Иисус Христос: Жизнь и учение. Книга V. Агнец Божий

Балансируя между двумя альтернативами, ученые, как видно из приведенных цитат, отказываются принять возможность третьего варианта решения проблемы. Между тем он существует. И заключается он в том, чтобы признать, что в синоптических Евангелиях и в Евангелии от Иоанна речь идет о двух разных случаях. Это простое объяснение, во-первых, избавляет от необходимости вступать в бесконечные споры о том, чья же хронология верна – синоптиков или Иоанна. Во-вторых, оно позволяет максимально близко придерживаться той последовательности событий, которая вырисовывается на основании синхронизации свидетельств всех четырех евангелистов. В данном случае такая синхронизация не представляет собой сложной задачи.

В нашем исследовании мы с самого начала придерживались принципа, установленного в «докритическую» эпоху: если Евангелия говорят о двух сходных событиях, но помещают их в разный временной контекст или если два сходных по содержанию поучения (две притчи) были, согласно евангелистам, произнесены в разное время и при разных обстоятельствах, значит мы имеем дело с двумя разными событиями или поучениями. Этот подход мы применили к Нагорной проповеди (Мф., гл. 5–7) и Проповеди на равнине (Лк. 6:17–49), притче о талантах (Мф. 25:14–30) и притче о минах (Лк. 19:11–27), исцелению слуги сотника (Мф. 8:5-13; Лк. 7:1-10) и исцелению сына царедворца (Ин. 4:46–54). Подобно тому как похожие поучения Иисус мог произносить не один раз, сходные действия Он также мог совершать неоднократно.

Иоанн Златоуст. Икона Феофан Грек 1405 г

Такой подход последовательно применялся к Евангелию древними толкователями, в частности Иоанном Златоустом, считавшим, что изгнание торгующих из храма «произошло два раза, и притом в разное время»[85]. По словам Златоуста, евангелисты «не противоречат друг другу, а дают видеть, что Он сделал это два раза и что оба случая были не в одно и то же время: в первый раз Он совершил это вначале, а во второй – когда уже шел на страдания»[86]. Блаженный Августин в трактате «О согласии евангелистов» пишет:

Об этом изгнании торгующих из храма говорят все, но Иоанн – в совершенно другом порядке, так как после свидетельства Крестителя об Иисусе сказал, что Он пошел в Галилею, где претворил воду в вино, и оттуда, проведя несколько дней в Капернауме, Он, по словам Иоанна, пошел в Иерусалим, так как была пасха иудейская, и, сделав бич из веревок, изгнал торговавших из храма. Из этого видно, что Господь совершил это не один, а два раза. В первый раз тогда, когда об этом упомянул Иоанн, а во второй – когда об этом поведали прочие три евангелиста[87].

1. Иерусалимский храм

Прежде чем говорить об изгнании Иисусом торгующих из храма, необходимо сказать о том, какое значение имел Иерусалимский храм для иудеев во времена Иисуса и какую роль играл храм в Его жизни.

В эпоху патриархов (Авраама, Исаака, Иакова) у евреев не было особых зданий для богослужения. Этим евреи отличались от языческих народов, в частности от египтян, у которых существовала широко развитая храмовая архитектура. У евреев были, однако, священные места, связанные с явлениями Бога человеку (Быт. 32:30). Такие места могли обозначаться памятниками в виде камня, на который возливали елей (Быт. 28:18–22). В местах явлений Божиих устраивались жертвенники (Быт. 12:8; 26:25), представлявшие собой груду неотесанных камней для разжигания костра под открытым небом. Жертвенники устраивались также на новоприобретенных участках земли (Быт. 8:20; 33:20).

После исхода из египетского плена евреи под руководством Моисея по повелению Божию строят скинию – переносное святилище (Исх., гл. 26–27). Скиния, представлявшая собой походный храм-шатер внушительных размеров, воспринималась как место присутствия Божия (Исх. 25:8); именно там совершалось богослужение, приносились жертвы Богу. Скиния располагалась внутри прямоугольного двора площадью 100 на 50 локтей[88](Исх. 27:18).

Молитва Моисея после перехода израильтян через Чермное море. И. Н. Крамской 1861 г

Точный размер скинии в Библии не указан; по мнению древних толкователей[89], скиния представляла собой палатку высотой 10 локтей и площадью 30 на 10 локтей, делившуюся на две части – святилище площадью 20 на 10 локтей и святое святых площадью 10 на 10 локтей. В святилище находились культовые предметы – золотой светильник с семью лампадами (Исх. 25:31–37), жертвенник для хлебов предложения (Исх. 25:23–30), жертвенник для воскурения фимиама (Исх. 30:1–6) и умывальник (Исх. 30:17–21). В святом святых располагался Ковчег Завета – деревянный ящик с золотой крышкой (Исх. 25:10–17), внутри которого хранились скрижали Завета (3 Цар. 8:9); там же были размещены расцветший жезл Ааронов и сосуд с манной (Евр. 9:4). Святое святых было отделено от святилища завесой из голубой, пурпурной и червленой шерсти и крученого виссона, висевшей на четырех столбах (Исх. 26:31–2).

Соломон. Ю. ван Гент 1472–1476 гг

Устройство скинии соответствовало еврейскому богослужебному культу, включавшему в себя многочисленные жертвоприношения. В книге Левит (гл. 1–) описывается несколько разновидностей жертвоприношений. Это прежде всего жертва всесожжения – принесение в жертву крупного или мелкого рогатого скота (тельца, овцы, козла): жертвенное животное при этом закалалось, рассекалось на части и сжигалось вместе со всеми внутренностями. В жертву всесожжения приносились также птицы. Хлебным приношением называлось принесение в жертву горсти муки с елеем и ливаном, либо пресных печеных хлебов, либо пшеничных зерен. Мирной жертвой называлось принесение в жертву внутренностей и жира животных. Существовали также особые ритуалы жертвы за грех и жертвы повинности.

Скинию неоднократно переносили с одного места на другое до тех пор, пока при царе Давиде она не была водворена в Иерусалиме, превращенном в главный духовный и политический центр еврейского государства. Теперь надлежало вместо походного храма из брусьев и ткани построить каменный храм. Эта мысль появилась у царя Давида, однако Бог не благоволил, чтобы строительство храма осуществил он (2 Цар. 7:1-17). Храм был построен при его сыне Соломоне.

Строительство храма было одним из самых грандиозных архитектурных проектов в истории человечества: в нем участвовали 30 тысяч человек, добывавших дерево в Ливане, 18 тысяч каменотесов, 70 тысяч строителей и 3300 надсмотрщиков (3 Цар. 5:12–18). Храм был построен за семь лет (3 Цар. 6:38). По современным меркам размер храма, особенно учитывая вложенные в его строительство силы и средства, может показаться скромным: длина храма была 60 локтей (с востока на запад), ширина 20 локтей (с севера на юг), высота 30 локтей; при храме был притвор размером 20 на 10 локтей (3 Цар. 6:2–3)[90]. Стены храма были построены из цельного тесаного камня, внутри стены и потолок были обложены кипарисовым деревом. По бокам к храму были пристроены комнаты высотой в пять локтей (3 Цар. 6:10). Многие элементы храма были сделаны из чистого золота.

Как и скиния, внутренняя часть храма включала святилище и святое святых, где находились те же самые предметы, что и в скинии. К храму прилегал двор, разделенный на две части: внешняя часть называлась двором большим, внутренняя – двором священническим; между двумя частями двора стояли ворота, обложенные медью (2 Пар. 4:9). Во внутреннем дворе стоял жертвенник для совершения всесожжений. Внешний двор предназначался для народа, участвовавшего в богослужении.

Соломон освящает храм в Иерусалиме. Дж. Тиссо XIX в

Как и в скинии, в храме ежедневно приносились кровавые жертвы. По особым случаям и в дни великих праздников численность жертвенного скота составляла тысячи голов. Так, например, при освящении храма Соломоном в мирную жертву было принесено 22 тысячи голов крупного скота и 120 тысяч мелкого скота, так что жертвенник не мог вместить всех животных и хлебные приношения (3 Цар. 8:63–64).

Освящение храма царем Соломоном и перенесение в храм Ковчега Завета – главной святыни израильского народа – стало важнейшим событием в религиозной истории Израиля. С этого времени храм становится главным духовным центром и главной святыней Израиля; к храму молящийся иудей простирает руки, в храме присутствует слава Божия (3 Цар. 8:10–39). Храм превращается в крупнейший центр паломничества, куда со всей Палестины приходят люди, чтобы принести жертву Господу. Одновременно храм становится и главным государственным символом Израиля: процветание храма свидетельствует о благополучии израильского государства; упадок и разорение – соответствуют утрате могущества еврейским народом.

История храма неразрывно связана с историей израильского народа. Первый Иерусалимский храм просуществовал приблизительно с 950 по 586 год до Р Х., когда он был сожжен вавилонским полководцем Навузарданом (4 Цар. 25:9). В течение 70 лет вавилонского плена евреи жили мечтой о восстановлении храма. К этому периоду относится видение пророка Иезекииля, которому явился муж с льняной веревкой и тростью измерения в руке: длина трости была в шесть локтей, считая один локоть «в локоть с ладонью» (Иез. 40:3–5). Обходя внешний и внутренний дворы храма, а также все помещения храма, муж, которого вид как был вид блестящей меди (Иез. 40:3), измерял длину и ширину стен, а пророк записывал.

После возвращения израильтян из вавилонского плена в 538 году до Р. Х. на месте первого храма началось строительство второго, в котором, однако, уже не было Ковчега Завета. Второй храм был построен в 516 году до Р. Х. Согласно указу персидского царя Кира, храм должен был иметь высоту и ширину в 60 локтей (1 Ездр. 6:3), однако точно не известно, каким был его размер в действительности. В 167 году до Р Х. храм был осквернен войсками Антиоха Епифана, а в 164-м, при Иуде Маккавее, был заново освящен.

В период второго храма на всей территории Израиля появляется множество синагог – домов для собраний. В отличие от храма, синагога не воспринималась как культовое сооружение: синагога была прежде всего домом учения, где благочестивые евреи читали Тору и обсуждали ее содержание. В то же время в синагогах возносились совместные молитвы, имевшие характер богослужения. Однако основным богослужебным центром Израиля, где приносились предписанные законом жертвы, оставался Иерусалимский храм.

В I веке до Р. Х. храм пришел в запустение, и около 20 года до Р. Х. иудейский царь Ирод Великий начал масштабную реконструкцию храма, значительно расширив его пределы и превратив его в один из самых величественных религиозных объектов древнего мира общей площадью 140 тысяч квадратных метров[91]. При строительстве храма Ирода использовались элементы греческой классической архитектуры – колонны, балюстрады, галереи, портики.

Размер храма Ирода значительно превышал размеры первоначального храма Соломонова. Строительные и реставрационные работы продолжались и после смерти Ирода. К тому моменту, когда Иисус начинал Свое земное служение, Иерусалимский храм представлял собой гигантский комплекс зданий, восхищавших современников своей красотой и великолепием[92]. Иосиф Флавий писал:

Храм, был построен на хребте сильно укрепленного холма. Самая низкая часть храма покоилась на фундаменте в триста локтей высоты, а местами и больше. Достойны такого основания были также воздвигнутые на нем здания. Все галереи были двойные; двадцатипятилоктевые столбы, на которых они покоились, состояли каждый из одного куска самого белого мрамора; покрыты же они были потолками из кедрового дерева. Высокая ценность этого материала, красивая отделка и гармоничное сочетание его представляли величественный вид, хотя ни кисть художника, ни резец ваятеля не украшали здания снаружи. Непокрытые дворовые места были вымощены везде разноцветной мозаикой. К самому зданию храма, возвышавшемуся посередине, то есть к святилищу, вели двенадцать ступеней. Фронтон здания имел как в высоту, так и в ширину сто локтей; задняя же часть была на сорок локтей уже; ибо с обеих сторон фронтона выступали два крыла, каждое на двадцать локтей. Из двух отделений храмового здания внутреннее было ниже внешнего. В него вели золотые двери пятидесяти пяти локтей высоты и шестнадцати ширины; над ними свешивался одинаковой величины вавилонский занавес, пестро вышитый из гиацинта, виссона, шарлаха и пурпура, сотканный необычайно изящно и поражавший глаз замечательной смесью тканей. Этот занавес должен был служить символом вселенной: шарлах обозначал огонь, виссон – землю, гиацинт – воздух, а пурпур – море.[93]

Богослужения, совершавшиеся в храме по большим праздникам, отличались пышностью и грандиозностью. Еще до строительства первого храма, в эпоху царя Давида, богослужение приобрело те черты, которые сохраняло на протяжении многих веков. В частности, для древнееврейского культа было характерно широкое использование музыкальных инструментов. Царь Давид осуществил богослужебную реформу, создав целый штат левитов-музыкантов для профессионального сопровождения богослужебных церемоний. Начальникам левитов он приказал поставить братьев своих певцов с музыкальными орудиями, с псалтирями и цитрами и кимвалами, чтобы они громко возвещали глас радования (1 Пар. 15:16). За богослужениями одни из левитов играли громко на медных кимвалах, другие – на псалтирях, тонким голосом, третьи – на цитрах, чтобы делать начало, четвертые же трубили трубами пред ковчегом Божиим (1 Пар. 15:19–24). Начальник левитов, Хенания, был учитель пения, потому что был искусен в нем (1 Пар. 15:23).

Перенесение Давидом Ковчега Завета в Иерусалим. Фреска XVI в

При передаче царства Соломону престарелый Давид провел еще одну литургическую реформу, значительно расширив штат музыкантов. Из 38 тысяч левитов он выделил 20 тысяч на служение Богу: в числе последних были четыре тысячи прославляющих Господа на музыкальных орудиях, которые он сделал для прославления (1 Пар. 23:5). Затем Давид отделил сыновей Асафа, Емана и Идифуна, чтобы они провещавали на цитрах, псалтирях и кимвалах… Все они под руководством отца своего пели в доме Господнем с кимвалами, псалтирями и цитрами. И было число их с братьями их, обученными петь пред Господом, всех, знающих сие дело, двести восемьдесят восемь (1 Пар. 25:1, 6–7).

Царь Давид вошел в историю как создатель псалмов – молитв, предназначенных для пения хором. Уже в первом своем псалме, составленном по случаю перенесения Ковчега Завета в Иерусалим, Давид восклицает: Славьте Господа, провозглашайте имя Его; возвещайте в народах дела Его; пойте Ему, бряцайте Ему (1 Пар. 16:8–9; Пс. 104:1–2). Пение и бряцание, то есть вокальная музыка (хоровая или сольная) и игра на музыкальных инструментах, стали основными формообразующими элементами псалмов как главного литургического жанра в Древнем Израиле. К этим элементам могли иногда добавляться танцы (2 Цар. 6:16) и рукоплескание (Пс. 46:2).

О том, как совершалось богослужение в эпоху царя Соломона, можно судить по описанию освящения первого Иерусалимского храма:

Когда священники вышли из святилища, и левиты певцы – все они. одетые в виссон, с кимвалами и с псалтирями и цитрами стояли на восточной стороне жертвенника, и с ними сто двадцать священников, трубивших трубами, и были, как один, трубящие, и поющие, издавая один голос к восхвалению и славословию Господа; и когда загремел звук труб и кимвалов и музыкальных орудий, и восхваляли Господа, ибо Он благ, ибо вовек милость Его[94]: тогда дом, дом Господень, наполнило облако, и не могли священники стоять на служении по причине облака, потому что слава Господня наполнила дом Божий (2 Пар. 5:11–14).

В те эпохи, когда храм приходил в упадок, богослужение становилось более скромным или вообще прекращалось. Когда же храм восстанавливали, как было в эпоху строительства второго храма, то и богослужению возвращалось прежнее великолепие. Богослужение эпохи второго храма отличалось не меньшей грандиозностью, чем во времена Давида и Соломона. В Книге Премудрости Иисуса, сына Сирахова, описывается торжественное жертвоприношение во времена первосвященника Симона II (ок. 230–195 до Р. Х.):

Симон, сын Онии, великий священник, при жизни своей исправил дом и во дни свои укрепил храм. Когда он принимал великолепную одежду и облекался во все величественное украшение, то, при восхождении к святому жертвеннику, освещал блеском окружность святилища… В довершение служб на алтаре, чтобы увенчать приношение Всевышнему Вседержителю, он простирал свою руку к жертвенной чаше, лил в нее из винограда кровь и выливал ее к подножию жертвенника в воню благоухания Вышнему Всецарю. Тогда сыны Аароновы восклицали, трубили коваными трубами и издавали громкий голос в напоминание пред Всевышним. Тогда весь народ вместе спешил падать лицом на землю, чтобы поклониться Господу своему, Вседержителю, Богу Вышнему; а песнопевцы восхваляли Его своими голосами; в пространном храме раздавалось сладостное пение, и народ молился Господу Всевышнему молитвою пред Милосердным, доколе совершалось славословие Господа, и так оканчивали они службу Ему (Сир. 50:1, 12–21).

Реконструкция второго храма Иродом Великим на рубеже I века до Р Х. и I века по Р. Х. сопровождалась возрождением богослужебных традиций в том великолепии, которое было характерно для предшествовавших эпох. Говоря о том, как было организовано богослужение в его время (I век по Р. Х.), Иосиф Флавий подробно описывает одеяние первосвященника:

Он совершал священную службу в поясе, прикрывавшем тело от чресел до голеней, в льняной нижней одежде, в гиацинтово-голубой, достигавшей до ног, обхватывавшей все тело, верхней одежде, обшитой кистями. К кистям привешены были золотые колокольчики с гранатными яблоками попеременно: первые – как эмблема грома, вторые – молнии. Повязка, прикреплявшая верхнюю одежду к груди, представляла пеструю ткань из пяти полос: золота, пурпура, шарлаха, виссона и гиацинта, – тех самых материй, из которых, как выше сказано, были сотканы занавесы храма. Поверх этого он носил еще надплечное одеяние, вышитое из тех же цветных материй с преобладанием золота. Покрой этого облачения походил на панцирь, две золотые застежки скрепляли его, и в эти застежки были вправлены красивейшие и величайшие сардониксы, на которых вырезаны были имена колен народа. На другой стороне свешивались двенадцать других камней четырьмя рядами, по три в каждом: карнеол, топаз и смарагд, карбункул, яспис и сапфир, агат, аметист и янтарь, оникс, берилл и хризолит. На каждом из этих камней стояло одно из названий колен. Голову покрывала пара, сотканная из виссона и гиацинтово-голубой материи; ее обвивала кругом золотая диадема с надписанными священными буквами. Это были четыре согласные[95]. Это облачение, впрочем, он не носил во всякое время, так как для обычного ношения употреблялся более легкий убор, а только тогда, когда входил в святая святых, и то один раз только в году, когда все иудеи в честь Бога постились[96].

Основой храмового богослужения во времена Ирода Великого и его наследников продолжали оставаться разного рода жертвоприношения, совершавшиеся в соответствии с предписаниями закона Моисеева.

Ирод Великий, царь Иудеи

Священник Павел Флоренский красочно описывает эти жертвоприношения:

Итак, жертвенник 30 на 15 локтей. Вечный огонь горел на нем; это был не очаг, а целый пожар, в который непрестанно подкидывался материал горючий. Представьте себе треск, свист, шипение огня на таком жертвеннике, представьте себе почти циклон, образующийся над храмом. По преданию, он никогда не гас от дождя. Тут сжигали целых быков, не говоря о множестве козлов, баранов и т. д. Вообразите, какой стоял запах гари, сала. Порою священники ходили по щиколотку в крови — весь огромный двор был залит кровью. Со слабыми нервами сюда нечего было идти. В праздник кущей в один день приносилось 13 быков. Ветхозаветный культ принудительно устрашал своей огромностью. В поток Кедронский стекала кровь – и осадком крови удобрялась вся Палестина[97].

Нерон и его жена. Фреска I в

Об объемах, в которых совершались жертвоприношения по большим праздникам, можно судить по упоминанию Иосифа Флавия о том, что единовременно на Пасху в жертву приносилось 256,5 тысяч агнцев. Эти данные были получены легатом Гаем Цестием Галлом в 65 году по Р. Х.:

Последний, чтобы показать Нерону, считавшему иудейский народ совсем малозначущим, как велика степень процветания города, поручил первосвященнику по возможности привести в известность численность населения. Так как тогда наступал праздник Пасхи, когда от 9 до 11 часа приносят жертвы, а вокруг каждой жертвы собирается общество из девяти человек по меньшей мере, но часто и из двадцати, ибо одному нельзя поедать эту жертву, так сосчитали жертвы, и их оказалось 256 500. Если положим на каждую жертву только по десяти участников, то получим 2 700 000 – и то исключительно чистых и освященных, ибо прокаженные, одержимые семятечением, женщины, находившиеся в периоде месячного очищения, и вообще нечистые не допускались к участию в этой жертве, равно как и являвшиеся для поклонения неиудеи[98].

Даже если предположить, что первосвященник завысил цифры, или что Иосиф передал их недостаточно точно, очевидно, что количество жертв исчислялось десятками тысяч, а количество паломников, прибывавших в Иерусалим по большим праздникам, сотнями тысяч. Богослужение было грандиозным, массовым, зрелищным: великолепию внешнего и внутреннего декора храма соответствовали одежды священников; хоровое пение сопровождалось игрой на музыкальных инструментах и танцами, которые были «одним из способов выражения радости о познании Бога и исполнении Его воли»[99].

Каждый израильтянин должен был, в соответствии с предписанием Пятикнижия (Исх. 23:14–17), посещать храм по большим праздникам: на Пасху, на Пятидесятницу и в праздник Кущей. Чтобы дойти до Иерусалима из Галилеи, требовалось около шести дней пути, однако наиболее благочестивые галилеяне преодолевали этот путь трижды в год, несмотря на подстерегавшие их опасности, включая диких зверей (волков, медведей, леопардов и даже львов)[100]. Менее благочестивые приходили в Иерусалим только на Пасху. Евреи, проживавшие в рассеянии, должны были совершить паломничество в Иерусалим хотя бы раз в жизни (исполняя этот обычай, Филон путешествовал в Иерусалим из Александрии)[101].

2. Значение храма в жизни Иисуса

В современной новозаветной науке существуют различные взгляды на отношение Иисуса к Иерусалимскому храму. Нередко высказывается мнение о том, что Иисус находился в оппозиции к храму как таковому, к совершавшемуся в нем культу жертвоприношений и к храмовому священству. М. Траутман считает, что Иисус выступал против саддукеев, которые в Его времена составляли основную часть высшей иерархии, в частности, против их вовлеченности в политику, торговлю и против их представления об искупительном характере жертвоприношений[102]. Э. П. Сандерс указывает на то, что, публично предрекая разрушение храма, Иисус вдохновлялся эсхатологическим ожиданием нового, небесного храма, который Бог создаст вместо старого, земного[103]. Дж. Д. Кроссан считает, что Иисус, будучи странствующим проповедником, переходил с места на место и сам выходил к людям, не дожидаясь, пока они придут к нему; этим он якобы бросал вызов «локализованной однозначности Иерусалимского храма», становясь «функциональным оппонентом, альтернативой и заменой» храма[104]. Следуя похожей логике, Н. Перрин настаивает на том, что Иисус отвергал Иерусалимский храм, «считая Себя и Свое движение не менее чем решительным воплощением эсхатологического храма Яхве»[105].

Для того чтобы понять, какую роль играл храм в жизни Иисуса, следует обратиться к тем евангельским текстам, где упоминается храм. Первая встреча Иисуса с храмом произошла, когда Ему было сорок дней[106]. В соответствии с предписаниями закона Моисеева родители принесли Младенца Иисуса в храм. Здесь Деву Марию встретил старец Симеон, который взял на руки Дитя и произнес, обращаясь к Ней, пророческие слова: Се, лежит Сей на падение и на восстание многих в Израиле и в предмет пререканий, и Тебе Самой оружие пройдет душу, – да откроются помышления многих сердец (Лк. 2:34).

Апостолы Петр и Иоанн исцеляют хромого. Фреска XIV в

Ежегодно на праздник Пасхи родители Иисуса посещали Иерусалим для участия в храмовом богослужении (Лк. 2:41). В одно из таких посещений двенадцатилетний Отрок Иисус остался в храме, родители искали Его и затем нашли сидящим среди учителей и задающим им вопросы. На упрек Матери Иисус ответил: Зачем было вам искать Меня? или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему? (Лк. 2:42–49). Таким образом, двенадцатилетний Иисус являет не только уважение к храму и тамошним раввинам, но и осознание того, что храм принадлежит Его Отцу – Богу. Отметим, что Иерусалимский храм был не только центром богослужебной жизни: при храме преподавались уроки закона Божия, и тысячи людей стекались, чтобы послушать знаменитых учителей и законников. Юный Иисус был среди них.

Обычай посещения храма по большим праздникам Иисус, по-видимому, сохранял на протяжении всей Своей земной жизни, что явствует из посещений Им храма, описанных в Евангелии от Иоанна. Кроме того, согласно Евангелию от Луки, обычаем Иисуса было посещать по субботам синагогу (Лк. 4:16: вошел, по обыкновению Своему, в день субботний в синагогу). Посещение синагоги в субботу и храма на Пасху было основой молитвенной жизни иудея времен Иисуса, и Сам Иисус, насколько можно судить по тексту Евангелий, в этом плане не отличался от Своих соплеменников.

О том, что уважение к храму сохранялось среди учеников Иисуса, свидетельствует тот факт, что после Его смерти и воскресения они каждый день единодушно пребывали в храме (Деян. 2:46). Упоминается также о том, как апостолы Петр и Иоанн шли вместе в храм в час молитвы девятый (Деян. 3:1). Как и Иисус, апостолы посещали синагоги (Деян. 9:20; 13:14, 44; 14:1; 19:8) и молитвенные Дома (Деян. 16:16).

Такое отношение к храму в общине учеников Иисуса было бы невозможным, если бы Сам Иисус был оппонентом храма и богослужения. Евангелия рисуют картины Его споров с фарисеями и саддукеями, Его конфликта с первосвященниками и старейшинами, но они не дают никаких оснований предполагать, что Иисус был принципиальным противником храмового культа. Как мы увидим далее, ни изгнание торгующих из храма, ни предсказание о разрушении храма не только не доказывают изложенную выше точку зрения ученых на отношение Иисуса к храму, но, наоборот, достаточно убедительно опровергают ее.

3. Изгнание торгующих из храма

Любовь к храму, ревность о доме Божием, желание очистить его от того, что не соответствовало величию Живущего в нем, – вот какие мотивы, согласно четвертому Евангелию, двигали Иисусом, когда Он вошел в храм Иерусалимский и начал изгонять оттуда торгующих:

Приближалась Пасха Иудейская, и Иисус пришел в Иерусалим и нашел, что в храме продавали волов, овец и голубей и сидели меновщики денег. И, сделав бич из веревок, выгнал из храма всех, также и овец и волов; и деньги у меновщиков рассыпал, а столы их опрокинул. И сказал продающим голубей: возьмите это отсюда и дома Отца Моего не делайте домом торговли. При сем ученики Его вспомнили, что написано: ревность по доме Твоем снедает Меня (Ин. 2:13–17).

Прежде всего мы должны обратить внимание на то, какими словами Иисус обозначил храм: Он назвал его домом Отца Своего. Эта формулировка созвучна тому, что Он говорил о храме в двенадцатилетнем возрасте, называя его тем, что́ принадлежит Отцу Его (Лк. 2:49). Она показывает, что Его отношение к храму было последовательным на протяжении всей жизни, начиная с отрочества, и что Он воспринимал храм, в соответствии с еврейской традицией, как место, которое принадлежит Богу и где пребывает Бог.

Эта традиция была ясно выражена Соломоном в словах, которые он произнес после того, как построил храм Иерусалимский: Господь сказал, что Он благоволит обитать во мгле; я построил храм в жилище Тебе, место, чтобы пребывать Тебе вовеки (з Цар. 8:12–13). В молитве, сопровождавшей освящение храма, Соломон говорил о небе как жилище Божием, но одновременно и о храме как месте постоянного пребывания Бога на земле. Молитвы, которые люди будут возносить в храме, должны иметь особую силу и достигать ушей Божиих:

Поистине, Богу ли жить на земле? Небо и небо небес не вмещают Тебя, тем менее сей храм, который я построил [имени Твоему]; но призри на молитву раба Твоего и на прошение его, Господи Боже мой; услышь воззвание и молитву, которою раб Твой умоляет Тебя ныне. Да будут очи Твои отверсты на храм сей день и ночь, на сие место, о котором Ты сказал: «Мое имя будет там»; услышь молитву, которою будет молиться раб Твой на месте сем. Услышь моление раба Твоего и народа Твоего Израиля, когда они будут молиться на месте сем; услышь на месте обитания Твоего, на небесах, услышь и помилуй (3 Цар. 8:27–30).

Молитва содержит целую серию прошений, построенных по одному и тому же принципу. В каждой из них описывается конкретная жизненная ситуация, а затем содержится просьба о том, чтобы Бог услышал молитву, вознесенную в храме или обращенную к храму: