Аббарр. Песок и пламя

Карш с удовольствием мерил улицы Аббарра широкими, уверенными шагами. Он любил этот прекрасный город полный грехов и благодатей. Если бы кто-то спросил его, где джинны и феи, монстры и хранители, добро и зло обитают, он не задумываясь ответил, что силы Света и Тьмы клубком сплелись тут — в последнем оплоте Мэйтару, Черном цветке с белыми стенами, городе, в котором убийцы могут стать спасителями, а благородные леди — шлюхами.

Огненный небесный бог уже просыпался. Золотой котёнок шаати выпускал коготки. Час-другой и онрасправит крылья, устремится в лазурную высь, плавя воздух и песок. А пока этого не произошло, Карш с удовольствием вдыхал свежий воздух. Говорят, Аббарр просыпается с первым ночным караваном. Но Карш знал — этот город не спит никогда!

Пара квартов, и вот он на месте. Вариол Карш погонщик гваров, караванщик золотых песков, прирожденный бист Юга остановился у лавки своего давнего друга. Ничего не меняется: прилавки начищены и выставлены, дверь открыта, тёплый свет лампы струится через ленты бусин занавески.Карш различил знакомый силуэт, склонившейся над столом.

Караванщик стукнул дважды по деревянной панели, покрытой резьбой и, не дожидаясь ответа, нырнул внутрь. Бусины зашелестели, обнимая гостя тонкими разноцветными змейками.

Белобородый пожилой бист оторвал голову от бумаг и посмотрел на нежданного гостя. Морщины лучиками расползлись от глаз и он тепло улыбнулся.

— С возвращением Вариол, — бист поднялся и не спрашивая достал две кружки, — Мятной лимры или в этот раз чего покрепче?

— Лимра будет в самый раз, Вэл Стурион, — Мало, кто на земле Мэй звали его первым именем. Лишь самые близкие. От этого ощущение «дома» усилилось, обволокло уютом, словно возвращая в прошлое.

Стурион жестом пригласит гостя к столу и поставил медный кувшинчик на огонь.

— Я озадачился не увидев твоего паренька сегодня, — Вариол сел, поставив ящик на свободный стул.

— Неужели я остался без чавуки? — рассмеялся Стурион, помешивая закипающую лимру.

— Куфы б сгрызли мои рога, если б я это позволил!

Стурион улыбнулся, прекрасно помня, что у Карша нет рогов, но не став поправлять его — этот парнишка, а теперь уже и взрослый муж с самого своего появления в Мэйтару был своим. Словно вытесан из Энхар, но в то же время впитывающий знания и умения как песок .

Старик наполнил кружки и взглянул на ящик. Карш перехватил взгляд и кивнул на подарок:

— Специально для тебя, свежего урожая. А вяленные доставит Мараг.

Стурион щелкнул замком и поднял крышку. Из ящика пахнула морозцем — тонкие пластины холодовика лучше всего сохраняли сочные фрукты. Идеальные, глянцево-синие красавицы чавуки играли бликами лампы как драгоценные камни.

Стурион с наслаждением вдохнул морозный аромат родного Азура. В памяти закружили лепестки цветущего оазиса...

— Это не всё, — хитро подмигнул Карш. — Я помню, как отец рассказывал, что вы родом из Азура...

— Да, будет покоен его путь на той стороне мира.

— И легки барханы Вневременья, — Карш тронул рукой рубаху на груди, под тканью которой талисман что впитывал тепло тела.

Повисла мимолетная тишина. Мужчины смотрели сквозь время в прошлое, и каждый видел своё.

— Я наконец-то нашёл его, Вэл Сту, — прогнал нахлынувшую тоску Карш и расстегнул сумку. — Еле утерпел, чтобы довезти в целости.

Стурион вздернул бровь, с интересом наблюдая как караванщик разматывает тонкую материю...

— Не может быть, — глаза старика предательски заблестели.

На столе стояла пузатая баночка. За толстым стеклом искрилась жидкое синяя драгоценность пустыни — нектар Азура: мёд чавуки.

— Смелее, — Карш пододвинул баночку к старику и сделал вид что не заметил как тот смахнул слезу.

Рука стурион предательски дрожала, когда он открывал крышку. Осторожно зачерпнув кончиком ложечки мёд он вдохнул терпкую сладость.

— Спасибо, сынок, — переполненный чувствами и воспоминаниями, проговорил Стурион.

Карш на мгновение превратился в ребёнка, сердце сжалось от воспоминаний, и кольнула от запрятанной глубоко, но не забытой боли.

— Расскажи мне о нем, — кивнул на мёд Карш. — Но оба поняли, что спрашивает он не только о синем нектаре.

— Дхару Карш был бесстрашен и отчаян. Старая Мора сколько не отхаживала его хворостиной, он все равно был упрям как гарнур. Но часто хворостина плясала по его спине за чужие проделки. Таким он был — поперечный, но справедливый, готовый защитить, может от того что его некому было защищать. Азурский мёд уже тогда был на вес золота: то ли недуг сгубил пчёл, то ли какой дурак решил под насолить, но несколько гнёзд — все что осталось, а потому мы, дети могли лишь мечтать о нем. И тогда твой отец предложил самое безумное — украсть мёд не у Моры, что прятала его в запертом сундуке на складу за тремя дверями, а ключи всегда носила между иссохшими и длинными что пустые бурдюки грудьми. Он предложил украсть мёд у пчёл!

Стурион рассмеялся.

— Видел бы ты его горящие глаза и пламенную речь! Дхару мог повести за собой армию! Что уж говорить о детях. Три дня мы собирали вонючих жуков чтоб обмазаться с головы до ног выделяемым ими зловонной жидкостью. Мы смердели как выгребная яма, а накинутые простыни делали нас похожими на призраки из самых нелепейших историй, но тогда... тогда мы чувствовали себя героями. А герой готов на многое ради подвига и добычи.

Когда старая Мора вышла со своей палкой карать воров, все хлынули в рассыпную. Побежал и я. Я нёсся со всех ног следом за Дхару, но вылезший корень чавуки опрокинул меня навзничь. Твой отец был уже у лаза, когда я попытался встать и повалился от пронзительной боли в лодыжке. А старая Мора неотвратимо приближалась и была она в тот момент страшнее самого жуткого монстра из ее сказок.

И тогда Дхару плюнул в песок и побежал ко мне. В самый раз успел перехватить палку Моры. Старуха сгребла нас за шивороты, и поволокла к колонке.

— Не беспокойтесь, приговаривалась она, я вас обязательно поколочу, вот только сначала отмою.

Воняли мы воистину невыносимо. А потом произошло то, что мы никак не ожидали. Мора привела нас в дом и усадила за стол. Поставила пиалу с синим нектаром и сказала:

— Тот, кто первый заговорити сдаст зачинщика и план — получит нектар. А другой пять кварт первоклассных розг. Если до заката один не сдаст другого, биты будете оба.

Как же он пах! Этот аромат... мы захлебывались слюнями, но молчали как рыбы. Лишь крепче сжимали зубы и кулаки. Наступил рассвет, а после полдень. В животах урчало так, словно мы целый рой пчёл проплатили, а синий соблазнительный нектар манил все сильнее. Дхару шипел на меня чтоб я сдал его, но мне отчаянно захотелось в тот момент чтоб зачинщиком был я.

Когда вечером явилась Мораи так не дождалась ни слова от нас, она улыбнулась.

— Вы просидели целый день и нектар был перед вами. Без замков, дверей и заборов, но вы не взяли и капли. Что вас остановило? Ведь ещё вчера вы шли на риски, нарушали правила и рисковали чтоб заполучить меньше с большими потерями.

Мы с Дхару переглянулись.

— Подумайте об этом и запомните. А сейчас, — Мора достала из принесенной корзины краюху свежего хлеба и кувшин. Налила нам в кружки молока, разломила хлеб на равные части и щедро намазала синим нектаром. Положив на две тарелки, она пододвинула угощение к нам.

— Ешьте, — улыбнулась она.

Но мы все так же сидели, не двигаясь, вцепившись руками в стулья, чтоб отгородить себя от этого испытания. Животы рычали как дикие звери, а в глазах плясали мушки. Может мы поэтому не сразу поняли смысл ее слов:

— Я знаю, кто устроил эту вонючую авантюру.

Дхару подозрительно сощурился.

— Да, знаю. Это был Дхару Карш — кость в горле всего Азура.

— нет это был не он! — Выпалил тогда я, но Мора лишь отмахнулась. — это был я!

— Пятеро ваших подельников выдали его ещё до того как взошло солнце и им было достаточно лишь одного грозного взгляда.

— Но тогда почему вы держали нас тут и к чему...

Тут Дхару осекся и посмотрел на меня.

— Кажется, ты начинаешь понимать, — ухмыльнулась Мора. — Ешьте, пока я не передумала. Хоть и говорят что ворованный нектар слаще в сто крат, а я вам скажу что хлеб, разделённый сдругом, будет вкуснее мёда распитого с предателем.

С тех пор мы держались вместе и если и затевали что-то то брали лишь проверенных, но никогда мы больше не воровали у Моры и ни разу больше не ели такой сладкий азурский мёд.

Стурион замолчал, и вместе с ним замерло само время. Старуха Мора давно ушла в песок, верный друг Дхару тоже оставил этот мир, лишь синий нектар самоцветом горел на столе, и старику казалось, что призраки вдыхают аромат Азура.

— Так что с пареньком? — напомнил Карш, разрывая вязкое молчание.

— Фрави? — старик словно проснулся ото сна. — Накануне он почти всю ночь провел в приключениях.

— Стурион увидел, как Карш удивленно вскинул бровь и пояснил:

— Не в тех приключениях, что по нраву тебе. Для них парнишка еще слишком мал, хотя девушка и монстр в этой истории тоже были.

— Ха, — сделав глоток Карш прищурился, — Ты меня заинтриговал! Я хочу услышать эту историю. Ты же знаешь, что любой караванщик любит больше своих гваров и золота, так это хорошую историю.

— С удовольствием мой друг, но боюсь это лишь начало истории. И поделиться я смогу лишь тем, что напел мне ветер, да один завсегдатай боев Тхарода.

Старик достал из плетёной корзины круглый хлеб, нарезал и поставил на стол. Карш намазал два ломтя синим мёдом и протянул один Стуриону.

— Иногда лишь чужак может отличить добро от зла, ведь тот, кто живет бок о бок с тем и с другим видит бесчестное множество оттенков, переставая помнить изначальный цвет. А иногда тьму способна поглотить лишь бОльшая тьма. А может на краю самой чёрной ночи не зря зажигается рассвет. Ведь невозможно бесконечно падать в Бездну. В этой истории Бездна зажгла луч надежды в кромешной тьме существа, смирившегося со смертью. А может быть обрела смысл в том, чтобы вернуть его в небо. Иногда мы мечтаем взлететь на чужих крыльях, забывая, что двоим падать будет ещё больнее.

Глава 1. Башня Орму

— Кольцом! Защищаем! — рявкнул золотогривый Глава Стражи Цветка.

Солдаты перестроились, стараясь держаться ближе к центру туннеля, подальше от стен с провалами ниш, трещинами, каменными мешками, из которых вместе с тьмой выползали твари Бездны. Шестеро воинов вокруг девушки-элвинг и синего бистеныша.

Зурри с восхищением посмотрел на аллати-исполина. Вэл Рионтару, что означало «рокот земли», пришёл за ним в ночи. Его белый плащ был похож на крыло, а золото доспехов сияло в свете лампы, как латы героев легенд. На краю сна и яви, капитан произвёл на бистеныша неизгладимое впечатление...

Ему даже показалось, что именно так начинается его собственное Приключение...

Но тут, под землей, в свете факелов, мир предстал древним и злобным. Зурри старался держаться молодцом, но невольно жался к Ашри. А та молчала, лишь сильнее хмурясь. Но он видел как ее глаза и ладони мерцают лиловым. Этот свет пугал, вызывал трепет, но и придавал сил. Зурри чувствовал, что он не один. Ведь Вэлла Ашри и не из таких передряг выбиралась... А Вэл Рионтару должно быть прошёл всю Мэйтару и одолел сотню кварт врагов...

Первый монстр напал неожиданно. Тень с поразительной быстротой отделилась от стены и чёрной молнией понеслась на отряд. Зурри видел, как тьма превращается в уродливое существо с множеством глаз, когтистыми узловатыми ногами и разверзнутой пастью. Время стало тягучим, а тело окаменело. Лишь все ближе и ближе был лик смерти. Но тут между Зурри и тьмой возник свет. Один из солдат, тот, что был ближе всех, заслонил собой ребёнка. Прежде чем кто-то ещё успел среагировать, на золотом доспехе расцвёл алый бутон. А уродливый чёрный коготь пробил лицо несчастного.

Зурри прирос к земле. Горячие вязкие капли обожгли его лицо, зловонное дыхание смерти вышибло дух. В голове стало жарко, и этот жар потек по всему телу, туманя разум.

— Отвернись! — голос Ашри, и рывок за плечо.

Вспышка пламени ослепила монстра. Что было дальше, Зурри не видел. Его как пушинку отбросило в сторону. Падение, топот, коридор, уходящий во тьму. Голоса, лязг оружия, размеренные щелчки — все сливалось в тягучую какофонию, и она резонировала с чем-то диким, спящим внутри него самого...

— Вставай, малыш, не смотри туда.

Опять рывок. Ватные ноги почти не слушаются.

Ашри тащила его за собой. Впереди неё золотогривый капитан и два солдата, позади — шаги ещё нескольких...

Еще одно нападение, еще тоннели, вспышки и лязг металла...

Когда они добрались до места, от отряда осталась лишь половина. Троих забрала Тьма. Их тела растворились во мраке. Зурри как не силился, не мог вспомнить лица безымянных солдат. А особенно того, кто заслонил своим телом его. Каждый раз Зурри видел лишь морду монстра с горящими глазами.

— Давай, малыш! — один из солдат подсадил Зурри на карниз следующего яруса, где ждали остальные. Рионтару как раз открыл замок и отодвинул плиту. За ней был белый коридор, который почти сразу упёрся в массивную дверь инкрустированным металлическими пластинами, образующими цветок Аббарра.

Когда тяжёлые створки белых дверей закрылись и они оказались в небольшом квадратном помещении с лестницей, ведущей наверх и мирно чадящими лимонными факелами, элвинг сжала кулаки и шагнула к капитану Рионтару.

— Может, стоило дождаться Псов, — зло бросила раскалённые угли слов Ашри.

Она не доставала ему даже до груди, но ярость искрами летела из ее глаз. Их глаз, в которых плясало пламя самой Бездны.

— Мы исполняли приказ, и мы его выполнили, — сухо ответил капитан, и Зурри понял, что ни у кого из них не было выбора. — А теперь следуйте за мной. Чем быстрее мы завершим это дело, тем быстрее сможем вернуться к нашим братьям, что не дают тварям хаоса захватить город. И попытаться спасти хоть кого-то из них.

Зурри видел, как Ашри вздрогнула. Последние слова капитана погасили пламя ярости, готовое вырваться из неё. Элвинг отступила, лишь коротко кивнув.

Бистеныш сделал шаг вперёд и прижал руки к груди. Капли крови на них стали бурыми. Не его крови, но отданной за него.

— Спасибо вам, — чуть слышно произнёс он и встретился взглядом с капитаном, — я никогда не смогу поблагодарить того, кто отдал за меня жизнь. Но постараюсь, чтоб это было не зря.

— Никто не должен пережить то, что пережил ты, — капитан присел так, чтобы Зурри мог видеть его лицо. — Мне очень жаль, что на тебя выпало такое бремя. Айцур отдал свою жизнь и погиб как герой. Он послужил Аббарру и пал за него. Так поступил бы любой из Стражи Белого Цветка.

Капитан взял Зурри за плечи.

— Как твоё имя?

— Зурри, — робко начал бистеныш, но осекся и, набрав полную грудь воздуха, сказал, — Аззурит Тирруза Первый, Вэл Рионтару.

— Ты очень храбрый, Аззурит Тирруза Первый, намного храбрее многих. Если б ты был немного постарше, я б принял тебя в стражи Орму не раздумывая, а пока...

Капитан снял с груди золотой трилистник стражника и приколол к испачканной кровью куртке ребёнка.

— А пока сделаем это негласно. И подождём, пока ты подрастешь. Ты наша надежда, Зурри. Чтож, теперь пора идти дальше. Мы нужны живым.

Белые ступени змеились вверх. Никто не проронил ни слова. Ноги ужасно гудели. Хотелось лечь прямо на лестнице и не вставать, но бистеныш упрямо шагал вверх и время от времени касался золотого цветка на груди. У каждого из них был выбор. Выбор оплатить своей жизнью чужие. Ради будущего.

***

По ту сторону лестницы, за ещё одной белой дверью, их уже ждали. Капитан отдал короткие распоряжения своим солдатам и те скрылись. И вот Рионтару, Ашри и Зурри стояли перед худощавым и вытянутым как жердь бистом. Его белая мантия, тяжёлыми фалдами спадающая до самого пола, делала его похожим на колонну.

— Старший советник Корсиум,— кивнул капитан.

— Вэл Рионтару, — обратился бист в белой мантии, — Светлейший Орму вас ожидает.

Он кинул взгляд на Ашри и Зурри:

— Вас проводят в покои, где вы сможете привести себя в порядок.