Помоги проекту - поделись книгой:
Приближался час, заранее назначенный для отхода партий. На шум и стрельбу стали у неприятеля собираться подкрепления, появились пулеметы, и нашим партиям пришлось начать отход в очень тяжелых условиях. Как всегда бывает в этих случаях, на период отхода пришлись и наибольшие потери. Немцы открыли убийственный артиллерийский огонь по нашей позиции, и потери стали нести также войска, оставшиеся на позиции. Перестрелка продолжалась целый день и только к полуночи все успокоилось.
Наши потери в этот день:
Убит: подпоручик Новиков.
Ранены: Поручик Костин.
Священник Соколовский.
Контужено: два офицера.
Солдатъ: убито восемь, ранено сорок два, контужено семеро; всего пятьдесят восемь.
Французская артиллерия, по свидетельству генерала Марушевского, показала себя в этот день с блестящей стороны, содействуя успеху всей задуманной разведки и облегчая выход наших разведчиков из боя.
На донесении об этом дне, генерал Dumas написал: «Une remarquable énergie par l’infanterie russe».
Сведения, добытые в разведках 15 и 18 декабря служили лишним подтверждением данных, собранных 2-м (разведочным) бюро штаба Gr. Q. в период с 1 по 15 декабря. Эти данные свидетельствовали о значительном усилении немцев в данном секторе и о вероятном намерении их перейти к более активным действиям. Этот вывод очень беспокоил генерала Dumas, который еще 14 декабря доносил командующему армией о том, что, вследствие крайне неблагоприятного в климатическом отношении времени года, наличный состав войск его группы значительно уменьшился, и потому недостаточен для поддержания укреплений в надлежащем виде и вообще для противодействия неприятелю.
Соображения генерала Dumas были уважены и 19 декабря в состав 4-й армии была дополнительно включена новая дивизия, из которой представилось возможным черпать, по крайней мере, рабочих для выполнения необходимых работ.
Немцы со своей стороны также не отнеслись равнодушно к той активности, которую проявили их противники – русские войска.
22 декабря они в районе Aubérive производили пристрелку своей артиллерии по первой линии своих же окопов. Операция эта почти всегда является свидетельством ожидающегося нападения.
Затем, 29 и 30 декабря они усиленно обстреливали Mourmelon le Grand, в котором находился штаб 3-й особой русской бригады.
Наконец, 1 и 2 января, в районе 6-го русского полка немцы произвели своей пехотой несколько безуспешных наступательных попыток, сопровождавшихся артиллерийским огнем.
Вслед за неудачно выполненной французской газовой ротой на фронте русской бригады газовой атакой, о которой рассказано выше, у начальника участка явилась необходимость удостовериться, не подготовляется ли немцами ответный сюрприз для наших войск. С этой целью в ночь с 19 на 20 февраля от 6-го особого русского полка была выделена партия смельчаков, в девять человек, под командой поручика Николаевского. Этой партии была поставлена задача проникнуть в неприятельские траншеи и обследовать таковые. Высланные вперед люди, прорезав для себя ножницами ход в проволочном заграждении, подползли к линии неприятельского огня и, оставаясь лежать, стали прислушиваться к тому, что происходит в неприятельском расположении. В то же время один из разведчиков спрыгнул в окоп и через некоторое время, вернувшись, дал знать своим, что данный участок окопа не занят неприятелем, но что справа и слева, за изгибами окопа, слышны немецкие голоса.
Поручик Николаевский, сопровождаемый унтер-офицером партии, в свою очередь соскочил в неприятельский окоп и стал его внимательно оглядывать. Окоп был приспособлен для стрельбы из него. Кругом стояли ящики с ручными гранатами, а вдоль передней стены окопа тянулась немецкая телефонная проволока, которая тотчас же была им перерезана. В устроенных нишах были сложены использованные трубы, которые, без сомнения, служили для хранения газа. Никаких новых приспособлений для выпуска газа разведка не обнаружила. Вдруг немцы, услышав шум, обнаружили русских в окопе. Поднялась суматоха, послышались тревожные сигналы, блеснули выпущенные светящиеся ракетки… Русские разведчики стали отходить, отбиваясь ручными гранатами… С собою они унесли на показ одну из обнаруженных труб и модель неприятельской ручной гранаты.
Как видит читатель, такие или подобные им смелые налеты в неприятельское расположение были на фронте русских бригад явлением обычным.
Но наиболее выдающимся coup de main частей 3-й особой бригады было дело 9 марта 17-го года, когда пришел уже приказ из армии о снятии бригады с позиции и отводе ее в тыл на отдых. Дело 9 марта явилось, таким образом, как бы прощальным актом, засвидетельствовавшим еще раз русскую доблесть, проявленную на участке, непрерывно занимавшемся русскими войсками в течение около девяти месяцев.
К этому дню, согласно приказу командующего 3-й особой бригадой[25], командир 5-го особого русского пехотного полка полковник Нарбут должен был сформировать из людей 2-го батальона своего полка три партии, численностью в 80, 50 и 91 человек, под начальством штабс-капитанов Прачека, Иордана и поручика Черняка.
Общее руководство предстоявшим нападением на немцев было возложено на подполковника Коршун-Осмоловского.
Все эти три партии указано было вывести за несколько дней до времени, назначенного для выполнения нападения, в Mourmelon le Grand, для практики в предстоявших действиях на специально подготовленном участке местности, на котором воспроизведена была точная копия всех тех неприятельских укреплений в районе Aubérive, в лабиринте которых им в ближайшем будущем предстояло действовать.
Наступлению должен был предшествовать артиллерийский огонь тяжелой и легкой артиллерии, имевший первоначальною целью: 1) разрушение заранее определенных участков неприятельской позиции и пулеметных гнезд, из которых могла быть оказана помощь атакованным; и 2) проделание брешей в неприятельском проволочном заграждении. Затем, в определенный час, ко времени начала наступления пехоты, артиллерия должна была перейти к барражному огню, который должен был облегчить проникновение наступающих в неприятельские окопы и держать в изолированном положении атакованные участки неприятельского расположения. Под покровительством такого огня все три партии 5-го особого пехотного полка должны были ворваться в немецкие траншеи, преследуя следующие цели: взять контрольных пленных, захватить найденную на месте неприятельскую материальную часть, предметы его вооружения, планы, а равно документы, какие окажутся в траншеях, детально ознакомиться с организацией обороны и разрушить возможно полнее все убежища, обнаруженные в зоне действий. Эта последняя была предварительно разбита на плане на три участка: левый, подлежавший обследованию партией поручика Черняка, средний – предназначенный для партии штабс-капитана Иордана и правый – штабс-капитана Прачека.
В распоряжение генерала Марушевского на время операции было дано три авиона. Артиллерийская подготовка началась 9 марта в 9 часов утра, партии же разведчиков двинулись вперед в 5 часов пополудни. Неприятельские окопы и ходы сообщений были серьезно повреждены французской артиллерией. Но некоторые убежища оказались неразрушенными и остались занятыми немцами, имевшими при себе пулеметы. Овладение ими стоило довольно значительных жертв, определившихся впоследствии в восемьдесят человек убитыми и ранеными. Немцы, впрочем, понесли еще более серьезные потери. Наши разведчики оставались хозяевами в захваченных ими траншеях свыше получаса, после чего начали отходить в свое расположение, захватив с собою взятых пленных и все наиболее ценные в военном смысле предметы.
Чтобы отвлечь внимание неприятеля, 6-й особый пехотный полк – соседний с производившим данную усиленную разведку – произвел также и со своей стороны наступление в сторону противника, которое обошлось полкy в шестнадцать человек. Но демонстрация эта весьма серьезно отвлекла неприятельскую артиллерию от района действий 5-го особого полка.
Смелая разведка эта заслужила выдающуюся оценку со стороны французских высших военных властей, и некоторые участники ее удостоились награждения французским военным крестом с пальмами[26].
Таким блестящим делом 3-я особая русская бригада закончила первый период своей боевой деятельности.
12 марта началась смена русских войск французской 185-й территориальной бригадой, и к 18 марта полки 3-й особой русской бригады собрались на берегах реки Марны, заняв селения Condé и Tours-sur-Marne в ожидании дальнейшего отправления на отдых в Camp de Mailly. Французская армия в этот период времени совершала крупные перегруппировки, имевшие целью сосредоточение возможно большого количества войск в районе между Реймсом и Суассоном, для предстоявшей апрельской наступательной операции на реке Эн. Участок, занимавшийся войсками 4-й армии, перешел в разряд пассивных, и для его занятия французское командование стало прибегать к растяжке войск и к помощи территориальных частей, выдвигавшихся на боевой фронт.
3-я особая русская бригада подлежала включению в состав 5-й армии, для участия в том активном ударе, который подготовлялся к северо-западу от Реймса.
Описанные события свидетельствуют, что уже в первые месяцы по прибытии русских бригад во Францию они успели себя зарекомендовать в качестве прекрасных боевых частей и выдержать серьезное боевое испытание. Наш военный агент в Париже, подводя итоги действий русских войск во Франции за 1916 год, между прочим, сообщает, что уже в названном году 1-я бригада потеряла убитыми и умершими от ран – двух офицеров и сто три солдата; ранеными – двух офицеров и сто тридцать солдат. За то же время 3-я бригада понесла следующие потери: убитыми – офицер – один, солдат – шестьдесят семь, и ранеными – офицеров – трое, солдат – четыреста четыре. Но потери эти, как читатель увидит дальше, были незначительны по сравнению с теми, которые пришлось русским понести в следующем, 1917 году.
Однако прежде чем войти в состав наиболее активной группы войск, предназначенных для прорыва немецкой укрепленной позиции северо-западнее Реймса, 3-я особая бригада временно, с 4 по 12 апреля, занимала в районе правофлангового ХХХVIII корпуса названной армии участок позиции от le Pompelîe до фермы Les Marquises.
Лишь за четыре дня до дня решительной атаки, а именно 12 апреля, бригада, будучи временно назначена в резерв 5-й армии, была сосредоточена в районе южнее Реймса, как о том будет изложено в главе VI.
Пребывание в районе фермы Les Marquises связано в воспоминаниях участников с одним, вероятно случайным наблюдением, вокруг которого сплелась, однако, целая легенда. В некотором отдалении, в тылу, на северо-восточной опушке обширного Реймского леса находились селения Verzy и Verzenay, в которых, по слухам, находились погреба одной очень известной фирмы шампанских вин. Замечено было, что немцы по этим селениям никогда не открывали артиллерийского огня, что сейчас же было приписано намерению противника сберечь эти вина для себя.
Вообще, оборона русскими войсками Реймса и кругом лежавшей провинции Champagne служила удобным агитационным поводом для русских большевиков, стремившихся в России к разложению русской армии.
«Мы не желаем класть свои головы и проливать свою кровь на защиту шампанских виноградников, служащих целям удовольствия и утехи для генералов, банкиров и прочих империалистов!» Так кричали они, распаляя темную толпу на митингах даже в присутствии русского Верховного главнокомандующего того времени генерала Брусилова! И эти слова вызывали злобу и негодование, не раз выражавшиеся в надвижении вооруженной толпы со штыками, наклоненными вперед, на уговаривавшего эту толпу начальника…
Глава VI
Настроения, сложившиеся во Франции в конце 1916 года. – Общее положение на театрах войны. – Постановление конференции в Шантильи о наступлении. – Генерал Нивель во главе французских армий. – Он же главный руководитель действий союзных войск на западе. – План наступательной операции. – Степень участия в нем 1-й и 3-й особых русских бригад. – Колебания и отсрочки. – Компиенская конференция. – Начало атаки
В конце 1916 года в общественном настроении наших западных союзников стало складываться мнение в пользу широкого наступления против германцев, с целью вынуждения последних к освобождению территории Франции и Бельгии.
Глубоко почувствована была необходимость закончить поскорее войну. Эти соображения диктовались не только общею усталостью войной, которая давала себя серьезно чувствовать во всех отраслях народной жизни. Приходилось предвидеть вероятность полного истощения во Франции людских пополнений, не говоря уже о возрастании затруднений в деле снабжения ее армии продовольствием и военной промышленности сырьем и предметами, необходимыми для производства.
Результаты Соммского наступления 1916 года никого не удовлетворили. Эта операция дала союзникам некоторый тактический успех, но враг продолжал занимать значительную часть французской территории. Необходимо было добиться стратегических успехов, которые одни могли приблизить войну к ее благополучному концу. Только широкий и глубокий прорыв неприятельского фронта, завершенный настойчивой эксплуатацией победы, мог бы довести противника до сознания бесцельности дальнейшей борьбы. Таково было мнение большинства не только государственных людей Франции, но и среднего обывателя.
Осень 1916 года внесла в обстановку войны несколько новых, весьма тревожных для Держав Согласия факторов.
Удачно развивавшееся на русском (восточном) фронте «Брусиловское» наступление постепенно заглохло. Правда, в результате его была спасена от разгрома итальянская армия, но фронт, занимавшийся последней, расценивался, в общем, как фронт второстепенный. Другим последствием русского победоносного наступления в Галичине было долго и напряженно ожидавшееся присоединение к Державам Согласия Румынии. Но безумная неосторожность последней, вытекавшая из нежелания правительства этой страны считаться с силами этого государства и общей обстановкой, привели румынскую армию к полному разгрому. Территория Румынии была почти целиком занята германо-австрийскими войсками, и на русскую армию легло новое бремя по обороне ее силами русско-румынского фронта, вплоть до устья реки Дуная.
Наконец, союзная Македонская армия после удачного наступления, закончившегося взятием Монастыря, оказалась неспособной к дальнейшему продвижению вперед.
С другой стороны, при всем внешнем успехе действий Центральных Держав, силы и средства последних были, однако, на исходе.
Не только формирование новых дивизий, но даже пополнение существующих становилось для Германии, в которой все возрасты от семнадцати– до сорокапятилетнего были уже призваны под знамена, крайне затруднительным. И если большие трудности возникали в деле снабжения армии и населения всем необходимым у Держав Согласия, то еще более сложным являлось разрешение того же вопроса у Центральных Держав. Тесная блокада морских сообщений флотом Держав Согласия давала себя чувствовать все сильнее.
Германское военное командование под влиянием этих условий не могло более расчитывать на продолжение наступательной войны. Необходимость перейти к обороне выступала перед ним все определеннее. Только такой способ ведения войны давал возможность еще на некоторое время затянуть борьбу, до выяснения результатов неограниченной подводной войны, долженствовавшей начаться 1 февраля 1917 года. Доказательство оборонительных тенденций, овладевших штабом Гинденбурга, можно было видеть, между прочим, в работах по спешному возведению немцами у себя в тылу оборонительных рубежей, в особенности же в создании известной позиции Зигфрида, долженствовавшей выпрямить опасный с точки зрения именно обороны выступ германских позиций в сторону Амьена и Парижа.
Тем сильнее должно было быть поэтому стремление противников Германии напрячь все силы, чтобы вырвать из рук немцев последнюю возможность держаться на французской территории.
Что касается Австро-Венгрии, то это государство лишено было всякой возможности оправиться после тех смертельных ударов, которые были нанесены ему русским оружием. Правительство императора Карла выказывало явную склонность к заключению сепаратного соглашения с Державами Согласия.
Наконец и в Болгарии стало замечаться недовольство навязанной стране войной. О Турции и говорить не приходится: разложение в ней наблюдалось полное.
Таким образом, Центральный Союз держался кое-как одной только Германией. И если бы удалось нанести сокрушительный удар этой последней, то суждено было бы неизбежно рухнуть и всей враждебной Державам Согласия коалиции.
Средства для нанесения такого удара, по оценке лиц, руководивших на Западе войной, были налицо. Наши западные союзники имели полное основание считать к тому времени на своей стороне превосходство как в силах (по немецким источникам, в общем на тридцать шесть дивизий), так и в накопленных средствах снабжения. Что касается моральной стороны, то и в этом смысле длительная и упорная оборона Вердена, увенчанная блестящими победами французов в конце 16-го года, могла служить ярким доказательством самоотверженности и высокого порыва, сохранившихся в их войсках.
В соответствии со всеми изложенными мотивами, на междусоюзной конференции в Шантильи, собравшейся 15 ноября 1916 года было постановлено ближайшею же весною искать решения войны путем перехода в общее на всех фронтах наступление, обеспеченное максимумом сил и средств. Главный удар намечался на англо-французско-бельгийском фронте, причем, дабы избегнуть возможности быть предупрежденными (как это имело место в 1916 году, когда немцы более ранними атаками на Верден успели надолго оттянуть начало Соммской операции), все союзники должны были закончить свою подготовку к атаке неприятеля уже в первой половине февраля.
Вместе с тем, намечено было довести силы общесоюзной Македонской армии до двадцати трех дивизий, для возможности атаки болгар со стороны юга.
Новые стратегические идеи, естественно, вызвали стремление обеспечить их выполнение и новыми исполнителями. 12 декабря вместо генерала Жоффра главнокомандующим французскими армиями был назначен генерал Нивель, стяжавший себе блестящую боевую славу на полях Вердена. Новый французский главнокомандующий являлся, конечно, убежденным сторонником широкого и решающего наступления.
26 февраля 17-го года на конференции в Кале был установлен порядок согласования на западном фронте операций французских и британских армий, причем, во внимание к тому, что задачей наступления ставилось освобождение от неприятеля территории Франции и что армии этой страны преобладали в численности над армиями остальных союзников, было решено предоставить французскому главнокомандующему и руководящее положение в предстоявшей операции. Этим постановлением, в известной мере, было обеспечено единство действий, имеющих, как известно, существенное значение для успеха на войне.
В результате пересмотра новым главнокомандующим плана наступательной операции, намеченного еще генералом Жоффром, англичане должны были удлинить свой фронт к югу, до дороги из Амьена в Руа (Roye). Собственно же французский фронт подлежал подразделению на четыре группы армий: Северную – генерала Франшэ-д-Эсперэ, Резервную – генерала Мишеле (Micheler), группу армий Центра – генерала Петэна и Восточную группу – генерала де-Кастельно.
Главный удар должна была наносить резервная группа армий (G. A. R.[27]), состоявшая из 5-й, 6-й и 10-й армий, из которых 5-я (генерал Mazel) и 6-я армия (генерал Mangin) были выдвинуты на фронт и занимали участок позиции от Реймса до Суассона. Их задача заключалась в прорыве немецкой укрепленной позиции наступательными действиями к северо-востоку и северо-западу. 10-я же армия (генерала Дюшена), составлявшая собственно ударную массу, должна была вначале расположиться во второй линии, за стыком двух перволинейных армий. Она имела своим назначением немедленно после прорыва неприятельской укрепленной позиции вклиниться между 5-й и 6-й армиями и выдвинуться для дальнейшего маневра на север, в направлении на Гирсон. В составе ее имелись два кавалерийских корпуса.
Кроме этого удара намечался еще дополнительный удар со стороны англичан. Британские армии должны были прорвать фронт в районе Арраса и развивать удар на Валансьен и Камбрэ к Монсу. Движение это должно было предшествовать французскому наступлению, которым имелось в виду охватить с юга левый фланг уже принужденного к отступлению неприятеля, чем увеличить его разгром.
В случае успеха главной атаки, наступательные действия должны были получить соответственное развитие и на остальных участках общего фронта.
Для осуществления столь широко задуманного наступления имелось в виду собрать огромные средства и выполнить грандиозные предварительные работы. В тылу главной группы французских армий было построено около ста десяти километров железных дорог нормальной колеи и проведено свыше трехсот километров всякого рода других дорог: узкоколейных и грунтовых. Там же была возведена целая сеть жилых бараков, помещений для животных и материальных складов. Проводилась необходимая вода, стягивались запасы продовольствия и боевых припасов. Постепенно стала подходить и располагаться на подготовительных позициях многочисленная артиллерия, обеспеченная огромным количеством боевых припасов.
К началу операции на фронте главного удара в сорок – сорок пять километров была сосредоточена, как уже сказано, 5-я армия в составе пяти корпусов (18 пехотных дивизий), на фронте в двадцать пять километров, и 6-я армия, в составе также пяти корпусов (19 пехотных дивизий), на фронте в пятнадцать – двадцать километров. Во второй линии между ними – 10-я армия в составе четырех пехотных корпусов и группы кавалерии.
Количество собранной артиллерии и других средств было невиданное. На фронте только 5-й и 6-й армий было сосредоточено пять с половиной тысяч орудий разных калибров. Боевых же запасов для предстоявшей операции было заготовлено в количестве свыше тридцати миллионов выстрелов, из которых до девяти миллионов для орудий тяжелых калибров. Около двухсот танков готовились к выступлению в действие. Столь же могущественна, по числу аппаратов, была и собранная французская авиация.
В этой, по замыслу, решающей операции наших западных союзников должны были принять участие и обе наши русские бригады, вошедшие в состав 5-й армии.
Описание этих действий читатель и найдет несколько ниже.
Предположение начать операцию ранней весною оказалось, однако, неосуществимым, главным образом вследствие невозможности выполнить к назначенному сроку все разнообразные подготовительные работы.
Не осталась без серьезных перемен и обстановка, на фоне которой должна была развернуться данная наступательная операция. 1 февраля 1917 года Германия, согласно своему первоначальному предположению, объявила неограниченную подводную войну, на которую Североамериканские Соединенные Штаты ответили присоединением к Державам Согласия. Фактически, однако, американские войска могли появиться на материке только в 1918 году.
Затем, в середине марта, в России вспыхнула революция, поставившая под тяжелое испытание боеспособность русской армии. Наконец, германское Верховное главнокомандование, от которого не могла, конечно, укрыться подготовка союзников к наступлению, решилось на заблаговременный отвод части немецких сил между Аррасом и Вайли на уже давно строившуюся тыловую укрепленную позицию Зигфрида, чем срезывался опасный, с точки зрения обороны, выступ к стороне противника и сокращался общий фронт немцев. Последние получили, таким образом, возможность усилить свои резервы на несколько дивизий.
Возникал серьезный вопрос: как отнестись к этим новым факторам? Настаивать ли и при новой обстановке на осуществлении идеи решительного наступления, пользуясь тем, что Россия все же удерживает перед собою три четверти всей австрийской армии и до трети германских сил, или дожидаться прибытия на материк американских войск, появление которых, как уже сказано, нельзя было ожидать ранее 18-го года? Мнения резко разделились, и генералу Нивелю пришлось преодолеть много препятствий, дабы сохранить в неприкосновенности идею предположенного им прорыва неприятельских позиций.
На междусоюзной конференции в Компиене, имевшей место 3 апреля и происходившей под председательством бывшего президента Французской Республики Пуанкарэ, было наконец твердо постановлено, что наступление должно начаться, как только климатические условия окажутся для него благоприятными.
Последняя оговорка была сделана потому, что весна 1917 года была, по погоде, исключительно неблагоприятной для производства широких наступательных действий.
Однако на той же конференции определенно выявилось несочувствие некоторых участников конференции тому риску, с которым была сопряжена предстоящая операция, и крайнее опасение по поводу тех потерь, с которыми она неизбежно была сопряжена. Таким образом, приступая к решающей операции, генерал Нивель не получил всей полноты необходимой ему поддержки.
Как я уже сказал, весна 1917 года в климатическом отношении была поистине ужасающей. Апрель месяц во Франции всегда непостоянен, но в указанном году это непостоянство было исключительным. Почти не переставая лил дождь, перемежавшийся с мокрым снегом. Дули сильные, холодные ветры. Тучи над горизонтом висли низко, мешая воздушной разведке, наблюдению, a следовательно и точной стрельбе. Эти неблагоприятные условия вынуждали отсрочивать начало атаки изо дня в день.
9 апреля начали, наконец, атаку англичане. Атака распространилась по фронту на двадцать пять километров и вначале имела успех. Наступлению англичан очень способствовали их танки, прокладывавшие дорогу пехоте. Однако с течением времени сопротивление немцев крепло, и к началу наступления группы французских резервных армий англичане углубились в расположение немцев всего на пять – семь километров. Прорыв не удался.
Атака французов была, соответственно, назначена на 12 апреля, но затем, по просьбе генерала Манжена, она была еще раз отсрочена на четыре дня, вследствие все той же неблагоприятной погоды, препятствовавшей работе авиации.
Впрочем, французская артиллерия еще задолго до указанного срока начала свою подготовительную работу и лишь довела ее до максимума в течение 15 апреля.
Вследствие ряда отсрочек пехотной атаки, артиллерийская подготовка растянулась на девять дней, причем всего на фронте было выпущено свыше трех миллионов выстрелов.
Пехотной атаке подлежал участок неприятельской позиции, лежавший на берегах реки Эн и укреплявшийся немцами в течение трех лет. Он упирался правым флангом в высоты Сент-Гобен[28]; левым же флангом – примыкал к высотам Бримон и Ножан-Аббес, увенчанным Реймскими фортами, находившимися в руках немцев. В центре участка высилась Краонская группа возвышенностей, пересекавшихся знаменитым шоссе, известным под именем «Chemin des Dames». Участок этот занимался 7-й германской армией, имевшей на фронте в шестьдесят километров двенадцать дивизий. Расположение германских войск представлялось таким, что по расчетам французского генерального штаба противник мог ввести в бой в первые пять дней едва ли более шестнадцати дивизий.
Названный участок позиции должен был быть атакован западнее Краона 6-й армией, в общем направлении на северо-запад, и восточнее Краона – 4-й армией – в общем направлении на северо-восток. В образовавшийся, вследствие таких расходящихся ударов, промежуток должна была, как уже отмечено выше, вклиниться 10-я армия, целью которой и являлось наступление к северу, очистив путь для собранной французской кавалерии.
О подробностях проектированного наступления германцы, по-видимому, были осведомлены, так как в их руки за несколько дней до начала сражения попал документ, неосторожно занесенный в первую линию окопов и вполне подробно разъяснявший план предстоящей атаки.
5-я армия накануне операции состояла из корпусов ХХХVIII, VII, ХХХII, V и I, которые в перечисленном выше порядке занимали позицию от Реймса до фермы Гюртбиз. Армия эта должна была прорвать немецкий фронт на всем своем протяжении и затем развить успех в восточном направлении, способствуя этим продвижению 10-й армии к северу и имея в виду поражение противника, находившегося в районе Реймса. В общей задаче армии частная задача VII корпуса, в который были включены русские бригады, должна была заключаться в овладении Бримонским массивом, весьма сильно укрепленным немцами. При этом позиция эта должна была быть атакована с юга и запада, с одновременным обходом всего горного массива с северной стороны. Этим путем предполагалось овладеть названным массивом. Во исполнение этой задачи, на левом берегу реки Эн главными предметами для первоначальной атаки частями VII корпуса должны были быть Mont-Sapigneul, Mont-Spin, Bermericourt и Courcy.
В дальнейшем для 5-й армии намечалось наступление к pеке Suippe, на ее участок от Warmeriville до устья, путем выдвижения вперед обоих флангов названной армии. Этим обволакивающим движением имелось в виду вынудить неприятеля очистить занимавшийся им район Реймса.
1-я русская бригада вторую половину февраля и начало марта находилась в лагере близ города Ville-en-Тагdenois, где проходила очередной курс обучения, ввиду предстоявшего участия ее в наступлении. Через такой курс были пропущены почти все дивизии 5-й армии. Офицеры и солдаты бригады работали над своим боевым усовершенствованием с пылом и вскоре овладели в совершенстве всеми приемами, применявшимися на французском фронте при атаке укрепленных позиций. По указаниям командира VII корпуса, в состав которого предназначалась бригада, в тылу ее лагеря был устроен учебный городок, напоминавший своим устройством будущий район действий бригады, на котором части бригады и практиковались в приемах его атаки.
Приказом по 5-й армии от 3 марта 17-го года бригада была затем включена в состав VII корпуса, состоявшего в то время из 14-й, 37-й и 41-й пехотных дивизий. В ночь на 11 и 13 марта она сменила на позиции полки 152-й бригады 41-й пехотной дивизии и заняла предназначавшийся ей правофланговый сектор корпуса, вокруг которого, как около оси, все дивизии корпуса должны были выполнить маневр в западном направление Правее 1-й особой русской бригады находилась 151-я дивизия ХХХVIII корпуса, левее – 41-я дивизия, затем 14-я и, наконец, 37-я дивизия VII корпуса.
Бригада заняла назначенный ей сектор, расположенный против деревень Соurсу и Loivre, имея в каждом полку по два батальона в боевой части и по одному батальону в резерве. Эти последние батальоны располагались: 1-го полка в деревне St-Thierry и 2-го полка – в деревне Thil.
13 марта в командование сектором вступил начальник бригады генерал Лохвицкий.
Что касается 3-й особой бригады, то первоначально она была включена в резерв армии и подлежала сосредоточению к югу от Реймса.
Мне приходилось уже упоминать, что наши войска, отправленные во Францию, не имели своей артиллерии. С болыиим усилием при 1-й бригаде удалось сформировать только траншейную батарею из двенадцати 58-мм пушек, которая прибыла из Camp de Mailly 17 марта и орудия которой были распределены по полкам. Все прочие нужды частей бригад в артиллерии выполнялись французской артиллерией, к ним прикомандировываемой. Такой порядок вызывал, конечно, много неудобств, с которыми, однако, приходилось мириться.
Средствами бригады была сформирована также полурота сапер, но ее, в условиях окопной войны и предстоявшего наступления, оказалось совершенно недостаточно. Уже 14 марта, то есть на следующий день по вступлении в командование сектором, генерал Лохвицкий вынужден был просить командира кропуса генерала de-Bazelaire о прикомандировании к бригаде французской саперной роты, но вместо просимой роты бригаде было прислано всего лишь несколько саперных инструкторов из соседней дивизии.
Недостаточное техническое оборудование бригады давало себя остро чувствовать во всех отношениях. Начальник бригады нашел необходимым в первые же дни по прибытии на боевой сектор просить французское командование о снабжении его отряда прожектором, чтобы гарантировать войска от ночных нападений, а также специалистами по части подземного подслушивания, ввиду подозрительности работ, производившихся в расположении немцев. Обращал он также внимание и на недостаточность наличия в веренном ему участке тяжелой артиллерии.
С середины марта по начало апреля для частей бригады потянулись позиционные будни. Редкая, преимущественно артиллерийская перестрелка, лишь временами усиливавшаяся. Проверка барражного и других видов огня. Перебрасывание с неприятелем минами. Одиночные полеты аэропланов. Наблюдение за тем, что делается в окопах у противника. Отдельные убитые и раненые, составлявшие, однако, в общем, ежесуточно убыль на бригаду от пяти и даже до двадцати человек. Наконец, беспрерывные работы по усилению позиции и исправление разрушенного неприятельской артиллерией. В этом отношении приходилось помогать и французской артиллерии своего сектора в исполнении всякого рода работ по подготовке к предстоявшей операции, причем люди бригады работали с большим усердием. Сохранилось, например, донесение в бригаду, подписанное французским артиллерийским лейтенантом, в котором этот офицер сообщает, что высланная 11 апреля в его распоряжение партия рабочих «a travaillé dʾune façon admirable», несмотря на проливной дождь и неприятельский обстрел. Четыре солдата были ранены, но вся партия тем не менее сохранила полное спокойствие и продолжала переноску снарядов до полуночи.
Изредка производились усиленные разведки с целью добыть контрольных пленных. Эти предприятия обходились в смысле потерь уже дороже. Оне достигали иногда нескольких десятков людей, распространяясь и на офицеров. Велись эти разведки преимущественно на выдавшиеся к стороне нашей позиции пункты. Такими пунктами являлись в расположении бригады: La Сantonnier и Le Chaufour, a y противника: La Tête du Cochon, Bastion de Courcy и неизменно повторяемый на всех фронтах Нос Фердинанда (Nez de Ferdinand).
Командующий армией генерал Мазель подробно инструктировал подчиненные ему войска, как производить постепенное сближение с противником, пользуясь привычкою немцев не занимать постоянно первой линии окопов. В назначенный час люди, конечно под покровом темноты, выходят из окопов широким фронтом. Если противник откроет по ним огонь, пулеметный или ружейный, то люди сейчас же приостанавливаются, ложатся и отползают в свои окопы обратно. Напротив, если противник не открыл огня, и есть вероятие, что вылазка не замечена, то люди продолжают продвигаться вперед и, в случае полного молчания противника, бросаются в немецкие окопы. В случае, если окопы окажутся пустыми, то подается соответственный сигнал, после которого от нас высылаются заставы, который и закрепляются в немецких окопах.
Такие вылазки для нащупывания, занята ли позиция противника, и для сближения с последним рекомендовалось особенно высылать у районов Кантонье и Шофур в траншеи Свиной Головы и Кавалье-де-Курси.
8 апреля приказом по 1-й Особой русской бригаде, установлены были роль и задача бригады в предстоявшем наступлении. Задача бригады заключалась в том, чтобы в день атаки овладеть исходящим углом Свиной Головы, селением Курси и достигнуть железной дороги Реймс – Лаон на участке севернее Курси. Держа защитников Бримонского массива под угрозой атаки с юго-запада, части бригады должны были затем овладеть стеклянным заводом (Verrerie), что севернее деревни Курси, и выдвинуться всем фронтом еще несколько вперед.
В соответствии с приказом по корпусу, в ночь на 12 апреля в бригаде была выполнена перегруппировка, имевшая целью выделение двух батальонов 2-го особого полка в корпусной резерв. Резерв этот предположен был к размещению в день боя в траншеях севернее и восточнее деревни Thil.
Наступление полков бригады было разделено на два периода: а) в полосе южнее канала и б) севернее такового, причем в каждом случае подробно указывалась та последовательность, в которой должны были выполняться отдельные этапы наступления.
К задачам второго периода надлежало приступить тогда, когда соответствующим образом разовьется маневр соседних дивизий корпуса.
Поделиться книгой: