Гендерфлюид: Ваалан

— Точно такие же. Мы не смогли тебя успокоить, ты был waalan!

Айман виновато потупился.

— Что значит Waalan?

Я смотрю на людей, все отводят взгляды, никто не смеет смотреть мне в глаза.

— Это значит «бешеный». Человек, в которого вселился дьявол Ваалангу.

Я поворачиваю голову.

Это старый сгорбленный старик, он смотрит мне прямо в глаза и говорит для всех:

— Теперь Waalan ушел, это — нормальный человек.

Хоть я суевериями не страдаю, но после слов старика стало легче.

Вездесущий Рияд успевал переводить мои слова для всех и ответы для меня.

Громкий плач, причитания женщин, снующие фигуры — все это нервирует меня.

Рядом со мной присаживает Айман.

— Айман, расскажи, что было.

С помощью Рияда я наконец смог узнать, что произошло. Когда пуля попала в девочку, и ее тельце выпало с окна на мостовую, собравшиеся увидели то, что повергло их в шок. С звериным ревом я вырвал автомат из рук бандита и раскроил ему голову одним ударом приклада, затем со скоростью молнии — именно так подчеркнул Айман и кивками подтвердил Рияд — метнулся к тем троим, что выключил в самом начале.

Словно обезумевший, я с яростными криками разнес им лица все тем же автоматом. Потом настала очередь главаря, которого и так полусмерти избил Айман и пара рыбаков. Оттолкнув их сторону, я расколошматил черепушку бандиту, даже несколько раз промахнулся, попадая по камням. Последним был водитель, все еще живой в момент моей атаки. Его я бил больше всего и его труп увидел под куском брезента.

После этого по команде Аймана на меня навались сразу семеро, повалили на землю и держали, пока я не стал приходить в себя.

Закончив рассказ, Айман и Рияд смотрели, как я перевариваю информацию.

— Ты ничего не помнишь? — спросил меня рыбак, потерявший отца и мать в одночасье.

Как оказалось, приехавшие бандиты без лишних церемоний выстрелили обоим в животы и подожгли дом. Затем отъехали и вернулись в момент, когда подоспели мы и тушили огонь.

На Аймана было жалко смотреть, да и я не мог взглянуть ему в глаза. Это по моей вине он потерял родителей.

Парень все понял и тихо сказал, положив мне руку на плечо:

— Наша судьба предопределена при рождении, никакие наши поступки не влияют на это. Так было суждено, и нет в этом ничьей вины. Ты поможешь мне организовать похороны, Алекс? — он посмотрел на меня с надеждой.

Чем я мог ответить сироте, кроме как согласием?

— У нас свои обряды, а у вас свои. Но ты скажи, что делать, я все сделаю. И еще. Прости меня, пожалуйста, все-таки это была моя вина. Не убей я того бандита, этого не случилось бы.

— Нет, Алекс, это случилось бы. Может, не именно так, но случилось бы. Мы все рождаемся, чтобы умереть. Пойдем, мне надо похоронить их до захода солнца.

Как оказалось, единственным, чем я мог помочь, это рытьем могилы, что я и делал, проклиная песок и каменные слои-пласты, встречавшиеся лопате. Рядом со мной трудились еще трое парней, которых я не видел ранее. Мы почти закончили могилу, когда со стороны поселка показалась похоронная процессия, несущая два тела, завернутых в белое.

Похороны у мусульман отличались тем, что не было гроба, а могила у самого основания расширялась вбок. Нижний слой на полметра. Туда, на правый бок, укладывали усопшего лицом в сторону Каабы. Затем этот кармашек закрывался глиняными кирпичами, отгораживая умершего от основной ямы.

Все это тихо объяснял мне Рияд, пришедший с траурной процессией.

После этого мулла, высокий высохший старик, долго читал молитвы, затем, по его знаку, могилу стали засыпать. У надгробия установили прямоугольную каменную стелу, где арабской вязью были написаны данные усопшего. Затем вся процедура повторилась: снова уложенный на правый бок человек в белом саване, кирпичи, молитва и, наконец, надгробие и могильный холмик. Не было лишних разговоров, не было плача и истерик.

Когда шли к поселку, я удержался спросил Рияда, почему на кладбище не было траурных речей. Тот недоуменно посмотрел на меня:

— Нельзя разговорами и плачем тревожить души усопших. С умершими простились в посёлке, на самом кладбище должна быть тишина, нужно уважать тех, кто там уже похоронен.

Спорная философия на мой взгляд, но что-то рациональное в этом было.

В поселке все соседи предложили нам пожить у них, пока мы не восстановим сгоревший дом. Восстанавливать там было нечего, надо все отстраивать с нуля.

Любезно поблагодарив всех, Айман принял решение пожить у дяди. Мне, в принципе, было без разницы, я собирался с утра снова звонить в посольство и убираться отсюда, здесь моя жизнь не стоила и гроша.

И пусть бандиты остались без вожака, но они его быстро выберут и, несмотря на урок, преподанный нами, придут за реваншем. Правда, сейчас в поселке появилось огнестрельное оружие, но патронов практически не было.

Я забрал себе револьвер главаря, смог понять, что калибр девять миллиметров, но название пистолета и серийный номер были стерты. В пистолете оставалось четырнадцать патронов. Его пришлось хорошо смазать, похоже, прежний владелец бережным отношением к оружию не отличался.

Утром, взяв полностью заряженный телефон, мы с Айманом снова отправились на Карадюш. Пришлось немного походить, пока я не поймал сигнал телефона. Я долго думал, куда позвонить: снова в посольство Эфиопии, как в самое ближайшее, или же прямо в МИД.

Мои сомнения разрешил входящий звонок, незнакомая комбинация цифр. Протянул телефон Айману, решив, что, наверное, кто-то звонит его отцу. Тот приложил трубку к телефону и через пару секунд протянул мне:

— Похоже, это тебя.

«Наверное говнюк Руденко доложил послу и получил взбучку», — стало тепло на душе. Не все так плохо в наших дипломатических представительствах.

— Алло, я слушаю.

— Это Светлых Александр? — голос не был похож на вчерашний.

— Да. А с кем я говорю? — задаю вопрос. На том конце провода игнорируют мой вопрос и задают встречный:

— Мне нужны доказательства, что вы именно Светлых Александр, потому что по нашей информации вы мертвы. Если вы действительно тот, за кого вы себя выдаете, вы должны помнить разговор с сотрудником посольства в Аммане примерно пять месяцев назад. Вы приходили туда один или с кем-то. Кто с вами разговаривал? Поймите, это очень важно, — голос говорившего был серьезен, в нем даже слышались просительные нотки.

Вздохнув, я решился:

— Да, я там был с девушкой по имени Мария. К нам выходил сотрудник посольства, имени не помню, предложил помощь. Теперь вы скажете мне, кто вы и как вы позвонили на этот номер?

— Александр, я искренне рад, что вы живой! вы даже не представляете, насколько сильно. Я Никитин Владимир, третий атташе посольства Российской Федерации в Иордании, тот самый, что разговаривал с вами у посольства. Так, получено подтверждение вашей личности, начинается операция по возвращению вас домой. Я перезвоню вам через полчаса, будьте на связи.

Короткие гудки возвестили, что связь прервана, оставив меня в недоумении от слов: «операция по возвращению домой».

Глава 5. Проблеск надежды

Андрей Мазур был специалистом своего дела: официально в российском посольстве в Эфиопии он числился как начальник службы безопасности, неофициально был куратором от ФСБ, проверявшим возможную утечку информации среди сотрудников посольства. Вот и сейчас он слушал запись, как помощник посла Руденко Сергей слишком много болтает с Макаровой Татьяной, высокой стройной брюнеткой, являющейся переводчиком при посольстве. Их смешки и разговорчики прервал звонок, Андрею было слышно хорошо, что говорил помощник посла, и слова «Эритрейский сухогруз» и «Эр-Рияд» его насторожили. Прошедший хорошую школу в Академии, он привык обращать внимание на любые мелочи, анализировать и выстраивать логические цепочки.

Мазур прошел в комнату спецаппаратуры, где записывались все входящие и выходящие звонки. В отличии от туповатого Руденко, Андрей сразу понял, что звонивший говорит правду или почти правду. Слишком глупым был такой вариант розыгрыша, и сам номер звонившего определился как сомалийский. Значит, человек по крайней мере говорил часть правды, а там, где есть часть, возможно и целое.

По защищенному каналу связи он связался с коллегой в посольстве Иордании:

— Привет, Володя. На твоей территории не было случаев похищения российских туристов за последние полгода?

Собеседник, подумав минуту, ответил:

— Нет, Андрей, такого не припомню. А что за вопрос такой? Что вам, эфиопы очередную сказку рассказали про проклятых арабов? Так у них разборки с сомалийцами, еще не то придумают.

— Да нет, все нормально, Володя, просто чувак один звонил в посольстве, говорил про похищение, пиратов, корабль. Просто решил проверить, наверное, это Светлых забухал где-то и решил подурачиться. Ну все, Володя, спасибо, ребятам привет от меня, — Мазур уже собирался положить трубку, когда на том конце провода напряженным голосом спросили:

— Андрюха, подожди. Повтори фамилию звонившего.

— Светлых Александр. Говорит, что его выкрали в Эр-Рияд из Иордании, откуда он сбежал, потом в рассказе были пираты, бегство с корабля и, наконец, он типа в Сомали. Ладно, извини за глупый звонок.

— Стой, Андрюха!

Теперь Мазур отчетливо слышал, как волнуется его коллега в Аммане.

— Когда был звонок? Номер звонившего есть, есть запись разговора? — Никитин говорил быстро, словно боялся, что собеседник сбежит.

Заинтригованный, Мазур выдержал паузу:

— Володя все есть, но ты сам знаешь, что передача таких данных по нашим каналам — только с санкции посла и четвёртого управления.

— Андрей, если эта информация правдива, высший приоритет по ней, одобрено на самом верху. С меня ящик коньяка, лучшего французского. Если хочешь, свяжусь с центром, и у тебя будут развязаны руки, но мне запись и номер нужны прямо сейчас. На кону стоит очень многое, можешь начинать праздновать повышение.

Мазур решил рискнуть и обойти протокол. Уж слишком хорошо он знал Никитина, тот не стал бы так волноваться по пустякам.

— Я понял, Володя, смотри не подведи! Если это утка, ты ничего от меня не получал. И позаботься о следах. Здесь я все подчищу, сейчас вышлю тебе по второму каналу, алгоритм «Лола».

— Принято, насчет коньяка я серьезно. Какой любишь?

— Я предпочитаю виски, «Чивас», — Мазур на самом деле любил виски.

— Окей. Ящик восемнадцатилетней выдержки за мной. Я перезвоню. Жду от тебя подарка, — Никитин отключился.

Мазур задумчиво потер лоб. Может, это его счастливый билет? Он посмотрел на часы, со звонка неизвестного прошло четыре часа.

Скопировав аудиозапись и зашифровав ее по алгоритму «Лола», он отправил через внутренний сервер «Координатор», устанавливавший третичное шифрование по принципу отдельных сегментов цифрового потока. Только тот, у кого был аналогичный сервер, мог получить все части и восстановить послание целиком. Для всех остальных — это был набор цифр и символов, на варианты дешифровки которого ушли бы десятки лет, вследствие количества операций. Протоколы менялись каждые две недели, поэтому даже расшифрованный протокол был неприменим в дальнейшем.

Никитин, прослушав запись, чуть не получил инфаркт от радости, но был слишком опытным специалистом, чтобы сразу ставить начальство в известность, не получив подтверждения. Его компьютерщики быстро вычислили imei телефона, указав на мерцающую точку на карте рядом с населенным пунктом Рас-Хафун. Ближайшая станция сотовой связи, с которой осуществился звонок.

Точка мерцала красным светом, что говорило о том, что в данный момент нет сигнатуры телефона в сети. Никитин так и просидел до утра, не сводя глаз с интерактивной карты. Утром отлучился на полчаса, чтобы принять душ и позавтракать, но оставил сотрудника наблюдать. Лишь ближе к десяти утра цвет мерцающей точки изменился на зеленый: появилась сигнатура телефона.

Надев наушники и включив запись, Владимир набрал номер телефона. Мужской голос собеседника ввел его в ступор. Жанна умерла, обратная трансформация невозможна, уверял полковник Баргузин.

— Алло, я слушаю, — послышался мужской голос.

— Это Светлых Александр?

Никитин старался, чтобы голос не выдал его волнения. Или это ошибка или это бинго.

Отключив телефон после разговора, он вытер вспотевший лоб.

Но как такое возможно? Даже если Александр не был убит и не утонул в море, он не должен был выжить после отключения Жанны от системы жизнеобеспечения. Более того, судя по всему, он обратно имеет мужское тело. Голос был мужским, разговор шел от лица мужчины…

Мужчина все точно сказал про визит в российское посольство. Этой информацией обладали лишь несколько человек. Возможно ли, что операция «Гендерфлюид» оказалось даже более перспективной, чем ожидалось?

Жаль, нельзя сообщить Проскурнову, он проходит реабилитацию после инфаркта.

Никитин выкурил три сигареты, пытаясь успокоиться: если налажает сейчас, вернут домой и пошлют на Кавказ рядовым оперативником.

Но доложить надо было и, прежде всего, непосредственному шефу. Он закрыл компьютер и прошел в специализированную переговорную комнату. Там набрал номер со стационарного телефона. Дождавшись ответа на том конце провода, коротко доложил:

— Личный номер 190119731045, соедините с Виктор Палычем… Виктор Палыч, простите за столь поздний звонок. Есть основания полагать, что интересующий нас объект по операции «Гендерфлюид» жив. Более того, вернулся в прежний облик и в данное время находится на территории Сомали.

Никитин выслушал собеседника, прервавшего его доклад удивленными вопросами, и продолжил:

— Да, Виктор Палыч, труп не нашли. Да, донор не выжил. Сам не понимаю. Я говорил с объектом по телефону, он знает факты, в которые не был посвящен никто, кроме меня! Что? Вероятность? Думаю, вероятность того, что это наш объект, в районе девяноста девяти процентов.

Никитин снова выслушал, делая пометки в блокноте.

— Нет, Виктор Палыч, думаю, не подозревает. Он горит желанием вернуться домой. Думаю, после эвакуации его можно будет ввести в курс дела, предварительно подготовив.

На этот раз собеседник говорил долго, не давая Никитину вставить слово. Когда у него появилась возможность, он переспросил, потому что решил, что ослышался.

— Сокотра? Вы уверены, Виктор Палыч? Это же территория Йемена. Да-да, понимаю, приступаю к выполнению. Доброго вам дня!

Никитин вернулся в свой кабинет: задание шефа было его несколько озадачило. Он должен был встретить Светлых в акватории острова Сокотра, принадлежавшего Йемену. Малый ракетный крейсер «Сторожевой», в настоящее время находившийся в йеменском порту Аден, будет крейсировать в нейтральных водах и совершит рандеву с Никитиным и объектом их операции. Цель Никитина — донести до Светлых необходимость плыть к острову Сокотра. Как последний это сделает, не обсуждалось. Но Владимир знал по своему опыту, что он должен натолкнуть Александра на необходимость такого шага.

После последнего рейда «Сторожевого» в прибрежные воды и захват пиратов поднялся дипломатический скандал. Американцы, считавшие Сомали своей зоной интересов, прислали две Ноты, посол РФ в США дважды вызывался в Белый Дом. Всю эту ситуацию Палыч изложил Никитину в двух словах, добавив в конце, что, если нет других вариантов, Никитин хоть на надувной лодке, но должен доставить Светлых к Сокотре, где их подберет «Сторожевой».

Точка по-прежнему мерцала зеленым цветом. Никитин набрал номер и после нескольких звонков снова услышал отрывистое:

— Алло!

— Александр, это снова Владимир. У меня есть две новости, хорошая и плохая, начну с хорошей. Операция по вашей доставке на Родину одобрена, ей присвоен высший приоритет.

— А в чем плохая новость? — собеседник нервничал и не старался этого скрыть.

— Плохая в том, что у нас нет дипломатических отношений с Сомали и несколько дней назад наш военный корабль наломал там немного дров. Мы сейчас на ножах с американцами. Мне трудно это вам говорить, Александр, но вы должны добраться до прибрежных вод острова Сокотра. От вашего городка это примерно триста километров на юго-восток.

Никитин замолчал. Слышно было как собеседник дышит в трубку, потом звук исчез. «Прикрыл микрофон рукой», — догадался оперативник. Через минуту Светлых заговорил:

— Вы всем попавшим в беду соотечественникам предлагаете преодолеть триста километров по океану, чтобы они могли попасть домой? — Не дожидаясь ответа, он продолжил: — Я думаю, что у меня получится, но есть одно условие!

— Говорите. Я слушаю вас, — Никитин еле сдержал ликование, не придется ему на утлом суденышке плыть триста километров, рискуя нарваться на пиратов.