Наследник Альфы

— Я повторяю вопрос, — словно не слыша его, настаивал Руслан, — что у Людмилы с лицом?

Он осторожно убрал прядь, прикрывающую фингал.

— А ну лапы прочь от нее! — взревел муж, толкая мужчину в грудь. — А то у тебя щас такой же будет! Это моя жена! Чё я с ней делаю, тебя не касается!

«Что же он творит?» — испугалась я. Вся эта ситуация мне очень не нравилась.

Руслан чуть ниже его ростом, не такой мощный и на вид слабее. Что будет, если они сейчас подерутся? И как мне не попасть потом под горячую руку мужа?

Галавиц отступил на шаг и недобро улыбнулся:

— О, нет. Ошибаешься. Она носит моего ребенка, так что все, что с ней происходит, очень даже меня касается.

— Пузо и то, что ниже, я, так и быть, по договору не трогаю, — процедил Василий. — А вот головой пусть отрабатывает.

На этих словах мне стало дурно, и я отступила назад к двери. Люсе хорошо, она так или иначе уже избавилась от своего тирана-мужа. А мне-то как с этим всем справляться?

— Ублюдок… — выругался Руслан. По его сжатым до побелевшей кожи кулакам и ходившим желвакам было видно, что он еле сдерживает себя.

— Да кем ты себя возомнил, щенок?! Пришел в мой дом и меня оскорбляешь?! — взревел Василий и вдруг кинулся на своего противника, замахиваясь огромными кулачищами.

Я коротко вскрикнула, но Галавиц увернулся с нечеловеческой ловкостью и оказался позади Клеева, а затем вдруг одной рукой дернул его за ворот футболки, да так, что тот схватился за шею, не в силах вздохнуть.

— Мразь… — выплюнул Руслан со странным рычанием в голосе.

Василий попытался вырваться, слепо махал кулаками, но в один момент просто оказался лежащим на полу, а сверху его придавливал чужой ботинок.

— Знаете, — победитель недолгой схватки повернул ко мне голову, и мне показалось, что его глаза в тусклом свете единственной лампочки отдают яркой, нечеловеческой желтизной. — Я сначала думал, что просто поговорю с вашим мужем, чтобы он так больше не делал, но смотрю на эту мразь и думаю: может быть, мне вам с детьми отдельную квартиру снять?

Я хотела ответить сразу, но слова застряли в горле, дыхание перехватило. То, как двигался этот человек… я такое только в боевиках видела! Он что, какой-то спецагент? Натренированный суперсолдат?

В любом случае, отдельная квартира — это хорошо.

Чуть помедлив, я просто кивнула.

— Отлично, — сразу посветлел лицом Руслан. — Тогда собирайтесь.

«Тогда собирайтесь», — мысленно повторила я. Вот только легко сказать. Как мне собраться, если я не знаю, что где лежит в этой квартире? А что брать детям? Есть ли у них теплые вещи? Ведь зима же на улице!

Однако Руслан расценил мою заминку по-своему, как и взгляд, которым я смотрела на сыпавшего оскорблениями и угрозами Василия, по-прежнему лежавшего на полу.

— Людмила, я понимаю, что не должен вмешиваться в дела вашей семьи. Я не полиция и к социальным службам отношения не имею. Но мне, как заказчику в нашем с вами договоре, будет спокойнее, если вы сейчас поедете со мной. А как только ваш… — он запнулся, словно ему физически неприятно было это произносить, — ваш муж протрезвеет, приведет себя в порядок и подумает о своем поведении, то я не буду чинить препятствий, если вы захотите вернуться.

«Ага, нашел дуру, к такому возвращаться», — усмехнулась я про себя.

А вот Василия, похоже, и такой вариант не устраивал:

— Пусть только попробует уехать. Слышь, Люся! Патлы-то тебе… — он не успел договорить — Руслан наклонился, легко оторвал от пола грузное тело борова, чуть приподнял и швырнул к стене.

Голова мужчины впечаталась в нее, оставляя вмятину, а сам он сдавленно застонал.

Я в немом крике прижала руку ко рту. То ли стены в этом бараке такие хреновые, то ли совсем хреново сейчас моему «благоверному».

— Не убивайте его… — умоляющим голосом прошептала я. Не дай Боже дети услышат. Становиться свидетелем преступления — это последнее, что мне сейчас было нужно.

Руслан на это лишь недобро ухмыльнулся и прошептал, словно про себя, но так, что я тоже слышала каждое слово:

— Всегда поражался, почему женщины любят моральных уродов. Хотя, может, тогда и у меня есть шанс. С кем-нибудь…

Он подошел к Василию. Все его жесты, движения были мягкими, пружинистыми, какими-то звериными. Он приподнял за волосы безвольную голову:

— Слышь, ты, — выплюнул Галавиц, — твоя жена сейчас уезжает со мной. Это ради безопасности моего ребенка, которого она носит. Это не обсуждается. Если захочешь забрать ее, должен будешь прийти в приличном виде и состоянии. И если я узнаю, что ты хоть когда-нибудь еще поднимешь руку на нее и на детей, я тебе эту самую руку вырву. И это не метафора. Ты меня понял, утырок?

— Понял… — морщась от боли, прохрипел боров.

— Вот видишь. Он не против, — повернулся ко мне Руслан с приторной улыбкой, но она очень быстро сползла с его лица. Глаза снова полыхнули нечеловеческой желтизной, и я медленно попятилась. С кем, черт возьми, умудрилась связаться эта Люся? — А теперь марш собираться! Я жду в машине у входа.

Когда он проходил мимо меня, то снова втянул носом воздух и затормозил, но затем как-то странно дернул головой, будто не соглашаясь с чем-то, и стремительно покинул квартиру.

Несмотря на то, что Руслан вроде бы однозначно победил в этой «схватке», меня не покидало чувство, что он попросту сбежал.

Я еще немного постояла в спальне рядом с Василием. С одной стороны, врожденная эмпатия просто не позволяла отмахнуться от избитого человека, не оказав первую помощь. С другой — ну так ведь сам напросился!

— Ты… как? Живой? — на всякий случай уточнила я. Какой бы скотиной он ни был, не хотелось оказаться соучастницей преступления, если вдруг этот боров коньки тут отбросит.

Василий презрительно хмыкнул и отвернулся.

«Ну, раз есть силы обижаться, значит, живой», — заключила я и, пожав плечами, ушла искать вещи.

Минут пятнадцать ушло у меня на то, чтобы обшарить квартиру и собрать в найденные на кухне пакеты все, что могло пригодиться. Каким-то чудом нашла даже свидетельства о рождении детей и Люсин школьный аттестат — сунула с собой на всякий случай и их тоже.

Нашла старый кнопочный мобильный с севшей батарейкой и даже каким-то чудом зарядку от него. Сменила линялый халат на потертые джинсы и толстовку, сунула телефон в карман, понадеявшись, что он Люсин.

Затем еще пять минут ушло, чтобы собрать испуганных детей, которые не понимали, куда мы отправляемся и зачем нужно брать с собой столько вещей.

В итоге, когда мы выходили из квартиры, на лестничной клетке уже вновь стоял Руслан. Дети, увидев его, вцепились в меня мертвой хваткой.

— Я уж решил, что у вас снова проблемы с мужем, — сухо кашлянув, объяснил он. — Давайте пакеты, а то вы все не унесете.

И, взяв их, понес в машину.

Глава 3

Я не знаю, что ожидала увидеть у подъезда. Быть может, огромный черный джип. Или дорогущий спорткар. Но нет. Во дворе нас ждал обычный седан, иномарка, но даже не бизнес-класса. Странно. Образ мажора, решившего «купить» себе наследничка, пошатнулся.

— Детских кресел нет, уж извините, но тут не так далеко ехать, так что… — он не успел договорить, а я уже усаживала Машу и Мишу в машину, затем сама уселась на заднее сидение рядом с ними.

Все, что угодно, лишь бы оказаться подальше от этого барака.

Бросила прощальный взгляд на покосившееся деревянное строение. Надеюсь, возвращаться не придется. Скучать я точно не буду.

— Мам, — тихонечко прошептала Маша, когда машина тронулась. — А куда мы едем?

— Хороший вопрос. Руслан… Раисович, — не сразу вспомнила я, — куда мы сейчас?

— Ко мне домой, — увидев мое удивленное лицо, он поспешил добавить: — Я знаю, что обещал снять вам квартиру. Я это сделаю, просто сначала доедем до меня, я сделаю пару звонков и обо всем договорюсь.

Поймав его взгляд в зеркале заднего вида, я благодарно кивнула.

— Значит, мы будем жить одни? — снова спросила девочка. — Без папы?

Вот только я не ответила, потому что Руслан продолжал странно на меня смотреть через зеркало, и в который раз за день мне казалось, что его глаза были желтыми.

Да что с ним такое?

— Осторожнее!

Я кивнула Галавицу в сторону обочины, где стояла, сияя проблесковым маячком, машина дорожной полиции.

Завидев нашу машину, инспектор махнул жезлом в знак, что надо припарковаться у обочины.

«Вот блин! Сейчас штраф впаяют за то, что едем без детских кресел!» — с досадой подумала я.

Руслан, тем временем, свернул к краю дороги, остановился и опустил стекло. Дети рядом со мной притихли и вжались в сидения. Машенька стиснула мою руку, шепнув:

— Только не отдавай нас!

Господи, это кто детей полицией запугал? Хотя о чем это я. С такими родителями перспектива того, что госслужбы изымут их ради их же блага — могла быть вполне реальной.

— Доброго дня, капитан пол… — начал было представляться полицейский, но запнулся, увидев, кто сидит за рулем. — Ох, Руслан Раисовч, это вы. Простите, вы на другой машине… и не одни…

Он стрельнул подозрительным взглядом в нашу сторону, а затем закончил свою сбивчивую речь:

— Простите, не узнал!

— Да ладно, что там, — я сидела в противоположной стороне от водительского кресла, а потому видела его улыбку только сбоку, но она мне показалась такой искренней и так ему шла, словно бы он сейчас говорил с хорошим другом и был действительно ему рад. — Я поеду?

Полицейский еще раз мазнул взглядом по мне, задержавшись на этот раз на лице.

«Вот черт! Фингал не прикрыла!»

— Да, да, конечно. Не смею задерживать. Может быть, от меня что-нибудь надо?

— Нет, ничего.

— О, и да, спасибо, что помогли у Наташи со школой вопрос решить. И вообще, спасибо вам, Руслан Раисович…

Галавиц на это только отмахнулся, мол, не стоит благодарности, а затем, попрощавшись, снова завел мотор и вырулил на дорогу.

— Ты работаешь в полиции? — не смогла не спросить я, как только мы отъехали чуть подальше.

— Нет, не угадала, — в голосе Руслана проскользнули веселые нотки. — А с чего ты решила? Я похож на копа?

— Нет, просто этот инспектор тебя знал.

— Меня в этом городе каждая собака знает, — мужчина закусил губу, и я поняла, что он пытается не рассмеяться своей собственной шутке, соль которой я явно не понимала.

Между тем, этот жест ему так шел и делал таким притягательным, что я невольно залюбовалась. Ну хорош же!

— Да, но он общался с тобой как со старшим по званию. И не оштрафовал, опять же, за то, что детских кресел нет, — вслух рассуждала я.

— Не бери в голову.

И вроде радоваться надо, что проблем не возникло, но…

Вот именно — «но»! Ведь полицейский даже не спросил, все ли в порядке у меня! А вдруг это Руслан меня избил и теперь держит в заложниках?

Как же я не любила все это «кумовство»! Когда главное, что имеет значение, это то, с кем ты знаком, какие у тебя связи. Все своим да нашим.

Ярко вспомнился последний крупный заказ, который увел у меня другой менеджер. Он его получил только потому, что его отец договорился с владельцем нашего агентства.

«Мальчику надо попрактиковаться, чтобы добавить себе красивую строчку в портфолио!»

А потом этот же самый «мальчик» домогался меня на рабочем месте. И когда я попыталась рассказать обо всем, услышала только:

«Ну ты ведь знаешь, кто его отец, смотри, чтобы это на тебя не подали в суд за клевету, которую ты распространяешь, чтобы вернуть».

— Это называется — коррупция, — обиженно произнесла я одними губами, практически без звука, хотя это относилось, скорее, к моим воспоминаниям, чем к ситуации здесь.

— Да-да. Оборотни в погонах, и все такое, — снова засмеялся он, да так заразительно, что не улыбнуться в ответ было просто невозможно.

И в самом деле. Чего это я? Вот только как он вообще услышал, что я сказала? Видимо, сама не заметила, как произнесла громче, чем хотела.

В скором времени мы подъехали к небольшому одноэтажному дому, находящемуся на самом отшибе небольшой частной застройки. Я выбралась из автомобиля, помогла выбраться детям.

— Ну идем? — махнул нам Руслан, открывая калитку. — Только у меня не особо прибрано, так что…

Он развел руки в стороны в извиняющемся жесте. А потом вдруг подмигнул детям:

— Кто добежит до крыльца вперед меня, получит клубничное мороженое!

На этих словах Маша и Миша переглянулись и, разом позабыв весь свой страх, наперегонки пустились вперед.

Руслан же выгрузил из багажника наши пакеты и понес их в дом.

— Мы же вроде ненадолго? — кивнула я на вещи. — Может, лучше в машине оставить?

Улыбка на лице мужчины вдруг погрустнела, он смутился, кашлянул сухо: