Помоги проекту - поделись книгой:
Дуэлянты стрелялись с тридцати шагов. Николай выстрелил в воздух. Его противник промахнулся и потребовал сократить дистанцию до пятнадцати шагов. И опять Николай выстрелил в воздух. Тогда граф прицелился и хладнокровно застрелил его.
Так погиб главный наследник огромнейшего состояния семьи Юсуповых, которая считалась самой богатой в Российской империи.
Николая Юсупова похоронили в фамильном склепе в Архангельском.
Граф Арвид Эрнестович Мантейфель дожил до 1930 года. После развода он вынужден был оставить полк. В 1910 году он повторно женился на Марии Михайловне Шрейдер, а умер он в эмиграции во Франции.
А вот Марина Александровна Гейден прожила восемьдесят пять лет и скончалась в Монте-Карло в апреле 1974 года. Ее вторым мужем был полковник лейб-гвардии Уланского полка М.М. Чичагов, которого она пережила на сорок два года, а ее единственный сын скончался в юном возрасте.
Глава вторая
Дуэли политиков и дипломатов
Дуэль с премьер-министром
В 1798 году Уильям Питт-младший, родившийся в 1759 году и впервые ставший премьер-министром Великобритании в возрасте двадцати четырех лет, стрелялся с видным политиком Джорджем Тирни.
Уильям Питт-младший был сыном Уильяма Питта-старшего, тоже премьер-министра в 1766–1768 годах. В 1782 году лорд Рокингем предложил Питту-младшему место вице-казначея Ирландии, с которого его отец начинал свою карьеру, но тот, несмотря на свои двадцать два года, нашел это предложение унизительным и отказался.
В феврале 1783 года очередное министерство пало, а в декабре уже Питт сформировал свой кабинет, продержавшийся до 1801 года. Так он стал самым молодым премьер-министром Великобритании за всю историю страны.
А в 1798 году в обеих палатах Парламента происходили оживленные дебаты, касавшиеся предложения партии тори ввести новый налог для содержания и развития флота. Если тори говорили «да», то партия вигов в английском Парламенте традиционно заявляла «нет». По этой причине законопроект о новых налогах «мусолили» несколько недель, а прийти к единому мнению так и не смогли. Страсти накалились, и в запале Уильям Питт-младший, выслушав речь своего оппонента Джорджа Тирни, раздраженно заявил:
– Очень похоже, что депутат от Саутуорка, уважаемый Джордж Тирни, всемерно стремится подорвать боеспособность флота, а значит – и всей нашей страны. Вести себя подобным образом может только изменник!
– Что вы сказали?! – взревел Тирни.
– Если уважаемый депутат еще и плохо слышит, я повторю: вы – изменник!
Объяснение. Британская карикатура XVIII века о дуэли Уильяма Питта-младшего с Джорджем Тирни
Тирни потребовал извинений, а Питт в ответ лишь пожал плечами. Тогда возмущенный депутат от Саутуорка и еще несколько его сторонников в знак протеста покинули заседание Парламента, а через некоторое время премьер-министр получил от оскорбленной стороны вызов на дуэль.
Необходимо отметить, что в то время в Англии, как и во всей Европе, дуэли осуждались – как действия, ведущие к истреблению элиты общества. Да и сам факт вызова на дуэль премьер-министра легко можно было квалифицировать как угодно. Например, как измену интересам родины. А в Парламенте, например, один из депутатов предложил блокировать даже возможность вызова на дуэль крупных политиков и государственных мужей.
Интересный аргумент выдвинул против дуэлей британский политик Уильям Уилберфорс: заявил, что если дуэль можно рассматривать как волеизъявление человека, противопоставленное воле Бога, то она, дуэль, должна быть подвержена запрету на все времена. Однако Уильям Питт-младший спокойно парировал:
– Я никогда не давал права Богу, государству и никому другому на вмешательство в мои личные дела.
В общем, премьер-министр принял вызов, а оскорбленная сторона выбрала в качестве оружия пистолеты – «на двенадцати шагах». И, как секунданты ни уговаривали дуэлянтов отказаться от своих намерений, дуэль все же состоялась.
Питт отличался худощавым телосложением, в то время как Тирни был достаточно толст. Двенадцать шагов постарались отмерить подлиннее, а кроме того секунданты заявили, что каждый имеет право сделать лишь два выстрела. Каждому дали по два пистолета и Джордж Тирни полностью подтвердил свою репутацию плохого стрелка: он дважды промахнулся. А вот Питт ухитрился еще раз поставить своего противника в глупое положение: он демонстративно стрелял в небо. Таким образом, никто на этой дуэли не был ни убит, ни даже ранен. Присутствовавший доктор облегченно вздохнул, секунданты пожали друг другу руки, а вот дуэлянты мириться отказались. Тем более, что премьер-министр громко заявил:
– И какого черта он полез стреляться? В конце концов, я же назвал его не трусом, а всего лишь изменником…
Самая громкая дуэль в истории США
Самая громкая дуэль в американской истории – это поединок между вице-президентом Аароном Берром и одним из «отцов-основателей» США Александром Гамильтоном.
Александр Гамильтон в Конгрессе вел борьбу за единство Союза, ибо, как он считал, только оно могло спасти американскую свободу и независимость. По его мнению, с отдельными штатами обсуждать было нечего. Каждый из них отстаивал только свои собственные интересы и не мог понять того, что интерес всего Союза стоит выше интересов отдельных территорий. При этом Гамильтон мечтал о твердой исполнительной власти, руководимой Народным советом или Сенатом. Он хотел, чтобы президент и сенаторы избирались на продолжительный срок, то есть на срок, пока они приносят стране действительную пользу. Он даже говорил о пожизненном сроке, и за это его обвиняли в монархизме.
После принятия союзной конституции Нью-Йорк избрал Гамильтона редактором для составления конституции своего штата. А когда Джордж Вашингтон был избран в президенты, для Гамильтона появилось новое поприще. Положение Вашингтона было очень трудным, и ему нужно было не только успокоить страсти, но и дать народу образец согласия и патриотизма. Вашингтон составил свой кабинет из людей самых противоположных мнений, чтобы по возможности примирить различные мнения и парализовать вредное влияние предводителей всевозможных партий. Вашингтон пригласил в свой кабинет Джеферсона, главу демократов, находившего, что конституция связала независимость отдельных штатов, и Гамильтона, поддерживавшего идею централизации и уверенного, что центральной власти конституция не дала достаточно силы.
Самое трудное положение в кабинете оказалось у Гамильтона. Ему было поручено финансовое управление. В стране не было ни денег, ни кредитов, и нужно было покончить с финансовым хаосом. Нужно было спасать страну от вполне вероятного банкротства.
Место министра финансов Гамильтон занимал до второго президентства Вашингтона. Приведя финансы в порядок, он посчитал свое дело конченным и вышел в отставку. Ему было тогда всего тридцать восемь лет. Но недолго пришлось Гамильтону оставаться вне общественной деятельности. В 1796 году между Францией и американским Союзом возникли большие проблемы. Командование армией, на случай войны, было снова предложено Вашингтону, но генерал объявил, что он примет это звание только в том случае, если Гамильтон будет сделан генерал-инспектором. В результате Гамильтон сформировал армию, а после смерти Вашингтона был назначен главнокомандующим.
К чести Франции, генерал Бонапарт, забравший власть в стране в 1799 году, уладил дело, и согласие между Францией и Америкой вновь восстановилось. И Гамильтон вновь оставил службу и занялся адвокатской деятельностью.
А в 1804 году полковник Аарон Берр, бывший вице-президентом, изъявил желание занять место губернатора штата Нью-Йорк. Гамильтон назвал его человеком опасным. Берр, оскорбленный этим отзывом, вызвал Гамильтона на дуэль.
А до этого он три месяца упражнялся в стрельбе из пистолета. А вот Гамильтон ненавидел дуэли, считая их варварским обычаем. Он предложил Берру объясниться, но получил отказ и отправился на место встречи, дав предварительно письменное обещание не отвечать на выстрелы противника.
Он написал:
«Мои религиозные и моральные принципы решительно против практики дуэлей. Вынужденное пролитие крови человеческого существа в частном поединке, запрещенном законом, причинит мне боль. <…> Если Господу будет угодно предоставить мне такую возможность, я выстрелю в сторону первый раз и, думаю, даже второй».
Дуэль состоялась 11 июля 1804 года. К этому времени дуэли в Нью-Йорке уже были объявлены вне закона, так что Гамильтон, Берр и сопровождавшие их лица тайно пересекли реку Гудзон и добрались до уединенного скалистого места в штате Нью-Джерси.
После того, как прозвучала команда, Берр поднял пистолет, но Гамильтон намеренно медлил. И он, как и обещал, так и не нажал на спусковой крючок. Роковой же выстрел Берра поразил Гамильтона в правый бок.
Уже на следующий день все местные газеты вышли с заголовками о том, что генерал Гамильтон смертельно ранен на дуэли. Потом стали ежечасно давать бюллетени о состоянии его здоровья, держа американцев в возбуждении. Обстоятельства дуэли пересказывались многократно, причем рассказы эти каждый раз обрастали все новыми и новыми подробностями. Естественно, нашлось множество «свидетелей», которые буквально на каждом углу тешили народ своими фантазиями.
А в это время врачи боролись за жизнь Гамильтона, но, к сожалению, они оказались бессильны. Он продержался всего тридцать один час. На дуэли дрались в среду утром, а в два часа дня в четверг Александр Гамильтон умер.
И тут же в газетах поместили заголовки: «Полковник Берр убил генерала Гамильтона на дуэли». Народ пребывал в шоке. Владельцы стали закрывать свои магазины, повсюду вывешивали флаги и готовились к 30-дневному трауру. Все хотели непременно присутствовать на похоронах, все посылали соболезнования вдове умершего.
Похороны состоялись в субботу. В тот день никто не работал. В траурном кортеже шли все видные люди города, пришли даже сторонники Берра, чтобы показать, что они разделяют всеобщее уважение к погибшему государственному деятелю и скорбят вместе со всеми.
Негодование американцев по этому поводу не поддается описанию. Некоторые даже утверждали, что Берр заявился на следующий день после дуэли на какую-то попойку и весело «извинился» перед друзьями за то, что не попал своей жертве прямо в сердце. Конечно же, такого не было и быть не могло, но кто в тот момент стал бы уличать «свидетелей» в клевете…
Также неправдой было и то, что Берр якобы до дуэли три месяца специально упражнялся в стрельбе из пистолета, и что он специально планировал вызов Гамильтона на дуэль.
На самом деле полковник Берр был не слишком опытным стрелком из пистолета. Да, он считал себя правым. Да, он проявил себя бесстрашным и хладнокровным, но большим специалистом в стрельбе он никогда не был.
Тем не менее общество воспылало негодованием против Берра. Как только его ни оскорбляли, какими словами ни называли… Короче говоря, для всех он стал чем-то вроде мстительного демона, утолившего жажду кровью своей невинной жертвы. И, естественно, все требовали возмездия. Было инициировано судебное разбирательство, было выдвинуто обвинение в предумышленном убийстве, генерал Пинкни, вице-президент Цинциннати, заявил, что общество должно решительно бороться с подобной злодейской практикой.
Аарон Берр оставался в Ричмонд-Хилле в течение одиннадцати дней после поединка. Он был совершенно не подготовлен к сложившейся ситуации. В самом деле, дуэли происходили достаточно регулярно, и общественность всегда смотрела на них вполне безразлично. Берр был уверен, что еще накануне поединка он был более популярным и более важным человеком, чем Гамильтон. В конце концов, а кто был вице-президентом? И за кого совсем недавно проголосовало столько людей? Но теперь, когда Гамильтон умер, все изменилось, и для Берра не оставалось ничего иного, кроме как удалиться на некоторое время с политической сцены.
В пятницу он написал своему зятю:
«Вчера генерал Гамильтон умер. Злостные федералисты объединились в своих усилиях взволновать общественное мнение в его пользу и вызвать негодование по отношению к его противнику. Распространяются тысячи абсурдных слухов. Самые невероятные средства пущены в ход, чтобы вызвать волнения, и, надо признать, им все это удалось. Я предпочитаю оставить город на нескольких дней, а может и на несколько недель, но куда я уеду, это пока не решено».
После этого политическая карьера Аарона Берра закончилась. А вот Александр Гамильтон вошел в историю, и сегодня его портрет можно видеть на купюре в десять долларов США.
Дуэль будущего президента Эндрю Джексона
Эндрю Джексон, появившийся на свет в 1767 году в Южной Каролине, стал седьмым президентом США в 1829 году. А родился он в семье колонистов, имевших ирландские корни (его два старших брата Хью и Роберт родились еще в Ирландии и переселились в США вместе с родителями).
После ярких приключений юности Джексон стал адвокатом. В 1788 году его назначили прокурором на территорию Теннесси. Потом Джексон участвовал в составлении основных законов нового штата, а затем был представителем его в Конгрессе США. В 1812 году, при объявлении войны Англии, штат Теннесси доверил ему командование милицией (ополчением) со званием генерал-майора. В 1821 году он стал первым губернатором Флориды.
Адо этого, 30 мая 1806 года, будущий президент убил на дуэли адвоката Чарльза Дикинсона. И это, кстати, была не первая его дуэль. Считается, что он за свою жизнь дрался более чем на сотне дуэлей (утверждается, что он убил на этих дуэлях двадцать шесть человек), ибо если его оскорблял кто-то, кого по формальным признакам можно было считать джентльменом, то он обычно прибегал именно к дуэльному кодексу, считавшемуся тогда классическим в «институте улаживания проблем» на Юге.
Дуэль с Дикинсоном состоялась в Нэшвилле, и на ней Джексон убил своего противника только за пренебрежительный отзыв о своей супруге. Точнее так – Джексон вызвал обидчика на дуэль после того, как тот обвинил его жену в аморальности: мол Рэйчел Донельсон Робардс стала житье Эндрю Джексоном, не разведясь с первым мужем. Эта самая Рэйчел, уроженка Нэшвилла, действительно до встречи с Эндрю Джексоном состояла в браке с капитаном Льюисом Робардсом, который обладал ревнивым характером и весьма иррациональным умом. Через несколько лет после своей женитьбы, Робардс подал на развод и исчез в неизвестном направлении, не подавая о себе никаких известий. Эндрю Джексон прибыл в Нэшвилл в 1788 году, и через шесть лет женился на Рэйчел. После бракосочетания супруги Джексон полагали, что заявление о разводе Робардса вступило в законную силу. Однако через какое-то время первый супруг Рэйчел неожиданно вернулся в Нэшвилл, и подал на развод уже во второй раз – только теперь на основании супружеской неверности своей жены. Соответственно, Эндрю Джексона стали обвинять в том, что он соблазнил замужнюю женщину.
В пуританской Америке это могло испортить репутацию любому политику. И противники Джексона уговорили 26-летнего Дикинсона оскорбить Рэйчел Донельсон Робардс, предполагая, что Джексон не выйдет из этой грязной истории живым. Почему? Да потому, что Джексон просто обязан был вызвать Дикинсона на дуэль, а тот по праву считался одним из лучших стрелков в стране.
Есть и другая версия причины этой дуэли. Говорят, что у Джексона была страсть к прекрасным лошадям. И он активно занимался ими, имел свою конюшню и, естественно, участвовал в соревнованиях. У него был свой фаворит по кличке Тракстон. И вот однажды мистер Эрвин и его зять, Чарльз Дикинсон, предложили Джексону пари на две тысячи долларов: чья лошадь окажется быстрее, их Плагбой или его Тракстон? Ставка была принята, но участники пари не смогли договориться об условиях соревнования. Мистер Эрвин предложил какие-то примечания к договору, но Джексон отказался, требуя включения в договор своих условий. Один обвинил другого в создании списка примечаний, отличающихся от того, о чем было договорено предварительно, другой ответил достаточно резко. И якобы именно это привело к вызову на дуэль.
Чарльз Дикинсон был храбр и беззаботен, ибо он по праву считался одним из лучших стрелков в стране. Ссора с таким человеком, как Эндрю Джексон, льстила его гордости. Плюс это не он, а Джексон, не колеблясь, вызвал его, Дикинсона, на дуэль. А уж в результате поединка он не сомневался…
Дуэль состоялась 30 мая 1806 года, на берегу реки Ред-Ри-вер, что в Кентукки. Противники стрелялись на дистанции в двадцать четыре шага. Джексон решил, что для его репутации будет лучше, если он даст возможность своему противнику выстрелить первым. Дикинсон не возражал, выстрелил, и его пуля застряла в полудюйме от сердца Джексона.
Удивленный Дикинсон сделал пару шагов вперед и спросил:
– Боже мой, неужели я промахнулся?
Секунданты вернули его на место. Истекающий кровью Джексон нажал на спусковой крючок, но выстрела не последовало. Однако он сумел вновь взвести курок и все же произвел свой выстрел.
Мужество, показанное Джексоном в этом случае, может быть предметом восхищения. Есть много храбрых мужчин, которые готовы смотреть опасности прямо в лицо, но немногие сумели бы сохранить твердость руки в момент, когда свинцовый «посыльный смерти» уже пробил грудь, едва не поразив сердце. Джексон понимал, что тяжело ранен, но ни одна мышца у него не дрогнула. Кстати, потом он так ответил одному из своих друзей, выразившему удивление его самообладанием:
– Сэр, я должен был убить его, а ему следовало бы прострелить мне мозг.
Пуля попала Дикинсону в артерию рядом с сердцем, и он умер вечером того же дня.
А вот Эндрю Джексону пришлось носить возле сердца кусок свинца всю оставшуюся жизнь, ибо хирурги так и не смогли извлечь его. Часто испытывая от этого сильные боли, дуэлянт, однако, никогда не сожалел о своем поступке.
– Я в него выстрелил, – говорил он. – И будь моя воля, я бы выстрелил в него вновь…
Но нападки на него и его супругу продолжились – особенно в период предвыборной кампании. Рэйчел скончалась 22 декабря 1828 года – еще до инаугурации Джексона. А вот сам Эндрю Джексон дожил до 1845 года, и сегодня его портрет можно видеть на купюре в двадцать долларов США.
Дуэль как метод политической борьбы
На рассвете 21 сентября 1809 года, на лондонской окраине Путни-Хит сошлись в поединке два джентльмена. Дуэль была в те времена явлением обыденным, почти что заурядным; стрелялись часто и не особенно заботясь о причине. И тем не менее на другой день газеты вышли с кричащими заголовками – уж больно высокие посты занимали вчерашние дуэлянты: Джордж Каннинг был министром иностранных дел Великобритании, а Роберт Стюарт, виконт Каслри и маркиз Лондондерри – военным министром.
Регент принц Уэльский (король Георг III тогда сильно болел и находился в невменяемом состоянии) прислал главе правительства резкое письмо: как же так, два министра – и не сдав печатей своих ведомств… лица, долженствующие показывать пример соблюдения закона – его нарушили… И самым вопиющим образом…
С одной стороны, причиной ссоры послужили из ряда вон выходящие злоупотребления в военном ведомстве и неудачи в боевых действиях против Наполеона, в причастности к которым Каннинг обвинял своего соперника.
С другой стороны, Каслри всегда свысока смотрел на Каннинга, а Каннинг презирал его за поддержку кабинета Генри Эддингтона, бывшего премьер-министром в 1801–1804 годах. Тем не менее им обоим пришлось занять места рядом в кабинете Кавендиш-Бентинка, где с 1807 года Каслри заведовал не только военным министерством, но и делами всех колоний. И именно он «протолкнул» неудачное вторжение в Нидерланды.
В январе 1809 года в Палате общин было выдвинуто обвинение против герцога Йоркского, главнокомандующего британской армией. Его обвиняли в торговле офицерскими должностями и в том, что из-за него корона оказалась причастной к страшной коррупции. Королевский брат подал в отставку. В апреле того же года (в немалой степени усилиями Каннинга) была создана Пятая антифранцузская коалиция. Австрия вступила в войну. В июле под Ваграмом армия эрцгерцога Карла уступила поле боя Наполеону. Чтобы предотвратить крах союза, англичане в августе высадились на острове Вальхерен с намерением захватить Антверпен.
Считается, что Вальхеренская экспедиция не удалась в значительной мере по вине Каслри. При назначении руководителя всей этой операции он, в силу своих аристократических симпатий, остановился на Джоне Питте, 2-м лорде Чатаме. Но это оказался более чем посредственный выбор. По недостатку заботливого отношения к людям вообще лорд небрежно отнесся к санитарным предосторожностям, столь необходимым при высадке на незнакомой местности.
В результате экспедиция, стоившая британской казне 8 миллионов фунтов, привела к катастрофе: 12 000 солдат заразились свирепствовавшей в этой болотистой местности малярией. Из 4000 солдат, потерянных Великобританией, лишь 106 человек погибли в бою, остальные же были кое-как выведены с Вальхерена, и многие из них остались инвалидами на всю жизнь.
Итоги произведенного по этому поводу расследования оказались весьма неблагоприятны для престижа Англии. Последствия этого дела расшатали правительство. Два подлинных вождя его, Каннинг и Каслри, «схлестнулись» не на шутку. Они не просто испытывали друг к другу антипатию, они были различного мнения даже насчет лучшего способа вредить Наполеону. Каннинг, сторонник развертывания военных действий не на побережье Северного моря, а в Испании, не щадил своего коллегу по кабинету ни в речах, ни в письмах.
Джордж Каннинг был представителем либерального крыла партии тори. С уходом Уильяма Питта (младшего) из правительства в 1801 году он стал в решительную оппозицию, доказывая необходимость возвращения Питта к власти. В новом кабинете Питта Каннинг занял должность казначея флота. С образованием в 1806 году кабинета Уильяма Гренвиля Каннинг стал одним из главных деятелей оппозиции, а в следующем (торийском) министерстве Уильяма Кавендиш-Бентинка занял пост министра иностранных дел и начал проводить курс на укрепление связей с сопротивлявшейся Наполеону Испанией.
Каннинг видел основной театр боевых действий на Пиренеях, а вот военный министр Каслри, консервативный политик ирландского происхождения, отстаивал необходимость открытия второго фронта именно в Нидерландах. Союзником Каннинга в этом споре выступил выдающийся полководец Артур Уэллсли, надеявшийся сменить Каслри на посту главы военного ведомства. Противоречия усиливались и парали-зовывали работу правительства.
И вот в сентябре 1809 года дело дошло до дуэли с Каслри на пистолетах, в которой Каннинг был ранен в бедро.
А накануне дуэли он написал следующее завещание:
«Такова есть последняя воля высокопочтенного Джорджа Каннинга из Бромтона, что в графстве Мидлесекском. Я отдаю и отказываю любезнейшей моей супруге, Джоан Каннинг, в полное и неограниченное владение всю свою движимую и недвижимую собственность, какого бы оная ни была рода и качества (разумеется, за уплатою известных моих долгов и за вычетом издержек на погребение). Сим избираю, назначаю и утверждаю ее, вышеназванную супругу мою, и достопочтенного Уильяма Генри Кавендиш-Бентинка, маркиза Тичфильдского (ныне герцога Портлендского), душеприказчиками завещания и опекунами моих детей во все продолжение их малолетства. <…> Во уверение чего я, Джордж Каннинг, у сего подписался и приложил свою печать в 20 день месяца сентября 1809 года».
Кстати, Кавендиш-Бентинк потом объявил, что все состояние министра не превышало 30 000 фунтов (при этом одно только приданое госпожи Каннинг простиралось до 100 000 фунтов). Как видим, женитьба на Джоан Скотт, дочери генерала Джона Скотта, принесла ему состояние. А заодно и родство с герцогами Портлендскими, ибо ее сестра Генриетта была замужем за упомянутым выше Уильямом Генри Кавендиш-Бентинком, маркизом Тичфильдским и герцогом Портлендским.
21 сентября 1809 года Каннинг отделался легким ранением. Гораздо серьезнее оказались нанесенные ему политические раны: он надолго лишился поста. Снова в Парламент его избрали лишь в 1816 году, а в министерство он возвратился еще годом позже.
А все потому, что дуэль вызвала очередной министерский кризис. Главой нового кабинета 4 октября 1809 года стал Спенсер Персиваль, но Каннинга в нем не оказалось. Забегая вперед, скажем, что он станет-таки премьер министром Великобритании в 1827 году, но всего на четыре месяца. Он умрет 8 августа 1827 года, а сменит его на этом посту… Артур Уэллсли, ставший к тому времени герцогом Веллингтоном и победителем Наполеона при Ватерлоо.
Что же касается Каслри, то он на протяжении десяти лет (1812–1822) занимал пост министра иностранных дел. После падения Наполеона именно он представлял Великобританию на Венском конгрессе. Там он выступал за территориальное расширение Пруссии, чтобы противопоставить ее России и Франции. Умер он 12 августа 1822 года.
Русско-французская дуэль в Неаполе
Непосредственно перед войной 1812 года вражда к России, до времени скрывавшаяся в Париже, дала повод к ссоре и поединку между французским и русским посланниками в Неаполе.
Русский посланник князь Сергей Николаевич Долгоруков, работавший до этого в Голландии, заметил на первой дипломатической аудиенции короля Иоахима (наполеоновского маршала Мюрата), что французский и австрийский послы хотят стать впереди него, не соблюдая очереди. И, естественно, он счел долгом отстоять свое право.
В первый день января 1812 года при входе в зал, где надлежало приносить поздравление королю Неаполя с Новым годом, князь Долгоруков, стоявший правее всех прочих дипломатических представителей, уже готов был переступить через порог, когда находившийся левее него французский посланник барон Жозеф-Александр Дюран де Марей кинулся вперед и толкнул его, сказав:
– Ну, уж этого не будет!
Князь Долгоруков, однако, успел удержать француза и первым представился королю, который, заметив шум, обратился к обоим послам со словами:
– Господа! Я не могу приписать этого ничему иному, кроме вашего желания меня видеть, остальное же меня не касается.
И потом он заговорил об извержениях Везувия.
По выходе от короля барон Дюран де Марей принялся доказывать, что он имел право воспользоваться преимуществами французского посла при дворе зятя Наполеона (Мюрат был женат на сестре императора Каролине Бонапарт), но князь Долгоруков поставил ему на вид, что при дворах находятся представители держав, а не члены чьих-то семей. Французский барон, сознавая слабость своих доводов, донес Мюрату, будто бы Долгоруков взялся за шпагу в присутствии Его Величества, и побудил короля Неаполя пожаловаться русскому царю на мнимую дерзость русского посланника. Тогда же барон Дюран де Марей вызвал князя на поединок.
Но к нему вдруг присоединился генерал Реми-Жозеф-Исидор Эксельманс, пользовавшийся неограниченным доверием Мюрата и вызванный в Неаполь для получения звания обер-гофмаршала двора. Этот человек сформулировал свой вызов на дуэль такими словами:
«Как французский генерал и подданный императора Наполеона, я преисполнен понятного негодования. <…> Имею честь немедленно просить у вас удовлетворения за оскорбление, нанесенное моему монарху».
Князь Долгоруков готов был принять вызов обоих французов, но он хотел сначала дождаться замены на посту русского посланника. Но тут состоявший секретарем при посольстве камер-юнкер Константин Бенкендорф (родной брат А.Х. Бенкендорфа, будущего шефа жандармов и начальника Третьего отделения Собственной Е.И.В. канцелярии), поссорясь с тем же Эксельмансом, вызвал его на дуэль, и противники положили решить дело неотлагательно. После этого Сергей Николаевич тоже счел должным немедленно дать удовлетворение своему противнику. Следствием того была одновременная встреча Долгорукова и Бенкендорфа с Дюран де Марейем и Эксельмансом. Она состоялась в семь часов утра в Поццуоли, у храма Святого Сераписа.
Дрались на шпагах. Секундантом русских был единственный русский путешественник, находившийся тогда в Неаполе. Это был Григорий Александрович Строганов. Секундантом французов стал барон де Форбен.
Перед поединком князь Долгоруков сказал барону Дюран де Марейю:
Поделиться книгой: