Колокольчик

— Собирайся! Будешь жить как барыня. Грамоту учить, музыку, манеры господские.

Тут только отец с матерью поняли, что их любимую дочь хотят куда-то увезти. Мать побледнела, хлопнулась в ноги гостю:

— Помилуй, батюшка, да как же мы без неё? Без цветочка, без колокольчика нашего?

— Молчи, дурища! Да знаешь ли, где она жить будет? Что есть-пить будет? Собирай в дорогу. Барыней будет твоя девчонка.

Вечером Иван Ковалёв пришёл из своей кузницы почерневший, злой, совсем сгорбившийся. Ковалёв знал своё крепостное, зависимое положение, знал, что «приписан» к графу и ни паспорта, ни права куда-нибудь уехать или пожаловаться не имел. Но чтобы не распоряжаться своими собственными детьми! — этого он не мог стерпеть!

Кузнец клял на чём свет стоит всех: управляющего, и графа, и соседа своего, но больше всех доставалось ни в чём не повинной жене да детям.

— Угомонись, отец! — плакала Матрёна Ивановна. — На детях лица нет. Напугал ты всех.

Плакала она оттого, что увезут её любимую дочь, что некому будет заступиться за неё, угомонить вспыльчивого мужа.

А Пашенька уложила отца на лавку. Гладила отцову бороду. Принесла отцу ковш с квасом. Кузнец вдруг прижал к себе её головёнку и то ли зарычал, то ли заплакал.

— Не плачьте, тятенька, — уговаривала девочка. — Я вас не позабуду, не брошу, бог даст, деньги будут, я вас из неволи выкуплю…

Зачем учить соловья пению?

На новом месте Паша увидела голубой дом с белыми колоннами. Вокруг дома были дорожки, такие ровные, словно их по верёвочке делали. Дорожки посыпаны жёлтым песочком. Деревья и кусты аккуратные, затейливо подстриженные. Клумбы с невиданными цветами. Пруды с прозрачной водой. Такова была усадьба графов Шереметевых — Кусково.

Таких девочек, как Параша, тут немало. И одна другой лучше. Подбирали их так, чтоб «ликом приятны, станом стройны и видом чтоб негнусны были, а особливо чтоб голос приятный был».

Учили будущих артистов многому. Танцевать и петь отменно. Грамоте, арифметике, географии — науке о разных странах. Итальянскому и французскому языкам: графы-то по-французски говорят, а в операх поют по-итальянски.

Смотрела за девочками бабка Арина Кирилина. Бабка Арина говорила: «Граф приказали, чтоб крепкое смотрение за вами было. Чуть что — по щекам аль на воду посажу. Это ещё у нас старый барин добрый, а у других как? Эвон — розгами сечь приказано».

Параша сначала пуглива была, как козочка, и неловка, как все деревенские дети. Однако когда подвели её к музыкальным инструментам, совсем перестала бояться.

…Жёлтые, похожие на костяные, палочки на деревянной доске издавали нежные звуки. Назывался инструмент — клавесин. А звук струн виолончели похож был на голос матери, который медленно плыл над лесным озером.

Учитель пения, приехавший в Россию из солнечной страны Италии, учил Пашу нотной грамоте. Когда учитель услышал голос девочки, лицо его расплылось в блаженной улыбке и он прошептал: «Соловей!»

— Абсолют! — говорил он потом. Это значило, что у Параши Ковалёвой абсолютный слух, она с первого раза без ошибок повторяла мелодию. И добавил — Соловей! Зачем учить соловья пению?!

Граф

Однажды девочки остались одни. Новенькая девочка, Таня Шлыкова, предложила сыграть в «молчанку».

— Как это? — спросила Паша.

Та сделала «страшные» глаза и велела повторять: «Сорок анбаров сухих тараканов, сорок кадушек солёных лягушек, кто промолвит, тот и съест».

Никому не хотелось «есть» такую гадость, и все молчали.

Тут вошла надзирательница, спросила что-то, ей никто не ответил. Надзирательница пришла в ярость.

— Дурищи! — кричала она. — На хлеб-воду посажу!

Подскочила к первой попавшейся девочке и принялась бить по щекам.

Скрипнула дверь, и на пороге показался высокий человек в голубом камзоле.

— Мы не приказывали бить. Как ты посмела?

Так в Кускове появился молодой граф Шереметев. Отец его, Пётр Борисович Шереметев, был самым богатым вельможей при дворе императрицы Екатерины Второй.

Вельможа Шереметев захотел создать в своём имении театр. Настоящий театр, как в Европе. И потому, отправляя своего сына Николая во Францию, в Италию по другим делам, наказывал узнать, что нужно для создания театра. Юноша покупал ноты, пьесы, книги о том, как происходит театральное действие. Как строится сцена в театре. Как делаются декорации. Из каких инструментов состоит оркестр. Как изобразить на сцене дождь, гром, наводнение…

Николай Петрович Шереметев привёз из-за границы музыкантов, архитекторов, учителей танцев, инструменты. Пусть русские крепостные, глядя на эти инструменты, сделают свои, и не хуже, а лучше!

В Кускове Николай Петрович Шереметев взялся за театральное дело всерьёз. Читал артистам пьесы, участвовал в репетициях. Был он горяч, решения принимал стремительно, требовал полного повиновения. Впрочем, ему и в голову не приходило, что крепостные могли ослушаться.

Славился вниманием к ученикам. Бывал у них в «репетишной», слушал, сам играл на разных инструментах. Если кто из будущих актёров заболеет, приносил лекарства.

Граф сразу отметил среди учениц черноглазую застенчивую девочку — Парашу Ковалёву.

Девочка Прасковья Ивановна

— Граф велели тебе идти в репетишную! — громко прошептала, вбегая, Таня Шлыкова. — Скорее, Параша!

Побежали. Дорогой Таня не умолкала: так интересна была новость.

— Их сиятельство сказали, будто надобно петь в опере.

— Какой опере?

— Теперь же узнаешь. Раз они велели. Другие, несогласные, про тебя сказывали: мала ещё. А граф говорят: «маленькая, да удаленькая»…

Параше не исполнилось ещё одиннадцати лет, когда граф определил её играть на сцене.

И вот день премьеры — 29 июня 1779 года.

В усадьбу въезжают золочёные кареты, экипажи. С запяток соскакивают лакеи, торопятся открыть дверцы. Парадные мундиры, фраки, пышные дамские причёски. Звучит музыка, бегают слуги. Артисты пробуют голоса.

А в уголке, плотно сжав маленький рот, стоит чёрненькая девочка с гладко причёсанной головкой. «Только бы не потерять от волнения голос! Только бы не забыть роль! Только бы не думать, куда девать руки, как поставить ноги!» — про себя повторяет девочка, и лицо её бледнеет, а глаза становятся всё больше, блестят всё ярче…

Зато когда надо выходить на сцену, девочка совершенно спокойна. Откуда взялись плавные движения? Уверенный голос?

Сановитые гости держат в руках программки. Там напечатано, что при домовом театре его сиятельства графа П. Б. Шереметева будет представлена комическая опера Гретри «Опыт дружбы». Роли исполняют… Возле каждой роли стояла фамилия артиста, имя и отчество. Служанка Губерт — Прасковья Ивановна… Гости возмущены: крепостная девка Парашка — и Прасковья Ивановна! Большой самовольник этот граф, он нарушает все правила света. По отчеству назвать девочку одиннадцати лет!

Голубой занавес поднят. Перед сценой сидят музыканты. В ложе на стульях с золочёными ножками — важные гости.

А на сцене происходит вот что. Бланфор и Нелзон — друзья. Оба любят прекрасную индианку Корали. А Корали любит Нелзона. Сила дружбы такова, что Бланфор благословляет любовь товарища.

Параша играла служанку Корали — Губерт. Маленькая Губерт была мила, изящна, лукава, послушна. Она тоже искренне верила в честную дружбу, в благородную любовь, в настоящих, сильных людей.

Опера прошла с успехом, гости кричали «Браво!». Аплодировали. Вероятно, многих умилила и поразила юная актриса. А она кланялась, улыбалась и была счастлива.

Девочка поняла — она будет актрисой. Так Параша стала Прасковьей Ивановной.

День рождения

День рождения был самым счастливым днём в году. Жаркий месяц июнь. Запах цветущей липы. В парке поют птицы. Трепещет листьями любимый клён. И здесь у Параши, как и дома, появился любимый клён, стройный, выросший под солнцем на широкой поляне.

Сегодня Параше — семнадцать. Многое изменилось в её жизни. Сыграно десятки ролей. Среди её героинь — бедные воспитанницы, барышни, госпожи.

Теперь у Параши иная фамилия. «Что за Ковалёва? Дать ей звучную фамилию!» — решил граф и назвал её Жемчуговой, а подругу её, Таню Шлыкову, окрестил Гранатовой. И подарил им по кольцу. В каждом колечке — жемчуг с гранатом.

Ах, какое славное утро! Как всегда, в этот день радостью пахнет липа, о радости поют птицы, и о том же, наверное, шепчут листья любимого клёна.

И дома о том же шепчут листья клёна. Где-то сейчас мать, братишки, любимая сестра Матрёша?

Все небось в поле. Скоро пора травы косить… Параша исправно посылает семье деньги. Невелики деньги, да всё помощь…

— Тук-тук… — кто-то тихонько стучит в дверь, как царапается.

Кто? Верно, это её бесценная Танюша. Параша вскочила, подбежала к двери. Так и есть! Таня с букетом фиалок.

— Ах, Пашенька, миленькая, как я тебя люблю!.. И сказать не могу!.. Хочешь, выпрыгну в окно?

— Что ты?! — испугалась Паша. — Глупенькая! Ты же у нас лучшая танцорка… Угомонись.

— Нет? Тогда давай клятву дадим!

— Какую? — спросила улыбаясь Паша.

— Чтоб всю-всю жизнь вместе!

Паша посмотрела на подругу долгим взглядом и очень серьёзно сказала:

— Согласна. На всю жизнь! Я тебе верный друг.

И они бросились друг к другу в объятия.

Потом Таня заговорщически прошептала: