Обретенная

— Что именно ты подразумеваешь под «следующим уровнем»? — осторожно спросил он.

Лорен улыбнулась:

— Мы могли бы начать с поцелуя.

— Поцелуй?

— Ну, знаешь — прикоснешься своим ртом к моим губам? Я уже целовала тебя раньше, помнишь?

Зарн с тоской посмотрела на ее пухлые губы. Он хорошо помнил мягкое прикосновение ее губ к своим собственным — это было как раз после того, как он пообещал уберечь девушку от своего отца и забрать ее домой. Лорен была счастлива и прижалась губами к нему в проявлении спонтанной радости и привязанности. Этот жест глубоко повлиял на него, но он инстинктивно понял, что повторять его будет плохой идеей. Это слишком интимно… слишком опасно.

— Ты говоришь, что я боюсь? — сказал он, глядя на Лорен. — И это правда, я боюсь. Потому что не хочу причинять тебе вред. Делать то, что я видел, раньше. То, что я видел… — он прочистил горло и отвернулся. — То, что делал мой отец с женщинами.

— Ты не твой отец, Зарн. — Голос Лорен был нежным, когда она потянулась к его щеке. — Ты не похож на него. Или любого другого Скраджа в этом отношении

— Ты ошибаешься! — Зарн отстранился, прежде чем ее прикосновение могло вызвать лавину желания, которая похоронит его разум. — Я такой же, как они, — сказал он яростно. — Их действия — их желания — это то, что я есть с рождения. Я отринул своего отца и отказался от своей расы, но как могу избежать того, что у меня в крови?

Лорен нахмурилась.

— И эти желания, о которых ты говоришь… они действительно настолько плохи?

Что-то близкое к отчаянию охватило его грудь. Он не желал ничего сильнее, чем притянуть ее к себе и прижаться губами к ее рту, пока бы она не сгорела в пламени его чувств. И хотя Зарн едва мог в это поверить, очевидно, Лорен хотела того же. Но он не мог. Он не должен поддаваться этой эмоции, этой потребности в ней.

— Хорошо, — сказал он тяжело. — Ты хочешь знать о сексуальных отношениях Скраджей? Я расскажу тебе. — Подойдя к спальной платформе, он сел сбоку, опустив плечи. — Женщин среди моего вида нет, но даже до того, как вымерли, они были невероятно редкими. Поэтому их содержали в клетке с детства, пока они не созревали для размножения.

Лорен громко сглотнула.

— В клетке, как… как животных?

— Именно. — Он резко кивнул. — К тому времени, когда женщина была готова к размножению, за нее обычно боролись несколько мужчин.

Лорен нахмурилась:

— И что потом, она должна была выбрать одного?

Зарн покачал головой.

— Если бы это было так просто. Женщина никогда не имела права голоса в этом вопросе — мужчины решали это между собой.

— Как?

— Бой до смерти. Иногда в битву вступало до тысячи мужчин, но только один выходил победителем, чтобы претендовать на женщину. — Зарн на мгновение закрыл глаза. Боги, она поймет, что связалась с монстром, когда он закончит рассказывать ей о брачных отношениях своего народа. Но если это был единственный способ уберечь ее от опасности, у него не было выбора. — Затем победитель забирал ее домой и ставил на нее метки принадлежности, — сказал он

— Метки… метки принадлежности? — Ее голос был мягким и неуверенным. — Что это?

— Киндреды отмечают связывающим ароматом своих женщин, — тихо сказал Зарн. — Но есть и другие, более мрачные знаки принадлежности, которые Скраджи ставят на своих женщинах. Это знаки владения.

— Но какие именно? — Лорен все еще выглядела более заинтересованной, чем испуганной, что было не очень хорошо с точки зрения Зарна.

Преисполненный решимости донести до нее свою точку зрения, он грубо схватил ее за плечи и притянул к себе так, чтобы она стояла между его бедер, лицом к нему. Сладкий запах Лорен притягивал его, как наркотик, но он заставлял себя игнорировать его влияние на него.

— Сначала ошейник. — Он положил руку ей на шею, длинные пальцы Зарна легко охватили ее тонкое горло. Глаза Лорен расширились, и он почувствовал, как все ее тело задрожало, но, к ее чести, она не отстранилась. — Затем клеймо, — продолжил Зарн. — Здесь или здесь. — Он коснулся внутренней стороны ее бедра и верхней части ее ягодиц. — После этого…

— Подожди… это не все? — Лорен посмотрела на него с недоверием.

Зарн кивнул.

— После этого, — продолжил он, — ей делали пирсинг.

— Пирсинг? — Ее голос дрожал. — Где? Я предполагаю, что ты не имеешь в виду уши.

— Здесь. — Хотя одежда, которую она носила, была безразмерной, Зарн все еще видел твердые пики ее сосков, прижимающихся к серебристой ткани. Он слегка коснулся их кончиками пальцев, заставив Лорен ахнуть. — И здесь, — пробормотал он резко, позволяя своей руке опуститься, чтобы пройтись по нежному холмику ее плоти.

Лорен снова ахнула и отпрыгнула назад.

— Ты… ты, должно быть, шутишь.

— Ах если бы. — Зарн вздохнул и провел рукой по волосам. — Но все это было просто прелюдией к грядущей пытке.

— Прелюдия? Содержание в клетке, метки принадлежности и проколы было прелюдией? — Лорен покачала головой. — Что может быть еще хуже?

— Связывающий секс. — Зарн встал и начал ходить по комнате. Она была не очень большой, поэтому особо не походишь, но чувствовал, что ему нужно двигаться, или он сойдет с ума.

— Что это такое? — спросила она.

— Метка, которая никогда не исчезает, — та, которая вызывает постоянную умственную и эмоциональную связь. — Зарн остановился и посмотрел на нее. — Хочешь знать, как это делает моя раса?

— Я… я не…

— Хорошо. Я скажу тебе. — Он снова начал двигаться. — Мужчина приковывал свою недавно выигранную женщину к кровати. Руки и ноги широкие расставлены, для облегчения доступа. После различных изобретательных сексуальных пыток, прежде чем покрыть ее, он заставлял сосать его основной член.

— Подожди… остановись сейчас. Его основной член? — Лорен нахмурилась. — Сколько членов у Скраджей?

Зарн приподнял бровь.

— Разве человеческие мужчины имеют не более одного члена?

— Одного обычно достаточно, — сухо сказала она. — Ты хочешь сказать, что у тебя больше, чем один?

— У нас их два. Вторичный, который может использоваться для не связывающей сексуальной активности, и основной, который только для связывающего секса.

Ее глаза расширились.

— Что, один возле второго или?..

— Основной член находится над вторичным, — объяснил Зарн. — Если его не стимулировать должным образом, он остается маленьким и неактивным.

— Ну и что дальше… — она кашлянула. — Что происходит во время связывающего секса?

— Когда оба члена возбуждены, мужчина Скраджей способен полностью заполнить свою женщину — и спереди, и сзади. — Зарн пристально посмотрел на нее. — Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду.

— Да, я понимаю. — Лорен кивнула, и он подумал, что ее обычно теплая коричневая кожа выглядит немного бледной. — Итак она привязана к кровати, а он?..

— Трахает ее, — грубо сказал Зарн. — Связывается с ней. И он не особо нежный. Это занимает очень много времени. И когда он закончит, если его женщина не умерла от потери крови или шока, она становится его, чтобы делать с ней все, что ему угодно на всю оставшуюся жизнь. — Он глубоко вздохнул и посмотрел ей в глаза. — Теперь ты понимаешь, почему я не хотел говорить тебе? Почему плохо, что у меня есть к тебе чувства?

— Боже. — Лорен вздохнула и опустилась на кровать. — А ты… — Она посмотрела на Зарна. — Ты хочешь сказать, что желаешь… сделать все это со мной?

Зарн на мгновение зажмурился. Боги, как он ненавидел себя в этот момент! Себя и всю свою извращенную расу.

— Понравится ли мне причинять тебе боль? — наконец сказал он, глядя на нее. — Это то, о чем ты спрашиваешь?

Она медленно кивнула.

— Я говорил тебе, что у меня нет желания причинять боль, — сказал он, подходя к Лорен. Опустившись, он обхватил ее за плечи и поднял на ноги. Она была так хрупка в его руках — как цветок, который можно было сломать пополам одним неосторожным движением. — Но у меня такое же желание — та же потребность — обладать, как у всех моих сородичей, — сказал он ей. — Необходимость заклеймить, отметить, владеть. Я никогда не смогу уйти от этого, Лорен. Это у меня в крови.

Она посмотрела на него, ее янтарные глаза расширились от неуверенности и страха.

— Я поняла. И если ты пытался меня напугать, тогда поздравляю — у тебя получилось.

— Хорошо. — Зарн резко отпустил ее и перешел на другую сторону комнаты, увеличивая расстояние между ними. И приблизился к двери.

— Стой, куда ты собрался? — запротестовала Лорен.

— Наружу. — Зарн бросил на нее взгляд через плечо. — Это замкнутое пространство. Мне нужно немного свежего воздуха.

— Но… как долго тебя не будет? Ты не собираешься оставлять меня здесь одну в этом странном месте? — Умоляющий тон ее голоса сжал сердце Зарна, словно в тиски.

— Конечно, нет, — грубо сказал он. — Я не покину дом изменений. И клянусь, вернусь чуть позже сегодня вечером. Ты можешь забрать себе спальную платформу, а я устроюсь на диване. — Его рука была на двери, но ее мягкий голос позвал обратно.

— Зарн, — сказала она. — Пожалуйста, извини, если ты почувствовал себя обязанным мне все это рассказать, но я все еще не верю, что ты похож на… на…

— На остальных представителей моей расы? — требовательно сказал он. — Но, Лорен, я такой. Я рассказал тебе, потому что мне нужно, чтобы ты поняла, почему между нами ничего не должно случиться. Почему я не могу доверять себе с тобой.

— Я доверяю тебе, — тихо произнесла она, поднимая подбородок, чтобы посмотреть ему в глаза. — Даже если ты не веришь в себя.

Зарн почувствовал, как его сердце сжалось, словно в тисках.

— Ты не должна. — И прежде чем она успела что-то сказать или попытаться остановить его, он ушел.

Это была единственная безопасная вещь, которую он мог сделать.

Глава 12

После ухода Зарна Лорен лежала на кровати, свернувшись клубком. Она плотно закрыла глаза и попыталась подумать о доме, о том, что она очень скоро увидится со своей матерью и будет ходить по теплым песчаным пляжам Флориды.

Но образы, заполняющие ее разум, были слишком тревожными.

Лорен обняла себя в желании защитить. Боже, то, что рассказал ей Зарн, поистине ужасно! И он говорил так отстранено. Его голос звучал совершенно ровно, когда он описывал злодеяния, совершенные его расой против женщин. Очевидно, что женщины были для них ничем иным как собственностью — их можно выиграть в варварских состязаниях, а затем клеймить, как скот.

Но хотя его голос был ровным, когда Зарн говорил, его глаза горели. То, как он смотрел на нее, когда рассказывал это, давало понять, что каждое слово причиняло боль. Он не хотел говорить этого. Не хотел, чтобы она считала его монстром.

Лорен села на кровати и провела рукой по своим длинным черным волосам. На ощупь они были жесткими и спутанными, и ей хотелось горячей ванны и расчески. «Он не монстр, — сказала она себе решительно. — Зарн — защитник, милый и вдумчивый. Я знаю, что он никогда не сделает мне больно».

Но он признал, что хотел пометить ее как свою — поставить на нее «метки владения». Лорен вздрогнула. Она предполагала, что смогла бы надеть ошейник и, возможно, даже сделать пирсинг — ну, по крайней мере, пирсинг сосков. Но она никак не могла позволить мужчине — независимо от того, насколько он важен для нее — отметить ее или сделать пирсинг ниже пупка. Есть границы, которые она просто не готова пересечь ради кого бы то ни было.

Что ж, ей придется подумать об этом позже. Возможно, поговорить с Зарном еще раз, когда он будет не в таком мрачном настроении. Вздохнув, Лорен встала и пошла разбираться, как здесь получить горячую ванну, о которой она мечтала.

В соседнем помещении, к ее счастью, она нашла небольшую, но роскошную ванную комнату, удивительно похожую на земную. Там был узнаваемый унитаз, который выглядел совершенно нормально, за исключением поразительного ярко-голубого цвета. В одном углу стояла того же цвета мраморная ванна с золотыми кранами, а напротив нее такая же душевая кабина. С обратной стороны двери висел даже плюшевый пурпурный халат.

Лорен была рада сбросить свой колючий серебристо-синий сарафан и вместо этого надеть халат. Он был в длину ей по колени и чувствовался таким же мягким, как перышки, ласкающие голую кожу. Затем Лорен повернулась к ванне и крутанула один из золотых кранов.

К ее ужасу, вместо воды из золотого носика крана начал литься густой поток чего-то, похожего на ярко-розовую овсянку.

Что за черт? Она повернула другой кран, но течение розовой овсянки только ускорилось. Ярко-синяя ванна уже наполовину была наполнена психоделической кашей для завтрака. Казалось, что мистер Хлопушек принял дозу ЛСД, а затем решил приготовить новый аромат. К примеру, «шокирующая клубника».

Лорен покрутила вентиль крана в другую сторону, но безрезультатно, за исключением того, что синяя мраморная ванна полностью заполнилась густой, вязкой штукой. Наконец она закрутила краны и встала, положив руки на бедра. Пар, поднимающийся от отвратительной розовой овсяной каши, на самом деле пах довольно неплохо — каким-то цветочным ароматом — но она точно не собиралась в это лезть.

Вместо этого она собиралась попробовать душ, когда услышала тихий звонок в дверь апартаментов. Может Зарн вернулся, чтобы продолжить разговор?

Обмотав вокруг себя мягкий пурпурный халат, Лорен побежала открывать зеленую дверь. Однако была разочарована, увидев, что это не Зарн. Вместо него там стояло существо, очень похожее на журавля, с длинными тощими ногами и оранжевым хохолком на голове, которое кивнуло ей из-за громоздкой черной тележки.

— Да? — спросила Лорен вежливо, но крепко держась за дверь.

Существо произнесло что-то на странном, булькающем языке и кивнуло на тележку длинным оранжевым клювом.

— Извините, — сказала Лорен. — Я не говорю на… каком бы языке вы ни говорили.

Лорен заметила, что у журавля поднялась одна рука — по крайней мере, у него были руки, а не крылья — и постучало по маленькой серебряной коробке, которую носило на шее. Когда оно снова заговорило, бульканье почему-то звучало по английски.

— Это ваши вечерние продукты, любезно предоставленные мастером Слком.

— О, ужин! — Внезапно Лорен почувствовала себя голодной. Прошло много времени с тех пор, как она ела последний раз пищевые кубики Киндредов, и ее живот заурчал. — Прекрасно. — Она нетерпеливо кивнула на поднос с куполообразной металлической крышкой. — Заносите это.

Журавль с некоторым трудом втащил тележку на колесиках в маленькую комнату, втиснув ее между кроватью и диваном. Затем с апломбом поднял крышку с подноса и коротко поклонился.

— О, э… вау. — Энтузиазм Лорен быстро угас. Еда на подносе выглядела странно и пахла еще более специфически. Там была куча синей массы, которая слиплась, как рис, за исключением того, что зернышки были в четыре раза больше. Рядом лежал тонкий кусочек мяса, по виду напоминавшего кусок слоновой кости, с мраморными прожилками оливкового цвета. И для полного комплекта, там был кубок, заполненный до краев чем-то, что выглядело как прозрачное, водянистое желе. Когда Лорен ткнула в него, оно очень неаппетитно пошло волнами.

— Только лучшие продукты для гостей Дома Слка. — Журавлеподобное существо произнесло это чрезвычайно гордо, когда подало ей мясо с зелеными прожилками, гигантский голубой рис и напиток, или чем бы он там ни был.

— Спасибо. — Лорен слабо улыбнулась. — Гм… что это?

— Тенолийские слизни из земли Серба, — сказал аист, указывая на голубой рис. — Кусок основного плоского мозга венги, — указал на мясо. — А ваш напиток — это очищающая слизь из ран трена.

— Э-э… слизняки, мозг и слизь? Вот что в меню? — Лорен старалась не показать весь тот ужас, который испытывала. Боже, на фоне этого ужина странные черви гриза из пищевых кубиков Киндредов выглядели поистине восхитительно. Внезапно тоска по дому накрыла ее так сильно, что ей пришлось сглотнуть комок в горле. Все, чего она действительно хотела, — это толстый кусок мясного рулета ее мамы и домашнее пюре с коричневым соусом. Вместо него она получила это. Лорен понимала, что, наверно, должна быть благодарна — очевидно, это версия для гурманов O'a. Но чуть не разрыдалась при виде ужина.

— Как уже сказал, только лучшее для гостей мастера Слка, — повторил журавль, прерывая ее грустные мысли. — О, но я почти забыл самое главное.

— Есть что-то еще? — слабо произнесла Лорен.