Метаморфозы Катрин

— Иди уже, маленькая гадина. Кто бы мог подумать…

В комнате у меня горел камин, но он не успел за этот час разогнать холод. После еды меня сильно разморило. Дага вытащила из под моей кровати выкатную доску на деревянных колесиках и стала стелить на неё дырявый войлок.

— Ложись поближе к огню, Дага, ты совсем простыла. И подстели себе еще один войлок. Всяко теплее будет.

Дага подкинула в огонь еще пару поленьев из большой корзины и улеглась. Захрапела она буквально через десять минут. А я все ворочалась на несвежем белье и думала о том, не перегнула ли я палку с мадамой…

Пожалуй, что нет. Я ей нужна на две недели здоровая и послушная. Я читала, что дрова в средневековье были дороги и не все могли отапливать жильё. Я бы поняла, если бы все мерзли. Но два камина ей одной — жирно будет. Да и воспаление легких здесь вряд ли умеют лечить. Думаю, Катрин не пережила бы эту зиму. Даже странно, как вообще в таких условиях ухитрилась выжить. Надо будет аккуратненько расспросить Дагу. Может что-то и узнаю.

Глава 10

С утра Даге стало хуже. Немного подумав, я уложила её в свою кровать. Противно мне или нет, но нельзя больного человека держать на каменном полу — никакие войлоки не способны защитить от сквозняков. Я сходила на кухню и потребовала отвар от простуды. Здоровая костистая тётка, гвайра Луф презрительно фыркнула на моё требование.

— Время будет — заварю, а пока идите-ка вы отсюда, леди Катрин. Не место вам на кухне…

— Гвайра Луф, вы слышали, что вчера по моей просьбе выпороли горничную леди Тирон?

Тетка притихла и задумалась.

— Мне не хотелось бы повторно беспокоить леди такой просьбой. Но, если вы думаете, что я позволю кухарке указывать, где мне место, а где нет, то вы — ошибаетесь. Повторяю, мне нужен отвар от простуды. Большой котелок. Очень горячий и с мёдом… Я жду в своей комнате.

Я развернулась и вышла в полной тишине. Я специально говорила громко. Уверена, вчера все слуги обсуждали порку горничной. Так что пусть подумают, стоит ли со мной спорить.

А бросить больную я не могла. Поэтому завтрак я разделила на две части. Большая жареная отбивная помогла исправить вкус отвратительной каши. Еще я споила Даге большую кружку горячего отвара с мёдом и каплей вина и навалила на неё все войлоки. Пусть с полу, но ей и правда было плохо. Плевать на грязь, вымыться я успею, а сейчас, хоть и противно — нужно потерпеть.

Сама я проснулась с заложенным носом, но без температуры. Если поберечься — через недельку всё пройдет. До завтрака я успела растопить камин, унести грязную посуду и вынести горшок на улицу. Вылила его под кусты у уличной стены и осмотрела жилище. Не замок — очень длинный каменный дом, узкие окна пропускают мало света, но сейчас, хоть и мороз, но солнышко светит прямо в них. Всего два этажа, дальний конец дома имеет двойное остекление — там окошки прозрачные, там живет леди Тирон и, думаю, там же — моя сестрица. Интересно, за что же так невзлюбили Катрин? Передернула плечами от холода, сполоснула горшок водой из прихваченной с кухни кружки и побежала назад.

Самым нудным оказалось расчесать косу деревянной расческой. В ней не хватало почти трети зубцов. Но я справилась. Затянула волосы кожаным шнурком и снова села у окна. Теперь — просто подумать.

Если существует список приданного, мне нужно будет тщательно проследить, что бы маман не сунула что попало. Она явно умеет экономить на удобствах людей.

Нужно будет попытаться выяснить, как к Катрин относился отец. Нет, так то понятно, что наследник в доме — персона номер один. Но папаша же не выгнал мать Катрин и этой, как её… Сании… Нет, Салии! Кстати, совершенно не понятно, что там у сестер случилось, что они не общаются. Пусть Дага еще поспит, а как проснется — нужно поговорить будет. Думаю, просто лежать ей станет скучно, авось поболтает со мной.

И интересно, что же там за разоренное графство.

Под грудой войлоков тихо кашляла Дагна. Её, похоже, скрутило намного серьезнее, чем меня.

В дверь постучали.

— Войдите!

Вошла Коста, глаза в пол, лицо серьёзное. Поклонилась в пояс и, не поднимая глаз, сказала:

— Леди Катрин, леди Тирон просила пригласить вас к ней в комнату.

О, совсем другое дело.

— Скажи леди, Коста, что я сейчас буду.

Я спустилась на кухню, отдала приказ заварить еще порцию трав с мёдом и напоить Дагу. Ткнула пальцем в одну из девушек, что помогали на кухне.

— Вот ты, сходишь и напоишь её. Понятно?

— Да, леди Катрин, сейчас заварю и сама отнесу.

Отлично. И мне даже не жалко Косту. Как, всё же, у людей, что в нашем мире, что в этом, принято толкать падающего! Есть возможность плюнуть- обязательно сделают. Очень постараюсь, что бы в моей новой жизни меня не окружали такие вот Косты. Это как с шакалами жить — всегда нужно ждать предательства или гадости. Иногда даже не для выгоды делают, а просто потому, что думают остаться безнаказанными. Вот взять ту же Косту… Вот что лично ей дало хамство по отношению к ребенку? Да ничего, кроме чувства собственного превосходства. Стоило ил оно того?

Леди Тирон предложила мне сесть и, даже, чашку чая. Я не стала отказываться.

— Спрашивайте, юная леди, что вы хотели. Но учтите, я не так много знаю.

— Какой климат в моем новом доме? Там суровые зимы?

— Я не жила там, леди. Но, по слухам, зимы такие же, как у нас. Только немного короче. И более жаркое лето. Там даже на юге графства выращивают персики. Это такие фрукты, как яблоко размером, только вкуснее. И не много мелких косточек, а одна огромная. Я ела такой, еще до замужества. Очень вкусно!

— А что вы знаете о моей свекрови, леди Тирон?

— Очень мало… Ну, ваш муж ее третий сын, первые два не выжили. И, вроде бы, есть еще маленькая дочь, чуть старше вас. Но про неё, про графиню, рассказывали, что она потрясающая красавица! Когда ваш отец сватался ко мне, ко двору как раз приехало посольство из Сарма. И мой отец приглашал купцов, которые сопровождали посольство, в наш дом. Мне разрешили сидеть за столом с гостями. Один из купцов привозил в замок вашего мужа ткани. Он и рассказывал о леди Маринде. Говорил, что это дама с тонким вкусом и бывает при дворе герцога Грижского. И слывет там первой красавицей. И говорил, что у нее есть специальная служанка, которая варит ей особое мыло для кос. И что секрет мыла никто не знает, но седины у герцогини нет. И нет морщин, потому, что она умывается молоком. Покойный граф Ромский обожал жену и тратил на её наряды не жалея…

Это, в общем-то, всё, что я знаю про неё.

— А на чем зарабатывают в графстве?

— В каком смысле?

— Ну, что они делают или выращивают такое, что потом продают?

— Какие странные вопросы, леди Катрин!

Пусть крестьянами занимаются мужчины, вас это не касается!

Леди мачеха наотрез отказалась вызывать доктора для Даги. Ещё и выговорила мне, что мои капризы не знают границ. Скорей бы уж замуж. Тошно смотреть на это всё.

В общем, нельзя сказать, что я разжилась информацией. Но, думаю, больше она и сама не знает.

На следующий день договорились заняться приданным. Вот только что я буду делать, если не смогу читать на местном? Да я даже не знаю, учили Катрин грамоте или нет…

Для Даги я взяла булочку из вазы. Тирон покривилась, но ничего не сказала. Сестры я не видела.

Вернувшись в комнату я первым делом подкинула дров в тухнущий огонь. Дага поспала, но выглядела не лучшим образом. Красное лицо в испарине, горячий лоб, сиплое дыхание…

— Как ты, Дага?

— Ой, леди Катрин, никогда вы за мной так не ухаживали…

— Дага, я расту и начинаю понимать, что тебе тоже бывает тяжело или больно. Тебе отвар приносили?

— Да толку-то с него, только в туалет бегаю.

Да не трожьте вы горшок, леди Катрин, где это видано, что бы леди за служанкой выносила? Крикните кого нибудь с кухни да и все.

Ну, тоже правильно. Сходила на кухню, приказала еще горячего отвара и увидела лимон. Отлично, все же болеть — мерзкое дело. Повариха пыталась возражать, что это для леди Тирон, но я не стала слушать. Леди здоровая, как лошадь, а у Даги температура.

Захватила с собой служанку.

— Как тебя зовут, я забыла.

— Так Тумой кличут, госпожа…

— Котелок оставь у нас в комнате, и горшок вынеси.

— Слушаюсь, леди Катрин.

Ужин принесли вполне съедобный, но Дага почти не поела. Хоть бы к утру ей легче стало, а то кашляет так, что аж страшно.

Остаток дня я тупо вязала чулок, оставленный Дагой, а она дремала.

Спать я легла на выкатную доску, под вонючими войлоками.

Глава 11

Сон на досках и вонючее тряпье не сделали меня благостной к утру. Я потребовала с кухни горячей воды, умылась сама и протерла Даге лицо, грудь и руки. Температура у неё держалась, но, кажется ей было немного лучше. После завтрака леди Тирон прислала горничную сказать, что одеждой и посудой займемся после обеда. Сейчас у неё дела. В окно я видела чьи-то сани. Очевидно, у леди были гости.

Моя сестра так и не зашла ко мне ни разу, а я не знала, где именно её комната. Да и непонятно было — стоит ли идти. Не слишком-то любезна она была в нашу единственную встречу.

— Дага, а почему раньше в нашей комнате не топили?

— Никак заспали леди Катрин? Вы и раньше, после сна, все бывало пытались мириться с леди Санией.

— При чем тут — заспала?

— Ну, как спать ложитесь, мне говорите — мол, сёстры мы, не дело это ругаться, с утра схожу — помирюсь И так себе за ночь намечтаете, что утром и идете к ней…

— И что?

— Так она простить вам не может, что вы уперлись и матушкино благословение сохранили, не отдали новой хозяйке.

И что я должна думать? Какое благословение? Скорее всего — что-то дорогое. Ну, может деньги или украшения. А Сания, судя по всему — отдала. И живет в тепле, но жалеет… Ну, хоть тут понятно. Кстати, неужели отцу совсем наплевать на то, что дочь в каменном холодильнике спит?

— Дага, а почему отец не вмешивается?

— Нууу, вы тоже придумали, леди Катрин… Чего это он будет в хозяйство лезть? Он жену молодую любит, жалеет, что ей с чужими детьми возиться нужно… А уж она всегда найдет, на что пожаловаться. И как вы грамоту плохо учите, и что не слушаетесь и грубите… А еще она его с Пиной застукала, ну, что на кухне работала. Леди тогда на сносях была. Так он, вроде как, задабривает её — сына родила и наследника! И в дела не встревает домашние. Все же она из купеческих, приданое за ней богатое какое дали. Ну и условие ему поставили — что она — полноправная хозяйка. А там, гладишь, папенька её помрет — ещё чего ценного оставит.

Понятно, дочь в хозяйстве вещь не нужная… Вот ведь уродский мир. Но жить мне придется именно в этом мире. Очень важно — наладить хорошие отношения с мужем. Мне без разницы, пусть он хоть всех кухарок оприходует, лишь бы по обоюдному согласию. Глядишь, сильно меня не будет доставать.

— Дага, что-то я после простуды больно много «заспала»… Даже не помню, кто меня грамоте учил.

— Так как же так-то, леди Катрин? Ведь два года ходил гвайр Людус. Он, хоть и старик, а много всего знает и помнит. И грамоте учил и считать.

— Точно, а я его то помню, а как звали — забыла.

— Ну, и не мудрено, вы с ним никогда и не ладили. Да и с весны много времени прошло, как он помер, так и учеба ваша закончилась.

Да уж… Похоже, образованием мне не придется хвастаться в этом мире. Ну, хоть грамоте учили — и то хлеб.

Ну, со счетом у меня и без вашего гвайра проблем не будет. Буквы бы мне понять, слова написанные. А с остальным я разберусь.

— Давай, Дага, я тебе принесу сейчас еще отвара и ты поспишь?

— Ой, леди Катрин, дай вам всевышний мужа хорошего, но сил моих нет спать. Да и кашлять я меньше стала. Вы лучше, если время есть у вас, поговорите со мной еще — всё день быстрее пролетит. Я вот опасаюсь. Как бы не донесли леди Тирон, что я тут в вашей кровати прохлаждаюсь.

— Думаю, не донесут. А и донесут — найду, что сказать. А поговорить — это я с удовольствием. Вот расскажи мне, какое приданое должно быть за благородной леди. А то я боюсь, что мало дадут и опозорят перед мужем меня. Ты ведь уже давно при господах живешь — что-то да знаешь.

— Ну, я же раньше маменьке вашей служила, а уж потом, как она родами померла — меня к вам приставили. А няньку, что у вас двоих была, оставили с леди Санией. Она тогда у отца выплакала. Вам и было то всего три годика — вряд ли вы хорошо помните. Ей то аж шесть уже было — немного понимала, что делает. Ну, вот у вашей маменьки приданое было четыре сундука. В одном, небольшом — посуда серебряная, там же ларец, а в нём украшения всякие, ну и простая посуда. В другом — аж четыре подушки, да два одеяла теплых, да два потоньше, да простыней дюжина и наволочек аж две дюжины. Самый большой сундук был с тканями. Так прямо рулонами и были сложены. И простые и дорогие. И бархат там был, и всякие-всякие шелка. Ну и простая ткань беленая тоже там была. Агроменный сундук-то — его слуги еле уволокли в четвером. Ну и отдельно — одежда ее разная. Там и шубка была, что сейчас леди Тирон носит. Хорошая шубка то, из заморского меха сшитая. И крытая тонким сукном. А как помирала маменька ваша — так и позвала вас в комнату. Видать чуяла, что не выживет — и благословение свое заранее уложила в две шкатулки. Вот одну вам подала, а вторую леди Сании. А вас к ней больше и не пускали. Мальчик то сразу мертвый родился, а она через три дня, голубушка, сгорела от жара.

Дага расчувствовалась от воспоминаний и всплакнула. Видать привязана была к матери Катрин.

Я взяла Дагу за руку и погладила. Мне жаль было эту, в сущности чужую, женщину. Судя по всему — своих детей у нее не было, вот она и прикипела к Катрин.

Глава 12

Время до обеда я решила провести, разбирая свой сундук в комнате. Надо сказать, он меня не порадовал. Несколько грубых сорочек. Ну, хоть чистые, значит можно будет помыться и сменить ту вонючку, что сейчас на мне. Два суконных платья, одно толстое и грубое, второе получше, даже с цветной вышивкой. Но на меня велико. Явно с плеча сестры. Рукавов у платьев не было — они лежали отдельно, других цветов и привязывались к платью ленточками. Три пары сравнительно новых вязаных чулок — думаю, Дага постаралась. Только вот нужно придумать пояс или колготки, привязывать чулки подвязками, а точнее — просто кожаными шнурками, прямо к ногам — не лучшая идея. Еще был большой суконный плащ с меховой опушкой, довольно вытертой. И грубая вязаная шаль. Остальное содержимое сундука предназначалось на теплое время года. Две пары кожаных грубых туфлей без каблука, и три верхних платья — все ношеные и с чужого плеча. Только одно можно было бы одеть на меня сейчас, но думаю, к лету оно станет мало. Не богато, прямо скажем.

После обеда, покормив Дагу, которая, правда, чувствовала себя лучше и хорошо поела, и напоив ее новой порцией отвара с медом, я отправилась, в сопровождении почтительной Косты к леди Тирон. Коста привела меня не в апартаменты леди, а в самый конец коридора, где за очень толстой дубовой дверью меня ждала мачеха.

Большая комната без окон напоминала собой склад всего на свете. Здесь же стояли сундуки. Не такие уж и большие.

Открыли первый из них.

— Это постельная ткань, леди Катрин. Белье вы нашьете сами, по размеру графской кровати.

В сундуке лежали три довольно узких рулона ткани. Сантиметров шестьдесят в ширину, не больше. Очень грубой и неотбеленной.

— Леди Тирон, вы думаете, что граф будет спать на этом? Давайте договоримся так. Я ухожу из вашего дома без денег. Но уж тряпками вы меня не позорьте. Когда красавица леди Маринда увидит это, что она обо мне подумает? Вам то всё равно, а мне с ней жить. Я не хочу всю оставшуюся жизнь выслушивать попреки в нищете.

Мадам психовала, я видела, но сейчас мне её психи были фиолетовы. Мне с ней не жить, она, однозначно, мой враг. Радость в том, что сделать она ничего серьезного мне не посмеет. Иначе не будет брака, а за это папенька может сииильно огневаться. Уж не знаю, что там ему король наобещал, но даже наследный титул барона для их сына — очень лакомый кусочек для купчихи. Пусть платит за свои хотелки.

По ее приказу Коста вынула эту дерюгу и положила три куска приличного, плотного и белого полотна.

— Еще столько же, леди Тания. Давайте не будем спорить над каждым куском ткани. Иначе я сейчас просто развернусь и уйду в свою комнату, а жениха сама лично попрошу проверить сундуки. И, кстати уж, я хотела бы видеть утвержденный список приданого.

За эти слова я получила оплеуху. Повернулась и пошла в комнату.

— Стой, дрянь…

— Запомни, купчиха. Если ты еще раз посмеешь тронуть меня хоть пальцем — я много, что найду сказать и отцу, и жениху. Ты меня сильнее, но я тебя отбоялась. Если ты, тварь наглая, хочешь сыну баронский титул — плати!

Леди ахнула, закрыла себе рот рукой и перекрестилась…