Дом на окраине

– Отлично! – сказал Олег сыну. – Прогуляйтесь, только недалеко!

Он принялись методично поддевать старые обои шпателем, отрывая иногда большие, но чаще совсем мелкие куски, – за долгие годы нижние слои бумаги не просто прилипли, она почти срослись со стенами дома и Олегу почудилось, что сейчас он словно варвар сдирает высохшую до состояния пергамента кожу с мертвого зверя.

– Па-ап… тут какая-то фигня на сте… – сказал было Женя, но Джекки нетерпеливо зарычал. – Иду, иду! – он бросил шпатель на пол, и они втроем выскочили в прихожую. После небольшой возни дверь закрылась, по ступеням застучали шаги, Олег услышал радостный смех вперемешку с лаем.

Что еще нужно для счастья, – подумал он, отрывая очередной кусок обоев. Большое красно-коричневое пятно, появившееся перед ним, заставило его вздрогнуть. Как-будто кто-то ляпнул краской, – подумал он. Или кровью.

Глава 6

Через полчаса вновь прозвенел звонок в квартиру. Длинный и тревожный. Быстрым шагом Олег дошел до двери, распахнул ее, прокручивая в голове фразы, которые намеревался задать незнакомке. Больше всего его интересовал вопрос интернета, какой здесь провайдер и как долго устанавливают.

Олег поднял взгляд от щиколоток, – к ее поясу, потом груди, и, наконец, остановился на лице. Перед ним стояла Фаина Витольдовна. Он попятился, как-будто увидел разом постаревшее приведение.

– Олег, – прошептала она, запыхавшись. – Я успела?! Скажи, успела?

Он хотел было, повинуясь инстинкту, захлопнуть дверь, но вместо этого стоял как истукан, глядя на бабушку и покрываясь мелкой гусиной кожей. В ее тоне было что-то не просто тревожное. Ее бледное лицо исказила гримаса страха.

– Не молчи!

– Бабушка? – едва смог произнести Олег. – Что, что успела?

– О..! – Фаина Витольдовна шагнула вперед, но зацепилась ногой за приступок дверной коробки и рухнула на Олега, едва успевшего развести руки. – Вы живы?

И тут раздался истошный лай Джекки. На кухне что-то с лязгом упало на пол, скорее всего, это был таз с водой. Олег машинально выглянул в открытую дверь. Навстречу ему несся Джекки. Его шерсть вздыбилась, хвост поник, он проскочил мимо них и забился в дальний угол квартиры, при это он скулил как сумасшедший.

Бабушка всплеснула руками, ее глаза закатились, она начала оседать и так бы и упала на пол, но ее подхватил Олег.

– Поздно… – прошептала она. – Я не успела…

Ее грузное тело легло на руки Олега. Он аккуратно опустил ее на паркет, подложив под голову свою куртку с вешалки.

Из кухни выскочила жена.

– Что случилось? Опять эта…

Юля увидела бабушку на полу и замерла.

– Фаина Витольдовна? Но…

Олег выскочил на лестничную клетку, спустился во двор – но нигде, абсолютно нигде не было и следа детей.

Когда он вернулся в квартиру, Юля уложила голову бабушку себе на колени, протирая осунувшееся лицо влажной салфеткой.

– Что случилось? Джекки… А где Женя с Викой? – Юля уставилась на мужа тревожным взглядом, в котором полыхали назревающие волны паники.

– Они… Джекки прибежал без них, – все посмотрели на Джекки, морда которого торчала из проема комнаты: он не убегал, но и не делал попыток подойти ближе, по внешнему виду пса было видно, как сильно он напуган – уши прижаты, лапы скребут старый выцветший паркет, а из пасти то и дело раздаются звуки, похожие на плач годовалого ребенка.

Олег вскочил, чтобы ринуться искать детей, но холодная крепкая рука ухватила его за щиколотку. Он вздрогнул от неожиданности, посмотрел вниз и уперся в холодный, подернутый дымкой взгляд Фаины Витольдовны.

– Стой, – сказала она.

В пустом коридоре ее голос зазвенел как приговор. Из-за угла дальней комнаты показалась испуганная морда бесстрашного Джекки (один раз он отбил Женю от банды малолетних придурков, которые хотели отобрать у него телефон, другой раз догнал грабителя, выхватившего у пожилой женщины сумку возле магазина «Колосок»), одно ухо он наклонил в сторону, видимо, чтобы не упустить ни слова. А может, он просто услышал знакомую команду, кто его знает.

– Что?! – хором спросили Олег и Юля.

Старуха медлила. Ее лицо двигалось, как-будто нейроны под черепной коробкой, прикрытой редеющими седыми волосами, тоже не находили себе места.

– Говорите, Фаина Витольдовна, – взмолилась Юля, чуть не плача. – Что с детьми, где они? Вы что-то знаете?

Жесткие длинные пальцы старухи разжались, высвобождая щиколотку Олега, он поспешил поставить ногу так, чтобы она больше не смогла до нее дотянуться.

– Вопрос не в том, где дети, – сказала она гробовым голосам в абсолютной тишине. – А в том, где мы.

Глава 7

Олег посмотрел сквозь вымытое до состояния кристальной прозрачности окно на кухне, по которому с наружной стороны ползла большая черная муха.

– Где мы, – не то сказал, не то спросил он, подумав, что, бабушка приехала, конечно, зря. Сейчас у Юли начнется истерика и зная, как они «дружили» между собой последние десять лет, исход этой истерики мог быть весьма печальным.

– Вот именно, – сказала Юля. – Мы-то дома. А вот где вы…

Начинается, – подумал Олег.

Однако Фаина Витольдовна не перешла в наступление, как обычно поступала в таких случаях у себя дома.

У себя дома она бы сейчас сказала: «Почему бы вам, дорогая, не заняться воспитанием дочери, мне на днях соседка жаловалась, что Вика показала ей средний палец! Нет, вы представляете себе!»

Бабка из шестнадцатой квартиры, жуткая склочница, выводившая половину подъезда, была из тех женщин, что родились в момент полного солнечного затмения: если она и находила положительные стороны в окружающем ее мире, то исключительно в сериале «Великолепный век» и не раз сетовала, что родилась не в то время и не в том месте. С этим фактом были согласны все соседи.

Звали ее Лада. Дружила Лада только с Фаиной Витольдовной: что-то их связывало.

– Где дети?! – повысила голос Юля. – Не молчите! Говорите если знаете!

Старуха привстала.

– С детьми наверняка все в порядке, – сказала она. – Чего не скажешь о нас.

– Где дети, где они?! – взвизгнула Юля.

– Они дома, – сказала Фаина Витольдовна. – А вот мы… мы жили в этом доме сорок лет назад. В этот самой квартире. Когда родился Олег, то прямиком из роддома номер три, перевязанный голубой ленточкой, попал именно сюда, на второй этаж.

Олег огляделся, ощущая озноб во всем теле. Руки слегка дрожали, картины прошлого внезапно хлынули из подсознания. Накладываясь на реальность, они являли странный причудливый образ движущейся истории, проходящей прямо сейчас перед его внутренним взором. В юношестве подобный эффект называли «вертолетом», когда перебор со спиртным перекручивал явь с воображаемым, а то и вовсе потусторонним миром, заставляя их вращаться с бешеной скоростью.

– Но как? – только и смог сказать он.

– Где дети? – снова произнесла Юля, сжимая кулаки и с ненавистью глядя на старуху.

– Они дома, дорогая. Успокойтесь. Позвоните и убедитесь.

Юля вытащила из джинсов свой телефон и начала набирать номер, но потом увидела, что сеть отсутствует.

– Сети нет, – Юля зашла на кухню, Олег видел ее руку, поднятую высоко к окну. – И тут нет! Может с другой стороны? Олег, у тебя тоже не ловит?

Старуха покачала головой.

– Попробуйте с моего, на который я на Олегу звонила из дома.

Олег посмотрел на экран старого телефона, который держал в руках. Зеленоватый фон с темными буквами. И одно деление.

– Юля! Есть! – Он отдал ей телефон, предварительно набрав домашний номер.

Раздались длинные громкие гудки, которые были слышны всем. Они продолжались долго, никто не снимал. Городским телефоном редко пользовались. А дети вообще никогда.

– Набери ему на мобильный, – сказал Олег, но в этот момент что-то щелкнуло и сонный голос Жени сказал:

– Алло. Кто это?

Глава 8

Олег взглянул на часы, которые по привычке носил еще со школы – 19:37.

– Женя… это папа. Ты спишь что ли? Где ты?

На линии повисла мертвая пауза – ни треска, ни шорохов, ничего. Олег уже подумал, что связь разъединилась, но потом услышал голос Жени.

– Папа? Это шутка, пап? Я дома, ты что?! Ты же в соседней комнате спишь. Три часа ночи, между прочим, – не смешно!

Олег похолодел. У него задрожали ноги, голос просел. Только что они плечом к плечу орудовали шпателями, а теперь сын сообщает ему, что он дома на Серпуховской, а мама и папа, то есть, он с Юлей, спят в соседней комнате.

– А Вика где?

– В своей кровати, где ж ей ещё быть… опять раскидала вещи как попало… Пап, ты прикалываешься? Выйди из своей комнаты и сам посмотри!

Это идиотская шутка, – подумал вдруг Олег. Агентство недвижимости совместно с Фаиной Витольдовной, недовольной их переездом, решили их разыграть. Все сходится. Старый дом, квартира в которой они якобы жили, отвлекающий маневр, чтобы «похитить» детей… Он почувствовал нарастающее раздражение.

– Фаина Витольдовна. Зачем вы это устроили? Дурацкий розыгрыш, я понял теперь. Вы не хотели, чтобы мы переезжали, так ведь? Можно было просто сказать, к чему этот спектакль? – он обвел пустой коридор взглядом.

Она хотела что-то возразить, но, видимо, не найдя нужных слов, пожала плечами.

– Розыгрыш? Я тоже так думала… И проверить же невозможно… хотя, стой. Если Женя еще на линии, попроси его передать трубку… папе. То есть, тебе.

Олег усмехнулся. У старухи, похоже, проблемы с головой гораздо серьезнее, чем он предполагал.

– Женя, – произнес он в трубку. – Ты тут?

– Да, пап.

– Слушай, будь другом, принеси мне городской в комнату, вставать неохота.

– Сейчас.

Послышались шаги босых ног, скрип двери («Олег, сделай так, чтобы она не скрипела каждый раз, когда ее открывают!»), удивленный возглас, потом шепот, чертыхание, быстрый перебор удаляющихся ног.

Было слышно, как кто-то прочистил горло, с шумом отпил воды из стакана, потом сказал:

– Алло! Кому тут не спится в четыре утра?

Вне всякого сомнения, это был его собственный голос.

Противный, мерзкий, – обычно так слышишь себя со стороны. Голос Олега Свиридова, учителя информатики школы номер 376, любящего мужа и отца двоих детей. Возможно, теперь уже бывшего мужа и отца.

– Что за черт? – вымолвил он. Трубка выскользнула из рук, но он успел ее подхватить.

– Это наш единственный канал связи, – отметила Фаина Витольдовна. И на батарее одно деление. Зарядку, как вы понимаете, я с собой не захватила.

– Где мы? – Дрожащим голосом спросила Юля.

– Мы? Нигде. Нас нет. – Сказала Фаина Витольдовна. – И дома этого тоже нет. Его снесли тридцать лет назад.

– Кто-то же сдает в нем квартиру! Зачем? – Олег пытался найти хоть какую-то логическую основу, чтобы успокоить головокружение и придумать, что делать дальше. – И кто тогда… там? Отвечает по домашнему?

– Дома тоже мы. Но…

– Вторые мы? – чуть слышно спросила Юля.

– Да. Вторые. Я подумала, что тут построили новый дом. А оказывается… впрочем, слушайте. – Фаина Витольдовна села на табуретку, принесенную Олегом из кухни. – Через неделю после того, как мы переселились на Серпуховскую, Лада попросила съездить с ней на старую квартиру, она вспомнила, что под крышкой унитаза муж прятал крупную сумму денег, и, конечно же, в суете переезда она совершенно забыла об этом. Муж умер, не дождавшись новоселья за два месяца до сноса дома.

– И что, вы поехали с ней?

– Конечно, мы жили на одной лестничной клетке, помогали друг другу, и у нее и у меня умерли мужья… Мы долго добирались, транспорт здесь не ходит, хотели подойти прямо к дому, но он был обнесен забором. Молодой человек в каске, представившись прорабом, сказал, что дом уже снесли. Так мы и уехали ни с чем.

– Ну вот, снесли, – сказал Олег.

– Через пару дней я зашла к старьевщику Чапману, тогда ему было лет двадцать, сдать кое-что из царских червонцев, оставшихся у меня от прадеда, и тот сказал, что они ездили к дому вместе с Ладой, оказывается, его еще не снесли, она вышла из подъезда счастливая. Добавил, что если мне что-то нужно оттуда забрать, то будет рад помочь. Червонцы забрал по полцены, еще бы он был не рад… Он отвез меня и, действительно, дом оказался на месте.

– Как же вы сейчас попали в дом? – спросила Юля. – Раз тут нет людей, просто так сюда не пройти?

– В том то и дело. Позже я приезжала много раз на это место, исходила все вдоль и поперек, но дома не обнаружила – чистая ровная поляна, окруженная зарослями кустарника. – Сегодня я уговорила Чапмана. Золотой червонец, на меньшее он не соглашался.

– Так это Чапман… он сдает квартиры?

Фаина Витольдовна покачала головой. Седая челка упала на ее лицо, она смахнула ее и сказала:

– Не знаю. Чапман с тех пор стал ненормальным, одержимым…

– Это тот самый Чапман, что перевозил наши вещи и содрал с нас пятьдесят баксов? На его драндулете, который чуть не развалился вчера надпись «Магазин старины Миши Чапман», так? Еще он довольно сильно заикается.

– Заикается? Впервые слышу. Его родители сгорели при пожаре, когда ему было девятнадцать, он унаследовал маленькую комиссионку по торговле антиквариатом. Лада сокрушалась, что так много на него обрушилось, жалела. Да кто его не жалел. А сейчас посмотрите на него… Наверное, мародерствует на пустующих квартирах. Суть в том, что пока мы здесь, – продолжила она, – мы помним, что было и там, где как бы вторые мы и тут. Но стоит выйти за некий периметр, я не знаю где он, наверное возле шлагбаума, то память исчезает начисто, все стирается, не остается ровным счётом ничего об этом месте. 21 апреля я записала в дневник, что старьевщик отвезет меня на квартиру. И потом я обнаружила себя ночью, блуждающей по пустырю.