Ты снилась мне - 2

— Вера необходима каждому человеку. Она наша опора в жизни, она дает нам силу выжить и остаться людьми. Столетиями в нашей Империи находили себе место люди разных верований. Католики, мусульмане, православные, язычники — каждый был волен следовать свое вере, ведь в кого бы мы не верили, все наши Боги призывали нас к добру и свету. И вдруг кто-то решил внести смуту в этот установленный порядок, начались брожения, раскол и ересь закрались в ряды духовных пастырей. Хочу предупредить сразу, пока не стало совсем горячо — так дело не пойдет, гасите искры, которые высекаете своими проповедями сейчас в своих храмах, не доводите дело до пожара, я не позволю вам этого. Вера должна укреплять Державу, а не разрушать ее, не смущать и не ожесточать человеческие души. Не захотите жить по этому правилу — придется уйти с Российской земли. Не заставляйте меня повторять это дважды, со мной моя вера и мой народ.

К этой вакханалии раздора присоединились и другие люди. Организовывая тайные общества, пользуясь поддержкой наших иноземных гостей, они решили поднять восстание. Спросите, с какой целью? Они утверждают, чтобы уничтожить богатых. Какая ирония, мы всеми силами боремся за то, чтобы у нас не стало бедных. Эти люди обучаются в лучших университетах страны за счет казны Державы, за счет ваших налогов. Многие из них ничего не сделали для государства, иные и вовсе никогда не работали, ничего не умеют. Они называют себя профессиональными революционерами, получают деньги от различных благотворителей и рвут глотки на своих собраниях, призывая к революции, к убийству тех, кто им не нравится. Они не ведают одного — их жертвы будут сопротивляться, в стране вспыхнет гражданская война, которая унесет в своем пожарище миллионы невинных жизней, разрушит все, что мы строили до сих пор. Брат пойдет на брата, а сын на отца. Обескровленная внутренними дрязгами страна станет желанной добычей для других государств и начнется военное вторжение наших бывших друзей. Кто желает этого?

Все заговорщики, известные нам, арестованы и допрошены, тысячи отправлены на каторжные работы, пусть наконец-то научатся не только болтать, но и приносить пользу. Десять человек приговорены к казни. Я не подписал ни одной просьбы о помиловании, рука не поднялась миловать тех, кто ради своих ужасных целей готов был убивать даже грудных младенцев. Мы не допустим ужасов, на которые толкали Империю эти люди. Они хотели великих потрясений, а нам нужна великая Держава!

Этой речи аплодировали миллионы людей, ее распечатали крупные издания всего мира. Популярность правителя Российской Империи взлетела на заоблачную высоту.

Супруги Барятинские путешествовали по Крыму. Подъем на вершину Ай-Петри доставил им особое удовольствие. Погода была чудесной, все вокруг радовало глаза буйным цветением и яркой зеленью. На вершине горы Катя остановилась и, глядя на безбрежные морские дали, на яркие краски солнечного дня, тихо произнесла:

— Как чудесен этот мир! Спасибо тебе, Лешенька, за то, что ты подарил мне его.

Она закрыла глаза и мягко опустилась в его руки. Жизнь ушла из нее. Алексей Барятинский принес жену в Белоярск, на следующий день ее похоронили на центральной аллее города. Катя с Алексеем прожили вместе почти полтора века, они всегда вели аккуратно свои дела, поэтому князю хватило двух дней, чтобы отдать последние распоряжения. На третий день его нашли сидящим на лавочке возле могилы жены. Он пришел туда с большим букетом цветов, они рассыпались в его неживых руках, открытые глаза его с нежностью смотрели на портрет Екатерины, на котором она улыбалась ему.

У Владимира Годунова с женой, к его великому сожалению, детей больше не было. Сын Федор стал морским офицером, но женившись, порадовал Императора рождением четырех сыновей и дочери. Старший внук, Глеб, рос копией Владимира, светловолосый и темноглазый, он отличался твердым характером и цепким умом. Мальчик с братьями постоянно жили во дворце и дед всячески приучал их к управлению Державой, растил внуков с пониманием чувства долга, ответственности и большого трудолюбия. Голову Глеба он явно готовил под Императорский венец. После смерти Екатерины Барятинской он правил еще три года, затем короновал внука, отдал последние напутствия и умер через год в своем особняке в Белоярске. Согласно последней Императорской воле был похоронен рядом с супругами Барятинскими.

Жена его, Екатерина Голицина, оставалась жить во дворце, рядом с внуком, почти два года, пытаясь принять участие в управлении Империей, но Глеб жесткой рукой держал ее подальше от всех дел, ранее напутствуемый мудрым дедом. В итоге бабушка уехала в свой особняк к Черному морю, где прожила еще десять лет в тишине, прогуливаясь под южным небом и читая поочередно труды великих мыслителей, романтическую прозу и любовные стихи. Захоронить свое тело она завещала в столице, в месте погребения самых заслуженных людей Империи.

Глава 5

Нежность, чистая, пронзительная нежность при одном лишь взгляде в эти серые глаза. Страсть, желание обладать и дарить свою ласку, забывая обо всем.

— Я не знаю, за что мне такая милость судьбы, любимая. Будто я всю свою жизнь ждал тебя, будто знал, что ты должна появиться. Не покидай меня никогда, а я всегда буду с тобой. Вся моя жизнь — для тебя.

Феликс целовал свою жену, лаская ее удивительное, манящее тело. Казалось, у него не было до нее женщин прекрасней и соблазнительней. Ни у кого не было такой кожи, таких глаз, таких ласковых и страстных объятий. Ночи и дни для них пролетали в счастливом ощущении яркой и цельной жизни.

Жену его все новые знакомые называли Екатериной, теперь уже и сам Феликс привык к этому имени, а ласковое Катенька умиляло его вовсе. Его деятельная супруга не умела жить без интересного дела и вскоре предоставила ему новую свою задумку. Она считала, что они не должны жить, растрачивая свои капиталы, а вполне могли бы пытаться приумножать их и посему, изучив состояние дел во Владивостоке, предложила купить неподалеку от дома пустующее здание и привести его в порядок. Через два месяца в отремонтированном доме открылись два больших отдела. В одном из них продавались различные пряности, специи, приправы. В другом — чай всевозможных сортов и производителей, кофе, травяные напитки и кондитерские изделия, которые изготавливались в этом же здании. Карамель, печенье, шоколадные конфеты в ярких обертках, выложенные в красивых коробках на белом, синем, алом шелке, перевязанные красочными бантами лежали на прилавках. Милые продавщицы с улыбкой предлагали товары, рассказывая о том, как они полезны и вкусны. А рядом, в красиво оформленном зале, стояли столики под красивыми скатертями, белые изящные стулья, вились лианы прекрасных цветов, а магические светильники ненавязчиво украшали это место, ставшее постоянным для многих ценителей истинного вкуса. Сюда приходили, чтобы выпить чашечку ароматного чая из листьев, выращенных в далеких Шри-Ланке, Индии или на Цейлоне. Отведать за неспешным разговором ароматного кофе, приготовленного по особому рецепту, с корицей и острым перцем, съесть нежнейшее пирожное с ореховым кремом. Молодые пареньки с простой, искренней улыбкой, с белыми передниками, предупредительно склоняясь перед дамами, быстро принимали заказы и так же ловко их выполняли. Заведение герцогини Джентор пользовалось особенным успехом. Среди самых состоятельных жителей Владивостока считалось хорошим тоном время от времени посещать это кафе и проводить в нем за беседами и дегустацией напитков и сладостей два-три часа.

На этом деятельная герцогиня не успокоилась и вскоре во Владивостоке открылась фабрика, выпускающая мужскую обувь под маркой «Феликс Джентор». Удобная, красивая, модная она быстро стала популярной и даже гости из других городов покупали в фабричном магазине мужские туфли, ботинки, сапожки для себя или в подарок родным. Как писал позднее в своем отчете Державин, у супругов Джентор была удивительная способность — превращать в успех любое дело, за которое они брались.

На собственные средства они открыли и содержали во Владивостоке школу для детей без чародейского дара, в которой способные детишки могли изучать механику, астрономию, оптику. Супруги полагали, что изучение физических законов мира поможет в будущем сделать много интересных и нужных открытий, а детей направит на путь познания.

Чудовищная, невыносимая головная боль плотным кольцом стиснула мозг. Веки его были плотно сомкнуты и он никак не мог открыть глаза, не понимая, что с ним и где он находится. Наконец-то все-таки решился и, крепко сжав зубы, медленно приоткрыл глаза. Затемненная комната, похоже, спальня. Он лежит на большой кровати, под тонким покрывалом. Рядом нет никого. Головная боль медленно отступает, оставляя вместо себя головокружение и жажду. Голова его пуста, мыслей нет никаких, перед глазами мягко вращаются стены комнаты и очень хочется пить. Взгляд его падает на столик, стоящий недалеко от кровати, на нем стоит кувшин с водой и хрустальный бокал. С усилием он отрывает свое тело от кровати, поднимается и, качаясь, целую вечность бредет к желанной цели. Пьет прямо из кувшина, жадно, проливая прохладную воду на подбородок и обнаженную грудь. На миг отрывается, делает вдох и снова пьет. Когда жажда была утолена, поставил кувшин на место и огляделся. Увидел на стене прямоугольник большого зеркала в позолоченной раме и, не спеша переставляя неловкие ноги, направился к нему.

Несмотря на сумрак в спальне, в зеркале четко отразилось изображение высокого, крепкого, молодого мужчины. Светловолосый, темноглазый, с красивым, чуть жестким лицом, он смотрел из зеркальной глубины и растерянность появлялась в этом взгляде. Память, его собственная память возвращалась к нему и отчаянно кричала, что этого не может быть! Он, Владимир Годунов, умер! Его нет в Явном мире! Почему же он смотрит из этого зеркала глазами своего внука, Глеба Годунова, которого оставил править Империей вместо себя? Что произошло?

В отчаянии он схватил стоявшую рядом с зеркалом подставку под вазу и отбросил ее в сторону. Не успел грохот от ее падения затихнуть, как дверь в комнату открылась и в нее быстрым шагом зашел стражник.

— Ваше Величество! Вы очнулись, какая радость! Присядьте, я быстро за лекарем!

И он умчался, забыв закрыть за собой дверь. Владимир медленно подошел к кровати и сел на край. Ожидание не было долгим, топот нескольких пар ног известил о приближении лекаря и его сопровождающих и в спальню торопливо зашел невысокий, плотный мужчина со взволнованным лицом, сопровождаемый свитой из трех человек, включая стражника.

— Ваше Величество! Наконец-то! Как вы себя чувствуете? Разрешите, я вас осмотрю! — он приблизился, пытаясь заглянуть Годунову в глаза, но тот лишь качнул головой:

— Все посторонние — выйдите из комнаты. Вы, любезный, останьтесь. — дождался, пока дверь закрылась и продолжил. — Я ничего не помню. Рассказывайте мне все по порядку, начиная с того, почему я здесь.

— Пять дней назад… — лекарь закашлялся, затем собрался и стал рассказывать. — Пять дней назад, Ваше Величество, вы решили заняться жеребцом, подаренным вам английским послом. Этот красавец чистейших арабских кровей не поддавался приручению, но ваша… но Аделин Леверт убедила вас, что вам это под силу. Вначале все было хорошо, но неожиданно жеребец стал метаться и выбросил вас из седла. При падении пострадали шейные позвонки и случился обширный ушиб головного мозга. Мы сделали все, что могли, но все это время вы не приходили в сознание. Откровенно говоря, мы потеряли надежду, мне даже показалось, что ваш мозг перестал реагировать на раздражители. Какое счастье, что ваш организм преодолел болезнь, у нас больше не имелось ничего, чтобы помочь вам.

Лекарь печально и виновато опустил голову. Годунов молчал, обдумывая сказанное. Бедный Глеб, несчастный мальчик!

— Кем вы числитесь, как ваше имя? — обратился он к лекарю.

— Алексей Иванович Иванов, Ваше Величество, я лекарь второго ранга.

— Назначаю вас своим личным медиком. Все, о чем мы будем говорить наедине, должно оставаться между нами. Должен признаться, я не помню многое. Сколько лет я на троне?

— Двадцать один год, Ваше Величество.

— Какие-то событие случились за время моего правления?

— Нет, Ваше Величество. В Империи все спокойно. Вот только бабушка ваша померла. А сегодня пришла весть, что скончался Петр Шереметьев, ваш наместник на Дальнем Востоке.

— Петруша? — печально вздохнул Годунов. — Узнайте, когда погребение, я буду.

— Вы так слабы еще, надо бы немного полежать, Ваше Величество.

— Некогда, Алексей Иванович. Пригласите ко мне кого-нибудь из прислуги. Мне нужна ванна, одеться и поесть. Потом пусть принесут все документы, что накопились, я немного посижу над ними.

Его личный медик только ушел, как в дверь, не постучав, влетела молодая, стройная, красивая дама, одетая в роскошное платье с глубоким вырезом.

— Леди Аделин, леди Аделин! Сюда нельзя! — шипел ей вслед стражник, на что дама не обратила ни малейшего внимания.

— Ах, Ваше Величество! Глеб, милый! Как ты меня напугал! Я только что узнала, что тебе стало легче и поспешила к тебе! Какое счастье видеть тебя в полном здравии!

Она кинулась было на шею Годунову, но тот осторожно отвел рукой ее от себя и сдержанно сказал:

— Не надо, Аделин! Я еще не совсем хорошо себя чувствую, поэтому повременим с нежностями. Ваш проклятый жеребец чуть не лишил меня жизни. Придется отправить его на колбасу.

— Как на колбасу? Вы шутите, Ваше Величество?

Голос леди был настолько пронзительным, что у Годунова закололо в висках.

— Я пошутил, Аделин. А пока оставьте меня, я должен отдохнуть.

Обиженная леди, надув и без того пухлые губки, гордо удалилась из комнаты, а Годунов принялся приводить в порядок мысли и тело. В течение дня он просмотрел почти все документы, принесенные ему и уже имел представление о состоянии дел в Державе. Его внук неплохо вел дела, чувствовалась деловая жилка и крепкая рука в управлении страной. Не по душе пришелся Годунову только тот факт, что Глеб неожиданно тесно подружился с англичанами, затевая многочисленные общие проекты в России. И эта леди Аделин…Ничего, позже он разберется с этими мутными делами.

Смерть наместника Императора на Дальнем Востоке неожиданно для супругов Джентор вызвали искреннюю печаль всех их знакомых. В каждом разговоре они слышали о том, как велики заслуги Петра Шеремтьева в том, какими стали ныне прежде окраинные и заброшенные земли Империи. Светлейший князь Шереметьев прожил долгую жизнь длиною двести три года. Все годы своего назначения он посвятил Дальнему Востоку, а чуть позднее взял под свое управление Сахалин, Камчатку и Чукотку. Вместе с младшим братом Михаилом Барятинским они строили порты, рыболовный флот, города и поселения, мануфактуры и ремесленные слободы. Жить на Дальнем Востоке — это уже никому не казалось понижением статуса. О наместнике ходили разные слухи, он был одним из сильнейших чародеев Державы и обладал редчайшим даром управления животными. Грозные тигры смиренно держали свои головы под его рукой, змеи, лоси, волки — все подчинялись ему. Шереметьевы-Барятинские женились только по любви, в браке у наместника появились пять сыновей и две дочери, правнука Елисея он готовил в преемники себе.

Екатерина не могла понять, стоя у большого портрета Шереметьева Петра, отчего так сжалось ее сердце, когда она посмотрела на него. Будто она знала этого человека, и не просто знала, а была ему кем-то близким, родным. И при виде седин его брата, Михаила Барятинского, отчего что-то вздрогнуло в ней? И Феликс, стоящий рядом с ней, непонимающе тряхнул головой, словно избавляясь от наваждения.

Император Глеб Годунов шагал впереди своей свиты в длинном зале, где на высоком постаменте был выставлен для прощания гроб с телом наместника. По краю зала стояли пришедшие для прощания люди, сейчас освободившие ему дорогу. Что-то привлекло внимание Годунова, он повернул голову направо и дыхание его остановилось. Тонкая, изящная женщина в темном платье вдруг взглянула на него из-под тонкой вуалетки. Серые, такие знакомые глаза, такие любимые, незабываемые. Женщина смутилась, опустила глаза и взяла под руку стоящего рядом мужчину. Годунов, чуть обернувшись, продолжая не спеша шагать, шепнул Кириллу Державину, начальнику Тайной канцелярии:

— Обрати внимание на ту красивую даму в шляпке. К вечеру я хочу знать о ней все. Докладывать только мне.

— Это та, что стоит рядом со смуглым красавцем? Узнаю, доложу.

С этого дня Годунов знал все о жизни супругов Джентор. Один раз в неделю на его стол ложилась папка с чародейскими снимками и отчетом. Он подолгу разглядывал смеющееся лицо герцогини Екатерины Джентор, ее счастливый взгляд, когда она летела в танце вместе с мужем, Феликсом Джентором. Он видел, как бережно и крепко прижимает ее к себе герцог, как смотрит на нее своими синими глазами, в которых сияла неистовая искра любви. Годунов видел снимки их прогулок, бесед на лавочках парка, встреч со знакомыми. Казалось, эта пара была неразлучна. Они частенько что-то обсуждали, сидя в парке на лавочках или прогуливаясь по набережной. Вот Феликс Джентор что-то рассказывает жене, а она слушает его, положив руку в перчатке на спинку лавочки и задумчиво о чем — то размышляя. Вот Екатерина что-то говорит мужу, теперь уже тот слушает ее, глядя ей в глаза внимательно и серьезно. Наверное, им было интересно друг с другом, у них были общие темы для разговоров, общие взгляды на жизнь, общие планы. Душа Екатерины не только существовала в молодом, красивом теле, ей принадлежал прекрасный ум и Феликс Джентор в полной мере смог оценить этот дар судьбы. Вот он ведет жену под руку, круглый животик явственно виден даже из-под просторного платья. Но и в таком виде женщина сохраняет свое изящество и красоту. Вот они гуляют с младенцем, улыбчивые и счастливые. А вот и свадьба их дворецкого и уже сам Винсент Краус прогуливает своего малыша. Первенца Екатерина и Феликс назвали Петром, а дочь, родившуюся двумя годами позднее — Елизаветой, в честь погибшей когда-то сестры герцога Джентора. Годунов никогда не пытался узнавать о прошлом этой пары, ему было все равно, откуда они пришли, кем были раньше. Он не мучился ревностью, глядя на их счастье, он хотел, чтобы Екатерина была счастлива. А он всегда будет рядом с ней, оберегать ее, любить ее.

Рождение сына для Феликса было равноценно чуду. Маленький Петруша, смуглый и синеглазый, стал частью его самого с момента своего рождения. Прислуга и няньки круглыми от изумления глазами смотрели, как герцог меняет пеленки и моет попу своему отпрыску, приговаривая:

— Ничего, Петруша! Ты какай, не стесняйся! Тебе можно, ты маленький, это ненадолго. Вот увидишь, совсем скоро все свои дела тебе придется делать на горшок.

Феликс возился с сыном, успевая приобщать к этому и Микаса, который стал Петруше вернейшим другом и товарищем. Под их бдительным присмотром Петруша научился держать головку и переворачиваться. Рядом с ними он впервые сел самостоятельно, покачиваясь, держа неверную спинку и улыбаясь одним маленьким зубом. Потом он встал на ножки и через месяц сделал первый шаг. Настало время освоения Петрушей новых территорий, это была веселая пора. Когда родилась дочка Лиза, чудо будто настигло Феликса во второй раз. Целуя крошечные пальчики малышки, млея от счастья, он говорил жене:

— Катенька, я понимаю, ты сама необыкновенная женщина. Но я то! Я самый обычный человек. Как я мог быть причастен к появлению такого чуда?

Катя, смеясь, целовала мужа и приговаривала:

— Сама не понимаю, как это ты так удачно причастился? Быть может, нам стоит попробовать еще, если у нас так хорошо получаются дети? Как ты полагаешь?

Однажды Феликс Джентор уже в глубоких сумерках привел свою жену в один из городских парков. Здесь, среди молодой, сочной травы пролегала дорожка из разноцветной плитки, по ней герцог вел Екатерину, держа ее за руку. Неожиданно по обе стороны от дорожки вспыхнули зеленые огоньки светлячков. Вначале десяток, потом еще и еще, сотни, тысячи крошечных звездочек загорались, поднимаясь в вышину, перелетая с места на место, кружась вокруг мужчины, обнимающего женщину, нежно целующего ее. И в этом волшебном хороводе слышался жаркий мужской шепот:

— Смотри, Катенька! Смотри на это сказочное чародейство! Запомни этот вечер! Это было у тебя со мной!

Волшебные искорки усыпали прическу женщины и ее плечи и все кружились и кружились вокруг этой пары, словно не могли прервать это дивное кружение.

Глава 6

В одну из коротких летних ночей в спокойном городе Владивостоке произошел странный и одновременно ужасный случай. В порту, в дальнем уголке пристани, где порой собирались отдохнуть и перекусить грузчики, уже под утро были обнаружены шесть мертвых тел, растерзанных, со следами укусов и переломов. Один из грузчиков был еще жив, но ничего не мог сказать. С ужасом в закатившихся глазах он твердил одно:

— Дьявол! Красный дьявол!

Спасти его не удалось. Чародейское обследование места показало остатки мощного чародейства, необычного, незнакомого. Один из следователей заявил, что это чародейство так и разит тысячелетней древностью. В газетах города были опубликованы несколько предупреждений об опасности вечерних прогулок по набережной, все чародеи направлены на сменные дежурства. Сам Государь прибыл во Владивосток, появление загадочного монстра встревожило его. Погода в это время стояла сухая и теплая, вечера располагали на прогулки, нашлись люди, не верящие в плохие новости или слишком доверяющие своей счастливой звезде. По набережной, хоть и не так много, как и прежде, но все-таки прогуливались пары, совершающие вечерний моцион. Годунов заметил даже семьи с детьми, чему совсем не удивился, люди давно уже не удивляли его своими поступками.

Внезапно тихий вскрик отвлек его от мыслей, он развернулся и замер от увиденного. Из толщи темной воды на берег выходило немыслимо чудовищное создание. Гигантский одноглазый конь с длинной мордой, полной огромных зубов. Из спины его, не имея ног, вырастало будто человеческое тело, со злобными желтыми глазами убийцы, руки которого были так длинны, что острыми когтями своими доставали до земли. И чудовище это было совершенно без кожи, красная плоть мощно перекатывалась на нем, истекая каплями крови. Толстый хвост монстра извивался желтым, костистым жгутом, похлестывая его по бокам. Зверь вышел из моря и направился прямо в толпу, застывшую без движения. Феликс Джентор первым из чародеев бросил в него заклинание Пепла, но зверя не остановило это. Он поднял свою омерзительную лапу и выбросил ее в сторону герцога. Екатерина, стоявшая немного поодаль от мужа, кинула мощный щит перед ним, собираясь следом отправить боевое заклинание в зверя, но между Феликсом и ею вдруг выскочила с пронзительным криком какая-то полная женщина с ребенком на руках и остановилась, запрокинув голову в дурном вое. Чудовище в один миг пробило защитную сферу Джентора своим когтем, приподняло герцога высоко над землей и другой лапой свернуло ему шею, отбросив тело в сторону. Екатерина, бросившаяся к мужу, обхватила его руками, напряженно вглядываясь в безжизненные глаза. Плотная атака чародеев заставила монстра сделать несколько шагов назад и огромная туша снова погрузилась в морские глубины.

Император быстро оказался рядом с Екатериной, обнимающей мертвого мужа.

— Нет, нет! — шептала она, целуя его лицо. — Нет, Феликс! Не уходи! Не оставляй меня, прошу тебя!

Годунов тронул ее за плечо, она подняла глаза и он увидел, как копится в них немыслимая сила величайшего горя, которая сейчас вырвется в мир и не будет спасения никому, ни этому городу, ни людям, живущим в нем. Он обхватил ее голову ладонями и прижался губами к ее губам. Он брал на себя ее боль, впитывал ее силу, чувствуя, как дрожат мышцы его собственного тела, как перехватывает дыхание и закатывается сердце. Наконец тело Екатерины расслабилось, она обмякла и закрыла глаза. Воющий звук прорвался к Годунову, уже на сорванных связках все кричала женщина с ребенком на руках.

— Остановите же ее. — попросил Император. — Уберите всех людей с набережной, не театр, нагляделись уже.

— Государь, похоже, мы только что могли остаться без Владивостока. — неверным голосом сообщил подошедший Державин. — Какая же огромная чародейская сила в этой женщине, Екатерине Джентор. Жаль, она не помогла ей спасти мужа.

Время застыло для нее. Не было мыслей, звуков, людей. Наверное потому, что в этом мире не стало его, Феликса. Будто что-то исчезло вместе с ним, не стало смысла, пропали краски. Не за что было ухватиться, чтобы жить дальше. Потом пришла мысль о детях, их с Феликсом детях, она знала, что станет жить ради них. И вдруг она почувствовала зверя. Зверя, убившего ее Феликса. Он был не так далеко, бродил в морских глубинах, собираясь снова выбраться оттуда, он жаждал убивать. И она знала, где он снова выйдет на сушу, чтобы вкусить плоти и крови.

Она пришла в этот небольшой рыбацкий поселок засветло. Побеседовала со старейшиной, посоветовала всем жителям спрятаться и ни под каким предлогом не выходить из домов в сумерках. Поселок опустел и затих. Екатерина сидела на берегу и ждала. Волны мерно накатывали на берег, шелестя песчинками, солнце близилось к закату. И она дождалась. Сверкая красным, отвратительным телом, грозно и неотвратимо на берег вышло истинное, древнее зло. Ни одного звука не издала пасть адского коня, молчал и ужасный всадник на его спине.

Екатерина уже стояла, ожидая. Зверь был уверен, он не спешил. Слабая женщина на пустом берегу казалось такой притягательной, заманчивой и ничуть не опасной. Он желал ее сладкой крови и нежной плоти. И вдруг от тихой, покорной жертвы одно за другим полетели в его сторону заклинания. Мощные потоки огня, лезвия, способные резать камни, иглы, пронзающие насквозь. Казалось, чудовище равнодушно сносит весь арсенал чародейки. Изрядно потрепанное, сочащееся кровью сильнее прежнего, хромающее, обожженное, все более жалкое, оно упорно продолжало свой путь, не отводя от своей жертвы убийственного и жадного взгляда. И лишь очередное заклинание, пронзившее тело монстра ледяными стрелами, а затем облившее водой, заставило его исторгнуть жуткий стон и быстро скрыться в море.

Она перестала чувствовать его, но не могла понять, убит ли зверь, либо просто ушел на глубину зализывать раны. Служба Державина доложила Императору об этой схватке, приложив к отчету чародейские снимки. Гневу Государя не было границ. Державин чуть было не лишился должности оттого, что оставил без поддержки Екатерину Джентор в ее одиноком бою.

— Мы попросту не могли, Государь, даже выйти из своих укрытий. — виновато докладывал Глава Тайной канцелярии. — Вокруг герцогини бушевала такая мощь, что если бы от нашего появления она неожиданно промахнулась, то рыбацкого поселка и побережья рядом больше бы не существовало. Не понимаю, как чудовище могло выдерживать ее атаки.

Сам Годунов в тот же день отправился на капище к Богине Макоши.

Как прежде, молодая и статная, мудрыми глазами смотрела на него Пряха Судеб.

— Вот и встретились снова, Владимир. — задумчиво проговорила она. — Как причудливо сплетаются пути для некоторых душ. Нам, в Явном мире, иной раз сложно понять смысл происходящего. Есть силы выше нашего понимания и у них свой промысел, неподвластный нам. Даже отец наш, Великий Род, не всегда видит эти пути. Мне жаль, Государь, твоего погибшего внука, пусть будет счастлива его душа в перерождении. Придется тебе за него жить и творить.

Немало уже случилось неожиданного в Явном мире, но так и должно быть, ничто не стоит на месте. Ты, верно, беспокоишься о звере, что наделал столько бед? Непростой это зверь. Нукелави — морской дух, ужасный убийца. Он древний, как сам наш мир, но никогда прежде не бывал в наших водах. Это чудовище не из наших морей. Кельты северных островов встречали его прежде. Убить его невозможно. Герцогиня изрядно потрепала и обессилила его, он надолго ушел в морские пучины, неизвестно, где в следующий раз выйдет, чтобы убивать, но случиться это нескоро. Он боится пресной воды, никогда не касается ее, морская же вода для него желанна. Что еще ты хотел узнать, Годунов?

— Екатерина Джентор, Всеведущая Мать, какими путями пришла она в наш Явный мир? Это Катя, Екатерина Шумская, разве я не прав? — с надеждой смотрел Император на строгое лицо Пряхи Судеб.

— Не я пряла нить ее судьбы, Владимир. Душа Екатерины ушла на перерождение и в другом мире родилась великая чародейка большой силы и с редким даром. Она — Шагающая по мирам. Ей пришлось бежать из своего мира в другой, где они встретились с Феликсом Джентором, воплощением перерожденной души Максимилиана Шереметьева. Встретились и снова полюбили друг друга. Екатерина увела его в наш мир, чтобы избежать гибели. Они были счастливы. Только вот отчего-то их счастье в любом воплощении не длится долго. Она опять осталась без своей любви. Душа ее замерзла от горя, но пройдет время и ее отогреет тот, в ком хватит на это тепла и терпения.

— Нет уж, Всевидящая Мать! — фыркнул Годунов, сверкнув глазами. — Пусть держаться от нее подальше эти… тепленькие души. Рядом с ней буду я.

— Попробуй, Годунов, попробуй. — засмеялась Макошь, растворяясь в воздухе.

Годунов полгода наблюдал за Екатериной Джентор и ее семьей. Казалось, молодая вдова смирилась со своей судьбой и продолжала вести прежнюю жизнь — дом, забота о детях, благотворительность, собственное дело, после гибели мужа оставшееся на ее плечах. Она по-прежнему все делала аккуратно, требовательно относилась к порядку во всем, проверяла выполнение своих указаний, хорошо платила за добросовестную работу. Вот только была во всей этой видимости странная черта, казалось, будто все, что она делала, не касается ее души, проходит мимо и не имеет для нее никакого значения. Настоящие чувства умерли для нее и она жила на их осколках, пользуясь памятью о том, как нужно жить, говорить, улыбаться, отвечать. Однажды, взглянув на один из чародейских снимков, Годунов увидел равнодушие в живом прежде взгляде серых глаз, будто смерть уже коснулась их.

Владимир решил, что прошло достаточно времени для памяти и боли. Нужно было возвращать Екатерину к жизни.

Наместник Императора Елисей Шереметьев пригласил самых успешных людей Дальнего Востока на деловую встречу. В числе приглашенных оказалась и Екатерина Джентор.

— Многие из вас уже имеют успешное дело. — начал разговор с приглашенными наместник. — Но я точно знаю, что каждый из вас не один раз думал о том, какие еще планы можно осуществить, что нужно переделать или начать совершенно новые дела, как это сделать и какова будет польза от них. И если вы до сих пор не стали начинать новых дел, значит, видите какие-то препятствия или сомневаетесь в успехе. Давайте сегодня поговорим об этом откровенно.

Годунов устроился в нише у окна большого зала и мог со стороны наблюдать, как обсуждают предложения друг друга известные своими предприятиями люди. Молчала только Екатерина Джентор, равнодушно разглядывая собравшихся, взгляд ее теплел лишь тогда, когда останавливался на Шереметьеве. Ему пришлось признать, что герцогиня не прониклась важностью встречи наместника с известными людьми. Вздохнув, Император поднялся из кресла и не торопясь прошел к наместнику. Тот замолчал, вопросительно глядя на Государя, который знаком приказал присутствующим не вставать со своих мест.

— Мне приятно, что в нашей Державе столько людей, которые понимают, что любое дело не должно застывать на месте. — начал Годунов. — Все должно развиваться, меняться в лучшую сторону. Сегодня прозвучало много предложений по народным ремеслам и это тоже замечательно. А вот по развитию именно Дальнего Востока — есть ли у кого-нибудь какие-то планы, просто мысли? Вот вы, герцогиня. — он посмотрел на Екатерину. — Вы никогда не думали, что можно изменить здесь, во Владивостоке, чтобы улучшить наши торговые дела?

Удивленно взглянули на него серые глаза, герцогиня Джентор долго молчала, будто вспоминая о чем-то, собираясь с мыслями. Годунов не торопил ее, он был рад той искре интереса, что вспыхнула в ней. Наконец Екатерина встала из-за стола и сказала:

— Вы правы, Ваше Величество, было время, когда мы с мужем оценивали разные возможности изменений в отечественном рыболовстве и продаже российских товаров через порты Дальнего Востока. Конечно, все наши размышления носили характер больше теоретический, но нам казалось, что можно получить от них приличную выгоду. — женщина рассказывала и мягкий, теплый свет разгорался в ее глазах, она вспоминала и воспоминания были приятны ей. — Мы с мужем рассуждали о том, как можно изменить подход к переработке улова на рыболовных судах. Одним из возможных решений мы посчитали установку на сейнере двух-трех перерабатывающих линий. Например, в период ловли скумбрии выловленную рыбу сразу же пускать на консервирование на двух линиях, на одной — рыбу в масле, на другой — в томатной заливке и третью линию оставить для засолки в мелкие емкости. При заходе сейнера в порт готовая продукция может поступать на хранение в склады или частично сразу отгружаться покупателю. Экономия будет за счет исключения из технологической цепочки хранения мороженой рыбы, затем ее перегрузки в цех переработки. Кроме того, имеет большое значение, что сырье для консервирования будет свежим, сразу из моря — в цех, а это совершенно иное качество, чем размороженная рыба. Для того, чтобы иметь такую возможность, нужно установить линии переработки на рыболовном судне, по нашим расчетам затраты окупятся в течении полугода.

Вторая наша задумка касалась расширения списка товаров для продажи за рубеж. Все корабли, приходящие в наши порты, привозят свои товары и забирают у нас другие по давно заключенным договорам. Нужно иметь возможность влиять на этот выбор. Мы решили, что для этого в каждом порту необходимо построить дополнительные складские помещения и выставочный зал, где будут представлены все товары, которые производятся в Империи. Одновременно нужно обойти всех изготовителей, выставить небольшие партии этих товаров, возможно, с дегустацией и всех, кто бывает в наших портах в обязательном порядке водить в эти залы. Возможно, вначале из чистого любопытства будут проданы небольшие партии, но потом сформируется устойчивый спрос и продавать будем гораздо больше. Поверьте, любой капитан найдет небольшой закуток для первой, пробной партии. Мы с мужем даже составили перечень российских товаров, недооцененных на внешнем рынке, с ними просто не знакомы торговцы других стран.

Екатерина Джентор замолчала, она смотрела на Годунова с удивлением, будто сама поражаясь своей смелости и собственному красноречию. Император мягко усмехнулся и проговорил::

— Ну что же, по первому предложению я, пожалуй, поработаю сам, вместе с наместником мы постараемся, чтобы два первых рыболовецких корабля вышли в океан с перерабатывающими линиями через месяц. Если ваша идея окажется выгодной — то через полгода мы утроим количество таких кораблей.

А вот второе ваше предложение, герцогиня, вам придется продвигать, конечно, с помощниками, но самой. Мы с вами обсудим детали чуть позднее, а пока приглашаю всех участников этой встречи на обед.

Глава 7

В помощники герцогине Джентор Император определил молодого купца Василия Самойлова, о котором не раз уже слышал хвалебные отзывы от разных людей. Был он пока на подхвате у своего властного отца, не желающего отпускать способного сына на самостоятельную работу, но вынужденного подчиниться воле Государя Глеба Годунова. Вдвоем Екатерина и Василий побывали в разных уголках Российской Империи, оценили разнообразие и высокое качество разных товаров, уговорили их производителей принять долевое участие в строительстве складов и выставочных залов, в нужные сроки доставить товары на Дальний Восток.

Первые же результаты оказались выше ожидаемых. Иноземных купцов и капитанов торговых судов поразили русские товары. В хорошо оформленных выставочных залах на столиках стояли смирновская водка и шустовский коньяк вместе с винами Крыма, Кавказа и Кубани. В больших манежницах предлагались для дегустации белые сибирские грузди, маринованные опята, карельские рыжики, соленая черемша, тушеный папоротник, копченое свиное сало, нежнейший окорок. В красивых розетках стояли различные сорта варенья, пыхтели Тульские самовары и аромат Купеческого чая дразнил самых взыскательных гурманов. А в другой половине зала на полках стояли русские матрешки, прекрасный фарфор с фабрик Волкова, Попова, Гарднера, дымковская игрушка, гжельская посуда, расписные деревянные ложки, поварешки, тарелки, жбаны и кружки. Ковры из среднеазиатских губерний, вологодское и елецкое кружево, льняные изделия из Костромы — скатерти, комплекты постельного белья, сорочки, все в красивой упаковке, которую Екатерина лично рисовала для изготовителей. Она убедила один из купеческих домов, что можно получать хорошую прибыль, изготавливая упаковку для товаров по заказу производителей.

Через полгода продажа российских товаров через порты Дальнего Востока выросла многократно, а Екатерина Джентор потеряла интерес к уже отлаженному делу. Управлять сетью складов и выставочных залов Дальневосточного побережья остался Василий Самойлов с братом Иваном. Оправдало себя и нововведение на рыболовных судах в виде линий переработки рыбы.

Годунов, опасаясь, что Екатерина вновь вернется к своей скорби, пришел во Владивосток и навестил семью Джентор в их доме. Открывший ему дверь дворецкий с удивлением смотрел на него, медленно осознавая, кто является гостем герцогини. Годунов, желая сгладить впечатление от своего появления, скромно попросил:

— Доложите герцогине, что ее желает видеть Глеб Годунов.

В гостиной навстречу ему встала хозяйка дома, только что читавшая книгу детям. Тринадцатилетний Микас сидел, обнимая двух детей помладше, мальчика шести лет и четырехлетнюю девочку, очень похожих на Феликса Джентора, таких же смуглых и синеглазых. Екатерина молчала, глядя на Императора. В ней не было сейчас ни любопытства, ни удивления, лишь легкую тень вопроса видел Годунов во взгляде знакомых серых глаз. Он мягко улыбнулся и первым начал разговор: