Под куполом стальных небес

Стальные небеса

Хонда «Шумахер» неброского цвета «мокрый асфальт» неслась сквозь ночной город. Москва никогда не спит, но в три часа утра на дорогах столицы свободно, и ушедший в свои мысли водитель может почти не опасаться за безопасность, доверившись автоматике машины, громко предупреждающей хозяина о потенциально опасных ситуациях.

А подумать в этот утренний час Олегу Никитину было о чем. Час назад он покинул Институт космических исследований в Тарусе, куда вот уже почти год ездил как на работу. Результаты последних наблюдений автоматических обсерваторий давали повод серьёзно задуматься. С некоторых пор эти данные направлялись исключительно сюда, в мало кому из непосвященных известный НИИ, расположенный вдали от Московской суеты.

Ситуация на орбите в очередной раз ухудшилась, и надежд на возвращение человека в космос не просматривалось даже в среднесрочной перспективе. Недавно до Земли окончательно перестали доходить сигналы уцелевших спутников, поскольку электромагнитные волны больше не могли преодолеть облаков стальных обломков, заполнивших все мыслимые орбиты. Сигналы многократно отражались, смешивались сами с собой и друг другом, обрастали искажениями, и никакое помехоустойчивое кодирование не могло в этом хаосе сохранить информации.

Сегодня Олег, который до перехода на работу в особый сектор ФСБ закончил Механико-математический факультет МГУ и защитил диссертацию по математическим методам моделирования поведения стохастических систем, окончательно убедился, что ни одна из существующих математических моделей не может объяснить того, что произошло.

Да, бойня на орбите создала проблемы для космонавтики, да первый год обломков становилось всё больше, но затем должно, просто обязано было наступить улучшение. Ведь фрагменты разрушенных спутников постоянно сгорают в атмосфере! И уж никак не могли они «закрыть» эфир. Вместо этого, примерно через месяц после возвращения «Бурана», доставившего на планету последних застрявших в дальнем космосе людей, произошёл качественный скачёк – всего за две недели количество мусора на орбите чуть ли не утроилось, средний размер частиц уменьшился, самое же необъяснимое – их орбиты стали значительно выше и устойчивее.

Сегодня, спустя год после начала работы в ИКИ, Олег, как казалось, нашёл разгадку произошедшего, но была она до того неприятна, что не хотелось даже верить, что подобное возможно. Результаты спектрального анализа снимков сети телескопов России, добавленные неделю назад в компьютерную модель, привели математика в ужас и недоумение. Теперь подтвердить или опровергнуть дичайшие выводы, полученные сегодня в Тарусе, могла только разведка.

Прошив город насквозь на недоступной почти никому скорости в 260 км/ч «Шумахер», номера которого «не видели» камеры, свернул со СКАДа, и остановился у КПП коттеджного посёлка «Сибирские горки». Автоматчик в форме сотрудника полиции бегло заглянул в документы давно знакомого сотрудника, и скоро Олег сидел у камина в особняке разбуженного ночным звонком генерала Мосина.

Диверсия

Тысячи ромашек глядят из высокой травы весенней тундры. Ярко светит ласковое солнце, невдалеке журчит кристально чистый ручей, а кругом стоит небывалая в других местах тишина. Ближайшая деревня находится в пяти километрах от старой, давно заброшенной станции дальней тропосферной связи. Но что это? В звенящей тишине вдруг раздается надсадный стук компрессора, спустя полминуты его сменяет басовитое урчание мощного дизеля, и вот уже режет слух скрежет электромотора, с трудом проворачивающего долгие годы не обслуживаемые, но в свое время на совесть смазанные при консервации механизмы. Гигантская антенна станции с ощутимым трудом начинает отклоняться от, казалось, навек установленного ей положения.

В глубоком подземном бункере пыльные стрелки приборов на так и не демонтированной аппаратуре дернулись было, но, вдруг, словно осеклись и вновь вернулись на нулевые значения. Сидящий у пульта человек лишь ухмыльнулся. Это он, не сумев до конца разобраться с аппаратурой древнего узла связи, планомерно выжег передатчик станции, механически разобщив его с антенной.

Командиру отряда спецназа корпуса морской пехоты армии США кэптэну Джозефу Коулзу не было ни малейшего дела до сохранности станции. Единственное, что его интересовало – уникальная антенная система, с помощью которой он планировал отправить донесение командованию. Задание было выполнено, и осталось только покинуть эту весьма неприятную Россию.

За свою безопасность Коулз не переживал – прошлой ночью группа перерезала единственный в этом районе магистральный оптоволоконный кабель, соединяющий полуостров с остальным миром. Теперь никто не сможет сообщить о произошедшем минимум неделю, а там и сообщать будет некому. Сейчас его головорезы под началом мастер-сержанта Мбуту заканчивали зачищать ближайшую деревню с непроизносимым названием «Volochaevka», и скоро можно будет отправиться к побережью, где их ждет подводная лодка.

Отправив донесение, кэптэн заложил под основание антенны килограмм взрывчатки, включил таймер и отправился по направлению к деревне. Уже на подходе к селу он увидел в небе инверсионные следы первой сотни стартовавших с кораблей объединенного ударного флота крылатых ракет. Следующие четыре волны проследовали с промежутком в 15 минут, необходимых на перезарядку пусковых установок. На этом боезапас был исчерпан, но и запущенных ракет должно было хватить с излишком. Каждая из них несла термоядерную боеголовку мощностью в две мегатонны, и полутысячи ракет с лихвой хватало для полной победы теперь, когда ответить противнику было нечем, да и некогда: загоризонтные радарные системы не работали, не работала спутниковая разведка, а все магистральные линии оптоволоконной связи были уничтожены диверсионными группами. Да и не было никогда у России достаточного количества стратегических крылатых ракет.

Картинка на проекционном экране померкла. В центр зала вышел начальник Генерального штаба генерал армии Карась.

– Ну что ж, господа офицеры! Поздравляю. Вы только что просрали третью и последнюю для нашей страны мировую войну. Генерал любил крепко выразиться и никогда не стеснялся подчиненных. Не смотрите на меня удивленно – все показанное вам сейчас не плод горячечного воображения, а вполне реальная возможность. Вы что-то хотели сказать, товарищ Захарченко?

– Товарищ генерал армии! Я согласен почти со всем, но тут аналитики явно перемудрили. Ведь связь то не работает. Какими антеннами ни пользуйся, не работает! Так что скоординированного удара у противника получиться никак не могло! Да и подойти ударные корабли на дальность выстрела крылатыми ракетами скрытно ну никак не сумели бы. Просто потому не сумели бы, что необходима слаженная работа тысяч человек на боевых постах сотен кораблей. Она возможна когда все они находятся в едином поле боевой управляющей системы, а вот так…Нет! Нереально!

– Садитесь, товарищ Захарченко! К сожалению – реально. Наши специалисты из института космических исследований даром хлеб не едят, так же как и инженеры НИИРПа. Системы дальней стратосферной связи, одна из которых была показана вам на последних кадрах, создавались для действия в условиях соотношения сигнал-шум с отрицательными значениями в десятки децибел. Для обеспечения надежной работы в настолько экстремальных условиях был предпринят целый ряд мер. Я не связист, не объясню вам подробно, но наши предшественники добились своего.

Да, система вышла страшно дорогой, и умерла как динозавр, вытесненная дешевыми спутниковыми собратьями, но она способна функционировать даже сейчас. Месяц назад мы провели пробный сеанс связи между двумя экстренно расконсервированными заполярными станциями – радиорелейный канал функционирует как часы.

Теперь по поводу наших противников. Систем дальней стратосферной связи подобных нашей в США не существует – последняя станция их аналогичной системы «Белая Алиса» была демонтирована в конце прошлого века. Подчеркиваю – не законсервирована, а именно демонтирована. Американцы использовали в системе охлаждения своих станций токсичные хладагенты. В результате произошел целый ряд утечек из обветшавшего за десятилетия активной эксплуатации оборудования. Отравления местного населения стали носить массовый характер, а на тот момент Америка не могла просто игнорировать подобные факты. Под нажимом общественных организаций законсервированные станции системы «Белая Алиса» были демонтированы и утилизированы. Ходили слухи, что на данном подряде некоторые фирмы изрядно нагрели руки, но это к делу не относится. Важно другое – сейчас ничего подобного нашим станциям «Север» у американцев нет.

Однако и противник не сидит сложа руки. Доподлинно известно, что для управления флотом в новых условиях командование ВМС США два месяца назад ввело систему боевого управления с использованием сверхдлинных радиоволн. Пропускная способность ее невысока, но вполне достаточна для решения минимального набора задач по координации действий ударного соединения.

К сожалению, господа офицеры, никто из вас, обладая всей доступной информацией с сохранившихся систем разведки, не справился с задачей по предотвращению удара. И это в условиях учений, когда вы заранее знали, что противник готовит нападение! Ответить противнику вы тоже не сумели – от баллистических ракет толку, как вы знаете, нет ни малейшего, а команда на пуск крылатых из мест, откуда они смогли бы долететь, не прошла благодаря действиям диверсантов. На этом нашу встречу объявляю закрытой. Вы имеете две недели, чтобы подготовить свои обоснованные соображения по предотвращению возможной агрессии потенциального противника. До встречи, господа.

Сидевшие в углу начальники военной разведки генералы Петров и ФСБ Данилевский едва заметно перемигнулись. Они встретились спустя два часа в резиденции генерала Данилевского.

Решение

– Вы уверены, что мы поступили правильно, устроив этот спектакль, Степан Панкратьевич? – спросил Петров. Кстати, мне, как начальнику разведки, весьма интересно, откуда у вас сведения по новейшим американским системам управления и навигации? Моя контора получила данные о их разработке неделю назад, и мы до сих пор не смогли перепроверить информацию нашего источника.

– Ну, значит, мои аналитики не зря хлеб едят, Сергей Михайлович, – ответил Данилевский. На самом деле, ничего об американских системах мне, к сожалению, не известно. А вот дальние стратосферные линии и впрямь работоспособны. Вы же понимаете, что широкополосная устойчивая система связи на тысячу километров в нынешних условиях слишком лакомая наживка, чтобы не клюнуть. Это не сверхдлинные волны, с их медленным телеграфом! При размещении центрального узла на авианосце, а то и специально построенном судне управления на базе подобного оборудования возможно полноценное, не обрезанное функционирование боевых информационно-управляющих систем флота.

Сейчас комплект аппаратуры, демонтированный с одной из законсервированных заполярных станций, монтируется на флагмане пограничной охраны заполярья – ледокольном авианосце «Александр Сибиряков». Одновременно мы готовим персонал для трех расконсервированных станций на побережье, тянем к ним оптоволокно, разрабатываем комплекс модуляции несущей новыми защищенными цифровыми сигналами. Когда все будет готово – Северный флот вернет боеспособность, и сценарий, нарисованный сегодня на мониторе в генштабе, перестанет быть страшилкой военных.

– А не получится так, что мы сами сегодня дали противнику в руки ключ к возрождению могущества? Ведь имея даже только принципиальную информацию, они смогут создать подобные системы.

– Сергей Михайлович, не будьте наивны. Шила в мешке не утаить, тем более, я уверен, в Северодвинске у противника агентура есть. Мои аналитики оценивают вероятность проникновения на верфь агентов в 70%. Нам необходимо отвлечь, а желательно и обезвредить противника. Проникнуть на одну из сорока шести заброшенных станций дальней связи куда проще, чем на главную судоремонтную верфь России. Я планирую послать на все подобные объекты группы спецназа с задачей перехватить и доставить ко мне диверсантов.

– Степан Панкратьевич, простите за вопрос, а какого ляда им делать на ваших давно устаревших заброшенных станциях? Вывезти оборудование не получится, а секретов там никаких нет – инженерная мысль за семьдесят лет ушла далеко вперед, а инженеры у американцев не хуже наших, особенно, простите за тавтологию, бывшие наши же, да украинские. Да и в их истории была подобная система – «Белая Алиса».

– Я и сам задал своим экспертам тот же вопрос. Как мне объяснили, при всей схожести базовых принципов, «Белая Алиса» обеспечивала связь на расстоянии до трехсот километров с использованием тридцатисемиметровых антенн. И это предел. В то же время отечественные инженеры, за счет разработки инновационной системы подавления помех сумели обеспечить в аппаратуре комплекса «Горизонт-М» дальность связи в 1000 километров с использованием антенн размером 30 метров. С использованием этих установок была создана сеть станций связи «Север». Надежность действия линии достигала 99,99%! На данный момент мы располагаем сорока четырьмя законсервированными станциями и двумя узловыми центрами управления. Часть объектов разграблена вандалами и мародерами в конце прошлого и начале нынешнего века, но магаданский центр управления «Дракон-2» подлежит восстановлению, а многие станции, расположенные вдали от населенных пунктов, сохранили оборудование нетронутым.

Идею возможности использования систем дальней стратосферной связи подали космические связисты. Некогда, в начале века, они применяли схожие по принципу борьбы с помехами системы, но оказалось, что оперативно восстановить их невозможно – наземные станции дальней космической связи располагались в густонаселенных областях страны, и давно демонтированы, а технология изготовления сверхточных антенн большого диаметра, рассчитанных на эксплуатацию в земных условиях, утрачена.

– Но как такое могло произойти?! Неужели наша цивилизация способна всего за несколько десятков лет утрачивать такие важные технологии?!

– Еще как способна, Сергей Михайлович! К двадцатым годам стало очевидным, что для обеспечения сверхдальней космической связи несопоставимо выгоднее размещать сколь угодно большие антенные комплексы в космосе, где они, вдобавок, свободны от влияния земных помех. Наша страна вместе с Германией, Францией и Бельгией вступила в амбициозный проект строительства окололунной обсерватории «Тихо Браге». Обсерватория стала не только крупнейшим оптическим телескопом человечества, с диаметром зеркала в 300 метров, но и центральным пунктом дальней космической связи, оснащенным антенными комплексами с 500 метровыми чашами рефлекторов. Аналогичным путем пошли Американцы с Китайцами. А вот существовавшие на тот момент наземные станции оказались никому не нужны. Уникальные антенны были собраны из большого числа сегментов вручную сварщиками экстра-класса, и воспроизвести их на сегодняшний день некому – по нашим данным сварщиков, способных выполнить подобную работу, в мире сейчас нет. А для каждой системы нужно минимум четыре абсолютно идентичных антенны. Каждая из них может быть не вполне идеальна, но вместе они – совершенство. Именно поэтому мы и демонтировали комплект оборудования для «Сибирякова» с одной из законсервированных станций. Да, еще нюанс – в наш цифровой век воссоздать чисто аналоговую систему подавления помех с помощью параметрических усилителей… конечно возможно, но займет не менее пяти лет просто на возобновление производства элементной базы, давным-давно отсутствующей на складах.

Ну и последнее. Нашим «партнерам» никто ведь не доказал, что мы просто не провоцируем их на втягивание в сверхзатратную гонку в пустоту. Перед тем, как ввязываться в проект создания системы связи, информацию желательно проверить. Так что ждем гостей. Сейчас в моем ведомстве формируется группа, которая будет заниматься данной проблематикой. И для успешной работы им жизненно необходим сотрудник вашего ведомства. Руководителем будет наш человек – это не обсуждается. Подполковник Никитин один из ведущих моих аналитиков, математик экстра-класса и специалист по системам связи, но ему нужны хорошие помощники профильных ведомств. В группу войдет ряд моих специалистов и ваши сотрудники, у которых должны быть выходы на американскую морскую пехоту и флот.

– Хорошо, Степан Панкратьевич, вы меня убедили. Через три дня я пришлю вам своего человека.

Группа

Майор Главного Разведуправления Генерального штаба Владимир Беркутов пребывал в мрачном расположении духа. Его, командира одной из лучших разведывательно-диверсионных групп, передавали в подчинение какому то аналитику из ФСБ! Да не просто подчиняли! Начальник сектора генерал-лейтенант Павлов сегодня лично полчаса промывал майору мозги, чтобы тот был паинькой и не показывал характера. Мол, хоть господа из контрразведки и в подметки не годятся им, настоящим армейским боевикам, что еще раз и доказали, запросив помощь, но обострять не стоит. Дело предстоит важное, и надо до времени засунуть гонор куда подальше. Разработали операцию федералы, им и отвечать в случае провала, так что будет глупо, если майор подставит родное ведомство, дав свалить на собственное неподчинение приказу проваленную миссию государственной важности.

Владимир и сам отлично понимал, что дело предстоит непростое, раз зашевелились настолько разные структуры. Тем более, под конец разговора генерал Павлов разрешил ему самому определить, кого из бойцов он возьмет с собой, и выдал открытый лист для получения спецтехники и снаряжения, особо подчеркнув, чтобы майор не стеснялся.

И вот, мощный джип уносит их с тремя верными товарищами по направлению на север от Москвы. Проехав двести километров, Владимир напрягся – где-то здесь должен быть неприметный съезд с трассы на запущенную бетонку под кирпич. Да вот и он. Джип съехал с ровного стеклобетона на запорошенную снежком изъеденную временем дорогу. Владимир совершенно машинально определил – по дороге недавно проехала легковушка, и направил джип по следам протектора предшественника. Ждали их недалеко от опушки.

Приветливо помахивавший рукой двухметрового роста здоровяк лет тридцати оказался командиром формируемой спецгруппы подполковником ФСБ Олегом Юрьевичем Никитиным. Искренне веселый, жизнерадостный подполковник имел фигуру атлета, и, как опытным взглядом отметил Беркутов, явно занимался не бодибилдингом. Чем еще приятно удивил новый командир – это своей сообразительностью. Он буквально читал мысли новых подчиненных.

Так в ответ на незаданный вопрос Владимира он сам рассказал, что с детства занимается боевым самбо, марафонским бегом и горными лыжами. Внимательно выслушав биографии Владимира и бойцов – сапера экстра класса Арслана Валиева и братьев хакеров Сергея и Кости Лихаревых, Олег заработал у специалистов ГРУ еще один балл. Он ни разу не прервал рассказ, но затем задал ряд уточняющих вопросов, явно доказавших, что является он крепким специалистом, а слушал не для проформы. А вот потом Олег продемонстрировал спецназовцам другую сторону своей личности. Пригласив их пройти из гостиной уютного лесного домика, где они разговаривали, в неплохо оборудованный современным проекционным оборудованием зал, он заговорил голосом бывалого университетского профессора, которому не впервой выступать перед аудиторией. Рассказ Олег сопровождал показом детально подготовленных материалов.

– Товарищи офицеры, начал Олег свой доклад. – Вы прекрасно знаете, что после минувшего космического кризиса почти все современные боевые корабли утратили боевое значение. Беда даже не в отсутствии теперь космической навигации, хотя почти все флоты и столкнулись с проблемой нехватки офицеров, способных вести корабли без сигнала GPS. Но ведь и традиционные средства определения положения по звёздам тоже больше никуда не годятся! Ни один штурман отныне не может найти в небе, переполненном сверкающими болидами, знакомых звёзд. Остается ориентироваться по солнцу, долготу же определять методом лунных расстояний.

Но с этой проблемой моряки бы справились! Смертельный удар флоту нанесли помехи в радиосвязи. Образовавшийся над планетой стальной купол обломков хаотически отражает все сигналы, и исправно возвращает их на Землю. Теперь каждая радиостанция, каждый мобильный телефон, да и ещё целая куча бытовых приборов, сигналы которых ранее успешно поглощались космосом, вносят свою лепту в какофонию эфира. Мало того: за счёт беспорядочного отражения одного и того же сигнала от разных объектов, имеющих различную, но весьма немаленькую скорость, сигналы складываются сами с собой, изменяются за счёт эффекта Доплера, хаотично усиливаются, ослабляются, и в них возникают интермодуляционные искажения.

Итог плачевен. Что толку от огромного авианосца, когда без средств космической навигации он вынужден плестись как черепаха, полагаясь в своём движении на штурмана с секстаном и вперёдсмотрящего с биноклем. Ну а когда этот левиафан все же дойдёт до цели и выпустит самолёты, то те столкнутся ровно с теми же самыми сложностями, ведь даже экстренно установленные на корабли комплексы ближней лазерной связи действуют исключительно в зоне прямой видимости и требуют визуального наведения.

Да и сами самолёты давно не приспособлены летать фактически без приборов. Один умник предложил ставить на самолеты инерциальные гироскопические системы наведения старинных баллистических ракет, но затея эта быстро провалилась. Идея, более-менее приемлемая на суше, когда положение базового аэродрома известно с огромной точностью, потерпела крах при первых же морских испытаниях. Накапливающиеся в и без того не самой точной системе ошибки, накладываясь на изначальную погрешность в местоположении авианосца, достигающую десятков километров, делают подобные системы бесполезным балластом.

Гражданские лайнеры скоро получат инерциальную навигацию, дополненную лазерными приводными маяками, расположенными в радиусе сотни километров от аэродрома прибытия, для военных же они оказались неприемлемыми. Аналогично обстоит дело с системой наведения ракет. Не имея данных о положении самолета-носителя, инерциальные системы не могут быть установлены на поражение целей. О визуальном наведении ракет забыли после первых же попыток применить данную систему – для управления запущенной ракетой самолет должен кружить над целью с небольшой скоростью, представляя идеальную мишень для систем ПВО. Да и о каком визуальном наведении ракет в реальной боевой обстановке при полёте со скоростью в три тысячи километров в час может идти речь? Остается уповать на старые добрые неуправляемые ракеты и бомбы, но годятся данные системы лишь для борьбы с совсем уже отсталыми папуасами.

Не стоит говорить, что после боевого вылета искать затерянный в море авианосец на последних литрах горючки в баке, не имея даже примитивного приводного радиомаяка тоже занятие не из приятных. В итоге, костяк флотов развитых стран – авианосцы – потерял какую-либо ценность.

Малые универсальные корабли оказались в лучшем положении, но и они создавались ориентированными на применение в первую очередь сверхдальнобойного высокоточного оружия, которое теперь не могут использовать.

После трех лет отчаянных попыток сохранить боеспособность флотов стало очевидным – полумерами не обойтись. Оказалось, что практически все современные корабли тратят львиную долю очень дорогого топлива на перевозку ставших ненужными систем электроники и высокоточного оружия, и с таким положением вещей мириться дальше нельзя.

Одновременно, пользуясь резким ослаблением контроля за акваторией со стороны ведущих морских держав, на просторах мирового океана пышным цветом расцвели браконьерство, контрабанда и пиратство. Ведь жертва отныне не может позвать на помощь. Когда тебя не отслеживают со спутника, да и сам ты знаешь свои координаты весьма приблизительно, когда у тебя больше нет надежных средств связи ни с кем, находящимся дальше прямой видимости, вдруг оказывается, что в мире очень много любителей поживиться чужим добром, почти ничем не рискуя.

И что же мы видим? Как в мире решают данную проблему? Вы знаете, что США начали массовую постройку малых артиллерийских патрульных корветов, которые в состоянии контролировать обширное побережье, пока основная часть флота стоит на приколе. Страны Европейского союза сделали ставку на катера, вполне способные контролировать ситуацию в критически важных регионах Средиземного, Северного и Балтийского морей. Китай не стал выдумывать велосипед – там быстро демонтировали с имеющихся малых и средних кораблей ставшие ненужными системы, заменив их дополнительными ёмкостями для топлива и хранилищами боеприпасов. Вместо тяжёлых ракет судостроители Поднебесной оснастили корабли превосходными образцами ствольной артиллерии, разработанными на излёте шестидесятых годов прошлого XX века.

Но интересно не это. Если Европейские страны, убедившись, что возвращения к прежнему миру не будет минимум полсотни лет, массово пускают на слом тяжелые вымпелы своего флота, то США и Китай не списали ни одного вымпела. Более того – тяжелые корабли даже не отправлены на консервацию! Я не могу предположить, что в Пекине или Вашингтоне любят просто так разбазаривать ресурсы. Значит, они знают нечто такое, что может вновь сделать тяжелые корабли востребованными.

Обработав огромное количество материалов из различных источников, аналитическая группа нашего управления сделала почти однозначный вывод, что таким секретом не может быть ни система управления на основе сверхдлинных волн, ни подобная нашей дальняя стратосферная система. В условиях наиболее приоритетных для противника Тихого и Индийского океана подобные системы практически бесполезны. Есть и другой аспект данной проблемы – я уже год тесно контактирую с учеными из института космических исследований. Полученные ими данные никак не укладываются в общепринятую картину мира. Я имею собственную гипотезу происходящего, с которой и вышел на свое руководство. Задачей нашей группы является подтверждение или, напротив, опровержение, моей гипотезы. Вопросы?

– Так что за гипотеза то такая таинственная? Нам будет трудновато искать подтверждения неведомо чего.

– От вас никаких секретов. Я убежден, что сложившаяся картина засорения космоса не может быть объяснена последствиями столкновений пятилетней давности. Согласно построенной математической модели, космос должен был начать самоочищаться еще три года назад. Вместо этого произошел качественный скачок, и мусора стало на порядки больше. Я считаю, что это результат осознанной деятельности наших заклятых друзей и партнеров. Более того – в таком случае они должны были оставить для себя технологические лазейки.

Первой задачей группы и будет подтвердить или опровергнуть искусственность наших, столь любимых прессой «стальных небес». Для этого нам с вами предстоит проникнуть на базу стратегических подводных сил США в Норвегии, где я надеюсь получить неопровержимые доказательства своей правоты… ну, или неправоты…

Операция Нобиле

Трясясь на жесткой скамье в грузовом отсеке ИЛ-296, майор Беркутов иначе взглянул на своего нового начальника. То, что подполковник лично отправился на задание, безусловно вызывало уважение, но не являлось чем то из ряда вон выходящим. Такое случалось на памяти Владимира уже не раз. А вот организаторские способности Олега, и возможности его ведомства вызывали искреннее восхищение с ноткой зависти.

Не каждому подполковнику, даже наделенному чрезвычайными полномочиями, дано организовать для прикрытия выброски диверсионной группы трансарктический перелет военно-транспортного самолета над не самыми дружественными странами.

Того больше! Самолет следовал не куда-нибудь, а в саму Америку, неся на борту первый образец вновь разработанной инерциальной системы навигации, благодаря которой гражданская авиация должна была вернуть себе право на нахождение в воздухе! И даже то, что летел именно малый военно-транспортный «грузовик» было железно замотивировано его способностью к экстренной посадке на любой неподготовленный клочок суши.

Небольшая высота полета, позволявшая осуществить точное десантирование группы, мотивировалась «визуальным контролем работы системы навигации». В общем – блестящая легенда! А если не легенда, то еще более блестящее умение использовать на пользу дела все складывающиеся даже в отдаленных областях благоприятные обстоятельства. Единственное, что не нравилось Беркутову – название операции. Он не был суеверным, но называть операцию в честь пропавшей арктической экспедиции… тут парни из ФСБ зашли уж слишком далеко.

Ночная высадка над ненаселенным горным районом Норвегии прошла в лучших традициях: загорелся транспарант, самолет открыл заднюю аппарель, и десантники прыгнули в пустоту. ИЛ продолжил свой полет, не вызвав ни малейших подозрений у следящих за ним наблюдателей, один из которых – американский майор картограф – даже присутствовал на борту. Небольшую тряску, возникшую при открытии аппарели, объяснили «турбулентным возмущением воздушного потока». Для верности, «возмущения» возникали на протяжении полета еще трижды.

Прыгать с километровой высоты, как ни странно, куда безопаснее, чем с трехсот метров – особенно ночью и в горах. Но на то и были все члены группы, кроме Никитина, профессионалами диверсантами, чтобы их не останавливали такие мелочи. Зато группа могла собраться практически мгновенно, поскольку многокилометровый снос ветром исключался. По счастью Олег, никогда не жаловавший парашютного спорта, приземлился относительно удачно, отделавшись несколькими чувствительными синяками. С остальными членами группы не случилось даже таких пустяковых неприятностей, и уже спустя час после прыжка десантники направились к цели.

Изменения климата не обошли суровую северную страну: помимо вековых елей и сосен разведчикам тут и там встречались начавшие наступление на север лиственные деревья, но зимы на севере Норвегии оставались суровыми, особенно с ослаблением Гольфстрима, веками согревавшего прибрежные воды.

Цель группы – база подводных лодок НАТО «Олафсверн» находилась всего в тридцати километрах, и пока пятеро лыжников уверенно шли по холодному зимнему лесу, скованному стужей, шедший замыкающим Владимир вспоминал ее историю, поражаясь вывертам судьбы, уготованным иным местам.

База была построена в самом начале «холодной войны», и долго была северным форпостом Североатлантического альянса. Вырубленная в скале, она представляла собой чудо фортификации: субмарины могли скрытно проходить на удобную стоянку, оборудованную всем необходимым вплоть до небольшого судоремонтного завода, да еще и защищенную даже от прямого попадания атомной бомбы. Расположенная недалеко от выхода из Баренцева моря база позволяла натовским подводникам кратчайшим путем проникать в территориальные воды СССР и наблюдать за активностью северного флота противника.

Но СССР распался, и дорогостоящая полярная база стала не нужна. Правительство Норвегии, проконсультировавшись с союзниками по НАТО, выставило объект на продажу… Выставило даже не демонтировав секретного оборудования, поскольку демонтаж и вывоз сотен тонн аппаратуры и механизмов стоили дороже самой базы. На открытом сетевом аукционе база была продана за смехотворную сумму в четыре с половиной миллиона евро, а столько на тот момент стоила хорошая квартира в центре Москвы. Купил базу никому не известный норвежский предприниматель, и все было бы хорошо, да то, как он стал ее использовать, вызвало в коалиции шок – находчивый бизнесмен просто напросто сдал свою собственность со всеми потрохами в долгосрочную аренду русским.

Продолжалось это странное положение достаточно долго, но, в конце концов, базу вернули. Произошло это после того, как Финляндия, многократно брошенная на произвол судьбы своими партнерами по ЕС и НАТО во время разразившихся в начале века эпидемий и экономических кризисов, приняла твердое решение «воссоединиться» с Россией, из состава которой она вышла в 1917 году. Такого НАТОвские стратеги стерпеть уже не могли. Увещевания соседей и обещания многомиллиардной финансовой помощи кредитами «под очень низкий процент» не помогли. Финны запомнили, кто помог им не очередной финансовой кабалой, а делом, сперва направив в страну военных медиков, а потом заключив взаимовыгодные контракты, позволившие экономике встать на ноги, обеспечив загрузку промышленности на годы вперед.

Тогда-то «Олафсверн» и был особым указом правительства принудительно возвращен государству. После модернизации базы, в ней снова обосновались американские подводные лодки. И вот теперь их группе нужно проверить – что же творится на самом северном европейском объекте ВМФ условного противника.

За размышлениями километры пролетели незаметно, и вот уже группа расположилась у границы охранного периметра. Пока признаков жизни на объекте заметно не было, но торопиться в таких делах нельзя. Олег достал из ранца небольшой футляр, и принялся за настройку «шмеля» – беспилотного разведывательного аппарата всего пяти сантиметров длинной, оборудованного приличным набором аппаратуры, позволяющей не только записывать картинку всего, что происходит на земле, но также контролировать радиационный фон и химический состав атмосферы, проводить радиоразведку и гравиметрические измерения. Самым ценным в данном случае была способность аппарата совершать самостоятельные полеты без помощи спутниковой навигации. Для этого «шмель» использовал гибкий алгоритм распознавания типичных образов по вложенной библиотеке, позволяющий определять масштаб и, измеряя расстояние с помощью лазерного дальномера, следовать по маршруту.

Полчаса напряженного ожидания, когда разведчики, затаив дыхание, ждали возвращения «шмеля» закончились. В воздухе возник крохотный аппарат, который, словно прирученная птаха, совершил тихую посадку на плечо хозяина.

База была покинута. Ни малейших признаков активности противника «шмель» не обнаружил. И было это по меньшей мере странно, если не сказать пугающе. Умный аппарат смог, пользуясь заложенной еще до отправки группы программой, проникнуть к причалу подземного дока, где обнаружил пришвартованную достаточно старую атомную субмарину класса «Нью-Йорк», пришедшую на смену знаменитым «Айдахо». Ракетные шахты лодки были закрыты, но защитное звуко и вибропоглощающее покрытие носило следы оплавления струями стартовых двигателей. Как правило, покрытие после залпов восстанавливается в базе, но с данной лодкой эту необходимую для поддержания скрытности операцию почему то проводить не стали. Более ничего интересного аппарат не увидел. Помимо лодки у причала был зашвартован малый войсковой транспорт снабжения французской постройки класса «Эгалитэ», но это не говорило ни о чем – в свое время США были вынуждены передать часть военных заказов союзникам, и теперь французские транспортники, немецкие танки и английские беспилотники доминировали во всех странах Североатлантического альянса.

– Надо идти на базу, и провести личную разведку. «Шмель» не дал однозначного ответа на наши вопросы. Майор, ваши люди смогут преодолеть защитные системы периметра?

– Этому нас учили всю жизнь, не волнуйтесь Олег Юрьевич! – ответил Беркутов. Что именно мы должны искать?

– Осмотрите транспорт и док. Если я прав, то где-то должны быть следы доставки на базу большого количества натрия.

Оставив Олега, не имевшего специальной подготовки по преодолению защитных систем, ждать их за периметром, Беркутов со своими бойцами проникли на базу. То, что они увидели, не укладывалось в голове. База была покинута минимум несколько лет назад, причем покинута в спешке. Сквозь распахнутую настежь дверь казармы внутрь здания нанесло порядочное количество мусора, заметенного по зимнему времени снегом. Вход в подземную часть коммуникаций также оказался открыт. Владимир без труда добрался до дока, где и обнаружил огромные транспортировочные контейнеры с маркировкой опасного груза – в них, под слоем керосина, не допускающим контакта чрезвычайно активного металла с воздухом, на базу было доставлено двести тонн металлического натрия.

Дальнейший поход группы прервал заработавший с сильнейшим треском помех аварийный коммуникатор Владимира. Срывающимся голосом Олег кричал о необходимости срочно покинуть базу. Самого его, бледного как окружающий снег, десантники встретили во дворе объекта, куда Олег вопреки всем договоренностям ворвался, буквально проломив защитный периметр. Уже в лесу, в километре от периметра, выяснилось, что Олег продолжил расшифровку телеметрии «шмеля», и обнаружил в районе дока сильнейший радиационный фон, эпицентром которого был транспорт снабжения.

Из окрестностей базы, да и вообще с территории Норвегии, надо было срочно уходить. Нарушенный Олегом периметр скорее всего вызвал в близкорасположенном Тромсе тревогу, и по их души уже могли спешить. Ни Олег ни Владимир не могли даже предположить, что все системы периметра замыкались на внутренний пост охраны базы. При экстренном покидании объекта, после взрыва одного из неиспользованных контейнеров с натрием, повлекшего разрушение оболочек подготовленных к отправке и погруженных на транспорт ядерных боеголовок с сотни ракет, дежурному было не до переключения пульта на внешнее управление.

Никто не знал, какую дозу радиации успели получить бойцы, было крайне важно скорее добраться до больницы, где им могли оказать необходимую помощь. Главное – чтобы не было слишком поздно. Обращаться к норвежской медицине было нельзя – Олег точно знал, что местные больницы не располагают необходимым оборудованием и медикаментами, бывшими пока в ходу только у атомщиков и космонавтов. Нужно было как можно скорее добраться на родину. Двигаться решили лесом к финской границе, рассчитывая, что тут прорваться сквозь номинальные пограничные заслоны будет проще.

Домой

Облитые ярким лунным светом нескончаемые ельники, бросающие густую как лучшая китайская тушь тень на окаменевшие от мороза сугробы, редкие облака на светящемся хороводом праздничной иллюминации обломков космического мусора небе, и тишина, взрываемая визгом полозьев.

До границы, по расчетам Олега, оставалась всего пара километров, и группа спешила скорее оказаться на своей территории, чтобы запросить помощь. В санях, наскоро сооруженных из лыж и лапника, без сознания лежали бойцы, получившие огромную дозу радиации при обследовании пришвартованного в подземном доке транспорта. Свое тогда получили все, но эти двое – штатные хакеры группы братья Сережа и Костя Лихаревы, отправившиеся обследовать транспорт и взломать его бортовой компьютер, имели шансы выжить, только если им окажут помощь в ближайшие часы. Причем помощь должна быть сугубо специализированной, на которую способны в мире только Институт космической медицины и Сеченовская больница, перешедшая к Росатому, да, может, еще парочка клиник во всем мире. И уж точно не Норвежская медицина, иначе Олег плюнул бы на все, и сдался местным властям.

Покрытые инеем Олег и Владимир поочередно тащили волокуши, замыкающим шел третий из рядовых бойцов – сапер Арслан Валиев. Сил не осталось ни у кого – позади десятки километров по стылому зимнему лесу. На всех добротная экипировка, термобелье, ноги обуты в унты, но мороз пробирает до костей. Термометр, укрепленный на боковине ранца Владимира, упал этой ночью до тридцати восьми градусов ниже нуля, и застывший, словно железный, воздух обдирает открытые участки кожи на лице. Воздух настолько холоден, что уставшим, изможденным людям больно дышать.

В лесу так тихо и пустынно, что мысль остановиться пугает – хочется двигаться, чтобы доказать себе, что ты живой в этом мерзлом, стыло-мерцающем холодным светом звезд царстве. Кажется, что во всей простывшей насквозь вселенной, вплоть до самых далеких планет, все живое затаилось, свернулось комочком в укромном уголке, и только пятеро путников пробираются среди бескрайней тайги по скрипящему твердому снегу.

Кажется, что путь продолжался уже целую вечность, когда, вдруг, в звенящей тишине раздался резкий щелчок, и спокойный уверенный голос громко произнес по-русски: «Стоять! Руки за голову, стреляю без предупреждения. Подходим по одному и предъявляем документы». Сами того не замечая, Олег с Владимиром вышли прямиком на секрет пограничников. Они были спасены!

Массивная дверь захлопнулась, и путники, ощутив сухое устойчивое тепло, поняли, что они дома. Пусть и был этот дом всего лишь по спартански обставленной пограничной заставой в глухом финском лесу, но дом всегда дом! Главное – ушел страх за жизнь товарищей, которых пять минут назад загрузили в экстренно прилетевший вертолет и отправили в Москву.

Немного странным было распоряжение членам группы, жизни которых не угрожает непосредственной опасности, остаться до времени на месте, ну да руководству виднее. Сейчас же можно, наконец, расслабиться. Вот в чем, оказывается, истинное счастье – иметь надежный, прочный дом, чтобы было, откуда уходить и куда возвращаться. Чтобы было, где укрыться от холодов, опасностей и тревог внешнего мира, и чем неуютнее, злее за стенами, тем он дороже – твой дом, твоя защита.

На какое-то время они – не забыли, нет – отстранились ото всего произошедшего: почти неизбежной гибели товарищей, семидесятикилометрового марш-броска через зимнюю тайгу, ожидания собственной смерти. Мозг и душа просто не могли вместить и пережить сразу так много, и сейчас разведчики испытывали лишь обычное человеческое облегчение, что для них все закончилось благополучно, наслаждались теплом и вдруг пришедшим покоем.

Распив с приютившими их пограничниками пару бутылок выставленной гостеприимными хозяевами отличной финской водки, разведчики отправились спать, а утром за ними пришел вездеход, на котором лично явился генерал Петров с группой военных медиков.

Банкет

Североморск встретил гостей распахнутыми объятиями военного начальства и банкетом на даче директора крупнейшего в стране судоремонтного предприятия «Звездочка», по случаю прилетевшего сюда из Архангельской области вместе с семьей. Нечасто далекий северный городок посещают настолько высокие особы, как начальник Главного Разведуправления Генерального Штаба, и местные чиновники постарались не упасть в грязь лицом.

В дороге врачи, прилетевшие с генералом Петровым, самым внимательным образом осмотрели разведчиков, выдали всем по пачке таблеток, выводящих из организма радионуклиды и активизирующих иммунитет на борьбу с нанесенными облучением повреждениями. После этого главный медик сделал заключение – легко отделались! Оказалось, что радиации разведчики схватили не очень много, но вот их товарищам фатально не повезло – они надышались плутониевой пылью и теперь им помимо серьезнейшей угрозы рака легких светит лечение от сильнейшего отравления, ведь плутоний не только радиоактивный, но и чрезвычайно ядовитый металл. Закончив речь рекомендацией в ближайшие пару месяцев принимать минимум по бокалу сухого красного в день, медик попрощался с генералом Петровым. Сославшись на срочные дела, он отказался ехать на банкет, и отправился в сторону аэродрома.

Узкая дорога петляла в густых зарослях вековых елей, уводя колонну все дальше от города, и вдруг впереди, на вершине крутого холма обозначилась высокая бревенчатая ограда. Вскоре перед передовым вездеходом открылись массивные, окованные широкими железными полосами ворота, за которыми оказался двор размером с футбольное поле, в центре которого возвышался двухэтажный бревенчатый терем. Особое впечатление на Олега в этом зрелище произвела сияющая золотом крыша строения. На недоуменный взгляд дорогого гостя один из находящихся тут же чиновников с гордостью указал на крышу и пояснил: «Бронза! Лучшая, бериллиевая, какая идет только на изготовление винтов атомных лодок». Как примета времени над углом терема поднимался ажурный пилон, на вершине которого шелестел трехлопастным винтом внушительного вида ветросиловой агрегат.

Пройдя через застекленную галерею, представлявшую собой зимний сад, гости оказались в обширном холле, в центре которого молодые официантки заканчивали сервировку громадного дубового стола. На накрахмаленную до жестяной твердости белоснежную скатерть уже были выставлены приборы и холодные закуски. Чего здесь только не было: тарелки с тонко нарезанными ломтями нежнейшего сала, ветчины, колбасы разных сортов, маринованными угрями, трепангами, мидиями со специями, всякого рода сырами. В глубоких глиняных мисках алели соленые помидоры, переложенные брусничным листом и чесноком, влажно поблескивали зелеными боками пупырчатые маринованные огурчики вперемежку со стручками горького перца. Соленые и маринованные грибы дополняли палитру даров родной природы. Само собой присутствовали внушительные серебряные блюда с черной и красной икрой, нежнейший балык, и гвоздь программы – только что приготовленная строганина из сига и омуля. Но главное место на столе занимала даже не строганина – как раз к появлению гостей появилась дочка хозяина, неся на руках горячий круглый ржаной каравай, источающий умопомрачительный аромат. Это были те самые хлеб и соль, которыми не стыдно встречать самых высоких гостей не только в виде ритуала, но и как наиболее изысканным и исконно русским блюдом.

Хозяин – генеральный директор НПО «Звездочка», Ярополк Игоревич Духарев вполне соответствовал своему жилищу. Массивный глыбообразный пятидесятилетний мужчина двух метров десяти сантиметров роста с гривой прямых соломенных волос, собранных в хвост, и одетый по последней моде в расшитую льняную рубаху навыпуск и шаровары, заправленные в первосортные яловые сапоги, всем своим видом олицетворял здоровье и силу. Широким жестом пригласив гостей, он занял место во главе стола, и банкет начался.

О чем генерал Петров разговаривал чиновниками, Олег не слышал, да ему это было не очень и интересно – все, касающееся их непосредственной судьбы до них доведут. Вообще, Олег слишком устал, и его ничуть не интересовали дела «братского» ведомства. Потому он принялся отдавать должное еде, тем более прямо перед ним стояло блюдо с истекающими жиром, зажаренными целиком перепелами. Утолив первый голод, подполковник принялся изучать своих соседей по столу.

Это была весьма примечательная пара: молодящаяся, похожая на куклу дама лет пятидесяти с неподвижным лицом, на котором непостижимым образом сочетались едва заметная робость, чрезвычайная самодовольность, и затаенная властность. Редкие волосы странного оттенка «леди» взбила в пышную прическу, что должно было, по видимости, скрыть удручающе малое их количество. Считала себя, дама, представившаяся Ксенией Сергеевной Аверьяновой, и оказавшаяся женой начальника местного отделения «Сбербанка», чрезвычайно сведущей во всех областях жизни, что сидящему по левую от нее руку Олегу стало ясно очень быстро. Непринужденно завязав беседу, она немедленно поведала соседу свои взгляды на лечение рака и международную обстановку. Ответ в обоих случаях был тождественен: молитва, любовь и иеговизм. Говорила она в весьма своеобразной манере извиваясь торсом, слегка шепелявя и уставясь блеклыми, на выкате, глазами в район пупка собеседника.

Муж Ксении Сергеевны, директор североморского филиала «Сбербанка» Владлен Кимович Аверьянов представлял личность ничуть не менее экстравагантную, чем его жена. Молодой – лет на двадцать моложе супруги, кажущийся много выше своих метра восьмидесяти за счет худобы, этот примечательный субъект взирал на мир воловьими глазами с паволокой. В начале банкета Олега поразило кроткое, почти херувимское выражение лица Владлена Кимовича и то как он передвигался на обтянутых зауженными брючками вывернутых в коленях ногах. Однако уже после третьей рюмки банкира понесло – сперва, он начал весьма путано, но с большим апломбом рассуждать о недостатках системы образования, но очень быстро перешел к политике и воспитанию детей.

Из его не слишком связных речей Олег уяснил, что коммунизм это абсолютное зло, и банкир ненавидит даже собственное имя, данное родителями – правоверными сталинистами. Но менять его не будет – священное неотъемлемое право родителей давать имена своим детям! И вообще в воспитании детей сейчас слишком много вольностей – не то в старые добрые времена, когда родители брали розги, а порой и вожжи, и учили детей уму разуму при помощи порки. То, с каким придыханием и мечтательным выражением на одухотворенном лице Владлен Кимович произносил слово «порка», как загорелись его глаза при описании многочисленных разновидностей этого процесса, невольно вызывало у собеседника приступ тошноты и нехорошие мысли. Особенно после взгляда на Ксению Сергеевну, явно оживившуюся от речей мужа. Глаза дамы заблестели, а рука легла мужу на колено – она явно разделяла мнение супруга на пользу розог. Однако когда Владлен, после очередной рюмки, начал сокрушаться, что у самого него детей нет, хотя все еще, волей божьей впереди, ведь женат он лишь полтора года, Ксения бросила на мужа лишь один строгий взгляд, и тот осекся на полуслове. Эта сценка, пожалуй, стала заключительным аккордом, до дна проясняющим отношения в паре.