльные пистолеты и прочее холодное и огнестрельное оружие.

Настя вертела головой, пытаясь охватить все разнообразие антикварной лавки: афиши, картины, рога животных, чучело лисы, изящное кресло, секретер с многочисленными ящичками, шлем рыцаря, коллекция маленьких ложечек, четки, медали… Невозможно было сориентироваться в этом хороводе различных эпох, времен и человеческих судеб. Кто держал в руках эти черные блестящие четки, кто расчёсывал волосы этим гребнем, кто держал эту шпагу, кто любовался собой в этом зеркальце… Тысячи вопросов роились в голове.

Навстречу им вышел пожилой мужчина в потертых штанах и куртке, седые волосы на почти лысой голове с коричневыми пятнами смотрелись как приклеенные. Он неожиданно громко для такого хрупкого старика поприветствовал Диего, как знакомого.

— А это кто такая?

Настя робко улыбнулась.

— Это моя напарница, новенькая, из России, — Диего тоже говорил громко. Должно быть, старик был глуховат.

— Из России? — старик вдруг оживился. — А по-испански понимаешь? Спутник, матрешка!

— Понимаю, — озадаченно ответила Настя.

— Хорошо! Товарищ!

Настя посмотрела на Диего с немым вопросом. Но Диего, казалось, не понимает, чего она так на него смотрит.

— Калинка-малинка! Чего пришли-то? — выдохся говорить по-русски старик и перешел к делу.

Диего вытащил из папки фотографию картины «Обнаженная» и протянул старику.

— Знаете что-нибудь об этой картине?

Старик посмотрел на фотографию, но в руки брать не стал, а даже отодвинулся от нее и покосился на парня и девушку.

— Зачем вам эта чертовщина?

— Недавно эта картина была украдена из частной коллекции. Мы расследуем дело в частном порядке, по заказу владельца галереи. Почему чертовщина?

Старик пожевал губами, посмотрел задумчиво на Диего.

— Хороший ты парень, Диего, и девушка твоя хорошая. Не лезьте в это дело.

— Дон Фернандо, — Диего положил снимок картины на стол. — Вы же нас знаете.

— Поэтому и говорю: темное это дело, одни беды от него будут. Цезарь — хороший человек и много мне помогал, только поэтому предупреждаю.

— И все-таки… мы хотим знать все, что Вам известно об этой картине.

Старик молча смотрел на ребят, нахмурясь. Его морщинистое лицо еще больше собралось в складки, а длинная седая прядь волос, отбившись от остальных, повисла прозрачной белой дымкой у щеки. Только сейчас Настя заметила мелкий тремор его головы, она дрожала мелко и постоянно.

— Ну, хорошо.

Он быстро проковылял к входной двери, перевернул табличку «Открыто» на «Закрыто», повернул ключ.

— Пойдемте, — пригласил он их за собой, выключая свет в лавке. Они прошли за ним по коридору и попали в гостиную, где на кресле спал серый потрепанный жизнью кот, стояла маленькая электрическая батарея, и если бы не грязные чашки, книги с закладками, маленький телевизор, телефон, Настя подумала бы, что это продолжение магазина, настолько все было заставлено и завешано старинными вещами.

Диего сел к маленькому столику напротив старика, тот убрал чашки и книжки на широкий старинный комод, зажег маленькую настольную лампу в стиле Тиффани, от которой по комнате разлетелись тут же разноцветные блики, и устало опустился в кресло. Потрепанный кот проснулся, шумно зевнул и перебежал к старику на колени, тут же заснув, громко тарахтя от рассеянных поглаживаний стариковской узловатой руки. Настя не торопилась садиться, оглядывая эту сокровищницу старьевщика, поглядывая на Диего и дона Фернандо, уютно освещенных лампой.

— Я немного знаю об этой картине. Больше легенд и преданий, чем фактов. Голландия в 16 веке оказалась разделенной на протестантскую и католическую. В католической части жила девушка, принадлежавшая высшему обществу. Ее портрет заказали родители одному художнику. Но тот увидел в ней совершенство, и она стала его излюбленной моделью, он рисовал мадонн с ее лицом, но также выполнил несколько картин, где девушка была полностью обнажена. Девушку хотели выдать замуж по интересам родителей, но она сбежала и попала в протестантскую часть, где в ней узнали модель и секли на площади. Ее спас глава города и увез к себе в замок. И дальше следы девушки теряются. Возможно, она больше никогда не вышла из этого замка, возможно, смогла сбежать к художнику, но только известно, что после этого, художник рисовал картины, на которых она представала, как демон, а после окончания картины, он ее сжигал. Он был одержим ее образом, но больше не рисовал ее ни ангелом, ни мадонной, ни человеком. Он вскоре помешался, ему казалось, она является ему. Он повесился в мастерской, а когда его нашли, то прямо перед тем местом, где он висел, стоял почти оконченный портрет верховной демонессы, с лицом той девушки. Говорят, то была женщина, которая могла понести от дьявола, что привело бы к концу света. Говорят, что эта женщина могла лишить человека разума, лишь прошептав ему на ухо пару слов. Говорят, что она подчинила своей воле хозяина замка и мстила за публичное унижение, насылая беды на протестантов того города.

Говорят, что именно ее сожгли три года спустя на костре. Как звали того художника, неизвестно. Есть только два портрета, которые считаются нарисованными им: «Обнаженная» и неоконченный портрет демонессы. Картина «Обнаженная» — очень спорная. По стилю она больше напоминает произведение 19 века, поэтому многие специалисты не считают ее произведением более ранним. Но и демонесса не похожа на картину 16 века, насколько я понял по размытым описаниям. Поэтому лучше обращаться к специалистам, хотя качественного исследования картин сделано не было, разве что кто делал в частном порядке, тут уж я вам не помогу. Возможно, легенда тут совсем ни при чем. Но вот что странно… По тем описаниям, что сохранились, на картине «Демонесса» достаточно демонической символики: женщина в плаще с капюшоном, наброшенном на голову, стоит в пентаграмме, начерченной на черном полу, она изображена так, будто зритель смотрит на нее немного сверху, и глаза ее смотрят прямо в глаза зрителя, словно она его только что увидела, и теперь его ждет кара. Глаза полны ненависти, злобы и жажды мести. В отличие от нее, «Обнаженная» — это девушка, лежащая на животе, с согнутыми в коленях ногами, которыми она болтает в воздухе. Яркий солнечный свет ласкает ее кожу. Мазки легкие, нечеткие, создающие настроение. Девушка смотрит на зрителя через плечо, словно лежала на диване, читала, он вошел, она обернулась и засмеялась. Так?

Диего сверился с фотографией.

— Так.

— А теперь присмотритесь к книге, которую она читает. Я понимаю, что мазки нечеткие, но можно угадать рисунок, который она прикрывает рукой.

Диего поднес фотографию поближе к лампе. Настя тоже подошла и заглянула через плечо.

— Это пентаграмма?

— Возможно, — дон Фернандо вдруг задумался. — Но на месте пострадавшего владельца я б за ней не гонялся: эта картина не несет в себе ничего хорошего. «Обнаженная» переходила из рук в руки много раз, порой при очень необычных или неприятных обстоятельствах.

— На видео не видно, кто крадет картину, — сказал Диего.

— Я и говорю: чертовщина все это. Второй раз за год говорю об этой картине, и все равно мурашки по коже.

— А первый раз когда говорили? — оживился Диего.

— Первый? — старик пожевал губами. — Давно уже. Был февраль или март. Холодно было.

Настя вдруг почувствовала, как мороз прошелся по спине. Кот, до сих пор мирно спящий, вдруг насторожился.

Девушка не могла точно сказать, что чувствовала, только тени в углах комнаты вдруг стали чернее и гуще, а холод острее, словно тысячи маленьких ледяных иголок вонзились ей в спину и шею.

— Кто спрашивал о ней? — Диего наклонился ближе к старику.

— Не помню, давно было, какой-то посетитель, но я не стал ему рассказывать историю, как тебе, его интересовал другой вопрос.

— Какой?

Настя поежилась и подвинулась ближе к Диего, холод стал таким сильным, что она почувствовала острое желание выбежать из лавки и бежать долго, пока кровь, сгущающаяся и болезненно стынущая в жилах, снова не побежит в нормальном ритме.

— Диего, — от холода ей свело губы, зубы предательски стучали. Она хотела сказать ему, что замерзла. Но не успела. Диего повернулся к ней, в этот момент кот с диким шипением и воем сорвался с места. Диего тоже вскочил, задел лампу, та упала на пол и погасла, комната погрузилась во мрак. В темноте Диего столкнулся с Настей и грубо отшвырнул ее в сторону, девушка отлетела к стене, но не успела и слова сказать, как послышался страшный скрежет, в темноте послышались звуки борьбы, шипение, падение предметов, вой какого-то страшного огромного существа.

Насте казалось, что вся темнота наступает на нее, что тьма обрела вдруг объём и плотность и движется на нее, готовая погубить. Она начала шарить вокруг себя, чтобы найти хоть что-то для самозащиты. Что-то летало мимо, проносилось прыжками по комнате, шум и борьба слышались то справа, то слева. Дыхание, мяуканье, завывание, визг, грохот, скрип отодвигаемой мебели. Настя поднялась на ноги, прижавшись к стене. Какое-то красное, круглое пятно маячило, то появляясь, то исчезая, в глубине комнаты. Что навело ее на мысль, что где-то должен быть выключатель, она шарила наощупь, тихонько продвигаясь вправо. Рано или поздно, но она найдет его.

Ей хотелось позвать Диего, но она боялась привлечь внимание того, кто напал на них. Наткнувшись рукой на что-то холодное, она резко отдернула руку и чуть не завопила, но вовремя вспомнила, что на стене висело оружие. Она вновь протянула руку, нащупала холодный клинок и поднялась по нему вверх до рукоятки. Оружие пригодится. Она тихонько потянула за рукоятку вверх и, почувствовав, что шпага или сабля поддается, вытащила ее всю. И пошла дальше вдоль стены, одной рукой держа перед собой оружие, другой нащупывая выключатель. В общей какофонии звуков и скрежетов она вдруг различила отчетливо чье-то дыхание: хриплое и частое. Позади себя.

Она хотела развернуться, но кто-то схватил ее сзади, зажал ей рот и потащил назад. Диего? Но тут дыхание коснулось ее щеки: ледяное и колючее. Ей казалось, что несколько пар рук обхватило ее, волосатые колючие пальцы хватали за лодыжки, бедра, руки. Она забрыкалась, но противник был сильнее. Тогда она вдруг обмякла, постаралась выскользнуть вниз, одновременно ударив локтем туда, где предполагался живот нападающего. И тут же закричала от боли, потому что ударилась о нечто твердое и скользкое. Ее крик был приглушен рукой нападающего, локоть отозвался болью в виде электрического разряда, она уронила оружие, загремев, оно упало на пол.

Противник издал какое-то мерзкое то ли хихиканье, то ли скрип, но тут на них налетел кто-то третий, Настя ударилась головой о стену, ее захватчик ослабил хватку, она вывернулась из-под него и откатилась в сторону. Скрежет, визг и рычание были теперь совсем рядом с ней, девушка пыталась нащупать в темноте оружие, послышался хруст, мерзкий, словно ломались кости, и тут ее пальцы попали в горячую жижу на полу, она отодвигалась дальше, голова звенела от удара, Внезапно все стихло, и в темноте и звенящей тишине она увидела два горящих кошачьих глаза, смотревших на нее. Огромных глаза. Они никак не могли принадлежать коту. Настя отодвигалась, не сводя глаз с этих двух зеленых плошек, плывущих в темноте навстречу ей. Было жутко тихо, она даже скорее услышала, чем почувствовала, как волосы встают на голове дыбом.