Последнее дело Лаврентия Берии

В газете была помещена информация о том, что 3 марта 1953 года состоялась первая сессия Московского городского Совета депутатов трудящихся (четвертого созыва). Председателем исполкома избран М.А. Яснов. Хрущев попал в члены исполкома в газетах от 4 марта, но почему-то был поименован в списке последним.

По пути к больному Сталину Берия заехал в свой кабинет в Кремле и за полчаса решил все оперативные вопросы по атомному проекту и по курируемым министерствам и на машине двинул на Ближнюю дачу, где лежал обездвиженный вождь. Дорога от Кремля до Ближней дачи занимала всегда около 12 минут.

Приехав на Ближнюю дачу, Лаврентий Павлович узнал, что состояние Сталина не изменилось, хотя имелась тенденция к улучшению. Больной неподвижно лежал на диване. Бледный небритый Иванов-Незнамов в халате, надетом наизнанку, лихорадочно выслушивал сердце. Две перепуганные медсестры суетливо разбирали груду медицинского оборудования, наваленного прямо на двух табуретах возле диванчика. В посещениях больного Сталина соблюдалась иерархия. Чаще всего приходили Маленков и Берия, за ними следовали Ворошилов и Каганович. Третьей группой были Булганин и Хрущев, и за ними Микоян и Молотов. Молотов приезжал редко, так как сам в это время был нездоров, у него было послегриппозное воспаление легких. Даже у постели вождя, когда он умирал, соратники стояли сообразно иерархии: впереди Маленков и Берия, затем Ворошилов, Каганович, Микоян, Хрущев у самых дверей.

Первухин и Сабуров, вернувшиеся только вчера, старались держаться в отдалении от великолепной семерки вождей. Берия подошел к Первухину: «Здравствуйте, Михаил Георгиевич!» Статный, высокий, худощавый человек обернулся и с достоинством ответил: «Приветствую вас, Лаврентий Павлович!» Лицо собеседника характеризовал высокий лоб, скулы были плохо выражены. Как бы прищуренные глаза, прямые вразлет брови, узкие плотно сжатые губы, небольшой короткий нос. Он был похож на физика Басова, которого Берия хорош знал по атомному проекту. Это был скорее худой, стройный мужчина в безукоризненном костюме, с красивым лицом, которому особую прелесть придавали необычайно блестящие глаза и чрезвычайно большие, своеобразные густые, косматые брови. Волосы у него были зачесаны назад и не скрывали большие залысины. Несколько жеманный, он был одет в темный костюм-тройку строгого покроя. У него была стройная фигура (он поддерживал себя в форме ежедневной, причем весьма напряженной зарядкой). «Как поездка?» — спросил Берия о командировке Первухина (вчера некогда было — все ругались). «Все нормально, Лаврентий Павлович». Первухин был интеллигентом и не перешел на характерную среди членов Президиума манеру называть друг друга по именам без отчеств. «Второй день не сплю — очень жалко, великий человечище был», — сказал вдруг Первухин. Берия дотронулся правой рукой до левого плеча Первухина и ободряюще его сжал.

Далее он направился к несколько вдалеке стоящему Сабурову. Берия подошел к Сабурову. Это был высокий и удивительно подтянутый человек. Скуластое, удлиненное лицо, брови дугами, обычный нос, спинка которого сужена. Очков не носил. Губы прямые, тонкие. Волосы зачесаны назад. Лоб средней высоты. Это был богатырь с веселым характером. Его движения поражали легкостью и грациозной естественностью. Он был одет в стандартный костюм, темный галстук в белый горошек был завязан симметрично. Максим Захарович говорил глуховатым и сипловатым от курения голосом. «Таким голосом идеально материться, — подумал Берия и быстро прогнал эту мысль. — Негоже сейчас ерничать». «Здравствуйте, Максим Захарович!» Погруженный в свои мысли Сабуров как бы очнулся и быстро ответил: «Здравствуйте, Лаврентий Павлович». Перекинувшись с Сабуровым парой ничего не значащих фраз, Берия прошел на второй этаж дачи. Лидеры страны уже уехали в Кремль, и Берия поехал туда же.

Основные вопросы по кадрам были досогласованы 4 марта на заседании в Кремле, в кабинете Сталина. Бюро Президиума ЦК КПСС решило, что такое большое количество членов Президиума мешает быстро решать очередные вопросы в условиях практически неизлечимой болезни Сталина. Было решено срочно собрать расширенный Пленум ЦК и СМ, при этом подробные протоколы заседания не вести.

После заседания Берия пошел в свой кремлевский кабинет и уселся за огромный письменный стол, уставленный телефонными аппаратами… Что ж, огромный рабочий стол — необходимое, хотя и недостаточное условие эффективной работы очень загруженного человека. За такими столами обычно не руководят, а действительно работают, удобно раскладывая множество бумаг, чтобы все их держать в поле зрения и т. д. Берии доложили, что ученые-евреи в ГОИ восстановлены на работе. «Вот это совсем другое дело», — отметил про себя Лаврентий Павлович. В это время в государственные органы стало поступать много звонков от врачей-доброхотов, просивших допустить их к Сталину и уверявших, что они его вылечат. Звонили даже из других стран.

4 марта, 23 часа 23 минуты. Москва, улица Качалова

Вечером, вернувшись домой, Берия взял пачку вечерних газет. Газеты сообщили, что состоялся полуфинальный матч на Кубок по хоккею с шайбой, в котором любимая команда Лаврентия (в Тбилиси в хоккей не играли) «Динамо» (Москва) со счетом 3:2 обыграла ВВС МВО. На закате удивительные облака пылали так великолепно, что было нестерпимо от желания бросить все и уехать в дальние страны. В парках лазурно светился, расходился и таял душистый туман. К вечеру завернула метель. Наверное, последняя в этом году. Пейзаж белый, и снег сливается с небом.

Как обычно, Берия любил подводить итоги того, что сделано в прошедшие дни. Итак, странная болезнь здоровяка Сталина, как ему сообщил его лечащий врач, кровоизлияние в мозг редко бывает у людей, не страдающих гипертонической болезнью, а Сталин легко переносил даже русскую парную баню. Тот же врач заметил, что никогда от Виноградова и Преображенского не слышал о каких-либо симптомах аневризмы артерий головного мозга у Сталина. Далее Берия заметил странности в лечении вождя. Обращал на себя внимание и факт особого мнения Русакова и Аничкова. «Нужно с ними подробно переговорить», — решил для себя Лаврентий. На фоне всеобщей печали были и радостные события. Удалось не допустить к лидерству Булганина. «Маленков, несомненно, справится, да и не склонен он возвеличивать свою личность», — заключил Берия.

4 марта, 21 час 4 минуты. Восточный Берлин

Ульбрихт ощутил легкое покалывание в правой руке. Она у него часто чесалась после легкого ранения во время уличных стычек в довоенной Германии. Покалывание означало крайнюю степень беспокойства. Сообщения из Москвы не содержали информации о преемнике. Видимо, в Кремле шла борьба за власть. Если победит Берия, то ему придется плохо. Он знал, что Берия не очень благоволит к властям ГДР, особенно после того, как часть денег из атомного проекта была переброшена на помощь Восточной Германии. Если победит Маленков, то Берия будет, скорее всего, вторым лицом и реальным правителем. Молотов был бы лучшим вариантом. Или Булганин.

4 марта, 19 часов 13 минут (местное время). Лэнгли

Центр — Устушу: «Добивайтесь места военного министра».

Оперативное совещание в кабинете Даллеса с удовлетворением отметило, что операция «Рапсодия» развивается по плану. Однако пока не ясно, удалось ли Казанове захватить верховную власть. Было послано сообщение Казанове: «Обязательно добейтесь места военного министра».

5 марта, 7 часов 17 минут. Москва, улица Качалова

Утром, плотно позавтракав, Берия обратил внимание на то, что газета «Правда» в передовой статье номера за 5 марта упомянула Ленина, Сталина и Маленкова. «Да, уже загодя новый культ начали создавать, — подумал Лаврентий Павлович, — а ведь даже официального пленума не было. Явная утечка информации». Перед тем как ехать к больному Сталину на Ближнюю дачу, Берия проехал в Кремль, где Маленков и Молотов назначили заседание расширенного Бюро Президиума. Хотя формально весна наступила уже как пять дней назад, но все еще лежал снег, покрытый сверху крепким наносом. А этой ночью выпал мелкий крупчатый слой снега, и вся земля стала белой-белой. Это белое покрывало кое-где было рассечено следами птиц. В Москве заснеженные парки и скверы, белеющие крыши, снегопады, зимние пальто, шубы и теплые шапки на москвичах — все еще напоминало зиму. Но вместе с тем во всем, но больше всего в прозрачном голубом небе, чувствовалось близкое веяние весны. Дворники стучали лопатами по слежавшемуся на тротуарах снежному насту, а зачастую льду. Он таял от соли, которую наполовину с песком раскидывали по улицам.

Собирая лучи солнца, песчинки также вносили свой вклад в таяние снега. Большинство тротуаров в самом центре Москвы уже были свободны ото льда, и прохожие шли по очищенным поверхностям. После войны тротуары уже почти все были заасфальтированы. На периферии города тротуары иногда были покрыты шлаком, гравием или битым кирпичом, а некоторые дороги были вымощены булыжником.

5 марта, 10 часов 11 минут. Ближняя дача

Затем Берия отправился на Ближнюю дачу, где уже четвертые сутки лежал умирающий Сталин. По приезде Берии доложили об ухудшении состояния Сталина. У вождя стало выраженным дыхание Чейна — Стокса, давление держалось на уровне 220/110, температура была 38 °C. Весь день Иванов-Незнамов что-то впрыскивал, другие писали дневник, составляли бюллетени. Члены Политбюро подходили к умирающему, люди рангом пониже смотрели через дверь. И в это время иерархия соблюдалась: впереди — Маленков и Берия, далее — Ворошилов, потом — Каганович, затем — Булганин, Микоян. Хрущев… Молотов был нездоров, но он два-три раза приезжал на короткий срок. Маленков дал врачам понять, что он (следующий за Сталиным председатель Совета Министров) надеется, что медицинские мероприятия смогут продлить жизнь больного на достаточный срок.

Получив бразды правления, Маленков дал команду немедленно прекратить кампанию антисемитизма. «Правда» сразу же прекратила печатать всякие материалы о «врагах народа». В других газетах и журналах то же самое произошло уже постепенно, не столь внезапно. Вечером Берии позвонили — пришло сообщение из Ленинградского ГОИ — тамошних евреев выпустили и восстановили на работе. Страшно уставший Лаврентий решил поехать не на дачу, а домой.

Где-то около 3 часов дня к Берии подошел Лукомский и сказал, что консилиум врачей обсудил вопрос о причинах кровавой рвоты и пришел к выводу, что она явилась результатом сосудистых трофических поражений слизистой оболочки желудка, связанных с основным заболеванием. Из данного набора слов Берия ничего не понял, но для вида кивнул головой, а потом подошел к министру Третьякову и недовольно сказал: «Товарищ Третьяков, а вы не можете врачам посоветовать изъясняться понятнее?» Подошло время ехать в Кремль, где был назначен расширенный Пленум ЦК КПСС. Перед самым отъездом с дачи Лаврентий перекинулся парой слов с профессором Мясниковым. Тот сказал Лаврентию Павловичу, что, судя по всему, даже если Хозяин и поправится, то он уже не сможет руководить страной.

5 марта, 10 часов 23 минуты. Кремль

В Кремле в кабинете Сталина Маленков открыл очередное совещание вождей. Кабинет вождя площадью более 150 квадратных метров имел пять окон и находился на втором этаже. В 1933-м по указанию Сталина стены обшили дубовыми панелями с вставками из карельской березы, установили такие же дубовые двери. Кабинет был разбит на две зоны — рабочий стол Сталина и длинный стол для заседаний. Обстановка на столе была предельно простой — не было ничего лишнего: телефон, ручка, чернильница, графин с водой, стакан с чаем, пепельница. Из предметов интерьера были примечательны напольные часы, на которые Сталин имел привычку смотреть, сверяя точность прибытия вызванного, а также гипсовая посмертная маска Ленина на особой подставке под стеклом. На стенах — портреты Ленина и Маркса, русских полководцев Суворова и Кутузова. Берия вспомнил, что их повесили рядом во время войны.

На заседании присутствовали все члены Бюро Президиума и члены бывшего Политбюро Молотов, Микоян и Шверник, которых на XIX съезде Сталин не включил в состав Бюро Президиума ЦК КПСС. Был приглашен также Шкирятов, председатель Центральной контрольной комиссии КПСС. Однако почему-то не было Сабурова и Первухина. Выступил Маленков: «Бюро собралось обменяться мнениями, мыслями о том, что нужно довести до сведения партии и советского народа о здоровье товарища Сталина. Надеюсь, что вы прекрасно отдаете себе отчет, в каком настроении будет проходить это заседание. Мы должны сообщить партии и стране этот первый тяжкий и тревожный бюллетень. Мы должны думать не только о его пульсе, сердце, мозге, температуре, будучи политиками, мы должны думать о том, какое впечатление это число ударов сердца товарища Сталина произведет на политический пульс нашей партии, советского рабочего класса, советской великой страны. Никто не сомневается, что наши враги постараются использовать это известие для того, чтобы смутить население, пустить тревожные слухи и домыслы, но никто из нас не должен сомневаться в том, что это нужно немедленно сказать партии и народу, потому что сказать что есть — значит повысить ответственность каждого члена партии и каждого советского человека, вынесшего все тяготы борьбы с целой фашистской Европой и ее победившего. Сталин занимает особое место в истории всего человечества. Место, которое ни с чем не сравнимо. Нет, не было и не будет в историческом прошлом, настоящем и будущем влияния одного лица на судьбы не только одной страны, но на судьбы человечества, не было такого масштаба, не создан он, — масштаба, который бы позволил нам измерить историческое значение товарища Сталина, великого вождя трудящихся всего мира. Мы спрашиваем себя с естественной тревогой, какие выводы сделает беспартийная масса, трудящиеся, ибо они в нашей стране и во всем мире верят в первую очередь вождю трудящихся всего мира — товарищу Сталину. Что всплывет при такого рода политической встряске: воля к единству, дисциплина и самоотверженность или же второстепенное и личное, человеческое, слишком человеческое. Партия и советский народ должны сомкнуться, отмести все, что могло бы угрожать опасностью ясности ее мысли, единству ее воли, ее боеспособности. Конечно, мы знаем твердо, что СССР и его рабочий класс выдержит все тяготы и снова победит».

«Опять одна болтовня», — подумал Лаврентий Павлович. Берия любил мысленно подтрунивать над всяким пафосом и красивыми речами обо всем великом и прекрасном. Он гордился своей трезвостью и любил кокетничать ею как будто даже с некоторым цинизмом.

В конце концов решили, что вместо Бюро Президиума и Президиума будет создан только один Президиум, который будет состоять из девяти человек. Пока Сталин жив, решили его из числа членов Президиума не исключать. Сталин был председателем Совета Министров и секретарем ЦК. Тем не менее все понимали, что, даже если Хозяин выживет, активно работать он уже не сможет. Поэтому было решено назначить председателем Совета Министров Маленкова, а Сталина — сделать первым замом. Кроме Сталина и Маленкова в Президиум вошли Берия (как первый вице-премьер и министр объединенного Министерства внутренних дел, включившего в свой состав Министерство госбезопасности) и Молотов (как первый вице-премьер и министр иностранных дел.

«Вышинский как министр иностранных дел явно не тянет, — сказал Берия, — он не дипломат, а трибун. В ООН над ним смеются. Из-за него мы влезли и почти профукали Корейскую войну. Он заставил Малика, нашего представителя про Совбезе, не явиться на заседание Совета после начала кризиса, — при этом Берия выразительно посмотрел на Булганина, но тот отвернулся и не видел намека. — Уверен, что Вячеслав будет лучшей кандидатурой». Вышинский освобождался от должности министра «в связи с реорганизацией правительства». Молотов предложил его послать постоянным представителем СССР в ООН. Первыми замами было решено сделать не только Сталина, Берию и Молотова, но и Булганина и Кагановича.

Берия сказал, что его назначение и слияние министерств было согласовано со Сталиным, а сейчас просто было необходимо его принять. Во время того приснопамятного разговора со Сталиным сначала речь шла о кураторстве «органов», но Берия тогда заявил: «Кураторство МГБ ничего не даст. Они слишком зазнались. Требуется их прямое мне подчинение, если, конечно, вы, товарищ Сталин, мне доверяете». «Ну конечно, доверяю, товарищ Берия», — ответил Сталин.

Булганин потребовал себе пост военного министра, поскольку он его уже занимал до 1948 года. «Тогда я настаиваю на позиции министра обороны, — вскричал Булганин. — Я не просто член Бюро Президиума, я первый заместитель Сталина». Хотя Берия и возражал, но был достигнут компромисс: Берия возглавляет объединенное Министерство внутренних дел, а военное министерство отдают Булганину, как-никак он был первым замом Сталина.

«Старая гвардия» решила устранить практически всех «молодых» конкурентов. Хотя Пономаренко был почти утвержден преемником, но «старики» были против. Да и сам Берия не очень понимал, почему преемником должен быть Пономаренко, а не они с Маленковым. После потери контроля на МГБ-МВД Булганин, как военный министр, сохранил контроль над ГРУ. Этот факт очень напрягал Берию.

5 марта, 20 часов 1 минута. Кремль

Вечером того же дня в Свердловском зале Кремля состоялось расширенное заседание Пленума ЦК КПСС, Совета Министров СССР и Президиума Верховного Совета СССР. Заседание в Кремле было назначено на 20:00, на самом деле оно началось в 20:40. Видимо, ждали, что вот-вот поступит сообщение о смерти. Однако решили дальше не ждать и открыли заседание, оставив Сталина в составе Президиума. Из задних дверей Свердловского зала вошли и сели за стол не 25 человек, выбранных в Президиум при Сталине, а только те, кто вошел при Сталине в Бюро Президиума, плюс Молотов и Микоян. То есть по факту были отменены решения XIX съезда партии, высшего партийного органа!

На это срочно организованное заседание собралось 118 членов ЦК и 101 кандидат в члены ЦК, три члена Президиума Верховного Совета СССР, восемь министров и председатель Центральной ревизионной комиссии — всего 232 человека. Отсутствовали лишь 14 человек. 232 человека затаив дыхание слушали, что случилось на Ближней даче пять дней назад, как развивалось заболевание и какие меры приняли врачи, чтобы спасти больного. Почти никто не знал о том, что Сталин находится на даче в Кунцеве, а не здесь рядом, в Кремле, на своей квартире, как сообщалось в первом бюллетене о его болезни, опубликованном накануне, 4 марта. На заднем ряду Берия заметил Завенягина. Тот сидел и что-то писал. Народ сидел, напряженно смотря на Хрущева, который вел заседание. Хрущев сообщил, что с самого начала болезни товарища Сталина у его постели непрерывно находятся члены Бюро Президиума ЦК. Сейчас дежурит товарищ Булганин, поэтому он не присутствует на заседании.

Сначала собравшиеся заслушали краткое сообщение министра здравоохранения Третьякова. Затем Маленков напомнил собравшимся о необходимости сплоченности руководства. Он сказал: «Все понимают огромную ответственность за руководство страной, которая ложится теперь на всех нас. В это трудное для нашей партии и страны время важнейшей задачей партии и правительства является обеспечение бесперебойного и правильного руководства всей жизнью страны. Страна не может терпеть ни одного часа перебоя в руководстве, в связи с чем необходимо провести ряд мероприятий для обеспечения бесперебойного и правильного руководства всей жизнью страны, что, в свою очередь, требует величайшей сплоченности руководства, недопущения какого-либо разброда и паники, с тем чтобы таким образом безусловно обеспечить успешное проведение в жизнь выработанной нашей партией и правительством политики, как во внутренних делах нашей страны, так и в международных делах».

Затем Хрущев предоставил слово о кандидатуре председателя Совета Министров СССР Берии, который сказал: «Бюро Президиума ЦК тщательно обсудило создавшуюся обстановку в нашей стране в связи с тем, что в руководстве партией и страной отсутствует товарищ Сталин. Бюро Президиума ЦК считает необходимым теперь же назначить председателя Совета Министров СССР. Бюро вносит предложение назначить председателем Совета Министров СССР тов. Маленкова Г.М. Кандидатура тов. Маленкова выдвигается членами Бюро единодушно и единогласно. Мы уверены, вы разделите это мнение о том, что в переживаемое нашей партией и страной время у нас может быть только одна кандидатура на пост председателя Совета Министров СССР — кандидатура товарища Маленкова». Когда Берия произнес фамилию Маленков, лицо Хрущева перекосила гримаса, но слово вылетело, и все было решено… На отдельное голосование это предложение не ставилось — его утвердили многочисленными возгласами с мест: «Правильно! Утвердить».

Далее Хрущев предоставил слово Маленкову, который, от волнения чуть коверкая слова на болгарский манер, сказал: «По поручению Бюро Президиума ЦК КПСС вношу следующие предложения: 1. О назначении первыми заместителями председателя Совета Министров СССР товарищей Берия Л.П., Молотова В.М., Булганина Н.А., Кагановича Л.М.». С мест послышались многочисленные возгласы: «Правильно! Утвердить!»

Маленков предложил также объединить Министерство государственной безопасности СССР и Министерство внутренних дел СССР в одно министерство — Министерство внутренних дел СССР. Назначить министром внутренних дел СССР тов. Берия Л.П. Назначить тов. Молотова В.М. министром иностранных дел СССР. Назначить маршала Советского Союза тов. Булганина Н.А. военным министром СССР и первыми заместителями военного министра СССР — маршала Советского Союза тов. Василевского А.М. и маршала Советского Союза тов. Жукова Г.К. Утвердить следующий состав Президиума Центрального Комитета КПСС: члены Президиума ЦК — тт. Сталин И.В., Маленков Г.М., Берия Л.П., Молотов В.М., Ворошилов К.Е., Хрущев Н.С., Булганин Н.А., Каганович Л.М., Микоян А.И., Сабуров М.З., Первухин М.Г. Освободить от обязанностей секретарей ЦК КПСС тт. Пономаренко П.К. и Игнатова Н.Г. в связи с переходом их на руководящую работу в Совете Министров СССР и т. Брежнева Л.И. — в связи с переходом его на работу начальником Политуправления Военно-морского министерства. Хрущеву рекомендовано сосредоточиться на работе в Центральном Комитете КПСС. Вышинский был освобожден от должности министра «в связи с реорганизацией правительства».

Затем Маленков сообщил, что Бюро Президиума ЦК поручило тт. Маленкову, Берии и Хрущеву принять меры к тому, чтобы документы и бумаги товарища Сталина, как действующие, так и архивные, были приведены в должный порядок. Принципиальное значение имело также предложение Маленкова «иметь в Центральном Комитете КПСС вместо двух органов ЦК — Президиум и Бюро Президиума один орган — Президиум Центрального Комитета КПСС, как это определено Уставом партии». Были согласованы 73 фундаментальные перемены с заменой самых высокопоставленных руководителей, в том числе подвергнув перетряске аппараты 17 главных министерств.

Когда Маленков закончил говорить, Хрущев спросил: «Есть ли у товарищей вопросы?» С мест послышались дружные возгласы: «Принять, утвердить предложения Бюро». Затем Хрущев поставил внесенные предложения на голосование. Все присутствующие как по команде подняли руки, и торопящийся в Кунцево Хрущев объявил совместное заседание закрытым. Лаврентию было смешно наблюдать, как одетый в аляповатый костюм Хрущев открыл и вел заседание, старательно изображая скорбь на своем лице.

Избрали Президиум ЦК, вместе со Сталиным состоящий из 11 человек. После потери контроля на МГБ-МВД Булганин, как военный министр, сохранил контроль над ГРУ. Берия сидел и внимательно смотрел то на Хрущева, то на других аппаратчиков, сидевших в президиуме. В голове, как птица в клетке, билась настойчивая мысль: «Почему Булганин остался на даче? Он бы мог побороться за места».

46-летний Л. Брежнев из секретарей ЦК и кандидатов в члены Президиума ЦК был переведен на должность заместителя начальника Главного политуправления Советской армии и ВМФ. 49-летний А. Косыгин из зампредов Совмина и кандидатов в члены Президиума ЦК поставлен на пост министра легкой и пищевой промышленности. 50-летний В. Малышев из зампредов Совмина и членов Президиума ЦК передвинут на пост министра транспортного и тяжелого машиностроения. 51-летний В. Кузнецов, который был председателем ВЦСПС и членом Президиума ЦК, стал послом в Китае. Число секретарей ЦК было уменьшено с десяти до пяти. Управляющим делами Совмина решили сделать Михаила Трофимовича Помазева. Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко потерял пост секретаря ЦК. Более того, Булганин настоял, чтобы Пономаренко из зампредов Совмина был отправлен на малозначащую должность министра культуры, а в партийном плане он был понижен до кандидата в члены Президиума ЦК КПСС.

Было решено реализовать разработанную Сталиным систему реформ. Согласно программе реформ, число министерств следовало уменьшить. Единственное, что собравшиеся сами добавили к утвержденной программе, — сократили число членов Президиума и убрали Бюро Президиума, которого не было в Уставе. Такой большой Президиум, если его собирать для принятия решения, был неповоротлив и мешал нормальной работе. Сталин в последние годы все решал опросом. Хрущев заявил, что десять секретарей ЦК — это слишком много. Пусть будет пять, но со штатом помощников. По настоянию Хрущева Игнатьев получил пост секретаря ЦК КПСС, секретаря, который курировал МВД. Берия особо не возражал. Решения расширенного пленума считались окончательными и для партийных, и для государственных инстанций. Однако для того, чтобы решения эти стали действовать, надо было проштамповать их в Верховном Совете СССР. 5 марта избрали Президиум ЦК, вместе со Сталиным состоящий из 11 человек.

5 марта, 21 час 10 минут. Ближняя дача

Немедленно после окончания заседания пленума все члены Президиума заспешили на Ближнюю дачу в Кунцево, где лежал больной Сталин. После окончания заседания Берия также немедленно двинул на дачу. Берия мчался в машине на Ближнюю дачу по заснеженной Москве, чувствуя, что может не успеть. Он ехал, а из мозга не выходила мысль, а почему у Сталина остался один Булганин. Интуиция подсказывала Лаврентию Павловичу, что Булганин неспроста остался около больного вождя. Въехав на территорию Ближней дачи, он вышел из машины и заспешил в дом. Они успели вовремя. Сталин был еще жив. На пороге Берию встретил очень довольный Булганин и сообщил, что Хозяину стало хуже. «Что же вызвало такое удовлетворение Николая?» — задал себе вопрос Лаврентий.

Он пошел в комнату, где лежал вождь. Лицо Сталина потемнело и изменилось, постепенно его черты становились неузнаваемыми, губы почернели. Он медленно задыхался. В последнюю минуту Сталин вдруг открыл глаза и обвел ими всех, кто стоял вокруг. Взгляд этот обошел всех в какую-то долю минуты. Это был ужасный взгляд, то ли безумный, то ли гневный и полный ужаса перед смертью и перед незнакомыми лицами врачей, склонившимися над ним. И тут он поднял вдруг кверху левую руку и не то указал ею куда-то наверх, не то погрозил всем. Жест был непонятен, но угрожающ, и неизвестно, к кому и к чему он относился… В следующий момент душа, сделав последнее усилие, вырвалась из тела… Душа отлетела. Тело успокоилось, лицо побледнело и приняло свой знакомый облик. Через несколько мгновений оно стало невозмутимым, спокойным и красивым. Все стояли вокруг, окаменев, в молчании, несколько минут. Это произошло 5 марта 1953 года в 21 час 50 минут.

Берия решил немедленно поговорить с охранниками. Они сообщили, что где-то в районе 20 часов новая медсестра подошла к лежащему Сталину и ввела раствор в то место, что было исколото подкожными инъекциями глюкозы. Сделать это приказал ей Иванов-Незнамов. Он обосновал это тем, что у Сталина упало давление. Сталину сразу стало хуже.

Когда всем сотрудникам дачи стало известно, что вождь умер, они попросили разрешить им проситься с ним. Вот где было истинное чувство, искренняя печаль. Повара, шоферы, дежурные диспетчеры из охраны, подавальщицы, садовники — все они тихо входили, подходили молча к постели, и все плакали. Утирали слезы, как дети, руками, рукавами, платками. Многие плакали навзрыд, и сестра давала им валерьянку, сама плача. Пришла проститься Валентина Васильевна Истомина (девичья фамилия — Жмычкина), Валечка, как ее все звали, — экономка, работавшая на этой даче лет восемнадцать. Она грохнулась на колени возле дивана, упала головой на грудь покойнику и заплакала в голос, как в деревне. Долго она не могла остановиться, и никто не мешал ей.

Берия знал, что сотрудники дачи любили Сталина. Он не был капризен в быту, — наоборот, был непритязателен, прост и приветлив с прислугой, а если и распекал, то только «начальников» — генералов из охраны, генералов-комендантов. Прислуга же не могла пожаловаться ни на самодурство, ни на жестокость, — напротив, часто просили его помочь в чем-либо и никогда не получали отказа.

Наконец, потупив головы, народ стал медленно расходиться. Когда все было кончено, Берия вышел из парадной двери и крикнул: «Хрусталев! Машину!» А в это время доценту Ускову позвонили из Кремля (у него была прямая телефонная связь с Кремлем) и сообщили, что за ним приедут. Приехал его шофер и отвез его на Ближнюю дачу Сталина в Кунцево. С помощью ассистента Усков должен был произвести вскрытие тела Сталина и начать его бальзамирование, которое, как он сказал, будет делать своим новым и сразу же засекреченным методом.

5 марта, 23 часа 1 минута. Кремль

Затем вожди уехали в Кремль, где, опять в кабинете Сталина, должны были решать срочные проблемы. После смерти вождя Маленков сразу занял его кабинет. Там же он начал проводить заседания Президиумов ЦК и Совета Министров и вести их. В 23 часа 40 минут в Кремле в кабинете Сталина Маленков сел на сталинское кресло с тем несколько торжествующим лицом, с которым он обычно выходил на трибуну для очередного доклада И открыл заседание. Говоря о том, что предстояло сделать, Маленков останавливался после каждой фразы, ожидая возражений, но все молчали. До заседания Берия раньше других быстро осмотрел личный сейф Сталина в Кремле, но ничего особенного не нашел. Там он обнаружил только письмо Тимашук и множество курительных трубок. За время жизни трубок у Сталина накопилось очень и очень много. Было решено образовать комиссию по организации похорон Сталина в составе тт. Хрущева Н.С. (председатель), Кагановича Л.М., Шверника Н.М., Василевского А.М., Пегова Н.М., Артемьева П.А., Яснова М.А. На четыре дня в Советском Союзе был объявлен всенародный государственный траур.

Лаврентий ехал с Ближней дачи в расстроенных чувствах. Его душили слезы. Как жаль. Такого человечища потеряли. Но вдруг он встрепенулся. Почему вдруг Сталин умер, хотя у него намечалось улучшение? Что за странный коллапс, почему упало давление? Кто ввел и что ввел? Берия был вне себя.

Только за полночь Берия вернулся домой. Было очень холодно: температура упала до минус 21 °C. У него сжалось сердце, когда он понял, что Хозяина больше нет… Сразу три чувства охватили сердце Берии: сожаление, отчаяние, смирение. Его мучила душевная неясность. Что-то будет со страной?

6 марта, 4 часа 29 минут. Ближняя дача

Скульптора Манизера доставили на дачу в Кунцево, чтобы он снял посмертную маску Сталина. Одновременно приехала санитарная машина, чтобы увезти тело Сталина на вскрытие. Белый автомобиль подъехал к самым дверям дачи — все вышли. В 5 часов принесли носилки, положили на них тело, красивое тело, совсем не дряхлое, не стариковское, — было видно, что Хозяин перед смертью был практически здоров. Сняли шапки и те, кто стоял на улице, у крыльца. Дочь Сталина Светлана стояла в дверях, в накинутом пальто. Машина захлопнула дверцы и поехала. И тело увезли. Светлана уткнулась лицом в грудь охраннику и наконец разревелась.

6 марта, 6 часов 9 минут. Центральный институт усовершенствования врачей

В помещении кафедры биохимии, что во дворе Центрального института усовершенствования врачей на Садово-Кудринской, 3, в окружении солдат МВД доцент Усков (его назначил министр здравоохранения СССР, поскольку главный бальзаматор страны профессор Збарский нежился на нарах) произвел вскрытие с помощью ассистента (С.С. Дебов) и начальные этапы бальзамирования Сталина. Он проводил вскрытие и бальзамирование будто бы своим новым и почему-то сразу же засекреченным методом. Полковник Хрусталев присутствовал на вскрытии тела усопшего вождя и внимательно наблюдал за этой операцией. Ему показалось немножко жутким, но и забавным видеть, как плавали в тазах с водой вынутые из Сталина внутренности — его кишки с содержимым, его печень. Перед процедурой вскрытия с лица покойного была снята посмертная маска. Этим занимался известный скульптор Манизер. Пока с телом Сталина работали врачи, его любимый мундир отправили в химчистку, подлатали, пришили к нему погоны генералиссимуса и золотые пуговицы, поскольку решено было хоронить вождя именно в нем.

В 6 часов утра по радио раздался медленный-медленный голос диктора Юрия Ярцева, голос которого был похож на голос Левитана, который всегда сообщал нечто важное. Диктор зачитал сообщение о смерти Сталина. Весь день потом по радио звучала траурная музыка, которая время от времени прерывалась трансляцией обращения ЦК КПСС, Совета Министров СССР и Президиума Верховного Совета «ко всем членам партии, ко всем трудящимся Советского Союза», в котором сообщалось о смерти генерального секретаря ЦК КПСС, председателя Совета Министров СССР, генералиссимуса Советского Союза Иосифа Виссарионовича Сталина.

6 марта, 6 часов 45 минут. Москва, улица Качалова

Чтение газет навело Берию на грустные размышления. В утренних выпусках не сообщалось о смерти вождя. Советские граждане узнали о смерти Сталина только 6 марта, когда об этом было объявлено по радио и напечатано в вечерних газетах. По случаю кончины был объявлен траур. Кинотеатры и прочие увеселительные заведения не работали, любые развлекательные мероприятия в стране отменялись.

6 марта, 9 часов 1 минута. Кремль

Утром лидеры снова собрались в кабинете Сталина в Кремле. Председательское место занял Маленков. После бурных дебатов было решено выставить тело Сталина, которое, как сообщили, уже было вскрыто и обработано, в Колонном зале Дома Союзов (Выписка из протокола номер 1 заседания Президиума ЦК от 6 марта 1953 г.:… 3. О месте установления саркофага с телом Иосифа Виссарионовича Сталина. Утвердить Предлагаемый проект Постановления ЦК КПСС и Совета Министров Союза ССР «О месте установления саркофага с телом Иосифа Виссарионовича Сталина. Президиум ЦК КПСС. Опубликовано 7 марта 1953 г. «Известия»). Церемонию прощания решили проводить в Колонном зале Дома Союзов. Оформлением интерьера зала для церемонии руководил председатель Комитета по делам искусств при Совете Министров СССР Николай Беспалов. Поисками гроба для тела вождя занимался управляющий делами ЦК КПСС Дмитрий Крупин. Охрана церемонии прощания была доверена МГБ.

Днем комиссия по организации похорон под председательством Хрущева назначила похороны на 9 марта. Через три дня после смерти, вопреки грузинским традициям длительного оплакивания и прощания с покойным, да еще на понедельник, что категорически запрещено обычаем. «Да!!! — подумал Лаврентий Павлович. — Зачем торопиться?» Свои возражения он высказал и на заседании, но его никто не послушал. Следовало решить последние вопросы, связанные с организацией похорон. Соратники никак не могли решить, в чем хоронить Сталина. По идее, напрашивался вариант с парадным мундиром генералиссимуса. Но покойный его не признавал и никогда не надевал.

Берия знал, что вторую награду Сталину при жизни так и не вручили. Она пылилась в Совмине, откуда ее срочно доставили, а затем в первый и последний раз прикрепили к сталинскому кителю.

На совместном заседании Президиума ЦК КПСС и СМ было принято особое постановление СМ СССР и ЦК КПСС, предусматривавшее сооружение Пантеона, куда планировалось перенести тела Ленина и Сталина, а также погребения у Кремлевской стены. Берия подумал, что реализовать эти проекты будет очень трудно, и так денег нет.

Берия получил сообщение от своего агента в Восточной Германии, что в день смерти Сталина правительство ГДР повысило подоходный налог, затем отказалось компенсировать железнодорожный проезд рабочим к месту работы, а еще чуть позднее (но всё в марте 1953 года) увеличило цены на спиртное. Восточные немцы ответили бегством в ФРГ. «Идиоты! — кричал в гневе Берия, когда узнал о новом увеличении норм выработки лидерами Восточной Германии. — Дурацкие решения Ульбрихта и иже с ним».

6 марта, 12 часов 32 минуты. Ближняя дача

Днем Берия поехал на Ближнюю дачу Сталина и с удивлением обнаружил, что с дачи вынесли всю мебель и все вещи. Берия хорошо помнил три бутылки боржоми, которые стояли на столе комнаты, где был обнаружен заболевший Сталин. Там были две полные бутылки и одна полупустая. «Бутылки переданы в музей», — бодро ответил охранник на вопрос Лаврентия Павловича. В голову Лаврентия пришла мысль, что уж очень странная и быстрая эта эвакуация мебели. «Что за идиот дал такую команду?» — подумал Берия. Кто мог дать такую команду? Секретарь Московского обкома КПСС Хрущев, он имел такое право, или Игнатьев, он ведь был отстранен условно. Более того, Игнатьев стал куратором органов со стороны ЦК. Формально же, пока не вышло решение Верховного Совета, главой страны оставался первый зам Сталина Булганин, а формальным главой еще не объединенного МГБ — Игнатьев. Шверник оставался формальным главой государства. Именно Швернику, а также первому заму Сталина Булганину был подчинен Игнатьев, формально оставшийся до сессии Верховного Совета главой силовиков, поскольку, кому будет подчиняться охрана лидеров, на Пленуме ЦК решено не было.

6 марта, 15 часов 57 минут. Москва, Колонный зал Дома Союзов

Сразу же после вскрытия началась подготовка к временному бальзамированию тела Сталина. На лице покойного рябинки от оспы и старческие пигментные пятна были осветлены. Хотя бальзаматоры здесь явно перестарались. Валя Истомина омывала тело Сталина перед положением его в гроб. Уже днем 6 марта тело было доставлено в Колонный зал и выставлено в Колонном зале Дома Союзов для прощания.

В сообщении из Израиля, которое Лаврентию прислали по линии атомной разведки, сообщалось, что, несмотря на разрыв дипломатических отношений и разгар гонений на безродных космополитов в СССР, в Израиле был объявлен национальный траур. Портреты Сталина висели почти в каждой сельскохозяйственной коммуне (кибуце). Журнал движения кибуцев «Ал Хамишмар» писал: «Солнце закатилось».

В соответствии с решением Президиума после вскрытия тело Сталина было немедленно выставлено в Колонном зале Дома Союзов, чтобы 6–8 марта разрешить народу проститься с вождем. Четыре дня страна была в трауре. Все министерства, ведомства, главные управления и управления, заводы и фабрики, высшие учебные заведения и школы остановились. Работали только производства с круглосуточным графиком. Все застыло в ожидании похорон Сталина, назначенных на 9 марта 1953 года.

В 11 часов в Колонный зал Дома Союзов, где стоял гроб с телом Сталина, пришли руководители страны. Зал был пуст. Присутствовали лишь распорядители скорбной церемонии, устанавливавшие возле гроба венки, и еще несколько человек.

Гроб стоял в центре, на высоком постаменте, и буквально утопал в хаотично наваленных цветах. Вокруг в горшках стояли пальмы. У изголовья висело гигантское знамя Советского Союза. Сталин лежал в гробу, в сени красных знамен, среди роз и вечнозеленых ветвей.

В зале присутствовал оркестр, игравший траурные мелодии разных классических композиторов. Исполнялись траурные мелодии Чайковского, Бетховена, Моцарта. Вдруг Берия услышал старинную грузинскую колыбельную, народную песню с выразительной, грустной мелодией. Все крупные предприятия и ведомства в обязательном порядке присылали траурный венок.

Берия, Хрущев, Каганович и Микоян в гражданском встали неподалеку от гроба и грустно молчали. Слева от Берии, ближе к гробу, стоял Маленков. Егор засунул большой палец правой руки за борт темно-серого кителя-френча без карманов, но с мягким отложным воротничком без карманов, но не на уровне сердца, как это обычно делал Керенский, а на уровне пупка. «Опять подражает Керенскому, — подумал Берия. — Однако не очень похоже». Справа от Лаврентия стояли Ворошилов, а за ним Булганин оба в своих в маршальских мундирах со стоячим воротничком, который у Ворошилова был сшит из более светлой, чем у Булганина, ткани маршальских мундирах. Последний сцепил руки вокруг живота и глядел куда-то вдаль, казалось, что он думает о своей несостоявшейся пока будущей карьере вождя. Потом он повернул голову и пристально посмотрел на мертвого Хозяина. «Наверное, переживает, что его затея захвата власти сорвалась», — решил Берия. Ворошилов весь ушел в себя и только иногда поводил шеей — видимо, давала о себе знать непроходящая головная боль. Слезы душили Лаврентия, они готовы были скатиться по щекам. Чтобы этого не допустить, он часто заморгал. Для участия в церемониале Берии дома пришлось срочно искать костюм для того, чтобы отстоять почетный караул. Лаврентий сильно располнел в последние годы — пришлось срочно вызывать портного и подгонять пиджак. Искренние слезы были в те дни у многих: у К.Е. Ворошилова, и Л.М. Кагановича, и Г.М. Маленкова. Их раздирали противоречивые чувства — скорбь и облегчение…

В почетном карауле у гроба поочередно стояли новые руководители Советского государства. Присутствовал также военный эскорт. Потом в почетном карауле стоял бывший бессменный секретарь Сталина — генерал-майор Александр Поскрёбышев, который, приоткрыв рот, грустно смотрел на мертвого Хозяина. Берия еще раз быстро глянул на гроб, и его глаза вновь наполнились слезами.

С 16 часов 6 марта к телу вождя в Колонном зале Дома Союзов был открыт доступ, и началась церемония прощания. Колонный зал Дома Союзов буквально утопал в венках, их были даже не сотни, а тысячи. Люстры, висевшие в зале, были прикрыты черной тканью. К этому моменту зал был украшен портретами Сталина, а на колоннах были вывешены бархатные полотнища с гербами союзных республик. Всего их было 16. Там, на постаменте, утопая в цветах, стоял гроб с телом усопшего. На него надели серо-зеленый мундир.

В Москве поползли слухи о том, что 6 марта тело Сталина выставят для посещения. Для прощания с умершим вождем потянулись люди. В основном из Москвы, но некоторые приезжали и из других городов, в основном в качестве делегатов от предприятий. С улиц Москвы люди стекались на Большую Дмитровку и уже по ней шли к Колонному залу. В Москве было холодно, минус 8 градусов по Цельсию. В первый день, когда было объявлено о смерти Сталина, толпы людей хаотично устремились к Дому Союзов. Люди пытались пройти на Большую Дмитровку и решили, что проще всего туда будет попасть через Трубную площадь, однако она была заранее перекрыта грузовиками. Толпа народа стала собираться — они хотели стать первыми. Толпа разрасталась и начала давить на неготовые ограждения. Грузовики еще только пристраивались друг к другу, когда толпа стала напирать. Давка случилась на спуске с Рождественского бульвара на площадь, передние ряды были остановлены грузовиками, а сзади со спуска на них продолжали накатываться одна за другой человеческие волны. В итоге те, кто стоял впереди, оказались буквально раздавлены и растоптаны напиравшими сзади. Безопасный маршрут объявили в 21:00.

Берии доложили, что среди народа активно гуляют слухи, что Сталина убили. Слухи распускались специально, для того чтобы создать атмосферу абсурда. При этом внимание специально фокусировалось на врачах. Тогда же как раз шла кампания против врачей-убийц. К удивлению Берии, сотрудник, посланный на Ближнюю дачу, доложил после своего возвращения, что весь дом перевернут и мебель уже вынесена. Смысла в том, чтобы убирать мебель с дачи Сталина, не было.

В «Вечерней Москве» от 6 марта уже сообщалось о смерти Сталина. На обложке журнала «Огонек» была помещена траурная фотография Сталина с одной звездой Героя и в форме маршала. Сообщалось, что в ответ на сообщение о смерти Сталина государственный траур был объявлен в странах, в которых проживала треть человечества.

Люди шли не переставая три дня и три ночи. Трое суток подряд живая многокилометровая очередь, извиваясь по улицам Москвы, направлялась к Пушкинской улице (ныне Большая Дмитровка) и по ней — к Колонному залу Дома Союзов. Среди желавших проститься с вождем было много приезжих. Город как будто обезлюдел. На улицах стояли грузовые машины с установленными на них прожекторами. Их включали с наступлением сумерек. Прожекторы освещали площади и улицы, по которым двигались к Дому Союзов многотысячные колонны. Глубокой ночью Дом Союзов закрывался на два часа, а затем вновь открывался. По радио круглые сутки передавали классическую музыку. Следует отметить, что у людей в эти дни настроение было крайне подавленное. Фиксировалось большое число сердечных приступов, а смертность резко увеличилась.

Через специальный вход впускали иностранные делегации. Они проходили без очереди. Китайская делегация внесла венки от Центрального Комитета Коммунистической партии Китая и лично Мао Цзэдуна. В почетном карауле отстояли и главы иностранных делегаций. «Почему не приехал Мао? — задал себе вопрос Лаврентий — Ах да. Война в в Корее. Ким Ир Сена тоже нет — и по той же причине». Воспаленный мозг Берии выдал очередное воспоминание — при обсуждении на Политбюро вопроса о помощи Китаю Хрущев заявил: «Надо контролировать, кому давать, а кому не давать. Почему мы вдруг решили, что каждый может иметь? Всем давать — давалка сломается!» Тем не менее 14 февраля 1950 года Сталин подписал кредит Китаю в 300 миллионов долларов на 5 лет и с 1 % годовых.