Помоги проекту - поделись книгой:
Этот страшный тройной удар (катастрофическая индустриализация, война и американская оккупация) и создал сегодняшнюю Японию, которая одновременно смущает и завораживает. Мир-зеркало, населенный инопланетянами, с которыми, однако, можно вести дела. Будущее.
Впрочем, случись такое в другой азиатской стране, результат был бы иным. Японская культура несет в себе какой-то поразительный «код», схожий, как мне кажется, с английским. Именно поэтому японцы часто обожают все английское, а англичане – японское. Свидетельством тому и священный трепет японцев перед клетчатыми пледами, и бесчисленные бутики «Пол Смит», и много что еще. Ткань истории обоих народов словно сплетена из повторяющихся знаков и символов, а в Токио слышится то же эхо, о котором говорил Питер Акройд применительно к Лондону.
Мне всегда казалось, что наблюдать за Токио лучше всего из Лондона – возможно, потому, что британцы поразительным образом умеют ценить японские вещи. Определенная «ориентальная», псевдовосточная традиция появилась здесь уже давно – а в хорошем переводе всегда есть нечто, чего недостает оригиналу.
Лондон всегда останется Лондоном со всеми положенными ему атрибутами – однако он вдобавок способен отражать Японию, преломляя и упиваясь ею так, как не дано моему Ванкуверу. Мы в Ванкувере вежливо обслуживаем японцев обоих типов: автобусных туристов с их непременными видеокамерами и милых, но исключительно молчаливых бездельников. Японцы второго типа едут к нам просто так, ради самого процесса. Каждый день они слоняются по городу парами и поодиночке – наверное, мы с вами на отдыхе в Пуэрто-Вальярте выглядим в глазах местных жителей примерно так же. «О, снова они. Интересно, о чем они думают?»
Однако мы их не отражаем. У нас нет такого же роботизированного суши-бара, как у вас в «Харви Николз». Абсолютно японская штука, причем в Токио или Осаке она смотрелась бы куда хуже.
У нас нет магазинов «Мудзи» вперемешку со «Старбаксами» – и очень жаль, ведь у меня как раз закончилась их чудесная зубная паста. «Мудзи» вообще отличная иллюстрация к моей мысли – это образ прекрасной Японии, которой на самом деле не существует. Это Япония духа, где даже щипчики для ногтей и пластмассовые плечики обладают чистотой дзен. Они функциональны, минималистичны и недороги. Хотел бы я попасть в Японию «Мудзи». Там я обрел бы светлую и спокойную безмятежность среди натуральных тканей и немелованного картона. Мои умывальные принадлежности (а с ними и я сам) перестали бы притворяться чем-то еще.
Впрочем, если «страна «Мудзи»» и существует, то точно не в Японии. Вполне возможно, что она здесь, в Лондоне.
Поскольку мы, в Ванкувере, их не отражаем, они и не торгуют с нами так, как с вами.
Лондонские магазины дорогих часов – единственное место на планете, если не считать самой Японии, где можно купить почти что последние модели «Касио» и «Сейко», которые не делаются на экспорт. Просто японские производители знают: в Лондоне их чувствуют. Они знают, что вы их понимаете. Знают, что вы – их покупатели.
Мне нравится следить за японцами на Портобелло. Некоторые ходят туда просто поглазеть, другие же с совершенно конкретной, навязчивой целью. Они ищут часы военнослужащих британской армии, викторианские штопоры, модели «Динки-Тойз», бакелитовые кольца для салфеток… При появлении плотной стайки японцев без единой видеокамеры, целенаправленно пробирающихся за переводчиком, глаза продавцов до сих пор радостно вспыхивают. И хотя изобильные годы «экономического пузыря» давно позади, японец обязательно раскошелится, наткнувшись на предмет своей страсти, и это вовсе не импульсивная покупка. Это сработала ловушка, тщательно расставленная много лет назад.
Охваченный навязчивой страстью «отаку», коллекционер-ценитель цифрового века, который охотится уже даже не за вещами, а за информацией, – вот фигура, возникающая на пересечении британской и японской культур. В глазах торговцев с Портобелло и японских коллекционеров я вижу его – тихое, убийственное безумие. Безграничное безумие трейнспоттеров. Понять отаку – заначит понять культуру всемирной паутины. Есть в ней что-то поразительно постнациональное, внегеографическое. В мире постмодерна каждый из нас – составитель коллекции, хотим мы того или нет.
Японцы очень ценят так называемые «незаметные бренды» – и это тоже роднит их с британцами. Они так же увлекаются мелочами, систематизацией, поисками отличий. И те и другие искусно переосмысливают чужое, поглощая его и делая своим.
Так почему же Япония? Потому что японцы живут в будущем, но не в моем и не в вашем – и это будущее отчего-то кажется то интересным, то смешным, то по-настоящему страшным. Потому что после занятий спортом они пьют воду, которая называется «Твоя вода». Потому что они делают точные копии летных курток МА-1 не хуже, чем в музее, – и в очередь за ними надо записываться за несколько лет. Потому что они могут на полном серьезе заявить вам: «Мне нравится ваш образ жизни», – искренне веря, что эти слова что-то значат.
Потому что они – японцы, вы – британцы, а я – американец (сейчас уже, наверное, канадец).
Мне нравится и ваш, и их образ жизни.
Любите друг друга.
Моя одержимость
Wired
Январь 1999
Я считал, что не подвержен влиянию Сети.
А потом я попал на eBay.
В семидесятые я был молод и понемногу превращался из хиппи в обычного бездельника. Немалую часть каких-никаких средств к существованию я добывал благодаря бесчисленным нестыковкам в механизме спроса и предложения, которые теперь большей частью устранены. На профессиональном языке людей вроде меня называют «скупщиками» – эти ушлые завсегдатаи магазинчиков «Армии Спасения» отыскивают объекты потаенной человеческой страсти, которые интересуют торговцев антиквариатом, а те уже продают их коллекционерам. До сих пор я иногда по старой привычке пробегаю профессионально-бесстрастным взглядом по товарам в лавке старьевщика, но покупаю там что-нибудь крайне редко. Здесь уже не отыщешь пресловутых сокровищ за бесценок. Рынок устоялся. Теперь каждый житель планеты – скупщик.
Причин тому несколько. Во-первых, последствия беби-бума и культ тоски по прошлому. Сегодня пятидесятилетних людей попросту больше, чем приличных безделушек того же возраста. В отличие от деревянных и чугунных поделок былых лет наши детские игрушки – это штампованные однодневки из хрупкой пластмассы, едва ли способные пережить внезапные удары времени. Почти весь материальный мир нашего детства пошел в переработку или спрессован в однородную массу на давно забытых свалках. Предметов почти не осталось, а таких, чтобы «как новые», – вообще единицы.
Вторая, более странная, причина – это все большая демократизация мира ценителей. Путь в знатоки теперь открыт всем слоям общества. Кто-то собирает репродукции Уорхола, а кто-то плюшевых мишек – дело вкуса.
Сегодня все собирают всё. Мне иногда кажется, что это отчаянная попытка инстинктивно реструктурировать постиндустриальный мир; какая-то рефлекторная реакция млекопитающих на всемирный потребительский потоп.
Однако главный толчок к расчистке всепланетного чулана, после которого иссякли «случайные» источники любых редкостей, дало развитие информационных технологий. Теперь мы систематизируем абсолютно всё: от генома человека до хронографов «Ягер», а наши поисковые машины работают все лучше.
– Уж ты-то не подхватишь вирус eBay, – заметил как-то Патрик, мой друг-издатель.
Мы сидели в холле одного очень унылого отеля в каком-то технопарке в Новой Англии, и я как раз переживал мучительную «ломку».
На сайте eBay, который рекламируется как «ваша личная торговая площадка», ежедневно проводится восемьсот с лишним тысяч онлайн-аукционов по тысяче восьмидесяти шести категориям товаров. Его страницы просматривают примерно сто сорок миллионов раз в неделю, причем за предшествующие месяцы свою лепту в это число внес и я.
Так вот, накручивая пару дней назад счетчик посещений eBay до очередной внушительной цифры, я влип в неприятности. В Уругвае.
Дело было так: я сидел за компьютером у себя в Ванкувере с первой чашкой кофе и готовился с самого утра погрузиться в работу. И вот сижу я, полусонный, на eBay, разглядываю большущие водолазные часы «Зенит». А я, к вашему сведению, типичный эктоморф. У меня запястья – как тростинки. Зачем мне часы, у которых циферблат шириной с мою руку?
Впрочем, малое знание – опасная вещь; а я, как завсегдатай раздела «Часы – Наручные часы», знал, что у этого «Зенита» тот же часовой механизм, что в дорогущих «Ролекс Дайтона». Получается, часы не просто отличные, а еще и наверняка недооцененные – на прошлой неделе такие же (но в чуть лучшем состоянии) ушли на том же eBay за две тысячи.
– Так у тебя что, есть Интернет? – удивился Патрик. – Получается, ты поборол свою легендарную неприязнь к Сети только затем, чтобы пристраститься к eBay?
Ага. Вроде того. Хотя не совсем.
Просто eBay – единственный сайт, на который мне захотелось вернуться. Мне он показался единственным «реальным» местом в виртуальном мире.
Мы поднялись в номер к Патрику, вышли в Сеть с его ноутбука, и выяснилось, что больше моих пятисот долларов за проклятый «Зенит» до сих пор не дали. Так уж получилось, что я заигрался. Тогда, в кабинете, я еще толком не проснулся и пару раз повысил свою скромную ставку, полагая, что «резервированная цена», ниже которой продавец не согласен опуститься, достаточно высока. Но нет, всего пять сотен долларов вывели меня в лидеры торгов. Такое случалось и раньше, но впоследствии кто-нибудь всегда предлагал больше, так что в этот раз я не волновался.
Просто мне совершенно не хотелось покупать эти большущие часы, тем более в Уругвае. И вот я все еще на первом месте и не успеваю вернуться в Ванкувер до конца торгов. Я подумал, что часы придется продать.
Однако, вернувшись домой, я со смешанными чувствами обнаружил, что меня обошел «снайпер». За несколько секунд до окончания аукциона некто (скорее всего, специальная программа-робот) заполучил «Зенит», повысив мою цену на минимальную сумму.
И как меня угораздило в это ввязаться?
Много лет я жил себе, счастливо избегая всяких модемов. Адрес электронной почты? Простите, нету.
А потом у меня завелся сайт. Его очень ловко навязал мне Кристофер Халкроу, который взял и создал мою «официальную» домашнюю страничку. Мне приходилось стучаться к детям и просить их пустить меня посмотреть на эту страничку. Детям это быстро надоело.
Тогда Крис, у которого нюх на выгодные сделки, удачно купил «Макинтош» у парня, который собрался уезжать из города. Я отдал ему деньги, и эта «Performa 520 °CD» досталась мне. Так у меня появился компьютер с видеовходом, и я ходил с этого компьютера на свой сайт. Раз есть видеовход, пришлось протянуть кабель, потом я обзавелся кабельным модемом – ведь он быстрее, а дырку в стене я уже раньше просверлил. В общем, не успел я глазом моргнуть, как у меня сама собой завелась электронная почта. Потратив пятнадцать минут, я перешел на нее и перестал слать людям факсы.
Вскоре у Криса нашлись другие интересы, и сайта я лишился, зато остальной Интернет еще предстояло исследовать. Впрочем, он очень быстро мне наскучил. Сначала было весело, но быстро выяснилось, что меня там ничто особо не интересует. Я ходил на всякие сайты, но почти никогда не возвращался.
А потом я попал на eBay, и мне захотелось туда вернуться. Ведь eBay, говоря по-простому, это целая куча всяких разных вещей. Разглядываешь что-нибудь; размышляешь, нужно ли тебе это, – потом решаешь, что нужно, и делаешь ставку.
Механические часы – совершенно ненужная штука.
«Свотч» или «Касио» куда практичнее, а дорогие модели швейцарских фирм сегодня стоят как автомобиль. Однако у механических часов есть свойство, которое мой друг Джон Клют назвал «эффектом тамагочи». Их бесполезность – особого рода. Они требуют заботы – и этим радуют своего хозяина.
К тому же винтажные механические часы – любопытнейшие ископаемые доцифровой эпохи. Это всегда крохотный мир, миниатюрный механизм, состоящий из множества движущихся деталек. Да-да, они движутся, а значит, часы в каком-то смысле живые. У них бьется сердце. Они, точь-в-точь как тамагочи, реагируют на «любовь», которая обычно выражается в оплате дорогостоящих услуг часовщика. Даже если часы в очень плохом состоянии, их можно старательно восстанавливать – как паровые трактора или ретромотоциклы «Винсент».
Разумеется, большинство стоящих часов во всепланетном чулане уже кому-нибудь принадлежат. Однако лучшие из бесхозных (не считая жутко дорогих лотов аукциона «Сотби») можно купить всего за пару тысяч, а то и дешевле. На момент написания этой статьи лучший винтажный «Ролекс», автомат в стальном корпусе «бабл-бек», стоит на сайте одного нью-йоркского дилера три тысячи восемьсот долларов – в несколько раз дешевле, чем многие новые модели той же фирмы. А уж насколько они круче и интересней всех этих кварцевых чудовищ с золотом и бриллиантами!
В начале пятидесятых мой отец купил в дьюти-фри на Бермудах «Ролекс Ойстер» в стальном корпусе с металлическим браслетом. Вскоре после его смерти мать положила их в банковский сейф, а я выклянчил у нее эти часы лет в восемнадцать. В Тусоне мне заменили белый циферблат на черный – чтобы было похоже на часы Джеймса Бонда из романов Флеминга. Я обожал свой «Ролекс», но через несколько лет одним унылым вечером продал его за бесценок своему однокашнику, чтобы снять номер в отеле и насладиться последней ночью со своей университетской подружкой. Глупый и деструктивный жест, о котором я ничуть не жалею. Мне нужен был номер. Это не мешало мне тосковать по своим «Ролекс Ойстер Пресижн», и у меня в голове давно крутилась мысль, что надо бы купить что-нибудь похожее. Впрочем, до дела не дошло, и я замечательно обходился кварцем. Последние такие часы – по типу военных, французского производства – я купил долларов за сто в аэропорту Канн, по пути с кинофестиваля. Им не хватает одного – того самого «эффекта тамагочи».
В прошлом году меня вдруг впечатлила реклама «Орис Биг Краун Коммандер», которую печатали в британских мужских журналах. Я решил, что часы отлично выглядят, они швейцарские, механические да еще и не слишком дорогие. Вдохновленный тем, что у меня только-только появился Интернет, я полез в поиск и выяснил, что у «Орис» нет дистрибьютора в Канаде. Часы от этого только выиграли в моих глазах, и я – опять же через Интернет – нашел в Сиэтле магазин, где они продавались. Один язвительный приятель окрестил мою покупку «Коммандо с большим членом», поскольку головка подзавода у этой серии специально делается побольше, чтобы пилоты военно-воздушных сил ее величества могли крутить ее не снимая перчаток.
Я был вполне доволен и даже не подозревал, что в поисках этих часов я подхватил вирус eBay.
Мое влечение становилось болезненным. Каждое утро я спускался в кабинет и сразу шел на любимый сайт. Новые вещи выставляются на eBay ежедневно, так что там всегда найдется что-то новенькое.
Моей первой покупкой стали «Кротон Аквамедико» – редкие (кто-то скажет – неудачные) швейцарские часы конца сороковых или начала пятидесятых с ручным заводом, черным циферблатом и «медицинской шкалой». (Разбираться с терминологией мне особенно нравилось. «Медицинской шкалой» называли кольцо с секундными делениями по внешнему краю циферблата – с его помощью было удобно измерять пульс.) Продавец, очевидно, не слишком разбирался в предмете: описание было поверхностное и выдавало неспециалиста, о состоянии часов упоминалось вскользь. Я связался с ним по электронной почте и узнал, что часы, по мнению продавца, «носили не слишком часто». Это меня приободрило. По картинке с низким разрешением было трудно что-то разобрать, но цифры мне очень понравились. А еще ужасно нравилось название «Аквамедико» – мне почему-то сразу вспоминались последние страницы журналов «Филд энд стрим» и «Тру»[19] года этак пятьдесят шестого.
С болезненной осторожностью я поставил немного и принялся ждать, не привлечет ли «Аквамедико» других охотников. Этого не случилось.
Между тем я выяснил, что «Кротон» – уважаемый швейцарский производитель, чьи позиции в Америке были особенно сильны в сороковые и пятидесятые годы. Во время войны у них даже была целая рекламная полоса в «Форчун».
Я решил действовать. Взять и купить их. Извлечь уникальный физический объект из киберпространства. Вернее, из Пенсильвании. В общем, меня обуревала жажда сделать так, чтобы расплывчатое изображение с монитора материализовалась у меня на столе. К тому же я подозревал, что покупаю последний экземпляр этой модели. И действительно, с тех пор «Аквамедико» продавали на eBay всего раз, да и то позолоченные, с белым циферблатом – мне они не понравились.
Я тщательно продумал стратегию ставок (при том, что никакого опыта у меня к тому времени не было) и вечером, когда торги должны были завершиться, сделал ставку гораздо ниже установленного мною же лимита в двести долларов.
Моя цена была самой большой, так что я просто сидел и ждал.
Мне вдруг подумалось: а что, если в последний момент кто-то положит глаз на мои часы? Покупатели на eBay могут задавать «максимальную ставку», до которой они готовы торговаться. Я указал сто сорок долларов. Однако иногда можно купить и дешевле. На обычном аукционе, если ты предложил цену в двести долларов, то меньше уже не заплатишь, а на eBay для каждого аукциона существует «шаг ставки» – иногда это всего пять центов. При шаге ставки в два доллара кто-то может предложить за мои часы двести долларов, обойти меня, а заплатить ему придется всего сто сорок два – на два доллара больше моего «максимума».
Я занервничал (а ведь я тогда даже не слышал про «снайперов» и «роботов»). Что, если кто-нибудь перехватит мои часы? Часы, которые я в глаза не видел, но к которым уже успел прикипеть душой. Я стал понемногу чувствовать психологическое давление аукциона – чего со мной прежде никогда не случалось.
Я не игрок. Я ни разу не играл на скачках, не участвовал в лотерее, не ставил деньги на карту. Это не мое. Мне, конечно же, доводилось идти на неоправданный риск, но это не имело ничего общего с азартными играми. Теперь же я вдруг ощутил тот самый кайф, который должны чувствовать игроки.
А что, если часы не такие и замечательные? Что, если это барахло, над которым посмеется любой настоящий знаток?
Что, если продавец пустится в бега с моими деньгами? Впрочем, я уже проверил отзывы – многие покупатели отмечали его честность и оперативность, писали, что товар соответствует описанию, а с продавцом приятно иметь дело (так же получилось и в моем случае).
До закрытия торгов оставался час, и я, опасаясь конкурентов, механически обновлял страницу в «Нетскейпе» – в точности так азартная бабуля дергает в Вегасе ручку автомата. Я понимал, что сделать ответную ставку смогу быстро, но не знал, сколько времени понадобится серверу на ее обработку.
До последних минут никто не объявлялся, как вдруг, после очередной перезагрузки страницы, обнаружился новый лидер! Я судорожно завозился с кнопками и повысил ставку. Правильно говорят в таких случаях: душа в пятки ушла. И, должен сказать, мне понравилось.
Обновить страницу. Я снова впереди.
Торги закрылись. Часы мои.
Я посмотрел адрес конкурента, который пытался обойти меня в последнюю минуту. Судя по зоне «hk», он был из Гонконга – я уже знал, что там много ценителей винтажных часов. Кстати, накануне я как раз наткнулся на один тайваньский сайт – нечто вроде разборки, где можно купить любые детали часов «Ролекс»: корпуса, циферблаты, стрелки и тому подобное. Мне было приятно, что этот незнакомец из Гонконга все же выскочил в последний миг и попытался увести у меня часы – наверняка это был настоящий знаток, понимавший их истинную ценность. Однако я был наготове и одержал верх.
Я выслал продавцу мой почтовый адрес, попросив его указать свой.
Утром я отправил деньги почтовым переводом – именно так принято расплачиваться на eBay.
Однако, когда пришла посылка с «Аквамедико», я был неприятно удивлен: часы оказались совсем маленькими – скорее всего «для мальчика». Еще раз заглянув на eBay, я убедился, что в описании и правда указан диаметр циферблата – 30 миллиметров. Просто картинка была больше, и я решил, что тридцать миллиметров – это обычный размер, хотя на самом деле стандарт для современных мужских часов – примерно тридцать шесть миллиметров. Корпус и правда был в отличном состоянии, даже лучше, чем в описании, зато стекло оказалось так поцарапано, что циферблат со стрелками было толком не разглядеть. Объект материализовался из киберпространства, однако вовсе не таким, как на картинке. Вероятно, все эти сорок лет часы провалялись в ящике комода где-нибудь в Пенсильвании.
Впрочем, продавца было не в чем упрекнуть. Я оставил на его страничке хвалебный отзыв, и он ответил мне тем же.
Я отнес «Аквамедико» в отель «Ванкувер», к знаменитому специалисту по швейцарским тамагочи Отто Фридлю, который почистил и смазал часы, а также заменил стекло. Я оказался обладателем чудесной вещи с безукоризненным черным циферблатом и богатой историей.
Но это были все же не те самые часы.
Я убеждал себя, что «тех самых часов» не существует и что я после долгих лет наконец-то нашел свой собственный способ бесполезно тратить время в Сети.
Однако я не остановился. Я снова и снова возвращался на eBay, где листал страницы с часами, учился разбирать тайный шифр… Там было всё: и «Свотч» (их коллекционируют совсем как кукол «Барби»), и обшарпанные «Грюн» – точь-в-точь такие пылятся в лавке антиквара где-нибудь в Канзас-Сити, и любые модели «Ролекс», и «Омега» времен войны с британским клеймом в форме наконечника стрелы на тыльной стороне, и немецкие хронографы «Зинн», которые вообще-то не должны там продаваться, и часы со Спиро Агню[20] на циферблате…
Я делал ставки примерно пару раз в неделю, но не упорствовал, если кто-то давал большую цену. Впрочем, я купил еще одни часы – со странным названием «Твека» и двухцветным медным циферблатом. Продавец был из Лондона. Стоили они примерно полторы сотни долларов и продавались как новые – то есть лежали где-то в ящике у продавца аж с пятьдесят второго года. Отто привел их в порядок. Отличные часы – но все же не «те самые».
eBay – это помесь блошиного рынка в киберпространстве с «английским» аукционом на базе компьютерных технологий. Роль аукциониста выполняет сервер.
С покупателей сайт не берет ни копейки, они только переводят деньги за товары. Продавцы же платят некую сумму за каждый выставленный предмет и, кроме того, за каждый проданный лот. Можно настроить перечисление этих сумм с кредитной карты. Вряд ли eBay получает серьезные деньги с одного продавца – но товаров на нем выставляется очень и очень много.
Ты чувствуешь, что сам участвуешь в развитии системы. Вообще мне кажется, что eBay эволюционирует вместе с Сетью.
Я попал на этот сайт как раз, когда вводили учетные записи пользователей, после чего стало можно завести себе псевдоним. Кажется, эту меру ввели для борьбы со спамерами, которые с помощью специальных ботов собирали адреса электронной почты. Я тоже получил первую спам-рассылку именно после захода на eBay, но потом завел себе там учетную запись, и спам прекратился.
Просматривая недавно доску объявлений, я обнаружил, что теперь eBay требует у пользователя номер кредитной карты, прежде чем пускать его в разделы с огнестрельным оружием и «товарами для взрослых», – так система проверяет возраст.
Наверняка когда-нибудь перестанут требовать, чтобы продавцы, желающие привести изображение своего лота, размещали картинку на внешних сайтах. Да, есть подробные инструкции, но для многих это все равно слишком сложно – в том числе и для меня. Мне кажется, если бы можно было загружать картинку прямо на eBay, то продавать бы стали гораздо больше.
Я терпеть не могу беспорядок в личной среде обитания, однако в моих книгах то и дело фигурируют безумные скопища старых машин и всякого трогательного барахла. Они обычно навевают покой, ностальгию и ощущение чего-то волшебного. Будущее – это блошиный рынок. Да-да, я вижу его именно так – но не только так.
Видя какую-нибудь новую и продвинутую компьютерную железяку, я сразу представляю ее пылящейся под столом в лавке старьевщика лет через десять. Вполне возможно, именно такая судьба ее и ждет.
Бродить по eBay так же приятно, как рыться на лотках блошиного рынка или распродажи. Приходит умиротворение, но вместе с ним обостряются все чувства, словно включается какой-то древний мозговой контур, доставшийся нам от охотников-собирателей. Примерно так же бродяги роются в мусоре.
Чем eBay отличается от блошиного рынка – так это масштабом и возможностью поиска. Если ты знаешь название вещи, то можешь поискать ее на eBay. Почти наверняка она найдется.
Впрочем, если вам важен элемент случайности, то вместо поиска можно просто бродить по сайту. Идти куда глаза глядят. С любого аукциона можно перейти на страницу с другими лотами того же продавца, а оттуда – к разделам сайта, о которых и знать не знал. Однажды я разглядывал серебряные украшения мастеров хопи, потом переключился на другие, более древние, изделия американских индейцев, пролистал каменные орудия и наконечники культуры Кловис и в конце концов натолкнулся на непонятную монографию тридцатых годов о раскопках погребального кургана во Флориде.
Но я всегда возвращался к часам.
Потом я столкнулся со «снайперами».
Несколько раз я находил подходящие часы, ставил больше конкурентов, регулярно проверял, не обошли ли меня (вообще-то eBay сразу же автоматически об этом сообщает, но самому смотреть куда интереснее), – но когда торги заканчивались, в последнюю минуту мою ставку регулярно перебивали на минимальную сумму. Я чуял: что-то не так.
Что именно не так, я понял, когда обнаружил «голландские» аукционы, где продавались специальные программы для торгов на eBay. Оказалось, что там можно купить особый модуль автоматического размещения ставок.
Сначала мне это не понравилось, а по зрелом размышлении не понравилось еще больше.
Эта идея полностью извращает всю психологию аукциона. «Снайпер» с такой программой не торгуется – он просто делает покупки. Снимает сливки. Для такого человека (или его программы) последние мгновения аукциона – это как деловое предложение, которое он может принять и купить вещь за указанную цену плюс один «шаг ставки». Меня это бесило и лишало немалой части удовольствия.
У моей подруги был приятель – хакер из Чикаго, и он предложил написать мне программу, которая обставит любого конкурента. Мысль заманчивая, но не слишком. Вместо этого я написал руководству eBay письмо, в котором доказывал, что «снайперы» вредят сайту, что они уничтожают тот особый дух, который привлекает посетителей. Я даже подозревал, что дальнейшее распространение таких программ теоретически может привести к гибели всего сообщества, но не смог убедительно изложить свои доводы.
Поделиться книгой: