Помоги проекту - поделись книгой:
Г. ЛИНДЕ и Э. БРЕТШНЕЙДЕР
ДО ПРИХОДА БЕЛОГО ЧЕЛОВЕКА
АФРИКА ОТКРЫВАЕТ СВОЕ ПРОШЛОЕ
Günter Linde, Edmund Brettschneider
BEVOR DER WEISSE MANN KAM
Сокращенный перевод с немецкого
Ответственный редактор
М., Главная редакция восточной литературы
издательства «Наука», 1965
Что мы знаем об Африке? Вопрос, казалось бы, праздный. Ведь эпоха открытий в Африке давно позади: весь континент исхожен вдоль и поперек, каждый метр его изучен, известно все, что находится не только на поверхности земли, но и в ее недрах.
И все же в одном — весьма существенном — Африка остается загадкой: мы плохо знаем ее людей, их культуру, их психологию и — что особенно важно — их прошлое. А ведь без прошлого нельзя понять и настоящее.
Еще совсем недавно некоторые буржуазные исследователи утверждали, что у Африки не было своего прошлого. Факты показали, что это неверно. Обнаружены свидетельства событий, уходящих далеко в глубь веков. Из мрака забвения возникли контуры великих африканских государств прошлого — Ганы, Мали и других. Их названия приняли ныне новые государства, желая напомнить о славном наследии предков. Многое из того, что в истории Африки казалось загадочным и непонятным, прояснилось. Получили всеобщее признание культурные достижения африканцев.
Правда, трудностей и неясных вопросов еще много. Как это всегда бывает, решение одних загадок вызвало к жизни десятки новых, подчас еще более трудных. То, что до сих пор выглядело простым и понятным, оказалось крайне запутанным и сложным. Настоящее изучение Африки только начинается.
И все же в этой области уже достигнуты немалые успехи…
Что знает о них широкая публика? Очень мало или почти ничего. Между достижениями науки и их популяризацией обнаружился явный разрыв, который быстро растет. И ощутим он более всего как раз там, где менее всего допустим — в изображении общей картины. Это вполне естественно: фронт наук очень широк, они движутся неравномерно — одни ушли далеко вперед, другие отстают. Нанести на общую карту все это крайне трудно.
Поэтому книга двух немецких авторов, которые, не побоявшись трудностей, решили ознакомить читателей с некоторыми результатами изучения прошлого Африки, представляет собой огромный интерес. В очень живой литературной форме они затрагивают самые различные вопросы: происхождение человека в Африке, смену орудий труда, международные связи, культуру… Африка предстает перед нами во всем своем неповторимом своеобразии. Мы как бы совершаем увлекательное путешествие по континенту во времени и пространстве. В этой широте охвата и заключается главное достоинство книги.
Однако именно это достоинство порождает и ее недостатки. Континент Африки необъятно велик, заселен многочисленными народами, их богатую историю трудно втиснуть в рамки одной книги. Авторов можно во многом упрекнуть. Отбор фактов и эпизодов носит порой случайный характер. В стремлении оживить изложение авторы иногда заставляют говорить и действовать исторических лиц. о которых мы знаем очень мало или ничего не знаем. В отдельных местах художественный вымысел заменяет достоверные исторические факты. Кое-где гипотезы изложены слишком категорически, сомнительное представлено бесспорным. Мучительные раздумья ученых остались за пределами книги.
Специалисты по каждому вопросу, которого касается книга, заметят в ней много недостатков и ошибок, может быть даже грубых. Но поскольку нарисованная картина развития африканских народов в общих чертах верна, вряд ли была необходимость перегружать книгу, рассчитанную на массового читателя, тяжеловесными примечаниями.
Издание книги Г. Линде и Э. Бретшнейдера — дело полезное и нужное. Основная ее идея не вызывает споров: народам Африки принадлежит достойный вклад в историю человечества. Авторы показывают это очень убедительно, на обширном материале. В этом, главном, книга представляет безусловную удачу: не случайно она выдержала несколько изданий — и у себя на родине, в ГДР, и за ее рубежами. На русском языке она издается с некоторыми сокращениями. Если, прочитав ее, читатель захочет ближе познакомиться с Африкой и обратится к более солидным и серьезным трудам — цель ее будет достигнута.
Что такое Африка? Это глухие удары тамтама, танцующие ноги и двигающиеся плечи, освещенные ночным костром. Это знахари, строгие обычаи и табу. Это голые люди в плену невежества и суеверий. Так говорили раньше, так иногда говорят и теперь.
Такова ли Африка на самом деле? Ведь Африка — эго также древние могущественные государства — Гана, Мали и Сонгаи с их своеобразными культурными центрами вроде Томбукту, это Магриб и царство фараонов, это государственные деятели, такие, как аския Мухаммед и Канку Муса, это завоеватели и ученые, это художники, которые создали скульптуры Бенина.
Главная задача молодых африканских народов сейчас — изучение их собственной культуры в прошлом. Будущее прочно опирается на фундамент прошлого. Ныне происходит открытие Африки заново. Архивы становятся достоянием гласности, до сих пор скрываемая правда выходит на свет, и перед нашими глазами из забытья возникает картина континента, о котором никак нельзя сказать, что у него не было собственной культуры и истории.
Дать представление о культуре и истории Африки — задача нашей книги. Она должна побудить читателя задуматься об африканских народах и помочь ему отказаться од ошибочных суждений о них.
Мы идем вперед
Вперед из пропасти невежества.
Сквозь лабиринты лжи,
Через пустыни болезней
Мы идем вперед.
Из тупиков нищеты,
Сквозь джунгли суеверий,
Через баррикады расовой
ненависти
Мы идем вперед
Вместе с народами мира.
Мы идем вперед.
РЕЮТ НОВЫЕ ФЛАГИ
Это было в сентябре 1960 г. в Нью-Йорке. Многие из тех, кто в это раннее утро шел из Манхаттана в район Ист-Ривер, останавливались возле здания Организации Объединенных Наций, чтобы посмотреть, как перед входом вывешивают яркие флаги государств — членов Организации. Большинство этих флагов давно уже известно, однако среди них были и такие, которых до сих пор не видел еще никто.
В тот день началась памятная сессия Организации Объединенных Наций, на которой было решено принять в число членов четырнадцать африканских государств, только что получивших независимость. Один за другим делегаты этих стран, исполненные достоинства, направлялись на свои места в полном убеждении, что двести сорок миллионов людей, населяющих их континент, имеют право участвовать в решении важных мировых проблем.
Движение за национальное освобождение, которое после победы социалистических идей в России, словно шквал, пронеслось через весь мир, смело колониальную систему в Африке. Возникли новые государства, которые должны были теперь во всемирном парламенте народов получить место и голос.
Вступление в ООН государств Африки, по выражению арабского делегата, «покрытой ранами, залитой кровью и слезами», решительно изменило в ней соотношение сил: колониальным державам становится все труднее добиться выгодных для них результатов голосования. Без согласия африканских народов отныне не может быть принято ни одно важное решение. Еще несколько лет назад колониальные державы считали себя вправе выступать от имени этих народов. Теперь с этим покончено.
Всего четверть века назад карта Африки представляла следующую картину: восточная часть континента от Суэцкого канала до мыса Доброй Надежды была сплошной колониальной зоной Великобритании, северная и западная части от Средиземного моря до экватора находились целиком под французским господством. Бельгия распоряжалась в Конго, Италия укрепилась в Ливии, Сомали и Эфиопии, Португалия обладала Анголой и Мозамбиком, а Испания кроме нескольких небольших областей — еще и частью Марокко. Африка вся без остатка была «поделена».
Империалистов влекли в Африку богатые, еще не исчерпанные минеральные ресурсы, плантации высокоценных тропических культур и прежде всего дешевая рабочая сила. Африка означала для них богатство — вот почему они крайне неохотно расстаются с этими владениями.
Двадцать лет назад единственным независимым государством Африки кроме Эфиопии (Южно-Африканскую Республику, конечно, нельзя считать свободным африканским государством, так как ее коренное население, подвергающееся расовой травле, живет в адских условиях) была только маленькая расположенная на западном побережье республика Либерия. В 1956 г. независимость завоевали Марокко, Египет, Тунис, Ливия и Судан. В настоящее время новые флаги реют в двадцати девяти национальных государствах[1]. Нередко на них изображена черная пятиконечная звезда — символ свободы всей Африки.
Это и юг десятилетий тяжелой борьбы. Каждую, даже самую ничтожную уступку приходилось брать с боя. Сколь тяжелой была эта борьба и каких больших жертв она требует от африканских народов — еще и сегодня показывают события в Конго и Анголе.
СТАРЫЕ И НОВЫЕ РЕЧИ
Борьба между старым и новым в мировой политике находит свое отражение в газетах, журналах и книгах. Еще (никогда об Африканском континенте и его проблемах не писали так много, как теперь, еще никогда мнения о нем не были столь противоречивы. Позиция в отношении Африки стала критерием политического мировоззрения людей.
Солидарность с народами, борющимися за свое национальное освобождение, — это одна из заповедей социалистической морали граждан Германской Демократической Республики.
Что касается Западной Германии, то там до сих пор неизменно царит мораль захватчиков. Чтобы убедиться в этом, достаточно раскрыть наугад любую буржуазную газету. В феврале 1961 г. мюнхенская газета «Культура» опубликовала статью известного «специалиста по Африке» В. Бретхольца. «Культурным, экономическим и цивилизаторским учреждениям, — говорилось в статье, — которые созданы колониальными державами в своих колониях, грозит забвение и упадок, если те, кто стоит у власти в новых государствах, не поймут, что они еще на протяжении многих лет. а может быть, даже и десятилетий будут нуждаться в белых людях». Касаясь усилий, которые предпринимают африканцы в области культуры, этот господин замечает: «Различные африканские народы пытаются ныне при помощи неразумных методов заполучить себе историческое, культурное и художественное прошлое, которого у них нет и которое, по их мнению, они должны иметь, чтобы придать смысл своей политической независимости и предоставить своим народам минимум национальной гордости и национального самосознания».
Недавно скончавшийся известный представитель западногерманской африканистики проф. Дидрих Вестерман в труде «История Африки» повторяет избитый, давно опровергнутый тезис: «Африканец не дал мировой культуре ничего — ни в материальной, ни в духовной сфере, он всегда лишь получал, не давая ничего взамен… Белый человек… пришел не только как завоеватель, но и как благодетель. Он сделал жизнь африканцев богаче и освободил их от тысячелетнего застоя».
Западногерманские реакционеры отнюдь не одиноки в своем расовом высокомерии. Свидетельством этого служит швейцарская газета «Нейе Цюрхер цейтунг», где мы, между прочим, можем прочитать: «Когда сто или пятьдесят лет назад западные миссионеры и колониальные державы явились в Африку и начали свою цивилизаторскую деятельность, население ее находилось на самой примитивной стадии развития. В «Черной Африке» не было своей письменности, не было каменных сооружений, не было улиц и городов, колесного транспорта — ничего, кроме убогих орудий труда и уничтожавшей самое себя племенной системы, находившейся в плену мрачной магии. Белый, желтый, смуглый и красный человек создал высокие культуры. А черный человек пытается, если можно так выразиться, прямо из неандертальской эпохи вступить в двадцатое столетие».
Приведенные высказывания показывают, в каком свете до сих пор преподносят на Западе историю Африки. Если так говорят «специалисты по Африке», нет ничего удивительного в том, что те, кто никогда не ступал на африканскую землю, ничего не знают о чаяниях и проблемах, о трагедии народов этого континента.
Но раздаются и другие голоса, в том числе в Западной Германии. Все больше людей понимают необходимость пересмотреть свои суждения об Африке. Под давлением фактов они вынуждены признать, что их застарелые предрассудки мешают им познать действительность. Речь идет не только о расовых предубеждениях, но и о глубоко укоренившихся ошибочных представлениях, которые возникли во время многовекового господства европейских колониальных держав. Подобные представления имеют ту особенность, что продолжают жить и после того, как действительность полностью преобразилась.
Даже такой западногерманский публицист, как Р. Груббе, усердно пропагандирующий неоколониализм Бонна, вынужден признать: «Существуют англичане, французы, буры, португальцы и немцы. Существуют также народы хауса, масаи, кикуйю и суданцы, ибо в Африке множество племен и народов, которые отличаются друг от друга, как в Европе отличаются друг от друга шведы, французы и греки. Кроме того, в Африке уже имеется множество государств. Поэтому нелепо упрекать черных в неспособности к самоуправлению только потому, что в Конго царит хаос, или потому, что федерация Мали распалась. С таким же успехом мы могли бы приписать белым людям склонность к диктатуре на основании того, что в Испании и Португалии правят диктаторы. В Африке есть различные государства и различные политические деятели. Кваме Нкрума, например, сумел за несколько лет спаять в единую нацию враждебные, не доверяющие друг другу племена… Пора европейцам пересмотреть свои взгляды на Африку».
ЧТО ГОВОРЯТ САМИ АФРИКАНЦЫ
«Историческая наука всегда была Африке мачехой, — пишет Луи? Коос в книге «Через Сахару в Конго». — Если бы Раббах, Хадж Омар или Самори[2] жили в Европе, на их долю выпала бы слава Наполеона, но, поскольку они были африканцами, про них забыли. Я знаю, их упрекают в том, что они грабили завоеванные земли. Но разве поведение ваших генералов в период Тридцатилетней войны и в последнюю мировую войну дает вам право смотреть свысока на Раббаха?»
Предоставим слово по этому вопросу одному из виднейших государственных деятелей современной Африки, президенту Гвинейской Республики Секу Туре. В недавно опубликованной статье он пишет: «Ибн Баттута (арабский географ, который в 1352 г. посетил государство Мали) описывает богатую и счастливую страну, которой правил любимый и уважаемый король. Об этом факте наши учебники до сих пор не упоминали по соображениям колониальной политики: Европе надо было оправдать свои завоевания но всех концах света, чтобы успокоить свою христианскую совесть. Иначе что можно сказать о цивилизованном государстве, которое берется за оружие, чтобы подчинить себе другое государство, имеющее собственную культуру и прочный государственный строй? И вот нашим школьникам их предков изображают в виде кровожадных дикарей, а маленьких европейцев с самого детства потчуют рассказами о том, как страшные негры варят в котле под пальмой белого путешественника и весело вокруг него танцуют. Точно так же об Азии дети знают только, что обитатели ее, принадлежащие к желтой расе, склонны к коварству и воровству.
Так у африканцев, подпавших под колониальное иго, создавалось чувство неполноценности, а у европейцев — чувство высокомерия. Европеец не мог не проникнуться ненавистью или презрением к народам, которых, по-видимому, его предки спасли от варварства. Поэтому всякая претензия этих народов на минимум человеческого достоинства расценивалась как проявление черной неблагодарности. Мы упоминаем эти общеизвестные факты потому, что незнание их мешает понять истинный характер колониальных проблем, которые могут разрешаться только в соответствии с неумолимыми историческими законами.
Нам без конца твердят, что в истории одно звено влечет за собой другое, что колонизация позволила нам достичь нынешнего уровня развития, что без Рима и Галлии не было бы Франции. Однако, поскольку эти тенденциозные утверждения не соответствуют действительности, их обычно избегают обосновывать… Если культурное влияние Рима ускорило развитие Гахлии, это вовсе не означает, что без Рима Галлия не имела бы своей культуры. Правда, эта культура не была бы романской; она, вероятно, обладала бы своей спецификой, но, может быть, ни в чем не уступала бы нынешней французской культуре.
В применении к Африке это означает, что мы не можем признать благодеяния европейской колонизации… Из «Географии Испании и Африки» арабского писателя Аль-Бекри, находящейся в Парижской национальной библиотеке, известно, что в Судане в XI в. существовала развитая цивилизация. Известно, что счастливая империя Гана жила в мире под властью мудрого и очень богатого монарха, который поощрял литературу и раздавал беднякам ежедневно две тысячи обедов.
В те времена Францией правили Капетинги. Утомленные феодальными усобицами, они увлекались алхимией и в лабораториях, уставленных наивными приборами для магии, варили различные снадобья. В XIV в. император Мали Канку Муса направил своих дипломатических представителей в важнейшие арабские страны, в частности в Северную Африку и Египет… Канку Муса щедрыми дарами поддерживал литературу и изящные искусства. О могуществе его хорошо обученной армии ходили легенды.
С XIV по XVI в. особенно блистала империя Сонгаи с центром в городе Гао. Аския Мухаммед, который ввел городское управление, держал на реке Нигер настоящий военный флот. Университет в Томбукту привлекал к себе ученых арабского мира. Махмуд Кати, автор книги «Тарих-аль-Фетташ», сообщает, что преподававший в этом университете Ахмед Баба высказал перед смертью сожаление, что расстается с жизнью раньше, чем успел создать такую же библиотеку, как и его друзья. А библиотека Ахмеда Бабы уже насчитывала тысячу двести книг. Примечательно, что примерно в это же время один из королей Франции, приговоренный к смерти, гадал по отрубленной голове новорожденного младенца. Совершенно очевидно, что к определенному периоду значительная часть «Черной Африки» достигла уровня общего развития и культуры, по меньшей мере не уступавшего тогдашней Европе. Колониальный режим хитростью и силой был навязан народам, которые обладали собственной культурой и не нуждались во вмешательстве извне…
Колонизаторы прибегли к содействию специалистов по части фальсификации и циничного обмана для того, чтобы в розовых тонах изобразить деяния колониальных авантюристов; эти деяния преподносятся нам как проявление человеколюбия, как бескорыстные подвиги, имевшие своей целью мир и цивилизацию. Подобным утверждениям дает ответ Эме Сезэр[3] в своей знаменитой речи о колониализме. «Что означает по существу колонизация? — спрашивает он. — Колонизация — отнюдь не альтруистическое предприятие для распространения евангелия; она вовсе не служит вытеснению невежества, болезней и тирании и не равнозначна расширению границ царства божьего и справедливости… Если мы углубимся в историю, то обнаружим, что лицемерие в этом вопросе появилось сравнительно недавно. Ни Кортес, ни Писарро, ни Марко Поло еще не считали себя провозвестниками нового, высшего порядка. Они просто убивали и грабили, сколько их душе было угодно. Болтуны вышли на сцену позднее. Главная вина здесь падает на христианских авторов, которые выдвинули ложное тождество: христианство равнозначно цивилизации, язычество равнозначно варварству. Из этого тождества были сделаны страшные выводы в интересах колониализма и расовой политики… Если это ясно, я охотно признаю, что общение между различными культурами полезно, что культурный обмен необходим, что любая культура, даже самая высокоразвитая, обособлаяясь от других культур, гибнет, что общение между культурами действует, как кислород, и что Европе повезло именно в том, что она оказалась на скрещении культур… Но разве колонизация установила связь между культурами? Конечно, нет. Все колониальные экспедиции и все колониальные статуты, вместе взятые, не дали ничего, что имело бы ценность для человечества…
Ныне колонизаторам необходимо облегчить свою совесть. Но к чему нам их отговорки? Мы знаем, что Васко да Гама во имя христианства отрезал пленному негру уши и пришил на их место собачьи. Из подсчетов Дюкасса мы знаем, что в результате гнусной работорговхи «Черная Африка» потеряла население, которое в конечном счете оценивается в сто пятьдесят миллионов человек. Мы знаем также, что строительство железной дороги из Конго к побережью океана протяжением 140 километров стоило жизни семнадцати тысячам человек.
Африканцы хотят осознать свою силу и исторический смысл развития народов…»
КУЛЬТУРНЫЙ ВАКУУМ?
Представление об Африке как о континенте, не имеющем истории и культуры, лишенном прошлого, которое заслуживало бы научного исследования, широко распространилось, в частности, благодаря английскому историку Арнольду Тойнби. Правда, под давлением новых данных Тойнби позднее внес поправки в свою концепцию: историю Африки, заявил он, можно написать, но, к сожалению, она будет страдать пробелами из-за отсутствия письменных свидетельств. Тут он уже чуть ближе к истине.
Древний Египет с его пирамидами, смотрящими с высоты тысячелетий, всегда был частью Африканского континента. А древние египтяне, о которых Геродот писал, что у них кожа темного цвета и вьющиеся волосы, во всех отношениях стояли ближе к обитателям суданских степей и эфиопских гор, чем к европейцам, хотя последние ошибочно считают египтян своими предками. Запад выдает культурные достижения Востока — во всяком случае доисламской эпохи — за свои. Но по какому, собственно, праву?
Недавно западные корреспонденты с возмущением сообщили об изданных в Гане картах, из которых явствует, что Африка дала Греции медицину, математику и другие науки и что мир обязан Африке письменностью. Журналисты забыли, что в Аккре ныне считают эту часть света не только географическим, но и историческим целым. А ведь фараоны были африканцами… Во всех странах Африки хорошо осведомлены о новых данных, полученных археологами в Сахаре. Эти данные позволяют предполагать, что колыбель великой культуры долины Нила находилась в Сахаре, которая была отнюдь не столь негостеприимной, как теперь. Но это мнение противоречит общепринятым теориям.
Все, что до сих пор известно науке, опровергает вымыслы о так называемой «культурной неспособности африканцев и показывает, что народы «черного материка» создали самостоятельно большие культурные ценности.
Если мы еще мало знаем о них, то виноваты в этом лишь колониальные державы, которые, стремясь утаить от африканцев их прошлое, не останавливались даже перед тем, чтобы стирать его следы. Известны случаи уничтожения древних рукописей; когда были сожжены дворцы в Бенине, в огне погибли и многие неповторимые творения искусства.
Народы Африки развивались так же, как и народы других материков. Они знали рабовладельческий строй и феодализм. Но затем европейская работорговля ввергла Африку в чудовищную катастрофу. В то время как Европа завоевывала мировое господство и становилась тем, чем она является сейчас, Африку она отбросила назад. «Не будь работорговли, Африка принесла бы сочные плоды, — пишет один из ведущих африканских политических деятелей. — Согласиться с тем, что Европа выполняла цивилизаторскую миссию, — значит смириться с расизмом и фашизмом…»
БЫЛ ЛИ АДАМ АФРИКАНЦЕМ?
Пока петух не вылупится из яйца, никто не может предсказать, как он будет кричать.
Безумство может проявляться в сорока видах, здравый смысл — только в одном.
ДАЖЕ ГУМБОЛЬДТ[4] НЕ ВЕРИЛ…
Родину первого человека до сих пор искали в разных частях света, прежде всего в Азии. Одни ученые утверждали, что она находится в горных областях Центральной и Передней Азии или в Закавказье, другие — что в Южной Азии и в Южной Европе. Называли Австралию, Южную Америку и даже Арктику, предполагая, что некогда в районе Северного полюса был иной климат — более теплый и приветливый. После первой мировой войны некий Франц фон Вендрин объявил прародиной человека Мекленбург и даже точно назвал место его происхождения — город Деммин. Подобные утверждения не имеют ничего общего с наукой.
Один огромный континент оказался обойденным — Африка. Может быть, эта часть земного шара лежала за пределами кругозора ученых? Нет, этого сказать нельзя. Уже великий английский натуралист Дарвин высказался за Африку. «Скорее всего, — писал он, — в Африке когда-то обитали ныне вымершие обезьяны, близкие гориллам и шимпанзе. Поскольку оба эти вида являются ближайшими родственниками человека, то вполне вероятно, что наши самые древние предки жили в Африке».
Эти слова были произнесены в прошлом веке, в период, когда географы, в том числе и Александр Гумбольдт, не допускали мысли, что в Африке, поблизости от экватора, находится гора, на вершине которой лежит вечный снег. Известие об этом привез в Европу в 1848 г. немецкий исследователь Рабман: он первым из европейцев во время путешествия по Африке увидел вдали сверкающую белую вершину самой большой возвышенности континента — Килиманджаро. Сейчас в Африке и в других областях сделаны такие открытия, которые повергают в недоумение ученых всего мира.
Центральная Африка давно заслужила у зоологов название «музея редкостей» — там, например, найдены такие животные, как окапи[5], которые принадлежат, собственно говоря к другой геологической эпохе и считались вымершими. Теперь весь континент стал своеобразной «камерой неожиданностей».
Одно за другим в последние десятилетия следуют открытия антропологические. Первое из них относится к середине двадцатых годов нашего века, когда близ южноафриканского селения Таунгс был обнаружен в камне череп ребенка приблизительно шести лет. Находка в Таунгсе явилась лишь первым звеном в цепи, до настоящего времени еще не замкнутой.
ОКАМЕНЕВШИЙ МОЗГ
В тридцатых годах Барлоу, владелец каменоломни в Трансваале, вел бойкую торговлю различными окаменелостями. Сама идея — продавать туристам в качестве сувениров древние кости — была оригинальной.
Барлоу знал своих клиентов. Однажды он предложил ученому Бруму окаменевший мозг, найденный в слое известняка.
— Не это ли вы ищете?
— Именно это, — ответил Брум.
Вне себя от радости ученый сам отправился на каменоломню и — какая удача! — отыскал окаменевший отпечаток того самого черепа, к которому относился найденный мозг.
Несколько лет спустя Барлоу передал Бруму верхнюю челюсть и даже с сохранившимся зубом. Эту челюсть нашел школьник Герт Тербланш из селения Комдраай, расположенного в двух километрах от Стеркфонтайна, где в свое время был найден окаменевшим мозг.
Брум не стал мешкать. В один прекрасный день всемирно-известный ученый явился в школу Комдраай и попросил вызвать мальчика.
— Что, какая-нибудь шалость? — обеспокоился учитель.
— Шалость, которая, возможно, сделает мальчика знаменитым, — с улыбкой ответил Брум. — Во всяком случае я на это надеюсь, ибо он, кажется, обнаружил следы древнейшего предка человека.
Мальчик вытащил из кармана еще четыре зуба.
— Самые ценные на свете зубы в кармане школьника, — удивленно заметил ученый.
Находки в каменоломнях Трансвааля привлекли внимание ученых и до сего дня не утратили интереса для антропологов. Было найдено небывалое количество остатков скелетов существ вымершего вида. Может быть, эти костные остатки принадлежат человекоподобной обезьяне? Но в таком случае где свойственные ей сильные клыки? Да и глазные утолщения выражены у обезьяны гораздо отчетливее. Поразительно, что эти существа передвигались и вертикальном положении.
А может, это были «южные обезьяны» — австралопитеки[6]? Обезьяны, в том числе и человекоподобные, — жители леса, австралопитеки же обитали в скалистых безлесных степях, которые преобладали тогда в Южной Африке, находя себе пристанище под утесами или в пещерах. Когда нм не хватало растительной пищи они охотились на зверей.
Как же происходила такая охота?
Даже современному человеку не совладать с павианом без помощи оружия. И, однако, австралопитеки, чей рост не превышал 1,2 метра (следовательно, они были ниже, чем пигмеи[7]), справлялись с этим животным: они охотились стадами.
Об охоте в степи рассказывают южноафриканские известковые пещеры, в которых найдены остатки скелетов австралопитеков. Рядом с ними обнаружены целые склады костей животных. По поводу этих удивительных нагромождений шло много споров: одни предполагали, что они возникли в результате стихийных катастроф, другие считали, что кости — остатки трапез диких зверей.
Но откуда в таком случае появились расколотые черепа павианов? Исследователи (например, доктор Дарт) утверждают, что животное не может размозжить череп так, чтобы он раскололся, словно кокосовый орех от удара дубиной. Любопытно, что среди многочисленных остатков антилоп были найдены кости конечностей, головки которых точно соответствовали следам от ударов на черепах павианов. По-видимому, австралопитеки пользовались костями как оружием.
Более того, было установлено, что различные виды костей применялись для разных целей. Например, бедренные и плечевые кости употреблялись в качестве дубинки, продолговатые кости с острыми концами и рога — как кинжал, сверло и долото.
На основании этих фактов доктор Дарт высказал мысль, что в эпоху первобытных культур обработка кости предшествовала камню. Почему, спрашивает он, австралопитеки не могли обрабатывать кость? И пытается сделать вывод не только о случайном использовании костей, но и о сознательном изготовлении из них орудий. Таким образом, он приписывает австралопитекам культуру и вполне человеческое поведение.
НАХОДКА В УЩЕЛЬЕ ОЛДОВАЙ
Здесь возникла новая загадка. Как объяснить то обстоятельство, что в пещерах и каменных гротах поблизости от находок костей австралопитеков повсеместно обнаружены кучи кремня, отчасти грубо обитого? Сначала исследователи не обращали на них внимания, но впоследствии они стали привлекать все больший интерес. Появились ли они в результате чистой случайности или представляют собой продукт человеческой деятельности? Исчерпывающего ответа не было до тех пор, пока на сцену не выступил доктор Лики.
Английский антрополог, родившийся в Африке, начал раскопки в ущелье Олдовай. Каким богатым источником находок оказалось это ущелье в Танганьике, на месте которого в древности, вероятно, находилось большое мелкое озеро!
После того как в одной пещере были найдены кость, почерневшие от огня, некоторые исследователи одно время даже считали, что «южные обезьяны» уже умели пользоваться огнем, а это бесспорный признак подлинно человеческого поведения. Однако предположение не оправдалось. Возобладала точка зрения, что австралопитеки не были ни обезьянами в собственном смысле слова, ни людьми или прямыми предками людей. По-видимому, эти существа находились на «предчеловеческой» стадии развития.
Однако среди ученых не было единогласия в этом вопросе. И вот в 1961 г. Лики поразил антропологов удивительным сообщением: он обнаружил в ущелье Олдовай останки двух людей — одиннадцатилетнего ребенка и взрослого человека, а возле них — что очень важно — грубые орудия. Ученый заявил, что открыл самого древнего человека, жившего более шестисот тысяч лет назад’ до раскопок Лики древнейшей находкой считался так называемый пекинский человек, пролежавший в земле пятьсот тысяч лет. Можно ли утверждать, что тем самым Лики наконец доказал, что Африка была прародиной человека?
Некоторые ученые, например французский антрополог Аранбур, высказывают мнение, что в начале миоцена, то есть приблизительно двадцать миллионов лет назад, в Африке существовал целый ряд первобытных человекообразных существ, от которых уже ответвилась линия гоминидов[8]. Р. Граманн предполагает, что они обитали в саванне к северу, востоку или к югу от тропических девственных лесов бассейна Конго.
Советский исследователь Г. Ф. Дебец отклоняет африканскую теорию: по его мнению, сходство человека с африканской человекообезьяной не дает права делать вывод, что прародиной человека обязательно должна быть Африка. Он высказывается за более широкую географическую зону, охватывающую Азию, Африку и Южную Европу. Этот взгляд разделяет большинство советских ученых.
Разумеется, последнее слово еще не сказано. Однако твердо установлено, что уже много тысячелетий назад Африку населяли люди.
ОТ КАМЕННОГО ТОПОРА
К ПЛАВИЛЬНОЙ ПЕЧИ
Придет день — и история вынесет свой приговор. Но это будет не та история, которую изучают в Брюсселе, Париже или Вашингтоне… Африка напишет свою историю, причем история и Севера и Юга Африки будет исполнена славы и достоинства.
ДРЕВНЕЕ САХАРЫ
В Африке мы можем в настоящее время проследить жизнь и деятельность человека с древнейших времен. Многочисленные находки дают возможность восстановить в общих чертах весь его путь, ибо на этом континенте были пройдены все ступени развития от каменного века до железного.
Как и везде, это был длинный путь. Его начало африканцы, подобно всем народам, выложили камнем. На это потребовалось пятьсот, а может быть даже шестьсот тысячелетий.
Поделиться книгой: