Уэллс. Горький ветер

– Вы постучали Кромвелем по дереву. Я готов вас слушать, – сказал он.

– Что-то вы не похожи на Джулио Скольпеари. Мне довелось с ним общаться лично. Так что меня вы не проведете, – усмехнулся Уэллс.

– Нет, конечно, я не господин Скольпеари. Меня зовут Роберт Блекфут. Я личный помощник Джулио. По какому вопросу вы хотели с ним встретиться? Его сейчас нет в Лондоне. Он в деловой командировке. Но я уполномочен решать вопросы в его отсутствие.

– Я слышал о вас, Блекфут. Раз у меня нет другого варианта, я изложу свои соображения вам. Надеюсь, что это будет так же результативно, как и в случае с Хозяином Теней лично.

– Можете не сомневаться. Эй, Джек, принеси господам выпить, – обратился он к господину, который привел нас сюда, а теперь стоял за спиной у Блекфута.

Джек кивнул, исчез за дверью, а через минуту наши надпитые кружки с пивом уже стояли перед нами на столе. Чертов скряга. Он мог бы принести свежее пиво, но зажался и принес ранее заказанное. Я взял кружку. Все-таки ньюкаслский портер изумительно вкусный напиток. Жаль, что его приходится пить не во время отдыха, а на переговорах, за которыми последуют новые дела, суета сует.

– Быть может, вы слышали о том, о чем трубят на каждом углу газетчики? – спросил Уэллс.

– Вы говорите о человеке-невидимке, который ограбил Лондонский банк. Об этом трудно не услышать. Главная городская сенсация. Но я пока не понимаю, какое это имеет к нам отношение, – равнодушно ответил Блекфут.

– Человек-невидимка – это бывший инспектор полиции Чарльз Стросс. Некоторое время назад с ним что-то произошло, и он пропал без вести. Теперь же появился в виде грабителя банков. Нам нужно установить его местонахождение и задержать, пока в городе не случилась непоправимая беда. Сами видите, как нагнетается истерия газетами. Какое волнение очередное преступление человека-невидимки вызывает у горожан.

– Все равно я пока не понимаю, какое отношение это имеет к нам, – холодно возразил Блекфут.

Я сделал глоток пива. Интересно было наблюдать, как Уэллс завлекает в свои сети опытного криминального паука.

– Самое что ни на есть прямое. Если вы сейчас не поможете нам и мы оперативно не поймаем Стросса, то полиция начнет действовать своими методами. Они перевернут этот город с ног на голову. Они закроют все ваши притоны, подорвут всю вашу торговлю, разорвут все ваши деловые цепочки. Всего какая-то неделя – и ваш бизнес понесет колоссальные убытки, которых вы можете избежать, если поможете мне с поимкой Чарльза Стросса.

Блекфут задумался. Он закрыл глаза и замер. Только мерное постукивание указательного пальца по столу показывало, что он еще жив.

– Вас направила к нам полиция? – наконец спросил он и открыл глаза.

– Нет. Это наша частная инициатива. Поскольку Чарльз Стросс стал невидимкой посредством моего изобретения, я хочу убрать эту досадную неприятность с улиц. А также выяснить, почему почтенный инспектор вдруг стал преступником. Нет ли тут каких-то побочных явлений моего изобретения. К тому же я давно сотрудничаю с Джулио Скольпеари. Мне доводилось оказывать ему ряд услуг. Он помогает мне с изготовлением необходимого для моих исследований оборудования. Если мы и раньше могли быть полезными друг другу, я не вижу причин для остановки сотрудничества.

Я слушал их разговор с нескрываемым интересом. Ведь еще со времен моей работы в компании Эдисона я был лично знаком с Джулио Скольпеари. Он помогал нам с оборудованием, но я и представить себе не мог, что он один из Хозяев теней.

Блекфут прекратил отстукивать пальцем по столу. Он замер, разглядывая Уэллса, точно решался на что-то. Наконец сказал:

– Мы напряжем всю свою паучью сеть и найдем вам Чарльза Стросса. Не позднее завтрашнего утра точный адрес его логова будет доставлен вам курьером на Бромли-стрит.

Блекфут показывал Уэллсу свою информированность. В этом звучало и признание предыдущих заслуг, Хозяева теней знают все о серьезном человеке, который является важным для их империи, и скрытая угроза. В случае, если что-то пойдет не так, они знали, куда обратиться с выставлением претензий.

– Буду вам премного благодарен, – ответил Уэллс.

– Но только никакой полиции. Мы поможем вам с поимкой Стросса. А после этого вы вольны делать с ним что хотите, – выставил свое условие Блекфут.

– Принимается. Но учтите, что действовать надо быстро. Пока Стросс не натворил новых дел.

Уэллс словно прозревал будущее.

Вечером этого дня человек-невидимка нанес новый удар, который вызвал ошеломительную волну возмущений у горожан. Они стали даже требовать отставки руководства Скотленд-Ярда, которое, по мнению жителей города, позволяло себе преступную бездеятельность. Ситуация накалялась до предела. Оставалось несколько шагов до вооруженного бунта.

И ведь ничего страшного человек-невидимка не совершил. Он всего лишь забрался в публичный дом на Такл-стрит и устроил там погром. Напуганные посетители и сотрудницы увеселительного заведения выскочили из дома как были – в одной рабочей одежде, то есть голыми, и разбежались по соседним кварталам, возмущая спокойствие простых обывателей.

Договариваясь с Блекфутом, мы ни о чем таком не могли знать. Разве что Уэллс не воспользовался втайне от меня машиной времени и не прочитал завтрашние газетные заголовки.

Заручившись поддержкой Хозяина теней, мы покинули «Ржавые ключи», не заплатив за выпитый портер и ломаного пенни. Бармен очень хотел взять с нас плату, но Блекфут запретил.

Весь оставшийся день мы провели за работой над машиной времени. Вечером я с чувством величайшего облегчения отправился домой, мечтая о чашке горячего молока. Я и представить не мог, что в эту ночь мне также не удастся выспаться.

Глава 20. Нападение оборотней

Я и забыл, что у меня дома имеется криогенный пистолет – оружие мгновенной заморозки, которое презентовал мне Уэллс, перед тем как мы отправились в гости к профессору Моро. В ту поездку нам не пришлось стрелять, хотя один раз я был готов к тому, чтобы морозить всех направо и налево, когда деревенские жители, возмущенные проказами вырвавшихся на свободу воспитанников профессора, решили устроить нам всем погребальный костер. Но мое вмешательство не потребовалось. Профессор был готов к подобному повороту событий, ведь он сам его режиссировал. Вот и осталась у меня тяжелая и убийственная игрушка. До поездки она вызывала у меня дикое любопытство. Хотелось опробовать ее в действии на любом доступном объекте. Но после поездки я находился под таким впечатлением от Резервации, обитателей Острова, от гигантских и сокрушительных треножников и воинственных кровожадных оборотней, что я забыл о ее существовании.

Вспомнил же я о заморозчике сегодня ночью, когда услышал подозрительный шум на первом этаже.

Как обычно, я приехал от Уэллса поздно вечером, поужинал тем, что нашел у себя дома, – кусок вяленого мяса, хлеб, зеленый лук и пара кружек ньюкаслского портера, после чего отправился ко сну. Герман отпросился у меня на всю ночь, поехал к своей подружке, которая жила на другом конце города, но утром пообещал быть к назначенному времени. Даже если он опоздает, я не буду переживать по этому поводу. Все равно на завтра не планировалось ничего важного.

Гэрберт после преступлений человека-невидимки и газетных нападок в свой адрес сильно переживал. Я оставил его в упадническом настроении, которое, впрочем, у него легко могло смениться зарядом бодрости и творческого фонтанирования. Уэллс был бы не Уэллсом, если бы задерживался подолгу в одном и том же эмоциональном состоянии. К тому же он был не из тех людей, которые после очередного жизненного препятствия складывают руки на коленях и покорно ждут своего падения. Я уверен, что сегодня ночью он засядет в кабинете и будет писать разгромные статьи и опровержения, а также письма в адвокатскую контору «Кристи и сыновья», которая долгие годы вела все его дела. Уэллс будет судиться с газетами, если надо, с полицией, да хоть с самим королем, но отстоит честь своего достойного имени. Я удалился ко сну, повалялся немного с книгой, но чтение не шло. Я задремал не раздеваясь, чтобы проснуться посреди ночи от постороннего шума, который шел с нижнего этажа.

Когда я выбрал этот дом на улице Бейкер-стрит, владелец заверил меня, перед тем как я подписал договор аренды, что место здесь тихое, с точки зрения криминала неопасное. Преступления если и совершаются, то чисто бытовые – муж поссорился с женой, она проломила ему голову сковородкой, других вариантов не было. Но внизу явно ходил грабитель и что-то искал. Вот разбилась тарелка, вот просыпались вилки с ножами, вот захлопали дверцы шкафов.

Я вскочил с кровати, бросился к письменному столу, выдвинул верхний ящик, где обычно держу револьвер, и наткнулся на футляр с заморозчиком. Я вытащил его, поставил на стол и зашарил в ящике в поиске револьвера. Выдвинул следующий ящик, а затем один за другим остальные. Револьвера нигде не было. Тогда я открыл футляр, достал заморозчик, взвесил в руке, скривился разочарованно. Я все-таки предпочитал идти на грабителя с проверенным оружием, но за неимением оного придется пользоваться тем, что Бог под руку подложил. Тем временем шум внизу нарастал. Такое чувство, что в дом пробрался дикий хищник и учинил там беспредельный разгром. Только вот откуда дикому хищнику взяться на улицах Лондона?

Заморозчик я держал перед собой, так, чтобы, если что, стрелять без предупреждения. Я осторожно открыл дверь, вышел из комнаты и зашагал по коридору в сторону лестницы. Электричество не зажигал, чтобы не предупредить грабителя о своем приближении, но лунный свет лился сквозь незашторенные окна и освещал коридор. Так что я все хорошо видел, даже тень на стене, отбрасываемую кем-то на первых ступеньках лестницы.

Я хотел было стрелять сразу. Грабитель или просто бродяга-взломщик не заслуживал другого обращения. Но в последний момент я подумал: а что, если это Вертокрыл по какой-то необходимости приехал домой от своей подружки? Возможно, сильно не в себе от выпитого, поэтому шумит и бьет посуду. Я засомневался и, когда вышел на лестницу, увидел силуэт внизу – человек в длинном плаще и в широкополой шляпе. Попытался разглядеть его. Этих нескольких минут мне не хватило. Инициатива перешла в руки грабителя, кем бы он ни был. Он заметил мое появление, задрал голову, и я увидел, что под шляпой скрывалась оскаленная волчья морда. В мой дом пробрался оборотень. Один из тех, кого я видел в Резервации профессора Моро.

Волк прыгнул.

Я выстрелил.

Сгусток ледяной энергии вылетел и ударился в пол, в том месте, где только что стоял непрошеный гость.

Волк же оказался на ступеньках, оттолкнулся от них, ушел в новый прыжок, который закончился прямо напротив меня. Я не успел отреагировать, не успел выстрелить. Он взмахнул лапой, и я почувствовал, как мое лицо столкнулось с метеоритом. Я отлетел к стене, ударился спиной и рухнул на пол, но пистолет не выпустил. В глазах потемнело, в голове гудело, но я вслепую выстрелил еще раз. Прицелиться я не мог, так что стрелял вслепую туда, где, по-моему, должен был находиться оборотень. Но Волк успел отпрыгнуть в сторону, оказался возле меня, схватил за плечи, вздернул на ноги и припечатал кулаком в живот. Я резко выдохнул, попытался вдохнуть, но не смог. В пространстве вокруг кто-то выкачал весь воздух. Волк не терял времени, отпихнул меня в сторону для удобства и нанес сокрушительный удар в челюсть. Я приземлился на пол, беспомощно раскинув руки, и выпустил заморозчик, который отлетел дальше по коридору. Теперь я был безоружен, контужен, не мог дышать и, возможно, расстался с несколькими зубами. Положение хуже не придумаешь.

Волк, чувствуя свое полное превосходство, медленно приближался ко мне. Он где-то потерял свою шляпу. Полы плаща распахнулись, открывая вид на мускулистое тело, заросшее шерстью. Из одежды под плащом были только рабочие штаны из плотного синего материала, называющегося джинсовым. Такие штаны привозили с американского континента моряки и продавали за хорошие деньги. Они утверждали, что американские ковбои носят только их и им износа нет. Не знаю, не видел я в Америке ни одного ковбоя, но я дальше крупных городов не ездил.

Какие только глупые мысли не лезут в голову накануне гибели! Несмотря на то, что я оперативный агент британской секретной службы, меня не готовили к тому, чтобы сражаться с оборотнями. Я должен был работать головой, добывая ценную информацию, но никак не кулаками. Что я мог сделать против оборотня, который намного сильнее и лучше вооружен, чем я?

Волк нависал надо мной и плотоядно разглядывал. Желтые глаза с кровавыми лопнувшими сосудами, я надолго запомню их, если, конечно, выживу. Он оскалил пасть с мощными белоснежными клыками, зарычал во всю мощь своей глотки, и в этот момент способность дышать ко мне вернулась. Я судорожно глотнул воздух, затем еще и еще и, не теряя времени даром, сгруппировался и ударил ногами в грудь Волка. Он явно не ожидал, что я продолжу сопротивляться, и отлетел дальше по коридору. Я воспользовался небольшим своим преимуществом, вскочил с пола и рванул за пистолетом. Схватив заморозчик, я обернулся и увидел Волка. Он уже успел подняться и готовился к прыжку, но я его опередил, выстрелил. Пускай заряд ушел и расплескался по стене, оставляя на ней наледь, но я сбил настрой Волка. Вместо того чтобы продолжить бой, он решил бежать. Прыжок в сторону, он скатился по лестнице вниз.

Я бросился к лестнице, собираясь поразить его в спину, но неожиданно пистолет подвел. Спусковая скоба нажималась, но выстрела не происходило. Что-то сломалось в заморозчике.

Убегая, Волк влетел на участок пола, куда угодил заряд из криогенного пистолета. Он поскользнулся, рухнул на спину и, словно на детских горках, пролетел вперед на спине, сшиб несколько стульев по пути, вынес приоткрытую входную дверь и вылетел на улицу, где закончил свое увеселительное мероприятие на мостовой, чудом избежав столкновения с одинокой направляющейся на постой конкой.

Я сбежал по лестнице, обогнул стороной замороженный участок пола и вылетел на крыльцо. Увидел волчий силуэт, который в то же мгновение скрылся за поворотом. Решив не продолжать погоню, захлопнул входную дверь, проверил замки, с ними все было в порядке. Непонятно, как Волк открыл дверь. Я включил свет и обнаружил на полу широкополую шляпу, которую он оставил на память о себе. Шляпа была хорошая и воняла псиной. Волк этот отчаянный модник. Я отправил ее в мусорную корзину.

Сердце бешено стучало в груди. Я прошел в гостиную, открыл бар, достал бутылку виски, налил себе полный стакан и сел в кресло. Я попытался сосредоточиться и собрать рассеянные мысли воедино. Откуда на Бейкер-стрит взялся оборотень? Что ему потребовалось в моем доме? Что он искал? Он действовал самостоятельно или его кто-то прислал?

Я отхлебнул виски. Затем залпом осушил стакан и налил себе еще.

Визит Волка явно не был случайным. Он приходил с какой-то целью. Чудо, что я остался жив. Возможно, конечно, что это был свободный оборотень, а не из числа граждан Резервации, но я очень сильно сомневался в этом. Совпадений быть не может. Либо вожди семейств решили действовать самостоятельно, что вряд ли, либо профессор Моро начал свою игру. Но тогда он сделает ход и против Гэрберта. Я отставил стакан в сторону, встал из кресла и направился в коридор. Телефон в особняке Уэллса не отвечал. Ночь на дворе. Если уж сам Гэрберт не снял трубку с проклятиями, то Штраус должен был это сделать. Но никто не отзывался.

Я решил ехать к Уэллсу. Быть может, я еще успею если не предотвратить нападение, то свести к минимуму ущерб от него.

Я пожалел, что отпустил Германа, но кто мог знать, что этой ночью оборотни начнут свою игру?

Через несколько минут я уже сидел в машине. Нельзя садиться за руль после стакана виски, но разве у меня был другой выход? Если бы я сразу догадался об опасности, угрожавшей Уэллсу, то не стал бы заниматься самоуспокоением, но сейчас я играл теми картами, что получил при раздаче. Я старался сильно не гнать, но ночью улицы Лондона пустынны. Так что рычание мотора вспарывало тишину, мешая лондонцам спать.

* * *

Я сразу почувствовал неладное, когда увидел приоткрытую дверь. Штраус даже днем никогда не оставлял дверь приоткрытой, а тут ночь в городе. И хотя Гэрберт жил в приличном районе, где любое преступление было катастрофой вселенского масштаба, но двери в домах все равно было принято запирать.

Я оставил машину напротив входа, взбежал по ступенькам с заморозчиком в руке и осторожно заглянул в дом. Я готов был к любому повороту событий: от пустынного вымершего дома, из которого загадочным образом испарились все жители, до кровавой драмы с мертвецами на пороге и ритуальными жертвоприношениями. Дом встретил меня молчанием и умиротворенностью, как мне казалось. Но стоило закрыть дверь и зажечь свет, как я убедился в ошибочности своего мировосприятия.

В доме Уэллса царил кавардак. Словно торнадо прошелся по комнатам или здесь произошло ожесточенное сражение с последующим пристальным обыском. Содержимое платяных шкафов в комнатах вывалено на пол и тщательно перетряхнуто. Столовые приборы в кухне свалены горкой по центру на кафельную плитку, все дверцы шкафов открыты, запасы круп пирамидами возвышались на полу. В гостиной даже золу из камина вытащили и раскидали по сторонам, словно просеивали в поисках золотого песка. Кто-то разрезал шторы на окнах в лаборатории, как я ни пытался понять смысл этого действия, он от меня ускользал.

Я ходил из комнаты в комнату, пытаясь восстановить при помощи воображения хронологию событий. Сомнений не оставалось: в дом к Уэллсу тоже забрались и явно хорошие знакомые моего Волка, как жаль, что я не попортил ему шкуру. Незваные гости явно что-то искали. Что-то, что было жизненно необходимым и очень хорошо спрятанным. Я попытался представить, что это могло быть, но то ли виски дурманил разум, то ли стресс после схватки с Волком все еще кипятил кровь, ни одна стоящая идея не посетила меня.

И куда делись Уэллс и Штраус? Они же не могли раствориться, как экипаж корабля «Мария Целеста»? Или они уехали к кому-нибудь в гости, поэтому чужаки так свободно хозяйничали в доме. Но тогда почему они сбежали из дома, так и не достигнув своей цели? Я нисколько не сомневался, что они ничего не нашли. Слишком уж яростными были их поиски, да и убегали они из дома быстро, так что не удосужились закрыть дверь. Что-то спугнуло их, только вот что? Быть может, это был шум подъезжающей машины, за рулем которой сидел я? Но я не видел, чтобы из дома кто-то выбегал.

И тут я заметил ледяные разводы на стенах, похожие на те, что оставил заморозчик в моем доме. Похоже, хозяева дома все же дали достойный отпор непрошеным гостям. Однако куда они пропали? Это так и оставалось непонятным.

С улицы послышался шум приближающихся автомобилей. Либо ночные грабители возвращались с подкреплением, либо это была полиция, которую вызвали бдительные соседи. Парочка окон в соседних домах светилась. Если полиция застанет меня в доме Уэллса с заморозчиком в руках, я буду очень долго оправдываться в участке, пока туда не прибудет Уэллс, чтобы освободить меня.

Я хотел было бежать, воспользовавшись задним двором, когда на лестнице показался человеческий силуэт, в который я чуть было не выстрелил. Но строгий знакомый голос Гэрберта остановил меня.

– Спрячьте оружие, пока полиция не стала задавать лишние вопросы.

Я сразу убрал криогенный пистолет во внутренний карман пиджака, который тут же подозрительно оттопырился. Когда я помчался на помощь Уэллсу, я не думал о том, чтобы прихватить с собой удобную кобуру или футляр для оружия. Было как-то не до этого.

– У нас все хорошо. Никаких грабителей не было. Мы проводили опыты. Не пускайте полицию в дом. Нам не нужно лишнее внимание, иначе до утра будем давать объяснения, – потребовал Уэллс.

– Но как я это сделаю? – признаться честно, я не был готов к такому заданию.

– Придумайте что-нибудь. У вас светлая голова, – отмахнулся он от меня, словно это было пустяковое задание, недостойное его гениального внимания.

Мне ничего не оставалось делать, как исполнять его распоряжение. В дверь тем временем уже звонили, и кто-то пытался заглянуть в гостиную через окно. Хорошо, что шторы у Уэллса плотные и разглядеть что-либо снаружи было невозможно, к тому же при выключенном свете. Я прошел в прихожую, открыл дверь и, не давая полицейским опомниться, вышел на улицу и плотно закрыл ее за собой.

Их было двое. Простые констебли, выдернутые в завершение ночного дежурства на объект по обращению встревоженных граждан. Было видно, что они сами недовольны тем, что находились здесь, а не направлялись домой через паб и традиционную кружку пива на сон грядущий. Один – усатый – все время щурился и косился, словно одним глазом он видел очень плохо, а другим еще хуже, но при этом то ли чувство гордости, то ли чрезмерная самоуверенность мешали ему носить на службе очки. Второй – розовощекий, пухлый, с блондинистыми ресницами и выцветшими глазами, очень похожий на альбиноса. Я так и прозвал его Альбиносом. Он заговорил первым.

– Доброй ночи. Вы живете в этом доме?

– Какая уж она добрая, когда все из рук валится, ничего не получается, а мой начальник не хочет отступать и говорит, что работа должна быть закончена сегодня. И ему плевать, что я не спал уже вторые сутки. Вот скажите, разве это справедливо пахать на него за стандартный оклад? Я мог бы такие деньги заработать, просиживая штаны в какой-нибудь конторе по учету чего-нибудь, – не давая им опомниться, поспешно заговорил я.

Я старался вбить в их утомленные рабочей сменой головы как можно больше ненужной информации. Чем больше мусора окажется в их головах, тем меньше у них останется способности соображать и сопоставлять факты. Да, я хотел, чтобы они напрочь забыли, зачем приехали сюда, и, кажется, у меня начало это получаться.

– О чем вы говорите? – возмущенно спросил Слепой.

А Альбинос проявил участие и сказал:

– Ненавижу работать сверхурочно, к тому же без оплаты.

– О, вы меня, я вижу, понимаете. Это очень хорошо, – попытался развить я тему и закрепить успех, но Слепой не сдавался.

– Так чем вы все-таки занимаетесь посреди ночи?

– Я занимаюсь исследовательской работой. Сейчас мы ставили научные опыты.

– Кто это мы? Что это за работа такая посреди ночи? – продолжал проявлять чудеса подозрительности Слепой.

– Наука никогда не спит, друг мой. Быть может, вы не знали, это дом сэра Гэрберта Уэллса, известного ученого и исследователя…

– Чего исследователя? – спросил Слепой.

Я не успел ответить. Вмешался Альбинос, похоже, он знал, на пороге чьего дома они находились.

– Оставь его, Робертсон. Это дом уважаемого человека. Я много о нем слышал, об этом Уэллсе. К тому же он хорошо знает нашего старшего инспектора.

– А вы кем приходитесь Уэллсу? – спросил Альбинос у меня.

– Я его личный помощник и ассистент Николас Тэсла. Скажите, а что вы у нас делаете? Зачем приехали?

– Нас вызвали соседи. Они слышали подозрительный шум из дома. То ли внутри кто-то дрался, то ли мебель переставляли, – ответил Слепой, продолжая подозревать меня во всех смертных грехах.

– Да, мы любим во время экспериментов в качестве легкой разминки подвигать мебель, – заявил я.

Полицейские застыли от подобной наглости, и я решил не дать им опомниться. Надо закрепить результат.

– Если у вас все, то я, пожалуй, откланяюсь. Господин Уэллс ждет меня.

– А почему он сам не вышел? – спросил Слепой.

– Потому что он сейчас занят расчетами. Ему некогда. Если хотите, навестите нас утром, и господин Уэллс с удовольствием даст вам все необходимые разъяснения.

С этими словами я запер дверь прямо перед носами растерявшихся полицейских.

– Господин Тэсла, извольте больше не шуметь. Если соседи еще раз пожалуются, мы вернемся и вынуждены будем вас задержать, – пригрозил Слепой.

Альбинос уже спускался с крыльца.

– Не извольте беспокоиться. Мы, пожалуй, отправимся ко сну. Продолжим утром, – поспешил я успокоить констеблей.

Я зашагал на месте, делая вид, что ухожу в глубь дома. Сам же остался возле двери и проследил за тем, чтобы констебли уехали. После чего прошел в гостиную, где в кресле сидел Уэллс и наблюдал за разыгравшимся у него на крыльце спектаклем.

– Прекрасная игра. Вам надо было идти в актеры. «Глобус» плачет по вас.

– Не судьба, – ответил я и тут же атаковал его: – Быть может, вы объясните мне, что тут у вас произошло? Это дело рук оборотней?

Уэллс в удивлении приподнял брови и спросил:

– Почему оборотней? Впрочем, это пока неважно. К оборотням мы вернемся чуть позже. Налейте нам бренди, Николас, и слушайте мой рассказ.