Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Отточите свой интеллект - Роберт Стернберг на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

Отточите свой интеллект

Роберт Стернберг, Джеймс Кауфман, Елена Григоренко

Посвящается Сету и Cape

РДС и ЕЛГ

Эллисон, за все, навсегда.

ДЧК

Предисловие

Может ли человек по своему хотению стать умнее? Исследования показывают, что это возможно. Мозг во многом подобен мускулатуре: чем больше вы его упражняете, тем лучше он работает. Кроме того, чем лучше вы понимаете это обстоятельство, тем больше у вас возможностей наиболее оптимально использовать свой мозг.

Данная книга преследует одновременно две цели. С одной стороны, она рассказывает о том, как мозг и устроен и как он функционирует, а с другой — помогает улучшить его функции.

Эта книга адресована в первую очередь студентам вузов, но может быть полезна также учащимся старших классов, работающих по программе колледжей. Она пригодится как учебное пособие для любого курса, посвященного вопросам критического и творческого мышления, логике рассуждений, решению задач, принятию решений, помогая студентам понять, как они мыслят, и одновременно усовершенствовать навыки мышления. Пособие может использоваться и как основной учебник, и как вспомогательный.

Среди прочих программ развития интеллектуальных навыков эта книга обладает многими необычными, если не уникальными характеристиками. Во-первых, программа данного пособия основывается на современной психологической теории успешного интеллекта), которая подкрепляется многочисленными фактическими данными (собиравшимися на протяжении 35 лет). Во-вторых, эта книга трактует интеллект в очень широком смысле; диапазон когнитивных навыков, охватываемых здесь, значительно шире, чем в других программах такого рода. В-третьих, пособие написано с тем, чтобы не только учить, но и мотивировать студентов. В текст включены многочисленные примеры, относящиеся к самым разным сторонам жизни. В-четвертых, очень широк спектр рассматриваемых проблем: от самых абстрактных и теоретических до весьма конкретных и практических. Такая широта диапазона необходима для того, чтобы студенты могли применять навыки, полученные при решении одной задачи, для решения других задач. Чтобы такое применение стало возможным, необходимо научить студентов его осуществлять — и наша программа это делает. В этом се отличие от других программ, которые для совершенствования навыков мышления используют почти исключительно абстрактные задачи типа тестов. В-пятых, книга содержит целую главу, посвященную эмоциональным и мотивационным препятствиям, не позволяющим эффективно раскрыть интеллектуальный потенциал. Сколь бы ни был умен человек, толку от этого мало, если он не может воспользоваться своим интеллектом. Последняя глава книги как раз и направлена на то, чтобы помочь студентам максимально полно использовать свои интеллектуальные способности.

Книга содержит 14 глав. Первые две главы вводные. В главе 1 представлены различные взгляды на природу интеллекта. Глава 2 посвящена подробному рассмотрению теории успешного интеллекта, т. е. того взгляда на интеллект, который лег в основу данной книги.

Глава 3 посвящена теме метапознания и изучению инструментов, помогающих совершенствовать метакогнитивные способности. В главе 4 обсуждаются дополнительные шаги, которые может предпринять человек, желающий усовершенствовать свои навыки решения проблем. Главы 5—7 посвящены практической стороне процесса познания. В главе 5 в центре внимании аналоговое и серийное мышление, глава 6 посвящена вопросам классифицирующего и матричного мышления. В главе 7 речь пойдет о логическом мышлении, а в главе 8 мы поговорим об ошибках, возникающих в цепочке умозаключений и мешающих прийти к правильному ответу.

Глава 9 сосредоточена на вопросах обучения и приобретения знаний — мы узнаем, каким образом можно улучшить процесс учебы, особенно в части познания новых слов и концепций. Глава 10 учит студентов лучше усваивать новые понятия и знания, а в главе 11 рассматривается целый комплекс навыков и установок, обеспечивающих креативный подход. В главе 12 рассказывается, каким образом можно автоматизировать мышление и другие навыки, вводя их в привычку. В главе 13 речь пойдет о практическом интеллекте и здравом смысле, а в главе 14 мы поговорим о том, почему умные люди часто остаются в дураках.

Авторам очень понравилось работать над этой книгой, и мы надеемся, что и вы получите удовольствие от ее прочтения. Многие из тем, обсуждаемых в книге, мы сами продолжаем изучать. Нам бы хотелось, чтобы вы по возможности внесли свою лепту в исследование вопросов о том, как люди мыслят, что такое интеллект и за счет чего люди преуспевают.

Многие люди внесли свой вклад в создание этой книги. Данная работа является своего рода преемницей более ранней книги «Отточите свой интеллект», написанной одним из авторов и впервые опубликованной в 1986 году. Упомянутая книга создавалась при поддержке венесуэльского министерства по развитию интеллекта в лице Луиса Альберто Мачадо и Хосе Домингеса Ортеги; важную роль сыграли также Маргарита Родригес-Лансберг, Франсиско Ривера и общественная организация Dividendo Voluntario para la Comunidad. Многолетнюю помощь по подготовке материалов для той книги оказывали также Барбара Конвей, Джанет Дэвидсон, Луис Форстер, Майкл Гарднер, Энн Киркленд, Робин Лэмперт, Дайана Марр, Элизабет Ньюз, Сьюзен Нопні Хоксема, Джанет Пауэлл, Крейг Смит, Ларри Сориано, Гсбскка Трейман и Ричард Вагнер.

Данное пособие было отчасти поддержано грантами со г гороны Национального научного фонда и Института педагогических наук. Чери Сталь, Робин Риссман и Роха Дио-мор Риос оказали большую помощь в редактировании текста. Алан Кауфман внес много идей и предложений. Ариан Кастильо и Даниэль Гаскон очень помогли с графическим оформлением. Кэндис Эндрюс, Мелани Бромли, Сара Бер-іжес, Мария Басси, Лоран Декремье, Кристиана Пауэрс и Гсрренс Робертсон предоставили полезные отзывы и комментарии. Джеймс Кауфман хотел бы поблагодарить свою жену Эллисон, которая также активно участвовала в рабо-1с над книгой. Мы все благодарны Эрику Шварцу из из-дагельства Cambridge University Press за то, что он способствовал опубликованию этой книги, и Кену Карпинскому из компании «Aptara» за то, что он подготовил эту книгу к печати в таком элегантном и читабельном формате.

РДС ДЧК ЕЛГ

Сентябрь 2007 года

Глава 1

Взгляды на интеллект

Что такое интеллект? Этому вопросу посвящено бесчисленное количество исследований и книг, но здесь мы сосредоточимся на главных отличиях традиционных и более современных концепций. Одной из таких новейших концепций является теория успешного интеллекта, согласно которой интеллект есть нечто иное, нежели начитанность: мало знать, надо еще и уметь применять то, что знаешь. Мы рассматриваем интеллект как понятие, охватывающее множество различных концепций, включая способность к критическому мышлению, умение понять, как много ты знаешь (метапознание), здравый смысл, практический интеллект, креативность и логику. Мы считаем, что действительно умный человек — это тот, кто способен понять, является ли содержимое полученного электронного письма правдой или выдумкой, отличить пропаганду от убедительных аргументов, кто обычно достаточно хорошо осознает, насколько он разбирается в том или ином вопросе, кто умеет адаптироваться к новым обстоятельствам и учиться чему-то новому.

Прежде чем обсуждать суть теории успешного интеллекта, давайте попробуем обобщить более чем вековые результаты исследований интеллекта и тестирования умственных способностей. В этой главе вам будет представлен краткий обзор теорий интеллекта в том виде, как его понимали психологи и другие специалисты в разные времена.

Разные подходы к определению интеллекта

Чтобы подойти к пониманию того, что такое интеллект, необходимо прежде всего дать ему определение. Далее можно использовать найденное определение как базу для теоретических рассуждений на эту тему, а также для тестирования и совершенствования интеллекта. Прекрасным достоинством данного подхода является его простота: нам нужно лишь определиться с тем, что есть интеллект, и далее исходить из этого. Очевидный недостаток подобного подхода заключается в том, что он не всегда и не для всех будет достаточно убедительным. Одно дело дать определение интеллекту, но совершенно иное — убедить других людей принять предложенное определение. В самом деле, хорошее определение тому, что считать «справедливой суммой на карманные расходы», может дать и десятилетний ребенок, но вот убедить отца ребенка в справедливости предложенного определения будет гораздо труднее.

Мы могли бы считать, что, подобно тому как роза всегда остается розой, определение — это всегда определение. Но, как выясняется, это не вполне верная посылка: определение определению рознь. К настоящему времени имеется два основных подхода к определению интеллекта: операциональное определение и «настоящее» определение.

Операциональное определение

Операциональное определение — это попытка охарактеризовать изучаемый предмет с той точки зрения, как этот предмет можно оценить или измерить. Определения такого типа зачастую контр интуитивны, т.е. идут вразрез со здравым смыслом. Когда нас просят дать определение любви, мы скорее воспользуемся сборником стихов, чем словарем. И один из авторов этой книги часто дает такое упражнение своим студентам. Даже когда им объясняют смысл операционального определения, они отстаивают свое мнение. Немедленная реакция на вопрос, что такое любовь, по-прежнему остается на уровне «чувство, испытываемое к другому человеку» или «степень заботы о другом человеке». Но операциональное определение — это что-то более конкретное и точное. Наконец, кто-нибудь из студентов скажет: «Это сколько раз в день ты думаешь о таком-то человеке» или «На какие жертвы ты готов пойти ради него (нее)». Но все равно довольствуется такими определениями лишь малая (хоть и значимая) доля присутствующих.

Таким образом, с точки зрения операционального определения можно сказать, что интеллект — это то, что показывают результаты тестов, измеряющих интеллект. Можно предположить, что ни один серьезный ученый не стал бы предлагать такое определение, а если бы и предложил, то никто не воспринял бы его всерьез. Но именно такое определение интеллекта было предложено знаменитым гарвардским психологом Э. Дж. Борингом. Более того, Боринг предложил свое определение не в качестве рабочего и предназначенного лишь для внутреннего использования в научной среде, но сформулировал его на страницах популярного журнала New Republic в рамках общественных дебатов на эту тему.

Многие ученые и педагоги приняли определение Боринга и продолжали свои исследования и тестирования, не подвергая сомнению теорию о том, что интеллект — это именно то, что измеряется тестами на интеллект, не больше и не меньше. Артур Дженсен, известный защитник идеи о том, что интеллект в значительной мере предопределяется наследственностью, принял упомянутое определение как основу для выдвинутой им в журнале Harvard Educational Review гипотезы, согласно которой различия в уровне интеллекта, наблюдаемые у некоторых групп людей, следует понимать как имеющие наследственный характер и что по этой причине развитие интеллекта посредством тренировки является маловероятным. В частности, большое внимание Дженсен и некоторые другие ученые уделяли различиям в уровне интеллекта, наблюдаемым между разными этническими группами. Таким образом, отталкиваясь от операци-опального определения интеллекта, можно зайти очень далеко. Когда инструментам, которыми мы пользуемся, дано право решать, что нам думать о том или ином конструкте, мы попадаем на очень опасную территорию.

Признание операционального определения со стороны некоторых других ученых было не столь очевидным и прямолинейным, однако это не помешало им начать его применять. К примеру, при появлении нового теста на интеллект сю эффективность (т.е. способность измерять то, что ему положено измерять) обычно оценивается путем сравнения баллов, полученных испытуемыми при выполнении нового теста, с баллами, полученными при выполнении более старых и пользующихся доверием тестов. Иными словами, с тарые тесты служат операциональным стандартом для новейших тестов. Чем больше новейшие тесты применяются для измерения чего-то нового, тем меньше возможностей соотнести их со старыми тестами, вследствие чего они могут восприниматься как менее надежные и обоснованные по сравнению со старыми. Даже специалисты по экспериментальной психологии, пытающиеся изучать интеллект в лабораториях и стремящиеся выйти за рамки традиционных представлений об интеллекте, сводящихся к величине IQ, для проверки своих теорий и новых методов нередко используют в качестве эталона существующие тесты. Таким образом, и они невольно попадают в ловушку операционального определения интеллекта. Возможно, им это не очень нравится, но они это все равно делают.

Операциональное определение интеллекта имеет два коренных взаимосвязанных противоречия. Первое состоит в том, что указанное определение образует замкнутый круг в рассуждениях. Что это такое? Это рассуждение, в котором умозаключение принимается за данность, за исходный факт. Например, вам говорят, что «Звездные войны» являются величайшим из когда-либо созданных фильмов. Вы спрашиваете почему, и вам отвечают: «Потому что так оно есть». Это пример логического замкнутого рассуждения. Если же вам начнут рассказывать о революционных спецэффектах и чрезвычайно интересном сюжете, сделанное умозаключение будет гораздо более обоснованным. В этой книге мы еще вернемся к теме замкнутого рассуждения и подробно ее обсудим.

Тесты изначально служили для измерения интеллекта, а не как способ его определения. Те, кто их разрабатывал, исходили из собственных представлений об интеллекте и надеялись на то, что в будущем это понятие станет более четким и определенным. Они вовсе не собирались использовать свои тесты в качестве определения интеллекта как понятия. Напротив, некоторые из них были убеждены в том, что разработанные ими тесты приобретают смысл лишь тогда, когда опираются на какое-то предварительно введенное определение интеллекта. И те, кто утверждает, что интеллект есть то, что измеряется тестами на интеллект, идут вразрез с философией большинства разработчиков этих самых тестов.

Второй недостаток операционального определения интеллекта заключается в том, что оно препятствует дальнейшему прогрессу в понимании природы интеллекта. Если использовать старые, устоявшиеся тесты в качестве основного или единственного критерия оценки эффективности новейших тестов и концепций интеллекта, тогда все новое всегда будет рассматриваться как верное и обоснованное лишь постольку, поскольку оно соответствует старому. Таким образом, не допускается даже возможность того, что новые тесты и концепции могут быть лучше старых. В результате мы замыкаемся в рамках существующих концепций и систем измерения умственных способностей независимо от того, хороши они или нет. Существующие тесты могут, разумеется, служить одним из критериев оценки новейших тестов и теорий, однако плохо, если они останутся единственным критерием. Представьте себе, что было бы, если бы создатели телевизионных программ разрабатывали новые программы только на основе успешных старых передач. Мы имели бы только клоны старых программ (хотя наверняка многие зрители скажут вам, что так оно и есть на самом деле). Разумеется, использование старых успешных образов при создании новинок имеет смысл. Те самые качества и составляющие, которые принесли успех телесериалу «Закон и порядок», с таким же успехом затем были использованы при создании сериала CS1, так же как и классические сериалы «Я люблю Люси» и MASH основывались на Полое ранних шоу. Но если слишком полагаться на старое, цело кончится тем, что людям надоест смотреть по телевизору одно и то же.

Если бы при разработке будущих тестов на интеллект мы ориентировались только на старые тесты, мы бы получили шанс узнать что-нибудь новое о природе человеческого интеллекта.

«Настоящее» определение

По мнению философа Р. Робинсона, «настоящее» определение — это такое определение, которое сообщает нам об истинной природе определяемого объекта. Подобное определение выходит за рамки простого измерения и стремится к пониманию фундаментальной природы интеллекта. Если вы пытаетесь понять, что такое интеллект, самый распространенный подход к решению этого вопроса — попросить экспертов в области изучения интеллекта предложить свое определение.

Наиболее известным примером такого подхода стали материалы симпозиума, опубликованные на страницах Journal of Educational Psychology в 1921 году. Четырнадцать специалистов изложили свои взгляды на природу интеллекта и предложили разные определения, охватывающие такие аспекты интеллекта, как способность к абстрактному мышлению, умение адаптироваться к окружающей среде, адекватно приспосабливаться к относительно новым жизненным ситуациям, способность приобретать и накапливать знания, а также учиться на своем опыте и извлекать полезные уроки из пережитого. С одной стороны, знакомство со всем спектром предложенных определений означает, что определений интеллекта можно придумать столько, сколько есть на свете экспертов, а с другой — в нескольких определениях просматриваются по крайней мере две общие темы: способность учиться на опыте и умение адаптироваться к окружающей среде. Многие специалисты сходятся в том, что интеллект можно рассматривать как общую приспособляемость человека ко вновь возникающим жизненным проблемам и ситуациям.

Позднее предлагались и иные определения интеллекта, получившие признание по крайней мере части специалистов в рассматриваемой области. Например, Джордж Фергюсон определил интеллект как способность человека переносить накопленные знания и опыт из одной ситуации в другую. В соответствии с этим определением важно не только то, что мы знаем. Не меньшее значение имеет способность использовать приобретенную информацию в новых ситуациях, с которыми мы сталкиваемся в жизни. Эта концепция, часто именуемая переносом, является действительно важным фактором достижения успеха в реальном мире. Если вы чему-то научились, сумеете ли вы применить полученные знания в разных жизненных ситуациях? Если вы сумеете применить к своей повседневной жизни информацию, полученную из этой книги, то таким образом осуществите «перенос» знаний в другую область. Представим, например, что вы разговариваете о политике с приятельницей. Из кандидатов в мэры она отдает предпочтение Роберто Диасу перед Рафаэлой Контини. Вы спрашиваете ее, почему она поддерживает Диаса, и она отвечает: «Диас лучше, чем Контини, поэтому я буду голосовать за него». Однако вы только что прочитали нашу книгу и помните приведенный выше пример замкнутого круга в рассуждениях. Вы говорите своей приятельнице: «В твоих рассуждениях получается порочный круг — я недавно об этом читал». Однако ваша приятельница будет продолжать стоять на своем, пока вы не продемонстрируете успешный «перенос» приобретенных знаний. Поскольку определения могут быть весьма субъективными, можно сделать вывод, что попросту не существует критериев, которые позволили бы судить о том, что одно определение лучше или хуже другого. Однако это не гак. Достаточно вспомнить, к примеру, насколько непродуктивным показалось нам операциональное определение. Непродуктивным приходится признать и определение интеллекта, данное Сирилом Бертом. Берт определил ин-гсллект как общую врожденную способность к познанию. Некоторые психологи, такие как Дженсен, по всей видимости, придерживаются весьма похожей точки зрения, но гем не менее упомянутое определение кажется проблематичным по меньшей мере по двум причинам. Во-первых, предполагается, что интеллект является врожденным явлением, а значит, унаследованным (т.е. передается через гены). Хотя представляется весьма вероятным, что интеллект, хотя бы отчасти, передается по наследству, вопрос о степени его генетической предопределенности очень сложный. Предположение о врожденной природе интеллекта фактически отрицает влияние среды на его развитие. Автоматически исключаются очень важные факторы, способные влиять на развитие интеллекта. Представьте, что вы записались на учебный курс, тематика которого вас совершенно не интересует. Может, вам понравился профессор или у вас там учатся друзья. Контекст, в котором вы учитесь, несомненно, повлияет на ваш энтузиазм и на усвоение материала. В общем, Берт ограничивается предположениями там, где на самом деле требуются доказательства.

Во-вторых, из определения Берта следует, что функции интеллекта исключительно когнитивные (т.е. связаны только с тем, что человек знает или о чем он думает). Безусловно, интеллект подразумевает широкий спектр познавательных способностей (что вы знаете, как вы мыслите и т.п.), однако необходимо хотя бы допустить возможность того, что он связан и с другими способностями и качествами человека, такими как мотивация. Представьте себе все те факторы, которые в потенциале могли бы влиять на наш интеллект, — родителей, учителей и т.д. Снова получается, что посыл Берта требует доказательства.

Резюмируя, можно сказать, что «настоящее» определение интеллекта будет иметь какую-то ценность, если мы отыщем идеи, которые объединяют определения, предложенные разными экспертами. Сделав это, мы придем к выводу, что способность учиться на своем опыте и адаптироваться к окружающей среде является необходимой составляющей интеллекта. Вместе с тем в принятии каких бы то ни было определений интеллекта следует проявлять осторожность. Во-первых, мы уже видели, что определение может базироваться на слишком большом количестве допущений, не подкрепляемых научными доказательствами. Во-вторых, сами специалисты явно не могут найти консенсуса по поводу окончательного определения интеллекта, а значит, нет никаких гарантий, что какое-либо из предложенных определений является верным. Таким образом, к «настоящим» определениям следует относиться с большой осторожностью.

Теории интеллекта

Существует множество теорий, объясняющих природу интеллекта. Теория, послужившая основой для данной книги, включает в себя какие-то элементы каждой из них. В связи с этим было бы полезно дать краткий обзор упомянутых теорий.

Теория научения

Невзирая на то что интеллект в нашем представлении тесно связан с обучением, психологи, изучающие этот процесс, не внесли значительного вклада в обогащение литературы по изучению интеллекта. Обычно они предпочитали изучать проблемы обучения по своим собственным канонам, не касаясь темы взаимосвязи обучения и интеллекта. Исключением из общей картины стали авторы теории научения.

По мнению приверженцев теории научения, все наше поведение — независимо от степени его сложности и «интеллектуальности» — имеет весьма простую природу, а наш -интеллект» представляет собой не более чем функцию от количества и силы формирующихся в мозге связей между I>.i эпичными раздражителями и реакциями на них, а также, ПО (МОЖНО, от скорости формирования новых связей.

Специалисты по теории научения склонны подчерки-ІІ.П1. такие качества интеллекта, как пластичность и обучаемость. Это противоречит точке зрения тех приверженцев психометрической теории, которые слишком привязаны к идее наследственной природы интеллекта. Вероятно, наиболее оптимистичное заявление о возможностях теории научения в отношении формирования интеллекта и иных способностей человека сделал Джон Уотсон, которому принадлежит известное высказывание:

Дайте мне десяток здоровых, хорошо сформированных младенцев и мир, который я сам выберу и в котором стану их воспитывать, и я гарантирую, что из всякого наугад выбранного ребенка я сделаю любого специалиста, какого пожелаю, — врача, адвоката, художника, менеджера или даже, если угодно, попрошайку или вора, — невзирая на его таланты, склонности, способности, предрасположенности и кто бы ни были его предки.

Главным вкладом теории научения в науку об интеллекте стало, во-первых, акцентирование внимания на важности учебы в процессе формирования умственных способностей, во-вторых, оптимизм относительно способности интеллекта к изменению и возможности его совершенствования. Таким образом, независимо от того, справедлива ли исповедуемая сторонниками теории научения точка зрения на природу интеллекта в буквальном смысле, по сути она правильная. Мы искренне разделяем их уверенность в том, что интеллект представляет собой качество, которое поддается усилению и улучшению, и эта мысль проходит через всю нашу книгу.

Биологические модели: интеллект как физиологический феномен Биологический подход к изучению интеллекта проявляется в непосредственном исследовании мозга и его функционирования, а не в изучении поведения. Первые попытки отыскать биологическую основу интеллекта и других процессов познания потерпели фиаско. Однако с усовершенствованием инструментов исследования мозга появляется возможность найти физиологические признаки интеллекта. Некоторые ученые считают, что очень скоро у нас появятся полезные психофизиологические способы измерения интеллекта, хотя тестов, которые можно было бы применять в более широком спектре ситуаций, ждать придется дольше. Иными словами, в будущем может появиться возможность использования психофизиологических критериев для выявления таких качеств индивида, как умственная отсталость. В настоящее время проводятся исследования, указывающие на существование некоторых интересных возможностей.

Электрофизиологические признаки

Исследователи выяснили, что сложная картина электрической активности в мозге, провоцируемой определенными раздражителями, коррелирует с величиной 1Q, определяемой с помощью тестов. Кроме того, некоторые исследования указывают на то, что скорость прохождения нервных импульсов также, возможно, коррелирует с величиной IQ, определяемой при помощи тестов, хотя эти данные противоречивы. Исследователи в этой связи высказывают предположение, что интеллект базируется на эффективности нервной системы.

Метаболические признаки

Дополнительные аргументы в поддержку эффективности нервной системы как меры интеллекта можно найти, используя иной подход к изучению мозга, а именно изучая при помощи позитронно-эмиссионной томографии метаболизм глюкозы в мозге при разных формах мозговой деятельно-пи. Ричард Хейер и его коллеги утверждают, что повышенный уровень интеллекта коррелирует с понижением уровня метаболизма глюкозы в процессе решения задач. Иными словами, более развитому мозгу требуется для решения гех же самых задач меньше сахара (а значит, затрачивается меньше усилий), чем мозгу менее развитому. К счастью, это не означает, что те, кто ест меньше конфет, умнее других!

Кроме того, Хейер и его коллеги обнаружили, что эффективность мозга возрастает, когда человек научается решать сравнительно сложные задачи, связанные с визуальнопространственными манипуляциями (к каковым относится компьютерная игра Tetris — великолепное возражение тем, кто обвиняет вас в чрезмерном увлечении видеоиграми). После достаточной практики не только снижается общий метаболизм глюкозы, но также меняется конкретная локализация метаболизма. У более развитого человека в большинстве участков мозга уровень метаболизма глюкозы снижается, но в некоторых отделах мозга (которые, как полагают исследователи, самым непосредственным образом связаны с решаемой задачей) метаболизм глюкозы повышается. Таким образом, предполагается, что более развитые люди более эффективно и рационально используют свой мозг.

Хотя Хейер был одним из первых, кто искал явные физиологические признаки интеллекта, используя современные технологии сканирования мозга, за последние десять лет этим же путем пошли многие другие ученые. В своем обзоре последних достижений в области нейробиологии интеллекта с использованием ПЭТ (позитронно-эмиссионной томографии) и ФМРТ (функциональной магнитно-резонансной томографии, регистрирующей кровообращение в функционирующих отделах мозга) Джереми Грей и Пол Томпсон утверждали, что умное поведение поддерживается латеральными участками предлобной коры головного мозга, а возможно, и другими (например, такими, как передняя поясная кора). Хотя пока не ясно, где именно в мозге может размещаться интеллект, не приходится сомневаться в том факте, что различия в структуре и активности мозга коррелируют с результатами выполнения тестов на интеллект. Таким образом, интеллект имеет в мозге биологическую основу, по крайней мере в некоторой степени.

Психометрическая теория

Психометрические подходы к интеллекту связаны с психологическими методами его измерения. Как и другим подходам, психометрическому подходу тоже свойственно смотреть на различия между людьми. Приверженцы психометрической теории используют сложные статистические методы вроде факторного анализа с целью обнаружения общих закономерностей в массе индивидуальных различий, выявляемых в результате тестов. Выделенные закономерности затем гипотетически выводятся из фундаментальных истоков этих индивидуальных различий, а именно из умственных способностей.

В качестве простого примера факторного анализа рассмотрим пять тестов, измеряющих умственные способности: на словарный запас, арифметические расчеты, общие знания, понимание прочитанного текста и решение математических задач. Факторный анализ подразумевает вычисление корреляции результатов между всеми возможными парами из пяти тестов. Эти корреляции выражаются величиной от —1 до I, где —1 означает наличие обратной связи между результатами, полученными при выполнении двух тестов, 0 означает отсутствие связи и 1 сигнализирует о прямой связи между показателями, полученными по двум тестам. Например, следует ожидать высокой корреляции между способностью человека вычислять сумму и разность чисел. С другой стороны, умение складывать числа и способность быстро бегать коррелируют в гораздо меньшей степени. Факторный анализ по преимуществу занимается тем, что классифицирует тесты по группам в соответствии со степенью корреляции между ними. Скажем, в результате факторного анализа тесты на словарный запас, общие знания и понимание прочитанного текста попали бы, скорее всего, в одну группу, а тесты на арифметические расчеты и решение математических задач — в другую. Таким образом, выполнение человеком пяти тестов позволило бы определить степени развития двух гипотетических фундаментальных факторов интеллекта, а именно вербальных способностей и умения обращаться с величинами (т.е. математических и аналитических способностей). Идея, скрывающаяся за факторным анализом, таким образом, заключается в упрощении картины результатов, полученных при выполнении комплекса тестов.

Факторный анализ можно использовать где угодно. Если вы любитель бейсбола, представьте, что анализируете число украденных баз — одиночных, двойных, тройных пробежек, хоум-ранов — и другие количественные факторы игры любимого игрока. Для упрощения картины украденные базы, одиночные и тройные пробежки можно отнести к числу «скоростных» достоинств игрока, а число двойных пробежек и хоум-ранов — к числу «силовых». Другая ситуация: вы составляете список любимых фильмов. Их можно рассредоточить на три группы, например: комедии, боевики и фильмы ужасов.

Психометрическая теория и ее исследования эволюционировали по трем взаимосвязанным, но отличающимся направлениям. Эти традиции, которым свойственны различающиеся представления о природе интеллекта, уходят корнями в концепции Фрэнсиса Гальтона, Альфреда Бине и Чарльза Спирмена.

Традиция Фрэнсиса Гальтона

Издание книги Чарльза Дарвина «Происхождение видов» в 1859 году оказало огромное влияние на многие направления научной мысли, включая исследования природы интеллекта. В книге Дарвина высказывается мысль о том, что свойства, присущие человеку, в какой-то степени являются эволюционным продолжением свойств животных, стоящих ниже в развитии, и, следовательно, могут быть поняты посредством научного изучения последних. Отсюда же вытекало интригующее предположение, что развитие интеллекта человека на протяжении жизни в той или иной степени напоминает развитие интеллекта при переходе от низшего вида к высшему.

Двоюродный брат Чарльза Дарвина Фрэнсис Гальтон стал, возможно, первым исследователем, применившим выводы из теории своего кузена к изучению интеллекта. Гальтон был интересным человеком, проявившим себя во многих областях. Он сопровождал доктора Ливингстона в исследованиях Африки, изобрел дактилоскопию и свисток (чтобы подзывать свою собаку во время прогулок), со всей страстью занимался метеорологией, открыл «антициклон» и создал первые карты погоды. Он был одержим вычислениями и измерениями. Однажды Гальтон посчитал, сколько красивых женщин он видел в каждом городе. (Лондон занял первое место, что не слишком удивляет, если учесть, что он сам жил в Лондоне.) И вот эту страсть к измерению всего Гальтон применил к исследованиям интеллекта.

Он сформулировал два основных качества, отличающих более одаренного человека от менее способного. Первым качеством была названа энергичность, или работоспособность, вторым — чувствительность к физическим раздражителям.

Способность к различению физического состояния у идиотов чрезвычайна мала: они едва отличают холод от тепла, а чувство боли у них настолько притуплено, что некоторые полные идиоты вряд ли вовсе знают, что такое боль. Доходит до того, что причиняемая им боль воспринимается ими как приятный сюрприз.

В течение семи лет, в период с 1884 по 1890 год, Гальтон руководил антропометрической лабораторией при музее в Южном Кенсингтоне (Лондон), где посетители за небольшую плату могли пройти несколько психофизических тестов, таких как способность различать вес предметов и высоту звука.

Джеймс Маккин Кэттелл перенес многие идеи Гальтона из Англии в Соединенные Штаты. Будучи руководителем «к ііхолоі ической лаборатории при Колумбийском универ-I теге, Кэттелл имел все возможности для популяризации ж ихофизического подхода к теории интеллекта и его измерениям. Ученый предложил серию ИЗ пятидесяти психофизических тестов, таких как динамометрический тест (максимальная сила сжатия кистью руки), определение < корости движения руки на расстоянии в 50 сантиметров и определение минимального расстояния, которое должно разделять две точки на поверхности кожи так, чтобы эти ніс точки ощущались как отдельные. В основе каждого из і сетов лежало допущение, что этими физическими тестами и імеряютея умственные способности человека. К примеру. Кэттелл заявлял: «Многие считают максимальную силу і жагия руки чисто физиологической величиной. Однако в действительности невозможно отделить физическую энер-ІИІО от психической».

Смертельный удар по традиции Гальтона — по крайней мере, в ее ранних формах — нанес, как ни парадоксально, один из учеников Кэтгелла, Кларк Уисслер, который иссле-цовал результаты 21 психофизического теста. В основе его і юдхода лежал корреляционный метод, и его основным намерением было показать, что тесты, несмотря на свои раз-іичия, имеют высокую степень корреляции и, таким обра-юм, определяют некую общую сущность (интеллект), лежащую в основе исследуемых показателей. Результаты Уис-слера были, однако, удручающие. Он обнаружил, что тесты не коррелируют между собой, и сделал вывод, что полученные им результаты «вызывают сомнения относительно самого существования такой вещи, как общие способности».

В неудаче методики Гальтона есть значительная часть иронии. Во-первых, именно Гальтон был пионером той самой корреляционной статистики, с помощью которой Кларк Уисслер опроверг его теорию. Во-вторых, исследование Уис-слера по сегодняшним меркам не отвечало никаким научным требованиям и в наши дни ни в коем случае не было бы признано ученым сообществом. Участники его экспериментов были слишком малочисленны, и все они были сту-центами Колумбийского университета. Есть основания полагать, что любой студент имеет достаточно высокий уровень интеллекта, поэтому степень корреляции наверняка получилась заниженной из-за искусственного ограничения спектра испытуемых.

Однако даже несмотря на то, что труды Гальтона пользуются сегодня не столь широким признанием, как когда-то, психологи не отказываются от надежды найти концепцию общего интеллекта. Альтернативный подход оказался более успешным.

Традиция Альфреда Бине

В 1904 году французский министр просвещения сформировал комиссию для изучения и разработки тестов, которые бы позволили детям с умственными расстройствами получать соответствующее образование. Комиссией было принято решение, что ни один ребенок с признаками умственной отсталости не может быть помещен в класс для умственно отсталых без предварительного прохождения исследования, «из которого стало бы ясно, что по причине состояния своего интеллекта он не способен извлекать пользу из учебной программы, предлагаемой в обычной школе». Альфред Бине в сотрудничестве со своим коллегой Теодором Симоном разработал тесты, отвечающие требованиям комиссии. Таким образом, в отличие от теоретических изысканий и практических экспериментов Гальтона, которые были плодом чисто научного интереса, работа Бине являлась следствием практических нужд образования.

В то время определения различных степеней субнормального интеллекта заключались в отсутствии точности и стандартизации формулировки, в результате личностные и умственные нарушения развития рассматривались как явления одной природы. Бине и Симон отметили случай с ребенком, пациентом психиатрического учреждения, который, по всей видимости, стал «жертвой» упомянутой путаницы в определениях: «Ребенок, названный имбецилом в одной справке, именуется идиотом в другой, слабоумным в іретьей и дегенератом в четвертой». И те, кто сегодня жа-іустся, что низкий уровень IQ превратился в оскорбительный «ярлык», унижающий достоинство человека, пусть радуются, что им не приходится иметь дело с вышеупомяну-іі.іми ярлыками. Только представьте себе психолога, сообщающего взволнованным родителям: «Боюсь, что ваш сын попросту идиот».

Концепция интеллекта по Бине и Симону, равно как и способы его измерения, существенно отличалась от представлений Гальтона и Кэттелла, тесты которых первые считали пустой тратой времени. В представлении Бине и Симона сутью интеллекта является способность рассуждать. Бине приводит пример Хелен Келлер, известной чрезвычайно высоким интеллектом: ее показатели по психофизическим тестам наверняка оказались бы низкими, зато в тестах на рассуждения от нее можно было ожидать очень высокого уровня.

В соответствии со взглядами Бине и Симона мышление состоит из трех элементов: направления, приспособления и самокритики. Направление — это знание того, что должно быть сделано и как это сделать. Когда нам предлагается, к примеру, сложить два числа, мы сами задаем себе последовательность команд по выполнению задачи и эти команды формируют направление наших мыслей. Приспособление подразумевает выбор и мониторинг стратегии по ходу выполнения последовательности действий. Решая проблему, мы нередко имеем несколько путей достижения цели, причем одни ведут к лучшим вариантам решения, другие — к худшим. Люди с хорошей приспособляемостью, как правило, выбирают наилучшие стратегии и в ходе выполнения задачи контролируют процесс, следя за тем, чтобы стратегия действительно привела их туда, куда нужно. Самокритика (или самоконтроль) — это способность подвергать критике собственные мысли и поступки, т. е. не только знать, когда мы поступаем правильно, но и уметь распознавать, когда наши действия ошибочны, и изменять свое поведение таким образом, чтобы добиться оптимального результата.

Поскольку Бине в своей работе делал упор на разработку и совершенствование тестов, его часто обвиняли в том, что такой подход к изучению интеллекта не имеет под собой никакой теоретической основы. Приведенные выше взгляды Бине со всей очевидностью свидетельствуют о том, что это абсолютно не так. Напротив, теоретические воззрения Бине и Симона на интеллект были весьма сложными и изощренными, а по содержанию их взгляды во многом перекликаются с самыми свежими современными теориями, касающимися процесса познания. Какова бы ни была разница между представлениями Гальтона и Бине, дело уж точно не в том, что Гальтон был теоретиком, а Бине нет (хотя некоторые представляют ситуацию именно так). Теория природы интеллекта у Бине была даже более стройной и развитой. Главное же отличие между двумя учеными состояло в выборе параметров, принимаемых в расчет теми тестами, с помощью которых они предлагали измерять уровень интеллекта. Гальтон выбирал такие параметры, которые позволяли измерять психофизические способности, но не делал попыток обосновать и оправдать свой выбор. Параметры, тестируемые Бине, имели более когнитивную природу (в том смысле, что они измеряли способность рассуждать и делать выводы), которую Бине считал главным компонентом интеллекта. Однако он выбирал объекты измерения еще и с таким расчетом, чтобы уметь дифференцировать результаты, достигаемые детьми разных возрастов или разного уровня умственных способностей, а также чтобы между ними была достаточно высокая корреляция.

Большинство тестов Бине были вербальными (например, «Составьте фразу со словами Париж, канава и удача»), и этот формат был сохранен, когда Льюис Терман привез тесты Бине в Америку. Терман, будучи профессором Стэнфордского университета, назвал свою англоязычную версию «тестом Стэнфорда—Бине». Тесты на интеллект оставались преимущественно словесными до Первой мировой войны, когда группой психологов были разработаны невербальные тесты для измерения умственных способностей у людей неграмотных, малограмотных или у тех, для кого английский язык не был родным. Сегодня может казаться очевидным, почему не следует ограничивать измерения интеллекта оценкой одних лишь вербальных способностей, но тогда все было по-другому. За то время, пока испытуемый решал одну невербальную задачу (например, матричную, где нужно построить аналогию между двумя наборами картинок), можно было ответить на два десятка словарных вопросов. Но война многое изменила. И самой насущной проблемой было то, что вербальные тесты не могли безошибочно измерять умственные способности нараставшего числа иммигрантов, плохо говоривших или совсем не говоривших по-английски.

В своей современной форме тест Стэнфорда—Бине используется по сей день. Пятое издание этой системы представляет собой индивидуально выполняемый тест, призванный оценивать когнитивные способности у людей самых разных возрастов — от двухлетних детей до взрослых. В самой последней версии система была разделена на вербальную и невербальную шкалы, она измеряет три различных аспекта интеллекта, такие как «знания», «визуальнопространственное рассуждение» и «рабочая память». Типичные задачи таковы: указать на абсурдные ошибки на картинке, вспомнить последнее слово из серии вопросов, умение работать с геометрическими фигурами и вариации на тему классических «наперстков», где шарик накрывают колпачком, а затем перемещают колпачок среди других таких же колпачков. Испытуемый должен определить, где находится шарик.

Хотя Бине был первым, кто придумал тест на интеллект, который очень похож на современные, его тест не является сегодня самым популярным. Более востребован тест, придуманный в годы Первой мировой войны психологом Дэвидом Векслером. Система Векслера является на сегодняшний день самой популярной в США системой измерения IQ как среди детей, так и среди взрослых. Шкала Векслера основана на его представлении об интеллекте как «общей способности индивида понимать окружающий его мир и уживаться в нем». Векслер воспринимал интеллект как глобальную величину, в которой ни одна из отдельно взятых способностей не имеет решающего или преобладающего значения. Однако больше всего Векслера интересовала личность человека, и он считал, что тесты на интеллект приобретают наибольшую значимость тогда, когда интерпретируются в контексте личностных качеств и характера человека. Свои тесты он разрабатывал, прежде всего, как средство клинического исследования детей, подростков и взрослых.

«Тест Векслера», начиная с версии Векслера—Бельвью, разработанной в 1939 году, традиционно делится на две части: вербальную и невербальную. Так называемый коэффициент интеллекта (IQ) вычисляется для каждой из них, а по сумме результатов рассчитывается также и общий IQ. Самая последняя версия теста Векслера сохранила расчет суммарного IQ, но отказалась от отдельного вычисления 1Q по вербальной и невербальной частям теста. Вместо этого ведется подсчет баллов по четырем различным аспектам умственных способностей: вербальное понимание, перцептивное мышление, рабочая память и скорость обработки информации. Как и тест Стэнфорда—Бине, тест Векслера предназначен только для индивидуальной работы, и подбор тестовых задач должен соответствовать возрасту и способностям тестируемых. Тестируемые, как правило, начинают с задач более легких, чем те, что соответствуют их возрасту, и заканчивают настолько трудными, что многим их так и не удается решить. Кроме того, как и в последней версии теста Стэнфорда—Бине (SB5), в последней версии теста Векслера (WISC-IV) общая величина IQ рассматривается как менее важная по сравнению со степенью развития различных когнитивных способностей.

Вербальная часть тестов Векслера (как прежних версий, так и нынешних) включает субтесты на эрудицию (где требуется показать знания об окружающем мире), на установление сходства (где нужно указать, в чем схожи два различных объекта) и на общую сообразительность (где требу-(гея показать понимание социальных ситуаций с позиции щравого смысла). Арифметический субтест, требующий решить словесно-арифметическую задачу, также традиционно включался в вербальную часть теста. В последней версии, однако, арифметический субтест и субтесты на кратковременную память были выделены в отдельную категорию — «Рабочая память».

Невербальная часть теста содержит субтесты на завершение графического образа (испытуемый должен опознать недостающую деталь в графическом изображении объекта), упорядочение рисунков (где требуется выстроить в ряд перемешанные отдельные рисунки, с тем чтобы получить связную картину событий), блочное конструирование (испытуемый должен, основываясь на изображении объекта, сложенного из красных, белых и наполовину красных, наполовину белых кубиков, воспроизвести точно такой же). Субтест на шифровку чисел требует быстро сопоставить каждой цифре в числовом ряду спаренный с ней абстрактный символ и получить таким образом символьный ряд. Хотя в прошлом этот субтест, требующий большой скорости выполнения, обычно ассоциировался с невербальной частью теста Векслера, в последних изданиях теста его включили в категорию «Скорость обработки информации».

Подводя итог вышесказанному, можно отметить, что научная традиция Альфреда Бине предполагает тестирование познавательных способностей высокого порядка с целью оценки уровня интеллекта человека. Однако в теоретической концептуализации интеллекта Бине и Векслер придерживались очень широких взглядов, и их представления вполне совместимы с той теоретической концепцией интеллекта, на которой построена данная книга. К сожалению, рассмотренные выше практические тесты оказываются несколько уже концепций интеллекта, лежащих в их основе, поэтому результаты, получаемые при выполнении этих тестов, отражают не столько концепции интеллекта, подразумевавшиеся разработчиками, сколько набор когнитивных способностей высших порядков, которые нужны для решения научных и некоторых других типов задач.

Хотя Бине и Векслера теория волновала не меньше, чем практика, разработанные ими тесты учитывали сугубо практические (у Бине) или клинические (у Векслера) аспекты, и именно эта практически-клиническая направленность задавала тон в разработке тестов на интеллект на протяжении семидесяти пяти лет. Однако новые тесты, разработанные за последние двадцать лет (в том числе пятая версия теста Стэнфорда—Бине), строились уже на базе различных теорий интеллекта. Даже новейший тест Векслера, WISC-IV, имеет очевидные связи с теорией. Более того, в наши дни никакой новый или пересмотренный старый тест не выдержит конкурентной борьбы, если не будет опираться на какую-нибудь теорию.

Традиция Чарльза Спирмена

Согласно учению Чарльза Спирмена, основоположника факторной модели, интеллект человека складывается из факторов двух видов: генерального фактора, охватывающего все сферы интеллектуальной деятельности, и набора специфических факторов, отвечающих каждый за конкретную задачу. Вера Спирмена в существование общего фактора интеллекта, отвечающего за все то, что объединяет любые интеллектуальные задачи, какие только есть на свете, приобрела в его интерпретации форму закона об «универсальном единстве интеллектуальной функции». Взглядов Спирмена продолжают придерживаться многие современные ученые.

Что же представляет собой реальный психологический механизм, обеспечивающий упомянутое единство интеллектуальной функции, который Спирмен именовал g-фактором (т. е. генеральным, всеобщим фактором)? Спирмен предлагал ряд возможных объяснений, таких как внимание, воля, пластичность нервной системы и состояние крови, но в конце концов остановился на объяснении, основывающемся на понятии психической энергии. Согласно Спирмену, концепция психической энергии была заложена еще Аристотелем, который определял энергию как любое реальное проявление перемен. В представлении же Спирмена энергия представляла собой лишь латентный потенциал для таких перемен. Таким образом, для Спирмена (но не для Аристотеля) энергия могла являться чисто ментальным конструктом.

Последующие психометрические теории

Луис Терстоун, опираясь на результаты факторного анализа, предложил теорию, которая вычленяла семь первичных умственных способностей. К их числу относятся понимание речи, восприятие чисел, память, скорость восприятия, ориентация в пространстве, беглость речи и способность к индуктивному рассуждению. Эти первичные умственные способности позднее послужили основой при разработке «тестов на первичные умственные способности». Наблюдения показывают, что результаты, получаемые по факторам, которые соответствуют первичным умственным способностям, почти неизменно коррелируют между собой. Если подвергнуть факторному анализу сами результаты, полученные по факторам (практически аналогично тому, как это делается в отношении результатов, полученных по задачам и тестам), то из этого анализа легко выделяется обший фактор более высокого порядка. Незадолго до смерти Терстоун практически вынужден был признать существование некоего общего фактора. Впрочем, он все равно считал это обстоятельство маловажным. Аналогичным образом и Спирмен был вынужден признать существование групповых факторов, идентифицированных Терстоуном. Однако, в отличие от Терстоуна, он считал, что эти групповые факторы большой роли не играют.

Дж. П. Гилфорд предложил расширение теории Терстоуна, в состав которой вошли факторы, обнаруженные последним, а также и многие новые. Первичные умственные способности, в свою очередь, были разбиты на элементы, и к ним были добавлены новые, так что суммарное число факторов интеллекта увеличилось с 7 до 120. Гилфорд пи-

сал, что всякая ментальная проблема предполагает наличие трех элементов: операции, содержания и продукта. Иллюстрируя взаимоотношения между этими элементами, Гилфорд предлагал рассматривать их как три измерения куба. Существует пять видов операций: познание, память, дивергентное продуцирование, конвергентное продуцирование и оценка. Различают шесть видов продуктов: единицы, классы, связи, системы, трансформации и импликации. Наконец, имеется четыре вида содержания: образное, символическое, семантическое и поведенческое. Поскольку указанные подкатегории определены независимо друг от друга, их можно перемножить и получить в результате 120 (5x6x4) различных ментальных способностей. Каждая из этих 120 способностей иллюстрировалась Гилфордом в виде малого куба внутри большого. Гилфорд при содействии своих помощников разработал тесты, позволяющие измерять многие из упомянутых способностей. К примеру, способность к познанию отношений образов измеряется тестами с использованием образных аналогий. Чтобы измерить способность запоминать семантические связи, тестируемому предлагается последовательность выражений, обладающих смысловой связью, например «Золото ценится выше, чем железо», после чего он должен эти выражения вспомнить, выбирая из множества вариантов ответов правильные.

Филип Вернон предложил иерархическую модель умственных способностей с общим интеллектом на верхнем уровне, вербально-образовательными и практически-меха-ническими способностями на следующем уровне и прочими более специфическими способностями — на уровнях ниже. Еще более подробная иерархическая модель, основанная на повторном анализе данных, полученных в результате факторно-аналитических исследований, была предложена Джоном Кэрроллом. Верхнюю ступень в иерархии занимает интеллект общего типа; промежуточные уровни отданы различным способностям широкого плана (включая процессы обучения, запоминания и самопроизвольного рождения идей). Внизу иерархической лестницы находятся многочисленные узкоспециальные способности, такие как грамотность и скорость рассуждений.

Схожий характер имеет теория интеллекта Кэттелла— Хорна, которую часто называют теорией Gf-Gc. Согласно этой теории в ее первоначальном виде, существуют два типа интеллекта: кристаллизованный (Gc) и подвижный (Gf)-Gc — это то, что человек знает, чему он научился, тогда как Gf — это то, как человек справляется с новыми и трудными задачами (т. е. решает проблемы). Хорн расширил эту теорию, включив в нее дополнительные факторы (так называемые «широкие способности»), такие как визуализация (Gv), кратковременная память (Gsm), долговременная память (Glr) и скорость обработки информации (Gs). Не так давно иерархическая теория Кэрролла и теория Gf-Gc Кэттелла—Хорна были объединены в рамках теории Кэттелла—Хорна—Кэрролла, кратко называемой теорией СНС. Теория СНС оказала особенно сильное влияние на разработчиков новейших тестов на IQ.

Модель Кэттелла—Хорна—Кэрролла включает в себя как концепцию генерального интеллекта (считается, что все различные аспекты интеллекта имеют некий общий знаменатель «g», хотя этот момент не всякий раз акцентировался) и концепцию множественности частных аспектов интеллекта. Во многом благодаря влиянию теории СНС все существующие тесты на IQ (включая SB5 и WISC-1V) делятся на части, соответствующие разным умственным способностям (от четырех до семи), тогда как в прошлом было принято ограничиваться вычислением единого «коэффициента интеллекта». Дебаты на предмет того, что лучше, единый интеллект или интеллект, разделенный на множество аспектов, все еще продолжаются.

При рассмотрении большинства факторных теорий интеллекта заметно отсутствие четкого представления о процессах, присущих интеллекту. Теория Жана Пиаже фокусирует внимание именно на процессах, как и когнитивные теории интеллекта, о которых речь пойдет ниже.

Теория Пиаже

Швейцарский психолог Жан Пиаже впервые обратился к изучению развития интеллекта, работая в лаборатории Бине, когда его заинтересовали неправильные ответы детей на вопросы теста Бине. Пиаже рассудил, что для постижения сути интеллекта поиск должен вестись в двух направлениях. Во-первых, как это делал Бине, следует смотреть на то, как личность ведет себя в обстоятельствах окружающего мира, т.е. на поведение. Но, кроме того, — и в этом Пиаже отходит от традиции Бине — необходимо разобраться в том, почему человек ведет себя именно так, а не иначе, принимая во внимание когнитивную структуру, лежащую в основе поведения. Наблюдая впоследствии за детьми и обращая особое внимание на ошибки мышления, совершаемые ими при прохождении тестов, Пиаже пришел к выводу, что существуют некие когерентные логические структуры, лежащие в основе мышления ребенка, но при этом отличающиеся от аналогичных структур, характерных для взрослого человека. На протяжении последующих шести десятков лет Пиаже фокусировал свои исследования на установлении границ упомянутых структур на разных ступенях развития личности и возможных закономерностей их эволюции при переходе от одной ступени развития к другой.

По убеждению Пиаже, интеллект имеет два взаимосвязанных аспекта: функцию и структуру. Биолог по образованию, он предполагал, что функцией интеллекта должна быть адаптация к окружающей среде — ведь то же самое можно сказать и о других биологических функциях. Согласно взглядам Пиаже, адаптация включает в себя ассимиляцию внешней среды собственными структурами личности (будь то физиологические структуры или когнитивные) и аккомодацию ментальных структур (физиологических или когнитивных) к новым аспектам среды. По словам Пиаже, «существует определенное подобие... между интеллектом и чисто биологическим процессом морфогенеза и адаптации к окружающей среде».

Согласно теории Пиаже, адаптация как функция интеллекта находится в единстве с биологическими функциями низшего порядка: он считал интеллект системой операций по претворению мыслей в действия.

Психолог отвергал предлагаемое некоторыми учеными легкое разделение между интеллектом, с одной стороны, и привычками или рефлексами — с другой. Напротив, он предпочитал говорить о континууме (непрерывном единстве), в котором «поведение становится все более разумным, по мере того как связи между субъектом и объектом, на которых строится поведение, перестают быть простыми и становятся все более сложными».

Пиаже далее предположил, что внутренняя организационная структура, свойственная интеллекту, а также формы проявления интеллекта меняются с возрастом. Совершенно очевидно, что взрослый человек ведет себя в отношении окружающего мира не так, как это делает младенец. К примеру, большинство младенцев пропустили бы этот абзац: ведь они не смогли бы его прочитать!

Типичное поведение младенца опосредовано сенсомоторными структурами и ввиду этого ограничено пределами наблюдаемого физического мира. Взрослый же человек способен к абстрактному мышлению и, таким образом, имеет возможность исследовать мир вероятностный. Сподвигнутый интересом к философии познания и наблюдениями за поведением детей, Пиаже разделил интеллектуальное развитие личности на отдельные стадии. По мере перехода ребенка из одной стадии развития в другую когнитивные структуры его личности, сформированные на предыдущем этапе, трансформируются и расширяются в процессе адаптационных действий ребенка, создавая фундаментальные структуры для следующего этапа.

Описание интеллектуального развития ребенка, которое сделал Пиаже, опирается на три основных предположения в отношении природы этого процесса развития. Во-первых, в процессе развития ребенка выделяются четыре взаимодей-с гвующих фактора. Три из них достаточно хорошо известны: половое созревание, воздействие физической среды и влияние социальной среды. К этим трем факторам Пиаже добавил четвертый, который согласуется с тремя другими и руководит ими, а именно уравновешивание, т.е. собственные процессы саморегулирования. Таким образом, теория Пиаже зиждется на предпосылке, что дети активно участвуют в построении собственного интеллекта.



Поделиться книгой:

На главную
Назад