Помоги проекту - поделись книгой:
Герман Романов
Изгой
Пролог
– Сдал меня Андрий с потрохами. Уходить надо…
Парень в джинсах и камуфляжной курточке, на которой блестели орденский крест и кругляшок бронзовой медали на ленточках, схватил большой камень и откинул его в сторону от замаскированного лаза. Затем второй, следом полетел в кусты третий. Заботится о скрытности прохода теперь не имело смысла – с часу на час сюда должны были нагрянуть «бойцы», а приведет их старый друг, невольно его сдавший.
Причина проста как весь этот жестокий мир – никто не выдержит боли, если несчастную и беспомощную жертву начнут по-настоящему мучить с чувством, толком и расстановкой. Видал он таких, побывавших в СБУ калек, а еще хуже ставших трупами наскоро проведенного после боя допроса попавшего в плен «сепара».
Меловой кряж Донецкого кряжа нависал над его головой, прикрытый у подножия густыми кустами и подлеском. Юрий повернулся – внизу синела лента Северского Донца, сразу за ним, на противоположном берегу раскинулось большое село, там он прикупил в свое время еще один домишко по случаю, где и отсиживался последний месяц. Справа виднелся старинный монастырь, с белыми каменными стенами и зелеными куполами, известный своими святыми и преподобными – туда вела дорога, по которой, сто против одного, и прибудут «бойцы» по его душу.
Час назад в условленное время позвонил сослуживцу – тот, к его удивлению, не отозвался немедленно, а такого никогда не случалось. И это был первый тревожный звоночек. Спустя минуту Андрий перезвонил ему сам – вопреки договоренности пошел не короткий звонок со сбросом, а долгий, от которого душу объял липкий страх.
Похолодевшей рукой Юрий нажал пальцем кнопку старого телефона. Голос сослуживца был спокойный, но напряг ощущался сразу – неестественно, будто рядом находился человек, что тихо шептал тому в ухо – о чем нужно говорить с приятелем.
Пришлось отвечать безмятежным голосом, что-то вроде все хорошо, картошку докапываю, еще пару часов трудиться. Намекнул таким образом, что все правильно понял, и попытается освободить его у места «схрона». По проскочившему словечку «чет» понял, что везут Андрия четверо, и оставлять в живых их обоих никто не будет – дела страшные пошли, с таким кушем на кону, что свидетелей тщательно «зачищают».
Выскочил из дома и спустился на берег, прихватив весла с удочками – типа, на рыбалку, чтобы соседи видели. «Дощанка», с плескавшейся внутри водицей, внимания охотников за чужим добром никогда не привлекала, так что переплыть неширокую реку труда не составило. И Юрий, бросив удочки на берегу, немедленно рванулся через заросли к подножию кряжа, где давным-давно был тайник, о котором ему поведал отец в свое время. Хороший «схрон» – старый, тайна рода!
– Знают двое, знает и свинья!
Ругань застряла в горле, он мысленно проклял тот день, когда сюда привел Андрия – но таскать в одиночку цинки с патронами, ящики с гранатами и оружие было очень тяжко. Так что невольно пришлось попросить помощи у друга детства, ставшего компаньоном по их нелегкому и опасному «бизнесу» – благо «товара» после проведения АТО и немыслимых по жестокости боев имелось в достатке…
– Ох, как мы попались…
Юрий вытащил последний камень из лаза, что всегда маскировался под обычную осыпь, и уже не осторожничая сломал ветки терновника, усыпанные мелкими сливами, с ягоду размером. Люди здесь никогда не бродили по собственному почину – по колючим зарослям терна даже дети не лазили, не желая оставлять на ветках клочки одежды. Очень удачное место для «схрона», главное тут, самому не наследить.
Юрий поднырнул в лаз и пополз, включив фонарик и держа его в руке. Проход напоминал большую каменную трубу, стены гладкие – постарался кто-то из предков, выдолбив каменное убежище. От крымских татар здесь скрывались во время их постоянных набегов, толи от царских войск прятались, что кровью залили булавинское восстание.
– А теперь надо осторожнее…
Напоминание само себе было не лишним – лаз преграждали несколько камней. Понятное дело – убрать их можно за полминуты, никакая это не преграда, если бы не одно «но» – две гранаты «лимонки» с ввинченными взрывателями, поставленные на «растяжку».
Юрий, прикусив губу, снял верхний камень, извернувшись, просунул руку – нащупал вбитый в камень гвоздь и осторожно снял одну натянутую проволоку, затем другую. После чего утер пот, усмехнувшись – сам ставишь, и каждый раз боишься подрыва.
Убрал последние камни, загораживающие путь, после чего рывком протиснулся в проем. И встал на ноги, держа фонарик в руке. Луч света пробежался по меловым стенам, коснулся потолка – небольшая искусственная пещера, три на три метра, да сажень в вышину. На каменном полу несколько армейских ящиков, белые буквы и цифры отразились с зеленых фанерных стенок. Еще один в стороне, чуть в отдалении – к нему Юрий и подошел, присел, откинул крышку.
Завернутый в полиэтиленовый мешок небольшой рюкзачок, с которым любит ходить молодежь и не только – самому Юрию уже было под тридцатник. Рядом в таком же пакете сменная одежда и обувь, приготовленная как раз для такого случая. Как только выйдет на той стороне из лаза, то джинсы и куртку придется сбросить и переодеться – одежду ведь не постираешь, легче выбросить мелом испачканную.
Рюкзак проверять незачем, он прекрасно знал, что там находится – сам укладывал. Набор документов на все случаи жизни, включая его собственный новый российский паспорт. Смена белья, мыльно-брильные принадлежности, «сухпай» на сутки, ПМ с патронами и РГД – без них сейчас вообще никуда. И три с половиной «кэгэ» заокеанских «зеленых» денег – ровно 350 тысяч долларов. А еще по внушительной пачке гривен и рублей, да перевязанная стопочка «евриков».
На первое время вполне хватит, а там станет понятно, куда ему сваливать – Польша, Румыния или Россия. В общем, нужно как можно скорее затеряться – оставаться в Украине или у «сепаров» просто опасно. Найдут и кишки выпустят после долгих мучений.
Юрий с нескрываемой ненавистью посмотрел на большой пакет, затянутый в несколько слоев целлофана. Два килограмма чистейшего героина стали их случайной добычей, они шли вершить месть, но ценность «трофея» превысила привычную осторожность.
«Завалив» наркодиллеров вместе с «бароном», нужно было сваливать, не беря в руки свалившиеся «богатство». Но «жаба» растопорщила во все стороны свои перепончатые лапки. И подвела через два года под «монастырь», они ведь слишком оптимистично подумали, что много времени утекло. Три дня тому назад Андрий нашел на «герик» покупателя, и, судя по всему, напоролся на «подставу».
– Теперь Андрию кранты – сам виноват!
Устраивать засаду на «визитеров» он не собирался – четыре лба явно будут куда лучше подготовлены, чем он, ни разу никакой спецназовец или десантник. Так что боя не будет – Юрий мысленно попросил у друга прощения, продолжая клясть его за жадность. А вот смерть ему он облегчит – поставит на подрыв пять брусков тротила, благо научился кое-чему в этой трижды проклятой АТО.
– Сейчас, сейчас!
Отошел к другому ящику и откинул крышку – первым делом достал «стечкина» и несколько обойм, быстро и привычно набил их патронами. Рассовал по карманам куртки, прихватив еще пару гранат.
– Лучше себя подорвать, чем в их лапы попасть!
Хищно ощерился, достав электронный таймер с детонатором. Вставил батарейку и набрал время – четверти часа должно было хватить. Все, можно уходить, и Юрий сунул в лаз два пакета, сам в него влез.
– Тьфу ты, крест!
Парень быстро поднялся на ноги, снова подошел к ящику и вынул из него коробочку. Машинально откинул бархатную крышечку. Под лучом фонарика яркой «кровью» налились лучи, в каждом из которых находился тщательно обработанный рубин. Где-то с минуту он наблюдал за их искрометной игрой, которая каждый раз его завораживала.
Однако Юрий вскоре опомнился, засунул крест в карман куртки, бросив коробочку к стене. И снова встал на четвереньки, протискиваясь в лаз. Продвигался медленно, все же пакеты в руках. А потому замирал порой на секунды, протягивая руку к ноше.
– Кхе-кхе…
Юрий замер – кашель ему не почудился, он услышал его на самом деле. Короткий, сдавленный, скомканный хрип, будто рот кто-то зажал ладонью, стараясь скрыть звук.
«Крест меня спас – если бы я не задержался на минуту, то сейчас бы вылез из норы и получил бы по башке. Впрочем, все равно кранты – второго хода из «схрона» нет».
От безнадежности парень чуть не застонал, но начал пятиться обратно в пещеру. Дополз, положил камни, достал из карманов «лимонки», свел их «усики». Затем вставил обойму в пистолет, не доведя до характерного щелчка – старался все делать крайне осторожно и беззвучно. И замер, внимательно смотря на светлый проем лаза. И на какую-то секунду заметил тень, что прошлась по светлой горловине.
«Они там – наверняка Андрий заставили привести. Опоздал! Быстро действуют твари, обложили», – мысли обжигали, но липкий страх не порождал еще панику. А так оно и бывает – в такие минуты человек всегда может подумать, что ему померещилось.
– Что ж ты так, «Зрак», полз, полз и назад вернулся?! Али злякался?! Так вылезай, тут все свои, вон дружок твой стоит рядышком – при ушах и глазах еще. Да ты не бойся, не будем тебя резать, проще договориться – скажи приятелю что-нибудь!
Голос был властным и до ужаса знакомым – волосы у Юрия дыбом встали на голове.
«Это писец! «Сема»?! Так это «днипровцев» наркота? Или они решили «товар» перехватить и самим разжиться на нем?»
Мысли роились в голове потревоженными пчелами – парень взмок мгновенно, чувствуя как по всему телу выступил холодный пот. И тут услышал надтреснутый голос Андрия, с небольшой картавостью:
– Юрок, они нам ничего не сделают. Надо отдать все что есть, и нас с тобою отпустят!
Вот только уверенности у старого друга не слышалось, видимо поневоле говорил, судорожно доверяя прежним боевым «товарищам», что таковыми давно не являлись.
И говоря откровенно – никогда и не были!
Просто сплелись однажды пути-дорожки, вот сейчас их и расплетать потребуется. Иного пути нет – кто же свидетелей отпускать будет?! Здесь их с Андрием и похоронят!
– «Зрак»! Ты откликнись, что ли, нельзя быть таким невежливым со старыми друзьями. Мы же с тобой вместе из Иловайского «котла» выходили, одних бед хлебнули полной ложкой. И не дрейфь, не тронем, мы с тобой по-доброму обойдемся! «Герик» и деньги заберем, как и стволы – на хрена вам столько оружия и патронов? Делиться нужно! Как таких, как вы, называют – «торговцы смертью»?! А мы за мир, кхе-кхе…
Все стало предельно ясно – их убьют, причем пытать будут немилосердно, зная про «заначки». Даже смешно им, хотя и пытаются это скрыть. Скорее волк овец пожалеет, чем эти умытые кровью с ног до головы. Так что вариантов больше не оставалось – Юрий взял «лимонку» пальцами, пододвинул ближе вторую.
Пора!
– Отзовись скорее, хлопец! А то ведь «черемухой» через жопу дышать скоро начнешь!
Отвечать было глупо – и Юрий, выдернув кольцо, с силой полого бросил Ф-1 в светлый проем лаза. Через секунду за ней последовала вторая «лимонка», чуть дымя «замедлителем» в запале.
Риск был страшным – из пяти учебных гранат, что метал он, прежде тренируясь, одна-две постоянно отскакивали назад, цепляя стенку или потолок лаза. Но нужно было ошарашить гостей взрывами – может кого и попятнает осколками. Затем чуть подползти ближе и выкатить еще две гранаты наружу, на «закуску».
Дальше пустить в ход «стечкин» и надеяться что повезет. Других возможностей нет – быть затравленной крысой Юрий категорически не хотел, а бой давал пусть дохлый, но шанс…
– Капец!
Вторая граната зацепила стенку и упала на середину прохода. Юрий смотрел на нее уже помертвевшими глазами, он осознал, что пришла его смерть. И только успел вынуть из кармана рубиновый крест и прижать его к своим побелевшим губам.
Снаружи грохнуло, рубиновые грани загорелись пронзительным огнем, и тут же прогремел второй взрыв…
Часть первая. Рабство
Глава 1
– Как холодно…
Тело дернулось, потрескавшиеся губы прошептали в бреду. С невероятным трудом Юрий все же пришел в сознание, ощущая ледяную и колючую поверхность под своим телом – спине и заднице при этом было больно. С трудом раскрыл глаза – сумрачная темнота окружала его со всех сторон. Но вскоре Галицкий стал различать беловатые стены, такой же потолок – что то очень до боли знакомое.
– Так я не погиб?
Вопрос, с трудом произнесенный, завис в воздухе. Галицкий закрыл глаза – он помнил взрыв гранаты, вспышку рубинов креста, прижатого к губам – и все. Выходит его не посекло осколками, а лишь завалило в пещере. Но тогда почему он видит стены, и чувствует холод?
– Я на том свете? Какого хрена тогда не духом бесплотным?! Блин горелый, как задницу колет!
Юрий грязно выругался, он чувствовал, что реально замерз от холодящего спину камня. И упираясь руками, попробовал сесть – однако крепкие прежде мышцы в его жилистом худощавом теле, сейчас оказались подобием студня – попытка вышла крайне неудачной. С глухим матом на устах Галицкий рухнул навзничь, больно ударившись плечом. Причем так, что искры из глаз посыпались, на секунду сделав либо очи зоркими, или подсветив подземелье своими яркими брызгами.
– Твою же дивизию!
Увиденное зрелище настолько потрясло Галицкого, что силы разом вернулись в его тело, Юрий вскочил на ноги. От рывка закружилась голова, он оперся на стену, но опустился коленями на каменную крошку, не ощущая боли от впившегося в кожу крошева.
Это был его схрон!
Тут никаких ошибок быть не могло – та же трещина на потолке буквой «W», а на левой стене в виде «Л». В глаза ударил свет от лаза – он не был засыпан – а ведь в нем рванула граната?! Причем «эфка», что должна была разнести меловой потолок вдребезги!
– Капец! Не понял…
Открытие ужасающее, вернее, их сразу было несколько. Первое, и самое неприятное – он мерз в доисторическом костюме Адама – то есть в первородном естестве. Кто-то с него снял абсолютно всю одежду, включая цепочку со знаком зодиака и кольцо с пальца – память о погибшей от передозировки героина сестры. Во рту странная пустота – коснувшись языком зубов, Юрий обомлел – ему выдрали золотую фиксу. Так же отсутствовала серьга в ухе, придавшая парню разбойничий вид – а на самом деле говорившая о том, что он последний в старинном шляхетском и казацком роду.
– Ободрали как липку – но почему не убили?!
Вопрос завис в воздухе, Галицкий лишь изумленно потряс головой – припорошенные мелом волосы стряхнули пыль, попавшую прямиком в ноздри. Юрий оглушительно чихнул, и этот невольный чих окончательно привел его в чувство.
– Блин! А где мои ящики? Где оружие?!
На полу пещеры ничего не было от слова вообще, даже следов. Такое ощущение, что «бойцы» не просто прибрались – а оставили исключительно живой организм в целости и сохранности, но тщательно унеся сотворенную руками человека неорганику.
Не в силах поверить собственным глазам, Юрий прошелся по пещере, яростно чертыхаясь от боли колющих ступни камешках. Даже ногами и руками проверил, отшлепав пол.
Никакого миража – нет даже следов от тяжеленных ящиков. И натащенные им внутри подземелья камни тоже отсутствуют.
– Охренеть! Это что такое происходит?!
Он ощупал еще раз собственное тело – ранений не было, кровь нигде не текла. Однако ладонь правой руки как-то странно саднило, и Галицкий приблизил ее к глазам, открывая рот от изумления.
С тыльной стороны кисти, перекрывая все линии, над которыми так любят колдовать хироманты, будто ожогом выдавило контуры креста. Той самой немыслимой ценности родового богатства, которое бабушка даже в тяжкие девяностые годы его босоногого детства не продала ни за карбованцы, ни за сменившие их гривны. Даже за доллары и евро продавать не стала – наоборот, спрятала рубиновый крест от всех подальше, а ему показала лишь перед своей смертью.
– Он что, в ладонь влез, когда я его к губам прижал?
Проверяя догадку, Юрий тщательно ощупал ладонь десницы пальцами шуйцы – вроде мягко, никакого креста под кожей нет. Абсолютные непонятки – так быть не может!
Галицкий потер переносицу – он помнил все, что произошло. А вот после взрыва гранаты сплошная мистика, которой невозможно дать хоть какое-то приемлемое объяснение.
– Ладно, доберусь до дома, там есть одежда. Заначка на «черный день» имеется, да и документы припрятаны. А вот от «Семы» с его «бойцами» мне нужно держаться подальше – поймают, запытают и кишки выпустят. Нет, надо ствол выкапывать – половецкие пляски пошли серьезные. Но, блин горелый – что же тут произошло?!
Приняв решение пробираться в село, Юрий содрогнулся – идти голым через заросли колючего терновника будет то еще удовольствие. Все ступни себе изранит и тело обдерет. Тем более, ему сейчас нужно выбираться, пока светло – в сумерках или ночью он просто искалечится. Через Донец спокойно переплывет, хотя пить воду из реки категорически не рекомендуются – загрязнена сильно от промышленных стоков, рыба, почитай, исчезла. Из поймы птица давно улетела, про живность и говорить не приходится – в большинстве своем вымерла, как те мамонты.
– Ладно, надо идти. Пусть меня посчитают за нудиста или придурка, но лучше дойти целым, чем ободранным. Найду тряпку – будет мне как дикарю, набедренная повязка!
По-доброму посмеиваясь над собой, Юрий встал на четвереньки и тут же забыл смешки, заменив их приглушенными матами. В локти и колени больно впились камушки и крошка, нещадно кололи. С губ все чаще и чаще стали срываться хулящие жизнь слова, причем на трех языках – польском, украинском и русском, благо на последних говорил свободно. А на первом изрядно поднатаскался будучи целый год на «заработках», в те далекие довоенные времена, когда еще не занялся своим опасным «бизнесом».
– Ух, добрался!
Порыв теплого воздуха обдул лицо, довольный Юрий осторожно вылез из норы, внимательно смотря как за камнями – об острые грани которых можно было пораниться, так и взирая на колючие ветки терновника, о них можно здорово ободраться.
– Ох, как хорошо… Твою дивизию!
Глаза Галицкого остекленели, не в силах поверить в то, что они увидели, а нижняя челюсть просто отвалилась. Так он и стоял в оцепенении, пока в рот не залетала толстая зеленая муха, которая и привела его в чувство. Машинально выплюнув жужжащую во рту тварь, Юрий стремительно присел на корточки, спрятавшись за густым кустарником, чувствуя, что волосы встают дыбом от нахлынувшего ужаса.
– Это куда, твою мать, я залетел?! Попал, так попал, прямо в задницу чорта, и на всю ее глубину!
Юрий чувствовал, как стучат у него зубы от накатившего мутной волной страха. А с губ срывались слова, с хриплыми стонами насмерть загнанного и перепуганного человека.
– Это кранты! Не может быть!
Его родного села не стояло как такового – вместо него какой-то небольшой острожец, похоже казацкий. Башня, какие-то строения под крышами, тын из заточенных бревен – Юрий в детстве видел иллюстрации в книгах, эти рисунки он накрепко запомнил.
А еще вдали не было стальных опор ЛЭПа, и не высились пятиэтажки небольшого городка, что входил в большую Краматорскую агломерацию. А еще напрочь отсутствовала каменная Лавра на вершине меловой скалы – вместо нее возвышалась маленькая деревянная церковь с маковкой купола, несколько бревенчатых строений и такой же тын из заточенных гигантскими карандашами бревен.
Взамен луговой поймы возвышалась дубовая дубрава – толстые стволы деревьев говорили о том, что им многие сотни лет. И еще несколько внушительных своими размерами рощ или лесов – а ведь этого просто не могло быть в открытой всеми ветрами степи.
И самое страшное – здесь шла война!
Поделиться книгой: