Основы ксенологии. Сигнал бедствия

Капитан помолчал, вздохнул и произнес:

– Черт его знает! Марк, ты читай дальше, может они что-то выяснили об этом месте.

Мы с Зайцевым медленно стали продвигаться вглубь скалистого леса, капитан с помощью тепловизора обыскивал окрестности. Я со своей стороны старался запоминать дорогу по скалам диковинных форм.

– Понял. Сейчас… – продолжил Руссо. Сигнал становился все хуже, но голос пилота все еще четко был слышен через радиосвязь. – Вот. Привели нас сюда добрые побуждения, а обернулось все трагедией. Этот астероид оказался жилищем Кх`гала…

– На Торусе так называется место обиталища демона. Ад по-нашему, – блеснул я знаниями.

– Да знаю я, смотрел как-то сюжет в сети, – отмахнулся Марк и продолжил чтение, – наш небольшой кораблик сел на относительно ровное каменистое плато, но, спустя секунды, он начал погружаться в почву. Джон первый не растерялся, скомандовал мне надеть скафандр и оделся сам, потом взял несколько кислородных баллонов и сунул мне в руки, затем схватил “выживальщика” и мы выбрались из корабля на поверхность. Джон, мой смелый Джон, еще раз успел забежать на корабль и вынести последний баллон и этот планшет. После чего наш доблестный "Герой" погрузился в какое-то кислотное болото. Я приходила позже на это место – там была уже твердая скалистая порода. Никакого намека на кислоту или мой бедный кораблик.

Марк замолчал, и я не выдержал:

– Ну что там дальше?

– Тут обрывается. Мне нужны фотографии остальных файлов.

Капитан скомандовал привал и присел на ближайший скалистый уступ, а я принялся водить туда-сюда планшетом перед шлемом, пока все изображения не были скопированы на бортовой компьютер "Янгеля".

– Я вот думаю, – внезапно сказал Зайцев, – какое невероятное совпадение, что и торусанский корабль и наш челнок сели в одно и то же кислотное болото! Какова вероятность?

– Если честно, то одна на миллиард, – ответил я.

– Вот и я о том же, – капитан поднял вверх указательный палец. – Сдается мне, что болото это – совсем не болото.

– Тут все вокруг реагирует на содержание металла, – кивнул я в ответ. – Кислота в самом астероиде, а металл – катализатор для реакции, как мне кажется. Я взял образцы. Если выберемся – проверю в лаборатории.

– Не “если”, а “когда”, – поправил меня капитан и встал с уступа. – Хорошо, что в нашем веке у нас большая часть приборов и оборудования сделана из углепластика. Что там с дневником, Марк? – спросил он по радиосвязи.

– Уже расшифровал, – раздался голос Руссо. – Читаю: Кислород заканчивается, долго нам не протянуть. Чертов сигнал до сих пор транслируется в космос, но теперь я рада этому, может кто-то спасет и нас, благодаря ему. Недавно я видела небольшой корабль, который пытался сесть на астероид. Наверное метил на то же место, но промахнулся. Возможно там кто-то выжил… Идти искать их было бы самоубийством, Джон решил подать какой-нибудь сигнал, что тут есть выжившие, и выпустил в небо две из трех наших сигнальных ракет. Осталось ждать, но надежды мало…

Так, тут следующий файл, – Марк немного помолчал, видимо решил сначала просмотреть текст.

– Ну, что дальше будем делать? – спросил я капитана, воспользовавшись паузой. – Искать Джона? Корабль, который сел на другую сторону астероида?

– Пешком не дойдем, – отмахнулся Зайцев. – Если Серж подгонит второй челнок, можно облететь астероид и поискать сверху, может остались какие-то следы. А вот Джона или его тело поискать попробуем. Руссо, ну что ты там зачитался? Есть что полезное?

– Тут она вспоминает дом на Торусе и пишет стих. Прощается с родственниками.. Сейчас, вот тут… Пишет, что повредила ногу. Джон решил направиться в ту сторону, где предположительно сел корабль. Ориентиром он выбрал большой изогнутый шип, напоминающий рогатую голову ишрила. Сказал, что будет идти прямо на него. Он решил, что так будет быстрее, обещал привести помощь. Я почти не могу ходить, и буду только тормозить его. Он взял с собой последнюю сигнальную ракету, надеюсь, что ему хватит кислорода, чтобы вернуться, а мне – чтобы дождаться помощи. Дальше текста нет, – подытожил Руссо.

– Не дождалась, бедная, – сочувственно произнес я. – Не думаю, что Джон бы за ней не вернулся, с ним тоже что-то случилось.

– Она пишет, что он взял с собой сигнальную ракету. Нам бы пригодилась. Попробуем пойти по его пути, может выясним, что с ним случилось.

Зайцев указал рукой на выступ, похожий на голову какой-то рогатой змеи, и поднял палец вверх.

– Видимо, туда, – сказал он, и мы двинулись в путь. Капитан шел впереди, на расстоянии связывающей нас веревки. Связь с “Янгелем” постепенно становилась все хуже, а вскоре и совсем пропала, как только мы отошли на достаточное расстояние от передатчика. “Рогатая змея” медленно приближалась, становилось темнее, так как скалистые выступы закрывали большую часть космоса над нами, и светло-голубого сияния почти не было видно.

Только что Зайцев шел впереди, как вдруг исчез. И меня резко дернуло вперед. Ноги мои оторвались от поверхности и меня понесло с огромной скоростью. Я не сразу сориентировался, поэтому потерял драгоценное время и расстояние. Все же мне удалось зацепиться за один из каменных острых уступов, и я затормозил, перекинув веревку через него.

– Женя! – позвал я капитана, – Отзовись, ты слышишь меня?

В шлеме раздавался лишь треск помех. Я понял, что Зайцев упал в какую-то расщелину и одновременно ощущал, что веревка натянута, значит не оборвалась. Но то, что капитан не отвечал, меня сильно беспокоило. Его могло швырнуть на камни, стекло шлема не выдержит такого удара. Я нервно сглотнул и отогнал прочь стоявшую перед глазами картину. Нужно было вытаскивать командира, как бы то ни было. Я уперся ногами в скалистый выступ и начал понемногу вытягивать веревку.

Сквозь треск в наушниках раздался вздох и слабый голос:

– Ген… Погоди, не тяни… Я что-то вижу внизу.

От неожиданности я чуть не выпустил веревку из рук:

– Командир! Живой!

– Да живой, живой. Не ори ты, – Зайцев прочистил горло. – Спусти меня немного, тут недалеко до дна. Фонарь не достает, но там что-то есть.

Я потихоньку начал травить веревку обратно, пока она не натянулась. Потом, держа ее обеими руками, медленно начал подходить к краю ямы, упираясь ногами в породу. На Земле с ее силой тяжести я бы такой фокус не провернул, так как вес капитана был бы почти в два раза больше.

Уже подойдя вплотную к обрыву, я вдруг заметил, что веревка ослабла. Одновременно с этим в шлеме я услышал удивленный присвист Зайцева.

– Что там? – меня просто распирало любопытство, а молчание капитана одновременно и пугало и заставляло нервничать.

– Это странно, – голос Зайцева звучал озадаченно. – Тут куча разных предметов, стулья…

– Что? Какие стулья? – я тут что-то не понял.

– Предметы интерьера космического корабля. Внутренние панели, мебель, перегородки. Пластик в основном и ткань. Какое-то все… пережеванное, что ли. Погоди…

Он помолчал, я слышал лишь сопение.

– Тут кусок приборной панели с названием, попробую разогнуть. Торусанская вязь. Похоже, это тот самый “Герой”. А это что?

– А сейчас что? Не томи, – я лег на живот и подполз к краю ямы, заглянув в провал, но ничего не смог разглядеть, кроме уходящей вниз веревки и маленького огонька от нашлемного фонаря капитана внизу.

– Я кажется нашел Джона.

Поднимал я их по очереди. Сначала тело найденного нами человека, которого Зайцев привязал веревкой, пропустив ее подмышками. Затем я скинул веревку вниз и вытащил самого капитана. В руке он держал ракетницу и мой коннектор с погибшего челнока.

– Наш “Сатурн” тоже там? – только и смог спросить я.

– Я думаю, что это “мусорное ведро”, – ответил капитан, отвязывая от себя веревку. – Все, что было из металла – растворилось, а это – отходы.

Он убрал ракетницу с коннектором в карман и принялся обвязывать тело, чтобы мы смогли нести его вдвоем.

Обратный путь мы проделали молча. Когда мы вошли в зону действия передатчика, радиомолчание прекратилось с треском и голосом Руссо, монотонно повторяющим: “Зайцев, Рарус, кто-нибудь, прием”.

– Марк, – ответил я, – мы в норме. Как ваши дела?

– Черт, ребята, я уже последние волосы на голове выдирать начал. Нашли что-нибудь?

– Второй труп, – отрезал Зайцев. – Что там с челноком?

– Серж говорит, что можно вылетать. Я сам поведу. В рубке останется Лира.

– Марк, послушай внимательно, – капитан сказал очень серьезно, даже остановился. – Садиться – нельзя! Ни в коем случае. В любом месте, где ты приземлишься – погубишь челнок и лишишь нас шанса вернуться. Нужен другой план.

Не успел Марк отреагировать, как у меня мелькнула безумная мысль:

– Я как-то видел в старом фильме, как с вертолета спасали застрявших на льдине рыбаков. У Лиры в археологическом оборудовании я видел веревочную лестницу…

– Мысль хорошая, – осадил меня капитан, – но челнок – не вертолет, а астероид – не льдина. Сумасшествие… Но возможно! – внезапно бодро произнес Зайцев. – Действуйте, раз уж нет других идей. Мы с Геном вернемся к лагерю экипажа “Героя”. Руссо, как будешь рядом – я подам сигнал из ракетницы.

– Есть, капитан, – весело ответил Марк и отключился. А мы продолжили движение к месту, где остался наш радиопередатчик.

Джона я положил рядом с его избранницей. Наш план спасения не предполагал возможности захватить тела с собой, чтобы достойно похоронить их в соответствии с традициями и обычаями их рас. Астероид станет им последним пристанищем, но теперь они хотя бы вместе. Заметив, что Зайцев смотрит на меня, я смутился. Даже работа врачом в больнице Скорой Помощи и работа впоследствии ксенологом не вытравили из меня романтика. Надо будет обязательно передать родным Джона и Митанаи, что случилось с ними. Но это потом, а сейчас нужно сосредоточиться на своем спасении.

Руссо каждые несколько минут отчитывался о своих действиях по радиосвязи. Они с капитаном вели какой-то свой четкий диалог, перебрасываясь фразами, как теннисным мячом. Я лишь вглядывался в темный космос, ровное полотно которого прерывали лишь лилово-голубые отблески окружающего астероид поля. В какой-то момент небо прорезала яркая вспышка сигнальной ракеты, а спустя какой-то недолгое время показался “Сатурн-один”. Приблизившись к астероиду, он прошел сквозь лиловое сияние и замедлил ход. Сбоку челнока открылся проем и оттуда выпала, раскручиваясь, веревочная лестница. “Сатурн-один” медленно продолжал опускаться все ниже, маневрируя подвижными посадочными соплами. Веревочная лестница была достаточно длинной, но все же до нее было довольно далеко.

– Не достанет, – с досадой хлопнул себя по бедру Зайцев. – Если Марк спустится еще ниже – он не удержит челнок. Нам нужно забираться выше.

Выше? Тут же одни острые изогнутые каменные шипы! Пока я в ужасе осматривался в поисках подходящего уступа, капитан уже карабкался по скале. Челнок слегка качнуло и он хвостом мазнул по ближайшему острому камню. На нем в миг выступили желтые капли и, попав на обшивку, запузырились, разъедая ее. Я еле удержался, чтобы не крикнуть: “Марк, осторожнее!”. Мешать пилоту своими эмоциональными выкриками – последнее, что бы я хотел сейчас сделать. Я стиснул зубы и полез за капитаном. Камень, на наше счастье, был совсем не гладким. Карабкаться было нетрудно, вот только углы, под которыми росли эти шипы, были уж очень крутыми. Вершины скал делились на множество отростков, подобно кристаллам, которые я в детстве выращивал в стакане на подоконнике по заданию учителя химии. Карабкаться по ним становилось все труднее. В какой-то момент я застрял, провалившись ногой между двух каменных отростков. Я шевелил ногой, пытаясь вытянуть ее из плена. Я все это время как будто кожей чувствовал, как уходит время, в которое Марк еще может держать на весу многотонную махину. Я уже было отчаялся, но меня вдруг что-то потянуло наверх. Зайцев тянул меня за крепления скафандра на спине. Я отчаянно задергал ногой, и она с трудом высвободилась, отломив кусок камня.

Челнок висел практически прямо над нами, впереди в нескольких метрах болтался конец веревочной лестницы. Зайцев повернулся ко мне и произнес то, что уже крутилось в моей голове:

– Надо прыгать.

– Тут далеко, – все внутри меня сопротивлялось этому плану, но я все же понимал, что другого выхода нет.

– Ген, Геннадий! – капитан крайне редко обращался ко мне этим именем, и каждый раз это был очень весомый повод. – Помни о гравитации. Твой мозг упорно подстраивает реалии любого окружения под привычные тебе. Здесь законы совсем другие. Ты легче, ты быстрее, ты допрыгнешь.

Он хлопнул меня по плечу, как бы ободряя и подталкивая вперед. Ну что ж. Надо прыгать – будем прыгать.

Проигнорировав предательски екнувшее сердце, я постарался заглушить мысли о последствиях в случае неудачи. Прикинул расстояние, перенес вес на левую ногу, оттолкнулся и прыгнул вперед. Инерция понесла меня вперед, но я в то же время неумолимо падал. В тот момент я ни о чем не думал. Не было никакого “жизнь пронеслась перед глазами”. Я смотрел на веревку и тянулся к ней всем своим телом и разумом. И лишь одна мысль звенела где-то на краю сознания: “Только бы не промахнуться”.

И я не промахнулся! Одной рукой зацепился за веревку и тут же подтянул себя к ней, перехватывая второй рукой. В шлеме раздался одобрительный возглас капитана, и я понял, что он тоже все это время молчал – не мешал, не говорил под руку.

– Давай, Женя! Я поймаю тебя, если что, – сказал я Зайцеву и, зацепившись ногами, накрутил на руку часть веревки, для более прочного сцепления.

Челнок потряхивало, и я боялся, что Марк не справится с управлением, и наспех починенную посудину тряхнет в ненужный момент, но капитан не стал мешкать и прыгнул. Я понял по его траектории, что он летит мимо. Самое страшное что может случиться в критической ситуации, это если тебя поглотит паника. Но мне паниковать было просто катастрофически некогда. Я дернулся вместе с лестницей в сторону летящего капитана, пытаясь своим телом раскачать висящую из челнока конструкцию. Мне удалось сократить расстояние и я протянул Зайцеву обе руки, за которые он смог зацепиться в последний момент. Я подтянул капитана к лестнице и практически крикнул по радиосвязи:

– Марк, поднимай!

Челнок аккуратно вылетел из поля астероида и лебедка, сматывая канат, потащила нас наверх.

Уж насколько мне осточертел и наш корабль, и челноки, на которых мы ежедневно делали вылеты в ходе нашей трехлетней работы, но я так рад был видеть знакомый интерьер. Без шипов и кислоты.

Пока я валялся у шлюза, радуясь, что все еще жив, капитан направился прямиком к Руссо.

– Погоди отчаливать, – откидывая шлем на спину, сказал Зайцев Марку. – Давай облетим по орбите астероид, поищем источник сигнала. Что-то же его все-таки передает.

Я поднялся, подошел к членам своей команды и также отстегнул застежку шлема. Убрал его за спину и с удовольствием и облегчением вдохнул рециркулируемый воздух челнока. Все-таки так мне гораздо спокойнее, когда нет напряженного ожидания, что воздух может скоро закончиться.

Руссо послушно направил челнок на облет летящей глыбы. Астероид все-таки был очень красив, если подобное можно сказать о куске камня. Это его переливающееся поле, которое то успокаивалось, то начинало ритмично двигаться, как будто исполняло некий загадочный танец. С поверхности рисунок движений плохо угадывался, а вот с орбиты хорошо было видно и можно было даже поймать ритм. Три коротких рывка, потом три медленных завихрения, потом…

– Ребята! – я аж задохнулся от пришедшего осознания. – Сигнал!

Я указал на поле астероида, мычал, пытаясь правильно подобрать слова, чтобы объяснить, что я понял. Наконец, я выдал:

– Астероид сам подает сигнал. Следите за полем!

Капитан все понял сразу.

– Молодец, Ген! Мне надо было в первую очередь обратить на это внимание. Марк, запусти анализ поля.

– Есть, – коротко ответил Руссо и его пальцы запорхали над панелью управления. – Не могу классифицировать вид данного поля, но определенно в нем происходят моменты напряжения и спада, которые я могу идентифицировать, как элементы кода Морзе. Удивительно!

Тут я, обалдев от собственных невероятных идей, рискнул высказать еще одно предположение:

– Мне кажется, что это не астероид в том смысле, в котором мы привыкли его воспринимать. Я думаю, что это – живой организм.

– Живой, скажешь тоже, – усмехнулся Руссо и покачал головой. Зайцев же напротив – внимательно смотрел на меня, ожидая продолжения.

– Ну вот смотрите, – воодушевился я. – Электромагнитное поле подает сигнал, заманивая корабли, спешащие на помощь терпящим бедственное положение. Корабль, состоящий большей частью из железа, садится на поверхность этого организма, и тот включает свою пищеварительную систему – кислоту.

– Металл, да, – капитан указал на меня пальцем. – Поэтому на нас кислота не действовала, потому что из состава тканей для скафандров давным давно убрали любые соединения металла. И весь пластик оно тоже не тронуло, помнишь яму, где мы нашли Джона?

– Это было скорее место выброса отходов, – заметил я. – Так сказать, переработанное и ненужное.

– Это вы что получается? В заднице огромной космической твари побывали? – заржал Марк.

– Лейтенант Руссо, будьте добры, поверните челнок в сторону “Янгеля”, – сдержанно сказал Зайцев, пресекая дальнейшие шуточки пилота. – Хорошее наблюдение, Ген. Наверное, твоя идея совсем не лишена смысла. Думаю, что нужно записать координаты этого… хм, существа, и рассчитать траекторию перемещения. Я уверен, что в нашем Университете очень заинтересуются подобным видом космической активности, а пока я предлагаю записать обращение и запустить в сеть, чтобы никто больше не попал в ловушку.

Я кивнул и вздохнул:

– Подозреваю, что нашему астероиду теперь придется довольно долго голодать.

Июль 2021