Император

Weirdlock

Император

Глава 1. Рождение легенды

– Так вот, о чём я… это не так работает. У этих расходов другой код бюджетной классификации, Иван! Исправляй до вечера, пока нам из-за тебя нам не прилетел штраф. Всё, жду! – говорил, было, я по телефону с малолетним придурком, попавшим по блату на работу в государственное предприятие, – уф, как меня уже достал этот дебил. Ему одно, он тебе другое… и чему их там только учат в этих «колледжах», этих жертв ЕГЭ! У меня отпуск, а он мне названивает… погодите, что это за звук?

- *Свист шин* – отвлечённый разговором, я совершенно не заметил, как начал переходить дорогу на красный свет. Не повторяйте моих ошибок, дети, внимательно смотрите по сторонам и на светофор, а не то попадёте в отвратительное средневековье, где нечистотами провоняло абсолютно всё! К слову о нём! Сбитый машиной, я практически мгновенно помер.

… Спустя некоторое время …

– Ох, ты, наконец-то, проснулся! Я уж думала, ты уже никогда не проснёшься! Говорила же тебе не драться с ним! – возле меня, аккуратно уложенного в постель, сидела какая-то девушка с заплаканными глазами, по щекам которой обильно лились ручьи слёз.

– Кто ты? Где я? – задавал себе вполне очевидные вопросы Фридрих.

– Брат, ты… т-ты не помнишь? Брат, это же я, твоя сестра – Мария! – едва удерживая себя от того, чтобы стать причиной ещё одного дождя из слёз, непонятная девушка несла какую-то тарабарщину, в то время как в дверном проёме появилось новое лицо.

– Кто ты?! Не было у меня никакой сестры, я единственный ребёнок в семье! – кричал на расплакавшуюся девушку только проснувшийся герой.

– Что за сыр-бор вы тут мне устроили, а? Фридрих, почему твоя сестра плачет? – грозного вида женщина, весьма широкая и плотная по массе, она, страшно сердитая, задавала вполне понятный вопрос пареньку, которому она, по всей видимости, являлась матерью.

– Мама, Фридрих не помнит, что я его сестра! – сквозь слёзы, девушка, не способная выдавить из себя что-то большее в силу своей крайней расхлябанности, говорила страшные вещи своей матери, по-видимому.

– Фридрих, ты зачем свою сестру так пугаешь, а, паршивец? – услышав это, суровая женщина тут же устремила свой взгляд на бедного парня. Явно разозлённая его поведением, она уже было готовилась наградить того тумаками, но её остановила девушка, умолявшая не причинять ещё больше вреда, чем уже было нанесено. Было очевидно, она очень переживала за его самочувствие и, что совершенно ясно, питала не самые обычные сестринские чувства к нему.

– Кто вы все? Где я? Почему вы меня держите в своём доме? Разве я с вами знаком? Разве вы мои родственники? – ошарашенный происходящим, Фридрих, наш герой, тем не менее, лишь продолжал ухудшать ситуацию, как будто бы и без этого было мало хаоса в сложившейся ситуации.

– Ах ты, паршивец! – женщина, взревев, оттолкнула девушку, после чего поколотила парня. Ушла она, впрочем, с крайне недовольным лицом.

– Братец, ты как?! Тебе не больно?! – тем временем, девушка всё продолжала, несмотря на сильную боль от удара, заботиться о парне, причём даже больше, чем о себе.

– Ты что делаешь?! Ты только что ушиблась головой, тебе стоит прилечь. Вот, ложись, сейчас организуем тебе лёд. Обожди чутка только… – успокоившись, Фридрих, воспользовавшись шоком своей «сестры», аккуратно уложил её в кровать и собирался было уже идти за льдом, как она его одёрнула.

– Ты чего? Где же ты лёд возьмёшь? Лето на дворе! – говорила ему девушка с таким лицом, будто бы парень в бреду. Усмехнувшись, она повернулась обратно, сперва одарив парня тёплой, лучезарной, улыбкой. Вероятно, её очень порадовал тот факт, что он о ней так сильно заботится.

– Как откуда? Пойду на кухню, открою морозилку и достану мешочек со льдом, лето не помеха, – теперь уже он, посмотрев на неё, как на сумасшедшую, сиюминутно вышел из комнаты. Девушка же, услышав своего «брата», лишь посмеялась, так, будто бы он рассказал ей какую-то смешную шутку или анекдот.

– Ох, Фридрих, ты уже встал? Я думала, что ты после тех тумаков в своей кровати весь день проваляешься… видать, с тобой точно что-то не в порядке, – одарив Фридриха лишь презрительным взглядом, странная женщина поспешила уйти в свою любимую оранжерею, чтобы утопить своё горе в вине.

– Ох, ваше благородие уже проснулось? Хотите кушать, верно? Не стоило себя так лишний раз вам утруждать, достаточно было в колокольчик прозвенеть, чтобы мы принесли вам кушанья… – тем временем, Фридриха обнаружил слуга, одетый в самые чистые из тех тряпок, что у него были, чтобы предложить тому покушать, ибо яства – всегда полезно для здоровья (по крайней мере, по представлениям тех времён).

– Просто скажи мне, где кухня. Мне нужен лёд, – в ответ же Фридрих, одарив его многозначительным взглядом, лишь спросил про единственную нужную ему сейчас вещь.

– Извините, ваше благородие, но у нас нет льда, – считая себя провинившимся, слуга сжался, как будто ожидая удара. Его, естественно, не последовало, в отличие от очередного многозначительного взгляда, коим парень одарил странного мужчину.

– Ох, ладно! Просто скажи мне, где тут холодильник? – впрочем, ощутив острое желание пробить своё лицо рукой, Фридрих, находясь уже чуть ли не на грани срыва, заунывным голосом спросил, где чёртов холодильник.

– Какой такой «холодильник»? У нас таких нет… – на что получил закономерный ответ. Только тогда он начал что-то подозревать…

– Ясно… просто проведи меня на кухню, пожалуйста, – впрочем, Фридрих всё равно обратился к слуге, едва сохраняя хотя бы внешнее спокойствие, чтобы попросить его хотя бы об этом.

– К чему вам туда? Там с минуты на минуту будет обед для слуг… – на что тот, явно недоумевая, что на его герра нашло, объяснил, что туда сейчас не стоит ходить. В конце концов, к чему барину наблюдать за тем, как едят слуги, верно?

– Извини, как тебя зовут? – впрочем, упрямый и твердолобый, Фридрих захотел получить хотя бы самый минимум информации, хотя бы имя главного по слугам (по крайней мере, ему казалось, что оный слуга им является, в чём, впрочем, он не ошибался)…

– Николаус, ваше благородие, – и на его вопрос был дан чёткий ответ.

– Итак, «Николаус», ты можешь провести мне экскурсию по дому? – наконец, он спросил его, ожидая, что тот не сильно занят, видимо, упустив тот факт, что он, так же как и вся прислуга, сейчас пойдёт на заслуженный обеденный перерыв для приёма пищи.

– Да, конечно, ваше благородие, – на что, впрочем, им был получен вполне чёткий ответ, оправдавший все его ожидания.

– Слушай, Николаус, а как меня, по-твоему, зовут? – наконец, Фридрих спросил его и об этом.

– Я слышал, что вы потеряли свою память, но не ожидал, что всё настолько плохо. Примите мои соболезнования, мой герр… – произнёс он, выдавливая из себя слёзы… или мне показалось?

– Просто скажи, как меня зовут… – заунывным голосом, он произнёс свой вопрос в очередной раз, отвлекаясь лишь на разглядывание портретов, коими был увешан весь коридор.

– Вы, ваше благородие, приходитесь седьмым сыном барона Кизельгура, Заальфельда и Рудольштадта, носящего герб великой династии Люксембург, Отто Карлу Фридриху фон Люксембургу. Ну, а зовут вас – Карл Фридрих Иероним фон Люксембург… – Фридрих, получив эту информацию, сделал тут же пару выводов, но всё же продолжил расспросы, чтобы попытаться вспомнить хоть что-нибудь, пускай у него это вообще не получалось, причём от слова совсем.

– Николаус, ты случаем не знаешь, где мы сейчас находимся? Совсем память отбило, ничего не помню… – решив не выдумывать велосипед, Фридрих воспользовался уже готовым и рабочим оправданием того, почему он хочет узнать ту или иную информацию.

– Ох, мы находимся в загородном поместье вашего отца, замке Кизельгур, ваше благородие… – с опаской ответил ему Николаус.

– Пошли, Николаус, погуляем немножко, – внезапно, ни с того ни с сего, Лука накинул на себя шаль своей сестры и вышел на улицу…

Глава 2. Присядем на дорожку?

– Герр, зачем мы сюда пошли? – спрашивал у Фридриха его слуга.

– Неужели и здесь нет льда? Чёрт! – впрочем, он совершенно не обращал на него сейчас своего внимания, поглощённый своим непонятным желанием найти льда для «его» сестры. Вероятно, сказался шок от перерождения, но кто его знает?

– Герр, неужто вы ищите яму для льда? – ну, это было довольно очевидно, так зачем же спрашивать? Чтобы начать диалог?

– Да, а зачем же ещё? Неужели у вас и её нет? – Фридрих, всё ещё не привыкший к новой реальности и весьма наивный, не ожидал того, что даже столь простая вещь, как замороженная вода (он же лёд, из кристаллов которого состоит снег и иней), будет практически недоступной роскошью.

– К сожалению, нет… – слуга, снова сжавшись, будто ожидая удара Фридриха, произносил последнее слово, опасаясь моментального леща. Видимо, это его так «мать» надрессировала.

– Ладно, раз нет, то возвращаемся, а то здесь довольно холодно…

… Спустя некоторое время …

– Ты!!! Жалкий бездельник, я тебе разве не говорила, что ты сегодня отъезжаешь к своему деду в Ульфхайм? Ты специально сбежал прямо перед его приездом? – орала на Фридриха упитанная женщина, явно не знающая умеренности в еде и вине, его так называемая «мать».

– Нет, разумеется. Дорогая матушка, я вроде бы уже говорил вам это, но я потерял память. Откуда мне знать было, что за мной приедут, если вы об этом ни словом не обмолвились? Да и я никуда не сбегал, просто вышел из дома… – надев свою маску, отлитую из чистейшего хладнокровия, Фридрих спокойно отбивал глупые обвинения тупой свиньи, от которой пахло страшным перегаром. Некоторые могли бы счесть это за пассивную агрессию в сторону собственной же матери, но я скажу вам вот что – это «нечто» не его мать. Его мать – благородная, добродетельная и энергичная женщина, сумевшая воспитать трёх достойных людей, в том числе и Фридриха, а это – жалкое подобие человека, погрязшее в своих деструктивных желаниях.

- *Шлепок*, выметайся, выблядок шлюхи, и чтобы глаза мои тебя не видели, понял?! – но, разумеется, для неё любой упрёк, любая попытка ей перечить – нонсенс, достойный порицания и хлёстких ударов по щеке. Несмотря на то, что её удар, очевидно, был тяжёл, болезнен и оставлял довольно заметные порезы на лице, Фридрих его стойко сдержал, ибо отвечать подобному животному, опускаясь до его уровня, было бы слишком низко для него. Она не достойна того, чтобы он унижал своё достоинство и ронял свою честь насилием в отношении женщины.

– Ох, вижу, вы уже готовы, герр Фридрих? Весьма похвально, а теперь, пожалуйста, садитесь в телегу, нам предстоит долгая дорога, герр, – прервать же этот цирк сумел лишь тяжеловесный мужчина, вошедший в своих грязных туфлях в гостиную и аккуратно подозвавший, без всяких ругательств, прямо как нормальный человек, Фридриха.

– Да, конечно! – и, разумеется, он не замедлил воспользоваться выдавшейся возможностью и покинул помещение, наполнившееся до пределов напряжением.

… Спустя некоторое время …

– Итак, внук, как много ты помнишь? – стоило Фридриху войти в достаточно просторную комнату, как незнакомец, привёзший его сюда, внезапно раскрыл тот факт, что он – и есть тот самый дедушка. Интересно, впрочем, зачем он поехал лично за своим внуком, если мог послать своих слуг?

– Честно говоря – вообще ничего. Совсем недавно я даже не знал своего собственного имени… – разумеется, шутить с подобным воякой (у него на поясе висел меч, с которым, он, как казалось, был совершенно неразлучен) он не стал, выложив сразу все карты на стол.

– Отлично… что же, полагаю, у тебя много вопросов ко мне, не так ли? Не стесняйся их задавать мне, я буду рад дать все интересующие тебя ответы, – на удивление, подобный суровый мужчина (ростом приблизительно метр восемьдесят, что весьма внушительно) оказался весьма благоприятно настроен по отношению ко мне.

– Было бы неплохо, для начала, узнать ваше имя, дорогой дядюшка, – естественно, я начал с самого первого и самого очевидного вопроса, который я просто обязан был спросить.

– Меня зовут Вильгельм, внучок, но ты можешь обращаться ко мне просто на «дедушка», – что же, можно с уверенностью сказать, что этот дедуля (которому на вид всего лет сорок, правда) хороший шутник.

– Хорошо, «дедушка». Вопрос первый – куда мы едем? – разумеется, ответ Фридрих уже знал, по крайней мере, частично, но слово «герцогство Эйсенское» ему ничего особо и не говорило, так что пришлось уточнить.

– Ох, мы едем в мои владения – Эйсенское герцогство, а если быть точнее, то в замок Вартбург, что расположен на одном из островов Ульфхайма. Впрочем, тебе волноваться об этом не стоит, – наконец, хоть кто-то прояснил Фридриху столь важные и необходимые моменты.

– Ясно… а что насчёт причины? – что же, хороший вопрос, хотя ответ тоже вполне очевидный.

– Видишь ли, я всю свою жизнь провёл на войне, да и жена у меня была не особенно здоровой, так что у меня не получилось заиметь собственного наследника мужского пола. К счастью, мне не составило особого труда забрать тебя у твоего отца-дурака, так что теперь ты официально член моего рода и, по совместительству, наследник всех моих владений и титулов. Печально, конечно, что ты потерял свою память, но, надеюсь, сие обстоятельство лишь облегчит тебе учёбу, – не знаю даже, стоит ли Фридриху плакать, или же ему стоит радоваться. С одной стороны, Фридрих теперь наследник целого герцогства, член высшей аристократии, обладатель многих почётных титулов и т. д. Однако, с другой стороны, теперь он будет вынужден посвятить всю свою жизнь военному ремеслу, что ли? Что же, будем надеяться, что нет.

– Наследник..? Сколько мне лет то вообще, «дедушка»? – хм, хороший вопрос. Действительно, странно, что Фридрих не спросил это ещё в самом начале своего пути у, например, Альфреда, но, раз уж выдалась такая возможность, то почему бы и нет?

– Ну, вроде бы 17..? Знаешь, теперь, когда ты упомянул об этом, я наконец-то осознал, что не сильно углублялся в подробности того, когда именно ты родился. Я знаю только то, что моя дочь умерла 17 лет назад, рожая тебя. Вероятно, тебе столько же сейчас, – Вильгельм, расположившийся на одной из двух кроватей, сидел на ней, удерживая в своих руках свой длинный меч, находящийся в ножнах, и вдумчиво, сложив руки крест на крест, размышлял о чём-то.

– … - некоторое время держалось напряжённое молчание, но я всё же решился прервать его, несмотря на некоторые опасения, – и что же меня ждёт в Эйсенском герцогстве? – спросил Фридрих своего «дедушку»…

Глава 3. Не слишком ли толсто?

– Учёба, разумеется! Хороший правитель – образованный и мудрый человек. У герцогства множество проблем, которые может решить только человек с крепкой рукой, в руках которого – перо и книга, а не только меч и щит… – довольно интересное утверждение от человека, что потратил всю жизнь на войну, честно говоря. С другой стороны, стоит ему отдать должное за то, что он, вопреки тенденциям эпохи, стремится к восшествию просвещённого монарха, способного не только резать глотки другим, но и участвовать на равных в полемике, дискуссии и словесных спорах.

– Мне вот интересно, а практика предусмотрена учебной программой? – странно только то, что он пытается рассказывать об этом воспитанному жестокой матерью подростку, имевшему лишь базовую грамоту. Впрочем, возможно, его вдохновила сцена, в которой Фридрих проявил всё своё благородство и хладнокровие, став, тем самым, существом на значительно более высокой ступени развития, чем его мачеха?

– Что ты имеешь в виду, мой дорогой Фридрих? – впрочем, сам Вильгельм, и это видно по его руке, внезапно разжавшей буквально на микросекунду рукоятку меча, был весьма удивлён вопросом своего подопечного.

– «Дедушка»… видишь ли, ты прав, как мне кажется. Хороший правитель – образованный правитель, но ведь недостаточно обладать одной только грамотой, чтобы успешно править столь обширными землями, подобным твоим. Необходимо также иметь серьёзный опыт в деле организации административного управления территориями, их эффективного налогообложения, построении надёжной и эффективной кадровой системы, как в военной, так и в гражданской сфере… а ведь это только самый минимум, необходимый любому правителю для достижения настоящего, долговременного успеха! – сделав небольшую и до нелепого неловкую паузу после употребления слова «дедушка» (учитывая то, что это просто дедушка), Фридрих всё же продолжил свою речь под удивлённый взор Вильгельма, искренне поражённого словами юного плута.

– К чему ты клонишь, юный плут? – воодушевлённый риторским искусством мальчика, закалённый вояка не нашёл лучшего способа выразить своё довольство им (а также своим выбором), чем отшутиться. Естественно, несмотря на негативный и даже угрожающий оттенок произнесённой им речи, никакого реального злого умысла или цели оскорбить у Вильгельма не было. Он искренне улыбался и смеялся, как умел, пускай это и было весьма устрашающее зрелище из-за давнего повреждения голосовых связок герцога, с чем и была связана его незначительная, но весьма выделяющаяся хрипота.

– К тому я клоню, «дедушка», что нужно учиться не только теории у знаменитых наставников и учителей, но и практике, управляя собственным феодом. Без практики нет теории, а без теории нет практики, разве не так? – разумеется, Фридрих продолжил подбивать Вильгельма на то, чтобы выдать ему какую-нибудь несложную в управлении землю, которую он смог бы использовать для «получения практического опыта», а по факту – для укрепления собственного авторитета и власти.

– Интересная идея. Пожалуй, я обдумаю её… а теперь приступай ко сну. Завтра нас снова ждёт долгая дорога, особенно ухабистая в эти дни зноя, периодически сменяемого постоянными дождями и мощными ливнями, – закончив свою речь, Вильгельм моментально уснул. Казалось, что ему даже не нужна подушка или какая-либо иная спальная принадлежность. Он просто сидел на кровати возле входа, всегда бдительный (а иногда и вовсе параноидально подозрительный), постоянно готовый ответить на любую выходку потенциального врага (что довольно глупо, учитывая то, что Фридриха с Вильгельмом охранял целый конвой). Возможно, всё дело в невероятной самодисциплине и военном прошлом (хотя оно, конечно же, никуда не делось), но зрелище было действительно невероятное. Впрочем, его парнишка, а если быть точнее, то такой же взрослый лоб, как он (по крайней мере, Фридрих так думает), привыкший к тяжёлой и утомительной работе главного бухгалтера, умел засыпать также быстро и беззаботно. Ему только дай повод и он тут же, буквально моментально, отрубится. Это можно было бы даже назвать суперспособностью, если бы это не было характерной чертой всех очень занятых людей…

… Спустя пару недель, уже в замке Вартбург …

– Мда, не таким я себе представлял замок герцога… впрочем, особых ожиданий от банального средневековья у меня не было. Тут, как и полагается, никаких особых удобств, из туалета – горшок (и кусты с ягодами в саду, очевидно, но он побрезговал), и тот хуже сельской ямы будет. Естественно, также никакого душа, разве что из плохо пахнущих «отходов» городских жителей, выливаемых прямо на улицу, да и то только по ночам… в общем, да, только ванны, и те относительно редки (так как очень трудно нагреть ванну до кондиции в неотапливаемых помещениях). Впрочем, Фридриху, часто ходившему в походы ещё во времена своей пионерской юности, было не привыкать к условиям жизни, не сильно отличавшимся от уровня каменного века.

– Слушай, Фридрих, сегодня я тебя представлю своим вассалам. Твоя главная задача – произвести на них хорошее впечатление. Их поддержка тебе очень понадобится, когда тебе придётся отстаивать с мечом в руках моё наследие. Они, итак, о тебе не самого высокого мнения из-за репутации твоей мачехи и отца, так что их первое и, обязательно, положительное впечатление о тебе будет крайне важным, понял? Если ты с этим справишься, то, считай, Лука, что собственный лен у тебя уже в кармане, хорошо? – разумеется, как понимающий многое правитель, Вильгельм прекрасно осознавал, как сильно мнение вассалов об их правителе (или его наследнике) влияет на успешность правления оного. Естественно, он не желал запороть столь важное событие, поэтому приложил все усилия для того, чтобы этого не произошло. Фридриха и нарядили, наконец-то, как принца (коим он и являлся), и этикету, манерам учить стали… одним словом – все силы бросили на это дело.

– Хорошо, «дедушка», я понял…

… Вечером, в зале, в окружении верных Вильгельму элит …

– Друзья, сегодня мы все собрались здесь, чтобы чествовать долгожданное прибытие моего наследника, Карла Фридриха Иеронима фон Штауфена! Этот тост я посвящаю ему! За твоё здоровье, Фридрих! – этот хитрец, очевидно, не просто так выжидал, пока все на пире не опьянеют до нужного состояния. Разумеется, это всё было частью его безумного плана по представлению Фридриха в благоприятном свете перед его ближайшими сподвижниками, основной массой важнейшей (для любого феодального государства) военной аристократии. Разумеется, даже некоторое количество алкоголя способно сильно притупить любой острый ум, снизив внимание к деталям.

– … - впрочем, сам Фридрих лишь продолжал сидеть на своём неприметном кресле, в тени своего дедушки, встав лишь для того, чтобы все смогли его обозреть, тощего, худого, болезненного и блеклого, пускай и одетого в богатые одежды. Впрочем, публика была весьма непритязательная, так что и такой его облик приняли, лишь бы быстрее переключиться обратно на веселье, вино и девок. Редкие непьющие «соратники» (члены единой корпорации под названием «дружина») лишь изредка оглядывались на «серого кардинала» за спиной, перешёптываясь.

– Неужто нашего герцога ты пленил своими чарами, чародей? Скажи-ка ты мне, бестия, какие проклятья на него ты наложил, что он тебя! Тебя, плешивого гада, воспитанного шлю*ой и проигравшимся игроком, сделал своим сыном и наследником! – как вдруг против него обратился один из самых крупных бугаев Вильгельма, ещё и явно подвыпивший.

– Как знал ведь, – естественно, всё не могло пройти гладко, без сучка и задоринки. Обязательно должен был найтись подобный человек, что обосрал бы всем малину. Что же, такой действительно нашёлся. Не самый уважаемый (из-за своего крайне скверного характера, полностью перечёркивающего все его положительные качества), но один из самых сильных и храбрых рыцарей Вильгельма, стал подобным ослом, которому нужно было испортить всем праздник. Естественно, после подобных громких заявлений и, тем более, оскорблений он продолжаться попросту не мог. Девки, ублажавшие мужчин на торжестве, мгновенно удалились от них в сторону, а оные, крайне недовольные произошедшим, даже перестали чавкать, погрузив весь зал в гробовую тишину в один момент.

– По тебе, бестия, колокола звенят! Ложью твоею недовольные, отравленные твоими чарами, колдун, они попадали сами, да всё равно звенят по тебе! – мерзко разевая свой рот для очередного плевка словами, он показывал, насколько в «плачевном» состоянии была стоматологии в средневековье. Как-никак, у него отсутствовало больше половины зубов, в то время как другая, остальная, была то жёлтой, то коричневой, то чёрной (где как, уж не знаю даже, как он умудрился так). Этот недалёкий мужлан, разумеется, поносил честь как своего герра (в конце-то концов, это его наследник), так и, что самое важное, самого Фридриха…

– Чары, говоришь..? Колокола попадали… иная голова, которая чарам верит, сама, что колокол… пустая! – Лука, не выказывая своего страха (от которого у него аж тряслись поджилки) подошёл к своему одноглазому тёзке (по среднему имени), Фридриху, по прозвищу Большой Хрен, да постучал ему, еле дотягиваясь своим кулачком, по голове. Естественно, отзвук был звонкий, будто бы в его голове, вправду, было пусто. Несмотря на лёгкий налёт театральщины, публике очень понравился данный эпизод. И развлекающие мужчин женщины, и сами пирующие воины, разумеется, заполнили весь зал оглушительным смехом. Каким-то невероятным образом Фридриху удалось выйти абсолютно сухим из воды, ещё и унизив своего оппонента.

– Ах ты, тварь! Убью! – разумеется, тот тотчас же рассвирепел, схватил свой меч, и хотел было уже проткнуть бедного Фридриха, как вдруг споткнулся, не справившись с «управлением» своего тела, приземлившись своим жирным горлом на кромку своего же меча. Будь он менее усерден в его затачивании, возможно, ему бы не пришлось барахтаться по полу, пытаясь остановить быстрое истечение кровью, но, увы.

– Смотрите, люди! Этот человек, который собирал меня убить, растянулся, переправляясь от пола к праотцам! – естественно, возбуждённый и воспалённый Фридрих, подогретый реакцией толпы и бугая, решил тут же осмеять погибшего столь бесчестным и глупым образом воина. Впрочем, тот был хоть и ублюдком, но своим для остальных пирующих, так что все предпочли смеху минуту молчания, чтобы почтить павшего (хотя он всё ещё барахтался в луже собственной крови)…

Глава 4. Дебют… во всех смыслах

– Фридрих, пускай и ты не справился со своей задачей на отлично, но ты хотя бы постоял за себя, не страшась даже самых опасных из моих людей, защитив своё достоинство. Полагаю, хотя бы этим ты внушил моим вассалам хоть капельку уважения к себе. Разумеется, уже этим ты заслужил себе право владеть своей землёй, – естественно, оставить без награды своего наследника, пускай даже и конкретно так нашкодившего ему, Вильгельм не мог. Скрепя сердцем, он выделил Фридриху одно из своих небольших баронство, в котором было всего 3 деревни. Делать там, разумеется, особо нечего, никакой опасности для его подопечного там, конечно же, нет, делай что хочешь, как говорится, лишь бы законы не нарушал.

– Благодарю. Надеюсь, ты уже уведомил моих наставников и учителей о том, что я переезжаю? И да, что насчёт деталей… например, налогов? Могу ли я оставлять при себе все налоги? Могу ли я ими распоряжаться так, как мне захочется? – разумеется, жид по своей природе, Фридрих сразу же соскочил с учёбы на деньги, ну кто бы мог сомневаться!

– Чуть попозже, ближе ко времени твоего приезда на новое место, я тебе пришлю бумагу, дарующую тебе право собирать от моего имени налоги. Их ты, конечно же, можешь оставить все себе. Более того, я назначил тебе небольшую пенсию в 96 дукатов (они же 192 талера, 1536 шиллингов, 6 144 пфеннига) каждый месяц, но учти, что я буду внимательно изучать то, как ты тратишь свои деньги. За этим будет наблюдать специальный человек, который будет ожидать тебя в твоём имении. Он же тебе прояснит интересующие тебя детали, если это понадобится, – вполне щедрое предложение, если учесть, что на 96 дукатов можно приобрести 8 ластов пшеницы (то есть, 5 464 килограмма пшеницы). Разумеется, назначенная Фридриху субсидия была весьма солидной. В сравнении с ней доход от трёх деревушек (в сумме дававших 1,5 ласта рожи, то есть, 1785 килограммов ржи, стоимостью в 15 дукатов) был также жалок, как оборванный голодранец на фоне настоящего богача.

– Отлично, жду не дождусь возможности испытать свои возможности на деле! – конечно же, тогда ещё Фридрих не знал, много это или нет, но он был рад уже тому, что ему вручили в руки полную свободу действий, да ещё и дали постоянный доход. Обняв своего великодушного покровителя, он вышел из комнаты, чтобы начать собираться. Вернее, готовить себя морально к поездке (у него после прошлой то ещё поясница не перестала болеть, а тут снова в долгий путь), так как все вещи давно уже были собраны.

… Спустя некоторое время …

– Ваше сиятельство, чего желать изволите? – разумеется, более подходящего способа узнать нужную информацию, кроме как спросить об этом у слуг, явно прекрасно знающих жизнь аристократов до мельчайших мелочей, он не нашёл, так как постеснялся спрашивать об этом напрямую у них самих. Тем более что такой возможности у него и не было в данный момент.

– Как привыкли скрашивать досуг местные достопочтенные лица? – расположившись на кровати, Фридрих, впрочем, не постеснялся спросить подобную глупость у одного из важнейших лиц замковой прислуги, личного камердинера самого Вильгельма, благо, что тот был поблизости.

– Утром – богослужение, в обед – обеденный перерыв и чтение, вечером – богослужение, ужин и небольшой промежуток перед сном. Обычно Его светлость использует это время для работы, другие – на чтение, а самые безнравственные – на всякие развлечения в городе, обычно. В дни отдыха же судари отдыхают за охотой, участвуют в турнирах, спортивных состязаниях, слушают стихи или музыку, и так далее и тому подобное, – заунывным голосом спрашивал изрядно уставший за день камердинер.

– Отлично, а какие игры для досуга на одного или двоих ты знаешь, или видел, быть может? – разумеется, он сразу же указал на предмет своего искреннего любопытства.

– Разве что нарды, да кости… но это не совсем развлечение для лиц вашего уровня, – к счастью или нет, доступного искомого предмета не оказалось. Любимых шахмат в этом месте, по-видимому, ещё не существовало, как и карт.

– Отлично… можешь послать кого-нибудь, чтобы мне принесли несколько листов бумаги и какие-нибудь письменные принадлежности? – лишённый спокойного нормального досуга взрослого человека, Фридрих не нашёл более хорошего способа заменить его, как привнести в мир, буквально с порога, что-то новое, а заодно и заработать на этом. Задумавшись над тем, с чем именно и как познакомить местных, да и себя, в том числе, он совершенно не заметил, как встал с кровати и начал ходить кругами.

– Да, конечно, ваше сиятельство, – получив приказ, безымянный камердинер (уверяю вас, он уже привык к тому, что его имени никто, кроме него, да прислуги, не знает) тут же покинул молодого герра, дабы приступить к другим своим обязанностям. Фридрих же, оставленный в одиночестве, просто лежал на кровати, разбирая собравшийся у него в голове ворох мыслей, пока, наконец, ему не принесли то, что он и просил.

… Спустя ещё некоторое время …

– Ваше сиятельство, вот несколько свободных чистых листов, а вот перо с чернилами, как вы и просили. Если на этом всё, могу я быть свободен? – перо, конечно, не карандаш, им чертить не вполне удобно, но Фридриху было немного (а если быть точнее, то совсем) плевать на это, так как нынче он был настолько богат, что ему спокойно отдавали даже столь вопиюще дорогие письменные принадлежности.

– Нет, не свободен. Постой-ка пока за дверью, всё равно ты мне скоро снова понадобишься, – даже не удостоив слугу взглядом, он выхватил письменные принадлежности у него прямо из рук (посчитав его слишком медлительным), после чего буквально сразу же приступил к своей «работе», даже не дожидаясь того момента, когда оскорблённый бедняга покинет комнату.