Помоги проекту - поделись книгой:
Зелма, Лас и Плющ продолжали собирать обломки «Би-202». С запада, севера и востока от деревни они уже полностью обыскали заражённые участки леса, и теперь основным направлением был северо-восток. Именно там на расстоянии в сорок с лишним километров от селения находилась Труба — главный источник радиации, куда никто из сталков, за исключением парней, Ксюни и велка Нурса, не забредал, а значит, и оплавленные железки там лежали нетронутые.
Искателям приходилось уходить от деревни всё дальше; теперь они отправлялись на поиски на рассвете, а возвращались иногда и после заката: сутки на планете длились двадцать три земных часа и несколько минут. На этот раз они предприняли двухдневную вылазку: собрались вчера рано утром, взяли с собой побольше еды и воды, заночевали в лесу, практически на голой земле, ночью по очереди сторожили. А сейчас — рыскали по заражённой чаще, металлоискателем вылавливая куски металла, которые Зелма должна была, когда неподалёку от деревни появится военная база, отдать на анализ вместе со всеми снимками и картой с отметками, чтобы специалисты окончательно подтвердили (или, как могло статься, опровергли) версию о несчастном случае, постигшем второе по счёту посланное на планету судно.
Была уже середина дня, и скоро члены маленького отряда должны были начать обратный путь к деревне, чтобы успеть вернуться туда до заката, а перед этим ещё малость отдохнуть и перекусить.
— …Зелма, а что вам даст сбор всех этих железяк? — спросил вдруг Плющ, упаковывая и передавая Ласу обломок с инвентарным номером 226. — Я имею в виду, как вы установите по ним, что именно произошло без малого тридцать лет назад? Что могут рассказать какие-то куски металла?
— Достаточно многое, — ответила разведчица, добавила на голографическую карту новую пометку и повернула на юг, чтобы проверить новый участок местности. — Наши современные технологии позволяют с точностью определить историю любого предмета, а уж таких интересных штук, как остатки космического корабля, да ещё если постараться, — и подавно. А способы… вы всё равно мало что поймёте из объяснений, да и вообще некоторые методы являются военной тайной, так что, увы, спросите меня о чём-нибудь менее серьёзном.
— А от кого нас будут защищать ваши военные? — осведомился Лас. — Тут из всех возможных врагов — только муты и это… радиация…
— А от кого Нурс защитил вас двоих и Ксюню? От такого же сталка, как и вы, просто немного менее вменяемого. А федеральный контингент будет заниматься тем же самым, только в более крупном масштабе. Или же в вашей звёздной системе появятся наши обычные враги: пираты, террористы и иже с ними… не приведи космос, конечно… вы бы сказали — не приведи Первосталк…
— А кто это — те, о ком вы сказали? — спросил Плющ, заинтересованный новыми непонятными словами.
— Пока вам это знать не обязательно. — Голос Зелмы сделался на миг твёрже и холоднее обломков, металлически звякавших в мешке у Ласа. — Просто запомните, что вы скоро будете под нашей защитой…
В этот момент на компьютер её комбинезона пришло сообщение; Зелма поняла это по высветившейся в углу голографического дисплея пиктограмме.
«Неужели?..» — подумала разведчица, невольно застыв на месте. Нажала на значок, пробежала пальцами по висящей в воздухе сенсорной клавиатуре, вводя код доступа (всё равно остановившиеся в недоумении парни не догадаются, что она делает); с рукава сорвался тонкий лазерный лучик и обследовал сетчатку её глаза.
После этого красный значок сообщения мигнул, сменился зелёным (знак, что процедура идентификации прошла успешно), и на прозрачном нематериальном дисплее открылся текст послания. Точнее, указания. На русском. Значит, для неё одной.
«Наконец-то, — подумала Зелма, просматривая сообщение. — Когда-нибудь это должно было произойти…»
— Что здесь написано? — прервал её размышления вопрос Плюща.
Разведчица вернулась к реальности и вдруг осознала, что сталкеры, обеспокоенные внезапной заминкой, стоят рядом с ней, а Плющ, как самый любопытный, заглядывает ей через плечо и пытается прочитать, что же написано на призрачно-голубоватом экране.
«Хорошо, что они не знают земных языков, — вздохнула Зелма с облегчением, немедленно закрыв файл, и мысленно добавила: — Естественно, в данный момент».
Вслух же она сказала совсем другое — с неожиданно прорвавшимся раздражением:
— Не ваше дело. Всё, поиски на этот раз окончены. Возвращаемся в деревню.
— Почему? — сразу поинтересовался Лас.
— Так надо, — ответила разведчица уже спокойным голосом. — Так надо.
Лина, закончив все дела на сегодня, сидела на берегу Сталки, обхватив руками колени, и смотрела на протекающие мимо неё тёмные холодные воды.
В этот день было особенно прохладно, и на сталочке были подбитая мехом мута куртка, тёплые штаны и лёгкие кожаные сапожки. Осень заканчивалась; наступала зима. Но снега надо было ещё дождаться.
Однако Лина думала не об этом. То, что занимало её, было поважнее.
«Сверхспособности… — плавно текли мысли девушки. — Почти у всех есть… у велков, у Ласа, у Плюща… даже у Ксюни — тоже есть… А у меня нет, хотя я всего на восемьдесят пять дней младше её… Вот почему? Может, мне тоже, как и Ксюне, в лес сбежать, чтобы внутри меня что-то такое проснулось?.. Нет, не пойдёт. Там опасно; а Ксюня выжила только при помощи Плюща и Ласа… А вдруг мне уготовано нечто такое, для пробуждения чего не обязательно уходить в лес? А, какая разница?! — с внезапной злостью подумала Лина. — Всё равно сейчас у меня ничего такого нет. Может, я вообще самая обычная, и никакой способности во мне не скрыто… И гори оно всё огнём!»
Внутренне пылая, сталочка яростно взглянула на скукожившийся, почти замёрзший один из последних клочков сухой травы перед собой, словно желая сжечь его, чтобы успокоиться.
Но то, что произошло в этот момент, не успокоило Лину, а напугало. Причём сильно.
Трава и в самом деле вспыхнула. Только что лениво колыхалась от порывов холодного ветра — и вдруг на месте бледно-жёлтого пучка взметнулся вверх ярко-оранжевый язычок пламени.
Лина вскочила с места и принялась быстро затаптывать очаг возгорания, пока огонь не распространился дальше, что значило бы — конец всему и в чём виновата была бы она одна, Лина.
— Ох ты ж!.. — неожиданно услышала она чей-то сдавленный возглас позади и, убив огонёк в самом начале (трава теперь разве что слабо дымилась), обернулась, чтобы узнать, кто это был.
И увидела она лишь чью-то удаляющуюся спину. Кто-то из сталков, оказавшийся рядом с ней в этот странный миг, без сомнения, увидел, что случилось, и сейчас в испуге убегал прочь, к деревне.
И, глядя ему вслед, Лина подумала: «Кажется, я знаю, кто это».
Она внезапно почувствовала дикую усталость, как будто только что не подожгла взглядом несколько травинок, а по меньшей мере горы свернула. Ноги подкосились, и сталочка поневоле снова села на землю. На глаза навернулись нежданные слёзы.
«Не так я себе это представляла. Не так…»
…Омель давно ходил следом за Линой.
Ему было тринадцать лет, но из-за достаточно высокого роста (не ниже Плюща, но точно не выше Ласа) он казался немного старше. Он был самым обычным сталком: как все, трудился на благо деревни, отдыхал, веселился, играл с другими детьми и, конечно же, мечтал, когда вырастет, стать охотником-сталкером…
Раньше, года три-четыре назад, в компанию к Омелю и остальным приходили и Ксюня с Линой. И уже тогда он понял, что Лина ему нравится. Она была весёлой и задиристой девочкой, и это в ней его привлекало.
А став старше — и вместе с этим красивее, — сталочки перестали водиться с «мелкими» и начали ходить только вдвоём. Омель вначале грустил, но потом придумал, что ему делать, чтобы вновь почувствовать радость.
Он стал в свободное время следить за Линой. Впрочем, «следить» — громко сказано: так, наблюдал понемногу из-за углов строений, за которыми прятался, чтобы его не спалили сталочки. Или кто-либо другой.
Зачем он это делал? Омель не знал. Он знал только, что душа его наполняется чем-то, когда он видит Лину, её лицотили, если она стояла к нему спиной, — её чёрную всегдашнюю косу. Чем-то, чему он пока не находил названия, но что согревало его и давало уверенность в себе.
…Так и теперь.
Дыша широко ртом от изумления, с бешено стучащим сердцем стоял Омель, вжавшись в стену одного из крайних домов Сталочной, и во все глаза глядел на плачущую у реки Лину.
«Что это было? — спрашивал он себя. — Это что, у Лины такая способность открылась?! Ну дела… Кому расскажу, не поверят…»
Но он знал, что никому об увиденном не скажет. Почему — он не понимал. Что-то внутри него знало, что так надо.
Сборщики обломков вернулись в селение, когда небо под серо-голубоватым покровом облаков уже начало темнеть. Но было ещё не поздно: летом это же время суток считалось второй половиной дня; зато теперь это был конкретный затухающий вечер.
Члены небольшого отряда молчали, занятые своими мыслями. Зелма рвзмышляла о том, что же ей сегодня ещё предстоит узнать, а Лас и Плющ терялись в догадках по поводу того, что же случилось сегодня у разведчицы.
«Наверное, там было написано что-то важное, — думал Плющ, виня себя за излишнее любопытство. — Иначе Зелма бы не рассердилась… Ладно, больше не буду так делать. Всё-таки нам с ней ещё оставшиеся обломки собирать. Да и потом, думаю, она проведёт здесь много времени… А отношения портить нельзя. Никак».
— …Так, вы идите в селение, — сказала Зелма, когда они вышли из леса и направились к скоплению деревянных строений, — а мне ещё кое-куда нужно. Завтра опять выдвигаемся на северо-восток. Лас, дай, пожалуйста, мешок с обломками, я его к себе в дом закину…
Лас и Плющ с удивлением следили за тем, как Зелма с тяжёлым мешком в руках умчалась в деревню, секунд через двадцать (сталки уже начали привыкать к новым единицам отсчёта) показалась на берегу, одним огромным прыжком перемахнула десятиметровой ширины Сталку и с невероятной скоростью понеслась по противоположному берегу вдаль, к горам, почти сразу скрывшись за частоколом высоких голых деревьев.
Парни переглянулись. Затем Плющ пожал плечами. Лас понял его без слов. Они уже начали привыкать ко всяким там земным техническим штучкам.
— А вот нас и встречают, — указал подбородком Плющ на спешащих к юношам сталочек.
Лас улыбнулся. Ксюня… как же он по ней соскучился.
Девушки подошли к парням, и соединившиеся парочки отправились на обычную вечернюю прогулку по окраинам селения.
Медленно опускалась темнота.
— …Лас, я хочу тебе кое-что сказать… — произнесла Ксюня, когда они с Ласом отдалились сагней на двадцать от Плюща с Линой, так что те не могли их услышать. — Я тут недавно подумала и решила… В общем, я хочу стать сталкером, как и ты.
Юноша, хорошо уже знавший свою подругу, ожидал услышать от неё что угодно — но не это. От внезапного известия он поперхнулся слюной, остановился, держа Ксюню за руку, согнувшись и стараясь откашляться. Девушка в растерянности стояла рядом с ним, глядя на его попытки справиться со своим удивлением.
Прокашлявшись, Лас выпрямился и полными изумления глазами посмотрел на Ксюню.
— Ты… шутишь, что ли? — наконец, проговорил он.
— Лас, я ведь уже была с тобой в лесу, — напомнила сталочка. — У меня же есть эта сверхспособность — мутов подчинять… Я же выдержала тот наш поход; а сейчас с вами ходит и Зелма… а вам же, может, нужен ещё один помощник?
— Ксюня, — в замешательстве сказал Лас, мучительно пытаясь сформулировать ответ, который и был бы правдив, и не обидел бы подругу. — Ты… сама не понимаешь, о чём просишь. Лес куда более опасен, чем ты думаешь. Мутов на расстоянии могу увидеть только я, так что, если ты там окажешься без меня, ты погибнешь однозначно. А сталкеры не просто ходят по лесу и что-то там делают; работа их (и меня в том числе) опасная и грязная. Не для тебя это, Ксюня. Ты должна быть сильной, быстрой, решительной, владеть оружием… да много чего ещё! Нет, тебе это не подойдёт. Извини, но… ты не выдержишь. Даже мы с Плющом — и то еле справляемся…
— Так я и не говорила, что хочу в ближайшие дни отправиться с отрядом на охоту, — сказала Ксюня, возобновляя движение, и они продолжили прогулку. — Я понимаю, что это для меня пока слишком трудно. Для начала мне было бы достаточно всего лишь вместе с вами искать обломки. А там посмотрим. Я буду упражняться, бегать, мачет кидать…
— Тебе никто даже оружие не доверит. — («Ну вот, пошла горькая правда…») — Никому в деревне даже в голову не придёт, что вчерашняя девочка-проказница может стать охотником. Это… невозможно, Ксюня. Никак. Извини, такова жизнь.
— И всё же я попробую, — упрямо сказала девушка. — Поговорю с велком Зором, с Зелмой; может, и разрешат…
— Ну, дай Первосталк, — пробормотал Лас, глядя вдаль и чуть вверх, поверх деревьев на западе от селения, где в это время по другую сторону облаков за горизонтом скрывалось солнце.
Может, и впрямь у девочки что-нибудь получится.
— …Плющ, я хочу тебе кое-что сказать… — произнесла Лина.
Сталкер внутренне напрягся. Его (с недавних пор) подруга выглядела чем-то напуганной, и тон её фразы только усиливал это впечатление.
Что-то случилось. Что-то, о чём Лина боится рассказывать. Но о чём рассказать должна, как, видно, для себя решила.
— Что именно? Давай, не тяни, — ответил Плющ.
— В общем, тут такое… Я… — И Лина сбивчиво, запинаясь и путаясь в словах, поведала новому другу о сегодняшнем происшествии.
За это время они успели сделать полкруга по окраинам деревни. Стало почти совсем темно; в сумерках где-то впереди маячили тени Ксюни и Ласа, даже не подозревавших о том, что пережила сегодня их знакомая.
Какое-то время Плющ молчал, продолжая механически идти вперёд и при этом прокручивая в голове рассказ Лины. Затем проговорил:
— Однако!.. Сильная же тебе способность досталась! Так и огонь разводить не надо: позвал тебя, ты глянула — и готово…
— Плющ, я боюсь! — Сталочка чуть не плакала: мало того, что она недавно испытала, так её ещё и не поняли! — Ты понимаешь, он меня видел! Он знает, что я это могу! А значит, скоро…
— …об этом узнают велки, — перебил Лину Плющ. — Они поговорят с тобой, с Омелем, прикажут держать это в тайне и не применять способность без крайней нужды. И всё будет хорошо, поверь мне.
— Точно? — спросила Лина, взглянула на Плюща, и юноша почти почувствовал исходящую от неё волну надежды.
— Точно, — ответил он и неожиданно для себя обнял подругу, тут же уткнувшуюся лицом ему в плечо. — Не волнуйся. Я сделаю всё, чтобы ты была счастлива.
«Надеюсь, что у меня это получится», — мысленно добавил он.
Сообщение, которое получила Зелма, гласило: «Мы уже здесь. Вечером жду тебя на новой базе. Надо поговорить».
Разведчица сразу поняла тогда, кто написал ей по защищённой сети. Это мог быть только один человек; Зелма хорошо знала и уважала его, так что неудивительно, что она, вернувшись с парнями из леса, немедленно отправилась на встречу с ним, не щадя энергии для экзоскелета в комбинезоне, позволявшего двигаться намного быстрее обычного.
Зелма так спешила на новую федеральную военную базу ещё и потому, что сообщение несло в себе что-то… настораживающее. Разведчица знала, что её не вызвали бы туда просто так. Значит, произошло кое-что, о чём она знать была обязана. Причём уже сегодня.
А раз отправитель послания не доверил информацию хорошо защищённой квантовой связи и решил сообщить обо всём Зелме лично, — это было нечто очень, очень важное.
И землянка даже не представляла себе, что же она сегодня услышит.
…Военные прибыли не раньше, чем этим утром, как заключила Зелма, начиная снижать скорость при приближении к лагерю вверх по довольно пологому склону, — но уже успели кое-как обустроиться.
Пока что база состояла из пары десятков обычных серо-зелёных синтепластовых домиков-палаток, расположенных в две линии, которые были разделены открытым пространством. В каждой палатке имелось «окно» — врезанный в основной материал кусок прозрачного пластика; некоторые выбрасывали наружу долю от света лампочек, находящихся внутри, из-за чего в лагере было не так уж и темно — намного светлее, чем в ещё приобщающейся к электричеству деревне. В центре стояло более-менее приличное одноэтажное строение из сверхпрочного композита — надо полагать, штаб базы, её командный центр и ядро; а с одной стороны от него между рядами палаток стояли челноки, на которых подразделение и высадилось на планету с борта какого-нибудь крейсера: шесть пассажирских и два грузовых, — а также несколько одноместных истребителей. И всё это умещалось на плоском участке размерами примерно сто на сто пятьдесят, на высоте около двухсот метров над уровнем Сталки, и было установлено не более чем за десяток часов.
«Оперативно. Впрочем, как и всегда», — подумала Зелма, подходя к границе лагеря — забору из натянутой между металлическими столбиками колючей проволоки под напряжением (это было заметно по искрам, время от времени срывающимся с ограды); ряды проволоки перемежались лазерными лучами, увеличивающим защиту. Генератора силового поля здесь, очевидно, не было, как и необходимости в нём: всё-таки и охранять на этой планете было почти что некого.
Остановившись в нескольких метрах от забора, капитан Видевская послала с коммуникатора условный сигнал «свой — чужой», регулярно узнаваемый ею от вызвавшего её сюда человека. В фиолетово-чёрном мраке неосвещённой местности ярко замерцал голографический экран компьютера — дополнительный знак для часовых, что кто-то прибыл.
— Стой, кто идёт? — раздался из-за ограды оклик караульного.
«Хоть что-то не изменилось за последнюю тысячу лет», — улыбнувшись про себя, подумала Зелма и представилась:
— Капитан Видевская, федеральный наблюдатель. — Из проектора на рукаве высветилась голограмма удостоверения. — Подполковник Миронов здесь?
— Так точно, — ответил часовой, тёмный силуэт которого виднелся за забором из металла и света. — Прикажете доложить?
— Да.
— Слушаюсь.
Было слышно, как караульный (наверняка не спуская глаз и дула бластера с нежданного визитёра) негромко говорит с кем-то по аудиосвязи. Зелма вздохнула: ничего не поделаешь, придётся подождать.
Спустя полминуты переговоров часовой ясно произнёс:
Поделиться книгой: