Темное время души

– Да. Да… Заходите, располагайтесь, раз так… – запоздало проявила гостеприимство соседка.

Леся нерешительно прошла из маленького квадратного коридорчика в номер, удивленно уставилась на молодую женщину в полицейской форме, сидящую на второй кровати.

– Не поняла… – обернулась она к заплаканной соседке. – Что здесь у вас происходит? Это же моя кровать, как я понимаю…

– Да вы не пугайтесь, я сейчас уйду! – улыбнулась ей доброжелательно женщина. – У Зои Михайловны, соседки вашей, происшествие небольшое случилось. Вот, сидим, разбираемся… Протокол пишем… Но мы уже закончили, я ухожу!

– То есть как это вы уходите? – снова завопила блондинка Зоя Михайловна, заставив Лесю испуганно вздрогнуть. – А как же мои деньги? На что я буду здесь жить, как вы думаете? Я на паперть должна идти, милостыню просить? Или… Всяким непотребством их зарабатывать, на панель пойти? Что вы мне вообще предлагаете?

Леся хмыкнула тихонько, насмешливо оглядев неказистое тулово Зои Михайловны, и живо представила ее, стоящую на панели. То еще было бы зрелище, конечно. Посмеяться бы сейчас от души, да ведь обидится… Еще ведь жить с ней рядом придется…

– Ну успокойтесь, Зоя Михайловна, успокойтесь… – продолжала увещевать беднягу женщина в форме. – Что ж теперь делать, всякое в жизни бывает! Позвоните домой, попросите родственников вам еще денег выслать…

– Мне некому звонить! У меня нет таких родственников! Это вы, вы обязаны найти мои деньги! Вы же полиция, это я к вам с заявлением обратилась! Немедленно верните мне мои деньги, слышите?

– Каким образом, Зоя Михайловна? – спокойно улыбаясь, тихо продолжала женщина. – У вас же их не украли. Их же, простите, ветром унесло! Вы же сами проявили неосторожность, разложив их на балконе сушиться… А к ветру какие могут быть претензии, ему же протокол о задержании не вручишь, наручники на руки не наденешь! И дознавателя к нему не пригласишь!

– Почему вы со мной разговариваете как с дурочкой? При чем здесь ветер вообще? Ну да, я разложила деньги на балконе, потому что они были мокрые… Я их просушить хотела… Но я же не предполагала, что… Да господи, что я вам объясняю опять! В который уже раз! – воздела с мольбой руки к потолку Зоя Михайловна. – Ну вы же полиция, в конце концов! Делайте что-нибудь, не сидите сиднем! Оцепите территорию, организуйте людей… Или как там это у вас называется? Проведите операцию по задержанию преступников! Ведь кто-то же нашел мои деньги, когда их ветром сдуло, правда?

– Да какая операция, о чем вы… Я всего лишь участковый инспектор, меня к вам администрация по вашему настоятельному требованию вызвала… Я никаких операций производить не уполномочена…

По лицу женщины было видно, что она ужасно устала от долгого общения с Зоей Михайловной. И не чаяла, как бы поскорее от нее смыться. Вон, даже протокол какой-то состряпала, бедняжка…

Надо бы ей помочь как-то из номера выбраться, удрать от этой зануды. Симпатичная женщина. Видно, что вежливая и просто нахамить этой Зое Михайловне никак не решается. Да, надо помочь…

– Послушайте! – решительно обратилась к ней Леся, сделав шаг вперед. – А можно вас попросить встать с кровати? Вообще-то это моя кровать, вы на ней сидите… А я так устала… Не могли бы вы мне ее освободить?

Подошла ближе, подмигнула слегка. И добавила нарочито грубовато:

– Желательно, чтобы вы и номер освободили, конечно… Мне переодеться надо, душ принять, чемодан разобрать… Я что, при вас все это делать должна?

Она снова подмигнула ей незаметно, и женщина улыбнулась благодарно и даже привстала с места, чтобы уйти, да не тут-то было. Зоя Михайловна ей этого не позволила – встала перед ней грозным соляным столбом.

– Нет, это кошмар, кошмар! Я буду на вас жаловаться! Ну что мне делать прикажете, что?! Хотя бы по-человечески мне что-то посоветуйте, если как полицейский сделать ничего не в состоянии!

– Ну, если по-человечески… Для начала вам нужно просто успокоиться и принять ситуацию. А выход всегда найдется! Билет-то обратный у вас есть! Вот и отдыхайте, что ж… Питание по путевке у вас предусмотрено, так что особой трагедии я не вижу… А на мелкие расходы можно попросить небольшую сумму и у знакомых, если у вас родственников нет. Они вам на карту перешлют…

– Я? Просить? Да я в жизни ни у кого ничего не просила! – гордо вскинув всклокоченную голову, с пафосом произнесла Зоя Михайловна. – Я не из тех, кто унижает себя подобными просьбами!

– Хорошо, хорошо, уважаемая Зоя Михайловна, – устало произнесла женщина, как-то при этом извернувшись и поднимаясь с кровати. – Пусть будет так… Вы гордая, вы не можете… Я сейчас попрошу и садовника, и дворника – они еще раз на территории посмотрят. Может, и найдется что-то! Хотя вроде уже смотрели…

– Ага, смотрели! Их просто обыскать надо, и все! Это они мои деньги захапали, я уверена!

– Нет, Зоя Михайловна. Я с ними была, когда они территорию осматривали. Денег ваших они не нашли. Ветер был сильный… А сейчас мне надо идти, извините…

Она торопливо проскользнула мимо снова горько заплакавшей Зои Михайловны, аккуратно захлопнула за собой дверь номера. Леся, сев на свою кровать и поневоле изобразив на лице дежурную мину сочувствия, автоматически потянулась к своей сумке, достала нераспечатанную пачку «Вога» и зажигалку. Вдруг захотелось курить, хотя бросила вроде. А пачку сигарет сунула в сумку в последний момент, когда из дома уже выходила. А сейчас вдруг… Может, слишком убойное напряжение шло от этой Зои Михайловны, может, осознание накатило, что ей придется жить рядом с этим опасным напряжением?

– Я попрошу вас не курить в номере! – отняв руки от заплаканного лица, капризно и громко произнесла Зоя Михайловна. – Я не могу дышать табачным дымом!

– Да я и не собиралась… Я на балкон выйти хотела… На балконе-то можно, надеюсь?

«О боже! Вот это я попала так попала… – обреченно подумала Леся, выходя на балкон и прикуривая сигарету. – Что ж мне теперь делать-то? В другой номер проситься? Так ведь не переселят, наплыв отдыхающих большой…»

Зоя Михайловна тут же притащилась следом за ней, рухнула на раскинутый полосатый шезлонг, удивленно и жалобно крякнувший под ее грузным телом, и, все еще продолжая всхлипывать, уже более миролюбиво спросила:

– Вас как зовут-то, девушка? И не познакомились даже…

– Олеся. Можно просто Леся.

– Представляете, Олеся, я ведь всего три дня назад приехала, еще и оглядеться толком не успела. И чего мне в голову вдруг взбрело – постирушки срочно затеять? Совсем забыла, что в кармашке юбки все мои деньги зашиты! Вот же привычка деревенская – деньги в одежде прятать! Уже в кровь мою въелась, наверное. Нет чтобы на карте держать… Сколько раз себя за это ругала… Когда юбку замочила, тогда только и вспомнила! Хорошо хоть порошка не успела насыпать! Хотя теперь уж какая разница, чего это я про порошок-то… В общем, разложила я мокрые купюры на балконе сушиться, а утром как дверь открыла – так и все! Вмиг откуда-то ветер поднялся, такой сильный сквозняк! И прямо на моих глазах все деньги разом с балкона и унесло! Просто вихрем! За ночь-то они подсохли и так, знаете, легко вспорхнули – ни одной бумажки не осталось! А я стою и смотрю, только рот открываю, как рыба… Ничего понять не могу!

– Так, может, надо было сразу поискать пойти? – участливо спросила Леся, выбросив недокуренную сигарету за перила. – Не полицию вызывать, а самой бежать вниз?

– Думаете, я не искала? Я полдня ходила, все газоны, все кусты оползала! И в администрацию обращалась, и к директору ходила, а что толку? Да, они заставили дворника да садовника тоже искать… Потом вот участкового прислали, чтоб отделаться… Я ведь на эту женщину, которая из полиции, от отчаяния уже сорвалась, хотя и понимаю, что она сделать ничего не может… Хорошая женщина, жалко ее. Да только мне саму себя еще жальче, поймите… Я ж эти деньги, считай, год копила, хотела тут покрасивше пожить… Думала, что загорю, приоденусь, даже мужичка какого найду… А теперь что? Теперь придется за забором сидеть весь санаторный срок, тут ведь без денег и шагу не ступишь! Чтобы до центра города доехать, и то за билет на автобус заплатить надо! А у меня ни копейки… Ни копеечки не осталось, представляете? Вот беда так беда…

Она снова начала плакать, вытирая дрожащими руками черные от туши слезы и размазывая по щекам яркую красную помаду. Леся тихо прошла мимо нее в номер, достала из лежащей на столе сумки кошелек, вытащила из него две стодолларовые бумажки и, нахмурив брови, озадаченно посмотрела в сторону балконной двери. Потом, сунув решительно одну бумажку обратно в кошелек, снова вышла на балкон, протянула купюру Зое Михайловне.

– Вот, возьмите, вам на первое время хватит…

– Ой, это что? – испуганно уставилась на купюру Зоя Михайловна. – Это доллары, что ли?

– Ну да, доллары. Дойдете до обменника, на рубли поменяете. Я бы вам и рубли дала, но у меня почти вся наличка на карте… А вы говорите, у вас карты своей нет…

– Ой, да что вы, Олеся… Я даже не ожидала… Огромное вам спасибо! Вы меня просто спасли!

– Да перестаньте… Что вы…

– Нет, нет! Не говорите так! Вы замечательная, вы очень добрая девушка! – с прежним истерическим надрывом в голосе начала благодарить Зоя Михайловна. – Я вам непременно верну, как только смогу! Я вам вышлю потом, когда домой приеду!

– Да нет, возвращать ничего не нужно… – поморщилась Леся, махнув рукой. – Со всяким такое может случиться… Я же понимаю…

– Ну как же, что вы! Я долги всегда возвращаю! Я не из таких! Как вы могли подумать?

– Хорошо, хорошо! Как хотите, Зоя Михайловна! Как вам будет удобно… – быстро проговорила Леся, выходя с балкона и садясь на свободную кровать.

Зоя Михайловна тут же притащилась с балкона вслед за ней, снова начала доказывать со всей страстью, что она «не из таких»:

– Ни разу такого не было, чтобы я кому-то долг задержала! Я всегда долги отдаю! Из некоторых надо годами долги вытаскивать, а я не такая, да! У меня сердце всегда не на месте, когда чего-то кому-то должна!

Леся прикрыла глаза, вздохнула незаметно – вот же зануда какая… И что теперь делать прикажете? Как в таких условиях отдыхать и расслабляться душевно? Нет уж, надо срочно бежать отсюда, иначе за пару дней такого соседства свихнешься окончательно… Надо пойти к администратору и в ножки упасть, чтобы в другой номер переселили. Сто долларов в паспорт сунуть и попросить…

Подскочив с кровати, она ринулась было к двери, потом вернулась обратно, чтобы взять сумку. Зоя Михайловна наблюдала за ней удивленно, моргала белесыми ресничками. Быстро спустившись на лифте и увидев у стойки администратора ту самую белокурую женщину в милицейской форме, улыбнулась ей приветливо.

– Что, пришли другой номер просить? – улыбнувшись сочувственно в ответ, поинтересовалась женщина. – Да, не повезло вам с соседкой, понимаю… – обратившись к администраторше, жалостливо попросила: – Тань, может, посмотришь чего-нибудь для бедной женщины, а?

– Что вы, Людмила Петровна, откуда? Сейчас же самый сезон! Такой наплыв идет – вообще мест свободных нет! У нас никогда такого наплыва не было! Люди ж устали по домам сидеть, сами понимаете, все к морю рванули… Если только через два-три дня что-то освободится… – развела руками Таня, переведя взгляд на Лесю. – Вы подойдите ко мне послезавтра к вечеру, что-нибудь придумаем… Да и то не факт, что получится, я заранее ничего не обещаю. Уж потерпите как-то…

– Хорошо, два дня я еще, может, и переживу, спасибо и на этом… – обреченно произнесла Леся, тяжко вздохнув. – Не лететь же теперь обратно домой, в самом деле! Отсижусь на пляже… Но хотя бы вопрос со вторым ключом от номера постарайтесь побыстрее решить! А то моя соседка уйдет на целый день куда-нибудь, и буду я куковать под дверью!

– Так вы ее попросите, чтобы ключи на стойке оставляла! Все ведь так делают!

– Ага, ее попросишь… Она по своим законам живет, насколько я поняла. Ну да ладно, чего уж теперь говорить…

Поднявшись на лифте к себе на пятый этаж, она обнаружила дверь своего номера запертой и долго стучала в нее костяшками пальцев, пока из приоткрытой двери соседнего номера до нее не донеслись знакомые уже истерически-пафосные причитания своей соседки. Только прибавилось к ним немного берущих за душу ноток проникновенности и чуть-чуть, пожалуй, некоторого даже кокетства…

– Представляете, совсем без средств, совсем одна, в незнакомом городе… Это кошмар какой-то, не знаю даже, что мне теперь делать… Ведь прямо на моих глазах все деньги ветром унесло, ни одной копеечки не осталось! Я уж все глаза проплакала, а мне и пожаловаться даже некому, и помочь мне некому…

– Ну что ты, дорогая, не надо так плакать! Женщине совсем нехорошо плакать! Такая красавица, а слезы льешь… Аллах меня накажет, если не помогу такой женщине… – успокаивающе журчал в ответ ласковый мужской голос с ярко выраженным южным акцентом, смягчающим согласные и тягуче растягивающим гласные.

«Может, он ей сутками напролет помогать-то будет, а? Вот было бы хорошо!» – с надеждой подумала Леся, осторожно постучав в дверь соседнего номера.

– Извините, мне бы ключ забрать… – улыбнулась она вышедшему на ее стук пожилому мужчине явно азиатской наружности. – Попросите у Зои Михайловны ключ от номера, пожалуйста…

Кое-как отделавшись от навязчивого приглашения зайти в гости «випить чуть-чуть вино и покушять сладкий-сладкий фрукты», Леся проскочила мышкой в свой номер, закрыла дверь, вздохнула свободно. Потом стянула с себя одежду, встала под спасительный душ. «Сейчас поужинаю, возьму пива и пойду на пляж, буду там сидеть, пока совсем не стемнеет! Пить пиво, ни о чем не думать и сидеть, на море смотреть…»

Спускаясь после ужина по выщербленным ступенькам старой гранитной лестницы с помпезными вазонами по краям и заслышав приближающийся шум морского прибоя, она ощутила вдруг резкую перемену в себе, как будто прошла по телу тонкими иголочками непонятная дрожь, похожая на волнение перед трудным испытанием, в которое надо броситься головой вниз, обязательно надо, и очень хочется, и очень страшно… «Застоявшийся адреналинчик наружу просится, – подумала она, улыбнувшись. – Вот сейчас заплыву далеко-далеко, а потом расслаблюсь с устатку, и будет мне счастье…»

Море встретило ее теплой и прогретой насквозь водой да легкой волной, тихо шуршащей мелкой прибрежной галькой. Постояла на берегу немного, пытаясь поймать предвкушение удовольствия, потом медленно вошла в воду и поплыла, чувствуя себя гибкой, невесомой и бестелесной, как, наверное, чувствует себя в теплом море маленькая холодная рыбка с подвижным и тонким, прозрачным почти хребтом. Ей казалось, что она не плывет, а пролетает по гладкой поверхности моря, может лететь так очень долго, никогда не выбьется из сил. К берегу, однако, она подплыла уже с трудом, сама испугавшись появившейся вдруг тягуче-дрожащей мышечной усталости. «Стареть стала, раньше и дольше могла плавать», – подумала недовольно, без сил опускаясь на расстеленное на теплой гальке синее казенное полотенце.

– А мы с Дашенькой за вас уже волноваться начали! – послышался над головой знакомый голос. – Вы так далеко заплыли, мы испугались!

Она удивленно уставилась на молодую женщину в черном сплошном купальнике, с трудом узнав в ней ту самую спокойную милиционершу, приходившую к ее соседке. То есть не милиционершу, конечно же, а полицейского. Говорят, они обижаются, когда их по-старому называют милиционерами. Хотя и зря обижаются. Как-то приятнее звучит – милиционер… К тому же когда он такой вот, без формы и в купальнике. Очень приятная женщина, да. И как ее в полицию занесло, интересно?

К ноге женщины прижималась маленькая белокурая девочка лет четырех, моргала большими синими глазками, внимательно рассматривая Лесю. Дочка, наверное.

– Добрый вечер… – улыбнулась она им приветливо, лихорадочно пытаясь вспомнить имя симпатичной милиционерши. Так и не вспомнив, продолжила нарочито любезно: – Вы, наверное, тоже вечерами купаться любите, да?

– Любить-то мы любим, конечно, вы правы! – засмеялась женщина, поглаживая ласково головку девочки. – Только редко на море выбираемся! Мы же местные жители, некогда нам себя баловать! Это кажется только, что если живешь рядом с морем, то все время на пляже пропадаешь. Вовсе нет… Видите, какие мы белые, не загорелые совсем! А Дашенька сегодня мне ультиматум поставила: не сводишь, говорит, меня купаться, завтра с тобой на работу пойду! А в садик – ни ногой! Вот такая у нее забастовка. А что делать? Пришлось вести…

– И правильно, Дашенька! – обратилась к девочке Леся. – А то что же это получается? Я на море за тридевять земель прилетела, а ты рядом живешь и моря не видишь! Непорядок!

– А где это – тридевять земель? – захлопала глазами девчушка. – Это очень-очень далеко? Где Змей Горыныч живет?

– Ну, насчет Змея Горыныча я не знаю… Но все равно очень далеко, Дашенька. На севере.

– А где это – север?

Дашенька, усевшись рядом с ней на теплую гальку, уставилась большими глазами, ожидая ответа.

– Ну все, попали вы нам на язычок! – засмеялась женщина, расстилая рядом свое полотенце. – Вы не против, если мы с вами рядом примостимся?

– Да нет, конечно, что вы… Только я забыла, как вас зовут, извините…

– Людмила, можно просто Люда.

– А я Олеся, можно просто Леся…

– Какое имя у вас чудесное – Леся!

– Правда? А мне не нравится! Сейчас, знаете, каждая вторая женщина – Олеся! Тридцать лет назад мода на такие имена была.

– А мне кажется, что каждая вторая – Люда… – засмеялась женщина, доставая из сумки сигареты. – Можно я закурю? – обращаясь к девочке, попросила: – Дашенька, иди камешки красивые поищи для тети Леси, у тебя хорошо получается!

Дашенька глянула на мать с легким укором, вздохнула. Потом послушно поднялась, понуро пошла собирать камешки. Люда проговорила тихо:

– Она сердится, когда я курю… Но я стараюсь редко, я ж все понимаю, что ребенку не нравится такая картина, когда мать с сигаретой сидит. Бросить бы надо, конечно… Все собираюсь… И никак не могу пока. Работа у меня нервная, сами ж видели сегодня, как бывает… Иногда домой после службы прихожу как выжатый лимон, хватаюсь за сигарету. Да что говорить, и мужики на такой работе не выдерживают…

– Я понимаю, да… – сочувственно произнесла Леся. – Вы правы, сама сегодня видела, как вам пришлось с соседкой моей разбираться. Я бы не выдержала, давно бы ее ко всем чертям собачьим послала. А вы так спокойно с ней говорили, так сдержанно…

– Так по-другому ж нельзя, сами понимаете!

– Да, понимаю…

Леся вздохнула, достала из сумки пачку сигарет, прикурила от Людиной зажигалки. Следя взглядом за бегающей по полосе прибоя Дашенькой, они молча курили, сидя рядышком, плечом к плечу. Солнце огромным красным шаром уже закатывалось за горизонт, отбрасывая на серую гальку теплый розовый отсвет, из-за чего она казалась уже и не серой вовсе, а бархатно-кремовой, нежной и приятной на ощупь.

– Пива хотите? – спросила Леся, доставая из сумки две банки «Гессера». – Я по пути на пляж взяла…

– Хочу, конечно! – улыбнулась ей Люда. – И такие удовольствия мне не чужды, чего уж греха таить! Только давай на «ты», ладно? А то сидим, выкаем друг другу, как две чопорные старухи! Мы ж с тобой одного возраста, как я понимаю? Тебе сколько?

– Тридцать…

– А мне тридцать два. Ну что, будем на «ты»?

– Ага, давай…

Через полчаса Лесе казалось, что она знает эту Люду уже сто лет. Сидели рядышком, пили пиво, снова курили, болтали ни о чем и обо всем на свете, смеялись громко, как будто и впрямь были давно, очень давно знакомы, и не просто знакомы, а дружны с самого детства, и сидели вот так, вечерами, у моря, с пивом и сигаретами… Так бывает иногда. Редко, но бывает, когда люди, ранее не знакомые, с разными, в общем, судьбами, характерами, неизвестно по каким причинам вдруг протягивают друг другу ниточки взаимных симпатий, и они быстро переплетаются, образуя крепкие узелки, которые потом становится трудно, практически невозможно развязать, да и не хочется…

Она даже подумала в какой-то момент – вот бы мне такую подругу… Как бы с ней хорошо было, не то что с Танькой… Может, это ей такая компенсация в лице Люды выпала вместо многолетней унылой дружбы? Неожиданный и кратковременный подарок судьбы?

Темнота подкралась быстро и незаметно, пляж опустел. С террасы санатория, где расположилось небольшое кафе, послышалась живая ритмичная музыка – знакомая на слух, но еще не узнаваемая мелодия.

– Ты на ужин не опоздаешь? – заботливо спросила Люда. – Нам-то некуда торопиться, я Дашу кормила, она не голодная. Мы еще посидим…

– Да ну его, этот ужин! Чего я там не видела? Котлет с макаронами? Нет, не хочу…

– Может, тогда в кафе пойдем, посидим немного, еще пива попьем? – предложила Люда. – Гулять так гулять, если уж мы на весь вечер из дома выбрались!

– А давай! – с легкостью согласилась Леся, вставая с полотенца и пытаясь привести хоть в какой-то порядок непослушные волосы.

– Ура, мы в кафе пойдем! Я буду сок и мороженое, мам! – запрыгала вокруг них Дашенька. – Ты мне только большое мороженое возьми, чтобы в вазочке с горкой было! Ладно? С клубникой и шоколадом! И с фисташками еще!

– А не лопнешь? – со смехом спросила Люда, собирая свои вещи в пляжную сумку.

– Нет, не лопну! Разве я когда-нибудь лопалась, ты что?

Они медленно поднялись по лестнице, вышли на освещенную террасу кафе, стояли, растерянно оглядывая плотно занятые отдыхающими столики.

– Мест нет… – разочарованно протянула Леся. – Жаль… И в номер идти совсем не хочется!