Секретарь старшего принца 8

Глава 1

Протяжный рёв хорнорда сотрясает даже стёкла. Перо в моей руке дёргается, от буквы отходит росчерк, и я тяжко вздыхаю над приказом.

Люди всё же странные существа. Точнее, человеческие дети.

Всего через три дня после заезда сбившиеся в стайку мальчишки осмелели. Обманув предпочитающих прятаться в своей части дворца родителей, они выбрались в парк и устроили охоту на хорнорда. Не знаю, его так орки воспитали или он инстинктивно старается оберегать детей, но громадная животина оказалась беззащитна перед мелкими проказниками, взбирающимися по его шерсти, прыгающими на горбе, висящими на носовом роге и дёргающими за хвост. А присоединившиеся к мальчишкам девчонки позарились на мохнатую шкуру расчёсками, красками и кривенькими из-за детского возраста косметическими заклинаниями.

Бедный хорнорд, не выдержав издевательств, заорал на весь парк. Явившийся на его призыв Элор одним своим видом распугал детей. Они затаились по кустам, но, видимо, почуяли, что Элор их не обидит, так же как и несчастный мохнатый зверюга. Поэтому всего час спустя хорнорд снова заорал, зовя хозяина на помощь.

С тех пор вопли хорнорда стали регулярными, а Элор снял звуковую защиту с кабинета, чтобы успевать спасать питомца.

Проблема в том, что хорнорд привык к тому, что его спасают, а Элор отправился выбирать строителей для норы и сейчас спасти питомца не может. Поэтому хорнорд зря орёт. Щелчком пальцев я восстанавливаю звуковую защиту, и наступает блаженная тишина.

Можно снова заниматься делами.

Только совесть мучает: животное ни в чём не виновато, кроме того, что подвернулось Элору в момент почти брачных плясок, и теперь страдает, а я сейчас вроде как единственная его защита. Вроде бы плюнуть, но… жалко.

Вздохнув, откладываю перо и снова снимаю звуковую защиту. Истошный вопль хорнорда бьёт по ушам, но чистый, сильный звук помогает определить направление.

Выхожу из-за стола и телепортируюсь. Пламя налетает на меня золотым ураганом и спадает, открывая солнечному свету и ветерку.

Облепившие хорнорда детишки застывают. Умолкнувший наполовину розовый хорнорд тоже. Смятение, испуг — гамма эмоций плещется вокруг, дополняя недоумение детских лиц и звериной морды. Они ожидали Элора, промелькивают образы и более осмысленные мысли: золотой дракон будет угощать сладостями, чтобы не трогали хорнорда. Хорнорд тоже ожидал, что его успокаивающе почешут под подбородком.

То есть Элор поощряет это дурное поведение у всех? Кто Элора учил детей и животных так воспитывать? Они же обнаглеют совсем, и у нас круглые сутки будет твориться непонятно что!

— Драконесса! — охает девочка.

Детишки оглушительно взвизгивают и, попрыгав с хорнорда, рассыпаются по кустам. Хорнорд, взревев, тоже бросается прочь.

Я остаюсь одна, только ветер шелестит, и внутри так холодно-холодно, и ком в горле.

Вздрогнув, просыпаюсь от посыла защитных чар, предупреждающих о возвращении Элора, поднимаю голову с исписанных чернильных листов и, жмурясь от солнца, растираю лицо, пытаясь понять, зачем приснился этот незначительный эпизод.

Тем более так: в реальности одна я не осталась. Детишки засели по кустам и разглядывали меня сквозь прорехи в листве, перешёптывались больше с любопытством, чем со страхом, а хорнорд отбежал недалеко и, вероятнее всего, от детей, а не от меня. И не сказать, что эта вполне естественная реакция меня сильно огорчила. Была просто неприятной: за те несколько дней мы с Элором никого не покусали, допросов с пристрастием не устраивали, а моё воздействие на выбранных для ментального обследования было столь тонким, что они его не замечали.

Странный сон, впрочем, наверняка связан с гостем, которого Элор решил привести в тот же вечер, когда я отпугнула детей от хорнорда. Видимо в «наказание» мне за то, что кормить распоясавшихся детей сладостями я категорически запретила. И хорнорда за вопли чесать тоже не разрешила. Провела воспитательную работу — теперь расплачиваюсь… Я встряхиваю головой: на самом деле я не против встречи, но обстоятельства… вся проблема в обстоятельствах.

Мои надежды на память радовавшихся переселению были велики. На деле всё оказалось не так радужно. Вызывая то одну, то другую семью на совместную трапезу, я взламывала амулеты и заглядывала в память, но пока не нашла ничего ценного.

Завуалированные угрозы — были. Но настолько осторожные, что доказательствами не назовёшь. Приставленные к виртуозам запугиваний соглядатаи (независимые, из агентства, которое я прежде нанимала для слежки, а ныне заказала и оплатила услуги анонимно) пока ничего важного не выявили.

Уверенность, что вампиры не простят лояльность драконам — тоже есть. Но её к делу не пришьёшь. Вампиры, проживающие в Новом Дрэнте, ведут себя подчёркнуто тихо, по гостям ходят не больше обычного, сменой власти недовольны в рамках нормы. Странно, если бы они изображали обратное.

Опасение за семью… в просмотренных сознаниях этот страх интуитивен. А выяснить, по какой причине заговорила интуиция — это почти нереальная задача даже для высококлассного менталиста. Это всё равно, что просеивать через чашку-сито содержимое пятитонного хранилища муки: надо перелопатить воспоминания за несколько лет, присматриваясь к малейшим нюансам, даже к фоновым разговорам на каком-нибудь балу и случайно обронённым фразам собеседников. Абсолютно всё. Вдумчиво. С негарантированным результатом. На такое одной трапезы не хватит. И способность провернуть подобное зависит не только от объёмов магии (с этим у меня всё прекрасно), но и от умений, физических свойств — от такой нагрузки мозг буквально плавится.

Необследованными остались двенадцать глав семейств, я разберусь с ними в ближайшие дни, а пока даю себе небольшой отдых: давно я много и часто не использовала ментальные навыки, успела забыть, что такое настоящая усталость, от которой мозг кажется тяжёлым, а мысли вязкими, словно кисель.

И совершенно неожиданно то, что после ментальной нагрузки отлично расслабляют оргазмы. Как-то не рассматривала я их с целебной стороны.

От воспоминаний лёгкий жар прокатывается вдоль позвоночника, я раздражённо откидываю с плеч непривычно длинные волосы.

А пока мысли носятся по воспоминаниям, Элор добирается до кабинета. Открывает дверь. Первым я вижу его настороженно-выжидательное лицо, цепко наблюдающие за мной глаза, снова оценивающие, снова пытающиеся заглянуть в душу. Неуютно пристальные, порождающие десятки вопросов, главный из которых: что же он думает обо мне такого, в каких ужасах подозревает, если даже сейчас наблюдает так настороженно?

Проходит почти мучительный миг. И я с тревогой опускаю взгляд на нашего гостя.

Глава 2

Малыш, подёргивая серебристую прядь в цвет моих волос, хмуро на меня смотрит. Алые крылья, ставшие причиной его затянувшегося проживания в другом мире, нервно трепещут за спиной, чуть кособоча бархатный сюртучок и задевая колени Элора.

Осдар, унаследовавший огненную сущность отца, мне даже не дальний родственник, я редко с ним встречалась, проводила не так много времени, но настолько его впечатлила, что его пластичное драконье тело перенимает мой облик: серебро волос (впервые настоящий мой цвет проявился, когда Осдар оказался у меня на руках и расплакался: мои волосы посветлели рефлекторно, Осдара это привело в восторг, он с таким удовольствием трепал посветлевшие пряди, что впредь я приходила с серебряными), стальной цвет глаз Сиринов, тот же подбородок и форма бровей. Если так будет продолжаться, то он вырастет больше похожим на Сиринов, чем на родных мать и отца. Если бы не огненная чуждая моему роду магия, я давно могла бы перевезти его в Эёран как своего сына.

И вот теперь Халэнна, настолько дорогого Осдару, что произошли изменения во внешности, больше нет, есть драконесса в строгом тёмно-синем платье с серебряным шитьём. И моё сердце противно сжимается. Снова меня накрывают чувства ненужные и глупые, страхи, непонятные сожаления о том, что скоро я перестану что-либо значить для Осдара, превращусь в смутное воспоминание, далёкий сон.

Продолжая теребить прядь, он внимательно меня разглядывает.

— Приветствую тебя, Осдар, — улыбка у меня, похоже, получается нервной, уголок губ дёргается.

Осдар смотрит с любопытством, продолжая крутить прядь. Элор его не трогает, поглядывает на него искоса и очень кратковременно, почти полностью сосредоточив внимание на мне.

Мне совсем, ужасно не по себе.

Не сводя с меня взгляда, Осдар осторожно шагает вперёд. Двигается немного по дуге, и я на кресле разворачиваюсь вслед за его перемещением. Наконец, мне приходится привстать и развернуть кресло. Осдар обходит стол и останавливается напротив меня. Я сижу. Сердце странно замирает, хотя этот ребёнок мне чужой, у него будут другие родители, и…

— Ты тепер-рь… тётя… — произносит Осдар задумчиво.

— Да, — киваю я.

Он шагает вперёд, и это почему-то воспринимается неожиданно, а Осдар привычно забирается мне на колени. Малюсенькие ручки проскальзывают мимо моих щёк, и пальцы зарываются в пряди.

— У тебя такие длинные волосы…

— Да, — нервно улыбаюсь я.

Малыш смотрит на меня своими ясными-ясными Сириновскими глазами, мнёт пряди. Подаренный мною амулет защищает его от невольного транслирования мыслей, и я не лезу в них, хотя могу. Я не двигаюсь под его изучающим взглядом. Внимательным-внимательным. Малюсенькие пальчики накрывают моё лицо. Такие нежные, тёпленькие, с проступившими от волнения красными коготками. Они теребят ресницы, брови, Осдар потирает мой нос. И это словно окончательное его убеждает — Осдар крепко-крепко меня обнимает:

— Это ты…

Он путается коготками в моих волосах, но обнимает. Признаёт. Я обнимаю малыша в ответ, его светлые волосы лезут мне в нос.

И Элор вроде бы успокаивается, прислоняется к косяку и даже выдаёт тёплую улыбку. Убедился, что я детей не ем?

— А ты меня покатаешь? А хор-рнор-рда покажешь? А сад покажешь?

Трепеща крыльями, Осдар засыпает меня вопросами: а как я превратилась в тётю? (Это был маскарад). А он тоже сможет превратиться в девочку? (Элор давится смехом и уверяет, что это невозможно, только Лину не надо говорить). А кто такой Лин? (Ты с ним позже познакомишься, это такой весёлый дракон — по версии Элора). А почему я не приходила? (Увы, дела — не рассказывать же ребёнку о войне). А правда, что хорнорд большой, мохнатый и добрый? (Элор предлагает убедиться на практике). А правда…

«Лучше бы я на полке лежал в тишине», — ворчит Жаждущий, два дня назад благополучно найденный мною в саду под кустом («Ну, раз нашла — так и быть, прощаю», — смилостивился он). Практически сразу со стены дворца сползла Многоликая, и теперь они снова меня сопровождают.

— Хор-рнор-рда покажи! Хор-рнор-рда! — Осдар начинает скакать на моих коленях, выставляя меня столь же недостаточно строгим воспитателем, как и Элора.

— Только веди себя осторожно и над животным не издевайся, — предупреждаю я и поднимаюсь прямо с ним на руках.

Ставлю его на стол (нет, я не буду думать о том, что делал со мной Элор и на этом столе тоже), разворачиваюсь. Осдар привычно запрыгивает мне на спину, согревает собой, обхватывает руками. Только длинные волосы немного мешаются, их то и дело пережимает.

— Впер-рёд! — задорно требует Осдар.

И взгляд Элора, его улыбка окончательно теплеют… Похоже, сегодня меня ждёт разговор на тему брачных недель… и дракончиков.

Глава 3

Ездовой Бешеный пёс — это зрелище не для слабонервных. Поэтому такие фокусы я выделывала только в другом мире, где никто — даже Энтария — не знал, на ком катается малыш.

Зато ездовой драконессой я могу быть спокойно и без оглядки: бегать по коридорам дворца под весело звенящий голосок «Быстр-рей! Быстр-рей!», перепрыгивать ступени, скакать через кусты и горы вывернутой строителями земли, через блоки привезённых каменных плит, мимо котлована, в котором копошатся имперские маги-строители.

Не знаю, как к подобному поведению относятся люди, но для нас, драконов, безопасное для окружающих и нас развлечение с малышами норма, оправдывающая любые ребяческие выходки.

Элор весело несётся за нами, подбадривает выкриками, аплодирует за особенно ловкие и высокие прыжки. Иногда обгоняет, чтобы посмотреть на нас с боку или спереди. Я стараюсь не смотреть на него: это слишком странно и непривычно, потому что с Осдаром мы обычно играли вдвоём.

Вдвоём бегали по просторному саду, по живописным развалинам в самом его углу, пугали обитавших в пруду рыб прыжками по листьям кувшинок (я поддерживала их телекинезом, но со стороны это выглядело обычным укреплением водной поверхности).

Теперь нас трое. Парк другой. И помимо рыжего спутника полно зрителей. Я стараюсь не думать об этом, но ощущаю на себе многочисленные взгляды из окон дворца. Строители, копающиеся в глубинах котлована, по очереди следят за нами, видимо, опасаясь внезапного вмешательства или спонтанных проявлений магии Осдара.

Но Элор самое яркое отличие от обычных игр. Самое значимое. И я не могу избавиться от ревности, потому что Осдар смеётся его замечаниям, Осдар смотрит на Элора, ему улыбается так же, как мне. И, в конце концов, просит разрешения покататься на его спине.

Причин отказывать нет, не признаваться же в том, что сердце кольнул холод: у Элора все шансы меня затмить.

Осдар радостно перебирается на его широкую спину, запускает когтистые пальчики в рыжую гриву.

— Н-но! — весело погоняет он и даже присвистывает.

Элор срывается на бег, а я… я остаюсь, провожаю его стремительную фигуру взглядом. Осдар радостно взвизгивает: Элор бежит быстрее меня. А ведь я… я могла бы бежать быстрее, чем Элор сейчас. Особенно если задействовать усиление и телекинез.

Радостный детский смех опять разливается по саду. Элор с наездником исчезает между деревьев, слышен только заливистый хохот Осдара. И вдруг он начинает приближаться.

Мощнейшим прыжком Элор перемахивает через деревья. У меня застывает сердце, так и хочется рвануть вперёд, поддержать их телекинезом. А у Осдара восторженно-испуганное лицо, и расправленные крылья рассыпают огненные искры. Элор проламывает поверхность газона, ловко поднимается и сосредоточенно мчится на меня. Осдар подпрыгивает на его спине, дёргает рыжие пряди, словно поводья. Элор поддерживает этот образ весёлым:

— Иго-го! Иго-го!

И Осдар снова заливается смехом.

Они отлично смотрятся вместе. Гармонично. Словно знакомы не пару часов, а… всю жизнь? И глаза Элора так весело блестят, улыбается он искренне.

Притормозив возле меня, перебирая ногами, словно нетерпеливый жеребец, Элор со смехом возмущается:

— Что стоишь? А нас сопровождать кто будет? Вместе бегать веселее! — вскинув голову, Элор добавляет громогласное. — Иго-го!

И, подмигнув мне, срывается с места. Но не слишком быстро, оглядывается, дёргает головой.

— С нами! С нами! — Осдар скачет на Элоре, дёргает за волосы, дрыгает ногами и распахнутыми крыльями.

Качнув головой, бегу за ними, и Элор припускает:

— Не догонишь! Не догонишь!

Я бегу, и подол платья невесомо бьёт по ногам, ничуть не мешая набирать скорость.

* * *

После Элора эстафету «лошадки» принимаю я, а потом — поспавший после кормёжки хорнорд. Впрочем, хорнорд бегать не спешит. Животина флегматично выносит ползанье по себе, прыжки на горбу и неловкие попытки оттянуть громадный рог на морде.

— Я такого же хочу! — заявляет Осдар восторженно. — Хочу!

Элор самодовольно хмыкает:

— Таких дают только тем, кто может их утащить на своих крыльях.

Скептически задираю бровь: не сказала бы, что Элор смог его к себе доволочь, отнюдь нет. Но он, даже заметив мою мимику, продолжает хвастливо выпячивать грудь колесом.

Чему он ребёнка учит? Сам ворует и…

Держащийся за рог Осдар прикусывает палец, через прищур оглядывает хорнорда, снова дёргает его за рог, и вдруг его личико озаряется радостью:

— Тогда я маленького унесу! Самого маленького выбер-ру и унесу!

— Он будет скучать по маме, — возражает Элор без тени огорчения. — Ты же не хочешь, чтобы он скучал по маме?

— А почему он будет скучать по маме? — искренне недоумевает Осдар, продолжая мусолить палец.

И этот невинный вопрос… от него будто солнце бледнеет, и зелень листвы становится не такой радостной. По лицу Элора пробегает волна мимических сокращений, но он удерживает улыбку. Не такую ясную, как прежде, но всё же улыбку. Подхватив Осдара на руки, Элор кружится на месте, и алые крылья задорно хлопают.

— А не пойти ли нам перекусить? — Элор вытаскивает пальчик Осдара из его рта. — Когти совсем невкусные и не питательные. Пойдём, дядюшка Элор велел приготовить нам нечто особенное.

— А сладкое будет? — глазёнки Осдара радостно вспыхивают.

— Ну конечно! — Элор несёт его прочь под облегчённый выдох хорнорда. — Какой же перекус без сладкого? Это тётя Ри у нас не понимает, зачем оно нужно, а я понимаю.

— Пр-равда? — с надеждой переспрашивает Осдар, которого я действительно сладким не баловала.

— Абсолютная! И я даже не против немного поиграть со сладостями!

Я, конечно, понимаю, что Элор король, и уследить за каждым его шагом я не могу, но… умудриться незаметно приготовить в парке миниатюрный сладкий замок с целой армией марципановых солдатиков, лошадей и драконов?

Масштаб побольше «говорящих» марципановых креветок.

Круг метром в диаметре имитирует холм с кремовыми шапочками кустарников и деревьев, желейной рекой и камнями из засахаренных орехов. Траву изображает бисквитная зелёная крошка, стены замка блестят глазурью из сахара и шоколада. А марципановые фигурки раскрашены довольно реалистично. Одна из съедобных армий — рыжая. Не копии Элора, но…

Чуть в стороне расположен стол с чайными приборами, чайником и несколькими графинами — запивать угощение.

От восторга Осдар аж прыгать начинает, влюблённо смотрит на Элора.