Секретарь старшего принца 7

А если отвечу, что не хочу, Элор перестанет опасаться моих домогательств и попытается сократить дистанцию.

Вот ведь!

— Разве это имеет значение? — интересуюсь я с оттенком томной грусти. — Мне было хорошо под тобой, значит, и тебе будет, и всё опять сводится к тому, что мы физически не можем быть вместе.

— Я могу выйти из рода, — напоминает Элор серьёзно. — Тогда даже бронированный я буду безопасен для тебя.

Выход из рода обратим, но… Если Элор на это пойдёт, то император ему всё про меня расскажет, даже Ланабет его не остановит.

— В любом случае я не уйду из семьи, — обещаю я возвышенно.

Семья для Элора — святое, должно же хоть это его, наконец, пронять.

Но Жаждущий бы похихикал на тему того, что я не уйду из семьи ради близости с Элором — ведь в этом нет необходимости.

Резко оттолкнувшись от рогожи, Элор садится напротив меня:

— Тогда зачем эти заигрывания? — Он наклоняется ко мне, обдавая ароматом корицы и раскалённого металла, и даже в сумраке я вижу, как золото прорывается в его радужки. — Зачем был тот поцелуй? И близость потом? Это же ты меня притянул! Ты хотел этого!

— Я не знаю, — пожимаю плечами. — Это… Мне нравятся девушки, но ты… Ты меня возбуждаешь. Но это не значит, что я хочу этого, хочу продолжения, хочу отношений с тобой. Это просто прискорбный факт моей биографии. Возможно, это отголосок сестры-близнеца во мне. И я, возможно, нравлюсь тебе только потому, что мой запах похож на её аромат, а она могла быть твоей избранной.

Его ноздри раздуваются, губы сжимаются в тонкую линию, от чего лицо приобретает злое выражение. Да и аромат раскалённого металла говорит вовсе не о радости и нежности.

— Кстати, у тебя радужки перекрасились, поправь, а то скоро селение, — я прихватываю его плащ и, набросив на плечи, выныриваю в дождь.

Ноги тонут в грязи, я выдираю их, мысленно ругая себя за импульсивность: ну зачем мне было сейчас вылезать из повозки? Селение же скоро, могла бы потерпеть.

Тем более, Элор выскакивает из отъезжающей повозки и точно так же вляпывается в грязь. А на нас из серого полога дождя выпирают следующие за нами лошади. Я отступаю — и Элор отступает за мной на обочину. Его цветастая куртка отталкивает воду, но та проникает сквозь незастёгнутый воротник, разливается по груди. Да и в сапоги, наверное, течёт.

— Всё в порядке? — спрашивает поравнявшийся с нами возница.

— Да, мы сейчас вас догоним, — кивает Элор, а когда кони и повозка проезжают мимо, спрашивает у меня: — Ты куда собрался?

— В самоубийственную атаку на кусты! — Я указываю в лесок на краю дороги. — Идём, будешь меня охранять.

Элор напрасно считает меня безрассудной: в этом мире я даже в туалет в компании хожу, несмотря на необходимость ловчить, притворяться и пользоваться телекинезом, чтобы полностью изображать мужчину. Но самой здесь бродить намного опаснее.

Хотя пока мы не встретили ни одного вампира, не слышали о нападениях на тракте или в ближайших поселениях. Что логично: инквизиторский орден Чистоты берёт деньги за охрану людей от магов, а если даже возле сердца Ордена будут кровавые налёты, это создаст ненужные телодвижения населения. Даже вампирам это не нужно.

Тем не менее, я усердно изображаю перед Элором благоразумие высшей степени, безропотно выполняя все предписания протокола безопасности.

Кстати, пора обновить маскировку запаха, и раз я оказалась условно наедине с собой…

* * *

Обоз мы с Элором догоняем, меся грязь на обочине слякотной дороги. Вид предназначенной нам повозки вызывает почти нездоровую радость, мы прибавляем шаг и вскоре забираемся под навес. С плаща и Элора течёт вода, и запах дождя перебивает его пьянящий аромат, но он сильный, скоро возьмёт своё.

Оставив плащ на краю, мы устраиваемся на своих местах. Элор отжимает непривычно короткие тёмно-рыжие волосы, то и дело поглядывая на меня.

Снова возникает намёк на романтическую обстановку, и молчание начинает тяготить.

— Ты мне сразу понравился, — вдруг признаётся Элор и как-то робко, грустно улыбается.

— Мне так не показалось: ты меня на службу брать не хотел.

— Мне…

Повозка резко останавливается. Сквозь струи дождя на нас опять, как полчаса назад, напирают мокрые лошадиные морды. Останавливаются, храпят, выдыхая на нас клубы пара.

Рядовая вроде ситуация: впереди могла застрять повозка, дорогу могло слишком размыть, упасть дерево. Но самая первая мысль: это нападение.

И мы с Элором синхронно хватаемся за короткие мечи по местному образцу, оба подтягиваемся, прислушиваемся. Шелест дождя кажется почти оглушительным. Этот проклятый ливень глушит все звуки!

Тройной свист с трудом пробивается сквозь шуршание и яростные шлепки капель. Но всё же пробивается. И я сразу повторяю его, передавая сигнал дальше по обозу.

Сигнал, означающий, что мы оказались у места нападения так называемых осквернённых.

На оживлённом тракте возле сердца обители Чистоты, хотя по логике вещей таких нападений в этой зоне быть не должно.

* * *

В трёх домах деревеньки на тракте всё оказалось залито кровью. Мы пробыли там всего полчаса: никого из жителей не осталось, следы вокруг поселения смыл дождь, некромант мертвецов не почувствовал. Доказательств присутствия вампиров, кроме кровавых подтёков, так похожих на то, что было в моём родовом замке, не было. Деревню с равной долей вероятности могли опустошить как вампиры, так и простые бандиты. И мы быстро покинули её, чтобы не терять время даром и не привлекать внимание инквизиции.

Теперь, с отставанием от плана почти на двое суток, мы, наконец, добираемся до города Ворха рядом с главной обителью инквизиции — сердцем ордена Чистоты.

Ворха смутно подмигивает нам огнями из-за пелены дождя. Льющаяся с неба вода гасит тусклые лучи заходящего солнца. Скоро станет совсем темно, но мы успеем въехать в город до закрытия ворот.

Этот последний отрезок пути я, уступив место в повозке магу, еду верхом на смирной серой кобылке и думаю о об оставшихся позади домиках, о подсохшей крови на стенах, полу и потолке. О своём родовом замке, точно так же залитом кровью его обитателей.

От ползущего рядом обоза доносится бормотание возницы:

— Опять в их клоповники к кровососам лезть…

Я встряхиваю головой, возвращаясь из воспоминаний в день сегодняшний.

Это возница о постоялых дворах сказал. Драконов-то клопы не кусают — кожу прокусить не могут, а людям достаётся. И к этим кровососам мне лезть совсем не хочется — противные они. А вот больших кровососов после всех мотаний за ними по местным убогим дорогам я увидеть буквально жажду. Куда они попрятались?

Глава 5

В шелесте дождя отчётливее звучит чавканье земли под копытами, и я сразу понимаю, что это Элор приближается ко мне на своей пегой кобыле. Вскоре в поле зрения попадает её флегматичная морда, исчерченная струйками воды, словно полосками.

— Не подумай, что я сомневаюсь в твоей памяти, — сипловато начинает Элор, — но ты точно хорошо всё запомнил? Этот инквизитор Лерой знаток догматов, он может устроить проверку твоих способностей, чистоты помыслов и души.

— Не думаю, что пройти его проверку будет сложнее твоей, — не поворачиваясь, отзываюсь я. Этого Лероя посоветовала навестить Ланабет. Он ей очень помог, когда она попала сюда слепая и с заблокированным источником. Она же дала для него рекомендательное устное послание, которое позволит получить протекцию для поступления на обучение в орден Чистоты. — Ты всех, кто к нему проситься пойдёт, об этом спрашиваешь или только меня?

Дождь барабанит по капюшону, стекает по его краям, норовит забраться в воротник, то и дело падает на нос, щекочет.

— Всех. Но о тебе я беспокоюсь, конечно, больше.

Стиснув зубы, вдыхаю и выдыхаю: не стоит цепляться к Элору без повода и провоцировать лишний раз. В конце концов, он не просто позволил мне присоединиться к группе, он разрешает идти на контакт с инквизитором. В самое сердце ордена меня и в статусе ученика не пустят, но даже так я могу добыть информацию о вампирах. Особенно если применю голос.

Наверняка и рациональность сыграла роль в согласии Элора пустить меня на условную передовую: из всей группы только я имею реальные шансы легко разговорить окружающих и заставить их делать то, что нам нужно. Менталисты сработали бы лучше, но менталисты могут быть и среди вампиров, заметить несанкционированное воздействие на своих инквизиторов. А воздействие голоса невозможно отследить.

Так что отправить меня в ученики — самое логичное решение.

И мне стоит благодарить Элора за то, что он справляется с эмоциями и отпускает меня, а не кусать его по пустякам.

— Извини, немного нервничаю, — отзываюсь я.

— Не переживай. Всё равно сейчас ночь. А Лероя может не оказаться в местном отделении Ордена… — Элор вздыхает. — Культ Бездны тоже именовал себя Орденом. Что-то это слово начинает не нравиться, можно подумать, существа собираются в них ради незаконных дел.

— Зато звучит торжественно. Кто бы ни придумывал догмы и названия этого всего завязанного на чистоте, он знал толк в манипулировании. Я слышал людей на постоялых дворах: они верят и они боятся. Это всё по-настоящему для них, хотя у них на всю страну не наберётся даже полусотни одарённых разных возрастов.

— Но они об этом не знают. Существа часто боятся того, чего не знают и не понимают, это естественно. Нельзя их за это винить.

Нельзя…

— Я не виню, — хмуро отвечаю я.

Мне всё равно, что эти люди думают и чего боятся, мне важно узнать, здесь засели Неспящие или нет. Уверена, даже если убрать тех, кто пропагандирует весь этот бред про Чистоту, многие продолжат в это верить.

Лошади, почуяв близость жилья и отдыха, идут быстрее, но если грузовые едва тащатся, с трудом вытягивая колёса из грязи, верховые прибавляют скорость больше, и мы с Элором за разговором минуем повозку с противно поскрипывающим колесом. Я вешу меньше, так что моя кобылка вырывается вперёд.

Несколько раз безуспешно попытавшись меня догнать, Элор жалеет лошадь и бросает попытки.

Так в молчании, под чавканье грязи, поскрипывание колеса и глухую ругань извозчиков мы и добираемся до ворот. Очереди на въезде в город нет: ни одно нормальное существо в такой ливень не выйдет из укрытия. К сожалению, в надвратной башне большой и ярко освещённый масляными светильниками тоннель, поэтому ничто не мешает скучающей страже устроить нам внимательный досмотр.

Мы с Элором пристраиваемся в конец очереди и терпеливо ждём, понукаемые ударами капель.

Не думала, что начало моей мести Неспящим будет таким… сырым. Грязным. Затяжным. Мне казалось, это должно быть как-то бодрее.

А стражники всё перерывают и перерывают вещи. Слишком досконально — словно что-то целенаправленно ищут. Даже тревожно за наши тайники. За остальные вещи. Стандартные наборы разложены по разномастным тарам, чтобы не вызвать подозрений в случае обыска, и оружие у нас тоже отличается, и одежда. Но всё равно что-нибудь может пойти не так. Мы ждём…

Полчаса…

Минут сорок…

На исходе часа пелену дождя прорывает припозднившийся всадник, проносится мимо нас, наполняя тоннель цокотом копыт. Перед преградившим дорогу стражником сбрасывает капюшон со светлых кудрей, и тот поспешно отступает:

— С возвращением, инквизитор Лерой…

Прежде, чем я успеваю среагировать, Лерой уносится в город. Стук копыт его коня мгновенно утопает в шелесте дождя.

— Интересно, сколько здесь инквизиторов Лероев? — тянет Элор так мрачно, что сразу ясно: несмотря на обязательства главы миссии и планы, он бы предпочёл, чтобы знакомец Ланабет оказался далеко отсюда, и я никуда не пошла.

— Придётся идти сегодня. Я же восторженный юноша, должен явиться за протекцией, едва попаду в город.

Элор вздыхает. В свете масляных ламп видно, как у него раздуваются ноздри и чётче проступают желваки.

«Смотри, как выдрессировала своего дракона», — сказал бы Жаждущий… да сколько можно думать, что бы он сказал?

* * *

Ворха город крупный. И довольно неплохо спланированный. Улицы тут шире, чем во встречавшихся нам до этого поселениях. И нам даже удаётся подыскать трактир, в котором отдельных комнат хватает на всех. Пусть маленьких, тёмных, мрачных, но каждому достаётся своя. И пусть конфликтов в группе не было, все с пониманием относились к неудобствам, никто не может сдержать радости от предвкушения отдыха друг от друга.

Никто — кроме Элора. У него-то трагедия: приглядывать за мной ночью не удастся.

Еда здесь вполне сносная: мне, как и ещё двум кандидатам на обучение, приходится поужинать, потому что Элор нас без этого не отпускает. Отпускание тоже условное: Элор идёт проводить нас до обители инквизиции. У него своя легенда: будет просить за своего несуществующего племянника, заодно познакомится с Лероем и попробует его разговорить. Остальные следуют в отдалении и прикрывают на случай нападения.

Предосторожности оказываются излишними: на улице почти никого нет. Город казался бы вымершим, не сочись сквозь ставни свет, не озаряй перекрёстки омытые дождём масляные фонари.

Шур-шур-шур — не унимается дождь, нашёптывает, похрипывает. И кажется, что он прикрывает шелест чужих шагов, прячет за струями враждебных нам существ.

Мне становится неожиданно страшно. Внутри всё сжимается: что, если вампиры рядом? Что, если они поняли, кто за ними пришёл, и просто ждут подходящего для атаки момента? Я до сих пор не уверена, что выйду из сражения с ними победительницей. Но и сбежать не могу.

А впереди всё отчётливее проступает здание инквизиторской обители, её узкие окна напоминают бойницы. Уверена, она связана подземным ходом с сердцем ордена Чистоты, комплекс которого начинается за городом. Точнее, город прирос к этому комплексу — образовался вокруг здания, в которое раньше обращались люди, не допущенные в само сердце Ордена.

На массивное крыльцо я поднимаюсь первой. Именно я стучу в обитую железом дверь, чтобы своим подчиняющим голосом не дать привратнику ни единого шанса прогнать нас прочь.

Окошко в двери раскрывается внезапно, и на меня уставляются два блестящих тёмных глаза какого-то старика.

— Что надо? — ворчливо спрашивает он.

Я вдыхаю, напрягая мышцы, чтобы выдать звук подчинения для человека.

— Нам очень нужно встретиться с инквизитором Лероем. Обязательно.

— Кто такие?

— Ученики, — лукавлю я. — С посланием для него.

Посопев, старик задвигает створку, а через мгновение дверь бесшумно открывается. Свет из холла на миг ослепляет меня своей яркостью, а затем я вижу и одноногого привратника-старика с костылём, и просторный холл, и четырёх людей, переговаривающихся возле колонны.

— Лерой, — оборачивается к встревоженно-усталым мужчинам привратник. — Тут к тебе посетители.

Один из мужчин разворачивается и направляется к нам. За моей спиной шикает Элор, и воздух наполняется ароматом раскалённого металла.

В этом мире Ланабет была слепа, и она, возможно, не знала, что инквизитор Лерой редкостный красавчик. И, судя по сопению Элора, хорошо, что она об этом не упоминала.

Глава 6

— Приветствую вас, страж Чистоты, — склоняюсь я в почтительном поклоне.

И остальные тоже кланяются. Даже Элор, хотя ему подобные расшаркивания перед человеком совсем против шерсти.

— Что-то случилось? — Лерой спрашивает с усталой, но всё же искренней обеспокоенностью.

Взгляд его изумрудных ярких глаз очень цепок. Он довольно ровно осматривает меня и ещё двух учеников, чуть поводит бровью при взгляде на Элора, наверняка скорчившего не самое любезное выражение лица. Раскалённым металлом пахнет острее, и я мысленно восхищаюсь тем, что Элор при такой резкой реакции на красивого мужчину рядом со мной до сих пор стоит на месте и даже не рычит.