Помоги проекту - поделись книгой:
Сообщение это не было для полковых офицеров полной неожиданностью. Давно уже шли разговоры о том, что великий князь должен поступить на службу в гвардейскую конницу. Но никто не думал, что это будет полк именно Синих кирасир. Ведь представители высших слоев русской военной аристократии обычно выбирали первую бригаду, в которую входили Кавалергардский и Конный полки.
Но в данном случае выбор был сделан в пользу именно их полка, и это вызвало чувство гордости у Синих кирасир.
В полку, с первых дней его существования, сохранялась традиция – ставить вопрос о зачислении нового офицера на голосование. Не стали нарушать это правило и сейчас. Полковник барон фон Шведер приказал сопровождавшему его полковому адъютанту огласить список и занести в него мнение каждого из присутствовавших здесь офицеров полка.
Как и полагалось, опрос начали с нижних чинов. Назвав фамилию и услышав ответ, адъютант ставил против нее «галочку». Все офицеры, как один, с радостью изъявляли желание принять в свои ряды великого князя Михаила Александровича. Но вот настала очередь штаб-ротмистра барона Корфа. Он – один из самых опытных в полку офицеров, к тому же, смелый и честный человек. Зачастую говорит совсем не то, чего от него ждет начальство. Поэтому Корфа и обходят часто, когда речь идет о продвижении по службе или представлении к награде. Но самое обидное для командования – то, что барон почти всегда оказывается прав.
В этот раз он явно волновался, хотя и старался скрыть эмоции:
– Для всех нас это великая честь…
Барон фон Шведер резко прервал его:
– Так Вы согласны или нет?
Словно не услышав обращенный к нему вопрос, барон Корф продолжил: – Но у меня есть сомнение, не отразится ли столь высокая милость на наших товарищеских отношениях. Правда, я высказываю лишь свое личное мнение, да… В протоколе же напишите – «согласен».
Поручик Владимир Вульферт, с уважением относившийся к барону, услышав его слова, с тревогой почувствовал, как болезненно сжалось сердце. Что это, почему? Раньше такого с ним не бывало. Владимиру почудилось, что его ждет какая-то беда. В словах старого служаки кроется некий тайный смысл. Только какое все это имеет отношение к нему лично?
Глава пятая
Встреча
Великий князь Михаил Александрович на удивление легко и естественно вошел в полковую семью Синих кирасир. Пожалуй, лишь в первые дни службы он ощущал некоторое смущение, замечая обращенные к нему заинтересованные взгляды солдат и офицеров. Старшие чины относятся с подчеркнутой предупредительностью, они явно готовы выполнить любое его желание. А молодые офицеры в подавляющем большинстве гораздо проще, естественнее. Их отношение к нему лишено подобострастия, и великому князю это очень нравится. И если в первые дни в полку он чувствовал некоторое смущение, то вскоре оно сменилось душевным спокойствием и уверенностью в своих силах.
Сослуживцам молодой командир эскадрона очень понравился. И дело тут вовсе не в том, что он – один из Романовых, младший брат императора Николая II. По нраву им характер Михаила Александровича – мягкий, уступчивый, доброжелательный. К тому же, он тактичен, широко образован, прекрасно воспитан, лишен честолюбия и высокомерия. А это всегда вызывает у людей искреннюю симпатию.
Великий князь ревностно относится к службе. А в свободное время он – прекрасный кавалерист, нередко отправляется вместе с товарищами на верховые прогулки, а то и на охоту. Выехав из расположения полка ранним утром, они объезжают окрестности гатчинских деревень, в сопровождении ловчего и нескольких егерей. Выстрелы гремят до полудня, подогревая охотничий азарт. А потом – привал, знатное угощение, неспешные беседы о былых и нынешних трофеях. Незаметно – за задушевными разговорами, день клонится к вечеру. Пора возвращаться в расположение полка. И вот уже тройки мчатся по дороге, обгоняя друг друга. Слышен топот копыт, звон колокольчиков…
Часто Михаил Александрович приглашает своих новых друзей – сослуживцев в Гатчинский дворец, который, как и в детстве считает своим домом. Слуги подают обильный ужин. На закуску – балык, осетрина, икра, разные сорта сыра, которые так хороши с изысканным вином. Потом – горячее, десерт. Шампанское льется рекой, бутылок с винами и ликерами – не перечесть… Звенят бокалы, тут и там слышны шутки и смех, вышколенные слуги молча меняют приборы, стараются угодить гостям великого князя.
Господ офицеров поражает великолепие интерьеров дворца, которые так непохожи на его строгий внешний облик. Но больше всего их заинтересовал Арсенал – внушительных размеров помещение, в котором любовно собраны прекрасные образцы огнестрельного и холодного оружия. Пожалуй, самые ценные экспонаты – охотничье ружье императора Александра III и его же, огромных размеров, охотничий нож.
Проводив шумную компанию гостей, Михаил Александрович направляется в свои апартаменты. Как бы удивились его новые товарищи, если бы узнали, что личные покои у великого князя очень скромные! В спальне – узкая металлическая кровать, рядом с ней – письменный стол красного дерева и стул. В гостиной – диван и кресла. Украшение незатейливое – на полке, за стеклом, сохранившаяся с мальчишеских лет коллекция раскрашенных оловянных солдатиков, одетых в форму разных полков.
Посмотрев на них, Михаил с ностальгическим чувством вспомнил детство. Шалости, проказы, и рядом – верная подруга, младшая сестра Ольга. В памяти, одна за другой, всплыли картины прошлого. Веселые, грустные, смешные… Вот они уже не дети – подростки. Проходит еще несколько лет, и… появляется Дина. Произнеся вслух ее имя, Михаил подумал, что сейчас, как и прежде, начнет волноваться, переживать, с тоской думать о ней… Но, странное дело, образ Дины показался ему каким-то далеким, размытым, уходящим вдаль. В прошлое… неужели? Ему даже стало как-то неловко. Ведь со времени их последней встречи прошло всего несколько месяцев. Неужели его любовь оказалась такой непрочной, не выдержала проверку разлукой? Или его чувство к этой женщине вовсе и не было любовью, а главное – впереди?
Михаил задумался. Ему уже двадцать девять лет, он знатен и богат, любим родными и друзьями, его жизни, казалось бы, может позавидовать любой. А вот счастья-то настоящего и нет. Не встретил женщину, с которой мог бы разделить судьбу. И винить в этом вроде бы некого. Все как-то нескладно получается…
Впрочем, не стоит печалиться! Ведь он еще очень молод – нет и тридцати. Все может измениться к лучшему – в один миг. Надо только верить и ждать.
А сейчас пора спать. Время очень позднее, а ведь завтра… нет, уже сегодня, отметил он, посмотрев на часы, в офицерском собрании состоится ежегодный праздник – бал, на который приглашены все офицеры с женами. Ему надо хорошенько выспаться, чтобы принять участие во всеобщем веселье…
Зал офицерского собрания был украшен на славу. Музыканты полкового оркестра, казалось, превзошли в этот день самих себя. Танцующие пары кружились под звуки вальса, потом зазвучала веселая мелодия мазурки… Музыка наполняла душу то грустью, то радостью, то надеждой. Великий князь Михаил Александрович, стоя в окружении высоких гостей, приехавших на праздник специально из Санкт-Петербурга, и старших офицеров полка, медленно окинул взглядом зал. Радостные лица, улыбки. У всех приподнятое настроение. Многих присутствующих, по крайней мере, мужчин, он знал в лицо. А дамы… некоторых он видел раньше, но многие были незнакомы. Он ловил на себе их взгляды – восхищенные, подобострастные, зовущие. Некоторые были милы, привлекательны. Все это он отмечал для себя как-то равнодушно, не всматриваясь внимательно в лица. И вдруг… Михаил почувствовал, как сердце его, за секунду до этого бившееся спокойно, вдруг бешено заколотилось, и, ему показалось… оборвалось. Он не мог оторвать взгляд от высокой стройной женщины с пепельными волнистыми волосами. Она была так восхитительна! Глаза с поволокой, тонкие, правильные черты лица, кошачья, ленивая грация… О таких французы говорят: «Femme fatale» – «роковая женщина». Молодой человек был околдован, очарован и тут же понял, что отныне больше не принадлежит себе.
Их взгляды встретились, и Михаил прочел в ее чудных, незабываемых голубых глазах нечто такое, что заставило его вздохнуть с облегчением. Стараясь не выдать охватившего его волнения, спросил стоявшего рядом генерала Бернова:
– Кто это?
И тут же услышал в ответ:
– Жена поручика Вульферта, Наталия Сергеевна.
Их представили друг другу. Но что значат банальные слова, если сердца обоих с первого мгновенья, как только увидели друг друга, стали биться в унисон? А в этом Михаил ничуть не сомневался, заглянув в глубину распахнутых навстречу ему огромных, манящих глаз. Оба поняли, что эта встреча –
Великий князь пригласил красавицу станцевать с ним мазурку. Это – особый танец, который требует раскрепощения, ловкости, гибкости, даже в некотором роде удали. И Наташа станцевала его прекрасно. Сотни глаз были в тот вечер устремлены именно на нее.
Для жены недавно прибывшего в полк младшего офицера приглашение на танец столь высокой особы было большой честью. Но еще больший сюрприз ждал ее впереди. Когда смолкли последние аккорды мазурки, его высочество вернулся вместе с Наташей к столу, за которым сидели в тот вечер Вульферты в кругу друзей, и расположился рядом. Так Михаил Александрович и продолжал сидеть, пока не настало время ужина. Лишь тогда он направился туда, где заранее для него было приготовлено место. Но после трапезы опять вернулся, и не отходил больше от новой знакомой ни на миг до окончания праздника.
Любовь нахлынула помимо их воли, подхватила стремительным потоком и понесла… Но куда? В какой омут, водоворот? И что ждало впереди – счастье или рок? Это было ведомо одному лишь Богу… Михаил и Наташа поняли в этот день лишь одно: отныне они – навеки вместе. Чего бы это им ни стоило…
Познакомиться-то они познакомились, но вот как быть дальше? Не может ведь, в самом деле, великий князь запросто подойти к жене сослуживца и пригласить ее на свидание! Это уж – совершенно против добрых гвардейских традиций, не допускавших романов между полковыми дамами и сослуживцами их мужей. Принцип товарищества, как читаем в «Записках кирасира», «настолько культивировался в полку, что считалось крайне предосудительным для всякого гвардейца отбить у полкового товарища жену. Такие дела, если не кончались дуэлью, то, во всяком случае, влекли за собой неминуемый выход из полка офицера, посягнувшего на жену товарища».
Михаил Александрович прекрасно это понимал – разумом. Но чувства порой бывают сильнее. А они так захлестнули его, что превратились в наваждение, от которого никуда не скрыться. Пришлось довериться командиру полка генералу Бернову. Нет, конечно, это была не исповедь влюбленного, а лишь тонкий намек, что великому князю хотелось бы еще раз увидеть мадам Вульферт. Она так образованна, интересуется музыкой, театром, и это – сразу же видно – выгодно отличает Наталию Сергеевну от большинства полковых дам. Поэтому у них наверняка найдутся общие темы для разговоров…
Что было делать бедному «хэпэ-э»? Ведь не станешь же читать мораль великому князю! В противном же случае можно поплатиться карьерой, благополучием, несмотря на прошлые заслуги. К тому же, Евгений Иванович еще на балу заметил,
Обычно у Синих кирасир после полкового праздника устраивались небольшие приемы в офицерских семьях. На один из ближайших вечеров такой прием был назначен у Вульфертов. Веселье было в самом разгаре, когда вдруг на пороге гостиной появился генерал Бернов. Но самым удивительным было то, что рядом с ним стоял великий князь. Он, приветливо поздоровавшись со всеми присутствующими, повернулся к хозяйке, с улыбкой напомнив ей, что не так давно они встречались на полковом празднике. Она сделала реверанс и наклонила голову чуть вниз. Когда же вскинула подбородок и встретилась взглядом с Михаилом Александровичем, то прочитала в его глазах такую нежность, что не смогла сдержать радостной улыбки.
С тех пор они виделись практически каждый день. Михаил Александрович приезжал к Вульфертам вместе с шофером и адъютантом. Порой оставался на обед, иногда – лишь на чай. А через некоторое время стал приезжать один. Когда выдавалось свободное время – все вместе отправлялись на прогулку. Со стороны эта компания выглядела довольно странно: великий князь Михаил Александрович, поручик Вульферт, его красавица-жена и пятилетняя Тата – дочь Наталии от первого брака. Но внешне все, казалось, обстояло вполне благополучно: два сослуживца и жена одного из них о чем-то весело болтали, шутили, смеялись. Только Владимир все время ощущал растущую в душе тревогу. Вызвать великого князя на откровенность, поговорить с ним по-мужски он боялся. Слишком уж силы неравны. Поэтому все больше отмалчивался, мрачнел, уходил в себя. Хотя внешне старался этого не показывать.
За ними внимательно и ревниво – изо дня в день, наблюдали десятки глаз. Многим, особенно дамам, казалось, что жена поручика вознеслась слишком высоко. Все прекрасно понимали, что повышенные знаки внимания великий князь оказывает именно ей, а вовсе не ее мужу. Его высочество даже не пытается скрыть своего восхищения «этой дамой».
Внимательных наблюдателей волновал вопрос: когда же все это кончится? Многие тайно надеялись, что разрыв произойдет вот-вот, причем, непременно, драматически. И тогда этой выскочке, «разведенке» ох как больно будет падать с высоты ее нынешнего положения!
Понимала это и Наташа. Иногда вечером, уложив спать маленькую Тату, она думала: что же делать? Тучи над ее головой сгущаются, и когда грянет гром, репутация ее будет погублена безвозвратно. Поддержки и участия ей не дождаться ни в Москве, ни в Санкт-Петербурге. Она сердцем чувствовала: Михаил полюбил ее искренне, по-настоящему, и этого люди ей не простят.
Но сколько бы ни болтали злые языки, в первые месяцы знакомства придраться особенно было не к чему. Михаил Александрович никуда не приглашал мадам Вульферт одну, без мужа, или без его разрешения. Адресуя ей письма или записки, он всегда передавал «приветы» Владимиру. Причем, обращался к ней исключительно официально – «Наталия Сергеевна».
В апреле 1908 года он послал ей пачку фотографий, которые были сделаны во время одной из совместных прогулок. В прилагаемой записке были такие слова: «Я надеюсь вскоре увидеть Вас».
Его желание видеть обожаемую женщину сбывалось практически постоянно. Если она устраивала званый обед, то великий князь обязательно был в числе гостей. Если устанавливалась хорошая погода, Вульферты и он непременно ехали на прогулку или пикник. Михаил Александрович был всегда внимателен, добр и корректен. И хотя недоброжелатели с нетерпением ждали скандала, сказать им пока было нечего. Где бы ни появлялась Наталия Сергеевна вместе с великим князем, Вульферт всегда находился рядом. Да, для открытого осуждения пока повода не было. Оставалось внимательно наблюдать за влюбленными, и ждать, когда же они сделают неверный шаг.
Первая фотография, на которой Михаил и Наташа изображены вместе, сделана в начале мая 1908 года. Веселые, улыбающиеся, они сидят на траве – хоть и близко, но все же чуть поодаль друг от друга. За ними, несколько выше, также на траве сидит еще одна пара влюбленных – великая княгиня Ольга, младшая сестра Михаила, и ее постоянный спутник, офицер полка Синих кирасир Николай Куликовский. Об их романе – речь впереди.
А кто же фотограф, сумевший так хорошо передать настроение этих молодых, красивых людей? Сомнений нет, это, конечно же, Владимир Вульферт. Ведь он – всегда рядом. Вынужден – а что еще остается делать? – сопровождать жену во всех этих увеселительных поездках. Как же горько осознавать себя третьим лишним… Несомненно, он здесь лишь потому, что великий князь влюблен в Наташу…
А она, сидя на траве в этот теплый весенний день, никак не могла до конца поверить в то, что случилось с ней за последние месяцы, после приезда в Гатчину. У ее ног – брат самого царя, великий князь. Наташа вспомнила, как, будучи маленькой девочкой, она внимательно рассматривала портрет императора Александра III. Выражение его лица показалось ей тогда очень суровым, и она даже поежилась от страха. А когда ей исполнилось четырнадцать, увидела официальный портрет Николая II. У него совершенно другое лицо, и взгляд не такой строгий. Но в церкви она молилась за них обоих с одинаковым рвением. А в девятнадцать стала посылать молитвы Всевышнему и за наследника престола – великого князя Михаила.
Но в те годы императорская семья была для нее чем-то далеким, отстраненным, лишенным человеческого тепла. Это были имена и лица, не более того. Лишь однажды, в мае 1896, Наташа увидела царя. Это было в Москве, во время коронационных торжеств. Николай II сидел верхом на белой лошади, его сопровождали военные, члены царской фамилии. В роскошных каретах ехали вдовствующая императрица, и следом за ней – молодая, Александра Федоровна. Все эти люди были из другого мира, очень далекого от того, в котором жила юная Наташа Шереметьевская. И вот теперь она – мадам Вульферт, сама неожиданно стала частью, пусть и крохотной, этого мира.
Наташа с удивлением и радостью осознавала, что впервые в жизни по-настоящему полюбила. Но чувство, заставлявшее трепетать сердце, все-таки не затмевало разум. Она отдавала себе отчет в том, что у этих отношений не может быть будущего. Да, сегодня Михаил – холостяк, но ведь он может в любой момент жениться на равной себе по происхождению и положению в обществе женщине. Пусть без любви, но под давлением семьи. И что тогда останется ей, Наташе? Сама-то она никогда не сможет стать его женой… А о роли богатой содержанки ей не позволяет даже думать полученное в детстве воспитание. В ее жизни и так уже было довольно стыда, разочарований и косых взглядов. Один лишь развод чего стоит! С нее довольно… Нет, нет, нельзя забывать и о моральных обязательствах, о долге, который украшает любую «честную женщину». Пора заставить себя покончить с этой всепоглощающей страстью, больше внимания уделять, в общем-то, совсем неплохому Владимиру.
«Окончательное» решение прекратить встречи с великим князем она приняла в августе 1908 года, когда он уехал вместе с матерью на каникулы в Данию, а потом в Норвегию. Да, ей пора определиться, тем более что Владимир становится все более мрачным, между ними то и дело вспыхивают ссоры, которых раньше не было. Муж, несомненно, о многом догадывается, хотя доказательств ее вины у него и нет. Пока… Но бесконечно все это продолжаться не может.
Михаил дал Наташе свой датский адрес, настаивал перед поездкой на том, что они обязательно должны писать друг другу. Наташа обещала… но продолжать знакомство становилось опасным. Поэтому она писала редко, от случая к случаю. Он же – чуть ли не ежедневно. Письма и открытки, приходившие от Михаила, были полны заботы, нежности. В одном из этих посланий он спрашивал, как Вульферты проводят время, гуляют ли в парке, признавался, что очень скучает по Гатчине. А в конце передавал привет В. В. – Владимиру Владимировичу. Но между строк можно было прочитать совсем другие слова: «я скучаю по тебе, Наташечка».
24 сентября Михаил написал, что был на художественной выставке, которая ему совершенно не понравилась. А потом упрекнул Наташу в том, что давно уже не получал от нее весточки. Просил прислать фотографии, сделанные за время его отсутствия. Вспоминал их совместные прогулки по Гатчине, где так много чудесных полевых цветов, которых он не видел ни в Дании, ни в Норвегии. Слова о полевых цветах – своеобразный пароль, код, имеющий тайный смысл, понятный лишь им двоим. Михаил давал понять, что никакой другой женщины в его жизни нет, Наташа – единственная, кого он любит.
Через четыре дня пришло еще одно письмо: Михаил покидает Норвегию и возвращается в Данию. Но в Копенгагене он не нашел ни одного письма от Наташи, хотя очень надеялся на это, ждал. Все мысли теперь лишь об одном – поскорее вернуться домой, в Гатчину…
Внутренняя борьба, которая все это время терзала Наташу, похоже, закончена. Она все-таки начала регулярно писать Михаилу. Послала ему свою фотографию, а он просил еще и еще. Писал, что должен ехать вместе с тетушкой и кузиной в Англию, настаивал на том, чтобы Наташа писала ему и туда. Адрес очень простой – Англия, Лондон, Букингемский дворец.
Он советовал ей изучать английский, и Наталия начала постигать язык Шекспира. В одном из писем Михаил радовался ее первым успехам, и писал, что теперь будет говорить с ней только по-английски. В посланиях из Лондона не было больше приветов для В. В.
Император Николай II, находившийся в то время в Царском Селе, ровным счетом ничего не знал о мадам Вульферт. Возможные неприятности для младшего брата он связывал лишь с именем Дины. Тайная полиция по-прежнему следила за перепиской великого князя Михаила, но имя его новой корреспондентки не вызывало пока никаких вопросов и опасений – слишком уж в письмах было все завуалировано. Поэтому царь и вдовствующая императрица о ней пока ничего и не знали.
Когда старшего брата известили, что Михаил собирается в Лондон, он тут же написал о своих опасениях матери. Николай боялся, что «она», то есть Дина, попытается встретиться с бывшим женихом, и обязательно нарушит их планы. Он считал, что нужно принять незамедлительные меры, чтобы оградить Мишу от ее возможных посягательств.
Переписка между Михаилом и Диной действительно продолжалась, но она становилась все более редкой. Со стороны Михаила это был лишь долг вежливости, чувства к бывшей возлюбленной угасли навсегда. Его сердце теперь безраздельно занимала Наташа, и он не мог думать ни о ком другом. Дина была умна, образована, интеллигентна. Наташа тоже обладала всеми этими качествами, но она, к тому же, была прекрасной, желанной –
Император по-прежнему опасался, что Михаил отправился в Лондон из-за Дины. Но это не так. Туда его пригласила тетушка, Британская королева Александра. У нее и у матери Михаила были свои планы относительно этой поездки. Но когда Марии Федоровне напомнили о возможной опасности, она тут же ответила старшему сыну, что они с сестрой не оставят Мишу без присмотра. Видимо, мать по-прежнему всерьез считала его маленьким мальчиком, который должен беспрекословно выполнять все ее указания.
Скорее всего, Дина все-таки надеялась встретиться с Михаилом в Лондоне, где она действительно находилась в то время. Конечно, она знала о его прибытии на берега Темзы, ведь об этом писали английские газеты. И она могла послать ему письмо в Букингемский дворец. Возможно, они бы действительно встретились, поговорили, если бы… если бы любящая тетушка не сделала все возможное, чтобы оградить племянника от весьма нежелательных встреч.
Письмо, которое он получил в Букингемском дворце, было вовсе не от Дины, а от Наташи. И ответил он именно ей. Подарок отправился покупать тоже для «Наташечки», переживал, что трудно сделать правильный выбор. Слишком уж много магазинов в Британской столице! Наконец, купил набор для вязания, и тут же написал об этом в Гатчину.
Стража Букингемского дворца упорно держала оборону против бедной Дины. Когда великий князь отправлялся в очередной раз в поход по магазинам, его ни на минуту не выпускали из поля зрения. Знали бы родственники, которые организовали это наблюдение, как глубоко они ошибались в догадках! Но они пока даже не подозревали, что же происходит на самом деле. И очень хорошо. Ведь в будущем им предстояло пережить совсем нешуточные волнения.
Михаил пробыл в Лондоне всего три дня. Он побывал вместе с родными в театре, совершил прогулку по парку. Словом, они славно провели время. Но потом королева Александра, как она и обещала любимой сестре, пригласила Михаила в семейную загородную резиденцию. Сделано это было неспроста. Туда же пригласили девушку, с которой Михаила «обручили» два года назад. Это была Петси, принцесса Патрисия из Коннаута. Конечно, мать и тетушка все это время не оставляли надежды найти для «милого Миши» «подходящую» жену. Поэтому его предполагаемое личное знакомство с Патрисией и стало истинной причиной приглашения великого князя в Англию.
При дворе все разговоры сводились к предстоящей встрече принцессы Патрисии и великого князя Михаила Александровича. Многим еще было памятно их несостоявшееся обручение. Что же произойдет на этот раз?
Михаил, осознав, что попал в ловушку, ловко расставленную любящими родственниками, не знал, что же ему делать. Прекрасно воспитанный молодой человек не мог себе позволить ничего такого, что обидело бы девушку. Но можно поступить тоньше. Словом, всем своим видом он показал расстроенным тетушке и матери, что с его стороны тут нет никаких надежд на романтические отношения и возможную женитьбу.
На следующее утро Петси вернулась в Лондон. Михаил очень мило с ней попрощался, пожелав счастливого пути. Весь день он провел с родственниками, а вечером тоже вернулся в столицу. Из туманного Альбиона он тут же отправился на родину, в Санкт-Петербург.
За все десять дней, что пробыл в Англии, он так и не встретился с женщиной, на которой еще недавно собирался жениться. Все его мысли занимала теперь другая – жена поручика Вульферта.
Глава шестая
Скандал в Гатчине
В Гатчину Михаил вернулся в октябре 1908 года. Во время первой же встречи с Наташей они оба поняли: обратного пути нет. Долгая разлука лишь укрепила взаимное чувство. Но ту грань, которая отделяет любовь платоническую от земной, они пока переступить не решились. Слишком мощной была преграда – брак Наташи с Владимиром Вульфертом.
Но окружающие их люди ни за что бы в это не поверили, узнай они правду. В том, что они наблюдали, многие были склонны винить именно Наталию. Завистники считали ее многоопытной хищницей, которая вскружила голову скромному, тактичному великому князю. Как же, он был для жены простого поручика очень лакомым кусочком! А эта «дама» имела далеко идущие планы…
Но тем, кто осуждал эту женщину, было невдомек, как же далеки они от истины. Да, она не могла по общепринятым меркам служить примером добродетели, но ведь именно влюбленный в нее великий князь неотступно следовал за Наташей по пятам, и делал это так элегантно, так красиво и возвышенно, что не полюбить его – глубоко и искренне, она просто не могла. Лишь рядом с ним – таким сильным, нежным и надежным одновременно, она чувствовала покой и счастье. Уверяла себя, что никогда не пожалеет об этой встрече. Какие бы трудности ни возникли в будущем на их пути, для нее теперь главное – видеть его и любить…
А слухи и кривотолки, тем временем, набирали силу. Михаилу и Наташе казалось, что они по-прежнему ведут себя благоразумно, но они стали теперь почти неразлучны, и не заметить этого было невозможно. Общество вынесло им свой вердикт. Скандал пока не разразился, но он явно назревал. Офицеры полка считали, что великий князь создает ситуацию, при которой Голубые кирасиры попадут в крайне неприятную историю. Старшие офицеры ожидали решительных действий от командира, генерала Е. И. Бернова. Именно он, уверяли они друг друга, должен взять ситуацию под контроль. Но этого не произошло.
Генерал хранил молчание, делая вид, будто ничего особенного не случилось. Он явно не хотел вмешиваться в сердечные дела великого князя. Сначала офицеры недоумевали: чем вызвано такое поведение Бернова? А потом решили – он просто трепещет перед братом императора, не хочет потерять расположение вдовствующей императрицы, привилегированное положение полка, который при дворе в шутку называли «Les petets bleus de Sa Majeste»[71].
На самом же деле все обстояло не совсем так. Конечно, командир полка не хотел потерять расположение царствующей особы. Но ведь сам великий князь несколько месяцев назад попросил его устроить свидание с мадам Вульферт. И он организовал эту встречу. Как же после этого морализировать? Конечно, узнай вдовствующая императрица о романе младшего сына с женой одного из полковых офицеров, скандал неминуем. Поэтому генералу Бернову оставалось лишь молиться и надеяться на то, что это дело разрешится как-нибудь само собой.
Но была в этой истории еще одна сложность, которая ставила Бернова в тупик. А именно – молчание поручика Владимира Вульферта. Внешне он по-прежнему оставался преданным мужем, казалось, был счастлив в браке, и не выказывал недовольства по поводу того, что великий князь оказывал повышенное внимание его жене. Если бы он сделал это, а Михаил продолжал упорствовать и встречаться с Наталией, Вульферт имел бы все основания официально пожаловаться командиру, а в случае его бездействия – шефу полка, вдовствующей императрице. А уж если бы несчастный Бернов встретился лицом к лицу с разъяренной Марией Федоровной, он не смог бы проигнорировать законное требование Вульферта помочь ему, и обязательно вмешался. И великий князь должен был бы подчиниться кодексу офицерской чести.
Но Вульферт упорно молчал. Видимо, он надеялся, что сложившийся любовный треугольник поможет ему продвинуться по службе. Однажды великий князь пригласил его принять участие в торжественной церемонии, и Владимир стоял рядом с человеком, который был влюблен в его жену, и любезно с ним беседовал. Когда Михаил Александрович приезжал к Вульфертам в гости, Владимир первым приглашал его войти. Был он приветлив и тогда, когда младший брат императора устроил вечеринку и все время просидел рядом с Наташей. Что на это можно сказать?
Да, Вульферт продолжал улыбаться. Но выражение его лица немедленно изменилось бы, имей он возможность прочитать письма Михаила к его жене. В декабре 1908, когда Владимир с Наташей отправились в гости к его родителям в Москву, вслед им было отправлено письмо, адресованное молодой женщине. Но адрес на конверте указан совсем не тот, по которому жили старики Вульферты.
Воздвиженка, 6… Это дом, где жили Наташины родители. Письмо явно написано не рукой друга семьи, а – влюбленного мужчины. Через несколько дней Михаил отправил в Москву новое письмо, и опять на адрес родителей. Он писал, что скучает, ждет, тоскует.
Напряжение росло с каждым днем. В начале 1909 года всех волновал единственный вопрос: когда и каким образом разразится скандал?
Но Вульферт, как это ни странно, еще несколько месяцев продолжал делать вид, будто в семейной жизни у него все в порядке. Со стороны казалось, что с великим князем они – лучшие друзья. Везде появлялись вместе, и об этом красноречиво свидетельствуют многочисленные снимки.
Михаил был заядлым фотографом, и фотоаппарат подробно фиксировал историю его любви. Все снимки он заботливо помещал в альбом. В течение следующих пяти лет таких альбомов набралось четырнадцать. На каждой фотографии – номер или дата, когда она сделана. На многих из пожелтевших снимков – улыбающаяся Наташа, рядом с ней – счастливый великий князь, а с другой стороны – довольный жизнью, по крайней мере, внешне, поручик Вульферт.
Если выдавалась возможность совершить длительную прогулку, влюбленные предпочитали Москву Санкт-Петербургу. В Первопрестольной они не так опасались встреч с нежелательными свидетелями их романа, как в сановном Санкт-Петербурге. А после нашумевшей истории с Диной Михаил вовсе не хотел новых выяснений отношений с родственниками.
Да и у Наташи было больше оснований стремиться в Москву, ведь там жили ее родные, старые друзья, которые всегда готовы были сопровождать ее в театр, на выставку, в гости. Те, кто знал ее с детства, смотрели на очаровательную молодую женщину с восхищением и любовью. Одним из таких старинных друзей был Михаил Бахрушин. Через много лет он написал Наташиной внучке, американской писательнице Паулине Грэй о том, как сильно великий князь был влюблен в мадам Вульферт, и об этом знала вся Москва. Он везде сопровождал молодую супружескую пару…
В конце марта 1909 года Вульферт с женой уехали в очередной раз по делам в Москву. Михаил Александрович вызвался на время отсутствия супругов присматривать за их псом Джорджем, и забрал его к себе, во дворец. В одном из «официальных» писем, которое, по его мнению, мог прочитать Вульферт, великий князь подробно описывал, как хорошо они поладили с Джорджем, и тот всю ночь спал у него в ногах. Михаил знал, что из-за нескольких его прошлых писем в семействе Вульфертов уже вспыхивали ссоры, поэтому он и сообщал лишь о том, как старался позаботиться об их домашнем питомце. Письма же личные, полные заботы и признаний в любви, продолжали приходить на другой адрес. В одном из них он признавался Наташе: «…Поверь мне, я люблю тебя всем сердцем и страстно хочу видеть счастливой… Будь во всем осторожна и ни в коем случае не серди его…» Имеется в виду, конечно, поручик Вульферт.
Когда супруги вернулись в Гатчину, Владимир, как и прежде, продолжал выполнять свои служебные обязанности. А его жена в это время то и дело отправлялась с великим князем на какую-нибудь увеселительную прогулку. Иногда в сопровождении его сестры Ольги и Куликовского, порой с маленькой Татой, но все чаще – вдвоем.
Михаил Александрович чуть ли не каждый день привозил любимую женщину с ее дочерью в Большой Гатчинский дворец. Однажды, когда влюбленные бродили по залам, забыв обо всем на свете, пятилетняя Тата куда-то исчезла. Оказалось, она забрела в Тронный зал, и с видимым удовольствием уселась на обитый ярко-красной парчой трон. Позднее она отмечала в воспоминаниях, что так и сидела на нем, болтая ногами, пока ее не нашли взрослые. Михаил Александрович, увидев девочку, расхохотался, а мать очень рассердилась, стащила ее оттуда за руку и отругала, сказав, что дочь совершила ужасный поступок. Но великий князь тут же пришел ей на помощь. Он пообещал, стараясь сохранить серьезный вид, что ничего не расскажет об этом случае императору.
С наступлением лета великий князь показал Тате весь огромный Гатчинский парк, в котором провел детство. Больше всего ей понравилась лодочная станция, где было множество самых разнообразных судов. Впоследствии, спустя многие годы, она вспоминала это время как чудесное и незабываемое.
…Дома же ситуация накалялась день ото дня. Иногда подозревающий измену муж не считал нужным больше сдерживать свой гнев, а порой просто и не мог это сделать. В середине июня 1909 года Михаил пригласил Наташу и Вульферта в Петергоф – пообедать на императорской яхте «Зарница». Были там и другие гости – великая княгиня Ольга, ее муж и Куликовский.
На фотографиях, сделанных в этот день, Владимира Вульферта в этом компании можно увидеть в последний раз. Улыбка вымученная, словно сквозь зубы. А дома он больше не сдерживался, и давал волю гневу. Как же так? Ему пришлось вытерпеть столько унижений, он фактически потерял жену и… все еще поручик. Амбиции так и не удовлетворены.
Однажды, во время ссоры – с криками, обвинениями, Владимир набросился на жену с кулаками. Ей удалось вырваться, и она заперлась в детской. Но жили-то они под одной крышей, и следующий скандал не заставил себя долго ждать. Наталия Сергеевна решила разорвать отношения с Вульфертом, и заявила ему, что отныне отказывается выполнять супружеские обязанности. Но не тут-то было! Униженный, разгневанный и жаждущий отмщения Владимир взял силой то, что, как он считал, принадлежало ему по праву мужа.
Наталия заявила, что уходит от него, и собирается на несколько недель уехать за границу. Вульферт протестовал, но, осознав, что жена не успокоится, не сделав по-своему, вынужден был согласиться. Он с горечью подумал: по крайней мере, в этой поездке она будет ограждена от влияния великого князя. А когда Наташа вернется, они опять заживут семейной жизнью, как и прежде. Но Наташа так не думала. Переговорив со своей старшей кузиной Катей Фроловой, она уговорила ее поехать вместе в Швейцарию.
В Гатчине, на железнодорожном вокзале, Наташа, Тата, Катя и две сопровождавших их женщины должны были сесть в поезд, следовавший до Берлина. Среди нескольких провожающих был и Михаил, который приехал с огромным букетом цветов. Неожиданно на платформе появился Вульферт. К изумлению провожавших и всех остальных пассажиров он стал громко кричать, что Наташа разрушила его жизнь, она у него в неоплатном долгу, и он выдвинет против нее судебный иск. По мере того, как он наступал на жену, молодая женщина вытаскивала из букета один за другим цветы и молча передавала их окружавшим ее людям. Это был ее единственный ответ на угрозы и оскорбления.
Наконец, подошел поезд, и Наталия вместе со спутниками села в вагон. Когда экспресс тронулся и стал набирать скорость, Вульферт и великий князь Михаил продолжали молча стоять рядом на платформе. Ни один из них не сказал ни слова, но оба прекрасно понимали, что с этого момента для них начался новый отсчет времени. С Наташей останется кто-то один.
В Берлине она поселилась вместе с сопровождавшими в отеле «Вестминстер». Через три дня получила первое письмо от Михаила. На следующий день – еще одно. Он писал, что тоскует в разлуке, и милая его сердцу Гатчина опустела без любимой, с которой он провел здесь чудесные часы и дни.
Поделиться книгой: