Помоги проекту - поделись книгой:
Екатерина Белозерова
Основы ксенологии. Сигнал бедствия
Так случилось, что я в течение трех лет по контракту входил в состав экспедиции, в качестве корабельного врача и специалиста по внеземным формам жизни. Кто бы мне сказал еще каких-то десять лет назад, что я стану весьма преуспевающим врачом-ксенологом и буду летать на космическом корабле на другие планеты, я бы ни за что не поверил. Позвольте представиться – Ген Рáрус. Мое полное имя – Геннадий, так назвал меня мой дед. Родился и вырос на Земле и до своих двадцати шести лет не знал, что мы не одни во Вселенной. Никто не знал…
Но теперь наша старушка планета входит в состав Содружества Миров, хоть и не имеет пока права голоса в нем. Зато мы можем пользоваться благами и техническими достижениями чужих цивилизаций. Утопично? Да, но так и есть на самом деле, хотя и не без подводных камней. Но сейчас не об этом…
На борт космолета “Янгель” я попал не случайно, а по рекомендации одного моего бывшего коллеги, с которым вместе работали после армии еще в доконтактное время в Больнице Скорой Помощи моего родного города. Капитан “Янгеля” попросил его об услуге, а тот вспомнил обо мне, не забыв добавить, что я к тому же еще и изучаю новую науку – ксенологию. Так что, шансов у других кандидатов просто не оставалось. И вот я здесь.
Когда поступил сигнал бедствия, мы как раз возвращались на Землю. Летели уже шесть месяцев, все были вымотаны донельзя и очень хотели домой. Дежурил в рубке в тот день второй пилот Марк Руссо, он же и прибежал в кают-компанию, держа в руках планшет с данными.
– Мы поймали сигнал SOS, – взволнованно огласил он. – Капитан?
Евгений Зайцев отставил стакан с водой на стол и протянул руку к пилоту:
– Показывай. Расшифровали?
– Н-нет, – замотал головой Марк. – Сигнал есть, текста нет. Просто три точки, три тире, три точки. Все.
– Координаты?
– Почти по пути, с небольшим отклонением на ноль ноль двенадцать градусов, – Марк уже понял, к чему клонит капитан.
– Рассчитай курс. Мы не можем игнорировать SOS, – Зайцев встал, вылил остатки воды в рециклер и вышел из кают-компании. Марк выбежал сразу же за ним.
– Как интересно! – Лира прижала руки к груди. – Я никогда не участвовала в спасении.
В кают-компании нас осталось трое – я, Лира Томако и Серж Ри. Врач, ученый и инженер.
– В подобном, как правило, нет никакой романтики, – заметил я. – Поверь. Возможно стоит приготовить лазарет. Хорошо, если будет, кого спасать.
Серж молча кивнул, затем извинился и вышел.
– Я сказала что-то не то? – Лира удивленно посмотрела на медленно задвигающуюся дверь.
– Не бери в голову, – попытался ее успокоить. Эх, Лира. Такая умная и одновременно с этим такая далекая от всего, что происходит у нормальных людей. – Он потерял брата пять лет назад. Не успели спасти.
– Я не знала. Мне жаль. Я наверное тоже пойду, – она убрала за собой посуду в автоматический дезинфектор.
Ну, и мне тоже пора было идти на свое рабочее место. Чувствовал я – работы предстояло много.
До объекта, который все еще передавал сигнал бедствия, мы добрались всего за несколько часов. Судя по передаче, сигнал шел с поверхности огромного астероида, который медленно дрейфовал в просторах космоса. Он уже был виден невооруженным глазом через обзорный иллюминатор в рубке. Мы все столпились за креслами пилота и капитана, нарушая все инструкции – ситуация была нестандартная. Огромная бесформенная глыба, сопровождаемая роем из осколков и космической пыли, вращалась вокруг своей оси, как будто ввинчиваясь в пространство острым носом. Вполне возможно, что на ней могла застрять добывающая металлы группа космо-шахтеров, а может терпящие бедствие космонавты были вынуждены сесть на ближайший к ним объект и теперь не могут выбраться. Фантазия рисовала разнообразные картины, но я постарался сосредоточиться на происходящем.
– Сканирование не выявило на астероиде следов космического корабля, но возможно, что показания искажены из-за большого количества металла в составе породы, – отрапортовал Руссо и добавил: – Фонит камешек. Вокруг – некое подобие электромагнитного поля, или что-то типа того.
– Если сигнал идет действительно с астероида, то нужно садиться, – сказал капитан Зайцев.
– У нас только один из двух челноков исправен, – пробурчал инженер Ри.
– Больше и не нужно, – Зайцев бросил взгляд на Сержа. – Полетит только одна команда – я и Ген. Полагаю, что моя кандидатура не обсуждается, а врач сможет оказать первую помощь, когда мы найдем терпящих бедствие. Марк заменит меня на мостике, пока мы не вернемся. Есть вопросы?
– Тогда я пошел готовить челнок, – Серж и сам был готов лететь, но знал, что с капитаном спорить бесполезно.
В открытый космос раньше мне доводилось выходить не раз, да и высаживаться на всяких планетах, условия жизни на которых далеки от земных. Но до сих пор мне было не по себе. Каждый раз. Довольно прочный и толстый, но все же всего лишь слой плексигласа отделял мою жизнь от удушающей холодной смерти в вакууме. И это заставляло меня постоянно быть в напряжении, хоть я этого внешне не выказывал никогда.
Челноком управлял Зайцев, мне оставалось лишь болтаться пристегнутым в кресле пассажира и следить за курсом. В этом не было необходимости, но капитан решил, что лучше, если я тоже буду присматривать за приборами на всякий случай. Астероид из иллюминаторов “Янгеля” выглядел большим, а уж при приближении и вовсе громадиной. На его поверхности почти не было равнин, сплошь шипастые гребни и уходящие вглубь тоннели пещер. Площадку для приземления нужно будет еще поискать. Как только мы вышли на орбиту астероида, сигнал бедствия исчез.
– “Янгель”, – позвал я в рацию, – Марк! Вы все еще слышите сигнал?
– Да, “Сатурн-два”. Все еще принимаем, вполне четко, а что у вас?
– Возможно металлическая порода искажает прием, – заметил капитан.
Я приблизил изображение поверхности с внешних камер на панели управления. Характерный цвет скал с вкраплениями подтверждал ответ капитана, но кроме камня я разглядел на поверхности астероида какие-то небольшие водоемы, чего просто не могло быть.
– Капитан, вы видите? – начал было я, но Зайцев сразу же отреагировал:
– “Озера”? Вижу. Скорее всего, наши глаза обманывают наш мозг. На таких типах небесных тел не может быть ни воды, ни атмосферы, ни жизни.
– Я знаю, поэтому мне хотелось бы взять образцы этой “жидкости” для исследования в лаборатории.
– Ну, если повезет – возьмешь, – улыбнулся наш суровый капитан.
Я продолжил вглядываться в экран, приближая те или иные участки поверхности. Среди изогнутых скалистых шипов заметил небольшой просвет. Для посадки он был не самым подходящим – слишком маленькая площадь, но выбирать было не из чего, и я указал на него командиру. Евгений Зайцев – отличный пилот, несмотря на то, что уже много лет является капитаном “Янгеля” и за штурвал давно не садился. Направляемый им челнок нырнул вниз сквозь поле и сбавил скорость уже на подлете к поверхности. Снижение и дальнейшее приземление не обошлось без серии небольших случайностей. Только благодаря Зайцеву, мы не разбились ни об один скалистый выступ, который задели, маневрируя. Как оказалось, сели мы не совсем удачно. Как только посадка была совершена, взвыла аварийная сигнализация и челнок вдруг накренился на один бок.
– “Сатурн-два!” Доложите ситуацию! Слышите меня? – кричал в радиопередатчик Руссо.
– Слышим, “Янгель”, – голос капитана был спокойным, а его действия четкими. Вот уж действительно опыт и закалка. Я, если честно, сначала немного запаниковал. Зайцев кивнул мне и указал на выход, продолжая разговаривать с кораблем по радиосвязи.
– Посадка не слишком гладко прошла. Куда-то вляпались. Сейчас выйдем с Рарусом и посмотрим.
– Осторожнее там, – сказал Марк, и по голосу было слышно, что он совсем не успокоился.
Челнок накренился еще сильнее и мы, на ходу пристегивая шлемы, буквально выбежали из него. Сначала я, потом, чуть позже – Зайцев, прихвативший переносной радиопередатчик. Снаружи сразу почувствовали смену гравитации. Астероид вращался, но притяжение на нем было меньше земного, хоть и присутствовало. Я слишком резко оттолкнулся, что чуть не напоролся на обломки скал, которые мы задели при посадке. Капитан успел поймать меня за ремень скафандра.
– Тише, Ген, решил без челнока до "Янгеля" добраться? – нелепо пошутил он и отпустил ремень, как только мои ноги коснулись поверхности. Мы синхронно обернулись к челноку.
“Сатурн-два” тонул. В прямом смысле слова погружался в какую-то бурлящую желто-зеленую жижу.
– Это что еще за хрень? – вырвалось у меня.
Немыслимая чушь. Откуда вообще тут может быть жидкость?
– Это кислота, – вдруг сказал Зайцев и указал пальцем на то место, куда погрузилась задняя часть челнока. Металл обшивки, соприкасаясь с жижей, шел пузырями и его буквально разъедало на глазах. Я огляделся вокруг, чтобы случайно самому не вляпаться, но не заметил рядом подобной кислотной ловушки.
– “Янгель”, прием, – услышал я в шлеме голос Зайцева. – “Янгель”, как слышите? Прием!
В шлеме тишина. Мне стало нехорошо. Так глупо вляпаться и умереть на каком-то вонючем астероиде. Я глубоко вздохнул, но, вспомнив о том, что запас кислорода в баллонах ограничен, постарался дышать пореже. Сигнал явно не достигал “Янгеля” из-за помех. Зайцев разложил радиопередатчик, который был больше похож на сломанный зонт, вытянул антенну и попытался поймать радиосигнал, направив ее в ту сторону, где находился наш корабль.
– Слышу вас, “Сатурн-два”, но плохо, постоянные помехи. Что случилось? – сквозь треск послышался голос Руссо.
– Челнок мы потеряли, – сказал капитан, а я посмотрел в сторону нашего транспорта. Уже половина корпуса была изъедена кислотой, нос “Сатурна-два” был беспомощно задран кверху. Он погружался в эту кислотную яму, как гордый “Титаник” – быстро и неумолимо.
– Я успел поймать изображение с камеры Раруса. Вас понял, капитан. Отправляю Сержа чинить “Сатурн-один”, продержитесь там, сколько сможете, мы вышлем подмогу.
– Добрó, – просто сказал Зайцев и отключился, сложив передатчик. – Раз уж мы тут, давай поищем тех, кто посылал сигнал бедствия, – это он уже мне. – Может кто-то еще есть живой.
Я кивнул, надеясь, что он разглядел в шлеме мое лицо, и мы медленно переступая побрели по поверхности астероида, осматривая все вокруг. А посмотреть было на что – вокруг небесного тела, летящего сквозь пространство космоса, переливалось полукруглыми от голубого до лилового цвета линиями какое-то поле. Космическая пыль, попадая в это поле, красиво сгорала, искрясь. Я вдруг подумал – нам сильно повезло, что челнок оказался достаточно большим объектом, и не сгорел, коснувшись этих лиловых лучей. Скалы щеголяли блестящими серебристыми вкраплениями, отливая сиреневым в свете необычного поля над ними. Если бы не бедственное положение, я бы мог даже восхититься этим местом, но пока что ситуация не позволяла мне оценить эту красоту по достоинству.
Сканер, встроенный в скафандр, зашкаливал, показывая большое содержание металла в породах. И это значило, что мы не сможем найти корабль, потерпевший бедствие – большой кусок металла сложно искать среди такого же металла. Тут мне пришла в голову запоздалая мысль:
– Я попробую поискать сигнал на других частотах.
Зайцев махнул мне рукой в толстой перчатке, мол, пробуй. Мы брели по этому негостеприимному, но прекрасному астероиду, я крутил настройки радиосвязи, стараясь все-таки иногда смотреть под ноги, пока не уткнулся в спину впереди идущему Зайцеву.
– Что там? – спросил я, и сразу же услышал в шлеме его голос. Что-то мне в его голосе совсем не понравилось:
– Мы опоздали.
Я обошел его справа и увидел то, что видел он: тело в скафандре, лежащее среди каменных шипов. Антропоморфное, но не человек, я уже видел таких. Торусанец, судя по скафандру. Гибкие и тонкие жители Торуса, слишком высокие по человеческим меркам. Я подошел ближе, и сомнений не осталось – торусанец, вернее торусанка была мертва. Около тела лежала тонкая рамка светового планшета. Я подобрал его и включил, к счастью, он все еще работал. На экране высветилось несколько иконок с надписями на торусанском. Я взял радиопередатчик у капитана и развернул его, направив вверх.
– “Янгель”, – позвал я. – Мы обнаружили женщину с Торуса. К сожалению, уже мертва. Я нашел какие-то записи, они на торусанском. Сможем расшифровать?
– В каком виде записи? – отозвался Марк.
– Тут планшет световой, популярная модель в первый год после контакта. У Лиры до сих пор такой. Файлы, вроде текстовые. Как мне тебе их передать?
– Ну вот если бы вы не погубили челнок… – ворчание Марка вкупе с плохим юмором означало высшую степень тревожности пилота. – Коннектор-то у тебя хоть с собой?
– В челноке был, – мрачно ответил я. Я внезапно осознал, что мы совсем беспомощны и абсолютно одиноки на этом сраном летящем камне, который сожрал наш транспорт.
– Мда… – Марк замолчал на какое-то время и мне показалось, что он уже отключил связь. – Значит будем использовать подручные средства.
Бодрый голос указывал на то, что у Руссо появилась идея.
– Открывай файлы на планшете и показывай в камеру, я тут зафиксирую.
Хорошая мысль. Я развернул треногу передатчика и попытался установить ее на земле, чтобы освободить руки. Ножки конструкции сразу же провалились в камень и металл пошел пузырями, растворяясь.
– Черт! – ругнулся я и вытащил передатчик из камня. На этом месте в земле образовались три аккуратные дырочки, заполненные желтоватой жижей. Металлические ножки успело немного разъесть. Мне показалось разумным отойти подальше от этого места и на всякий случай сунуть треногу с радиопередатчиком подмышку.
Я расстегнул внешнюю толстую перчатку с руки, оставаясь в плотной, но более гибкой внутренней. Тепло она держала хуже, но зато не стесняла движений пальцев. Хорошо, что файлы на планшете были не запаролены, я ткнул в первый из них и на световом экране развернулся текст, набранный торусанскими символами с красивыми завитушками.
Пока я снимал текстовые файлы на камеру шлема, капитан продвинулся вглубь каменного леса, что я даже потерял его из виду. Затем он вышел с другой стороны скалистого выступа и остановился.
– Она тут давно, – послышался голос Зайцева и я обернулся. Он рассматривал что-то у скалы. Я надел перчатку, подошел к нему и увидел, на что он смотрел. Страшно представить, что пережила женщина с тех пор, как потерпела крушение на этом куске камня. Углубление в скале было обустроено, как жилище. Сколько же времени она провела здесь? На полу был развернут полимерный коврик, рядом лежало несколько запасных баллонов с кислородом, очевидно, все пустые. Около входа стоял аварийный “ящик выживальщика”, как звали его летающие в одиночку астронавты. Ящик был из прочного углепластика и спокойно стоял на каменистой поверхности астероида. Мне пришла в голову любопытная мысль, которую я решил проверить. Прихватив полимерный коврик, я вышел из грота, положил его на камни и установил сверху треногу радиопередатчика. Земля не разверзлась, кислотные врата ада не раскрылись. Отлично! Вытянув антенну, я вызвал по радио “Янгель”:
– Марк, прием. Как дела?
– “Сатурн-два”… Ген, – отозвался Марк. – я загрузил в компьютер все, что ты мне успел отправить. Начался анализ и перевод. Скинуть никуда не смогу, но если хочешь – почитаю тебе вслух.
– Да, пожалуйста. Может там будет что-нибудь полезное. Как там дела с челноком?
– Серж очень сильно матерится. Похоже, что на французском. Я слова не разбираю, но очень эмоционально звучит. Определенно, что-то нецензурное.
– Ладно, держи нас в курсе.
Капитан все еще рассматривал временное пристанище бедной торусанки, а я решил, что негоже ей лежать там среди холодных камней, и вернулся к телу, чтобы его перенести. Женщина была очень легкой в условиях этой силы тяжести, но представители этой расы и так имели полые кости, как у птиц. Так что я без особого труда перенес ее тело в пещеру и уложил на пол возле кислородных баллонов. Зайцев одобрительно кивнул.
– Что будем делать? – спросил я. Не получалось у меня просто ждать. Не то чтобы я не верил в наше спасение, но в то же время просто сидеть и смотреть в небо я тоже не мог. Тем более в такой гнетущей атмосфере.
– Предлагаю очень осторожно исследовать окрестности. Нужно все заснять и попытаться взять образцы породы и той кислоты, что погубила наш челнок, – сказал капитан.
– Отличная мысль, жаль она не ко мне в голову пришла, – посетовал я.
Тоже мне, доктор называется. Где твой исследовательский дух, Раритет? Я подошел к аварийному ящику и открыл крышку. Наверняка там есть что-нибудь, куда бы я мог собрать образцы. В ящике нашлось несколько контейнеров для проб, как я и ожидал. Даже был небольшой анализатор для жидкости, но разбитый, к сожалению. Я достал из кармана на штанине складной нож, открыл его и направился к ближайшей скале, которая поблескивала в свете звезд серебристыми вкраплениями. Камень был очень крепким, но как только я ковырнул его стальным лезвием, вдруг стал пористым как губка и из его отверстий выступили капельки кислоты. Нож я испортил, но мне удалось наковырять несколько кусочков, которые я положил в один из контейнеров и убрал во внешний карман скафандра.
– Ген! – Звук голоса Марка в шлеме снова застал меня врасплох. Я вздрогнул и ругнулся на русском.
– Что случилось, – спросил я.
– Расшифровался первый файл. Читать?
– Читай конечно! Думаю, нам всем будет интересно.
– Слушай, а созвездие Рилы не так уж близко отсюда, – заметил Марк, прервавшись. – За две недели они бы не добрались сюда так быстро. Вероятно этот астероид уже после ее смерти преодолел такой большой путь сюда.
– Ты читай, не отвлекайся, – попросил его я.
– Черт! – перебил я Марка. – Вот я тупица!
– Что такое?
– Они были вдвоем. Вдвоем! Где тогда второе тело? Может этот Джон еще жив и мы сможем его отыскать? Капитан!
– Я слышал, Ген, – ответил Зайцев. – Пока мы здесь, нужно поискать. Надежды мало – ты видел пустые баллоны? Но нужно найти хотя бы тело. Возвращайся.
Капитан взял синтетический шнур из ящика и обвязал себя вокруг талии, затем бросил второй конец веревки мне, когда я подошел к убежищу торусанки.
– Завяжи покрепче, – посоветовал он. – Место тут весьма опасное.
– Я еще вот о чем подумал, если не эта Митаная подала сигнал, то кто тогда?
Поделиться книгой: