Помоги проекту - поделись книгой:
Второе допущение, сделанное Пиаже, заключается в том, что процесс интеллектуального развития, описанный выше, проходит этапы, которые сменяют друг друга в строго определенном и неизменном порядке. Каждый следующий этап вбирает в себя все накопленное и достигнутое на предыдущем этаце и добавляет что-то новое. Третье допущение Пиаже подразумевает, что, невзирая на различия в темпах развития у разных детей, сами по себе стадии и последовательность их прохождения универсальны.
В общем, теория Пиаже утверждает, что существует единственный путь интеллектуального развития, проходимый всеми людьми, независимо от индивидуальных различий в темпах развития. Заметим, что Пиаже, в отличие от приверженцев психометрических теорий, не полагался на индивидуальные различия при разработке своей теории.
Концепции интеллекта как процесса познания призваны объяснить, каким образом люди мысленно представляют и обрабатывают информацию. Чтобы найти закономерности в огромной массе данных и определить стратегии когнитивной переработки информации, исследователи используют компьютерную имитацию и математическое моделирование.
Ради понимания того, как человек обрабатывает информацию, исследователи познавательных процессов нередко переносят принципы работы компьютерной программы на человеческий мозг. Отличительной чертой данного подхода, однако, является не столько опора на компьютерные концепции, сколько интерес к способам обработки информации во время выполнения разного рода задач.
Это может показаться удивительным, но в числе исследователей, проявивших интерес к методам когнитивной обработки информации, был Чарльз Спирмен, один из основателей психометрии, о котором мы говорили выше. Будь в то время подходящие условия, Спирмен вполне мог бы стать одним из наиболее влиятельных популяризаторов когнитивной традиции. Однако этого не произошло. В то время как психометрическая теория и методология Спирмена 1904 года получила самый восторженный прием со сторо1' ны сотрудников его лаборатории и других ученых данной области, более поздняя когнитивная теория Спирмена такого успеха не имела. Одна из причин этого могла состоять в отсутствии адекватного оборудования:-в 1920-е годы не было еще ни компьютеров, ни интернета. Спирмен предложил три принципа познания (которые он с тем же успехом мог назвать
Второй принцип — выявление отношений — гласит, что «мысленное представление двух или более действующих лиц (простых или сложных), как правило, немедленно вызывает узнавание соотношений между ними». При рассмотрении з ого же примера с аналогией принцип выявления отношений соответствует пониманию характера отношений между
Почти сорок лет спустя оживлению когнитивного подхода способствовал выход в свет сразу двух научных трудов. Авторами одного из них были Ньюэлл, Шоу и Саймон, другого — Миллер, Галантер и Прибрам. Целью обеих исследовательских программ, как выразились Миллер и его коллеги, было «обнаружить, имеют ли идеи кибернетики (подразумевающие использование компьютеров) какое-либо отношение к психологии». Обе группы исследователей пришли к выводу, что упомянутое отношение действительно имеет место и, более того, компьютер может сыграть роль весьма полезного инструмента в построении психологических теорий. Миллер с соратниками исследовали человеческое поведение, опираясь на понятие плана, т.е. «любого иерархического процесса, способного контролировать последовательность операций, намеченных к выполнению». Критическим моментом данного когнитивного подхода было допущение авторов, что «план для организма является, по существу, тем же, чем является программа для компьютера». Авторы, однако, признавали, что эта взаимосвязь не доказана, что попытка свести план к программе оставалась на уровне научной гипотезы и все еще нуждалась в дальнейшем подтверждении. Поэтому до поры до времени будет меньше путаницы, если мы будем рассматривать компьютерную программу, моделирующую определенные черты поведения организма, как теоретическое описание «плана» организма, генерирующего его поведение.
Метод компьютерного моделирования позволил психологам подвергнуть тестированию различные теории обработки информации человеческим мозгом путем сравнения результатов, полученных компьютерными моделями, с реальными данными, собранными в результате традиционных тестов. Методика компьютерного моделирования подразумевает, что компьютер имитирует когнитивные процессы, которые использовались бы человеком, решай он такую же задачу. Такие имитации вам наверняка знакомы, если вам случалось играть в видеоигры против самого компьютера. Искусственный интеллект компьютера пытается выступить в роли оппонента, который достаточно силен, чтобы на равных противостоять вам. Такие игры, как Rise of Nations или Warcraft, были бы попросту неинтересными, если бы противостоящие вам солдаты даже не пытались отбиваться. И действительно, многие компьютерные игры выглядят очень красиво и содержат интересные идеи, но если в действительности они окажутся слишком легкими или слишком трудными, успеха им не видать.
В то время как многие приверженцы психометрических теорий согласны с тем, что фактор является фундаментальной единицей интеллектуального поведения, многие приверженцы когнитивного подхода придерживаются мнения о том, что фундаментальной единицей следует считать так называемый компонент системы обработки информации. 1 Іриверженцьі когнитивной теории утверждают, что присущая человеку система обработки информации есть резуль-I ат комбинации элементарных процессов, хотя полного согласия в том, какие именно процессы являются наиболее шачимыми для понимания интеллекта, они достигнуть не смогли. Давайте рассмотрим лишь несколько примеров теорий, связывающих переработку информации с интеллек-1ом, а также разберемся, каким образом эти теории проверялись на практике.
Главное расхождение между сторонниками когнитивной теории заключается в неоднозначном понимании ими уровня когнитивных функций, которому придается особое шачение в попытке объяснить природу интеллекта. На одном краю спектра находятся исследователи, которые предлагают понимать интеллект только с точки зрения скорости обработки информации и используют для измерения этой скорости предельно простые задачи с тем, чтобы избегнуть влияния других переменных. В другую крайность впадают ш следователи, изучающие очень сложные формы решения іадач и интересующиеся скоростью в последнюю очередь.
Сторонники точки зрения, согласно которой индивидуальные различия в интеллектуальном развитии можно свести к скорости обработки информации, использовали в качестве критерия простое
Эта парадигма широко применялась со времен Гальто-на в качестве меры интеллекта. Несмотря на первоначальную поддержку этой точки зрения со стороны некоторых ученых, уровень корреляции между результатами тестов на время реакции и стандартных тестов на интеллект оказался очень слабым. Похоже, интеллект далеко не ограничивается скоростью реакции.
Иэн Дири и Лора Стаф высказали предположение, что психофизический параметр очень низкого уровня, называемый временем инспекции, позволяет проникнуть в фундаментальную природу интеллекта. Базовая идея состоит в том, что индивидуальные различия в уровне интеллекта могут вызываться различиями в том, как мы обрабатываем самую простую информацию, поступающую извне. В тесте на определение «времени инспекции» испытуемый смотрит на два вертикальных отрезка разной длины. Ему нужно определить, какой отрезок длиннее. Время инспекции — это промежуток времени, который необходим испытуемому для того, чтобы сказать, какой отрезок длиннее (в среднем это время составляет около 0,4 секунды). Исследователи обнаружили, что чем умнее человек, тем меньше ему нужно времени для решения этой задачи. Чтобы исключить влияние быстроты реакции, время инспекции в этом тесте измеряется так: пары отрезков появляются на экране на короткое время, которое периодически меняется, и исследователи следят за тем, сколько времени понадобится испытуемому, чтобы набрать требуемое количество (в процентном отношении) правильных ответов.
Несколько более изощренная, по сравнению с вышеизложенной, точка зрения заключается в том, что интеллект определяется не просто скоростью реакции, но, скорее, той быстротой, с какой человек способен сделать выбор или принять решение, реагируя на простые раздражители. Типичный тест на определение скорости выбора выглядит так: испытуемому предоставляется один из двух и более раздражителей, каждый из которых требует иной реакции. Испытуемый должен как можно быстрее сделать правильный выбор сразу при появлении раздражителя. Корреляция этого теста с психометрическими показателями интеллекта у данного параметра оказалась выше, чем теста на простую скорость реакции, но все равно невелика.
Интересным открытием в исследованиях Дженсена и других стало то, что соотношение между скоростью выбора и коэффициентом IQ имеет тенденцию расти с увеличением количества выборов, которые нужно делать в рамках одной задачи. Иными словами, чем большее количество выборов приходится делать испытуемому (т. е. чем сложнее решаемая задача), тем больше показатели теста соотносятся с измерениями интеллекта.
Считается, что индивидуальные различия в развитии интеллекта связаны с эффективностью нервной системы и скоростью обработки информации. В 1978 году Эрл Хант высказал идею, что индивидуальные различия в уровне вербального интеллекта можно объяснить различиями в
В данном тесте испытуемым предлагаются буквенные пары, такие как АА, Аа или Аб, где буквы могут быть одинаковыми или разными по написанию и по названию. К примеру, АА — буквы одинаковые как по написанию, так и по названию; Аа одинаковы лишь по названию; Аб не одинаковы ни по написанию, ни по названию. Ну и, разумеется, не может быть пары букв, которые были бы одинаковы по написанию, но различались по названию. Задача испытуемых — как можно быстрее сказать, соответствуют ли друг другу две представленные буквы.
В одном эксперименте испытуемые отвечают, имеет ли предложенная пара соответствие
Корреляция результатов задачи на сравнение букв с ре-іультатами вербальных тестов на IQ устойчиво держится на уровнях от низкого до умеренного. Таким образом, хотя время доступа к вербальной информации, хранящейся в долгосрочной памяти, по-видимому, имеет определенную связь с общим показателем умственного развития, все же в лучшем случае это лишь один из элементов того, что измеряется стандартными психометрическими тестами.
Результаты недавних исследований указывают на то, что предельно важным компонентом интеллекта может быть рабочая память. Более того, некоторые исследователи считают, что интеллект, возможно, сводится к рабочей памяти. В ходе одного эксперимента участники читали несколько отрывков, а после прочтения пытались вспомнить последнее слово из каждого отрывка. Результаты этого эксперимента имели очень высокую степень корреляции с вербальными тестами на IQ. В другом эксперименте участники выполняли ряд задач, требующих участия рабочей памя-ІИ. В одной задаче, к примеру, испытуемые видели набор простых арифметических действий, за которыми следовало слово или цифра. Арифметических действий было от двух до шести, и, решив их все, участники должны были вспомнить, какие слова стояли в конце каждого примера. Количество слов, которые удавалось вспомнить, имело высокую степень корреляции с уровнем интеллекта, измеренным при помощи тестов на IQ. Таким образом, складывается впечатление, что способность хранить информацию и манипулировать ею может являться важным аспектом интеллекта. Однако вряд ли интеллект этим ограничивается.
Многие исследователи в своих попытках понять природу интеллекта обращали внимание на то, что логические рассуждения и процессы решения проблем предполагают значительные объемы обработки информации. В числе этих ученых следует отметить Роберта Глейзера, Джеймса Пеллегрино, Герберта Саймона и Роберта Стернберга. Следуя традиции трех принципов познания Спирмена, упомянутые исследователи пытались разобраться в причинах индивидуальных различий в уровнях интеллекта с точки зрения процессов обработки информации, имеющей место в разных интеллектуальных задачах — на отыскание аналогий, завершение последовательностей и силлогизмы. Некоторые ученые пытаются понять интеллект с позиции информационных процессов, или компонентов, выясняя, какие процессы люди используют для решения проблем с того момента, как впервые сталкиваются с одной из них, и до момента, когда находят ответ. Рассмотрим, например, широко используемую в исследованиях аналогию
Те же исследователи, которые используют для изучения интеллекта понятие исполнительных процессов, пытаются разобраться в том, каким образом человек планирует, контролирует и оценивает свои действия в ходе рассуждений и решения проблем. Идея данного подхода заключается не только в наблюдении за тем, что человек делает при решении проблемы, но также и за тем, почему он так делает и каким образом он принимает решение поступить так, а не иначе.
Исследователи, использующие тесты на логическое мышление и решение проблем, обычно получают более высокие коэффициенты корреляции между показателями своих тестов и психометрическими показателями IQ по сравнению с методами, обсуждавшимися выше. Обычно корреляция оказывается умеренной или высокой.
Мы видели, что психологи, придерживающиеся психометрических, вычислительных и биологических подходов, смотрят на интеллект как на нечто сосредоточенное преимущественно в голове. В отличие от них, сторонники кон-тскстуализма считают необходимым любые психологические феномены (например, интеллект) рассматривать в контексте и полагают, что никакой феномен нельзя понять — и тем более измерить — в отрыве от той реальной ситуации, в которой пребывает индивид. Эти теоретики изучают интеллект, соотнося его с внешним миром. Более того, они считают, что интеллект настолько неразрывно связан с культурой, что готовы признать его порождением культуры. Цель этой книги в том, чтобы освятить природу адаптивной деятельности и объяснить, почему одни люди лучше других решают те задачи, которые ценятся в данной культуре.
Говард Гарднер не считает интеллект единым, унитарным конструктом. Однако в отличие других теоретиков, полагающих, что интеллект складывается из множества различных умственных способностей, он не довольствуется этим и говорит о множестве интеллектов. Согласно его теории, существует восемь отдельных интеллектов, которые функционируют независимо друг от друга, но могут взаимодействовать между собой. В число этих интеллектов входят: лингвистический, логико-математический, пространственный, музыкальный, телесно-кинестетический, межличностный (обеспечивающий взаимодействие с другими людьми), внутриличностный (обращенный в себя) и натуралистический. Гарднер также размышлял о возможном существовании экзистенциального и духовного интеллектов. Каждый интеллект имеет собственную систему функционирования, хотя эти системы могут пересекаться и взаимодействовать, производя то, что мы называем разумным поведением.
Например, драматург опирается преимущественно на лингвистический интеллект, но может привлекать к разработке различных сюжетных линий или к проверке текста на непротиворечивость также и логико-математический интеллект. Один из авторов этой книги однажды написал пьесу, в которой персонаж (студент колледжа) рассказывает, что ему не нравится то, что приходится заниматься вечером, но через две страницы герой уже с другим настроением говорит о том, что за окном замечательный солнечный день. Автору было очень неловко, когда кто-то (вероятно, обладавший развитым логико-математическим интеллектом) указал ему на это несоответствие. Раздельное измерение этих интеллектов позволило бы учебным заведениям более точно составлять и подробно определять наклонности и способности учащихся, что позволяет практикуемая ныне оценка вербальных и математических навыков. Это было бы очень полезно с точки зрения принятия решений о том, куда молодому человеку идти учиться дальше и какую профессию ему выбрать.
В целях идентификации конкретных интеллектов Гарднер собирал данные самых разных типов из разных источников. Доказательная база, используемая Гарднером, включает в себя (но не ограничивается этим) различные эффек-гы, оказываемые локализованными повреждениями мозга на определенные типы интеллектов, различия в характере ра івития разных типов интеллектов на протяжении жизни человека, опыт исключительных личностей (относящихся к обоим краям спектра) и историю эволюции.
Точку зрения Гарднера на разум человека можно назвать модулярной. Приверженцы теории модулярности верят, что разные умственные способности — разные интеллекты, по Іарднеру — могут быть изолированы, так как базируются в разных отделах мозга. Таким образом, важная задача существующих и будущих исследований интеллекта заключается в выделении участков мозга, отвечающих за каждый из ин-ісллектов. Гарднер много размышлял над этим, но твердых доказательств существования отдельных интеллектов (как и практических способов их измерения) пока не обнаружено.
Еще один подход к изучению интеллекта заключается в исследовании вопроса: «Поддается ли интеллект тренировке и совершенствованию?» «Инструментальное обогащение» (Instrumental Enrichment, IE), известнейшая обучающая программа Реувена Фейерштейна, была первоначально задумана как программа для умственно отсталых детей, но впоследствии Фейерштейн и другие специалисты признали ее весьма полезной для всех учащихся. Основанная на теории интеллекта Фейерштейна, программа IE предназначена для улучшения когнитивной функции интеллекта в части входа, обработки и выхода информации. Основная идея состоит в том, что посредническая роль опыта родителей и воспитателей способна улучшать функционирование интеллекта детей. Фейерштейн составил длинный перечень нарушений когнитивной функции, которые, по его мнению, эта программа способна исправить. Среди них: а) незапланированное, импульсивное, бессистемное поведение в части учебы; 6) неспособность воспринимать два источника информации одновременно, в результате чего ребенок обрабатывает поступающую информацию беспорядочно, вместо того чтобы группировать и организовывать поток данных; в) неспособность ощутить существование проблемы и дать ей определение. Программа IE Фейерштейна разработана с тем, чтобы исправить указанные недостатки и одновременно усилить внутреннюю мотивацию учащихся и повысить их самооценку.
Каковы хотя бы некоторые характеристики программы Фейерштейна? Программа «Инструментальное обогащение» не делает попыток прививать учащимся какие-то конкретные знания или обучать их абстрактному мышлению на основе четко очерченной и структурированной базы знаний. Напротив, она почти лишена информационного содержания. Все материалы, или «инструменты», программы призваны развивать определенные когнитивные функции в их взаимосвязях с различными когнитивными недостатками. Работу учащегося над материалом Фейерштейн видит не как самоцель, а как средство достижения цели. При работе с материалами программы IE акцент делается на сам процесс, а не на результат работы, так что ошибки, допускаемые учащимися, рассматриваются как хороший повод обратить внимание на то, как ученик решает задачи.
Программа IE состоит из тринадцати различных типов упражнений, которые циклично повторяются на протяжении всей программы. Хотя предлагаемые вниманию учащихся проблемы выглядят абстрактными и «нереалистичными», от преподавателей требуется максимально сокращать пропасть между решаемыми задачами и реальным миром. Следующие примеры, представленные в материалах программы, передают общий характер деятельности, в которую вовлекаются учащиеся:
1.
2.
Развивать интеллект не только можно, но и необходимо. Сегодня существуют программы, которые очень хорошо — пусть и не полностью — решают задачу совершен- / ствования интеллектуальных навыков, но, к сожалению, эти программы доступны лишь немногим учащимся. Перегруженная школьная программа не оставляет места в расписании для таких тренингов. По этой причине многие специалисты считают, что пришло время дополнять стандартные учебные программы тренировкой умственных способностей учащихся. Практику тестирования интеллекта следует продолжать, но акцент все-таки необходимо перенести на развитие и укрепление интеллекта, а не просто на его измерение.
В порядке обобщения следует сказать, что внешне различные теоретические подходы к изучению интеллекта действительно выглядят разными. Приверженцы биологических подходов пытаются понять природу интеллекта, привязывая его к конкретным участкам мозга или изучая характер активизации этих участков. Сторонники психометрических теорий пытаются разобраться в структуре умственных способностей, из которых складывается интеллект. Пиаже пытался понять стадии развития интеллекта. Исследователи, специализирующиеся на когнитивных теориях, стремятся разобраться в процессах, которые происходят в человеческом сознании. Іеория множественного интеллекта предполагает существование восьми отдельных интеллектов. Программа «Инструментальное обогащение» пытается развивать умственные способности детей.
Однако нетрудно понять, что эти подходы не являются совсем уж несовместимыми. Ведь они не то чтобы дают разные ответы на одни те же вопросы, они отвечают на разные вопросы, поэтому и ответы разные. Например, в психометрических теориях упор делается на структурные модели, тогда как в рамках когнитивных теорий моделируются процессы. Но эти две категории моделей не опровергают, а дополняют друг друга. Факторы интеллекта можно понять, разобравшись в процессах, которые входят в них. Поэтому, если говорить, например, о факторе вербальных способностей, уместно задаться вопросом, какие процессы отвечают за индивидуальные различия в степени развития вербальных способностей. Или можно спросить, взаимодействие каких процессов обеспечивает разумное поведение человека. Этот вопрос относится уже к сфере факторного анализа, который позволяет удобно организовать процессы, присущие человеческому интеллекту, в виде созвездий, соответствующих умственным способностям высшего порядка. Нам нужно постараться понять интеллект со всех этих точек зрения. Какой подход выбирает для себя тот или иной исследователь, зависит от его теоретической и методологической предрасположенности, а также от тех конкретных вопросов, касающихся природы интеллекта, которые его больше всего интересуют.
Теория, представленная в этой книге, понемногу вобрала в себя все эти подходы — и еще многие другие, — хотя наибольшее влияние оказал на нее, наверное, когнитивный подход. Однако ограничиться рассмотрением одних лишь когнитивных процессов было бы недостаточно. Для полного понимания природы интеллекта нужно разобраться в том, каким образом когнитивные процессы осуществляются в повседневной жизни. Во многих отношениях теория интеллекта, представленная в этой книге, является более полной и разноплановой по сравнению с большинством теорий, о которых шла речь в данной главе. Ближе познакомившись с этой теорией, играя в интеллектуальные игры и решая головоломки, которые не только иллюстрируют различные аспекты теории, но и помогают отточить навыки мышления, вы поймете, как она действует на практике.
Глава 2
Теория успешного человеческого интеллекта
Теория человеческого интеллекта, изложенная в данной книге, предоставляет более прочную основу для понимания интеллекта, чем многие (если не все) иные теории, которые были рассмотрены в главе 1. Теория состоит из трех частей (поэтому ее называют триархической). В первой части интеллект рассматривается как то, что происходит в голове человека, — так сказать, его внутренний мир. Эти «внутренние» способности («ментальные механизмы») отвечают за то, что мы называем разумным поведением. Существует три вида ментальных процессов, которые играют важную роль в планировании каких-то действий, в изучении способа их выполнения, а затем в непосредственном выполнении.
Во второй части теории изучается опыт человека в отношении решения задачи или выхода из сложной ситуации. При выполнении любой задачи бывают случаи, когда интеллект играет критически важную роль. В частности, в данной части теории выявляется роль интеллекта при столкновении человека с чем-то новым, а также возможность автоматизации ментальной обработки информации.
В третьей части исследуется отношение интеллекта к внешнему миру человека и определяются три рода умственной деятельности — адаптация к среде, выбор среды и формирование среды, — характеризующих разумное поведение человека в повседневной жизни. Таким образом, эта часть теории акцентирует роль среды в определении того, каким должно быть разумное поведение в данных обстоятельствах.
Первая часть теории, где описываются ментальные механизмы разумного поведения, носит универсальный характер: несмотря на то, какие именно ментальные механизмы отдельные люди приводят в действие по отношению к данной задаче или ситуации, общая потенциальная совокупность этих механизмов, на которых базируется интеллект, оказывается одной и той же для всех людей, социальных классов и культурных групп. Например, к какой бы культуре ни принадлежал человек, ему в первую очередь нужно определить проблемы, требующие решения, а затем разработать стратегии, ведущие к решению этих проблем. А то, что в одной культуре преобладающие проблемы связаны с сельским хозяйством, а в другой — с торговлей товарами через интернет, с точки зрения теории значения не имеет.
Вторая часть теории имеет дело с относительной новизной (насколько это ново для вас), а также с автоматизацией обработки информации (насколько быстро вы можете начать выполнять какие-то действия, не задумываясь о том, что делаете, например чистить зубы). Быть умным отчасти означает умение справляться с относительно новыми задачами и ситуациями: к примеру, когда вы учитесь водить машину с ручной коробкой передач, уже имея опыт вождения машины с автоматической коробкой, или когда приходите на вечеринку, где никого не знаете. Определенные действия человек должен научиться выполнять не задумываясь. Например, то, что первоначально было для вас относительно новым, — вождение автомобиля с ручной коробкой передач — очень скоро доходит до автоматизма, и вы начинаете переключать передачи уже не задумываясь. Другими словами, неавтоматическая коробка передач может стать для вас автоматической.
Эта часть теории также универсальна в отношении сравнительной новизны и того, как быстро это новое может стать автоматическим. Но она также и относительна в том смысле, что новизна новизне рознь в разных культурах, группах и обществах. Иными словами, ситуация, хорошо знакомая американскому горожанину, может быть совершенно незнакомой для африканского крестьянина, и наоборот. Простой американский горожанин легко может найти нужную ему игрушку на eBay, сделать заказ, а затем оплатить его через систему PayPal, считая все это чем-то совершенно элементарным и заурядным. В то же самое время африканский крестьянин очень эффективно и без видимых усилий умеет охотиться на разную дичь, на что американский горожанин явно оказался бы не способен, попади он в девственный лес.
Третья часть касается адаптации к существующей среде (вы меняетесь, приспосабливаясь к обстоятельствам), преобразования существующей среды в новую среду (вы меняете обстоятельства, приспосабливая их под себя) и выбора новой среды (если прежняя среда не отвечает вашим потребностям, желаниям и навыкам). Предположим, например, что, поступив в вуз, вы решили специализироваться в области психологии. Но вскоре вы обнаруживаете, что предметы по психологии, которые вам преподают, не оправдывают ваших ожиданий и совсем вам не интересны. Вам необходимо принять эти новые реалии такими, какие они есть, т. е. привыкнуть к тому факту, что преподаватели психологии рассказывают то, что навевает на вас скуку. Иными словами, вы можете попытаться приспособиться к существующим обстоятельствам. Но вы могли бы попытаться приспособить среду под себя — выяснить, нельзя ли вам получить диплом психолога не на кафедре психологии, а на какой-то из родственных кафедр (например, социологии). Наконец, вы можете выбрать для себя новую среду — изменить специализацию или сменить вуз.
Эта часть теории, как и вторая часть, одновременно имеет универсальный и частный характер. Она универсальна в смысле важности адаптации к среде, ее выбора и формирования в целях выживания, но ее следует считать относительной в следующем вопросе: в чем конкретно заключаются действия, ведущие к адаптации, выбору и формированию среды? К примеру, то, что можно считать приемлемым в одной стране, может оказаться менее приемлемым во второй и совершенно неприемлемым в третьей. Например, свободное выражение взглядов может привести к успеху в одной стране и к смерти в другой. Иными словами, определение «приемлемого» поведения может очень широко варьироваться при переходе из одной среды в другую.
Короче говоря, одни части рассматриваемой теории культурологически универсальны, а другие — относительны. Когда люди спрашивают, означает ли интеллект одно и то же для любой культуры или даже для любого человека, этот вопрос приходится признать слишком простым. Правильнее, хотя и сложнее по форме, было бы спросить: «Какие аспекты интеллекта универсальны, а какие относительны и зависят от точки зрения индивида или социальной группы?» Данная теория как раз и пытается ответить на этот вопрос.
В первой части теории успешного интеллекта дается определение внутренним ментальным механизмам, ответственным за разумное поведение. Эти механизмы получили название компонентов обработки информации.
Компоненты отвечают за выполнение функций трех основных типов.
Теория успешного интеллекта придает особое значение метакомпонентам как элементам интеллекта. Давайте посмотрим на примере, почему они так важны.
Убежденность в том, что «умный тот, кто быстро думает», превалирует в североамериканском обществе. Интересно отметить, что подобное убеждение отнюдь не является универсальным. Например, большинству жителей Южной Америки оно не свойственно. Когда в Северной Америке человека называют «быстрым», это воспринимается как комплимент — ведь этому человеку присваивается качество, присущее, по мнению рядового американца, умному человеку. Свидетельством распространенности такого взгляда является недавнее исследование популярных представле-ний об умственных способностях, во время которого американцам предлагалось перечислить поведенческие характеристики умного человека. Типичными были ответы вроде «учится быстро», «быстро действует», «быстро говорит» и «быстро выносит суждения». Убежденность, что скорость столь важна для интеллекта, свойственна не только обывателям. Как мы уже упоминали в первой главе, некоторые выдающиеся ученые основывают свои теории интеллекта во многом на индивидуальных различиях в скорости, с которой люди обрабатывают информацию.
Допущение, что более умные люди мыслят и действуют быстрее, также лежит в основе подавляющего большинства тестов на интеллект. Редко встретишь групповой тест, который не был бы регламентирован во времени, или хотя бы тест, который бы имел формальные ограничения, но который почти каждый мог бы выполнить в комфортном темпе, не ощущая себя стесненным по времени. Однако такое допущение является результатом чрезмерного сверхобобщения. Оно верно для некоторых людей и некоторых ментальных операций, но не для всех людей и операций. Важна не скорость сама по себе, но умение выбрать скорость, т. е. определить, с какой скоростью на каждом этапе следует мыслить и действовать, а также уметь мыслить и действовать быстро или медленно в зависимости от задачи или условий, определяемых ситуацией.
Предположим, что вы и ваша супруга пишете после свадьбы благодарственные письма гостям. Некоторые из этих писем могут быть адресованы людям, которых вы оба не очень хорошо знаете (скажем, друзья родителей), а другие — людям, которые вам очень близки и, возможно, преподнесли вам дорогие подарки. Человек, которому свойственна стремительность в мыслях и поступках, напишет эти письма достаточно быстро и легко. Человек медлительный, быть может, станет писать каждое письмо неспешно и скрупулезно. А вот тот, кто умеет мудро выбирать скорость мышления и действия, потратит на каждое письмо ровно столько времени, сколько оно заслуживает, больше времени и внимания уделив письмам, адресованным близким людям (или особенно щедрым на подарки). Таким образом, именно распределение ресурсов, что является функцией метакомпонентов, имеет фундаментальное значение, когда мы говорим об общем уровне умственных способностей.
Можно привести массу доказательств в поддержку мнения о том, что скорее распределение ресурсов, чем скорость как таковая, является критически важным для интеллекта. Некоторые из этих доказательств можно взять из повседневной жизни. Нам всем известны люди, которые могут быть медлительны, но делают свое дело очень качественно. Общеизвестно, что скоропалительные решения часто оказываются ошибочными. В ходе исследования популярных взглядов на интеллект респонденты в качестве важного атрибута разумной деятельности человека называли «избежание скоропалительных решений». Можно добавить, что существуют чисто теоретические основания для утверждения, что быстрота не всегда является признаком большого ума. В классической, но малоизвестной книге Луиса Терстоуна о природе интеллекта указывается, что важным элементом разумного поведения является умение воздерживаться от быстрых, инстинктивных реакций и отдавать предпочтение реакциям более продуманным и взвешенным. В соответствии с таким взглядом на вещи инстинктивные поступки человека, сталкивающегося с проблемой, часто оказываются далеко не самыми лучшими для ее решения. Те, кому приходилось иметь дело с неприятным или некомпетентным начальником либо профессором, могут засвидетельствовать этот феномен. Если подчиненный в такой ситуации будет реагировать на действия начальства инстинктивно (типа «Да вы просто самодур! Как это вас до сих пор не уволили?»), он долго не задержится на своем рабочем месте. Способность подавлять реакции и поступки, подсказываемые инстинктом, и искать что-то лучшее крайне необходима, если вы хотите выполнить работу качественно.
Ряд результатов психологических исследований ставит под сомнение истинность утверждения, что быть умным всегда означает быть быстрым. Во-первых, хорошо известно, что в целом скорее рассудительный, чем импульсивный, стиль мышления ассоциируется с более разумным поведением. Попытки решить проблему сразу могут привести к фальстартам и ошибочным результатам. Люди с более высоким уровнем интеллекта, как правило, затрачивают больше времени на долгосрочное планирование (более высокого порядка) и меньше времени на планирование оперативное. Другими словами, более умные люди тратят больше времени на размышления еще до начала выполнения задачи, решая, как лучше к ней подступиться. Благодаря этому они реже сбиваются с правильного пути и попадают в тупик и с большей вероятностью доводят дело до конца. Люди с менее высоким уровнем интеллекта беругся за выполнение задачи, до конца не продумав, что нужно делать, в результате чего вынуждены продолжать строить и менять планы уже по ходу решения. Они чаще сбиваются и выбирают неверные пути. Если вам случалось играть в компьютерные или карточные игры, основанные не на везении, а на умении и стратегии, значит, вы наверняка уже усвоили эту идею. Лучшими оказываются те игроки, которые не спешат ввязываться в бой, а предварительно основательно вникают в правила игры и разрабатывают планы атаки.
Дело в том, что эффективность решения интеллектуальной задачи зависит зачастую не от общего количества времени, потраченного на нее, но, скорее, от того, как это время распределяется между разными типами планирования. Хотя для тех задач, которые мы используем (сложные формы аналогий), быстрота решения обычно ассоциируется с более высоким интеллектом. Рассмотрение общего количества затраченного времени сбивает с толку, поскольку отвлекает внимание от соотношения времени, затраченного на два вида планирования.
Вместе с тем тесты, ограниченные по времени (типа SAT или GRE), зачастую вынуждают человека решать проблемы импульсивно. Иногда утверждают, что акцент на скорость более благоприятствует мужчинам, чем женщинам. В математике мужчины, дескать, придерживаются импульсивного стиля, а женщины более склонны к рефлексии. В результате привыкшие быстро решать задачи мужчины имеют преимущество, несмотря на то что в целом женщины в школах и вузах преуспевают по математике лучше мужчин. Часто можно слышать довод, что жесткие требования, накладываемые на условия тестов, попросту отражают общие требования среды, сложившиеся в современном обществе с высоким уровнем стрессов. Однако лишь немногие из нас в своей работе или личной жизни сталкиваются с большим количеством проблем, для решения которых требуется от 5 до 50 секунд, как это предполагают стандартные тесты для своих типичных задач. Разумеется, есть люди, например диспетчеры аэропортов, которым постоянно приходится принимать решения за доли секунды. Но это скорее исключение, чем правило.
Кроме того, хотя больший интеллектуальный потенциал зачастую ассоциируется с более быстрым выполнением большинства компонентов мыслительного процесса, такой компонент, как кодирование проблемы — точное понимание того, что сказано в условии задачи, — стал заметным исключением из общего тренда. Более умные люди склонны тратить больше времени на кодирование условий задачи предположительно с той целью, чтобы впоследствии было проще действовать, имея дело с хорошей кодировкой. Например, хороший врач тратит больше времени на предварительное общение с пациентом, а также на проведение различных анализов и тестов. И только когда собрано достаточно информации о пациенте, т. е. когда врач закодировал как можно более полную картину состояния пациента, он приступает к последующим ментальным операциям, связанным с принятием решений и постановкой диагноза.
Такое кодирование имеет место не только в профессиональной, но и в повседневной жизни. Представьте ситуацию: человек поступил на свое первое рабочее место, он расставил свои книги на полке в порядке, который лучше всего назвать случайным. Когда кто-нибудь просил у него на время книгу или когда ему самому нужна была позарез одна из них, он был вынужден перебирать их все по одной, пока случайно не натыкался на ту, которую искал. В конце концов такой беспорядок ему надоел и он решил расположить книги в алфавитном порядке по названию. По сути дела, он потратил дополнительное время на кодирование названий книг с тем, чтобы, когда потребуется, легче было найти нужную. После этого, когда ему нужна была какая-то книга, он мог найти ее гораздо быстрее благодаря дополнительному времени, потраченному на кодирование названий книг. Разумеется, библиотечные архивы организованы по сходному принципу.
Ясно, что было бы глупо спорить, что скорость не играет никакой роли. К примеру, медленные реакции и тугоду-мие при вождении автомобиля могут привести к аварии, которую можно было бы предотвратить с помощью быстрого реагирования. Во многих иных ситуациях скорость также играет важную роль. И вместе с тем множество, если не большинство, проблем, с которыми люди сталкиваются в своей повседневной жизни, вовсе не требуют решения с головокружительной быстротой. Нужно иное: разумное распределение времени. В идеале создателям тестов интеллектуальности следует отдавать приоритет именно распределению времени, а не чистой скорости выполнения различного рода задач. Мы считаем, что метакомпонент распределения ресурсов является очень важным элементом интеллекта.
Метакомпоненты других типов тоже могут быть важны. Одним из таких метакомпонентов является мониторинг поведения человека. Мы всегда учим своих студентов, что самый прямой путь к повышению успеваемости — проверять свои собственные работы перед тем, как их сдавать. Это позволяет выявить не только возможные описки и опечатки, но также ошибки логические и даже фактические. Этого простого шага может быть достаточно, чтобы неудовлетворительные оценки сменились хорошими.
Этот метакомпонент оказывается особенно полезным во время экзаменов и тестов. По крайней мере один из нас регулярно сталкивается с тем, что студенты теряют на каждом экзамене от пяти до тридцати баллов только из-за того, что невнимательно читают условия задач и указания, невнимательно проверяют собственные ответы. Тщательно перечитывая свои работы, вы можете избежать многих распространенных ошибок, когда, например, студент дает ответы не на все поставленные вопросы, приводит два примера вместо требуемых трех и т.д.
Только в 1990-е годы в тесты на интеллект начали включать измерение способностей к планированию. К их числу относятся такие новейшие тесты, как система оценки интеллекта Даса—Нал ьери.
Количество исполнительных компонентов, применяемых в решении всевозможных видов задач и проблем, без сомнения, огромно. Если бы мы поставили перед собой задачу перечислить их все, список занял бы все оставшиеся страницы этой книги (хорошо, что такой задачи у нас нет). К счастью, из этой огромной массы компонентов можно выделить наиболее значимые. Например, исследования процесса решения тестовых заданий показывают, что такая совокупность исполнительных компонентов, как выделение и применение логических связей, весьма часто используется для решения многих типичных заданий в тестах на интеллект.
Выделение соотношений происходит тогда, когда вы пытаетесь понять, каким образом соотносятся между собой два слова или два понятия, скажем
Получается, что немногочисленная группа исполнительных компонентов отвечает за выполнение многих задач, предлагаемых в тестах на интеллект, и применяется во многих формах учебного процесса. Таким образом, если вы хотите повысить величину своего коэффициента 1Q, вам вовсе не нужно улучшать все бесчисленные компоненты. Достаточно сконцентрировать внимание лишь на некоторых из них, что мы и сделаем позднее.
Очень важно отдавать себе отчет в том, что при решении одной и той же задачи люди могут использовать различные исполнительные компоненты. Предположим, что человек, который плохо ориентируется в вашем городе, спрашивает у вас дорогу к вашему дому. Эту просьбу можно выполнить по-разному. Используя свои визуально-пространственные способности, вы могли бы нарисовать подробную карту. Применив вербальные способности, вы можете четко и подробно расписать маршрут. Вы могли бы соединить те и другие способности и нарисовать карту, сопровождаемую подробными словесными комментариями. Идея в том, что одну и ту же задачу можно успешно решить, используя различные комбинации исполнительных компонентов. Если оценивать только достигнутый результат (например, сумел ли тот человек добраться до вашего дома, пользуясь вашими указаниями?), практически ничто не указывает на то, какие именно мыслительные процессы вы использовали для решения проблемы.
Выделение отдельных исполнительных компонентов, используемых при решении той или иной проблемы, чрезвычайно важно для своевременной диагностики и корректировки процессов решения этих проблем. Разберем это на конкретном примере. Предположим, что группе людей предлагается пройти тест, требующий умения рассуждать по аналогии. Типичным заданием из такого теста могло бы быть следующее: «Венесуэла : испанский :: Бразилия : а) английский, б) португальский, в) французский, г) немецкий». Типичный тест содержит немалое количество аналогий, подобных приведенной, и мерой способности человека рассуждать будет общее количество правильных ответов, набранных им. Есть, однако, проблема: корректна ли логика оценки результата прохождения тестов на аналоговое мышление? Представьте себе человека с прекрасно развитым логическим мышлением, но испытывающего проблемы с чтением. Иными словами, человека, прекрасно рассуждающего, но испытывающего трудности с кодированием письменного текста в мысленные ассоциации. Таким людям порой затруднительно получить высокую оценку по тесту на аналогии, особенно если последний ограничен по времени, и все потому, что они читают медленно и с большим трудом. Но полученный ими низкий результат необязательно говорит о том, что у них не все в порядке с логическим мышлением: возможно, он говорит лишь о проблемах с кодированием условий задачи на рассуждение по аналогии. У других людей причиной неправильного ответа на задание может быть нехватка знаний: они могут не знать, на каких языках говорят в Венесуэле и Бразилии. (А вы это знали, кстати?) Иными словами, простое начисление баллов по тесту может скорее камуфлировать, нежели обнаруживать сильные и слабые стороны человека. Именно по этой причине было бы полезно разбивать общий счет баллов на составляющие, соответствующие влиянию на общий процесс мышления исполнительных и иных компонентов.
Интеллект часто измеряют на основе прежних достижений. Иными словами, тест на интеллект для ребенка зачастую является проверкой успехов, достигнутых им за предыдущие несколько лет. То, что является тестом на интеллект для ребенка соответствующего возраста, для детей, которые несколько моложе, будет тестом на знания. В некоторых тестовых заданиях, например в тестах на словарный запас, ориентация на знания очевидна. В других такая ориентация замаскирована, как, например, в словесных аналогиях. Заметьте, что рассуждения в словесной аналогии, приведенной выше в качестве примера, требуют определенных общих знаний. Человек, решающий эту задачу, должен знать, что большинство населения Венесуэлы говорит на испанском, тогда как в Бразилии большинство жителей общаются на португальском. Таким образом, не лишним будет отметить, что практически все тесты, применяемые сегодня для оценки уровня интеллекта, требуют от тестируемых достаточной подготовленности в сфере знаний.
Упор, который делается здесь на знания, отражает присущую многим точку зрения, что эксперта от дилетанта отличает преимущественно уровень знаний. Например, Уильям Чейз и Герберт Саймон обнаружили, что главное различие между опытным и начинающим шахматистами заключается не в разной манере игры и не в особенностях мышления, а в объеме знаний, с которыми они садятся за доску. Схожие результаты были получены при сравнении решения задач по физике специалистами и дилетантами. Действительно, не может быть никаких сомнений в том, что количество предварительно полученных знаний сильнейшим образом влияет на результат деятельности в различных областях. В некоторых областях значимость различия в знаниях между опытными специалистами и дилетантами очевидна. Представьте, что вы сдаете тест на знание физики элементарных частиц. Легко вообразить, насколько разойдутся результаты тестирования, показанные специалистами в данной области физики, и теми людьми, которых отобрали на прохождение теста случайным образом из толпы. Но есть области деятельности, где значимость разницы в знаниях не столь очевидна — например, беллетристика. Ясно, что с точки зрения теории интеллекта главным вопросом будет то, каким образом появляется эта разница в знаниях.
Понятно, что корреляция между разницей в количестве опыта и разницей в уровне опыта не абсолютна. Многие люди играют на фортепиано долгие годы, но при этом не становятся пианистами концертного уровня, и не все любители шахмат становятся гроссмейстерами, даже если помногу играют. И даже чтение книг в больших количествах само по себе не гарантирует наличия большого словарного запаса. И сколько бы вы ни играли в бейсбол, вам, скорее всего, не удастся обойти даже самого худшего из игроков высшей лиги. Значение имеет не столько чистый объем накопленного опыта, сколько то, чему человек сумел научиться из своего опыта.
Таким образом, в соответствии с нашим взглядом для интеллекта важны как сами знания, так и способность эти знания приобретать, но индивидуальные различия в компонентах приобретения знаний имеют более высокий приоритет, чем индивидуальные различия в самих знаниях. Чтобы понять, что именно позволяет людям становиться лучшими в своей области, мы должны прежде всего выяснить, каким образом индивидуальные различия в знаниях вытекают из индивидуальных различий в приобретении этих знаний.
Рассмотрим, к примеру, словарный запас. Хорошо известно, что величина словарного запаса является одним из лучших (если не самым лучшим) индикаторов общего уровня интеллекта. Однако словарные тесты явным образом являются тестами на уже имеющиеся знания. Возникает вопрос: нельзя ли измерить те умственные способности, которые призван измерять тест на словарный запас, не ограничиваясь тестированием уже достигнутых знаний?
Существует достаточно оснований полагать, что словарный запас потому так хорошо предсказывает общий уровень интеллекта, что он косвенно является мерой способности людей извлекать информацию из контекста. Из повседневного контекста извлекается гораздо большая часть словарного запаса, чем та, которую, так сказать, человеку навязывают. С новыми словами человек обычно встречается, читая учебники, художественную литературу, газеты, а также слушая лекции и т. п. Люди с более высоким уровнем интеллекта при этом более способны постигать смысл новых для себя слов из контекста. Недавно этим обстоятельством решили воспользоваться некоторые предприимчивые педагоги и издатели. Чтобы помочь учащимся средних школ лучше усвоить слова, встречающиеся в тесте SAT, были специально написаны и изданы увлекательные художественные произведения, содержащие нужные слова (одно из первых называлось «Зуб и гвоздь»). По существу, это обычные детективы, если не считать того обстоятельства, что нужные слова выделены там жирным шрифтом (а на полях даны определения).
Проходят годы, и те, у кого лучше получается понимать смысл слов из контекста, приобретают больший словарный запас. Поскольку обучение вообще, включая изучение словарных слов, в весьма значительной мере обусловлено контекстом, умение использовать контекст для расширения знаний оказывается исключительно важным навыком и предпосылкой разумного поведения. Далее из этой книги вы узнаете, как лучше использовать контекст в целях увеличения собственного словарного запаса. В заключение отметим, что важным аспектом интеллекта является совокупность ментальных компонентов, вовлекаемых в процесс изучения ВОЗМОЖНЫХ путей решения проблемы, выбора стратегий решения, а также в процесс решения. Первая часть теории успешного интеллекта дает достаточно подробное представление о том, что это за компоненты.
11о знания самих компонентов недостаточно для полного описания природы интеллекта. Чтобы разобраться в причине этого, приведем пример. Представьте, что вы приш-||и в ресторан и пытаетесь решить, что заказать на обед. Па деле этот процесс требует комплексной обработки данных с привлечением многих компонентов. Вам необходимо сделать выбор из разнообразия блюд, балансируя между тем, что вам нравится, и тем, что вы можете себе позволить, ведь может оказаться, что те блюда, которые вам особенно нравятся, вам просто не по карману. Быть может, вам потребуется делать выбор относительно ингредиентов, входящих в состав блюда. Возможно, от мяса, которое вам предлагают, у вас слюнки текут, но вы предпочли бы в качестве гарнира овощи, а не картошку. Таким образом, заказ обычного обеда в ресторане оказывается на деле сложным процессом обработки информации с участием различных компонентов интеллекта. Вместе с тем очевидно, что умение разных людей выбрать и заказать себе обед не является таким уж ярким индикатором индивидуальных различий в уровне их умственных способностей. Вот почему теория, которая ограничивается лишь определением таких компонентов, явно не в состоянии четко объяснить природу интеллекта в целом. А теперь давайте перейдем к обсуждению иных аспектов интеллекта.
Согласно теории успешного интеллекта, есть две грани опыта решения проблем и выхода из сложных ситуаций, которые особенно важны для разумного поведения. Этими гранями являются: способность успешно справляться с новыми задачами и обстоятельствами, а также способность к автоматизации интеллектуальной обработки информации.
Мысль о том, что интеллект включает в себя способность познавать новое, сама по себе далеко не нова, и ее высказывали многие ученые, включая Джона Кэрролла, Реймонда Кэттелла, Джона Хорна, Кьелла Раахейма и Ричарда Сноу. Один из авторов данной книги тоже высказывал предположение, что к области интеллекта следует относить не только способность познавать новые концепции и рассуждать с их помощью, но также и способность познавать новые
Важно отметить, что новизна задачи не является единственным критерием в оценке ее полезности для измерения данного аспекта интеллекта. Задача должна обладать элементом новизны, но не находиться совершенно вне рамок пережитого человеком опыта. Если эта задача совершенно новая и незнакомая, то человек не сможет найти в своем опыте ничего, что можно было бы перенести на ее решение, и в результате не сможет понять ее и решить. Арифметические задачи, к примеру, являются существенно новой и незнакомой областью для большинства пятилетних детей. Таким образом, они оказываются настолько не соотносимыми с опытом детей этого возраста, что совершенно бесполезны для оценки интеллекта дошкольников.
Новизна может быть присуща как самим задачам, так и ситуации, в которой эти задачи ставятся. Идея состоит в том, что интеллект человека наилучшим образом проявляется не в привычных для него ситуациях, встречающихся в повседневной жизни, а, скорее, в экстраординарных, которые побуждают человека максимально проявить способность справиться со средой, к которой ему следует адаптироваться. Если, скажем, мы посмотрим на Фродо (героя фильма «Властелин колец»), каким он был до обретения кольца, на его скучную хоббитовскую жизнь, то поймем, что этот образ совершенно не раскрывает истинный масштаб его способностей. В самом деле, всем нам знакомы люди, которые прекрасно чувствуют себя в знакомой обстановке, но немедленно конфузятся, столкнувшись с аналогичной или даже идентичной ситуацией в незнакомом контексте. Например, человеку, который прекрасно справляется со своими повседневными обязанностями, становится трудно выполнять те же самые обязанности в условиях аврала. Более того, Фидлер и Линк сообщали, что интеллект (в общепринятом смысле этого слова) позитивно коррелирует с лидерскими качествами людей, проявляемыми в условиях низкого стресса, но корреляция становится
Поделиться книгой: