— Отчего же нет? Давайте, — деланно согласился я, выкладывая на прилавок золотую монету. Небольшая группа зевак подошла ближе. Ловкач положил рядом с моей монетой свою, после чего показал шарик, спрятал его под один из стаканов и нарочито медленно принялся их двигать. Я с трудом удержался от того, чтобы хмыкнуть: похоже, я сейчас действительно произвожу впечатление деревенского простака. Я показал на стакан, где был шарик. Ловкач поднял его и с фальшивым восторгом воскликнул:
— Какое везение! Вы выиграли. Не желаете ли сыграть ещё раз?
— Ну давайте, — сказал я немножко глуповатым голосом, для верности предварительно почесав затылок.
Ловкач положил на кон ещё пару золотых монет и начал снова крутить стаканы, на этот раз намного быстрее. Признаться честно, мои глаза успевали следить за стаканом с шариком, но в конце я почти запутался. Проверив интуицией, я показал на стакан.
— Невероятно. Вы снова выиграли! Такую удачу просто нельзя упускать. Попробуйте ещё раз, — голос ловкача просто сочился мёдом.
— Хорошо, — сказал я, слегка улыбнувшись. А вот это уже было лишнее, один из охранников заметил мою улыбку, и его рука как бы невзначай потянулась ближе к оружию. Не убирая с лица медового выражения, ловкач не жалел скорости — стаканы мелькали с невероятной быстротой. Любой бы давно уже запутался. Наконец, стаканы остановились. Я немного подумал для вида и указал на верный стакан.
— Поразительно, — несмотря на приклеенную улыбку, в глазах вместо добродушия отчётливо проступили злость и раздражение, — вы невероятно везучий молодой человек. Не желаете ли испытать свою удачу ещё раз?
— Ну я не знаю… — принялся неохотно отказываться я.
— Соглашайтесь, соглашайтесь! Такая удача нередко бывает всего раз в жизни. Ловите момент!
— Ну ладно, — нехотя сказал я, уже готовый уйти со своим выигрышем.
Когда ловкач положил на кон уже восемь золотых монет, я понял, что соглашаться на последний раунд было ошибкой. Если с восемью золотыми я ещё имел шанс спокойно уйти — и то сомнительно — то с полутора десятком меня никто никуда просто так не отпустит. Охранники ещё больше подобрались, готовые начать действовать в любой момент. Интуиция показала мне, что больше золота у ловкача нет, удвоить сумму он уже не сможет, этот раунд так или иначе — последний.
Стаканы вертелись если не со скоростью звука, то с очень близкой к ней, причем гораздо дольше, чем все предыдущие разы. Надо отдать должное ловкачу — даже я со своей интуицией не понял, в какой момент времени шарик вылетел из-под стакана к нему в рукав. Через пять секунд он остановился, и вот передо мной стоят три пустых стакана. Согнав с лица глупое выражение, я сказал:
— Шарика нет ни под одним из стаканов.
И не успел он сказать и слова, я быстро схватил все три стакана и перевернул их. Они были пусты.
— Это моё, не так ли? — железным голосом сказал я, сгребая шестнадцать золотых и ложа их в уцелевший карман олимпийки. Ловкач посмотрел на меня полным ненависти взглядом, но ничего не сказал. Пока толпа зевак переваривала произошедшее, я быстро пошёл прочь. Никто не заметил, как исчезли двое охранников ловкача, но через десять секунд они уже были видны в начале переулка, куда я свернул, не успев укрыть себя иллюзией. Я не замедлил шага, но они шли намного быстрее, почти бежали. Поняв, что драки не избежать, я вытянул из кем-то забытого ведра воду и создал из неё ледяной шест.
— Ребята, у меня есть неприятности. Много и на халяву. Вам как: побольше или сами уберетесь?
Тратить время на разговоры они не стали, просто достали оружие и сразу, без промедления напали с двух сторон. Я картинно взмахнул шестом в сторону одного из них. Он приподнял свой меч, надеясь парировать мою стрелу, но… его тело сковало льдом. Я ухмыльнулся. Для меня не было тайной то, что боец его уровня видимую магическую атаку сможет если не парировать, то хотя бы уклониться от неё. Поэтому использовал приём, не имеющий визуального эффекта. Скованный льдом охранник застыл на месте, злобно сверкая глазами: голову я оставил открытой, чтобы он мог дышать. В том, что звать на помощь он никого не будет, я почему-то не сомневался.
Второй тем временем набрал достаточно близкую дистанцию. Я парировал его атаку шестом, потом вторую, третью (спасибо большое, Райлисс), благо больше ничто не мешало мне использовать и магию, и интуицию одновременно. Позволив очередному его удару разнести моё оружие вдребезги и специально ойкнув с последующим падением на пятую точку, я с криком: «Нет, пожалуйста, я всё отдам, пощадите» поднял руки над головой. В этот момент вся оставшаяся вода обдала его, приковав к стене и тоже заморозив. Однако, когда я подошёл к ним с благой целью разойтись мирно, он неожиданно с презрением выплюнул:
— Маг, да? Развлекаешься, да? Что вы вообще у нас забыл, жирное пугало? Тебе только в мэрию сунуться да заикнуться, что ты маг — тебе сразу столько работы на выбор предложат — за день в два раза больше заработаешь!
Меня переклинило. По отдельности эти оскорбительные характеристики меня бы не задели. Но составное «Жирное пугало» больно резануло по самолюбию. Я размахнулся и от всей души ударил его в нос.
— Дохляк. Даже ударить толком не можешь, — хрипло прокаркал он, с издёвкой наблюдая, как я трясу отбитую кисть. Новая вспышка гнева заволокла мой разум. Сотворив на своём кулаке ледяную перчатку, я снова ударил, теперь уже более прицельно.
— Ничтожество. Ничего ты без своей магии не стоишь, — прохрипел пригвождённый к стене охранник, у которого из носа потекла кровавая юшка.
Глубоким вдохом я заставил себя успокоиться. Вынужден признать: при быстром и незаслуженном приобретении подобной силы всегда срывает чувство меры. Посмотрев на охранника снова, я включил интуицию, ища способ убедить их убраться подобру-поздорову.
— Сопляк! Увалень! Да хоть один день в своей жизни работал, чтобы хотя бы увидеть такие деньги, — продолжал охранник, снова пытаясь заставить меня разозлиться. Но я уже взял себя в руки.
— Достаточно. Вы не в том положении, чтобы оскорблять меня. Тем более, что вы даже не знаете, насколько далеко я могу зайти, — зловеще проговорил я. Слушая подсказки интуиции, я разморозил часть льда и аккуратно полез во внутренний кармашек. Бедный охранник зарычал и яростно пытался разбить ледяную ловушку, но тщетно. На свет появилась стеклянная статуэтка довольно хорошенькой женщины.
— Какая прелесть. Это ваша жена? — спросил я, заставляя интуицию выдавать нужную информацию, — очень недурна собой, надо заметить. Но… я чувствую, что её уже нет в живых. Сочувствую, хотя это ничего не меняет. Все же, статуэтка мне не нравится. Думаю, я просто её разобью.
— НЕТ!
Насмешка, издевательство, чувство морального превосходства — всё это мгновенно исчезло из взгляда охранника. Теперь там появился чистый страх.
— Тогда договариваемся так, — я мгновенно развернулся и уставился прямо на него, — ты даёшь мне слово воина, что уйдёшь отсюда и больше никогда не попытаешься навредить мне. Тогда я верну тебе статуэтку твоей жены. Если же нет — я разобью её и уйду.
Наступило длительное молчание. Видимо, охранника страшила перспектива оказаться во власти ловкача, вернувшись к нему с пустыми руками, но и потерять единственную память о своей умершей жене для него было невыносимо. Я прекрасно понимал всю подлость подобного поступка, но выбора не было: убить их я не мог, интуиция подсказывала, что Авиал по-прежнему пристально следит за моим поведением, в противном же случае они меня в покое не оставят.
— Мне надоело ждать, — я поставил статуэтку на землю, создал ледяной молот, хорошенько прицелился…
— Стой! Умоляю! — закричал он, — да пропади оно всё пропадом, я согласен!
— Отлично, клянись.
— Я, Варрок, клянусь своей воинской честью, что не стану вредить тебе ни действием, ни бездействием. Я позволю тебе уйти и никогда не буду преследовать.
Приняв клятву кивком головы, я разморозил обоих и протянул Варроку его статуэтку. Вырвав её у меня из рук, они с товарищем двинулись прочь.
— Погодите, — сказал я. Они обернулись. Всё-таки это неправильно. Кто-то даже мог сказать, что я поступил ещё хуже, чем если бы убил его. Да и так много золота мне в самом деле ни к чему. Я хотел уйти на восьми монетах, и мне сразу стоило это сделать.
— Возьмите, — подойдя, я протянул им восемь золотых, — если вы вернётесь к своему хозяину с пустыми руками, он ведь вам головы оторвёт. Вынужден признать: я и правда обнаглел в последнем раунде. А так соврите, что мне удалось убежать, но часть денег я потерял.
— Мой сломанный нос не будет выглядеть убедительно к такому рассказу, — хмыкнул Варрок, беря, однако, деньги, — не переживай, мы придумаем что сказать.
Они пошли прочь, и очень скоро скрылись из виду. Я же отправился своей дорогой, накинув иллюзию невидимости, чтобы ко мне больше никто не приставал, мне и одного раза с головой хватило. Вернувшись к камню, где лежала монета, я честно вернул туда два золотых. Оставалось еще шесть. Пора найти место, где можно переночевать и перекусить.
— Однако интересные у тебя способности, — хмыкнул кто-то сзади. Я обернулся: за моей спиной стоял орк с татуировкой змеи, один их тех грузчиков, что помог мне. Теперь, правда, на нём была чёрная жилетка, но татуировка всё равно была отлично видна.
— Какого, — возмутился я, осознав, что всё ещё должен быть невидим, но орк мгновенно подошёл и закрыл мне рот своей огромной пятерней.
— Поговорим на пристани. И уж поверь, теперь от вопросов ты так просто не отвертишься.
— Да не хочу я никуда…
— В самом деле? Куда же ты пойдешь? — сощурившись, спросил орк, — постоялые дворы находятся в совершенно другом месте. Даже если ты туда и доберёшься, не сомневайся, найдется лихой ловец удачи, который увидит, как ты расплачиваешься золотом, и захочет почистить твои карманы. Даром что ты — явно не местный, и заступиться за тебя здесь будет некому. Поверь, — повторил он, крепко беря меня за руку, — тебе лучше пойти с нами. Не переживай, — добавил он, улыбнувшись улыбкой, от которой у меня мурашки по телу побежали, — мы тебя не обидим, кем бы ты не оказался.
Он был прав по всем пунктам. Я не стал дальше противиться судьбе и позволил ему вести себя. Однако, пройдя пару кварталов, мы неожиданно услышали голос:
— Воррт. Как же мы рады снова тебя видеть…
ГЛАВА 6
Схватка и откровение
— Неридот, — насмешливо произнес орк, — Как я погляжу, ты не из тех людей, что умеют вовремя остановиться. Впрочем, я всё же дам тебе шанс, хотя и знаю, что ты им не воспользуешься. Иди своей дорогой, разойдёмся мирно.
Обернувшись вслед за орком, я увидел, как нам наперерез из бокового переулка вышла группа людей: молодой брюнет в богато убранном охотничьем костюме, двое амбалов в одежде попроще, вероятно, телохранители, четвёртого же человека я не мог разглядеть точно. Тем не менее у меня возникло ощущение, что он нетвёрдо стоит на ногах.
— Мне знакомы твоё самодовольство и потрясающая самоуверенность, но вынужден признать, — по красивому лицу, с которого до подбородка спадали длинные чёрные волосы, пробежала тень неудовольствия, — у тебя есть причины так думать. Однако на этот раз всё будет иначе, уж можешь мне поверить. Драйсер, приступай!
Из-за спин этой компании вышел четвёртый, в мантии с капюшоном. Он выбросил вперёд руки, из которых потекла энергия, приговаривая вводящим в транс голосом:
— Ты очень устал… Ты хочешь спать… ты очень устал… у тебя не осталось сил…
Невероятно! Они откуда-то выкопали гипнотизёра. И очень толкового, даже меня потянуло в сон, хотя основной поток Силы предназначался и не мне, что уж тут говорить о бедном орке. Схватившись за голову, он упал на колени. Щеголь Неридот подошёл и пнул его, из-за чего Воррт завалился на спину. Но когда он подошел к нему и собрался патетично поставить ему ногу на грудь, какая-то сила внезапно смела его.
Я сбросил с себя иллюзию, одновременно с этим созданный мной ледяной кулак отправил гипнотизёра в нокаут. Пока Неридот пытался подняться, я собрал воду к ладоням и поднёс их к вискам Воррта, возвращая его разуму ясность и чёткость. Однако дольше двух секунд я ничего не успевал сделать, телохранители Неридота на удивление быстро соображали, и через секунду я с трудом увернулся от удара в висок. Еще одно магическое напряжение, — и моя точная копия метнулась в одну сторону, а я в другую, вынуждая амбалов разделиться. И очень этим недооценил их, решив, что раз я их разделил, то оказался в безопасности…
Амбал ловко схватил руку, которой я хотел сотворить новый ледяной кулак, а в следующий момент я оказался в унизительном захвате. От боли в глазах появились слезы. Но через пару мгновений мне послышался уже знакомый звук, и мою руку отпустили. Обернувшись, я увидел Воррта, который потирал кулак, секунду назад опустившийся на макушку телохранителя. Тем временем второй громила, гнавшийся за моей иллюзией довольно далеко, вернулся обратно. Увидев, что его напарник лежит без сознания, он заметно струхнул, однако всё-таки не побежал, принимая бой от орка. Невольно я восхитился чёткими, плавными и ненавязчивыми движениями Воррта: казалось, его тело действует само, глаза же орка неотрывно смотрели на противника, подавляя его ещё и морально. И точно… один неудачный выпад, и прямой удар по лбу сбивает с ног второго телохранителя, отправляя его сознание в свободный полёт.
Неридот, пришедший в себя и попытавшийся под шумок смыться, внезапно обнаружил, что его ноги примёрзли к земле. Я с невинным видом рассматривал пальцы на своей руке, которую ещё минуту назад выворачивал один из его телохранителей.
Воррт тем временем направился к предводителю банды. Щеголь, стоит отдать ему должное, не стал скулить и просить пощады, оправдывая своё благородное имя, если оно у него было, и приготовился драться. Однако схватка была унизительно короткой: с лёгкостью парировав оба удара, прямым ударом в челюсть он отправил его на землю, а потом наступил сапогом на висок и, нагнувшись, уже без всякого шуточного тона сказал:
— Я вижу, ты плохо понимаешь, когда нужно остановиться. Что ж, раз обычные поражения на тебя не действуют, пожалуй, я сломаю тебе пару пальцев. А если твоя задница ещё раз встанет на моём пути, то клянусь предками, я переломаю тебе руки и ноги, да так, что ни один маг воды не поможет!
С этими словами он взял в захват руку Неридота, быстро схватил два пальца и…
— Остановись, — внезапно выдохнул я.
— Ты что, ума решился, — Воррт от удивления даже убрал сапог с головы Неридота, — они бы тебя сейчас носом по земле пропахали от улицы до улицы и глазом не моргнули бы! Твоё предыдущее поведение, конечно, было интересно, но всему надо знать предел!
— Да знаю я, но калечить его — не лучшая идея. Ты и так победил, зачем его ещё и увечить?
— Потому что по-другому до него не доходит! — гневно ответил орк, — это уже даже не второй раз, когда он пытается брать реванш, и каждый раз использует для этого всё более грязные приёмчики, благородный ты наш, — орк в раздражении отвесил лежащему Неридоту несильный пинок по пятой точке.
— Я же попросил, хватит, — сказал я, — ты его уже победил. Одолеть врага — доблесть, а унижать и издеваться над ним — это уже подлость.
— Если враг честно признаёт поражение — тогда да, подлость, — парировал орк, — а если после драки он продолжает размахивать кулаками и норовит исподтишка тебе нагадить — то это уже не подлость. Хочешь поспорить?
Я удивлённо уставился на него. Кто бы мог подумать: орк — и такие проницательные речи. Воррт, глядя на моё выражение лица, рассмеялся:
— Ты не первый, кто был невысокого мнения об интеллекте нашей расы, — снисходительно посмотрев на меня, кивнул он, — То, что мы живём по своим традициям и верны им уже несколько веков, не означает, что мы тупы и бестолковы.
— Я ничего такого не говорил, — гневно ответил я.
— Но ты подумал. Подумал, ведь, по глазам вижу, — он внезапно наклонился к моему лицу, и наши глаза оказались на одном уровне на расстоянии не больше двадцати сантиметров друг от друга, — или будешь отнекиваться?
— Тупыми и бестолковыми, разумеется не считаю, — не выдержав пронзительного взгляда карих глаз, я вздохнул и покачал головой, — но и сильно высокого мнения тоже не было.
— Зато честно, — хмыкнул Воррт, выпрямляясь, — впрочем, если ты считаешь, что у тебя лучше получится убедить его — милости прошу. Он мне порядком надоел.
Неридот тем временем снова поднялся на ноги и хотел незаметно уйти.
— Одну минутку, уважаемый, — воззвал к нему я, — вам не кажется, что вы слишком торопитесь?
— Я никому ничего не должен объяснять, — презрительно процедил он. Впрочем, учитывая, что недавно его прижимали сапогом к земле, он ещё на удивление неплохо держится.
— Вы мне должны как минимум два несломанных пальца, в противном случае вы ещё два-три месяца не смогли бы держать в руках оружие, — включив свою интуицию, я выяснил, что принадлежит он хоть и не к благородному, но все же знатному и состоятельному дому, — если вы благородный не только на словах, но и на деле, вернитесь и поговорите с нами. Просим мы немного.
Неридот остановился. Несколько секунд он тяжёло смотрел на нас. Потом повернулся к своей банде, которая уже пришла в себя и ожидала его в стороне.
— Сгиньте! — прорычал он.
— Мастер Неридот, вы же знаете, ваш отец запретил нам…
— Я сказал, сгиньте! Идите в Пушечный выстрел, я вас там найду.
Троица переглянулась, но спорить больше не осмелилась и через несколько секунд скрылась из виду.
— Ну? — зло и требовательно сказал он.
— Не могли бы вы всё же просветить, как простой портовый орк сумел так засесть вам в печенки?
Воррт сзади хмыкнул — характеристика ситуации оказалась подобрана на удивление метко. Неридот стиснул зубы ещё сильнее, но заставил-таки себя заговорить.
— Около двух месяцев назад получилось так, что мы с этим… орком вместе пили в одной таверне. Слово за слово — и мы поспорили на то, кто больше выпьет. Я проиграл тогда, но дело в том, что после того, как я отключился, он начал поносить всю мою семью…
— Что за вранье, — сердито рыкнул Воррт, — не было такого! Ты же сам сказал, что без сознания был, как ты мог это слышать?!
— Мне потом об этом рассказал мой друг, — упрямо возразил Неридот.
— Значит, чаще проверяй, что у тебя за друзья, — от гнева орк даже шагнул к Неридоту, но я взял его за руку, безмолвно прося остаться на месте, — нас с детства, слышишь, с детства учат всегда уважительно отзываться о чужом роде! Даже в самом пьяном бреду я не мог такого сказать!
Впервые на лице Неридота появилась задумчивость. Как видно, пытался вспомнить, кто из его друзей ему это рассказал. Я не удержался и со своей интуицией шмыгнул в корни этой истории. Ну конечно… такому другу, образ которого я увидел, только дай рот раскрыть. Расскажет и всё, что было, и всё, чего не было. После чего к лицу юноши прилила кровь, и он со стыдом опустил голову.
— Да, я вспомнил теперь, — угрюмо сказал Воррт, тоже уже по-другому смотревший на паренька, — когда ты в первый раз пришёл требовать реванша, то что-то говорил о задетой чести семьи. Я хотел тогда объясниться, но потом ты стал говорить такие вещи, — он пожал плечами, — за которые только бьют морду.
Судя по лицу Неридота, его жёг стыд, которого парню не приходилось испытывать никогда в своей жизни. Однако он смело поднял голову и, смотря прямо в глаза орку, сказал:
— Я… признаю, что получил сведения… из ненадёжного источника и что я… поступил неблагоразумно и был… неправ, — каждое слово он как будто тянул из себя клещами, но для молодого человека его положения это было нормально: богатые и состоятельные дети обычно воспитываются в условиях, где за любую ошибку и малейший промах с них спускают три шкуры. Так что к двадцати годам некоторым из них действительно проще удавиться, чем признать свою неправоту.
— Я приношу извинения за свое недостойное поведение… и за причинённые неудобства, — закончил он.
С минуту орк молчал, осмысливая ситуацию заново, с самого начала. Затем всё же сказал:
— Ну… раз такое дело… раз ты думал, что честь семьи защищал… тогда понятно становится. Что ж, принято, — он улыбнулся и протянул руку Неридоту. Тот сердечно пожал её и двинулся прочь.
— Но я бы всё равно с тобой ещё выпил, — добавил орк ему вслед. Обернувшись, Неридот впервые в этот вечер искренне и радостно улыбнулся, после чего окончательно растворился в ночи.
— Пойдём-ка и мы отсюда, — сказал орк, беря меня за руку и уводя прочь, — а то стражники гуляющих в темноте сильно не жалуют. Неридот-то из благородных, отболтается, а у нас могут быть неприятности.
С минуту мы шли молча. Потом орк сказал:
— Ты понимаешь, что сотворил сейчас маленькое чудо?
— Ты даже не представляешь, сколько могло произойти маленьких чудес, если бы драчуны перед тем, как бить друг другу морду, просто поговорили, — устало сказал я. Всё вдруг стало неважно, я чувствовал себя совершенно вымотанным.
Воррт недоверчиво хмыкнул, но спорить с ним у меня уже не было сил. Да и смысла большого тоже. В этом все орки. Я не спорю с тем, что все расы имеют что-то общее: мы живём, мы дышим, мы любим и ставим цели в жизни. Но вместе с тем мы очень разные, и вот живое тому доказательство: орки уверены, что научить чему-то молодняк можно только выколачивая дурь. Им — за редкими исключениями — неприемлем способ разговоров и убеждений. И это очень плохо. Даже только что показанный мой пример на личном опыте Воррт воспримет скорее, как исключение их правил.