Тайные пружины

Буквально за несколько дней до Нового года СМИ отметили очередное обострение российско-израильских отношений. Израиль выступил с заявлением, что не допустит в Сирии иранских вооруженных формирований и снабжения «Хезболлы» современным оружием. В ответ прозвучали слова Богданова, что Иран находится в Сирии по приглашению сирийского правительства. То же самое сказали иранцы: «Нас попросили — мы пришли. Если Асад попросит нас уйти — мы уйдем».

На сегодняшний день, пока не закончатся военные действия, вряд ли стоит рассчитывать, что иранские или проиранские силы уйдут. (Иранских военных в Сирии нет, есть проиранские формирования и около 1500 советников КСИР, стражей Революции Ирана.) Пока идут военные действия — они там будут. Закончатся военные действия, будет другой разговор. Но, по сути, с точки зрения российско-израильских отношений ничего не изменилось. Происходит своего рода игра — со времени того инцидента с самолетом мы все время пробуем что-то сделать. Вот была атака на дамасский аэропорт. Россия всегда против атак такого рода, тем более это аэропорт. Они сказали, мол, вы атакуете аэропорт так же, как было при той атаке. Это может привести к поражению пассажирских самолетов. Мне это больше напоминает — и заявления, и наши действия — войну на истощение 1969–1970 гг.

Если кто ее забыл, я напомню. С разрешения правительства израильская армия решила: чтобы заставить египтян прекратить войну на истощение, мы будем бомбить в глубине Египта. И начали глубинные бомбардировки. Мы ж получили «Фантомы». Плевать мы хотели на египетские военно-воздушные силы и их системы обороны, мы делаем, что хотим. Они предупредили: вы переходите границу, не надо. Но мы бомбили. И как это бывает во время войны, бомбили сталелитейный завод в Хелуане, городе в глубине Египта. Ну, это же война, бомбы попали не туда. По-моему, 100 или 200 рабочих погибло. Никто этого не хотел. А в результате в Египте появились две советские дивизии. Одна авиационная дивизия, вторая ПВО. И тогда началось. Какое-то время мы еще продолжали бомбить, пока дивизии разворачивались, пока туда-сюда… Закончилось тем, что летом семидесятого года каждый день начало падать по два-три «Фантома».

Мы сказали: ладно, мы согласны на перемирие. Перемирие было заключено, война на истощение закончилась. Но чем она закончилась? Египтяне получили новые системы ПВО. Под прикрытием систем ПВО они продвинули ракеты до Суэцкого канала, а мы ничего не могли сделать. Тогда у российских систем ПВО было превосходство над американскими самолетами, у американцев не было на них ответа. Эти ракеты сыграли решающую роль, когда началась война семьдесят третьего года, они прикрыли Суэцкий канал… Аначалось-то с нашей абсолютной убежденности: мы можем делать все, что хотим! Оказалось, нет, не можем. Мы за это заплатили в войну на истощение нашими летчиками, погибшими и попавшими в плен. Заплатили и в семьдесят третьем году на южном фронте и египетским форсированием Суэцкого канала.

Словом, всегда надо хорошо подумать: к чему приведут наши действия? В скором времени у сирийцев начнет действовать система противовоздушной обороны нового типа. Когда сирийцы достаточно, по мнению российских военных, овладеют аппаратурой, она войдет в строй. Система работает в автоматическом режиме, ею управляет компьютер. Она намного сложнее и гораздо эффективнее тех систем ПВО, с которыми мы сталкивались у Суэцкого канала. Вряд ли мы пойдем на то, чтобы уничтожать всю систему противовоздушной обороны Сирии, а без этого ничего с ней сделать нельзя, она единая.

Получается, мы опять переоцениваем собственные силы. Или — принимаем желаемое за действительное. Трамп ведь не зря сказал: «Да пусть иранцы делают там что хотят!» Потому что проблема иранского присутствия в Сирии решится политическим путем и никак иначе. Решение просто не может быть военным.

Чего мы добились за три года бомбардировок? Что иранцы перестали поставлять оружие в Ливан? Нет. «Хезболла» не получила ракеты? Получила, только получила чуть меньше. Проблемы так не решаются. Сегодня на Ближнем Востоке сложная ситуация, мы уже не хозяева — ни в небе Сирии, ни в небе Ближнего Востока. Прежние времена кончились, это надо четко понимать. Поэтому неразумными действиями мы можем только осложнить решение проблемы для нас. Пока в Сирию поставили что-то около одного полка системы С-300, а могут поставить до трех. Три полка перекроют всю территорию. То есть надо смотреть не только и не столько на сегодняшнюю оперативную задачу — вот там есть склад, давайте его уничтожим. Нужно смотреть еще дальше: а к чему это приведет? Решит наши проблемы или нет? Поможет нам действовать или осложнит наши задачи?

Пока такая бездумная политика только мешала нам самим. И хотя некоторые ура-патриоты кричат: «А мы бомбили!», мы за все время после инцидента с самолетом несколько раз где-то что-то отбомбили. Год назад мы за неделю делали больше вылетов, чем за все это время.

Да, Россия не обязана поддерживать любые наши интересы в Сирии, у нее свои интересы. Сходятся они — хорошо. Не сходятся — надо делать так, чтобы из-за расхождения интересов отношения не обострялись. Отношения выстраиваются на основе общих интересов, а противоречия нужно стараться не обострять — только так. Тем более когда военная сила на их стороне.

Понятно, военные действия, сложная обстановка, случиться может все, что угодно. Но обвинять в первую очередь будут Израиль. Хочу привести в пример самолет сибирской авиакомпании, который сбили над Черным морем во время учений. На сколько километров он летел от берега Украины, когда его сбили? Далеко! Но ведь сбили же. То есть всегда в таких вещах надо немножко продумывать сверх того, что есть оперативная военная задача. Какие бы иранцы сволочи ни были, привести к тому, что в результате нашей атаки — не нами! — был сбит пассажирский самолет с пассажирами неважно какой компании, не думаю, что это умно… Словом, мы живем в очень сложном мире, и действовать надо с умом, всегда принимать в расчет множество факторов. Не только кричать: «Мы правы, и нам плевать!»

Риск должен быть оправданным. Если есть опасность, что в результате наших действий — не по нашей вине, но в результате наших действий, — может быть сбит пассажирский самолет неважно какой компании, то я не считаю, что то уничтожение цели было оправданно. Даже если кто-то может кричать в запале: «Нам плевать на них, нам главное — уничтожить!», он сильно ошибается. Мир, в котором мы живем, устроен так, что нам потом придется расплачиваться. Тут вопрос не только и не столько о моральном праве — имеем мы право или не имеем. Да, мы имеем право. Но мы имеем разум и должны понимать, когда этим правом пользоваться. Я не зря вспомнил то, что было в 1969–1970 гг. Мы были уверены: имеем полное право. Через три года мы за это заплатили кровью. Если бы мы не начали глубинных бомбардировок в Египте, не было бы ни советских летчиков, ни советских дивизий ПВО в Египте. И все пошло бы совершенно по-другому.

Повторю еще раз, мы не все можем сделать, и американцы не все могут сделать. Когда многие наши в угаре говорят: «Америка с нами!», это вроде бы звучит ободряюще. Только вы посмотрите — американцы-то уходят из Сирии. Они уходят не потому, что они хотят уйти, а потому, что они не могут оставаться. Слишком дорого им это обходится.

Уже понятно, мы пытаемся военными способами решить проблему, которая военным способом не решается. Она политическая. Конечно, военная сила часто используется в решении политических проблем. Некоторые безответственные политики вообще используют военную силу не столько в военных целях, сколько для поднятия своего политического престижа. Это нехорошо. То есть военные должны четко отделить то, что необходимо с военной точки зрения, от политических игр.

Разумеется, военным ставят задачи политики. Политическое руководство определяет задачи, а военные их решают своими специфическими способами. Поэтому ответственность за любые действия военных всегда несет политическое руководство, которое поставило им эти задачи. Видимо, сейчас в результате выборов к власти приходит новое политическое руководство. В руководство Генерального штаба тоже придут новые люди — они уже известны. Насколько это изменит ситуацию? Посмотрим…

Часть IV

Однополярный мир США

Глава 22

Дональд Трамп сделал всех

В Соединенных Штатах прошли выборы в Конгресс. Их еще называют промежуточные выборы. Это событие, насколько я помню, никогда не вызывало ажиотажа. В этот раз его ждали почти как прихода Мессии, или, по крайней мере, что-то вроде того по настроению.

Самое интересное, результаты оказались не так плохи для президента, как можно было ожидать. Традиционно оппозиция всегда выигрывает на промежуточных выборах, а тут Сенат остался республиканским. В палате представителей демократы выиграли, но не с разгромным счетом. Международная политика США вообще прерогатива Сената, это известно. Как и назначение судей, хотя это внутреннее дело американцев. Нас же больше интересует другое: как эти выборы отразятся, так сказать, на всей политике — на отношениях США с Европой, с Россией, с Израилем.

Попробуем разобраться. Во-первых, сам ажиотаж этих выборов был вызван отчаянной попыткой всех противников Трампа привлечь к ним внимание и, может, чего-то добиться… Их основная цель — сбросить Трампа. Подумайте, сколько процентов американских избирателей участвовало в выборах? Аж сорок! Это даже много для таких выборов, но все равно свидетельствует, что 60 процентам американских граждан, имеющим право голоса, все эти выборы до одного места.

Кстати, к большому неудовольствию всех противников Трампа, по результатам этих выборов он останется президентом еще на два года. И шансы на импичмент, которые и так были маленькими, стали еще меньше. Но выборы показали еще одно: Трамп не только останется президентом на ближайшие два года, он будет и кандидатом в президенты на следующих выборах. Закончились все спекуляции по поводу отношений Трампа с республиканской партией, Трамп получил полную поддержку своей партии, чего до этого не было. То, что у демократов в Конгрессе большинство, — это обычное явление. Большинство в Конгрессе часто бывает не у той партии, которую представляет президент. Конгресс — он в наибольшей степени отражает понятие парламента. Место для трепа.

Да, будут трепаться, и кричать будут, и клясть Трампа всякими словами, но практически ничего сделать не смогут. Единственное, что может Конгресс, — это закидывать Трампа дерьмом и поливать грязью, но это они делали и раньше. Конгресс может помешать финансированию государственного бюджета. То есть мелко нагадить. И будет гадить. Все остальные проблемы уже закончились. То есть закончились выборы, и для Трампа закончилось время осторожных действий, когда он боялся повлиять на их исход. Все, выборы прошли, теперь он может делать что хочет. Практически сегодня у Трампа нет никаких препятствий для проведения своей политики. По крайней мере, во внешней политике. Во внутренней политике можно ожидать проблем, связанных с финансированием.

Разумеется, что бы Трамп ни сделал, Конгресс будет выступать против. Любое его предложение по внешней политике — хорошее или плохое, на пользу или во вред США — будет одинаково раскритиковано. Потому что сегодня у демократического Конгресса одна цель: подготовить общественное мнение к выборам через два года. К этим выборам надо всячески ругать Трампа — за дело и не за дело.

Сам президент это отлично понимает, поэтому ему наплевать, что говорит Конгресс. Он проводит ту политику, которую считает необходимой. Первый шаг Трамп уже сделал. Где государственный прокурор? Он пошел… Точный адрес, куда он пошел, каждый в меру своей культуры владения нормативной и ненормативной лексикой может определить. Но прокурор уже там. Трамп это сделал не для того, чтобы кому-то что-то доказать. У него определенные цели.

Как политика президента США отразится на отношениях с Европой? Увидим. В сущности, мы ее уже видели, теперь будет продолжение. По отношению к Израилю и Ближнему Востоку в принципе ничего не изменится. За Трампа Конгресс или против Трампа — он никогда не был более произраильским, чем сегодня. С Сенатом проблем у Израиля тоже нет. То есть в отношениях с Израилем изменений не будет.

Хочу обратить внимание на еще одно важное обстоятельство. То, что Конгресс стал более колоритным и более цветным, не вызывает особого оптимизма в перспективе на будущее. Когда послушаешь новых конгрессменов — тем более. Если в сегодняшней Америке возможно избрание в палату представителей людей с такими явными антисемитскими взглядами и такой явной антиизраильской политикой — это не добавляет надежды. Если мысли американского общества развиваются в этом направлении, остается только сожалеть. Так что, повторюсь, более дружественной, более произраильской власти, чем при Трампе, не было и не будет.

Что будет, когда эта власть закончится, — уже другой, отдельный вопрос.

Я помню, мне приводили высказывание кого-то из американских политологов-остроумцев. Так вот он сказал: «Путин проиграл палату представителей». Видимо, имел в виду, что, пока Конгресс был более «трамповский», у России и США было больше надежд на конструктивные отношения… Впрочем, сложно понять, что он имел в виду. Если он всерьез это сказал, значит, у него в голове даже не опилки, а что-то еще более гнилое. Конгресс был антироссийский, русофобский, в этом отношении он ничуть не уступает украинской Раде. Сказать после выборов, что Путин проиграл русофобский Конгресс, — это за пределами среднего идиотизма. Ну, что делать — таковы американские блогеры — политологи…

Теперь снова вспомним встречи на Парижской конференции. А именно встречу Путина и Трампа. О том, что эта встреча будет чисто из вежливости, было ясно и раньше. Это не я так считаю, встреча должна была стать короткой, так и задумывалось. Стороны встретятся, обменяются пятью, может, семью, может, двадцатью предложениями и разойдутся… Важный диалог между Путиным и Трампом еще впереди. Возможно, он состоится в Аргентине.

Насколько он будет серьезным, какие другие встречи и переговоры повлечет за собой — не могу сказать. Потому что одна встреча еще ничего не решает, важно определить, начнутся ли серьёзные переговоры между Соединенными Штатами и Россией или нет. Если они начнутся — политические процессы пойдут в одном направлении. Если не начинаются — тогда в другом. Россия скажет: «О’кей, хорошо, мы будем строить свою политику без учета того, что в ближайшее время можем о чем-то договориться с американцами». Результат, понятно, будет совсем другим.

Глава 23

США близки к созданию космических войск

Но сообщениям СМИ, российские власти предостерегли Соединенные Штаты от нанесения ракетно-бомбовых ударов по правительственным кварталам Дамаска, пригрозив не только тяжелыми последствиями, но и жесткой ответной реакцией. Чем обусловлено такое жесткое заявление российских военных?

Дело в том, что в Соединенных Штатах проблема централизованной власти не решена до сих пор. Есть президент, есть министр иностранных дел (этих министров меняют как перчатки), есть представитель в Организации Объединенных Наций — мадам Хейли. Над ней вроде бы стоит министр иностранных дел, но он почему-то не в теме. Поэтому мадам Хейли иногда позволяет себе высказывать собственные мысли. Она сказала: «А мы даже без Организации Объединенных Наций вдарим, когда это будет соответствовать нашим интересам, по Сирии, как было раньше». То есть прозвучала угроза от представителя Министерства иностранных дел. В России решили, что на эту угрозу будет отвечать не министр иностранных дел, развертывая полемику, а представитель генштаба. В генштабе сказали, что в Дамаске и в районе Дамаска находятся российские военнослужащие. Если будет попытка удара, их жизнь окажется под угрозой. Мы этого не потерпим, поэтому уничтожим те платформы, с которых будут посланы ракеты. Если перевести это предупреждение на хороший английский язык: корабль, с которого пойдет хоть одна ракета, будет уничтожен, самолет, который попытается атаковать, тоже будет уничтожен. Лавров сказал: «Мы объяснили нашу позицию нашим коллегам-военным». Военные, в свою очередь, объяснили своим американским коллегам, почему не стоит делать такие шаги.

Нужно отметить, что в Соединенных Штатах буквально на днях сменился госсекретарь. Новый госсекретарь — бывший глава ЦРУ. Раньше по определенным вопросам между Тиллерсоном и президентом были разногласия. Это не касается отношений с Россией, в первую очередь — по вопросам Ирана и Северной Кореи. Теперь разногласий у президента и госсекретаря не будет, они наконец начнут работать рука об руку. Помпео — не большой любитель России, но его должность обязывает быть человеком трезвых суждений. Так, совсем недавно прошел визит руководителей российских разведслужб, в том числе внешней разведки, в Соединенные Штаты. Они встречались с этим джентльменом, обсуждали совместные проблемы. Речь шла не о том, как вставить друг другу шпильки или как кого угробить, речь была именно о проблемах, которые можно и нужно решать совместно. То есть при определенных условиях новый госсекретарь в состоянии принимать взвешенные решения. По крайней мере, профессиональный опыт приучил его более трезво оценивать политическую ситуацию и не делать рискованных или необоснованных шагов.

Хочу добавить, прежний госсекретарь Тиллерсон не разбирался ни в международной политике, ни в тех рычагах, которые двигают экономику. Как сказал министр обороны Соединенных Штатов: «Американская внешняя политика основывается на силе Пентагона и американской армии». То есть она проводится с позиции силы. Поскольку Министерство иностранных дел должно реализовать те возможности, которые для них создает американская армия в интересах Соединенных Штатов, то формула давления совершенно понятна. Вот какова реальная сила американской армии и соотношение сил на мировой арене — вопрос. Понятно, что Помпео разбирается в этом вопросе намного лучше.

Еще один вопрос, который мне часто задают: что сулит приход Помпео Израилю? Я исхожу из того, что американское руководство будет проводить свою политику на Ближнем Востоке исходя из интересов Соединенных Штатов. Многое зависит от того, насколько реально, без иллюзий, они будут оценивать обстановку.

В отношениях США и Израиля сыграет роль как оценка обстановки на Ближнем Востоке, так и внутриполитические процессы в самих Соединенных Штатах. В первую очередь это эффективность действий президента и всего американского руководства. Каковы будут их действия, я не могу сказать, не знаю, а гадать не люблю. Хочу лишь напомнить, Рейган был большой друг Израиля. Но он в свое время наложил эмбарго на поставку оружия и приостановил поставки американских самолетов Израилю, посчитав, что уничтожение ядерного реактора в Ираке не соответствует американским интересам.

Еще раз повторю, чтобы все понимали: президент Соединенных Штатов действует исходя из своего понимания американских интересов. Именно американских, а не израильских — ни внешнеполитических израильских интересов, ни тем более внутриполитических. Так действует президент или руководитель в любой стране. Так действуют в России, так действуют в Великобритании и прочее — никто не исходит из чужих интересов. Иногда руководители стран не совсем правильно понимают свои интересы, но никто никогда не действует против себя. Особенно когда речь идет о таких сильных странах, как Соединенные Штаты.

Недавно Трамп выступал на авиабазе морской пехоты Мирамар, так называется база в Калифорнии. Стоя на фоне военного самолета, он заявил, что в Соединенных Штатах будут созданы военно-космические вооруженные силы. Никто, правда, не понял, почему это прозвучало в будущем времени. По общему мнению, военно-космические силы в Штатах уже существуют. И в России недавно были созданы воздушно-космические силы, и в Израиле произошел сдвиг в этом направлении. Остается догадываться, что президент Трамп имел в виду более четкую концентрацию именно на космической составляющей военно-воздушных сил. Это свидетельствует, что все большее и большее значение приобретает ведение военных действий в космосе.

Именно в космосе, а не из космоса. Там расположены разведывательные системы, системы наведения, да и траектории боеголовок или других активных частей ракет все глубже заходят в космос. Так что вопросы слежения за ними, нейтрализации и прочее тоже уходят в космос. По этому пути идет развитие российской авиации. Например, МиГ-35 и планируемый МиГ-45 — они должны быть способны действовать в ближайшем космосе.

Понятно, такие задачи требуют других подходов, другой организации вооруженных сил. Вероятно, после Израиля и после России в американской армии пришли к естественному выводу, что необходимо более конкретно обозначить космические войска. Предполагаю, развитие военных технологий и то, в каком направлении развиваются военные силы в России и Китае, привело Соединенные Штаты к однозначному выводу — да, надо выходить в космос, и серьезно. Но это могут себе позволить только очень развитые страны.

Разумеется, это не означает, что следующая война будет в космосе. Она будет на земле, как и раньше. Но космическая составляющая будет присутствовать, как сто лет назад военно-воздушная составляющая вошла во все оперативные планы.

Глава 24

В США сначала не поверили в укрепление России

От некоторых людей я слышу, что Третья мировая война уже началась. Она складывается из серии локальных войн и нарастания напряженности во всем мире. Я с ними не согласен. Я считаю, Третья мировая война не началась и вряд ли начнется. То, что сейчас происходит в мире, — это новый виток холодной войны, которая проявляется все более остро. Но в данный момент она привела к серьезным изменениям в тех странах, которые и затеяли холодную войну. И вероятность «горячей» войны, или Третьей мировой войны, сегодня намного меньше.

Да, в конце XX века в мире произошли существенные изменения. Это в первую очередь распад Советского Союза в начале 90-х годов. Эти изменения были неправильно восприняты Соединенными Штатами и их союзниками. После ухода Советского Союза с политической арены США остались единственной мировой державой, обладающей колоссальной военной, экономической и политической мощью. В Соединенных Штатах появился круг высокопоставленных лиц, решивших, что это превосходство является идеальным для страны, что его надо сохранять любой ценой. Был взят курс на то, чтобы такая ситуация никогда не менялась. Продолжалось давление на Россию как на основное государство — переемник Советского Союза. Была уверенность, что Россия — слабеющее государство и давление будет способствовать установлению в России послушной США власти. Если Россия распадется — это еще лучше для Соединенных Штатов.

К концу 90-х годов казалось, что все вполне реально. То есть к началу нового века многие в Соединенных Штатах уверились, что Россия очень скоро прекратит свое существование, с ней уже можно не считаться. Таким образом, Соединенные Штаты навечно останутся единственной мировой державой.

Но произошло то, что произошло. С новым руководителем Россия вдруг поменяла политику и решила не распадаться, а укрепляться. Сначала в Соединенных Штатах не поверили, что это возможно. По мере укрепления России усиливалось давление Соединенных Штатов на Россию. Политики США пребывали в уверенности, что еще немножко внешнего давления — и ненавистный Путин, который укрепляет Россию, будет сброшен возмущенным народом. Смысл этих маневров заключается в том, что Соединенные Штаты больше всего озабочены как раз не Россией, а укрепляющимся Китаем, ростом его экономической и политической мощи. Они рассчитали: если Россия ослабнет как основной союзник Китая, это поможет им в противодействии с Пекином. Получилось как раз наоборот: чем больше возрастало давление на Россию, нагнеталась напряженность на постсоветском пространстве и двигалось на восток НАТО — тем больше сближались Россия и Китай.

Кроме того, Китай и Россия одновременно определили общих врагов и выработали стратегию противодействия. Поэтому процесс начался как раз обратный: чем больше давили на Россию и Китай, тем больше они укрепляли и свою военную и политическую мощь, и союз между странами. Украинский кризис и продвижение НАТО на восток, почти до российской границы, только подхлестнули процесс.

Соединенные Штаты не учли потенциал России, не подумали, что эта страна способна быстро восстанавливаться. По американским планам, к 2018–2020 гг. Соединенные Штаты должны были достигнуть абсолютного военного превосходства над Россией и Китаем. А внешнее давление и военная угроза должны были привести к власти в России правительство, подконтрольное Соединенным Штатам. Госпожа Клинтон, например, прямо заявляла, что основная цель Соединенных Штатов — это предотвратить развитие и укрепление России и Китая.

Это поняли в российском правительстве и в Министерстве обороны России. Начиная с 2005 года, когда стратегия американцев стала понятной, был взят курс на резкое усиление страны, ее военной составляющей. В результате сегодня Соединенные Штаты стоят перед огромной военной мощью России и Китая, вместе взятых. Абсолютного военного превосходства они не достигли, а их расчеты на внешнее давление, которое приведет к внутренней смене власти, тоже оказались несостоятельны. Другими словами, идея однополярного мира не сработала. Соединенным Штатам не удалась использовать шанс, который у них был с 90-х по 2000 год.

Сейчас мир, может, еще не до конца многополярен, но уже обозначились три великие державы, у которых противоречивые интересы. Это менее опасно, чем то, что было. Установление многополярного мира заставляет страны не только исходить из своих интересов, но учитывать интересы других стран. Другими словами, приводит к большему равновесию в мире. В многополярном мире такие эксцессы, которые произошли у нас на Ближнем Востоке, начиная с уничтожения Ирака и Ливии и кончая авантюрой в Сирии, будут просто невозможны. Мало того, если бы Россия и Китай обладали той мощностью, той силой, которая есть сегодня, не произошло бы бомбардировок Югославии.

Мир уходит от шаткой, неуравновешенной системы, когда одно государство, исходя из своих интересов и интересов своих экономических элит, может предписывать другим странам, как им жить. Как, например, в свое время сказал президент Обама: «Мы определим международные экономические законы, а весь мир будет их выполнять». Не будет! Когда мир многополярный, это уже невозможно. Человечество пойдет по пути уравновешенного развития, учитывая интересы всех стран, а не одной страны или элиты одной страны. В сущности, элита Соединенных Штатов потерпела поражение даже внутри страны, что проявилось на последних выборах президента.

Теперь о роли Европы в этом политическом раскладе. В Европе за все послевоенные годы сложилась ситуация, когда возникли, развились и укрепились многие структуры, ориентированные только на Соединенные Штаты и на американскую политику. США — их основной источник финансирования, благодаря ему они сильны. Понятно, им трудно расстаться с таким положением. Но придется. Развитие Европы тоже идет своим путем.

Одна из основных целей американцев была не дать Европе приблизиться к Дальнему Востоку, к Азии. Так сказать, оставить Европу в сфере американского влияния, что особенно ясно видно из последних экономических соглашений. Так, европейцам навязывали не равномерное, а однобокое развитие экономики, особенно с учетом тех бурных экономических и политических процессов, которые идут сейчас на Востоке. Россия же, по замыслу американских политиков, должна быть изолирована от европейских экономик, чтобы не дать ей сыграть роль переходного, связывающего звена между Дальним Востоком и Европой.

Но произошло то, что американская европейская политика, американская глобальная политика, даже американская внутренняя политика оказались несостоятельными. Они не смогли не то что решить проблемы, возникшие перед развивающимся мировым сообществом, они не смогли даже решить проблемы, которые стоят перед их собственной страной. Их действия лишь породили новые проблемы, которые усилили прежние.

Поэтому сегодняшней Европе не стоит сильно рассчитывать на американскую помощь. Нужно в первую очередь признать, что европейские страны остались один на один со своими проблемами и должны учиться решать их сами. Новые европейские политические и экономические элиты должны наконец стать самостоятельными. И каждая страна должна исходить из собственных интересов, искать свои пути развития в новом многополярном мире, а не жить надеждой укрыться за американской спиной.

Что касается Польши, то в Польше эти проблемы встают особенно остро. Там еще остались политические круги, которые до сих пор пребывают в уверенности, что восстание Костюшко продолжается. Они не понимают, что мир стал совершенно другим. Франция и Германия, например, нашли способ, как самостоятельно, не влюбляясь один в другого, сосуществовать. Я думаю, и у Польши есть такая же возможность как со стороны Запада, так и стороны Востока. Другое дело, что в Польше, особенно в последние годы, одной из основ национального сознания стала вражда к России. Подобную вражду хорошо использовать как инструмент политического влияния, один из рычагов в борьбе за власть, но строить цивилизованное общество на вражде к какому-то государству невозможно. Это неконструктивно. Польша должна искать более конструктивные идеи не только для своего национального сознания, но и для развития государства.

Географически Польша находится в замечательном месте — между Западной и Восточной Европой. У Польши одна из богатейших культур в мире. Она сможет выгодно использовать свои преимущества, если будет равномерно налаживать связи и с Востоком, и с Западом.

До сих пор польское руководство не понимало, не хотело понять или просто не брало в расчет, что крепкие связи с Востоком принесут стране намного больше, чем связи с Западом. Так, Германии сильная Польша не нужна. Немцы используют ее как источник рабочей силы и как инструмент против России, пока Германия придерживается антироссийской политики. Но Польша сама по себе — нет, не нужна. Они ее используют. К чему это привело? Вот наглядный пример, я всегда его привожу, когда говорю с поляками. Я спрашиваю: «Когда вы в последний раз были на Гданьских верфях, где и началось движение за свободу Польши?» Были великолепные судоверфи, одни из лучших в Европе, а сейчас там, кроме крыс, никого не видно.

То есть Польша, встав на путь однобокого развития, не используя свои естественные, веками накопленные преимущества связей с восточными странами, вредит собственному развитию. Ни страна, ни народ не развиваются так, как могли бы. Польские яблоки — это хорошо, это вкусно, но не яблоками всегда славилась Польша. Когда еще был Советский Союз и были страны восточного блока, я помню, сколько товаров из Польши шли в Россию и каким качеством они отличались. В Германии, во Франции и других западных странах польские товары не нужны. То есть Польша, как и Франция, и Германия, должна определить, какими преимуществами она обладает и как их можно использовать. В связи с этим хочу напомнить, что говорил основатель единой Германии Бисмарк по отношению к намного более сильному государству. И он сказал: «Будущее Германии — в союзе с Россией. Никогда не нужно, чтобы Германия воевала против России, потому что самое лучшее развитие в мире и Европе Германия может получить только в союзе с Россией». То, что хорошо для Германии, хорошо и для Польши. Больше того, Польша могла бы использовать великолепные отношения как с Германией, так и с Россией, а не портить одни за счет других.

Еще хочу добавить по поводу национализма в Европе. Многие опасаются, что, когда Европа определит себя по-новому, обозначит свои интересы, мы сразу увидим всплеск новой волны национализма, который станет источником новых конфликтов на континенте. Я не думаю, что есть такая опасность. Если страна отстаивает свои истинные интересы — это не значит, что она обязана скатиться к крайнему национализму. Наоборот, вспышки национализма возникают в странах во время сильных кризисов. Нормальное, уравновешенное развитие предотвращает кризисы и, соответственно, националистические проявления. Когда каждая страна в Европе будет заботиться о себе, и никто извне не будет диктовать ей законы и внутреннее устройство, это даст гораздо больший толчок к развитию. Это касается Франции, касается Германии, касается Польши, касается Чехии — я говорю обо всех странах Европы. Если бы не было пренебрежения национальными интересами, которое чувствует население Франции, Германии, Польши и других европейских стран, — не было бы сейчас неконтролируемого притока беженцев. Не поднялся бы так уровень преступности, не возникло бы много других проблем, а главное, это не дало бы всплеска тем националистическим движениям, которые возникли.

Повторяю: в нормальном, здоровом обществе нет истерического национализма. В Германии нацизм поднялся только на фоне кризиса, той катастрофы, которая вытекала из Версальского договора. То же самое можно сказать про итальянский фашизм. Те же явления, только в меньшей степени, были в Польше, когда она переживала свои потрясения. Именно многополярный мир дает возможность стране выбирать и использовать все свои преимущества. Он как раз является залогом этих преимуществ. Многополярный, а не двухполярный, который существовал раньше и вел к конфликтам, или однополярный, направленный на подавление кого-то.

Итак, давайте порассуждаем, как может выглядеть идеальный мир? Должен ли он разделяться на три части, на четыре, или на блоки, связанные экономически, или все-таки на военные блоки? Какую роль будет играть в мире будущего военная сила?

Понятно, в нормальной жизни каждый хочет жить в своем доме по своим законам, по своему порядку и наслаждаться окружающим миром. Никто не хочет, чтобы ему в его же семье предписывали, как жить, что есть, что пить, как одеваться. То же самое в рамках страны: идеальным можно назвать тот мир, в котором каждый живет, как ему удобно, в соответствии со своими предпочтениями, привычками, со своей культурой, и не угрожает никому другому. А для того, чтобы обезопасить себя, нужна армия. На сегодняшнем уровне развития армия должна быть и будет.

То есть армия, военная сила, должна быть такой, чтобы никто из возможных противников никогда бы не решился напасть на страну. Есть в военном деле понятия «абсолютное превосходство», «достаточное превосходство». Достаточное превосходство — когда противник знает, что ущерб, который я могу ему нанести, будет для него слишком существенный. Поэтому даже если он сильнее, он не станет нападать. Но еще большей гарантией является международное сообщество, которое в равнополярном мире не даст никому нарушать ту гармонию, которая есть, которая выстроена с учетом интересов всех стран. И гарантами должны быть все страны или все ведущие страны.

Лично я оптимистично смотрю в будущее. Вспомним развитие человечества за последние сто лет, за последнюю тысячу лет или, поскольку наш народ очень древний, за последние три тысячи лет… Все-таки человечество постепенно учится гуманно справляться со всеми проблемами. Если кто в этом сомневается, пусть вспомнит, что было в Европе 75 лет назад…

Глава 25

Трамп и Путин — у кого ракеты длиннее?

Президент Соединенных Штатов господин Трамп заявил, что он хочет расторгнуть — расторгает, по сути дела, — договор с Москвой по ракетам средней и меньшей дальности. Напомню, договор был заключен с Советским Союзом, сегодня его преемницей является Россия.

Итак, договор от 1987 года, подписанный Рейганом и Горбачевым. Смысл этого соглашения был в том, что прекращается производство, разработка и вообще существование ракет среднего и меньшего радиуса действия. То есть свыше 500 километров и до 5500 километров.

У договора были свои цели. На то время у Советского Союза было примерно на 1000 таких ракет больше, они представляли серьезную угрозу как Европе, так и Америке. У американцев были «Першинги». По соглашению, Советский Союз уничтожил свои ракеты, американцы тоже уничтожили свои. Но в этом соглашении имелся подводный камень для СССР. Подписав это соглашение, Горбачев фактически совершил самое страшное преступление против безопасности Советского Союза. В договоре было указано, что он относится к ракетам наземного базирования. Поскольку советская армия была сухопутной армией, а американцы — это флот, Соединенные Штаты продолжали развивать ракеты морского базирования. Одна из таких ракет, самая, можно сказать, известная, — это «Томагавк» с дальностью полета около 1500–2500 километров. Но она на море — значит, можно.

У Советского Союза такого флота не было. В 90-е и армии-то почти не осталось. Цель Соединенных Штатов была понятна. Они рассчитывали, что с подписанием этого соглашения смогут достигнуть абсолютного военного превосходства над Советским Союзом. Потом — над Россией. С их точки зрения, это почти осуществилось к началу 2000 года. Именно за счет ракет морского базирования среднего радиуса действия.

На основании своего превосходства американцы в 2002 году выработали и в 2005 году приняли стратегию Быстрого глобального удара. По этой стратегии против России можно было направить в течение часа 6000 ракет «Томагавк» морского и воздушного базирования. 6000 американских ракет должны были уничтожить почти 90 процентов системы противоракетной обороны России. Тем самым поставить Россию перед выбором: сдаваться или быть уничтоженной, потому что системы противоракетной обороны больше нет. «Томагавк», кстати, может нести и ядерные заряды.

Россия — как ни странно! — не только заметила угрозу, но начала вырабатывать свою систему противодействия. Сегодня ситуация совершенно другая. Россия оценила, что основными базами ракет Соединенных Штатов (не будем говорить сейчас о воздушных), из 6000 ракет 4000 морских, должны быть морские платформы, в основном фрегаты, эсминцы и подводные лодки. Только меньшую часть «Томагавков», порядка 2000 ракет, можно запускать с самолетов. В качестве противодействия Россия создала «Калибр». Эта ракета чуть лучше, чем «Томагавк», она имеет большую скорость, лучшую маневренность, в отношении других качеств русской ракеты можно сказать почти то же самое. При этом она в разы дешевле американской.

Как и «Томагавк», «Калибр» — это ракета морского базирования. Тут Россия использовала преимущество, которого не было у Соединенных Штатов. Корабли у Соединенных Штатов большие, это естественно, все они для участия в военных действиях должны переплыть океан. Россия же поставила свои «Калибры» на маленькие суда, которые работают в прибрежной области. Представим себе такую ситуацию: небольшой корабль, на котором 12 ракетных установок, идет по Ладожскому озеру. Никакие договоренности при этом не нарушаются, а при этом он может совершенно спокойно обстрелять ракетами цель за 2600 километров (с ядерной боеголовкой). Такой же катер может идти по любой реке, То есть Россия обошла договор, не нарушая ни одного его пункта. Все очень просто: у вас ракеты морского базирования, а у нас теперь есть ракеты речного базирования!

У американцев этого нет и быть не может. Цель, к которой они стремились, они так и не смогли достичь. У России опять есть ракеты, которые можно использовать как ракеты среднего радиуса действия, но прицепиться не к чему, договор не нарушен.

Когда американцы начинали авантюру с Украиной, кроме всего дыма, всей этой трепотни насчет демократии, прав человека, самоопределения и прочего, у них была конкретная цель: Севастополь и американские корабли возле Крыма. Радиус действия «Томагавков» позволяет им долетать от Севастополя до Омска. В России тоже умеют считать, они увидели угрозу от американских ракет. Поэтому вся эта свистопляска, что была с Крымом, помимо политических наслоений имела вполне конкретную причину: Черное море, Севастополь. Базой какого флота будет Крым и Севастополь — российского или американского? Если бы американцы разместили в Крыму свои корабли с «Томагавками» — для России это почти смертный приговор.

Сейчас Севастополь превратился в настоящую базу российского флота. Это перевернуло все планы американцев. А дальше Россия сделала еще один шаг. Этот шаг был «Тартус», Сирия, российская эскадра рядом с восточным побережьем Средиземного моря. Она нейтрализовала возможность американского флота обстреливать Россию с этого театра военных действий.

Американский флот вынужден был отойти дальше на запад. Расстояние до целей в России и способность их поражать резко уменьшились. Помимо этого, Россия стала вырабатывать виды вооружения, которые направлены именно против американского флота. Но американцы сделали еще один шаг, который заставил Россию отнестись к их действиям более серьезно. Когда американцы трещали по всему миру, что они хотят построить базы против иранских ракет в Румынии и в Польше, то Россия им говорила: «Вы извините, но… Как говорится: простите, гроссмейстер, конь так не ходит… Это немножко не согласуется с географией и с траекториями ракет». Американцы сказали: «Нет-нет-нет». И построили базы. В Румынии они уже есть.

Что находится на такой базе? На базе есть установка для пуска ракет, называется МК-41. Такая же стоит на кораблях американского флота. И с этой установки можно запустить ракету против ракеты, но можно и запустить «Томагавк». Для этого надо 5—10 минут работы за компьютером, перезагрузить программу запуска, только и всего.

Россия и тогда говорила, и сейчас говорит: «Слушайте, вы ставите базы, вы называете их противоракетные — это нарушение соглашения, потому что «Томагавк» на суше — уже совершенно другое». Но кто может указать американцам? Американцы сказали: «А мы так хотим».

Словом, ситуация сложилась так, что цели, с которой было выработано соглашение, американцы не достигли. Наоборот, Россия получила преимущество. Зачем же американцам соглашение, которое связывает им руки на суше, а России дает преимущество? Понятно, что они приняли решение выйти из договора.

Повторюсь, соглашение 1987 года было однозначным: одна страна пыталась достигнуть военного превосходства над другой страной. Президент этой другой страны, подписав соглашение, предал Советский Союз и согласился на то, что у американцев будет военное превосходство. Я знаю, многие политологи сейчас кричат с пеной у рта, что выход Соединенных Штатов из договора направлен не против Москвы, а против Пекина. Мол, договор мешает США противодействовать нарастающей мощи Пекина. Но эта свистопляска политологов не играет никакой роли. Они могут кричать о чем угодно, но в данном случае речь идет о разрыве соглашений между Россией и Соединенными Штатами. Без Китая, без Пакистана, без Ирана, без Израиля.

Вспомним, что сразу после заявления Трампа о выходе в Москву приезжал советник президента США Болтон. Понятно, что он приезжает с темой, которая только что прозвучала. Сам Болтон, даже по американским меркам, не то что по московским, ястреб, каких мало. Он вообще против любых ограничений американского вооружения. В Москве Болтона принимает Патрушев, они беседуют пять часов. Пять часов! Потом Болтона прекрасно принимает Шойгу. Болтон встречается с Лавровым. И наконец, его принимает президент Путин. То есть уровень приема самый высокий. Более того, назначается встреча Путина и Трампа в Париже.

Почему это произошло? Потому что в России относятся к подобным проблемам примерно на два порядка более серьезно, чем трактуют разного рода политологи и комментаторы. Первое, русские хотели понять одну вещь: решение о разрыве соглашения принято или нет? Вывод российского руководства: да, принципиальное решение о разрыве договора принято. Это была основная цель встречи. Второе, они сказали американцу то, что и раньше говорил президент России: «Вы хотите разорвать договор? Нам это не слишком нравится, но мы к этому готовы. И на следующий же день после того, как договор будет разорван, у вас будет очень много неожиданностей. И неприятных». То есть этот договор сегодня — он работает на Россию. Не на Соединенные Штаты! Соединенным Штатам он не дает установить ракеты в Европе. Кроме того, у них их нет. Единственный вариант может быть у американцев — поставить «Томагавк» на наземную платформу «Big deal». Ну и что? Это в основном ничего не меняет, потому что Россия приняла во внимание такую возможность. Вот как на это отреагирует Россия и какие новые виды вооружения появятся — это будет сюрприз.

Теперь поговорим о Китае в этой ситуации. Что для американцев Китай — головная боль, это ясно. 90 процентов китайских ракет имеет средний радиус действия. Почему? Потому что 90 процентов китайских проблем — это Япония и Тайвань. И американцы, которые их прикрывают. Если американцы в своих воспаленных мозгах надеются убедить китайцев отказаться от своего основного вида оружия, напрасно они так думают. Трамп рассчитывал, что ему удастся через Москву надавить на Китай… Не получилось. То же самое было с Кореей. Мы помним, когда он встречался с Ким Чен Ыном, то сказал: «Я с ним договорился, с Кореей будет все нормально». А теперь? Америка уходит из Южной Кореи. Она выведет оттуда свои войска и свои базы. За это северные корейцы прекратят производство ядерного оружия. Потому что тогда оно им уже не нужно. Им никто не угрожает, американской армии в Южной Корее больше нет.

Глава 26

Уход американцев из Сирии усиливает позиции Путина

Белый дом отдал приказ Пентагону начать вывод американских войск из Сирии. Причину ухода, во всяком случае официальную, назвал сам президент США Дональд Трамп. В Твиттере появилась его запись, цитирую: «Мы победили Исламское государство в Сирии, а это было единственной причиной держать там войска в период моей каденции». Получается: всё, Исламского Государства[6] не существует, всем можно уходить.

Давайте разберемся. Во-первых, что американцы уйдут из Сирии, что им нечего там делать и нет причин оставаться, я уже много раз говорил. Если для кого-то, как для наших руководителей и наших спецслужб, это оказалось неожиданностью, им же хуже. Это с самого начала было очевидно. Да, одна из причин, по которой они туда полезли, — ИГИЛ, который овладел почти всем Ираком. Эта причина ликвидирована. ИГИЛ нет, Исламского государства, то есть Халифата, больше не существует. По крайней мере, на территории Сирии и Ирака. Это произошло не только благодаря усилиям Соединенных Штатов. Разумеется, они приписывают победу себе, американцы ведь победили везде, даже во Второй мировой войне. Правда, там участвовали еще кое-какие государства, Великобритания, Россия была где-то поблизости, но победили Соединенные Штаты — это знает каждый американец и половина израильтян.

Была у них еще одна причина оставаться в Сирии, но ее как-то постеснялись озвучить: американцы хотели помочь силам так называемой сирийской оппозиции убрать ненавистного диктатора Асада. Не получилось. И никакой базы в Сирии у них нет. За все годы пребывания в этой стране им не удалось создать вообще какое-то подобие местной власти, лояльной к американским военнослужащим. Местные арабы не очень-то их жалуют, курды — ни то ни се. И что им там делать?

Следующая причина, можно сказать, основная. Она совершенно другая, ее не раз озвучивал президент Трамп. Он говорил: за последние годы мы вложили в Ближний Восток семь триллионов долларов и, как принято во всем мире, хотим какой-то отдачи с наших вложений. А что мы имеем в итоге? Ничего!

Действительно, Соединенные Штаты не достигли никакого успеха на Ближнем Востоке, потратив семь триллионов долларов. Кто-то может представить эту сумму?.. И ничего не получили, только проблем накапливалось все больше и больше. Даже ИГИЛ[7], с которым они боролись, был результатом гражданской войны в Сирии, итогом вмешательства Соединенных Штатов в политические расклады Ближнего Востока, начиная с Саддама Хусейна и дальше.

Всем уже давно ясно: две тысячи или пять тысяч американских солдат — что они могут сделать? Асада сбросить? Они уже поняли — это невозможно. Но с Сирией они поссорились из-за этого. С Турцией они поссорились из-за курдов. Иран давно уже стал государством, враждебным Соединенным Штатам. И кто у них остался на Ближнем Востоке? Шиитский Ирак, в котором американцев тоже не любят, там лишь терпят американские войска? Саудовская Аравия, про которую никто не может сказать, сколько она просуществует?

Итак, поскольку это бесполезная трата денег, никакой цели конкретной у них нет, и вообще Ближний Восток давно потерял для них интерес, Соединенные Штаты решили уйти. Понятно, раньше Ближний Восток имел стратегическое значение из-за запасов нефти, прежде всего для Европы и частично для Соединенных Штатов. Но поскольку Соединенные Штаты сегодня экспортер мировой нефти и хотят быть одним из главных экспортеров энергоносителей, это время прошло. Так, если не будет нефти из Саудовской Аравии, Соединенные Штаты плакать не станут. Единственное, что им мешает: тогда у Саудовской Аравии не будет денег покупать американское оружие. А во всем остальном… Ну, не будет саудовской нефти, значит, американская нефть пойдет вместо нее.

Сейчас главная проблема Соединенных Штатов на Ближнем Востоке — это конфликт с Ираном. Но конфликт с Ираном начался из-за Китая. С тех пор как исламисты пришли к власти в Иране, он был единственным неподвластным американцам государством. И 25 процентов нефти в свое время Китай брал из Ирана. Американцы хотели иметь способность перекрыть эти поставки.

Таким образом, основное, что не нравится Соединенным Штатам в Иране, — не ядерная программа, как наши мечтатели думают. Совсем нет. Американцы хотели поменять режим в Иране, чтобы он стал более проамериканский. А будет у них ядерное оружие, не будет ядерного оружия — ну так у Пакистана есть ядерное оружие, и что? И у Индии есть ядерное оружие. Американцам это не мешает. Им-то ничего не угрожает: наоборот, они только заработают, продав больше оружия тем, кому угрожает Иран, в том числе Израилю.

Сегодня основная цель американского давления на Иран — это заставить их пойти на новое соглашение, отличное от старого. Этому американское военное присутствие в Сирии никак не способствует. Сейчас у них есть две базы на Ближнем Востоке, одна — в Бахрейне, другая — в Катаре. С базы в Катаре видно российскую территорию аж до Байкала. Эти две большие базы у них остаются, и вполне их устраивают с военной точки зрения. Объективно больше им там делать нечего. Это ничего не дает основным американским интересам, а основной американский интерес, как я уже говорил, — Китай и борьба с Китаем.

По сути, ситуация на Ближнем Востоке коренным образом поменялась 30 сентября 2015 года, когда российские вооруженные силы появились на территории Сирии. Можно сказать, с того момента возникла новая реальность. Теперь российская армия — постоянной военный элемент, присутствующий в этом регионе. Биньямин Нетаньяху совершенно напрасно кричал, что Сирия расчленится на несколько государств, и строил свою стратегию именно на этом. Когда американский президент сказал ему: «Мы уходим», — тогда до него дошло. Но до этого все вели себя так, словно американцы будут здесь всегда. С ними удобно, конечно. Но у американцев-то свои интересы. Они сказали: «Мы уходим!» — пришлось признать, что уходят. Как будто было сложно предвидеть…

Сейчас Нетаньяху делает попытки установить более тесные отношения с Россией. Совершенно правильное решение. Уже всем ясно, что присутствие России на Ближнем Востоке становится постоянным фактором. Теперь подумаем с позиции интересов Израиля: что меняется? А ничего не меняется.

Да, с уходом американских войск Асад овладеет всей Сирией, в том числе и курдскими районами. У курдов теперь выбор невелик. После ухода американцев у них только два варианта: или быть под туркам, или быть под Асадом. Трудно представить, что они выберут турок. И турки уйдут. И будет восстанавливаться Сирия. И единственный результат, который нас затрагивает, — на северной границе будет восстанавливаться сирийское государство. Единое государство, вопреки всем предположениям, желаниям, мечтам и оценкам наших горе-специалистов по Ближнему Востоку. Как военных, так и академических.

Что касается усиления иранского присутствия в Сирии, которое прочат некоторые аналитики, я не думаю, что так будет. Пока ясно виден обратный процесс — оно ослабляется. Сейчас иранские войска находятся на расстоянии порядка 100 километров от нашей границы. Гораздо дальше, чем были раньше. Вспомним, иранцы пришли в Сирию для помощи Асаду в войне. Война заканчивается. Как сами иранцы сказали: «Нас Асад попросил прийти — мы пришли. Попросит уйти — мы уйдем». Это, напомню, сказал Сулемайни, иранский руководитель КСИР, Революционной Гвардии Ирана.

Самому Асаду иранцы в Сирии абсолютно не нужны. Его вполне устраивают российские войска. Сирия — светское государство и хочет таким остаться. Меньше всего они хотят, чтобы эти бородачи учили их, как надо жить по законам шиитского ислама. Сирию уже пытались сделать религиозной страной, иранцы — на свой лад, саудовцы — на свой, турки — на свой. Ни один из этих вариантов сирийцам не понравился. Теперь создается единая Сирия, которая будет усиливаться и усиливаться, будет покупать новое оружие, начнет воссоздавать армию и государственные структуры. При этом она не будет проблемой для Израиля.